Клуб адского огня

83

А теперь спокойно, с чувством, с толком, с расстановкой... Это настоящий «дуйси», к нему надо относиться с уважением.

— "Дузи"?

Дарт закатил глаза, и Нора тихонько сдала назад, включила первую скорость и направила машину к выезду на Кинг-стрит.

— "Дуйси", — поправил Дарт. — «Дуйзенберг», одна из величайших машин столетия. Аристократка Изящная и быстрая.

Дэйви и двое агентов ФБР стояли в центре группы полицейских в форме перед отелем. Некоторые из них взглядами проводили «дуйзенберг», когда Нора поворачивала в сторону Мэйн-стрит.

— Диковинную машину люди обычно рассматривают так сосредоточенно, что не обращают внимания на тех, кто в ней едет.

Нора по привычке свернула на Мэйн-стрит. Две девушки, переходившие Готик-стрит, с улыбкой посмотрели им вслед. Дарт был прав: люди глазели на машину, а не на тех, кто в ней.

— У тебя было время подумать, посмотреть, каков мир, пока меня не было рядом. Теперь все, что нужно, — это постоянный надзор за тобой, и тогда мы снова встанем на правильный путь. А как, интересно, ты научилась переключать скорости? Большинство женщин понятия не имеют, как это делается.

— Я училась водить на старом пикапе. — Дарт сидел, привалившись к отделанной ореховыми панелями дверце, самодовольно ухмыляясь и поглаживая пистолет, отобранный у офицера Ледонна. — Как ты добыл эту машину?

— Очарование Норы: если бы не оно, я бы более решительно отреагировал на твой бунт. Но лишь стоило появиться тебе, как в то же мгновение «дуйси» стал нашим. Это судьба! Хотя сначала я, признаться, положил глаз на «МГ» твоего дружка Он — что, бывший коп?

— Он много кто бывший. — Нора снова покосилась на Дарта и встретила кривой изгиб его ухмылки; она очень не хотела, чтобы он почувствовал ее смятение. — И коп в том числе. Джеффри был дворецким в «Тополях».

— Какой преданный слуга! Какая забота о возлюбленной юного лорда! Легкий романтический флирт?

— Нет.

Дарт поднял брови и осклабился. Стайка пешеходов, оборачиваясь на их машину, пересекла улицу.

— Вчера вечером я поспрашивал кое-кого из местных. Один любитель «МГ», который приметил вас двоих, ткнул пальцем в сторону отеля, и я тут же нашел искомую машину. Я рассчитывал сегодня утром прихватить твоего дружка, когда он явится за тобой, но тут из отеля вышла ты и схватилась с предыдущими владельцами «дуйси». На ловца и зверь бежит, сказал я себе. Кстати, поделись секретом, Норочка, откройся: что ты им сказала?

— Выразила надежду на то, что жена однажды ночью убьет этого скандалиста в его постели.

Дарт зашелся противным лающим смехом и похлопал кончиками пальцев по стволу револьвера, изображая аплодисменты.

— Прямо в точку, волшебница, прямо в точку. К тому моменту, как они доехали до угла, старушенция уже орала на него во всю глотку. Когда ты спряталась у кинотеатра, я быстренько перебежал улицу и последовал за ними, действуя — а именно так всегда и следует действовать — по наитию. Не успели они проехать и десяти футов, как престарелый Дуглас Фербэнкс притормозил и обернулся к жене, чтобы призвать ее к порядку. Старушенция вылезла из машины и пошла прочь. Дуг тоже вылез и — за ней, но был так зол, что оставил в замке ключи. Он потащился за женой, вопя на нее, и — бах! — грохнулся: старикан распластался на тротуаре. Еще одна жертва неудачного брака. Я сел в «дуйси» и проехал совсем рядышком с местом падения. И что же вы думали? Кажется, старушенция меня видела. Ручаюсь, она в этот момент переживала один из самых великих моментов своей жизни. Когда Дуглас Фербэнкс очнется в больнице, окинет взглядом мониторы у кровати и трубки, торчащие из каждого его отверстия, он спросит: «Ах, что случилось с моей машиной?» А старушенция ответит: «Дорогой, я слишком беспокоилась за тебя, чтобы думать о „дуйси“». Конечно, это самое важное в его жизни, но разве может он упрекнуть ее за то, что она позволила украсть машину? Он готов вырвать ей сердце и поджарить его на медленном огне, а вместо этого он должен быть ей благодарен! — Дарт улыбнулся самому себе. — Порой я в себе сомневаюсь, говорю «стоп» и спрашиваю: может, я не прав, а правы все остальные? Но потом вдруг происходит что-то вроде этого, и я тогда понимаю, что могу расслабиться. Мужики — они как псы, но зато женщины — львицы.

Протянув руку, Дарт похлопал Нору по колену.

— Ты, Нора, еще львенок, но ты — великий львенок, ты быстро научилась прыгать и кусаться. Когда началась наша с тобой одиссея, ты знала так мало, что могла прожить не больше пяти минут. Но после двадцати четырех часов у ног великого Дика Дарта ты сумела придумать способ повидаться с доктором Фойлом и Эверестом Тайди.

Нора остановилась перед стоп-знаком возле кампуса колледжа Смита на Стейт-стрит, и снова девушки в обтягивающих джинсах с рюкзачками за спиной с восхищением разглядывали машину.

— Думал, выберемся на пару ночей из Массачусетса, найдем хорошенький мотель где-нибудь в Мэне. Самое безопасное место в Америке. Половина жителей Мэна не слышали о телевидении. Они до сих пор ждут, чем закончится высадка на Луну. — Дарт открыл отделение для перчаток. — Здесь по идее должны быть карты. Старые ослы с эмблемами на радиаторе всегда возят в отделении для перчаток миллион карт. Ты, как всегда, прав, Дик. Мы не сомневались, что на тебя можно рассчитывать.

Колледж Смита проплыл мимо. Нора посмотрела вверх по Грин-стрит и увидела Джеффри, бегущего через улицу к своей машине.

— Другой вариант не хочешь рассмотреть? — спросила она Дарта.

Продолжая перебирать карты, Дик поднял к Норе лицо.

— А что, Мэн звучит для тебя чересчур примитивно? Тогда есть идейка получше. Канада. Никаких тебе паспортов, просто въезжаешь, а потом выезжаешь. Наши очаровательные северные кузены. Самые скромные люди на свете. Знаешь, что говорит канадец, когда его собираются убить? «Нельзя ли мне сначала воспользоваться зубной щеткой?»

— Я забронировала комнату в одном из коттеджей «Берега».

— "Берега"? — Дарт чуть привстал и картинно рухнул, сползая по спинке кожаного сиденья. — Это же блестящая идея! Продолжение наших исследований! Уверен, что номер заказан под надежным нейтральным именем.

— Миссис Норма Десмонд.

— Мило. А я могу быть Норманом Десмондом. Вот говорю это, а сам уже вхожу в образ. Норм, муж Нормы. Адвокат днем, поклонник печатного слова по ночам. Вот и пригодятся все мои беседы с моими престарелыми подружками. Могу время от времени процитировать какой-нибудь стишок, чтобы свести с ума тамошних стражей культуры. Не обязательно Эмили, я могу цитировать кучу других идиотов. Китс, Шелли, Грей — всех великих.

— Правда?

— Я же говорил тебе, когда я читаю что-то, это навсегда во мне остается. Можешь позволить мне выиграть пару пари в барах. Например, поставим на то, что я без запинки прочту «К жаворонку» — целиком. Могу прямо сейчас, хочешь?

— Не очень.

— Ну и правильно. Такой бред... Кстати, ты собиралась туда одна?

— Джеффри должен был отвезти меня и уехать.

Дик кивнул.

— Сверни-ка к тротуару, я пороюсь в картах и посмотрю, как туда добираться.

Нора остановила машину. Он достал из стопки сложенную карту.

— Так, Ленокс здесь, а мы здесь. Никаких проблем. Возвращаемся в город, едем по девятому до Питтсфилда, а там сворачиваем на юг к седьмому. По дороге можешь мне поведать, что удалось вытянуть из Марка Фойла и Эверетта Тайди. Но прежде объясни, зачем ты решила посетить развалины литературной колонии. Документы, замурованные в стене? Задубевший черновик «Ночного путешествия» Кэтрин Маннхейм, спрятанный в дупле?

— Я хочу посмотреть, где все они встретились.

— И?

— И лучше понять, что там произошло.

— Систематизировать приезды-отъезды и все такое? А что еще?

Нора вспомнила парнишек, прибиравшихся солнечным утром на террасе, вспомнила Хелен Дэй.

— Я думала, что удастся поговорить с кем-нибудь из горничных.

— Ты меня озадачиваешь.

— Кое-кто из старого персонала еще работает там. Позавчера вечером я поняла, что слуги знают все. Как те ребята, о которых ты рассказывал, из яхт-клуба.

— Глубоко польщен, но старая карга, менявшая пятьдесят пять лет назад простыни Хьюго Драйвера, даже если она еще жива, скорее всего понятия не имела, что он писал или не писал.

— Кэтрин Маннхейм не писала «Ночное путешествие». Это уже бесспорно.

Он ненадолго задумался.

— Тогда почему Элден Ченсел не посоветовал тем двум пожилым леди засунуть судебный иск себе в пожилые задницы? Он мог с самого начала послать к черту их адвоката, но вместо этого подключил к делу «Дарт и Моррис». Если там все чисто, зачем раскошеливаться на свою адвокатскую фирму?

Нора вспомнила, что почувствовала, увидев Дэйви на террасе отеля с его новыми дружками — мистером Хашимом и мистером Шаллом. Дарту наверняка понравится то, что она собирается сказать.

— Элден не хочет, чтобы кто-то подвергал сомнению авторство книг Драйвера. Это его слабое место.

Дарт явно насторожился.

— Говори же. Давай, говори!

— Романы ужасов — не первые книги, которые Дэйзи написала для Элдена под псевдонимом. Второй ее псевдоним — Хьюго Драйвер.

Дарт удивленно заморгал, затем рассмеялся.

— Эта старая алкоголичка написала «Ночное путешествие»? — На секунду он стал тем симпатичным молодым человеком, которым мог быть, не будь он Диком Дартом, а потом вновь рассмеялся. — Неудивительно, что Элден избавился от рукописи! Нет, быть того не может. Она слишком молода. Ты села не на того коня, малышка.

— Она написала не ту, первую, удачную книгу, а две следующие.

Дарт открыл было рот, чтобы что-то сказать, и так и сидел, с благодарным изумлением уставившись на Нору.

— Браво! Эти книги вышли в шестидесятых. Как ты узнала?

— Этого не поймешь, пока не сравнишь книги Драйвера с ее романами ужасов. У Дэйзи есть несколько присущих только ей одной выражений — этакая торговая марка, — которые то и дело встречаются в ее произведениях. Никому и в голову не приходило читать ее ужастики параллельно с двумя последними книгами Драйвера, поэтому никто ничего не замечал.

Дарт осклабился.

— Ненавижу поэзию, обожаю поэтическую справедливость. Если поглубже копнуть Хьюго Драйвера, все написанное им — фальшивки. Именно поэтому Элден и позвонил моему старику. — Дарт тихонько похлопал по губам дулом револьвера — Но если «Ночное путешествие» написал Драйвер, зачем он передал авторское право Линкольну Ченселу?

— Похоже, в «Береге» произошло нечто такое, о чем не знал никто, кроме них двоих. Вернувшись оттуда, они стали партнерами. Драйвер даже оставался пару раз на ночь в «Тополях». В обычных обстоятельствах Ченсел и на милю бы не подпустил к себе такого прохвоста, как Хьюго Драйвер, даже несмотря на то, что он принес издательству кучу денег.

— Значит, у Драйвера что-то на него было.

— Или у Линкольна было что-то на Драйвера и он хотел убедиться, что Драйвер не забыл об этом.

— Одно из двух, — ухмыльнулся Дик. — Скажешь — что, окажу тебе большущую любезность.

— Хьюго Драйвер убил Кэтрин Маннхейм. Может, и неумышленно, но тем не менее убил, и Линкольн Ченсел знал об убийстве. Он помог Драйверу спрятать тело в лесу, и с тех пор тот был в его власти.

Дарт кивнул.

— Отчаявшийся человек — отчаянный поступок. Но почему? Что там случилось?

— Как-то раз Билл Тайди подглядел, как Драйвер что-то выуживает из сумочки Кэтрин. Может, он украл блокнот и понял, что для того, чтобы выбраться из нищеты, достаточно лишь дописать историю. Драйвер был вором, и он сделал то, что показалось ему вполне естественным, — украл идеи Кэтрин. Может быть, он проник в «Пряничный домик» в поисках дополнительных материалов, а Кэтрин неожиданно застала его. Она сказала ему что-нибудь резкое — Кэтрин хорошо умела это делать. Тебе бы она не понравилась. Может быть, Драйвер ударил ее. Но что бы он там ни сделал, Кэтрин умерла. Драйвер был не настолько жестоким, чтобы стать убийцей, как Линкольн Ченсел.

Тут Норе пришла в голову еще одна мысль:

— Очень вероятно, что все так и произошло. Она бы ни за что не пригласила Драйвера в «Пряничный домик», но он явно побывал там, потому что использовал в книге фотографию, стоявшую на столе у Кэтрин.

Дарт улыбнулся, подняв глаза к поднятому верху машины, и промурлыкал пару тактов из «Слишком изумительно, чтобы выразить словами». Затем улыбнулся еще шире.

— Разверни-ка нашу карету, и поедем к девятому. Мне только что пришла в голову замечательная идея.

— Ты говорил что-то о любезности?

— Говорил, говорил. И это будет иметь для тебя огромное значение.

Нора взглянула на его ликующее лицо.

— Придет время, когда у меня не останется иного выхода, кроме как убить тебя, и я сделаю это быстро. Разумеется, это против моих принципов — идти на подобные жертвы, но я гарантирую: мучиться ты не будешь.

— Хороший ты парень, а, Дик?

— Ага, готов на стенку лезть ради друзей.

84

Когда они добрались до Питтсфилда, Дарт, вцепившись в локоть Норы, протащил ее по магазинам, где они купили бритвенные принадлежности, зубную щетку, блестящий шелковый галстук, боксерские трусы и носки. За городом Дарт велел Норе подъехать к бензозаправке и там затащил ее в мужской туалет. Нора отвернулась, чтобы не видеть, как он опорожняет мочевой пузырь.

— Если бы машины ездили на моче, я стал бы национальным источником топлива, — гордо сообщил Дарт, снимая кепку и наклоняясь к висящему над раковиной зеркалу, чтобы обследовать повязку на голове. — Срежь-ка это, — велел он.

Нора отыскала в пакете ножницы и просунула одно лезвие под верхний слой бинта; вскоре она уже разматывала последние слои повязки.

— Кто тебя перевязал?

Дарт взглянул на нее с усталой иронией.

Когда повязка была снята, Дарт вскинул голову и кончиками пальцев потрогал волосы, одновременно тщательно изучая свое отражение в зеркале.

— Что такое пара шишек для мятежной души, а? Хотя, конечно, болит иногда здорово. И не дает забыть. Искры из глаз. Второй раз в жизни у меня так сильно болит голова.

— А первый?

Дарт опустил руку, и глаза Норы встретили в зеркале его глаза, внезапно лишившиеся какого-либо выражения. В жаркой духоте тесной уборной Норе вдруг стало зябко.

— Попей Дженнингс. Старая шлюха здорово приложила меня своей подставкой для дров. Ее шишка все еще болит, и посильнее, чем обе твои вместе взятые. — Дарт отвел взгляд и потрогал пальцами затылок. — Мне надо побриться, почистить зубы и прихорошиться для «Берега». Как, говоришь, меня зовут?

Нора лишь через мгновение поняла, что он имел в виду.

— Норм, — сказала она — Норм Десмонд.

Дик улыбнулся и достал из бумажного пакета бритву и крем для бритья.

— Сегодня ночью миссис Десмонд придется даровать мистеру Десмонду необычайное наслаждение в процессе исполнения супружеского долга. По крайней мере дважды. Ты должна отработать свой должок. — Выдавив крем на пальцы, Дарт принялся втирать его в покрытые щетиной щеки. — Хочу рассказать тебе о том, как мы будем развлекаться в «Береге». Это доставит массу удовольствия нам обоим. — Сполоснув пальцы, Дик принялся брить правую скулу. — Тебе ведь не терпится поговорить со старушками, завоевать их расположение, выкачать у них информацию, верно?

— Верно.

— Тогда давай так: напугай до смерти какую-нибудь пожилую даму, и она выложит тебе все, что знает. Ты проделала это с Натали Вейл — проделаешь еще разок с одной из этих.

Нора смотрела, как он бреется. В отличие от мужчин, которых она знала, Дарт сначала удалял щетину вместе с пеной, а потом проводил лезвием по выбритому участку в обратном направлении.

— Ты хочешь, чтобы я похитила одну из горничных?

— Свяжи ее и врежь как следует. Выведи из дома, посади в машину. Она скажет все, что знает, а потом я убью ее. Будет интересно. Старушки так забавны. — Дарт неожиданно вскинул руки, разбрызгав пену по кафелю. — Награждаю себя призом Дика Дарта за высочайшие достижения в извращенном мышлении. А я буду твоей группой поддержки, можешь рассчитывать на любую помощь. — Он закончил брить лицо, сполоснул под краном лезвие и принялся за шею. — После этого мы станем доверять друг другу. Ты и я станем командой мечты, малышка После первого трупа копам уже все равно, сколько убийств на твоем счету. В штатах, где разрешена смертная казнь, тебя не оживляют, чтобы казнить еще раз. Это доказывает, какие они кретины и как мало ценят человеческую жизнь. — Дарт побрился, потом сполоснул лицо холодной водой и потянулся за бумажным полотенцем.

— А каким ты видишь конец нашего маршрута? Если не возражаешь против такой постановки вопроса.

Дарт промокнул лицо, бросил скомканные полотенца на пол и задумался на секунду, прежде чем достать из пакета зубную щетку. Разломав футляр пополам, он отбросил его в сторону.

— Пасту!

Нора порылась в пакете и протянула тюбик.

— Ну, так как же?

— Дорожное заграждение. Миллион копов и мы. Хей, если доберемся до Канады, протянем еще как минимум год. Самое главное: ни при каких обстоятельствах мы не должны позволить себя арестовать. Мы вырвались из одной тюрьмы и не собираемся попадать в другую. Свобода или смерть. — Он наклонился к зеркалу, оскалился и принялся изучать собственные зубы.

85

У бронзовой таблички трастовой компании «Берег» они проехали меж двух высоких каменных колонн и очутились в царстве зелени.

— "Барабаны, эти ужасные барабаны, — напевно продекламировал Дарт. — Неужели они никогда не умолкнут, Каррузерс?"

Деревья плотной стеной подступали к обеим сторонам дороги, которая уходила вправо и — исчезала. Доехав до поворота, Нора увидела, что здесь дорога делится надвое возле деревянного указателя, стоящего на краю лужайки. Одна его стрелка показывала влево, другая — вправо, к грязному полю. Чем ближе они подъезжали к указателю, тем четче становились надписи на нем: «Главное здание», «Пряничный домик», «Медовый домик», «Перечница», «Рапунцель», «Клевер», «Долина Монти и Поющие колонны», «Поле тумана» — все это было где-то по дороге налево. «Стоянка для гостей» была обещана тем, кто свернет направо.

Выехав из леса, Нора повернула направо. Человек в рабочем комбинезоне цвета хаки рывком поднялся из шезлонга у трейлера, стоявшего на бетонированной площадке, и направился к ним, откровенно любуясь машиной.

— Какая красавица, — сказал он, останавливаясь. — Бог ты мой. — У него были изборожденные морщинами щеки и маленькие, с веселыми искорками глаза. Дарт хмыкнул.

— Нам тоже нравится, — сказала Нора, остро глянув на Дика.

Мужчина сделал шаг назад и облизал губы:

— Таких ласточек давно уже не делают.

— Век воли не видать, — криво ухмыльнулся Дарт.

Мужчина глянул на Дарта как на пустое место.

— Мэм, если вы приехали на один день, плата за въезд десять долларов. Если останетесь на ночь, поставьте машину на стоянку и зарегистрируйтесь в главном здании, а я сейчас поищу ваше имя в списке.

— Мы останемся на ночь. Мистер и миссис Десмонд.

— Вернусь через секунду, — еще один долгий взгляд на машину, и мужчина скрылся внутри трейлера.

— А он сидел, но не по-крупному, — сказал Дарт.

— Почему ты так решил?

— Сейчас увидишь.

Мужчина вышел из трейлера, держа в руках планшет — дощечку с зажимом и с привязанной к ней ручкой на веревочке. Он просунул планшет в открытое окно «дуйси» и ткнул пальцем в пустую графу на бланке.

— Подпишите вот здесь, миссис Десмонд. Надеюсь, вам у нас понравится.

Дарт потянулся к окну с озорной улыбкой.

— За что сидел, ветеран?

— Простите?

— Подрезал кого в баре или воровал со стройки кирпичи?

Нора вернула планшет.

— Извините моего мужа, — сказала она, — Он считает себя комиком.

— Не все комики смешат. — Лицо мужчины стало каменным, и веселые искорки в глазах погасли. Он схватил планшет и, громко топая по бетону, вернулся к трейлеру и захлопнул за собой дверь.

— Может, для тебя это будет новостью, — сказала Нора. — Но ты не всегда бываешь приятным парнем.

— Ай-ай, теперь ты уже сомневаешься в том, что я способен прочитать наизусть «К жаворонку», да?

Под большими колесами «дуйзенберга» хлюпала грязь мокрого поля.

— Не сомневаюсь.

— А как насчет каждого третьего слова? Возможно, чуть измененного для усиления эффекта?

— Не сомневаюсь. — Она поставила машину в дальнем углу стоянки, у самого края ноля.

— Ну и зря. В моей интерпретации получается гораздо выразительнее:

О, как ты мал и как далек -

Трепещешь в синей вышине,

И вдохновенья нежный свет

Нисходит щедро в душу мне...

— Есть много способов проявить свою гениальность. Думаю, мне здесь понравится.

Нора шла через поле, стараясь обходить грязные лужи.

— Не уверена, что желание ездить в такой машине похоже на проявление гениальности.

Дарт шагал рядом.

— После того как ты исполнишь на бис свой коронный трюк с похищением, мы найдем другую машину. А пока для «дуйси» во всем штате более безопасного места, чем это, нет. Это была просто шикарная идея.

Нора обошла очередную лужу и вдруг с замиранием сердца поняла, что привезла маньяка к беззащитным людям. После того как трастовая компания решила сдавать коттеджи, сюда наверняка провели телефонную связь. Дарт не может следить за ней каждую минуту, и сейчас он даже не считает это необходимым. Они ведь партнеры. Значит, нужно как можно скорее позвонить в местную полицию и бежать в лес.

На тропинке, ведущей к центру «Берега», блестели длинные узкие лужи, трава была влажной. Видимо, ночью прошел дождь. Шоссе и тротуары просохли, а участки открытой земли еще не успели. Нора подняла голову. Ветер гнал по небу тяжелые рваные облака.

— Здесь будет хорошо нам обоим, — сказал Дарт.

— Вообрази, что чувствую я, — тихо сказала Нора.

Низкие каблуки ее туфель вязли в земле, и она пошла по влажному, но каменистому краю тропинки. Лес, казалось, подступал с обеих сторон все ближе. Дарт стал мурлыкать «Зеленые холмы». Вскоре деревья расступились, и они направились к усыпанному гравием дворику, окруженному низкой каменной стеной. За ней начиналась белая дорожка и вела мимо двух узких газонов к четырем широким каменным ступеням центральной части поместья — длинного каменного здания с тремя рядами окон, глядевшим из отделанных цементом проемов, из-под которых, словно седые бороды, тянулись вниз по стене следы подтеков. Через каждое второе окно стена дома немного выдавалась вперед, так что весь фасад напоминал мехи гармошки. У дальнего конца здания забравшийся на половину высоты приставной лестницы рабочий соскребал со стены облупившуюся краску, еще один чинил треснувший брус порога первого этажа. Дик Дарт взял Нору под руку и повел ее по дорожке к главному зданию.

86

Седоволосые мужчины и женщины топтались в магазинчике сувениров, а напротив магазина чернела дверь с надписью «Только для персонала». Чуть дальше мраморные ступени поднимались к широкому коридору с высокими, цвета персика стенами, из которых выступали полуколонны, покрытые штукатуркой. В просторном зале в конце коридора группа человек из двадцати, преимущественно женщин, слушала невидимого гида. Французские двери вели на террасу. Дарт потянул Нору вверх по ступеням. В левом конце коридора из одной комнаты вслед за маленькой седой женщиной выскользнула стайка туристов и так же следом за ней нырнула в комнату напротив. Справа, плавно изгибаясь, лестница вела мимо картинной галереи на второй этаж. Норе захотелось вдруг позвать на помощь, но слова застряли у нее в горле, когда она подумала: стоит ей закричать, Дарт выхватит револьвер и перестреляет столько народу, сколько сможет. Шаркая ногами, группа туристов вслед за гидом потянулась через арку из зала.

Дарт запрокинул голову, чтобы полюбоваться украшавшими куполообразный потолок гипсовыми пальметтами и арабесками.

— К черту дорожное заграждение и мучительную кончину. Ляжем пока на дно, а потом я тряхну своего старика на пару миллионов долларов. Мы уедем в Канаду и купим себе местечко вроде этого. Я там устрою парочку потайных лестниц, классную операционную, поставлю в подвале большую газовую печь. И закатим бал.

Низенькая седоволосая женщина-гид привела свою группу в большой зал в другом конце коридора, остановилась и широко развела руки:

— А это — знаменитый зал, в котором гости Джорджины Везеролл пили коктейли и беседовали перед вечерней трапезой. Если хотите, я расскажу вам о том, что слышали эти стены. Однажды Т. С. Элиот повернулся здесь к мисс Везеролл и прошептал: «Моя дорогая, должен вам сообщить...»

Подхватив интонацию гида, Дик Дарт вдруг провозгласил на весь зал:

— Это напыщенное ничтожество Элиот останавливался здесь ровно на два дня. И все это время он только и делал, что жаловался на несварение желудка.

Большинство туристов, слушавших гида, повернулись взглянуть на Дарта.

— "Пробуждение земли и унылая весна, нас, земля, снег, жизнь, корни", — начал читать он каждое третье слово из начала «Бесплодной земли» с некоторыми изменениями для усиления поэтического эффекта. — «Нас, души, мы вышли на солнечный свет. Хофгартен, кофе»... Это про нас с тобой — чертовски выразительно, тебе не кажется? Мой-то «Пруфрок» получше будет, не так ли?

Женщина-гид тщетно пыталась увести свою стайку в другой зал.

— Ты можешь так переделывать что угодно? — спросила Нора.

— Что угодно. «Иди, и размазать, неутомимый, сквозь отдаленные раскаты, неугомонные отели, рестораны, деньги коварные. Вовлекать... О, спрашивайте...»

— Вы поэт? — раздался голос у них за спиной.

Высокая девушка лет двадцати шести с веснушчатым лицом и светлыми рыжеватыми волосами, падавшими на плечи, стояла в футе позади, на нижней ступеньке лестницы. На ней был простой белый костюм, и выглядела девушка прелестно.

Дарт улыбнулся ей.

— Вы смутили меня. Да, надеюсь, я могу претендовать на это звание.

Девушка подошла к ним и протянула для пожатия руку, также густо покрытую веснушками.

— Мистер и миссис Десмонд? Дарт укрыл ее ладошку своими.

— Скажу, если назовете свое имя.

— Мэриан Каллинан. Одна из моих обязанностей здесь — следить за тем, чтоб нашим гостям было хорошо. Тони дал мне знать, что вы идете, но я, каюсь, опоздала: надо было разобраться с кое-какими документами. — Дарт отпустил руку девушки. — Надеюсь, вы сразу нашли нас?

— Без проблем, — промурлыкал Дарт.

— Вот и славно. И, пожалуйста, пусть вас не смущает, что мы пытаемся навести вас на мысли о работе. Мы стараемся вдохновлять всех писателей, приезжающих к нам погостить. Вы публикуетесь, мистер Десмонд?

— И немало, счастлив сообщить.

— Замечательно, — воскликнула Мэриан. — Где же? Мне бы, конечно, следовало знать ваше имя. Использую каждую минутку, чтобы знать современных авторов и их произведения.

Дарт посмотрел на Нору, а затем, повернувшись к Мэриан, застенчиво потупил взгляд:

— Ну, там-сям...

— Вам не удастся отделаться от меня так просто. Я интересуюсь современной поэзией. Готова спорить, ваша жена не откажется рассказать мне, в каких изданиях можно отыскать ваши работы.

Нора судорожно попыталась вспомнить названия журналов, которые видела на кофейном столике в доме у Марка Фойла.

— Минутку... Он печатал кое-что в «Авек», «Коньюнкшнс» и «Линго».

— О! — Девушка взглянула на Дика Дарта с резко возросшими интересом и уважением. — Звучит впечатляюще. Мне хочется задать вам тысячу вопросов, но боюсь показаться чересчур назойливой.

— Мне это может показаться только приятным, — расплылся в улыбке Дарт. — Как правило, поэтам уделяют не так много внимания.

— Здесь все по-другому! Когда настоящие мастера оказывают нам честь своим приездом, мы стараемся проявить к ним чуть больше тепла и гостеприимства, чем к обычным гостям.

— Ну, разве не чудесно все получилось? — В обращенных к Норе глазах Дарта сверкали бешеные огоньки.

— Восхитительно! Я могу показать вам фотоархив мисс Везеролл, ее личные бумаги — в общем, все, что вам захочется увидеть, — а сегодня вам предстоит обед с миссис Нолан, Маргарет Нолан, директором трастовой компании, и со мной в нашей столовой. Это будет для нас большой радостью. Обед будет чудесным, мы всегда готовим для наших литературных гостей что-нибудь особенное, не из традиционного меню «Берега». Мы с Маргарет всегда рады возможности воссоздать здесь прежнюю атмосферу. Вы хотели бы принять участие?

— Почту за честь, — сказал Дарт.

— Маргарет будет заинтригована. — Мэриан, казалось, вот-вот бросится обнимать Дика. — Нам лучше сразу покончить с бумагами, чтобы я могла все подготовить. Не могли бы вы пройти в мой кабинет?

— Я — пластилин в ваших маленьких веснушчатых ручках.

Девушка неуверенно взглянула на Дика, но потом решила считать его слова забавной шуткой.

— Знаете, прежде я стеснялась своих веснушек, но теперь почти не вспоминаю о них. Хотя, честно говоря, иногда я все же подумываю о том, какую бы подобрать косметику, чтобы скрыть их.

— А вот с этим я мог бы вам помочь, — сказал Дарт. — Как рукой снимет.

— Вы серьезно?

Дарт пожал плечами и кивнул. Девушка посмотрела на Нору.

— Он действительно говорит серьезно, — кивнула та.

— Художники такие... удивительные. Такие... непредсказуемые.

— Просто я чуть теснее общаюсь со своей женской сущностью, чем другие мужчины, — сказал Дарт.

Через дверь с табличкой «Только для персонала» Мэриан провела их вдоль по коридору к двери без таблички, за которой оказался крошечный кабинет с окном, выходившим на главный вход. В рамочку на стене была вставлена фотография молоденького солдата в форме. Мэриан прошла за стол, вынула из верхнего ящика бланк и улыбнулась Дарту.

— Мистер Десмонд, поскольку вам надо будет заполнить вот это, не согласитесь ли вы присесть на стул? Хотелось бы здесь иметь два стула, но, как сами видите, места нет.

Дарт внимательно изучил бланк. Ухмыляясь, взял ручку со стола и стал его заполнять.

Сияющими от счастья глазами Мэриан посмотрела на Нору.

— Теперь, когда я знаю, кто вы, я очень рада, что мы размещаем вас с мистером Десмондом в «Перечнице». Именно там останавливался Роберт Фрост, когда был гостем мисс Везеролл в тридцать втором году.

— А в тридцать восьмом — Меррик Фейвор и Острин Фенн.

Мэриан вскинула подбородок, и ее волосы скользнули на спину. Если поэтичному мистеру Десмонду нравятся веснушки, она явно собиралась дать ему как следует насладиться этим зрелищем.

— Боюсь, эти имена мне не знакомы.

— Моя жена, в частности, интересуется летом тридцать восьмого года. — Дарт улыбнулся, словно давая понять, что от жен следует ожидать проявлений маленьких слабостей, и Мэриан со снисходительным пониманием улыбнулась в ответ.

— Мы посмотрим, чем можем помочь вам. — Мэриан пробежала глазами заполненный Дартом бланк. — О, как прелестно! Вас зовут Норма и Норман.

— Никуда не деться от поэзии языка.

Девушка улыбнулась и кокетливо покачала головой. Норман Десмонд был просто чудом.

— Через сорок минут начнется экскурсия, и у вас будет достаточно времени, чтобы разместиться. А потом я проведу вас по тем уголкам дома, которые обычно не показывают. У нас ведь не гостиница в буквальном смысле слова, поэтому мы не можем предоставить вам полный сервис — например, чистку и утюжку одежды или еду в номер, — но, если у вас будут какие-либо особые пожелания, я приложу все силы, чтобы их исполнить.

Дарт повернулся к Норе и грустно ей улыбнулся.

— Придется, Норма, ей рассказать.

Нора понятия не имела, что они должны рассказать Мэриан Каллинан.

— Что поделаешь...

— Дело в том, что у нас нет чемоданов. Сегодня утром, когда мы остановились передохнуть, их украли прямо из машины. Осталась лишь сумочка Нормы и то, что на нас надето.

Мэриан была потрясена.

— Но ведь это ужасно! — Она вырвала листок из желтого блокнота. — Я велю Тони купить в городе пасту и щетки, а также все, что вы сочтете необходимым. Бритву? Пену для бритья? Скажите мне, что нужно.

— К счастью, все необходимые туалетные принадлежности у нас есть, но нет кое-чего другого, И мы были бы очень благодарны...

— Говорите же.

— Мы любим пропустить по стаканчику на сон грядущий. Не могли бы вы попросить вашего парня купить литр водки «Абсолют»? А если к этой бутылочке у вас найдется ведерко со льдом — будет просто замечательно.

— Сделаем. — Мэриан записала на листочке. — Что-то еще?

— Да, еще два пунктика, пожалуйста. Не хотелось бы, однако, чтобы они показались вам странными.

Мэриан приготовилась писать дальше.

— Двенадцать футов бельевой веревки и рулон клейкой ленты.

Девушка подняла на него глаза, желая убедиться, не очередная ли это шутка.

— Не обязательно бельевую веревку, — уточнил Дарт. — Подойдет любая мягкая веревка диаметром около четверти дюйма.

— Наша цель — угождать гостям. — Мэриан записала на листочке все по пунктам. — В конце коридора в ванной у нас полно сложенной в бухты бельевой веревки. Рабочие так и продолжают хранить ее там, хотя я их просила, просила...

— Не подойдет: слишком жесткая, — сказал Дарт.

— Могу я поинтересоваться...

— Медикаменты, — доверительно сказал Дарт. — Ремонтные работы.

— Я не совсем...

Дарт похлопал себя по правому колену.

— Увы, родился я не с этой ногой.

— О, простите! Все, что вы заказали, будет у вас в комнате к окончанию экскурсии. — Казалось, лицо Мэриан не покидает выражение изумления. — Если только вам не нужно что-нибудь прямо сейчас.

— Нет-нет, никакой спешки. Старый сустав поизносился и немного хлюпает, и чуть попозже мне надо будет его поджать.

— Рады помочь вам. А вы, миссис Десмонд? Могу ли я что-нибудь сделать для вас? Вы разрешите называть вас Нормой? — Она внимательно разглядывала Нору. — С вами все в порядке?

— Кто-нибудь из людей, работавших здесь в конце тридцатых годов, по-прежнему в «Береге»? Если так, мне хотелось бы с ними поговорить.

В ответ — лучезарная улыбка Мэриан:

— Лили Мелвилл — «движимая недвижимость». В те годы она была здесь горничной. Когда образовали трастовую компанию, Лили так помогла нам, что ее взяли в штат. Вы, возможно, видели ее: она водит группу туристов.

— Седые волосы? Пять футов два дюйма? — спросил Дарт. — Розовое платье под «Джеффри Бин» и искусственный жемчуг?

— Ох, да — Мэриан была в восторге от мистера Десмонда. — Норман, вы удивительны!

— Такая милая старушка, — сказал Дарт.

— Вы ей тоже понравитесь. Только не подавайте виду, что знаете, что это не настоящий «Джеффри Бин».

Дарт поднял руку, словно присягая. Нора неожиданно прервала ниточку их взаимопонимания:

— Лили Мелвилл — единственная, кто с тех пор служит здесь?

— Нет, с нами здесь еще одна бывшая горничная, Агнес Бразерхуд. Последнее время ей немного нездоровится но, думаю, вы сможете с ней поговорить.

— Очень хотелось бы, — сказала Нора.

— Хьюго Драйвер! — воскликнула вдруг Мэриан, показывая пальцем на Нору. — Я знала, в тридцать восьмом году что-то было! Так вы — поклонница Хьюго Драйвера? — Девушка улыбнулась, однако улыбку ее нельзя было назвать всецело приятной. — К нам приезжает меньше поклонников Драйвера, чем можно было бы ожидать. И, как правило, они все претендуют на то, что они не просто обычные читатели.

— Я поклонница не одного только Хьюго Драйвера, — сказала Нора — Я также поклонница Билла Тайди, Крили Монка и Кэтрин Маннхейм.

Мэриан с сомнением взглянула на нее.

— Пленительная группа, — прокомментировал Дарт. — Призывники тридцать восьмого года Предмет огромного интереса Нормы.

— Вы занимаетесь исследовательской работой?

— Если верить Норме, — сказал Дарт, — «Ночное путешествие» не появилось бы на свет, если бы не «Берег». Вся суть книги — в «Береге».

— Боже, как интересно! — воскликнула Мэриан, отпрянув от стола и сжав ладонью подбородок. — Учитывая популярность Драйвера, нам следовало бы больше уделять внимания его творчеству. И если мы в состоянии доказать, что «Берег» и те люди, которых вы упомянули, были так значимы для создания «Ночного путешествия», это просто необходимо сделать. — Проведя рукой по безукоризненно очерченной линии от скулы к подбородку, Мэриан в задумчивости посмотрела в окно. — Так и вижу перед собой полосу в воскресном номере «Таймс». А еще — заметку в книжном обозрении. Если удастся этого добиться, мы могли бы проводить уик-энды Хьюго Драйвера. А как насчет ежегодных Драйверовских конференций? Это может сработать. Необходимо согласовать все с Маргарет, но, уверена, она оценит потенциал этих задумок. Честно говоря, в последнее время здесь ощутимо не хватает клиентов, и воплощение новых идей могло бы изменить дела к лучшему.

— Уверена, что Леонард Гиммелл и Тедди Бранховен были бы счастливы поучаствовать, — сказала Нора.

Мэриан развернулась к ней; ее брови поползли вверх.

— Филологи, исследователи Драйвера, — пояснила Нора.

— Если повезет, к следующей весне можно будет все подготовить. Давайте обсудим это с Маргарет за обедом, не возражаете?... Ну что ж, цена вашего номера девяносто шесть двадцать, включая налог. Можете дать мне кредитку и отправляться в «Перечницу».

— Предпочитаю наличные, — сказал Дарт. — Заплатил — и свободен.

— Это еще лучше.

Наблюдая за тем, как Дарт достает бумажник, Мэриан поразилась количеству купюр в нем. Она достала из кассы и дала им сдачу, потом протянула два ключа с деревянными табличками с надписью «Перечница».

— С Лили вы можете встретиться возле комнаты отдыха, а я буду ждать вас после окончания экскурсии. Надеюсь, мы с вами прекрасно проведем время.

— Ну точь-в-точь мои планы, — сказал Дарт.

87

— Мне давно уже следовало стать поэтом. Если бы не твое, милая супруга, присутствие, я в разложил нашу новую подружку прямо у нее в кабинете.

— Ты произвел на нее большое впечатление, — сказала Нора.

— Готов поспорить, что у девицы Мэриан веснушки даже под мышками. И наверняка россыпь на груди, сверху. А снизу, интересно, — есть?

— Веснушки у нее, наверно, даже на подошвах ног.

Через парадную дверь они вышли из главного здания и направились по убегающей в лес тропинке, по обе стороны которой высокие дубы перемежались березами и кленами. Вскоре из-за ветвей вынырнул указатель: «Пряничный домик», «Перечница», «Рапунцель»...

— Ну, разве не замечательно, как все становится на свои места, когда мы вместе? Появляемся здесь как обыкновенные туристы, и уже через пару минут становимся особо важными персонами. Нам предоставлена полная свобода действий, и в нашу честь закатывают один из исторических церемониальных обедов. Понимаешь, отчего все это?

— Мэриан считает тебя знаменитостью.

— Да нет, причина в другом. Поместье-то большое, а постоянно работает здесь человек пять, не больше. День за днем они по вечерам хлебают в кухне суп и заедают сэндвичами и плачутся друг другу о том, что бизнес разваливается. Заарканив кого-то и вообразив себе, что это особо важная персона, они получают прекрасный повод побаловать себя приличной пищей. Эти люди страдают от дефицита разнообразия и возбуждения. А пока суть да дело, мы узнаем, сколько в доме народу, где чьи комнаты — короче, хорошенько обследуем это место. Лучше не придумаешь.

Впереди слева появился еще один указатель, деревянная стрелка которого предлагала свернуть на узенькую тропинку к «Пряничному домику».

Нора взглянула через плечо.

— Не стоило тебе просить веревку и клейкую ленту. Они тебе не понадобятся.

— Наоборот! Нынче они в два раза нужней.

Они дошли до указателя. Посмотрев влево, Нора разглядела смутные очертания спрятавшегося за деревьями серого деревянного здания. Одно из окон подмигнуло ей, неярко отразив свет серого дня.

— В два раза?

Губы Дарта дернулись.

— Ладно, в твоем случае мы обойдемся, пожалуй, без клейкой ленты. Но вот старушка — совсем другое дело. Ограничение в движении чрезвычайно усиливает эффект. На какую ставишь — Лили или Агнес?

Нора промолчала.

— Мне по душе имя Агнес. Притом инвалидка, меньше возни. Заметь, я пекусь о твоих интересах, солнышко.

— Ты так добр...

— Давай поторопимся к старой доброй «Солонке», или «Перечнице», или как там эта избушка зовется.

Нора молча отвернулась от «Пряничного домика», где, возможно, умерла в борьбе с Хьюго Драйвером Кэтрин Маннхейм, и пошла дальше по тропинке. Дарт похлопал ее по плечу, и Нора с трудом поборола в себе желание увернуться от его прикосновения.

— Ты отлично справишься. — Дарт взъерошил волосы на затылке Норы.

Тропинка обегала огромный валун, поросший мхом. С другой стороны тропинки, там, где деревья расступались перед поляной, двойной указатель сообщал, что «Рапунцель» находится за деревянным мостиком через узкий ручей, а «Перечница» — в конце узкой тропинки, уходящей направо и ныряющей в лес.

Дарт ловко перемахнул через четыре фута блестящей грязи и приземлился на гладкий камень, а с него спрыгнул на траву у края тропки. Обернувшись к Норе, он вскинул руку и позвенел в воздухе тяжелыми ключами:

— Дом, о дом родной!

Нора прошла еще несколько футов по своей стороне тропинки и обнаружила несколько камней и островков сухой земли, по которым перебралась через грязь.

Мимо пушистых елей с блестящей хвоей тропа пошла вверх. Сначала показалась крыша, а потом и стены стоявшего на поляне маленького коттеджа из бруса. Навес — продолжение крыши из кровельной дранки — прикрывал широкое крыльцо. Наружная кирпичная кладка камина поднималась по стене коттеджа, и большие четырехфиленочные окна прерывали стройные линии брусьев, тянувшихся от входной двери. Сзади был небольшой флигелек, пристроенный рабочими, которые попытались состыковать его в размер и рисунок тесаных брусьев и деревянных планок заводского изготовления. Телефонных проводов нигде видно не было.

— Слышишь банджо? Пеструшка сослала нас в избушку лесоруба, — разглядывая дом, усмехнулся Дарт.

— Этот коттедж строили от силы два-три человека. Отличная работа, — сказала Нора.

По двум тесанным из бруса ступеням Дарт потянул ее за собой на крыльцо.

— Твои немудреные среднезападные ценности заставляют меня чувствовать себя почти декадентом. Давай, заходи в дом.

Они вошли в темную комнату, в противоположных концах которой стояло по двуспальной кровати и по сосновому письменному столу. В центре комнаты темнел журнальный столик, а по бокам его расположились коричневый диван и простенькое кресло. У дальней стены виднелся разделочный столик, кухонные полки, раковина под квадратным окном и электроплита. Дальние углы комнаты занимали тяжелые гладильные прессы; заметно выдавался вперед железный экран сложенного из камней камина Дарт запер дверь, зажег верхний свет, затем — лампы на прикроватных столиках.

— Чертова конура. — Он прошел в кухню и стал открывать и закрывать шкафчики. — Ну конечно, никакого тебе мини-бара.

— Обещали же привезти бутылку.

— Если не иметь выбора, можно с таким же успехом жить и в России. Сколько у нас в запасе времени? Минут двадцать пять?

— Примерно, — сказала Нора, благодаря судьбу за то, что этого явно недостаточно Дарту для обещанных сексуальных развлечений.

— Как ты думаешь, в этой дыре может быть ванная?

Нора указала на дверь в середине противоположной стены.

— Вон там.

— Тогда пойдем. Захвати сумочку.

Нора вопросительно взглянула на Дарта.

— Хочу переделать твой макияж. Смотреть противно, во что ты превратила мои труды.

88

Низенькая седоволосая женщина-гид взбежала по ступеням и устремилась вперед. Она была энергичной и жизнерадостной и, похоже, знала нескольких человек из группы.

— Здравствуйте, здравствуйте! — Двое мужчин лет по шестьдесят, в пиджаках и галстуках, как Дик Дарт, один с седыми коротко стриженными волосами, другой лысый, поздоровались с экскурсоводом, назвав ее по имени. Улыбка женщины на мгновение застыла, когда она увидела Дарта.

— Итак, начнем, — сказала она. — Вообще-то я провожу экскурсии только по помещениям главного здания, а не по всей территории поместья, однако мне сообщили, что сегодня среди нас молодой многообещающий поэт и что он специально спрашивал обо мне, так что я счастлива быть с вами. — Она обратила свою улыбку к темноволосому молодому человеку с внешностью героя мыльных опер, всех этих Эдмундов и Димитрисов, которых так любила Дэйзи. — Вы — мистер Десмонд?

Эдмунд-Димитрис испуганно произнес:

— Нет.

— Боюсь, что это я, — сказал Дарт.

— О, теперь понимаю, — сказала экскурсовод. — У вас обо всем собственное мнение, это вполне естественно. Можете не тушеваться, мистер Десмонд, и время от времени делиться с остальными вашими интуицией и проницательностью.

— Почту за честь, — сказал Дарт.

Теперь гид улыбнулась всей группе.

— Мистер Норман Десмонд, поэт, будет знакомить нас со своей точкой зрения по ходу экскурсии. Уверена, что все мы найдем мистера Десмонда чрезвычайно интересным, но должна предупредить, что оценки мистера Десмонда могут быть спорными.

— Что вы, я так мелок и незначителен! — Дарт с невинной миной прижал руку к груди. Кое-кто из членов группы хихикнул.

— Также хочу сообщить вам, что среди нас находятся еще два творческих работника и наших старых друга. Фрэнк Ниари и Фрэнк Тидболл. Мы зовем их «два Фрэнка» и всегда испытываем огромное удовольствие от их общества.

Два старика, немного взволнованные представлением экскурсовода, забормотали слова благодарности. Имена их показались Норе знакомыми. Фрэнк Ниари и Фрэнк Тидболл, два творческих Фрэнка? Нора, кажется, никогда прежде не видела их.

— Вам, возможно, интересно, каким образом стоящая перед вами пожилая леди умудрилась так много узнать о «Береге». Меня зовут Лили Мелвилл, и большую часть жизни я провела в этом чудесном месте. Мне так повезло!

Лили Мелвилл явно принадлежала к числу людей, умеющих повторять одни и те же слова в тысячный раз будто впервые. Лили поведала, что Джорджина Везеролл наняла ее горничной в тридцать первом году, когда она была еще почти ребенком. Это было во время депрессии, и финансовое положение семьи Лили заставило ее бросить школу, но в «Береге» она получила просто чудесное образование.

В течение двух лет Лили помогала готовить пищу и сервировать стол, что давало ей возможность слышать застольные разговоры самых известных и выдающихся писателей на свете. После этого она убиралась в коттеджах, что обеспечивало еще более тесные контакты с гостями. К сожалению, в конце сороковых годов благосостояние мисс Везеролл пошло на убыль, и она не могла больше позволить себе принимать гостей. За годы, последовавшие за отъездом Лили из «Берега», писатели, исследователи и общественные организации часто обращались к мисс Мелвилл с просьбой поделиться своими воспоминаниями. Вскоре после того, как поместье перешло в восьмидесятом году к трастовой компании, мисс Мелвилл стала здесь постоянным сотрудником.

— Мы начнем нашу экскурсию с двух особенно любимых мною мест — салона мисс Везеролл и частной библиотеки, — а уже оттуда двинемся дальше. У вас есть какие-нибудь вопросы, прежде чем мы начнем?

Дик Дарт поднял руку.

— Уже, мистер Десмонд?

— Тот весьма привлекательный костюм, что на вас, — он не от «Джеффри Бина»?

— Как мило! Да, именно так.

— И не показалось ли мне, что на меня повеяло восхитительным ароматом «Мицуоко», когда вы так красноречиво представлялись аудитории?

— Мистер Десмонд, вы готовы присоединиться ко мне и пройти вместе с группой в гостиную?

Дарт обошел сбоку группу, взял Лили под руку и повел ее по коридору впереди всех.

Они посетили гостиную, библиотеку, комнату отдыха и знаменитую столовую, где над зеркально отполированными столами висели репродукции картин, которые либо принадлежали когда-то Джорджине Везеролл, либо напоминали картины из ее коллекции. Сами картины, как и библиотека, были давным-давно проданы. Затем они прогулялись по террасе и сошли по ступеням полюбоваться видом на главное здание с западной лужайки. С заученной легкостью Лили рассказывала о причудах своей бывшей хозяйки, представляя их как очаровательные проявления эксцентричности покровительницы искусств. Она провоцировала на разнообразные — то ставящие в тупик, то смешные, то неуважительные, то уважительные, то ничего не значащие — ремарки поэта Нормана Десмонда, который сопровождал ее на всем пути вдоль западной лужайки к останкам знаменитых садов, реставрация которых была пока не по карману трастовой компании.

Нора шла в ногу с двумя Фрэнками, продолжая гадать про себя, почему ей кажутся такими знакомыми их имена и совершенно незнакомыми — их лица. Они не производили впечатления ученых мужей, и в то же время в обоих была какая-то спокойная сдержанность людей науки и манера держаться чуть особняком, как это бывает у давних партнеров или супружеских пар с многолетним стажем. Их забавляли кое-какие комментарии Дика Дарта, и седой стриженный ежиком Фрэнк явно собирался что-то сказать миссис Десмонд о ее интересном муже.

«Эти двое — твои телефоны, — подумала Нора. — Их можно попросить связаться с полицией. Вот только как им втолковать?»

— Ваш муж — весьма необычный человек, — сказал «седой ежик». — Вы, должно быть, очень гордитесь им.

— Вы позволите поговорить с вами несколько секунд? — быстро спросила Нора. — Мне надо кое-что вам сказать.

— Разрешите представиться, я — Фрэнк Ниари, а это — Фрэнк Тидболл, — оба старика протянули ей руки, которые Нора торопливо пожала. — Мы много раз бывали на экскурсиях Лили, но каждый раз она преподносит что-то новенькое.

Тидболл улыбнулся:

— Однако в оригинальности она, пожалуй, уступит вашему мужу.

Дарт и Лили остановились возле зарослей — должно быть, остатков старого сада. Чуть дальше, в центре маленького пруда торчал пустой пьедестал. Дарт что-то говорил Лили, а та смеялась.

— Едва ли можно стать поэтом, не обладая столь независимыми суждениями, — заметил Ниари. — Из наших краев — из Райнбека, это в верховьях реки Гудзон, — вышло немало художников и поэтов.

Нора с отчаянием посмотрела через лужайку. Разговаривая с Лили, Дарт начал быстро двигаться в сторону приближающейся к нему группы; Нора и оба Фрэнка шли чуть позади остальных.

— Простите, вы что-то хотели нам сказать? — напомнил Ниари.

— Мне нужна помощь. — Дарт двинулся через лужайку, зловеще улыбаясь. — Разрешите на вас опереться? Мне в туфлю попал камушек.

— О, пожалуйста, — сделав шаг в сторону Норы, Фрэнк Ниари подхватил ее под локоть.

Нора подняла правую ногу, сняла туфлю и перевернула ее.

— Все, — сказала Нора, и оба старичка вежливо проследили за полетом несуществующего камушка из ее туфли. — Спасибо. — Когда Ниари отпустил ее локоть, Нора увидела приближавшегося к ней все с той же зловещей улыбкой Дарта и в тот же момент вспомнила, где слышала имена двух Фрэнков. — Вы, должно быть, Ниари и Тидболл, которые сочиняют кроссворды и головоломки для издательства «Ченсел-Хаус»?

— Господи, — произнес Ниари. — Фрэнк, миссис Десмонд знает наши головоломки.

— Ну разве это не восхитительно, Фрэнк?

Нора повернулась, чтобы улыбнуться Дарту, который уловил тон ее беседы со стариками и замедлил шаг.

— Вы знаете наши работы?

— Ну кто ж их не знает! Вы такие молодцы. Я должна была сразу вспомнить ваши имена, как только услышала их.

Дарт подошел на расстояние, позволявшее ему слышать разговор, и Нора продолжила:

— Я люблю ваши головоломки, они такие искусные. — Тут ей вспомнились слова, сказанные когда-то Дэйви. — Вы так тонко варьируете темами.

— Господи, хоть кто-то нас понимает, — сказал Ниари. — Вот человек, который понимает, что головоломка — это больше чем просто головоломка.

Дарт положил руку на плечо Норы.

— Головоломки?

— Норман, — сказала Нора, пытаясь изобразить на лице выражение супружеской заботы, — представляешь, эти очаровательные головоломки и кроссворды для «Ченсел-Хауса» пишут мистер Ниари и мистер Тидболл.

— Что ты говоришь! — воскликнул Дарт, мгновенно входя в образ. — Не те ли самые, из-за которых ты так долго не ложишься спать по ночам, в мучениях пытаясь вспомнить название специи для копчения из восьми букв?

— Здорово, правда?

— Уверен, вам троим есть что обсудить, но мы должны догонять группу. — Дарт улыбнулся обоим Фрэнкам. — А я-то гадал, о чем это вы разговорились. У вас есть свой редактор в «Ченсел-Хаусе»?

— Да, но наша работа не нуждается в редактировании. Дэйви иногда подкидывает кое-какие мысли. Он славный парень.

Все четверо присоединились к группе, и Лили сообщила, что, полюбовавшись видом на пруд, они направятся к «Медовому домику» — к конечному пункту официальной экскурсии. Каждый, кто захочет взглянуть на Поле тумана, Поющие колонны и «Рапунцель», может сделать это самостоятельно.

— А вы, джентльмены, часто сюда ездите? — спросил Дарт.

Ниари и Тидболл, поочередно беря слово, рассказали своим новым друзьям, что стараются посещать «Берег» раз в год:

— Пять лет назад мы снимали «Рапунцель» на ночь — в основном затем, чтобы побродить по главному зданию, когда оно не кишит туристами. Это было незабываемо! А Агнес Бразерхуд рассказала столько историй!...

— Что за истории?

Ниари взглянул на Тидболла, и оба Фрэнка улыбнулись. Затем Ниари сказал:

— Лили и Агнес совсем не похожи друг на друга. Агнес всегда недолюбливала Джорджину и любила за ее спиной посплетничать. Вот этих-то историй, которые никогда не попадут в мемуары, мы с Фрэнком и наслушались.

Лили, стоявшая на выложенном плитняком невысоком бордюре, окружавшем пруд, вновь обратилась к группе, и Фрэнк Ниари прижал палец к губам.

Рассказав два весьма фривольных анекдота о неожиданных встречах писателей разного пола в полуодетом состоянии, Лили спрыгнула с бордюра и объявила, что их конечный пункт — «Медовый домик» — единственный коттедж, отреставрированный до своего первоначального состояния, будет достойным завершением экскурсии.

Заросшая травой каменистая тропа, плавно изгибаясь, уводила от пруда в лес. Нора и Дарт шагали последними, сразу вслед за Фрэнками, остальные шли парами за розовым костюмом Лили. Небо над ними потемнело.

— Того и гляди, дождь сыпанет, — сказал Дарт.

— Непременно сыпанет, — сказал Тидболл. — Дожди в этих краях начинаются чуть раньше, и это хорошо: дождь малость сокращает число туристов. В дождливую погоду в «Береге» очень грязно. Если уж этому суждено случиться, то лучше сейчас, чем на уик-энд.

— Сокращает число туристов? — подхватил Ниари. — Мягко сказано. Дождь действует на прибывающих сюда примерно так же, как этот парень из газет, Дик Дарт, на свои жертвы.

Лили и идущая за ней пара ступили на мостик через ручей, плутавший по северной части поместья. Каблуки их стучали по доскам — трип-трэп, трип-трэп, — как копыта трех козлов-приятелей из старинной сказки.

— А что нового слышно о старине Дарте? — оживился Дик. — Странная история! Честно говоря, мы толком ничего не поняли. На парня навесили убийства, а обвинений не предъявили. И что делала в полицейском участке та женщина? Похоже, за всей этой историей стоит больше, чем нам сообщают. Они все еще в бегах, эта странная парочка?

— О да, — сказал Ниари. — Если верить радио, Дарт предположительно находится в Нортхэмптоне, а это недалеко отсюда, — Глаза его стали вдруг большими и серьезными. — Я согласен с вами: за этой историей кроется нечто большее, чем лежит на поверхности. А ведь мы с Фрэнком имеем кое-какое отношение к той женщине. — Он подался корпусом чуть вперед, чтоб заглянуть Дарту в лицо. — Вы спрашивали о нашем редакторе, Дэйви Ченселе. Так вот, та женщина — его жена Если вы спросите меня, я вам скажу: у этой женщины, возможно, что-то с Диком Дартом было.

— Я бы выразился более утвердительно: скорее всего, — подхватил Дарт. — А что вам известно об этой женщине, жене вашего редактора?

Все остальные уже перешли мостик, и теперь на него вошли Фрэнки, а за ними — Нора с Дартом. Трип-трэп, трип-трэп.

— Мы слышали только сплетни, — сказал Тидболл.

— Говорите, говорите, — попросил Дарт. — Я весь внимание.

— Вероятно, эта женщина не вполне нормальна. Нам кажется, они с Дартом в сговоре. Когда его арестовали, Нора Ченсел отправилась в участок и инсценировала собственное «похищение», чтобы помочь ему убежать. Возможно, она еще более опасна, чем Дарт.

Ниари рассмеялся, и секунду спустя рассмеялась Нора Они пошли за всеми к коттеджу, прятавшемуся за деревьями.

Лили стояла у дверей лицом к группе.

— Настоящая сага, правда? — сказал Дарт.

— Жду не дождусь экранизации, — отозвалась Нора.

Лили подняла руку, словно готовясь принести присягу.

— Мы все в «Береге» очень гордимся тем, что вы сейчас увидите. Это было запланировано четыре года назад, когда наш директор, Маргарет Нолан, сказала нам за ужином: «Почему бы не предоставить нашим гостям возможность войти в один из коттеджей и погрузиться в мир Джорджины Везеролл? Почему бы не воссоздать прошлое, которое мы так чтим здесь?». Мы все тут же влюбились в идею Маргарет Нолан и примерно год собирали воспоминания и документы, которые помогли воссоздать картину типичного интерьера коттеджей периода примерно с двадцатого по тридцать пятый годы. Мы поклялись не срезать углов. Позвольте сказать вам, что, когда начинаешь работать над таким проектом, начинаешь понимать, сколь много ты упустил в жизненной спешке!

Вежливо посмеялись все, кроме Норы и Дарта.

— Вероятно, вам интересно, почему мы выбрали «Медовый домик». Буду с вами откровенна. Нельзя было не учесть расходов, а это один из самых маленьких коттеджей. Последний капитальный ремонт здесь проводился в тридцать девятом году, и теперь перед нами стояла грандиозная задача. Благодаря записям Джорджины Везеролл мы смогли покрыть стены специальной тканью, заказанной у того же производителя, что и много лет назад. Этот материал не выпускали с сорок восьмого года, но несколько рулонов ткани в хорошем состоянии сохранилось на складе, и мы купили их все. Мы узнали, что краску тогда поставляла компания, которая перестала существовать в тридцать пятом, и уж было совсем потеряли надежду, но тут прослышали, что у одного поставщика в Бостоне есть в подвале пятнадцать галлонов краски нужного цвета и марки. Помог кое-кто из спонсоров. Примерно через полтора года работы завершились. Это ясно и без слов, но я еще раз настаиваю на том, чтобы вы не трогали руками ткань и предметы, находящиеся внутри. «Медовый домик» — живой музей. Пожалуйста, окажите ему уважение, которое он заслуживает, и позвольте другим наслаждаться результатами реставрации в течение еще многих лет. Вы поняли меня?

Одобряющее бормотание группы перекрыл громкий возглас Дарта:

— Целиком и полностью!

Лили улыбнулась, повернулась к двери, достала из кармана розового пиджака внушительных размеров ключ и взглянула через плечо.

— Трепетный момент, — с этими словами она распахнула дверь и попросила стоявшую ближе всех молодую пару войти и зажечь свет.

Вслед за ними стали заходить в коттедж остальные, и тем, кто оставался пока снаружи, слышны были одобрительные возгласы.

— Так бывает всегда, — сказала Лили. — Как только открывается дверь — начинаются «охи» и «ахи». Давайте, Норман, заходите. У вас просто глаза на лоб вылезут.

Дарт легонько похлопал ее по плечу и вслед за Норой вошел в коттедж.

89

Все до единой горизонтальные поверхности были уставлены фарфоровыми статуэтками, табакерками, старинными вазами, свечами в витиеватых подсвечниках и другими вещицами, которые Нора называла безделушками. Картины в золоченых рамах и зеркала, обрамленные резными деревянными завитками, беспорядочно висели на стенах, обитых тканью баклажанного цвета. Лили снова обратилась к группе:

— Я оставлю вас насладиться этим праздником ожившего прошлого. Не стесняйтесь, спрашивайте обо всем, что вас поразит.

Пары разбрелись по дому, а Лили с видом торжествующего собственника обратилась к двум Фрэнкам:

— Ну, разве не замечательно?

— Я понятия не имела, что гости жили в такой роскоши, — сказала Нора.

— Для тех, кто приезжал сюда, излишней роскоши не существовало, — сказала Лили. — Для мисс Везеролл все они были аристократами духа. Мистер Йейтс, например, — Лили указала через комнату на фотографию мужчины в пенсне. — Он был человеком с большой буквы. Мисс Везеролл любила с ним поговорить.

— Писатель по имени Крили Монк тоже останавливался здесь, — сказала Нора.

— Крили Монк? Не припоминаю...

— В тридцать восьмом году.

В глазах Лили отразилась неприязнь.

— Мы любим окунаться в воспоминания о своих триумфах. И справа от вас — один из примеров этого. Фрэнк и Фрэнк печатаются издательством «Ченсел-Хаус», которое родилось в то самое лето, когда мистер Ченсел встретился с мистером Драйвером. В те времена он тоже был человеком с большой буквы.

— Что ж, в конце концов, это было не такое плохое лето, — сказала Нора.

Лили жеманно пожала плечами.

— Все это — реконструкция того, что могло быть здесь в тридцатые годы?

— Нет, вовсе нет, — воскликнула Лили, нимало не смущаясь противоречивостью своих предыдущих замечаний. — Мы хотели представить поместье в целом, а не один конкретный коттедж. Когда собираешь все вот так, удается по-настоящему прочувствовать эпоху. — Тут мужчина, очевидно собравшийся задать Лили какой-то вопрос о коллекции пресс-папье, помахал ей рукой, и она тут же упорхнула к нему.

— Похоже, они недолюбливают тридцать восьмой год, — сказал Тидболл.

— Знаете ли вы что-нибудь о поэтессе по имени Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.

Тидболл закатил глаза и скрестил на груди руки.

— Я чувствую, знаете, — улыбнулась Нора.

Дарт смотрел на них снисходительно, едва не в открытую радуясь предчувствию надвигающейся беды.

Два Фрэнка обменялись быстрыми взглядами.

— Давайте дождемся окончания экскурсии, — предложил Ниари. — Вы пойдете смотреть Поле тумана и Поющие колонны?

— Кто не видел Поющих колонн, тот не видел «Берега», — провозгласил Дарт.

Полчаса спустя все четверо медленно брели вслед за группой по тропинке, ведущей через лес к северу. Дарт шел так близко позади Норы, что казалось, будто он ее вот-вот проглотит.

— Откуда взялись все эти причудливые названия? — прогудел он из-за ее спины.

— От Джорджины, — пояснил Ниари, идущий первым в их четверке. — Когда поместьем владел ее отец, название было только у «Медового домика» — в честь жившего здесь старого дворецкого по фамилии Хони[31]. Когда от отца поместье перешло Джорджине, все было в срочном порядке переименовано. — Ниари обернулся, улыбаясь своим спутникам. — Романтические представления Джорджины о собственной персоне распространились на ее владения. Такие люди, как правило, становятся диктаторами. Фрэнк Ниари был умным человеком. Дарт не может весь день держать ее под наблюдением, а Норе хватило бы всего нескольких секунд.

— И вот именно в отношениях с ней ваша поэтесса сбилась с пути истинного, — вздохнул Ниари. — Мы знаем все это от Агнес Бразерхуд, так что вы должны учесть, что эта женщина всегда недолюбливала Джорджину. Лили же, напротив, боготворила ее. Она не переваривала Кэтрин Маннхейм, потому что та не оказывала Джорджине должного уважения. Агнес рассказала нам, что Кэтрин Маннхейм игнорировала Джорджину с первой встречи, и та возненавидела ее за это.

— Если верить Агнес, — вступил в разговор Тидболл, — Джорджина ревновала. Да и вся ситуация в целом крайне нервировала ее.

Тропинка огибала луг слева и терялась среди деревьев по ту его сторону, где виднелись вертикально стоящие серые камни.

— А вот и знаменитое Поле тумана.

— Поле тумана, — повторила Нора. — Почему название кажется таким знакомым?

— Мистер Десмонд, вы пишете каждый день? — спросил Тидболл.

— Это единственный способ что-то создать. Встаю в шесть и до ухода на работу набрасываю какую-нибудь оду. А по вечерам, с девяти доодиннадцати, возвращаюсь к написанному. Кстати, зовите меня, пожалуйста, Норман.

Они снова двинулись по тропинке.

— Вы член содружества поэтов?

— Мы, поэты объединения «Язык», любим собираться в симпатичном маленьком салуне под названием «Джилули».

— А как бы вы определили поэзию группы «Язык»?

— Именно так, как это звучит, — сказал Дарт. — Язык, и этим все сказано.

— А стихи Кэтрин Маннхейм вы когда-нибудь читали? — спросил Ниари.

— Никогда даже в руках не держал.

Ниари озадаченно взглянул на Дика.

— Почему Агнес считала, что Джорджина ревновала Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.

— Джорджина привыкла быть центром внимания. В особенности мужского внимания. И вот, вместо того чтобы суетиться вокруг хозяйки, все стали бегать вокруг симпатичной молоденькой поэтессы. Джорджине потребовалось недели две, чтобы взять в толк, что происходит. Ей открыла глаза Лили Мелвилл.

— Надо было сразу выкинуть отсюда эту сучку, — вставил Дарт.

Ниари был явно шокирован его лексиконом.

— В конце концов именно так Джорджина и решила сделать, однако ей следовало действовать таким образом, чтобы не навредить своей репутации. Джорджина беспокоилась о своем финансовом положении, а слухи о выдворенной гостье могли иметь тревожные последствия... А вот Поющие колонны и Долина Монти. Впечатляет, не правда ли?

Невдалеке от тропинки шесть высоких валунов с плоскими вершинами окружали лесную поляну. Остальные члены группы Лили Мелвилл уже возвращались на тропинку, и женщина лет шестидесяти в бирюзовом спортивном костюме подошла и представилась Доротеей Бах, школьной учительницей на пенсии. Она заявила, что умирает от любопытства и хочет знать все о поэзии Нормана Десмонда.

— Оды и элегии меня вдохновила писать учительница английского языка моей средней школы, — тут же выпалил Дарт и стал нести полную чушь, приводившую Доротею Бах в неописуемый восторг.

Тидболл, словно зачарованный, сделал шаг в их направлении.

Нора быстро пошла за Ниари, который двигался к камням. Он повернулся к ней с примирительной улыбкой, будто заранее извиняясь за то, что собирался сказать.

— Послушав вашего мужа, можно решить, что он не имеет о поэзии ни малейшего представления.

— Мне нужна ваша помощь.

— Еще один воображаемый камушек?

— Нет, я...

Сзади Дарт легонько погладил Нору по шее.

— Мне неприятно прерывать ваше уединение, но я больше не в силах был выносить общество той женщины.

Ниари вопросительно поглядел на Нору. Та покачала в ответ головой.

Они прошли меж колонн к центру поляны.

— Каждый раз, когда прихожу сюда, очень хочется окунуться в прошлое и оказаться на этой поляне во время одного из тех знаменитых разговоров. Даже мурашки бегут по коже. Прямо здесь, на этом самом месте, сидели великие писатели и рассказывали о том, над чем работали. Хотелось бы вам послушать их разговоры?

— Разве что самую малость, — сказал Дарт.

— Вы неординарная личность, Норман, — сказал Ниари.

— Скромный труженик в своей сфере деятельности, — ответил Дарт.

— В общем, Норман, я не стал бы утверждать, что скромность — ваше главное достоинство.

— А может, вы, ребята, оставите нас в покое? — сказал Дарт. — Хорошего понемножку: маленьких старых педиков я терплю в течение получаса, а потом они начинают действовать мне на нервы.

Фрэнк Тидболл застыл с перекошенным лицом, словно его огрели по затылку кирпичом, а рассерженный и обеспокоенный Фрэнк Ниари выглядел как человек, уже много лет назад привыкший к подобным оскорблениям.

— Вот как... Этот человек — псих, и я боюсь его.

— А вы и должны меня бояться, — лучась удовольствием, скалился Дарт.

Ниари, казалось, едва держался на ногах.

— До свидания, миссис Десмонд, — сказал он. — Желаю вам удачи.

Дарт рассмеялся ему в лицо.

— Фрэнк, — начала Нора. — Понимаю, что мой муж обидел вас, но, прошу вас, скажите: что вы говорили о денежных затруднениях Джорджины? Это может оказаться для меня очень важным. — Денежные дела Джорджины казались Норе ключом ко всему, поэтому она не могла позволить Фрэнкам ускользнуть просто так.

— Лично с вами, миссис Десмонд, у нас нет никаких проблем, — его полный презрения взгляд устремился к Дарту, который быстро сделал шаг вперед и зловеще улыбнулся старику.

Но Ниари отказывался пугаться.

— Трастовый фонд Джорджины был недостаточно велик, — сказал он, — чтобы платить жалованье всем слугам, оплачивать текущий ремонт и поставки продуктов и вина для гостей. Отец долго потакал ее прихотям, но в тридцать восьмом году терпение его лопнуло. Он урезал ее содержание или даже вообще отказался платить. Не знаю в точности, как было дело. Но Джорджина тогда была на грани истерики.

— Лили Мелвилл сказала, что на следующий год здесь все было переоборудовано, — заметила Нора.

— Возможно, мистер Везеролл смягчился и уступил. Он ведь привык давать дочери все, чего она хотела.

— Басня про двух пройдох, — вставил Дарт.

— Я провел достаточно времени с этим сумасшедшим, — сказал Ниари. — Пошли.

Тидболл во все глаза смотрел на Дика Дарта Ниари тронул его за локоть, словно пытаясь разбудить, и Тидболл спохватился и зашагал к краю поляны. Ниари последовал за ним, даже не оглянувшись. Быстро, словно несясь к тропинке на крыльях, они миновали Поющие колонны.

— Давай-ка быстренько в дом, — сказал Дарт. — Пообщаемся с девочкой Пеструшкой. Мне открылось кое-что. Не догадываешься?

Прежде чем Нора успела сказать Дарту, что не может прочесть его мысли, она вдруг прочла их.

— Ты хочешь Мэриан Каллинан.

Потрепав Нору по волосам, Дик осклабился.

— Возможно, пришло время мне сказать «прости» женщинам постарше. А у девицы Мэриан есть два огромных преимущества.

— Каких же? — спросила Нора, направляясь по примятой траве к валунам.

— Первое: тебе она не понравилась. Она — вылитая Натали, потому что снова хочет увести у тебя мужчину. Так давай накажем эту жертвенную телочку — ведь именно этого тебе хочется.

— А второе преимущество?

— У Мэриан наверняка отличная машина.

Понурив головы, Ниари и Тидболл двигались по тропинке чуть быстрее, чем это требовалось, и уже прошли больше половины поляны. Дарт снисходительным взглядом провожал бредущих вдоль высокой травы стариков.

— Ах, Норочка, сегодняшний вечер припас для нас столько развлечений!

90

Когда Дарт и Нора подходили к главному зданию, в окошке появилось озабоченное лицо Мэриан Каллинан, а когда они вошли внутрь, девушка уже ждала их, взирая на Дарта с наигранным благоговением.

— Норман, вы покорили Лили! Она хочет сводить вас на все свои экскурсии.

— И она меня покорила. Мадам очень напоминает кое-кого из моих старинных друзей.

— Ну разве ваш муж не восхитителен, миссис Десмонд?

— Во всех отношениях, — подыграла Нора. Эта восторженная дурочка, от скуки и безделья готовая заигрывать с женатым постояльцем, осталась, пожалуй, ее единственной возможностью вызвать полицию в «Берег». — Но, пожалуйста, называйте меня Норма.

— О, спасибо огромное!

— Может быть, вы согласитесь выпить с нами после обеда в старой доброй «Солонке»? — предложил Дарт. — Нам с вами о стольком... о стольком надо поговорить...

Веснушки на лице Мэриан побежали в стороны — она скорчила гримаску.

— Все зависит от того, сколько бумажной работы я успею переделать. Прежде у меня была помощница, но реставрация «Медового домика» съела большую часть бюджета. Зато — результат налицо, и мы очень гордимся им. Вам там понравилось?

— Разве может там не понравиться? — воскликнул Дарт. — Так мы получим вас на сегодняшний вечер, Мэриан, или придется прибегнуть к похищению?

— Вы окажете мне честь. — Мэриан вздохнула и изобразила усталость. — Не хотите ли осмотреть комнаты наверху?

Нора спросила, могут ли они поговорить с Агнес Бразерхуд.

Закрыв глаза, Мэриан прижала ладонь ко лбу.

— Забыла... Надо бы мне узнать, как она себя чувствует. Может, поднимемся наверх вместе?

— А в программу приема очень важных персон не входит сэндвич, прежде чем мы окунемся в прошлое?

— Сэндвич? Сейчас?

— Обстоятельства лишили меня регулярного полноценного завтрака. Я готов проглотить группу девочек-скаутов вместе с их мальчиками.

Мэриан рассмеялась.

— В таком случае, лучше о вас позаботиться. А как вы, Норма?

Нора сказала, что потерпит до обеда.

Дарт крепко сжал ее запястье, убивая надежду на то, что она успеет добраться до телефона, пока он будет заглатывать местных девочек-скаутов.

— Когда у Норма Десмонда просыпается аппетит, заставить ждать его не в силах никто!

— Глядя на вас, не скажешь, — сказала Мэриан. — Посмотрим, какой урон мы сможем нанести нашей кухне. — Справа от мраморных ступенек была дверь без таблички, за которой уходила вниз крутая железная лестница. — Простите, как вы ходите по этим ступеням?...

Она коснулась своего колена.

— Запросто, не беспокойтесь.

Мэриан начала спускаться.

— Вы не будете возражать, если я спрошу, как...

— Вьетнам. Мерзкая противопехотная мина. Ваш брат тоже был там, не так ли?

Девушка ошеломленно оглянулась на Дарта.

— Откуда вы знаете о моем брате?

— Фотография симпатичного паренька у вас в кабинете. Насколько я понял, он погиб в бою. Надеюсь, даже спустя столько лет вы согласитесь принять мои соболезнования. Как бывший офицер, я все эти годы продолжаю оплакивать каждого, погибшего в том трагическом конфликте.

— Благодарю вас. А вы выглядите слишком молодо для офицера, служившего во Вьетнаме.

Дарт хрипло рассмеялся.

— Говорят, я был одним из самых молодых офицеров во Вьетнаме, если не самым молодым, — он вздохнул. — По сути мы все там были мальчишками, каждый из нас.

Норе вдруг захотелось столкнуть его с лестницы вниз.

— Я приготовлю вам лучший сэндвич в вашей жизни, — пообещала Мэриан.

— Такое впечатление, будто вы обучались в католической школе для девочек. Пожалуйста, не говорите, что я ошибся.

— Как это вы определили? — Продолжая спускаться по лестнице, Мэриан оборачивалась вверх на Дарта с улыбкой женщины, которой всю жизнь говорили только красивые слова.

— Из католических школ для девочек вылупляются два типа женщин. Первый: женщины искренние, трудолюбивые, остроумные и вежливые. У них лучшие в мире манеры. Второй: женщины, чуждые условностям, богемные, интеллектуальные. Они тоже остроумны. Но склонны к непокорности и мятежу.

В самом низу Мэриан дождалась Нору и Дарта, и все вместе они прошли в просторную кухню с красным кафельным полом, длинной деревянной колодой для разрубки мяса, шкафчиками со стеклянными дверцами и газовой плитой. На лице Мэриан заиграла дразнящая полуулыбка:

— И к какому же типу принадлежу я?

— Вы принадлежите к высшей категории. Категории, сочетающей в себе качества первых двух.

— Неудивительно, что Лили так понравилась экскурсия в вашем обществе. — Улыбаясь, Мэриан открыла шкафчик, достала тарелку и стакан и открыла холодильник. — Меню обеда я, конечно, придержу от вас в секрете, иначе сюрприза не получится. Но тут вот есть немного ростбифа. Могу сделать из него сэндвич. Годится?

— Вкуснятина! А не найдется ли у вас к нему горчицы, майонеза и пары кусочков швейцарского сыра?

— Думаю, найдется. — Мэриан наклонилась к нижней полке холодильника, дав возможность Дарту как следует полюбоваться ее фигурой сзади.

— А как, супчик — есть?

Рассмеявшись, девушка взглянула на Нору.

— Этот человек знает, чего хочет. Майнстрон или гаспаччо?

— Майнстрон. Гаспаччо — это вообще не суп.

Мэриан начала вынимать все нужное из холодильника.

Дарт бродил по кухне и внимательно рассматривал помещение.

— Норма может вам помочь.

— Коль велит офицер... — вздохнула Нора.

Мэриан объяснила ей, где найти консервный нож. Нора взяла кастрюльку и, вылив в нее суп и поставив на плиту, подняла голову и увидела, что Дарт смотрит ей прямо в глаза. Он перевел взгляд на сумку Норы, которую она оставила на разделочном столе, потом вновь на нее, а затем — на стену над столом за спиной Мэриан. Из висящего на стене деревянного держателя торчали рукояти целой дюжины ножей. Дарт улыбнулся Норе.

Мэриан достала из холодильника пакет с салатом-латуком и кинула его на стол.

— Мужчины — удивительные существа, — сказала она. — Как в них влезает столько еды?

— Норман прячет еду в свою искусственную ногу, — сказала Нора Стоя за спиной девушки, она посмотрела на ножи и пожала плечами: ей не удалось бы стянуть нож из держателя, не привлекая внимание Мэриан.

Чуть ли не раздевая девушку взглядом, Дарт произнес с улыбкой:

— А случаем не найдется ли в вашем чудо-холодильнике немного пива?

— Вполне возможно.

— Ненавижу рыться в чудо-холодильниках. Давайте сядем на корточки, поскребем по сусекам.

Мэриан глянула на помешивающую суп Нору и, положив нож, подошла к холодильнику. Дарт лучезарно улыбался, потирая руки.

— "Откройте сокровищницу, страшная и грозная мадам Вэар", — Дарт процитировал что-то незнакомое Норе.

— Я знаю, откуда это! — радостно взвизгнула Мэриан. — Из «Ночного путешествия», почти в конце, когда Маленький Пиппин встречается с мадам Лино-Вино Вэар. Он должен говорить с ней так, потому что, хм...

— Потому что Чашечница сказала, что иначе мадам не скажет ему правды.

— Да! И сокровищница сначала разочаровала его, потому что оказалась всего-навсего металлической коробкой, но, открыв ее, Пиппин увидел, что внутри она размером с его старый дом, а мадам Вэар и говорит... — Мэриан дважды щелкнула пальцами. — Кажется: «внутри она гораздо больше, чем снаружи».

— "Моя сокровищница, словно сердце женщины или словно сеть, — изнутри больше, чем снаружи. Даже яблоко жило когда-то в маленьком семечке".

Нора пятилась от плиты и была почти готова протянуть руку за ножом.

— Точно! — Мэриан резко обернулась, ткнув безукоризненной формы веснушчатым пальцем в сторону Норы. — Видите? Я тоже кое-что знаю о Хьюго Драйвере. Мы можем работать вместе.

— Мэриан, — сказал Дарт; в его голосе мелькнуло нетерпение. — Открывайте же свою бездонную сокровищницу.

Повернувшись спиной к Норе, девушка открыла холодильник.

— На корточки, Мэриан. Вы можете присесть на корточки?

— Запросто.

Она опустилась на корточки перед набитыми полками, соприкасаясь коленями с коленями Дарта:

— Вот и пиво.

— Не вижу никакого пива.

Мэриан подалась чуть вперед, чтобы показать, где именно, и коснулась грудью руки Дарта.

— Вы, случаем, не любитель «Короны»? — спросила она.

Дарт посмотрел поверх макушки девушки на Нору, и та, сделав шаг назад, вытянула из держателя крайний нож.

— В трудные минуты, — глянув на массивный, с зазубренным лезвием тесак в руках Норы, сказал Дарт, быстро кивнул и вновь перевел взгляд на держатель.

— А как вы относитесь к «Будвайзеру»? — спросила девушка, подвинувшись чуть ближе к Дарту.

— Кажется, мне больше по душе то, что рядом.

Нора вытянула из держателя мясницкий секач. Глаза Дарта сузились.

— Замечательно! Выньте-ка его, я хочу рассмотреть получше.

Мэриан потянулась за пивом, еще теснее прижимаясь к Дарту.

— У бутылок «Гролша» действительно отличный дизайн, не правда ли?

Нора вернулась к столу с двумя ножами. Пока Дарт и Мэриан продолжали обсуждать формы сосудов, она открыла сумочку и сунула туда ножи. Затем вновь принялась помешивать суп, а Дарт и Мэриан встали. Девушка растерянно ей улыбнулась, и поверх веснушек проступил легкий румянец.

Нора налила суп в тарелку, а Мэриан достала из ящика столовую ложку и открывалку для бутылок.

Поднеся к губам бутылку «Гролша», Дарт сделал большой глоток.

Нора сняла сумку со стола и поставила ее на стул под висящим на стене телефоном.

— Не робей, дорогая супруга, присоединяйся.

Нора разглядывала сумку. Дарт все еще сидел к ней спиной.

— Вы покидаете нас? — спросила Мэриан, улыбнувшись Норе. Говоря, она продолжала готовить сэндвич из говядины, сыра и салата.

Дарт поманил Нору рукой, и она неохотно рассталась с мыслями о том, как хорошо было бы всадить один из ножей ему в спину. Вместо этого она потерла ему спину под левой лопаткой.

— Теперь ты счастлив, дорогой?

Дарт пропел первую строчку из «Иногда я счастлив» и оттолкнул пустую тарелку.

— Давайте мясо.

— Я и не представляла, что вы можете цитировать Хьюго Драйвера, — сказала ему Мэриан.

Дарт пробормотал с набитым ртом что-то неопределенное, наверное, снова цитировал «Ночное путешествие».

— Лучше не заводите его, — улыбнулась Нора.

— А нам удастся уговорить его почитать за обедом свои стихи?

Продолжая пережевывать сэндвич, Дарт издал победный клич. Глаза его сверкнули.

Вынужденная общаться с Норой, Мэриан решила прибегнуть к штампам.

— Какая часть экскурсии понравилась вам больше всего?

— Могу я задать вам несколько вопросов о реставрации?

— Это стало для нас наваждением. Лили наверняка рассказала, как мы выбивались из сил, собирая по частям «Медовый домик». Я могу рассказать вам множество ужасных историй.

— Я имела в виду не только «Медовый домик».

— Согласна с вами, проблема главного здания гораздо интереснее. Джорджина Везеролл была великой женщинои, но в годы, предшествовавшие ее смерти, дела шли все хуже, и в последние месяцы она пользовалась лишь одной комнатой в доме на втором этаже: крыша протекала в сотне мест, почти всюду можно было видеть вред, причиненный водой. Вы наверняка заметили, когда приехали, — здесь еще предстоит работа Следующий большой проект — реставрация садов. Это огромный объем.

— А кто-нибудь из прежних садовников еще живет в поместье?

— Нет. Джорджине пришлось распустить всех, кроме Монти Чендлера, главного садовника Вы видели Поющие колонны и Долину Монти?

— Видели.

— А когда были там, слышали, как поют камни?

— Они поют?

— При малейшем ветре любых направлений можно услышать их песни. Жуть!

— Наверное, Монти Чендлер уже умер?

— Да, года за два до смерти Джорджины, и это тоже способствовала развалу поместья. Монти Чендлер поддерживал здесь порядок: он был мастером на все руки — и плотником, и охранником. Тут были проблемы с бродягами и взломщиками, но Монти умел их отпугивать. Когда он не был занят в саду, он латал крыши и ремонтировал то, что приходило в негодность. Благодаря ему Джорджина смогла продержаться так долго, не нанимая рабочих со стороны. Я знаю, она тратила много денег на ремонт, когда их давал ее отец, но с конца тридцатых годов денег не стало.

— Насколько я поняла, в тот период у нее начались финансовые проблемы, — сказала Нора.

На железной лестнице послышались шаги.

— Маргарет и Лили идут готовить обед. Нам лучше подняться на второй этаж, — сказала Мэриан.

Сначала в поле зрения появились тяжелые коричневые кожаные башмаки на шнуровке и пухлые лодыжки над ними, потом просторное темно-синее платье с рядом пуговиц спереди, затем полная ладонь и предплечье и, наконец, властное лицо с широким лбом, рыхлыми щеками и седыми волосами, плотно прижатыми темно-синей повязкой. Дойдя до последней ступеньки и не отрывая руки от перил, Маргарет Нолан остановилась и стала рассматривать троих сидящих в кухне с тревожным любопытством, не скрывавшим, однако, умеренного раздражения. Из-за плеча Маргарет улыбалась Дарту Лили Мелвилл.

— Наши особые гости проявили интерес к кухне, Мэриан? — спросила Маргарет.

— Один из них проявил особый интерес к еде, — ответила девушка.

Маргарет изучала Дарта спокойным взглядом.

— Глядя на мистера Десмонда, я не опасаюсь, что это повредит его аппетиту за обедом. — Оттолкнувшись от перил, Маргарет, пыхтя, направилась к ним. — Маргарет Нолан, — она протянула Дарту широкую гладкую ладонь. — Я управляю этим сумасшедшим домом. Мы очень рады вашему приезду, мистер Десмонд, хотя, должна признаться, я не читала ваших работ. Мэриан говорит, они просто восхитительны.

— Делаем, что можем, а больше не можем ничего, — сказал Дарт.

Маргарет повернулась к Норе, решив, вероятно, не придавать значения его словам. Рукопожатие ее было сухим и быстрым.

— Миссис Десмонд. Добро пожаловать в «Берег». Вам понравилось в «Перечнице»?

— Там просто здорово, — сказала Нора.

— Рада слышать. Но теперь, если мы хотим уложиться в расписание, нам пора начинать. Надеюсь, вы простите нас.

— Конечно, — сказала Нора.

Вот он перед ней — ростом пять футов восемь дюймов, весящий сто восемьдесят фунтов, страдающий хронической одышкой, но излучающий решительность, здравый смысл и силу духа, — ответ на все ее вопросы. Эта женщина за три секунды поймет состояние Норы и примет верное решение. Ей понадобится объяснять в два раза меньше, чем Фрэнку Ниари, и в десять раз меньше, чем Мэриан Каллинан. Но когда и как позвать ее на помощь? После обеда Нора вызовется отнести тарелки в кухню — да что угодно, — чтобы остаться наедине с Маргарет Нолан и успеть прошептать: «Он — Дик Дарт. Позвоните в полицию».

— Ну вот и хорошо. — Улыбка Маргарет была такой же быстрой и сухой, как ее недавнее рукопожатие. — Лили?

Лили поспешила в другой конец кухни, чтобы снять с крючка рядом с телефоном два белых фартука, и, возвращаясь, помедлила возле стула.

— Это ваша сумка, миссис Десмонд?

— О да, простите. — Нора сделала шаг в сторону Лили, но Маргарет, коснувшись ее плеча, задержала ее.

— Принесите ей сумку, Лили.

Лили подняла сумку со стула.

— Что это у вас там? Кастеты?

— Никуда не выхожу без коллекции холодного оружия, — отшутилась Нора.

— Пойдемте наверх, а они пусть кудесничают здесь, — сказала Мэриан.

— А куда подевался мой любимый нож с зазубринами? — спросила Маргарет. — Не мог же он просто сбежать!

— Сгораю от любопытства, — вмешался Дарт. — Что же две волшебницы придумали для нас?

Взглянув на Дарта так, словно она была строгой учительницей, а он — дерзким школьником, Маргарет отвернулась от держателя ножей и надела фартук.

— Мы собираемся приготовить одно из любимых блюд Эзры Паунда.

— Джорджина любила Эзру, не так ли?

— Любила.

— Вот истинная политика, — сказал Дарт. — Никакой чуши о равенстве, которую несут наши лидеры, одновременно разворовывая страну. Давайте называть ботфорт ботфортом, о'кей?

Лили и Маргарет смотрели на Дарта во все глаза. Он поднял руку.

— Эй! То, что было хорошо для Эзры, хорошо и для меня, — улыбнувшись двум застывшим в изумлении женщинам, он потянул Нору к лестнице.

91

Мэриан с треском захлопнула дверь.

— Норман, неужели вы не понимаете, что я могу потерять работу?

— Мрачная перспектива, — покачал головой Дарт. — К тому моменту, когда мы закончим десерт, обе тетеньки будут умолять меня приехать сюда еще раз.

— Но вы ведь практически назвали Джорджину Везеролл нацисткой.

— А разве старушка не была чуток повернута на теме величия фатерлянда? Это вовсе не делает ее хуже.

Мэриан покачала головой и оглянулась убедиться, что никто не слышит их разговор.

— Норман, вам не следует говорить такие вещи в присутствии Маргарет.

— Попытайтесь остановить его, — сказала Нора.

— Понимаю, — отозвался Дарт. — Богоподобная служанка священных искусств. Истинная аристократка. Вот только моя беда в том, что я не переношу таких женщин.

Мэриан успокоилась достаточно, чтобы сказать:

— Мы нечасто признаемся в этом, но мне кажется, что с Джорджиной Везеролл нелегко было иметь дело.

— Не с ней, а с мадам директором, — продолжал Дарт. — Женщины вроде нее могли бы с таким же успехом отращивать бороды и курить сигары. Тем не менее я обещаю вам невероятно веселый вечер. — Дарт коснулся пальцем ее подбородка. — Я хочу, чтобы вы замечательно провели время. Заходить ли к нам после этого выпить — по-прежнему решать вам.

— На этого человека невозможно долго сердиться, — улыбнулась Мэриан.

По стене вдоль широкой лестницы тянулась вереница портретов.

— Вот этот висел когда-то в спальне Джорджины, — Мэриан указала на полотно маслом, изображавшее почтенного господина в деловом костюме, сидящего в кожаном кресле. У него было строгое лицо фанатика с тяжелым носом и выдающимся вперед подбородком.

— Джордж Везеролл.

— "Мое сердце принадлежит папочке".

Послав с верхней ступеньки улыбку Дарту, Мэриан повела их с Норой по коридору, более узкому и темному, чем тот, по которому они шли внизу. Несмотря на то что по стенам были развешаны обрамленные обложки книг и фотографии главного здания «Берега» на разных стадиях реставрации его стен, второй этаж казался более обитаемым и домашним, чем первый. Они словно ступили из сферы светской жизни в сферу частной.

— Почему вы не водите людей в спальню Джорджины? — спросила Нора.

— А вот увидите ее и поймете. Мы хотим, чтобы люди запомнили «Берег» вовсе не таким.

— Я думала, вы — за историческую достоверность.

— Скрупулезная достоверность может шокировать публику. Чем больше я работаю здесь, тем чаще задумываюсь: существует ли вообще историческая достоверность.

Во всяком случае, она совершенно ни к чему, когда перед тобой стоит маляр-подрядчик и требует, чтобы ему немедленно сказали, в какой именно оттенок фиолетового красить стены.

— Но Лили, кажется, говорила, что вам предоставили достаточное количество той самой краски, которой изначально были выкрашены стены. Откуда ж проблемы с оттенком?

— Нам действительно удалось достать ту краску, да только половину нужного количества, к тому же она успела превратиться в клей. Такой кошмар! В конце концов мы смешали остатки старой краски с новой.

— А как вы узнали, какого она должна быть оттенка?

— По оттенку стен комнаты Джорджины.

— Вы достали для «Медового домика» ту же краску, которую использовали в главном здании?

— Никто не знает, какую краску использовали в коттеджах.

Мэриан показала рукой на двери в конце коридора.

— Две комнаты слева — спальня и кабинет Маргарет, и ей наверняка не хотелось бы, чтобы мы туда заглядывали. В прежние времена весь этот этаж находился в личном распоряжении Джорджины. В первой комнате жила Эмма Бразерхуд, сестра Агнес, персональная прислуга мисс Везеролл. Вторая комната служила гардеробной, она соединяется с ванной — третья дверь отсюда, прямо напротив спальни Джорджины. Рядом комната, где Джорджина писала письма и составляла меню. А мы теперь складываем там подарки, которым не находим применения.

Мэриан улыбнулась Дарту.

— За дверью на другом конце площадки — еще одна лестница на третий этаж. Я занимаю там две комнаты, что сразу напротив, через холл, а в соседних двух живет Лили. Секретарь Маргарет — она в отпуске на этой неделе — живет рядом с Лили. Все остальные комнаты пустуют. Вон ту справа мы используем для собраний, а Джорджина принимала в ней особых гостей. — Мэриан открыла дверь в маленькую комнату, большую часть которой занимал стол для заседаний. — Вот тут мисс Везеролл жаловалась, сплетничала, выслушивала рекомендации относительно новых писателей. И здесь же люди вроде Агнес и Лили могли сообщать ей все, что ей требовалось знать.

— КГБ, — прокомментировал Дарт. — Ухо у замочной скважины.

— А знаете, однажды у нас тут гостил вор.

— Вы удивляете меня, — сказала Нора.

— Молодая женщина исчезла вместе с ценным рисунком как раз перед тем, как ее собирались попросить съехать. Представляете? Рисунок стоил целое состояние. То ли Рембрандта, то ли Рубенса, не помню.

— Ни того и ни другого, — сказала Нора. — Это был рисунок художника по имени Редон.

— Ну, все равно начинается на "Р". Спальня Джорджины за следующей дверью. В последние два года жизни она почти не выходила оттуда. Там убираются дважды в неделю, но сами мы никогда туда не заходим. Лично мне спальня кажется немного зловещей.

Мэриан впустила Нору и Дарта в темную комнату, где о беспорядочном расположении предметов можно было только догадываться по тусклым отблескам света из коридора на стекле и металле.

— Джорджина никогда не открывала штор, и мы тоже держим их закрытыми. Я всегда подолгу ищу выключатель, потому что он... Ага, вот.

Комната открывалась взгляду слой за слоем. Словно в горячечном бреду здесь были собраны дорогие шелка, гобелены, потертые восточные ковры и занавеси с фестонами из кружев, свисавшие с балдахина огромной кровати и со спинок кресел. Кружевные салфетки висели также на зеркалах, на разнообразных богато украшенных настенных и настольных часах, на рамках рисунков и фотографий женщины, чье лицо было точной копией ее отца, но черты его были смягчены энергичным макияжем и окружены бесформенной копной черных волос Удивительно уродливый письменный стол в викторианском стиле был завален какими-то бумагами и заставлен фарфоровыми зверушками и стеклянными чернильницами. На золоченом бронзовом столике поменьше стоял граммофон с рупором, напоминавшим колокол. На других столиках, задрапированных кружевом, лежали стопки книг, расчески с серебряными ручками и много чего еще.

Комната напомнила Норе еще более хаотичную обстановку «Медового домика». Секунду спустя она поняла, что все на самом деле наоборот: «Медовый домик» был более презентабельной версией этой комнаты. Когда глаза ее привыкли к царящему тут хаосу, она начала постепенно оценивать истинное состояние спальни Джорджины Везеролл. Застарелые подтеки от протечек размыли пурпурный цвет стен до грязно-розового. Обивка мебели выцвела и кое-где продралась, а кружевной полог висел лохмотьями. На белом потолке тоже были пятна. Рядом с кроватью, перед старомодным металлическим сейфом с дисковым замком лежал протершийся до коричневых нитей основы палас.

— Я сбегаю посмотрю, в состоянии ли Агнес принять гостей, — сказала Мэриан и исчезла.

Перед ними было самое сердце «Берега», единственная в поместье комната, где к истории можно было прикоснуться рукой. Спрятанное в глубине дома, это место было его постыдным секретом, слишком значительным, чтобы просто разрушить его. Джорджина Везеролл, величайшими достижениями которой были богатство, тщеславие и иллюзии, просыпалась день за днем, чтобы любоваться собой в зеркалах, расчесывала волосы, не заботясь даже о том, чтобы придать им форму, накладывала слоями косметику до тех пор, пока зеркала не сообщали ей, что она уже стала такой же властной, как королева из сказки. Если она замечала какой-то недостаток, то просто замазывала его румянами и кремом — так же, как прикрывала протечки на стенах слоями ткани и кружев.

Монти Чендлер никогда не входил в эту комнату, чтобы исправить причиненный водой ущерб: сюда не допускали никого, кроме Джорджины и ее горничной. Горничная любила Джорджину, которая так требовала любви к себе, что видела ее даже в людях, которые над ней насмехались. Это монолитное безрассудство и называют обычно романтическим восприятием собственной личности.

В душе Норы мелькнула тень уважения к Джорджине Везеролл. Мисс Везеролл была тяжело больна самомнением, но если бы Нора встретила ее на вечеринке, она тут же сбежала бы из той удушливой атмосферы, которую обычно создают вокруг себя такие люди. Однако Джорджина Везеролл героически трудилась для поддержания собственных иллюзий. И в ее лице, возможно впервые в жизни, Линкольн Ченсел встретил женщину себе под стать.

Мэриан открыла дверь и объявила:

— Чудо из чудес, но вы можете поговорить с Агнес прямо сейчас. Если хотите, конечно.

92

— Она действительно серьезно больна, но скука делает ее немного капризной, и в таком состоянии она не слишком выбирает выражения. Могу обещать вам лишь пару минут нормального разговора, не больше. — Мэриан замялась. — Впрочем, пары минут, возможно, будет достаточно.

— Вы говорите обо мне? — послышался из-за двери раздраженный голос.

— Почему бы вам не дать нам поговорить с ней самим? — предложила Нора. — У вас ведь еще полно работы.

— Я не должна этого делать. — Мэриан оглянулась на пустой коридор. — Вам может понадобиться помощь, чтобы уйти отсюда.

— Мы справимся.

— Ну, разве что в виде исключения... Маргарет не... — Мэриан прикусила нижнюю губу.

«Маргарет не хочет, чтобы Агнес оставляли наедине с чужими», — мысленно закончила за нее Нора.

— Маргарет не обязательно говорить об этом.

— Хорошо. Если мне удастся сегодня управиться с делами, я смогу зайти к вам вечером выпить. — Она постучала и открыла перед ними дверь. — Вот они, Агнес. Я загляну попозже.

— Принеси мне каких-нибудь журналов. Ты знаешь, какие я люблю.

Мэриан посторонилась, и Нора с Дартом вошли в комнату.

Лежащая на кровати старуха была худа как спичка. Прямые волосы, выкрашенные в черный цвет и расчесанные на пробор, ниспадали по обе стороны сморщенного лица и напоминали кукольные. Глаза ее были ясными, а взгляд — живым и настороженно-подозрительным. Заложив похожим на сучок пальцем лежавшую на бедре книгу, она словно пыталась решить для себя, что это за люди и сколько времени стоит им уделить.

Представив их друг другу, Мэриан удалилась.

— Заходите и закрывайте дверь.

Они приблизились к кровати.

— Удивительно, как это она ушла. Судя по тому, как здесь обращаются со мной, можно подумать, что я — бешеная собака — Агнес пристально рассматривала Дарта. — Вы — тот парень, которого все считают поэтом? Норман Десмонд?

— А вы тот самый исторический памятник — Агнес Бразерхуд.

Агнес стала разглядывать его еще внимательнее.

— Не очень-то вы похожи на поэта.

— А на кого я похож?

— На адвоката, который проводит много времени в барах. Мне можно узнать ваше имя?

— Я бы не заходил так далеко. — Дарт явно забавлялся.

— Не притворяйтесь скромником. В вас скромности ни на грош. — Агнес перевела взгляд на Нору. — Не правда ли?

— Чистая правда, — кивнула Нора.

— Мэриан не стала бы терять на вас время, если бы вы были никем. Много книг вы опубликовали?

— Увы, немного.

— А кто ваш издатель?

— "Ченсел-Хаус".

Агнес Бразерхуд помахала ладонью у себя перед носом, словно желая развеять неприятный запах.

— Вы бы сломя голову бежали от этих людей, если бы имели несчастье познакомиться с основателем издательства.

— Я его уже классифицировал, — сказал Дарт. — Воплощение мерзости.

— Можете остаться на некоторое время. Подвигайте стулья к кровати. — Она кивнула в сторону двух стоящих у стены складных стульев и заложила открыткой книгу, которая оказалась томиком Торо в серии «Современная библиотека».

Агнес проследила за взглядом Норы.

— Я перечитываю «Уолдена» раз в год, — сказала она. — Вам нравится «Уолден», мистер Десмонд?

Задрав подбородок, Дарт продекламировал:

— "Когда я писал эти страницы — вернее, большую их часть, — я жил один в лесу, на расстоянии мили от ближайшего жилья, в доме, который сам построил..." и так далее и тому подобное. Я ответил на ваш вопрос?

— Хотелось бы услышать заключительную часть фразы.

— "...на берегу Уолденского пруда в Конкорде, в штате Массачусетс, и добывал пропитание исключительно трудом своих рук".

— Цитата, как мне кажется, не совсем точна, но тем не менее прелести своей не потеряла. Так о чем вы хотели поговорить со мной? О великой хозяйке и ее благородных гостях? О том, что ел на завтрак Д Г. Лоуренс? И о других подобных вещах?

Дарт посмотрел на Нору.

— Вы не так боготворите великую хозяйку, как Лили Мелвилл, не правда ли?

— Я слишком хорошо знала ее, — отрезала Агнес. — Здесь у меня была работа, и я ее выполняла. А у Лили было дело — восхищение Джорджиной Везеролл. Порой я над ней посмеивалась, и это ей не очень нравилось.

— Вы смеялись над Джорджиной?

— Над Лили. Над Джорджиной Везеролл никто не смеялся. У нее были положительные качества, но чувство юмора не принадлежало к их числу. Если кто хотел насмехаться над мисс Везеролл, это надо было делать за ее спиной, и многие так и поступали, но сегодня никто вам об этом не расскажет. Вы были на экскурсии Лили? — Нора ответила, что да. — Экскурсия по святым местам — вот во что ее превращает Лили. Когда хозяйка заболела, Лили пришлось уйти отсюда. Вернувшись, она теперь изображает перед туристами эксперта по «Берегу». — Агнес тихо рассмеялась. — Гораздо приятнее беседовать с людьми, когда Веснушка не стоит над душой. Раньше она допытывалась у людей из моих групп, не сболтнула ли я чего лишнего. Ха! Будто я не знала свою работу! Делов том, что мне известно больше, чем им хотелось бы, вот что их беспокоит. Я знаю вещи, которых не знают они.

— Поэтому вас и держат здесь, — сказал Дарт.

Агнес нахмурилась.

— Я посвятила «Берегу» всю жизнь. И они прекрасно об этом знают. — Она кивнула в сторону стоявших на подоконнике кувшина и стакана. — Не могли бы вы налить мне стакан воды? Все время прошу их привезти мне столик на колесиках, как в больницах, и думаете, я его получила? До сих пор нет, а прошу уже вечность.

— Вы не обидитесь, если я спрошу, что с вами? — обратился к ней Дарт. — Вы чем-то больны?

— Моя болезнь называется старость. Плюс несколько других расстройств.

Дарт заглянул в кувшин.

— Пусто.

— Отнесите его в ванную и наполните, пожалуйста.

— Хм-м... — протянул Дарт — Могу ли я сделать это, дорогая? Могу ли я оставить вас одних? Так не хочется пропустить что-нибудь.

— Я потом расскажу тебе, — пообещала Нора.

Погрозив ей пальцем, Дарт вынес кувшин из комнаты.

В обращенных к Норе ясных глазах Агнес вновь промелькнуло подозрение. Как только затихли шаги Дарта, Нора наклонилась к ней поближе.

— У вас есть телефон?

Агнес покачала головой.

— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Дик Дарт?

Агнес снова покачала головой. Из ванной послышался шум льющейся в кувшин воды.

— Вы можете добраться до телефона?

— Три или четыре аппарата стоят в кабинете директора.

— Как только мы уйдем, сходите туда и позвоните в полицию. — Шум воды затих. — Скажите, что Дик Дарт обедает в «Береге». Агнес, это крайне важно, это вопрос жизни и смерти. — Приближающиеся шаги Дарта. — Прошу вас.

Дарт буквально влетел в комнату, и из кувшина выплеснулось немного воды на пол.

— Наполнил до краев. О чем вы тут, милочки, беседовали?

— О моем здоровье, — сказала Агнес. — В настоящем и в будущем. — Она перевела на Дарта озадаченный взгляд, в котором теперь читалась неприкрытая тревога.

— И какие же именно у вас проблемы со здоровьем, дорогуша? — Он налил в стакан немного воды. — Обезвоживание? — Агнес потянулась за стаканом, но Дарт убрал руку, рассмеялся, а потом передал ей стакан. — Шутка!

— Аритмия. Звучит страшнее, чем на самом деле, — сделав пару глотков, Агнес вернула стакан Дарту. — Поставьте его на пол у кровати. Думаю, через пару дней я поднимусь на ноги. И водить экскурсии я еще могу не хуже Лили Мелвилл.

— Ну конечно можете, и наверняка гораздо лучше этой старой дуры, — Дарт сел, скрестил ноги и легонько похлопал Нору по спине. — Ты скучала по мне, любимая?

— Неимоверно, — ответила Нора.

Агнес всматривалась в лицо Дарта, словно пытаясь хорошенько его запомнить.

— Как называются ваши книги, мистер Десмонд?

Дик, улыбаясь, поднял глаза к потолку.

— Первая называлась «Подсчет тел», а вторая — «Хирургические заметки».

Руки Агнес дернулись.

— Что же конкретно вас интересует, миссис Десмонд? Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы тратить время, выслушивая мои жалобы.

— Лето тридцать восьмого года Меня интересует абсолютно все, что происходило здесь в то лето, но в особенности — поэтесса по имени Кэтрин Маннхейм.

Теперь пожилая женщина смотрела на Нору с еще большей сосредоточенностью, чем до того — на Дарта. Нора не могла определить, что она думает или чувствует.

— Еще меня интересует реконструкция дома, начавшаяся через год после этого.

— Кто вы? Чего вы хотите? — Голос Агнес дрогнул.

— Я всего лишь заинтересованная сторона.

— Но зачем вам все это? — Агнес переводила взгляд с Норы на Дарта и обратно.

— История, — сказал Дарт. — Необходимость пролить свет на прошлое. Ведь для этого отреставрировали «Медовый домик». — Он оскалился. — Ну-ка, признавайтесь, этот коттедж, в котором мы сегодня побывали, и тогда выглядел как антикварный магазин?

Несколько секунд Агнес молчала.

— Каждый божий день я входила и выходила из наших коттеджей, и единственный из них, в котором было много всякого барахла — как вы бы это назвали, — был «Рапунпель» мистера Ченсела, и все это он привез туда сам. Если бы все наши домики были такими, кое-кому из благородных гостей не удалось бы по приезде распаковать свои битком набитые чемоданы, потому как класть вещи было в некуда. Но людям из трастовой компании наплевать на это — лишь бы все выглядело поэффектнее. — Агнес обратила свой пристальный взгляд к Норе. — В общем и целом, здесь было очень милое и пристойное место. И я никогда не скажу ничего другого. А то, о чем я думаю, — я не собираюсь сообщать полиции, это уж точно.

— А мы говорили о полиции? — удивился Дарт.

— И речи не было. — Нора попыталась глазами установить контакт с Агнес, но в ее глазах увидела лишь растерянность и страх.

— Я не понимаю, что происходит, — заплакала Агнес.

Нора подалась к ней.

— Единственное, о чем я хочу поговорить с вами, — о том лете. Только и всего. Хорошо? — Она почувствовала, что Агнес близка к панике. — И вы можете потом поступать так, как вам угодно. — Она подождала немного, в то время как Дарт развернулся всем телом в ее сторону. — Позвоните вниз и поговорите с Маргарет. Позвоните кому хотите. Вы понимаете меня?

Смятение в глазах Агнес, казалось, начало таять.

— Да. Но я не знаю, что говорить.

Нора вспомнила свой разговор с Хелен Дэй.

— Я знаю, это трудно для вас. Позвольте мне сказать вам, что я думаю. Мне кажется, что вы не хотите никого предавать, но в то же время вы храните какую-то тайну. Тайна эта не очень приятна, и люди вроде Маргарет Нолан и Мэриан Каллинан не хотели бы, чтобы ее предали огласке. Но ведь они даже не догадываются о том, что известно вам, не так ли?

— Они здесь слишком недавно, — сказала Агнес, глядя на Нору со смесью изумления и подозрения.

— Лили знает часть этой тайны, но не так много, как вы, правильно?

Агнес кивнула.

— И вот приходят двое, которых вы никогда прежде не видели. Думаю, что какая-то часть вашей души страстно желает избавиться от этого бремени, но вы не понимаете, почему должны сказать это именно нам. Я бы чувствовала себя точно так же. Но я ведь интересуюсь тем, что случилось в то лето, а больше это практически никого не волнует. Я не коп и не журналист, и я не пишу книгу.

Агнес бросила взгляд на Дарта.

— Ему все равно, что случилось с Кэтрин Маннхейм, — заверила ее Нора.

Дабы обозначить свое равнодушие к исчезновениям поэтесс, Дик притворно зевнул.

— Я, наверное, единственный человек, который настолько заинтересован в этом деле, что уже говорила с людьми, которые знали Билла Тайди и Крили Монка.

— Бедные молодые люди, — проговорила Агнес. — Мистер Тайди был таким открытым и честным, а мистер Монк — его я тоже любила, потому что он умел рассмешить до колик. И для меня не имело значения, что он был...

— Трясогузкой? — встрял Дарт. — Голубым? Педиком?

Агнес презрительно посмотрела на Дарта.

— Ничто не может помешать человеку быть добрым по отношению к окружающим. — Она снова перевела взгляд на Нору. — Эти двое ничего не знали. Они просто были здесь — вот и все. Даже если бы они что-нибудь услышали, то даже не задумались бы над этим дважды.

Нора вдруг вспомнила кое-что из рассказанного ей Эвереттом Тайди.

— В ночь исчезновения Кэтрин Маннхейм мистеру Тайди показалось, что он слышал бродяг.

Агнес покачала головой.

— В те времена ни один бродяга не решился бы прятаться в «Береге». Монти Чендлер как-то раз угостил одного зарядом дроби из ружья, а другого поймал в ловушку на человека, а потом посадил обоих под замок и поморил два дня голодом. С тех пор бродяги нас за версту обходили.

— Значит, Тайди слышал что-то еще.

Агнес покрепче запахнула ворот халата.

— Думаю, да.

Почти против собственной воли Нора чуть надавила на свою собеседницу.

— У меня есть кое-какие идеи. Что если я поделюсь ими, а вы скажете, права я или нет?

Глянув искоса на Нору, Агнес кивнула:

— Давайте попробуем, — она медленно вдохнула и с шумом выпустила воздух. — После стольких лет... — Пауза, затем она попыталась снова. — У этой девушки была младшая сестра Она держала на столе ее фотографию. Эта сестра приехала тогда сюда Красивая юная леди. Если она еще жива, она заслужила узнать правду. — Агнес почти испуганно посмотрела на Нору.

Та попыталась сделать вид, будто знает, что делает.

— Я не думаю, что Кэтрин Маннхейм убежала из «Берега». Мне кажется, она умерла. Это так?

— Да — Верхняя губа Агнес задрожала.

— Мне кажется, Хьюго Драйвер имел какое-то отношение к ее смерти. Я права?

— Что вы имеете в виду?

— Разве она не пришла в один прекрасный день в «Пряничный домик» и не обнаружила, что Драйвер роется в ее бумагах? И между ними завязалась борьба?

— Нет! Все не так! — Теперь у Агнес дрожал уже подбородок.

Напускная уверенность Норы в себе начала улетучиваться. Ее выстраданную версию только что разрушили.

— В ту ночь она умерла. И тело ее надо было спрятать.

Из правого глаза Агнес выкатилась слеза.

— Кэтрин похоронена где-то на территории поместья.

Агнес кивнула.

— И вы знаете где.

— Нет, не знаю. И я рада, что не знаю! — Агнес посмотрела на Нору. — Мне ведь надо было водить экскурсии. Я никогда не смогла бы пойти туда, где они ее похоронили.

— Хьюго Драйвер и Линкольн Ченсел.

— Они все делали вместе, эти двое.

— Поэтому вы досих пор ненавидите Линкольна Ченсела.

Агнес с удивительной страстью замотала головой.

— Мистера Ченсела я ненавидела с самого начала Этот человек считал, что имеет право прикоснуться ко мне. Думал, что может делать все что угодно, а потом все уладить с помощью денег.

— Он предлагал вам деньги?

— Я сказала ему, что он не на ту напал. Ченсел посмеялся надо мной, но после этого руки уже не распускал.

Каким бы интересным ни было это отступление, Норе хотелось вернуться к главной теме разговора Она попробовала подступиться по-другому.

— Джорджина знала, что Кэтрин Маннхейм не просто исчезла, не так ли? Когда на следующий вечер после ужина мисс Везеролл повела всех в «Пряничный домик», она уже знала, что девушка мертва.

— Мне трудно говорить об этом, но так оно и было.

— Она знала, что дверь не заперта, еще до того, как открыла ее.

— Меня не было там, — жалобно проговорила Агнес. — Но мисс Везеролл знала.

— А как вы узнали, что дверь не была заперта? Вы обслуживали «Пряничный домик»?

Агнес кивнула:

— Когда я пришла в тот день убираться, дверь была отперта и мисс Маннхейм в коттедже не было. Я решила, что она вышла погулять в сад. В полдень я поставила перед ее дверью корзину с ланчем — мы обычно так делали, — однако на следующее утро корзина осталась нетронутой.

— Вы не знали, что Кэтрин не вернется?

— Откуда же я могла знать? Хозяйка сообщила, что мисс Маннхейм уехала. «Просто сбежала...» — как она сказала. Я сразу почувствовала во всем этом что-то странное. Особенно после... после того, что случилось.

Норе показалось, что она начинает кое-что понимать. Человек, послуживший причиной того, почему Джорджина Везеролл еще до того, как открыла дверь «Пряничного домика», знала, что ее беспокойная гостья исчезла, лежал прямо перед ней и выглядел с каждой секундой все более беспокойным.

— Вы что-то сказали ей, Агнес? Вы увидели нечто, что встревожило вас, и сказали об этом Джорджине?

— Ох, лучше бы я этого не делала, — сухо проговорила Агнес и несколько мгновений сдерживалась, но затем ее захлестнуло новой волной эмоций, и она расплакалась.

Чувствуя себя абсолютно непринужденно, Дарт скривил губы в улыбке.

Нора попыталась представить себе, что именно могла увидеть Агнес, и вспомнила, что в ту ночь Крили Монк видел у «Пряничного домика» Линкольна Ченсела и Хьюго Драйвера.

— Скажите, Агнес, права я или нет. Вы любили гулять по вечерам? — Агнес испуганно взглянула на Нору, затем кивнула. — В ту ночь, когда умерла Кэтрин Маннхейм, вы отправились в одну из таких прогулок. Вы шли по тропинке к «Пряничному домику». — Агнес подняла голову, и глаза Норы встретили еще один полный страха взгляд. — Они несли ее тело? Это вы увидели?

— Нет! Нет! — Агнес закрыла глаза руками. — Тогда бы я узнала сразу, неужели вы не понимаете? Я видела... я не могу, вы должны сказать это сами.

— Вы увидели их.

Агнес покачала головой.

— Вы увидели Хьюго Драйвера.

— Нет! — Теперь во взгляде Агнес были гнев и разочарование.

— Линкольна Ченсела, — тихо сказала Нора. Большая часть того, что было до сих пор недосказано, встала на свои места. — Вы видели, как Линкольн Ченсел выходил из «Пряничного домика». О господи, это Ченсел убил ее!

Дик Дарт, увлекшись их беседой, подался всем телом вперед, лицо его светилось зловещей радостью.

— Он возвращался в «Рапунцель» за Драйвером, — продолжала Нора. — Я права, не так ли, Агнес? Вы видели, как он идет через лес, но не знали, зачем и куда.

Агнес заставила себя глубоко вздохнуть.

— Он не шел — он несся! Поначалу я не поняла, что это за шум. Решила, что какое-то животное. В тот момент я была у большого валуна в конце тропинки. Тогда в наших лесах водились медведи, иногда они встречаются и сейчас. Так вот, я спряталась за камнем, а шум все ближе, ближе. Потом я услышала мужской голос — кто-то ругался на чем свет стоит. И узнала: мистер Ченсел! Я выглянула из-за камня. Вижу: он мчится к «Рапунцелю», как умалишенный. Вот он протопал по мосту — бум, бум, бум. Боже, как я напугалась! Лучше бы это был медведь! Мне надо было. — Агнес подтянула колени к груди и уткнулась в них головой.

Нора пересела на кровать и обняла ее.

— Женская солидарность, — хмыкнул Дарт.

— Вы подумали, что вам надо было зайти в коттедж. — Агнес вздохнула в объятиях Норы. — Но вы боялись. И правильно делали, что боялись. Они бы расправились с вами.

— Знаю. — Агнес уткнулась Норе в грудь и снова глубоко вздохнула. — Я пошла обратно к главному зданию, а потом решила, что должна все-таки заглянуть к мисс Маннхейм, но тут я услышала, как из «Рапунцеля» выходят мистер Ченсел и мистер Драйвер, и снова спряталась за камнем. Они перешли через мост — топ, топ, топ — и направились к «Пряничному домику». — Агнес отстранилась от Норы и стала промокать лицо простыней. — Вы можете вернуться на стул.

— Вам полегче? — спросила Нора, но Агнес уклонилась от попытки вновь обнять ее и, пока Нора поднималась с кровати, без сил откинулась на подушку.

— Я бросилась к главному зданию. Взбежала наверх, а хозяйка как раз стояла в коридоре. «Что происходит, Агнес, — спрашивает она. — Почему ты носишься по ночам? Я требую объяснений». Я все рассказала ей, а она и говорит «Предоставь это мне, Агнес Бразерхуд». Затем она напялила свою большую красную шляпу и вышла из дому. Шляпу эту хозяйка очень любила, но это была самая нелепая на свете вещь из всего, что я видела, — Агнес сердито смотрела в потолок.

— Вы ждали ее возвращения, — подсказала Нора.

— И ждала, и ждала... Много позже хозяйка заглядывает ко мне и говорит: «Агнес, мисс Маннхейм — одна из тех женщин, которым требуется мужское общество, когда у них падает настроение. Мистер Ченсел предпочел уберечь себя от скандала. Выкинь все это из головы». Слово в слово.

— И вы попытались последовать ее совету?

Агнес обреченно кивнула.

— Я спросила, все ли в порядке с мисс Маннхейм, и мисс Джорджина сказала мне: «С такими женщинами, как она, всегда все в порядке». — Дарт одобрительно хмыкнул. Агнес хмуро глянула на него. — Я не говорю, что таких женщин не существует, но мисс Маннхейм была такой милой.

— А на следующий день вы, должно быть, подумали, что она убежала.

— Я подумала, что она уехала. Большая разница между тем, чтобы уехать и убежать. Мисс Маннхейм ни от чего не стала бы убегать.

Агнес поплотнее запахнула халат и посмотрела вдруг на Нору с вызовом. Она поведала свою историю, но в центре этой истории зиял вакуум.

Стук в дверь не дал ей произнести то, что она собиралась сказать дальше. В комнату заглянула Мэриан Каллинан.

— Вы, должно быть, отлично проводите время, если задержались здесь так долго.

— Апогей сегодняшней экскурсии, — сказал Дарт. — Потрясающие преданья старины глубокой!

— Ну и молодцы. — Она подошла к кровати.

Нора посмотрела на Агнес, желая убедиться, помнит ли та о том, что ее просили сделать: пожилая женщина едва заметно кивнула головой.

Мэриан встала между ними.

— Агнес, вы ведь знаете правила. Готова спорить, что ваше кровяное давление уже много выше нормы.

— Я хочу кое-что сказать миссис Десмонд, Мэриан.

— Хорошо, скажите, но только одну маленькую-маленькую вещь, а потом мне придется увести отсюда этих милых людей.

Агнес взяла Нору за руку.

— Вы должны услышать остальное.

Мэриан рассмеялась.

— Агнес, вы хотите рассказать нашим гостям историю всей жизни? Уверена, миссис Десмонд заглянет к вам еще раз.

— Сегодня вечером, — прошептала Агнес, сжав руку Норы.

Мэриан начала проявлять нетерпение.

— Это невозможно, Агнес Мы должны заботиться о вашем здоровье.

Агнес выпустила руку Норы.

— Вы не мой врач.

— Что ж, на этом и закончим. — Мэриан улыбнулась Норе. — Не правда ли?

Она торопливо вывела их из комнаты, подарив заговорщический взгляд Дарту, а Норе — страдальческую улыбку.

— Надеюсь, она вас не слишком утомила.

— Шутите? — ответил Дарт. — Да это было почище «Психо»[32].

Покачав головой, Мэриан повела их к лестнице.

— Даже не знаю, как ей сказать, что она больше не может водить экскурсии. Я в том смысле, что... Ну, посудите сами, вы хотели бы, чтоб вам показывала поместье гид Агнес?

Дверь за их спиной со щелчком открылась.

— Та-а-ак! И что теперь? — спросила Мэриан.

Придерживая халат у горла и на поясе, нетвердо ступая, из спальни медленно выходила Агнес.

Мэриан уперла руки в бока:

— Глазам своим не верю!

— Последний парад, — осклабился Дарт.

Мэриан поспешила к пожилой женщине и что-то зашептала ей на ухо. Агнес сделала еще один нетвердый шаг вперед. Но Мэриан грубо развернула ее и повела в комнату. Агнес успела бросить Норе обреченный взгляд. Через несколько секунд Мэриан вышла и заперла дверь на ключ.

— Честно говоря, у меня были определенные трудности с Агнес, но еще никогда мне не приходилось запирать ее на ключ. Представляете, она заявила, что ей необходимо спуститься в кабинет директора!

— Может, все-таки не стоило запирать Агнес, — сказала Нора. — А что если ей понадобится в ванную?

— Потерпит до обеда. Маргарет и так уже на взводе благодаря «ботфортам» Нормана. К моменту окончания обеда мне будет просто необходимо выпить еще. — Мэриан подвела их к лестнице. — Даже не знаю, что вам сейчас предложить. Вам, наверное, хотелось бы вернуться в «Перечницу» или погулять, но, похоже, собирается ливень, а в такую погоду наши дорожки превращаются в селевые потоки. Давайте спустимся и посмотрим, как там на улице.

Сильный порыв ветра вдруг сотряс здание, где-то внизу в старых рамах задребезжали стекла.

— Ну вот, я же говорила, — всплеснула руками Мэриан.

Ливень сыпанул по фронтону, как заряд картечи, на секунду стих и вновь рванулся в уже более мощную и затяжную атаку.

В комнате отдыха зажгли свет. Окна глядели на сады и темное небо, щедро поливавшее дождем заблестевшую лужайку.

— По крайней мере, последняя экскурсия успела закончиться до того, как будущие адвокаты ринулись сюда требовать назад свои деньги. — Вдалеке гнулись под порывами ветра деревья. — О, настоящая буря! — Мэриан обернулась к Дарту. — Что будем делать? У нас, конечно, есть зонтики, но ветер тут же сломает их. Можно попробовать добежать до «Перечницы», когда чуть стихнет, но пока доберетесь — вываляетесь в грязи.

— К черту, — сказал Дарт. — Терпеть не могу мокнуть. А грязь приводит меня в бешенство.

За сплошь залитой, пенящейся лужайкой ветер гнул и трепал горестно вскидывавшие ветви деревья.

— Похоже, вы застрянете здесь до конца обеда. Мы могли бы найти вам какие-нибудь сапоги, Норма, но как быть с вами, Норман? — Мэриан потерла лоб. — После обеда я попрошу Тони принести дождевик и пару мужских сапог. Норма может воспользоваться моим плащом. И не пугайтесь, если вдруг погаснет свет, — свечей у нас предостаточно. Однако, несмотря на то что нашей электрокомпанией, похоже, управляет кучка провинциалов, через час после того, как заканчивается гроза, они всегда включают свет. Я обещала вам особенный обед, и вы его получите.

— Отлично.

— Но чем вы хотели бы заняться сейчас? Мне надо доделать кое-что в кабинете, а потом я должна помочь на кухне, так что вы будете более или менее предоставлены самим себе.

— Я хотела бы еще немного поговорить с Агнес, — попросила Нора.

— Ваш разговор придется отложить до завтра. — На лбу Мэриан появились и тут же растаяли три полукруглые скобочки морщинок. — Но разве вас не интересовали бумаги Джорджины?

— Я буду рада взглянуть на них. — Документы скорее всего хранились в кабинете на втором этаже, а Дарту рано или поздно понадобится в туалет.

— А может ли жаждущий получить здесь что-нибудь выпить? — спросил Дарт.

— Ну конечно! — воскликнула Мэриан. — Пойдемте со мной, я все устрою.

Откинув назад волосы, девушка повела их по главному коридору, спустилась по мраморной лестнице и, глядя оттуда вверх на Нору, обратилась к ней:

— Так вы хотите посмотреть бумаги?

— А разве они не наверху?

— Были наверху, но после того, как несколько писателей оккупировали кабинет Маргарет, мы перенесли их в маленькую комнатку моей секретарши, когда у меня еще была секретарша.

Мэриан привела их в крошечное квадратное помещение без окна, где стоял письменный стол, школьный стул и висели металлические полки, наполовину заполненные переплетенными журналами, гроссбухами, папками с перепиской и коробками с надписью: «Фотографии».

— Норман, я сейчас принесу вам выпить. Водка подойдет? Со льдом?

— "Пить, чтоб погрузиться в сон", — продекламировал Дарт.

Если в этой каморке и был когда-то телефон, он исчез вместе с секретаршей Мэриан.

93

Десять минут спустя Дарт повторил первую фразу, сказанную им после того, как Мэриан покинула комнату. Он откинулся на спинку стула, положил ноги на одну из полок и, пальцем гоняя в бокале кубики льда, произнес:

— Эта история была еще хуже романов Джейн Остин.

Нора закрыла один из гроссбухов и взяла с полки следующий. На протяжении двадцатых годов и в начале тридцатых Джорджина потратила крупные суммы на шампанское, которое закупала у бутлегера по фамилии Селден. Этот Селден после отмены закона Волстеда[33] в тридцать третьем году уже легально открыл магазин спиртных напитков. В некоторых местах гроссбухи Джорджины были в образцовом порядке, в других же царил хаос. Почерком, который с годами постепенно деградировал от прямого готического донапоминающих колючую проволоку каракулей, Джорджина записывала в журналы сведения о каждом долларе, полученном и истраченном в «Береге», однако она ни в чем не разделяла личные расходы и расходы поместья — все валила в кучу. Запись о приобретении новой пятидолларовой авторучки красовалась под записью о покупке луковиц голландских тюльпанов на сумму триста долларов. С датами Джорджина тоже не придерживалась особой точности.

— Может быть, Агнес действительно видела бегущего Линкольна Ченсела. А может, в один прекрасный вечер перебрав амонтильядо, выдумала все это. Но как оно было на самом деле — мы никогда не узнаем. Почему не узнаем? «Берег» — как тараканья ловушка для реальности: правда входит сюда, но никогда отсюда не выходит, и причина тому — Джорджина. Неужели ты думаешь, что Джорджина Везеролл, даже до того, как она сменила шерри на жидкий морфий, могла бы дать тебе отчет о событиях каждого дня в этих стенах?

— Судя по состоянию ее записей, я бы не поручилась.

— Немудрено, что авторы романов чувствовали себя здесь в своей тарелке: все здесь пропитано вымыслом. — Дарт громко рассмеялся, восхищаясь своей даровитостью. — Да само название поместья лживое. «Берег»! А никакого берега здесь и в помине нет. Старик Джордж считал свою дочь умницей и красавицей, которой все восхищаются, а на деле она была всеобщим посмешищем с лошадиным лицом и в цирковом костюме и привлекала людей лишь бесплатными жильем и едой. Вокруг Джорджины вились известные писатели, подлизывались и льстили ей, и она чувствовала себя жутко важной и нужной. Она не переносила реальности и поэтому притворялась, что жалкие лачуги, в которых когда-то жили слуги, на самом деле — «коттеджи». Придумала им бредовые названия. «Я нарекаю тебя „Пряничным домиком“, тебя — „Рапунцелем“, а вот это поганое болото — „Полем тумана“». О чем тебе все это говорит? О том, что очень скоро маленькая девочка в белом передничке побежит за кроликом на чаепитие.

— Маленькая девочка — это, наверно, я, — сказала Нора.

— Угадала. И почему Агнес должна быть не такой, как они все? Она ведь полжизни провела на этой фабрике грез и не имеет ни малейшего понятия о том, что на самом деле случилось с девчонкой.

— А мне кажется — имеет. И кое-какие твои слова навели меня на это предположение.

Дарт опять самодовольно улыбнулся.

— В жизни не поверю, но как она узнала?

— Джорджина сказала ей, что случилось с Кэтрин.

— Бездна здравого смысла. Великая леди признается слрканке в том, что помогла скрыть убийство? Если это действительно было убийство, в чем я лично сомневаюсь.

— Ты ведь слышал Агнес.

— Агнес прикована к постели, в то время как ее главный конкурент, Лили Мелвилл, скачет по округе и врет туристам. Она одна в своей комнате с Генри Дэвидом Торо, которого тоже считает лжецом.

— Здесь всем не хватает чувства реальности, — заметила Нора.

— Ближе к полуночи они получат ее больше, чем смогут переварить. Кстати, ты нашла что-нибудь интересное в архиве?

— Пока нет. — Нора сняла с полки еще один гроссбух.

Записи начинались в июне неуказанного года с квитанции на пятисотдолларовый чек, выписанный Дж. В., предположительно отцом Джорджины, затем упоминались сорок пять долларов восемьдесят центов, потраченные на садовый инвентарь. Внимание Норы привлекла следующая запись: «18 июня, $75, ликер „Селден“, „Вдова Клико“». Значит, гроссбух начали вести после тридцать третьего года. Почерк Джорджины еще только начинал портиться.

— Какая же ты прилежная, Норочка — Дарт лениво подошел к полкам и вытянул коробку с надписью «Фотографии» и, пока Нора просматривала гроссбух, копался в ней. Пролистав еще несколько страниц, Нора не нашла упоминаний о суммах, которые превышали бы несколько тысяч долларов.

— А Агнес-то в те годы не была замарашкой, — сказал Дарт. — Неудивительно, что Ченсел щупал ее. Смотри.

Он протянул Норе маленькую черно-белую фотографию, и она взглянула на приятное личико молодой Агнес Бразерхуд, пышная грудь которой округло выпирала над вырезом черного форменного платья. Несомненно, горничной не раз приходилось шлепать по рукам постояльцев мужского пола. Она вернула фотографию Дарту и в тот момент, когда он взял снимок из ее рук, вдруг ясно поняла, как умерла Кэтрин Маннхейм. Она знала это все время, даже не подозревая, об этом: ответ ей дала ее собственная жизнь.

Потрясенная, Нора перевернула несколько страниц, едва проглядывая малопонятные записи. «Ящик джина и две бутылки вермута» из магазина, которым владел бывший бутлегер Джорджины Везеролл."Медз. $28,95, Диск. $55.65, Вхл. Мт. $2.00, «Мэнн и Вэар», фтгр. $65".

— Погоди-ка, — сказала Нора. — Какие-нибудь из этих фотографий делали профессиональные фотографы?

— Конечно. Большие групповые снимки.

Порывшись в коробке, Дарт передал Норе фотографию восемь на двенадцать традиционной группы мужчин в костюмах и галстуках, расположившихся вокруг величественной Джорджины. На обороте стоял штамп: «Пэтрик Мэнн и Лимен Вэар, художественная фотография. Студия „Мэнн-Вэар“, Мэйн-стрит, 26, Ленокс, Массачусетс».

Пэтрик Мэнн. Пэтти Мэнн. Пэдди Мэнн.

Лимен Вэар, мадам Лино-Вино Вэар, Лина Вэар.

«Берег», «Ночное путешествие», Дэйви Ченсел.

Два фотографа, ежегодно делавшие групповые снимки, два вымышленных персонажа, беспокойная поклонница Драйвера, преследовавшая Дэйви.

Нора отдала фотографию Дарту. Девушка по имени Патриция Мэнн, Пэтти Мэнн, погрузилась с головой в мир Драйвера и стала сначала Линой Вэар, потом Пэдди Мэнн. Одной из причин ее проникновения в мир фанатиков Драйвера было сходство ее фамилии с фамилией фотографа из Ленокса.

Тут Нора припомнила, что Пэдди Мэнн была к тому же племянницей Кэтрин Маннхейм: семейные сплетни еще глубже толкнули девушку в мир героев Драйвера. Она была уверена, что именно чуждая условностям сестра ее отца написала священную книгу, и дважды попыталась вернуть из забвения свою тетку. Она даже одевалась как Кэтрин Маннхейм.

Нора перевернула еще несколько желтых страниц гроссбуха, и тут имя и сумма будто выпрыгнули к ней со страницы: «Получ. Линк. Ченсел — $50,000».

— Вот! Линкольн Ченсел дал ей пятьдесят тысяч долларов.

Дарт подскочил к ней, чтобы взглянуть на запись.

— Здесь нет даже даты. И черта с два это доказывает, что Джорджина шантажировала его. Никто не мог шантажировать этого старого ублюдка.

Еще несколько страниц...

— Ага, вот и реставрация! Слушай: пятьсот долларов кровельщику, двести маляру. Примерно через неделю тот же маляр получает еще две сотни. Тысяча пятьсот строительному подрядчику. Шестьсот Б. Смитсону, электрику.

Снова маляр. А вот, в конце страницы, еще тысячу получает подрядчик. И еще... Снежный ком.

— Старая скорпионша безмерно полюбила «Вдову», не так ли?

— Вдову?

— "Вдову Клико", ты, невежда. Ладно, он дал ей кучу денег, и она стала прихорашивать поместье. Ченсел был жадным, но не был скупердяем. Он делал кучу денег и половину выбрасывал на ветер. «Джорджина, старая плутовка, вот тебе пятьдесят тысяч, приведи в божеский вид эти сараи и купи себе пару ящиков „Вдовы“, чтоб не скучать». Вот как было дело.

— Линкольн Ченсел добровольно отдал пятьдесят тысяч долларов женщине, которую он, возможно, презирал? Тогдашние пятьдесят тысяч — это в пересчете на современные доллары тысяч триста-четыреста.

— Ченсел вряд ли был мелочным. К тому же у него было еще две причины проявить щедрость к Джорджине. Во-первых, он хотел привлечь ее в свое общество, во-вторых, именно благодаря ей он встретился с Драйвером. Не сомневаюсь, что он в общих чертах представлял себе, сколько сможет заработать на «Ночном путешествии». Пятьдесят тысяч по сравнению с этим были мелочью.

Нора улыбнулась.

— Ты не допускаешь даже мысли, что твоего любимого героя могли шантажировать.

— Этот человек действительно был героем, — сказал Дарт. — Чем больше узнаешь об этом парне, тем симпатичнее он кажется. Кто попробовал бы его шантажировать, и дня бы не прожил.

Дарт восхищался монстрами, потому что был одним из них, но сейчас он был прав: вымогать деньги из Линкольна Ченсела было ох как непросто.

Тут кто-то постучал в дверь.

— Нам принесли добавки, — сказал Дарт. — Обожаю эту женщину.

В комнату заглянула Мэриан Каллинан.

— Извините, что прерываю, Норма, но вам звонят. Некий мистер Деодато.

Дарт опустил ленивый взгляд на Нору.

— Я подожду вас здесь, — сказала Мэриан.

94

Дарт закрыл дверь кабинета Мэриан и прошептал:

— А теперь будь умницей.

Улыбаясь, он помахал рукой в сторону телефона. Когда она взяла трубку, Дарт встал рядом и тоже прижал голову к трубке.

— Джеффри? — проговорила Нора. — Как мило, что вы позвонили.

— Можно сказать и так. Я уже звонил сюда, но какая-то женщина ответила, что вы на экскурсии. Почему вы не позвонили мне?

— Здесь телефонов раз-два и обчелся, да и, честно говоря, я была очень занята. Извините меня, Джеффри, я, наверное, заставила вас поволноваться.

— Да уж... Я почти доехал до поместья, но меня остановил ливень. А вам-то как удалось добраться до «Берега»?

— Это не важно. Я как увидела у отеля всех этих полицейских, пошла через черный ход и неожиданно наткнулась на давнишнего друга — он меня и подвез. Жаль только, что не смогла с вами связаться. Где вы сейчас?

— На бензозаправке за Леноксом. Похоже, застрял здесь часа на два. Послушайте, Нора, я должен сказать вам кое-что очень важное.

— Вы, должно быть, наткнулись прямо на копов.

— А как же. Почти целый день просидел в полицейском участке. Был уверен, что меня арестуют, но они в конце концов отпустили.

— Прежде чем сбежать, я видела Дэйви. Он встречался с вашей матерью?

— Это именно то, о чем я хотел с вами поговорить. Он пришел к ней в дом с двумя агентами ФБР. Такую сцену закатил! Дэйви сорвался и зарыдал. Даже моя мать растрогалась. Из всего, что она мне поведала, я понял, что под Вестерхолмом разверзлась преисподняя. Дэйви отправился к отцу с тем, что вы ему рассказали накануне вечером, и Элден вышвырнул ею из «Тополей». Дэйви совсем раскис. Он хочет вернуть вас. Я не знал, как вы на это отреагируете, поэтому вместо того, чтобы позвонить ему после разговора с матерью, решил связаться с вами. Хотелось бы, конечно, поговорить с вами не по телефону, но пока к «Берегу» пути нет — дорогу затопило.

— Вы сказали, «вместо того, чтобы позвонить ему»? А зачем вам звонить Дэйви?

— Чтобы сказать ему, что вы, возможно, отправились в «Берег». Или, чего я больше всего боялся, что вас снова мог захватить Дик Дарт.

— Не понимаю.

— Это потому, что я рассказал вам еще не все новости. После того как я доберусь до «Берега», вы, возможно, захотите вернуться со мной в Нортхэмптон. Или я мог бы отвезти вас обратно в Коннектикут, если вы этого хотите.

Дарт вытянул из ножен на ремне брюк нож и поднес его к лицу Норы.

— Не торопитесь, Джеффри. Мне придется здесь переночевать, и мне не хотелось бы, чтобы вы приезжали раньше завтрашнего дня. Мне очень жаль, но это именно так. Да и как я могу вернуться в Коннектикут?

— Как ни странно, все уже прояснилось, — сказал Джеффри. — Вас больше не разыскивают.

Глаза Дарта зловеще сверкнули.

— А что случилось? И откуда вы все это знаете?

— Моя мать. Никто еще не осознал этого до конца, но один из агентов ФБР проговорился, что Натали Вейл отреклась от всех своих показаний. Она призналась полиции, что вы не похищали ее.

— Так с меня сняты обвинения?

— Насколько мне известно, да. Все довольно запутано, но Натали, кажется, сказала, что обозналась, или ошиблась, или что-то в этом роде, и ей очень жаль, что она втянула вас в историю.

Дарт нахмурился, в глазах его плеснулось подозрение.

— У меня такое впечатление, что Натали Вейл слегка сбила всех с толку, но для вас все складывается к лучшему. Теперь единственная тема, на которую в полиции хотят с вами поговорить, — это Дик Дарт. Он выбрался из Нортхэмптона, угнав антикварный «дуйзенберг».

— Да-а? — изобразила удивление Нора.

— Почему бы мне не забрать вас оттуда, как только я смогу, и не отвезти туда, куда пожелаете?

— Мне очень неловко причинять вам такие хлопоты, но мне хотелось бы побыть здесь и закончить начатую работу.

— Так вы хотите, чтобы я подождал на заправке, пока кончится дождь, и вернулся в Нортхэмптон? — ошеломленно спросил Джеффри.

— Очень жаль, что для вас нет более простого выхода.

— Мне тоже. Можете позвонить мне завтра? Часов после восьми утра я, возможно, буду у матери, — в его ровном голосе уже не было никаких интонаций.

— Я позвоню.

— Хотите, я позвоню Дэйви и скажу ему, что с вами все хорошо?

— Нет, пожалуйста, не надо.

— Вы, должно быть, обнаружили что-то достаточно интересное, раз хотите остаться там.

— Я знаю, вы заслужили лучшего обращения, Джеффри. Вы — хороший друг.

— А заслужил ли я право дать вам совет?

— Более чем.

— Оставьте его. Он никогда не станет лучше, чем есть, а этого недостаточно для такой, как вы.

— До свидания, Джеффри.

Дарт нажал на рычаг.

— Кажется, ты разбила его сердце. Джеффри хотел провести ночь с моей Норочкой. Но давай обсудим более серьезные материи. Малышка Натали отреклась. Выходит, ты никогда не похищала эту шлюху. Ну, никуда не деться от проклятия «Берега»: мы идем курсом от одной лжи к другой. — Дарт приставил кончик лезвия ножа к подбородку Норы и провел им по ее коже. — Объясни-ка мне, что происходит.

— Я не могу объяснить этого. — Нора приподняла подбородок, но Дарт легонько прижал к нему острие ножа, стараясь, однако, не проколоть кожу. — Ты ведь слышал его. Никто не может понять поведения Натали.

— А ты постарайся!

— Натали несколько дней продержали на лекарствах. Не думаю, чтобы она вообще что-то помнила. К тому же она наркоманка. Дэйви сказал мне, что копы нашли у нее в доме пакетик кокаина.

— Рисковая дамочка.

— Возможно, она не может вспомнить, что конкретно я делала. Возможно, у нее есть какая-то другая причина лгать. Я не знаю, и мне все равно. Я-то собиралась убить ее.

Дарт погладил Нору по щеке.

— Угрозы неожиданных визитов как-то не очень радуют меня. Позволь рассказать тебе, что я собираюсь сделать сегодня ночью. И все у нас замечательно получится. У папочки есть новый план.

95

В начале седьмого Мэриан вернулась и объявила: через несколько минут будет готов обед. Она подкрасила губы бледно-розовой помадой, чуть подвела глаза и надела ожерелье из тонких золотых колечек, свернувшееся на ее ключицах словно прирученная змейка.

— Надеюсь, вы уже успели проголодаться, — сказала Мэриан Дарту, который якобы дулся на нее за то, что ему так и не предложили вторую порцию выпивки.

— Я всегда голоден. И пить тоже хочу всегда.

— Это намек? Что ж, Маргарет открыла бутылку вина, и, думаю, вам понравится ее выбор.

— Только одну? — Дарт поднял со стола свой стакан. — Почему бы вам не обеспечить хорошее настроение всей компании, позаботившись о еще как минимум одной бутылочке к нашему пиру?

Улыбка Мэриан стала чуточку напряженной; она взяла стакан из рук Дарта и подошла к Норе.

— Нашли что-нибудь полезное?

Нора проверила записи еще о двух платежах от Линкольна Ченсела: один — на тридцать тысяч, другой — на двадцать тысяч долларов. Вслед за каждым поступлением следовали выплаты портнихам, модисткам, магазинам тканей и вездесущему Селдену. Потратив первые пятьдесят тысяч на поместье, вторые Джорджина потратила на себя.

— Да... осталось немножко, — ответила Нора.

— Если хотите, можете вернуться сюда после обеда.

Предложение вполне соответствовало новым планам Дарта на вечер, и Нора заставила себя произнести:

— Спасибо, возможно, я так и сделаю.

— Если не возражаете, я займусь вашим умирающим от жажды мужем, а то у него окончательно испортится настроение.

— Вы чертовски правы, — сказал Дарт. — Кстати о настроениях. Как там леди Маргарет? Она уже пришла в себя?

— А Маргарет никогда из себя и не выходит, — улыбнулась Мэриан. — Но, думаю, у нас есть надежда провести вечер культурно.

— Тоска!... Давайте лучше сотворим что-нибудь гнусное.

— Я сбегаю за выпивкой.

Люстру включать не стали, и комнату освещали только настенные бра и свечи на столе в высоких серебряных подсвечниках. Стол был накрыт на пятерых витиевато украшенным синим с золотом китайским фарфором. Темные окна и серебряные крышки электрокастрюль и жаровен отражали свет свечей. За окном шелестел по газонам невидимый дождь. Маргарет Нолан и Лили Мел-вилл повернулись к вошедшим Норе и Дарту: одна — с выражением вежливого гостеприимства, другая — с выжидательной улыбкой. Скрещенные на груди руки Лили пришли в движение:

— Ну разве это ненастье не ужасно? Вы, наверно, счастливы, что все это не случилось во время нашей экскурсии?

— Дождь изобрели прислужники дьявола.

— Бури всегда пугают меня, особенно когда они с громом и молнией: всякий раз мне чудится, будто случится что-то ужасное.

— Сегодня вечером ничего ужасного не должно случиться. — Маргарет подошла к ним. — Если не считать обычных перебоев с энергоснабжением, а к ним мы хорошо подготовлены. Мы проведем прелестный вечер, не правда ли, мистер Десмонд?

— Несомненно!

Маргарет повернулась к Норе.

— Мэриан сказала, что вы перебирали наши старые бумаги в поисках информации для проекта, касающегося Хьюго Драйвера. Надеюсь, вы поделитесь с нами своими мыслями.

Маргарет приготовилась не обращать внимания на провокации Дарта ради предполагаемой прибыли, которую могут принести конференции по Хьюго Драйверу.

Нора же гадала, что могла бы сказать ей о значении «Берега» для романа Драйвера.

— А куда делась Мэриан? Мы полагали, она придет вместе с вами.

— Готовит возлияние, — сообщил Дарт.

Маргарет удивленно подняла брови.

— К первому блюду у нас чудесное «Шатонеф», а ко второму, на мой взгляд, вообще нечто особенное — «Шато Талбот» семидесятого года. А что попросили Мэриан принести вы?

— Двойную порцию, — сказал Дарт. — Чтобы компенсировать то, что она забыла принести до того.

— Вы поэт старой школы, мистер Десмонд. Миссис Десмонд? Бокал чудесного белого вина?

— Минеральной воды, пожалуйста, — сказала Нора.

Когда она приблизилась к бутылкам, в комнату поспешно вошла Мэриан с наполненным стаканом и протянула его Дарту.

— Маргарет, надеюсь, вы не будете против, но Норман полагает, что одной бутылки «Шато Талбот» будет недостаточно, и я открыла «Божоле» — ту, что стояла на нижней полке в буфете.

Маргарет Нолан обдумала слова девушки, наверняка содержавшие скрытую информацию о том, что открытая ею бутылка стоит раз в десять дешевле «Шато Талбот», затем оценивающе взглянула на Дарта. С ангельски невинным лицом он одним глотком осушил полстакана водки.

— Мудрое решение, Мэриан. То, что не допьют наши гости, можно будет пустить на уксус. Напитки, прошу вас.

Мэриан налила себе белого вина.

— Я позвонила Тони и попросила его принести дождевик и сапоги для Нормана и оставить все это в прихожей. Телефонную линию в любую минуту могут отключить, а этому бедняге надо еще добраться до «Перечницы». Норме я могу одолжить свои вещи.

— Еще одно мудрое решение, — сказала Маргарет Нолан. — Поскольку вы называете наших гостей по именам, думаю, будет лучше, если и мы все поступим так же. Вы не против?

— Что вы, что вы, я только за, Мэгги, — поднеся стакан к губам, Дарт проглотил остатки водки.

С тщательно продуманной церемонностью Маргарет указала каждому его место. Норман — справа от главы стола, Нора — напротив Нормана Мэриан — рядом с Норманом, Лили — рядом с Норой.

— Пожалуйста, подходите к буфету и накладывайте первое блюдо. Как только мы рассядемся, я подробно расскажу о нашем сегодняшнем меню и об этой чудесной комнате, в которую обычно не водят экскурсии. Лили, не подадите ли нам пример?

Лили подскочила к буфету и сняла овальную крышку с большого плоского блюда, стоявшего рядом с корзиной французских булок. Под крышкой оказались лежавшие горкой бледные полоски сыра, окруженные кусочками жареных перцев — красные слева, зеленые справа — и украшенные черными оливками и анчоусами. По обе стороны блюда желтели четвертинки сваренных вкрутую яиц. Аромат чеснока и масла струился от перцев. Лили взяла из стоящей рядом стопки салатную тарелку и показала Дарту.

— Фарфор Джорджины. Веджвуд.

— "Флорентина", — кивнул Дарт. — Один из моих любимых сервизов.

— Норман, вы знаете все!

— Даже зверя можно обучить, — сказал Дарт.

Лили наложила себе по крошечной порции перцев обоих видов, несколько оливок и четвертинку яйца. Дарт сгреб в тарелку половину красных перцев, проигнорировав зеленые, большую часть оливок, половину яиц и сыра и почти все анчоусы. Порцию довершил шестидюймовой толщины ломоть, оторванный от французской булки. Остальным пришлось выбирать из того, что осталось.

Дарт сел за стол, подмигнул Лили и, взяв бутылку из ведерка со льдом, наполнил свой бокал белым вином.

Маргарет заняла свое место и долго внимательно рассматривала лежащую на тарелке еду.

— Это то, что мисс Везеролл называла своим «Средиземноморским блюдом». Монти Чендлер выращивал перцы вместе с другими растениями в отдельном садике к северу от главного здания.

Пока Маргарет говорила, Дарт отправлял в рот перцы, вареные яйца, укладывал полоски сыра на толстые ломти хлеба и уписывал все за обе щеки. Когда она умолкла, он откусил кусок хлеба и запил вином. Затем причмокнул губами.

— Сыр потусторонний.

— Сирийский. — Маргарет мрачно наблюдала за тем, как он ест. — Мы покупаем его на рынке деликатесов, а мисс Везеролл заказывала у импортера из Нью-Йорка. Она не скупилась для своих гостей.

Дарт приподнял бутылку и качнул ею в сторону Маргарет.

— Да, пожалуйста, — церемонно ответила она.

Он налил полстакана Маргарет, затем долил Мэриан.

Порыв ветра сотряс стены дома, словно рука великана. Лили нервно смяла в руке салфетку.

— Лили, вы ведь пережили здесь тысячи гроз, — обратилась к ней Маргарет. — Нынешняя не может быть такой страшной, какой кажется, поскольку еще не отключили электричество.

И в этот момент бра на стене погасли. Теперь в темных окнах, атакуемых ветром, плясали лишь отражения огоньков свечей.

— Ну вот, сглазила, — сказала Маргарет. — Ладно, не в первый раз. Лили, перестаньте дрожать. Вы же знаете, свет скоро включат.

— Я знаю... — Лили зажала ладони между коленями и опустила глаза.

— Ну, так ешьте.

Лили удалось донести до рта маслину.

— Мэриан, я думаю, следует отнести свечу Агнес. Она поела?

— Если можно назвать это едой, — ответила Мэриан. — Не волнуйтесь, я позабочусь об Агнес. И принесу еще свечей, чтобы мы видели, что у нас в тарелках.

— Не могли бы вы заодно проверить телефоны? — Маргарет повернулась к Дарту. — Один из недостатков проживания в подобных местах состоит в том, что, когда выходит из строя электричество, с телефонами в пятидесяти процентах случаев происходит то же самое. Местные власти слишком бедны, чтобы провести подземный телефонный кабель.

— Пороки демократии, — сказала Дарт. — К власти приходят не те.

Маргарет снисходительно взглянула на него:

— А, так значит, вы разделяете пристрастие Джорджины Везеролл к сильным лидерам, не так ли?

Отвлеченная на секунду от своих страхов, Лили подняла на них глаза.

— Я частенько думаю об этом. Это правда, хозяйка говорила, что сильными нациями должны управлять сильные лидеры. Поэтому она и любила мистера Ченсела. Говорила, что он сильный человек и что страной должен управлять кто-то вроде него.

Дарт буквально просиял.

— Хорошая девочка, Лили. Вернулась в мир живых. Целиком и полностью согласен с хозяйкой: из Линкольна Ченсела получился бы прекрасный президент. Нам нужен человек, который знает, как натянуть вожжи. Смею заверить вас, я сам неплохо бы с этим справился.

— Не сомневаюсь, — сказала Маргарет.

Дарт допил остатки белого вина.

— Смертный приговор для каждого, кто имел глупость попасться на преступлении. Этим мы делаем генофонду прививку в правую руку. Публичные казни на глазах у живой аудитории, транслируемые по телевидению. Телевизионные трибуналы, так? И показать им, что происходит после суда. Отменить подоходный налог, чтобы чернь и бездари не кормились за счет людей с возможностями. Школы поставить на коммерческую основу. Вместо степеней выдавать денежные поощрения, спонсируемые владельцами крупных корпораций. И так далее и тому подобное. А теперь, когда с салатным вступлением покончено, почему бы нам не посмотреть, что там под крышками кастрюлек?

— Сдается мне, — сказала Маргарет, — что подобные шутливые разговоры с дикими взрывами фантазии велись здесь во времена мисс Везеролл. Вы согласны со мной, Лили?

— О да, — встрепенулась Лили. — Послушать, что говорили эти люди, можно было подумать, что все они сошли с ума.

— Одна из картин в этой комнате действительно висела здесь и в те дни. Как и портрет отца мисс Везеролл на лестнице. Это все, что уцелело от ее коллекции произведений искусств. Хотите попробовать угадать, какая картина?

— Вон та, — Нора указала на портрет женщины, чье знакомое лицо выглядывало из-под красной шляпы, размером и формой напоминавшей призовую тыкву.

— Правильно. Конечно же, это мисс Везеролл Мне кажется, что этот портрет передает всю силу ее характера.

В комнату вернулась Мэриан с подсвечником в каждой руке и двумя другими, зажатыми под мышками.

— Думаю, эти тарелки уже можно убрать, Мэриан, — сказала Маргарет, — и передать мне другие, чтобы я могла разложить в них главное блюдо. Как бедняжка Агнес?

— Перевозбуждена, и я не могу понять почему. — Мэриан начала собирать тарелки. — Телефоны отключили. Думаю, к утру заработают.

— Мне очень хотелось бы еще раз повидаться с Агнес, — сказала Нора.

Маргарет сняла серебряную крышку с того, что на первый взгляд напомнило круглую буханку хлеба, корочку которой пятнали зеленые крапинки.

— Норма, — сказала она, — я уверена, что мы с Лили сможем помочь вам не хуже Агнес Бразерхуд. Над каким проектом вы работаете? Это книга?

— Может, когда-нибудь и станет книгой. Меня интересует определенный период в истории «Берега».

Маргарет надрезала корочку и двумя ловкими движениями ножа отделила и положила первую порцию на верхнюю в стопке тарелку. Из-под хрустящей корочки выскальзывали тонкие коричневые ломтики мяса, блестевшие ароматной подливкой. С другого блюда она брала и добавляла в тарелки маслянистый белоснежный горошек.

— В корзиночке есть сдобное печенье. Норма, не могли бы вы передать это Лили?

Дарт наблюдал за сочащейся из-под корочки подливкой.

— Что там за начинка?

— Пирог с луком-пореем и кроликом и белый горох в масле. Кролик в соусе «беурре мание», и будьте уверены, я не забыла вытащить оттуда все до единого лавровые листочки.

— Мы едим кролика?

— И, заметьте, крупного кролика Нам повезло, что мы смогли раздобыть его. — Маргарет наполнила следующую тарелку. — В былые времена Монти Чендлер ловил трех-четырех кроликов в месяц. Кажется, так вы говорили, Лили?

— Так, — подтвердила Лили, склоняясь над блюдом и вдыхая его аромат.

— Мэриан, вы не принесете нам «Талбот»? — Пока Маргарет раскладывала пищу в оставшиеся тарелки, Мэриан наполнила вином четыре бокала.

Как только она села, Дарт зачерпнул вилкой как можно больше, положил в рот, с подозрительной миной пожевал и сказал:

— Довольно вкусно для грызуна-вредителя.

Маргарет повернулась к Норе.

— Норма, насколько я понимаю, исследования, о которых вы упомянули, сфокусированы на Хьюго Драйвере.

Норе очень хотелось быть в состоянии насладиться одним из самых вкусных обедов в ее жизни.

— Да, но меня также интересуют другие люди, жившие здесь в то лето. Меррик Фейвор, Крили Монк, Билл Тайди и Кэтрин Маннхейм.

Опустив глаза в свою тарелку, Лили Мелвилл нахмурилась.

— Ни одной знакомой фамилии. Лили, вы помните кого-нибудь из них?

— Еще бы не помнить! Мистер Монк был ужасным человеком. Мистер Фейвор — хорошеньким, как кинозвезда. Мистер Тайди чувствовал себя как рыба, вынутая из воды, и был весь погружен в себя. Он не любил хозяйку, но, по крайней мере, делал вид, что это не так. В отличие от нее. Ее, видите ли, нельзя было беспокоить, зато сама она шныряла повсюду, — Лили остро глянула на Нору. — Обвела вокруг пальца и хозяйку, и Агнес, но только не меня. Что бы с ней ни случилось, — все лучше, чем она заслужила.

Ненависть в ее голосе, верно хранимая десятилетиями, была не ее ненавистью — Джорджины. И это тоже было истинной сутью «Берега».

Маргарет все это уже слышала, но понятия не имела о событиях, послуживших причиной ненависти.

— Лили, — воскликнула она. — Я никогда прежде не слышала, чтобы вы так отзывались о ком-то. Что сделала эта девушка?

— Оскорбила хозяйку. А потом сбежала отсюда и кое-что с собой прихватила.

На лице Маргарет отразилось понимание.

— А, так это та гостья, которая инсценировала свое таинственное исчезновение. Она, кажется, украла рисунок Рембрандта?

— Редона, — поправила Нора.

— Гадкий был рисунок. На нем была изображена женщина с птичьей головой... все такое темное, грязное. Словно обнажал ее темную душу. И женщина с рисунка была похожа на нее.

— Норма, давайте забудем о той несчастной особе и сконцентрируемся на Хьюго Драйвере, — предложила Маргарет. — Если верить Мэриан, вы полагаете, что «Берег», возможно, вдохновил его на создание «Ночного путешествия». Вы не поможете мне понять, как именно?

Какое счастье, подумалось Норе, что как раз в этот момент она положила в рот изрядный кусок кроличьего пирога: это дало ей короткую отсрочку. Надо что-то придумать. Повелитель Ночи был карикатурой на Монти Чендлера? «Пряничный домик» — прототипом жилища Чашечницы?

За окном взорвался воем мощный порыв ветра.

Чуть раньше, когда на экскурсии она шла за Лили, она почувствовала... почти почувствовала, что-то напомнило ей...

— Вот бы сейчас к Поющим колоннам, — сказала Мэриан. — Представляете, как они звучат сейчас?

Лили содрогнулась.

Тут дверца в памяти Норы распахнулась, и она поняла, что именно имела в виду Пэдди Мэнн.

— Поющие колонны — яркий пример влияния «Берега» на Хьюго Драйвера.

Дарт положил вилку и ухмыльнулся.

— Он использовал описание кое-каких мест на территории поместья. Вот поэтому многие люди и не заметили, что все фанатики Драйвера живут словно в островном мире. С другой стороны, Драйвер никогда не привлекал внимания фундаментальных исследователей, а люди, хорошо знающие «Берег» — как все вы, например, — не слишком часто думают о нем.

— Лично я никогда не думаю о нем, — призналась Маргарет. — Но полагаю, что почти готова наверстать упущенное. Так чего же мы такого не заметили?

— Имена, — пояснила Нора — Мэриан только что упомянула Поющие колонны. Драйвер поместил их в «Ночное путешествие» и назвал Каменными Кронами. Поле тумана переименовал в Зловонное поле. Горная долина — это...

Маргарет смотрела на Нору во все глаза:

— Долина Монти[34]. О господи... Так и есть! А что, здорово! Подумайте только обо всех людях, преданных этой книге. Норман, наливайте себе еще вина Ваша жена заработала его для вас. Мэриан, принесите бутылку «Божоле», которую вы открыли перед обедом. И прихватите из холодильника шампанское. Мы собирались устроить праздник в духе Джорджины Везеролл, и мы его устроим.

Мэриан поднялась:

— Теперь понимаете, что я имела в виду, говоря о конференциях, посвященных Драйверу.

— Я вижу гораздо большие возможности. Я вижу Неделю Драйвера! Я вижу футболки с портретом Хьюго Драйвера, которые будут расхватывать в нашем магазинчике. В каком коттедже жил этот благородный человек, когда приезжал сюда?

— В «Рапунцеле».

Лили пробормотала что-то неразборчивое.

— Дайте мне три недели, и я превращу «Рапунцель» в святилище Хьюго Драйвера. Мы сделаем «Рапунцель» драйверовским центром вселенной.

— И вовсе он не был благородным, — уже более отчетливо пробормотала Лили.

— А теперь стал им! Лили, это прекрасная возможность. Ведь у нас есть вы, одна из тех, кто действительно знал великого Хьюго Драйвера Каждая мелочь, которую вы можете вспомнить о нем, теперь на вес золота. Он был неаккуратным? Мы разбросаем по комнате носки и скомканные листы писчей бумаги. Много пил? Водрузим на письменный стол бутылку бурбона. — Лили вдруг сделала большой глоток вина. — Ну-ка, расскажите мне. Что с ним было не так?

— Все.

— Быть того не может.

— Вас ведь не было здесь. — Лили взглянула на Маргарет чуть с вызовом. — Он совал во все свой нос. Он грубил персоналу. И воровал.

Появилась Мэриан с двумя бутылками и вторым ведерком со льдом.

— Кто воровал? — спросила она.

— Значит, будет чуть сложнее реабилитировать мистера Драйвера, чем других светил, — сказала Маргарет.

— Вы знали, что он был вором? — Нора посмотрела на Лили.

— Конечно, знала. Он украл из этой самой комнаты столовое серебро. Украл мраморную пепельницу из комнаты отдыха. Украл две наволочки и две простыни из «Рапунцеля». Книги из библиотеки. У других гостей крал вещи. Мистер Фейвор лишился новенькой поршневой авторучки. Этот человек был чумой, вот кем он был.

Пробка вышла из бутылки «Вдовы Клико» с приятным глухим хлопком.

— Может быть, стоит пересмотреть наше отношение к мистеру Драйверу, — сказала Мэриан.

— Вы серьезно? Да мы будем полировать этого парня, пока он не засияет, как золотой, и если вы не хотите попробовать, Лили, мы предложим это Агнес.

— Она не станет. — Лили допила остатки вина. — Именно Агнес рассказала мне половину того, о чем я только что сообщила. Я тоже хочу немного шампанского, Мэриан.

— Что еще он украл, Лили? — спросила Нора.

Поглядев несколько секунд в какую-то точку на стене над головой Норы, Лили подвинула Мэриан высокий бокал.

— Это он украл тот рисунок, правда? Пропавшего Редона. Тот, который вы никогда не любили.

Лили с несчастным видом посмотрела на Нору.

— Я не говорила вам этого. Я не должна была говорить, и я не сказала.

Маргарет отпила немного шампанского и в полном недоумении переводила взгляд с Лили на Нору и обратно.

— Лили, но ведь две минуты назад вы сказали, что рисунок украла мисс Маннхейм.

— Именно так я и должна была говорить.

— Кто велел вам так говорить?

Сделав большой глоток шампанского, Лили плотно сжала губы.

— Хозяйка, кто же еще, — ответила за нее Нора.

Дарт радостно хмыкнул и положил себе еще кроличьего пирога.

Лили смотрела на Нору почти со страхом.

— Она знала, потому что видела рисунок в «Рапунцеле» в ту ночь, когда исчезла Кэтрин Маннхейм, — продолжала Нора.

Лили кивнула.

— Когда она сказала вам об этом? И зачем? Вы, должно быть, спросили, действительно ли рисунок похитила не Кэтрин, а Хьюго Драйвер?

Лили снова кивнула.

— Это было, когда хозяйка болела.

— И когда здесь уже не было гостей, а мисс Везеролл крайне редко выходила из комнаты. Агнес Бразерхуд проводила с ней много времени.

— Это было несправедливо,— заговорила Лили. — Агнес никогда не любила ее так, как я. Сестра Агнес, Эмма, была горничной хозяйки, и когда Эмма умерла, мисс Везеролл захотела, чтобы рядом с ней была Агнес. Знала бы она настоящую Агнес! Похожими сестры были только внешне. Уж я-то позаботилась бы о хозяйке куда лучше. Я было пыталась тоже приглядывать за ней, но к тому времени у нее на уме была одна Агнес.

— Значит, первой о рисунке вам рассказала Агнес?

Опустив подбородок на ладонь, Маргарет наблюдала за игрой в ответы и вопросы, как болельщик за теннисным матчем.

— Она вышла из спальни хозяйки, и я, взглянув на нее, спросила: «Что стряслось, Агнес?» — потому как по ее физиономии сразу было видно, что она не на шутку расстроена. Агнес велела мне убираться прочь, но я спросила, не случилось ли чего с хозяйкой. «Ничего такого, в чем мы могли бы ей помочь», — ответила Агнес, но я все продолжала допытываться, и наконец, прикрыв ладонью глаза, она сказала: «Я была права насчет мисс Маннхейм. Все это время я была права». Маленькая бродяжка, сказала я, она высмеивала нашу хозяйку да еще украла рисунок. «Нет, она не крала Это сделал мистер Хьюго Драйвер», — покачала головой Агнес и начала смеяться, но это было совсем не похоже на смех, а потом сказала, что я могу подняться наверх и сама спросить хозяйку, если не верю ей.

— Так вы и сделали, — предположила Нора.

Лили допила шампанское и содрогнулась всем телом.

— Я вошла, присела к ней на кровать и прикоснулась к ее волосам. «Я так и знала, что Агнес проболтается», — сказала хозяйка, а глаза у нее были такими живыми, как до болезни. Я сказала, что Агнес солгала мне, и передала ее слова, тогда хозяйка успокоилась и сказала: «Да нет, Агнес сказала правду. Картину действительно взял мистер Драйвер». Она знала, что это так, потому что видела рисунок в его комнате в «Рапунцеле». Я спросила, зачем она заходила в его комнату, и мисс Везеролл сказала: «Я вела себя как дочь моего отца. Или даже как Линкольн Ченсел». Тогда я сказала: «Вам не следовало разрешать ему брать картину». А она мне ответила: «Мистер Ченсел переплатил за этот безобразный рисунок в сто раз. Пришли ко мне Агнес». Я пошла за Агнес А на следующий день хозяйка сказала, что не может больше позволить себе платить мне жалованье и вынуждена меня отпустить, но что я не должна никому рассказывать о том, кто украл картину, и я никому никогда не рассказывала, даже сейчас.

— Вы ничего не рассказывали, — кивнула Нора. — Я обо всем сама догадалась.

— Боже правый, — воскликнула Маргарет. — Что за странная история! Но я не вижу здесь ничего, что должно нас беспокоить, правда, Мэриан?

— Мистер Ченсел купил рисунок, — откликнулась Мэриан. — А мистер Драйвер позаимствовал его до того, как за него успели заплатить. Вот и все.

— Вот молодцы! — воскликнул Дарт.

— Если бы удалось одолжить из дома Драйвера этот рисунок, его можно было бы повесить в «Рапунцеле» и тоже как-то связать со всей историей создания «Ночного путешествия». — Маргарет с сочувствием взглянула на Лили. — Я знаю, что вы не любили этого человека, Лили, но мы уже сталкивались с подобной проблемой прежде. Вместе с вами и Мэриан мы можем придумать десятки интересных историй о мистере Драйвере. А для компании «Берег» наша затея может обернуться неожиданной удачей. Еще шампанского, Норман? Сегодня ради особого случая у нас есть птифуры — восхитительные маленькие меренговые пирожные с мороженым и фруктами. Мистер Бакстер, наш кондитер из Ленокса, как раз сегодня их приготовил, чудо из чудес; кстати, мисс Везеролл обожала их.

— Можете на меня рассчитывать, — сказал Дарт.

— Мэриан, не будете ли вы так любезны?

Мэриан снова вышла из комнаты, на сей раз похлопав Дарта по спине, когда проходила мимо. Как только за ней закрылась дверь, Лили сказала, что неважно себя чувствует.

— Долгий был день, — кивнула Маргарет. — Мы оставим вам десерта.

Лили неловко поднялась и, нетвердо ступая, побрела к двери, которую открыл перед ней успевший подскочить Дарт. На прощание он поцеловал Лили в щеку. Когда Дик вернулся на свое место, Маргарет улыбнулась ему.

— У Лили сегодня кое-какие трудности, но она, как всегда, будет превосходно работать во время праздников Драйвера. Я не вижу никаких препятствий, а вы?

— Только стихийное бедствие, — сказал Дарт и наполнил свой бокал.

Мэриан вернулась с подносом птифуров и еще одной бутылкой шампанского.

— Несмотря на сомнения Лили, я считаю, нам все же есть что отпраздновать сегодня. Поэтому, надеюсь, вы не будете возражать, Маргарет.

— Не буду, не буду. Мне, однако, уже хватит.

Тем не менее, когда раздали десерт и Мэриан, пританцовывая, обходила стол и доливала всем шампанское, Маргарет позволила наполнить свой бокал.

— Мистер Десмонд, — попросила она, — пожалуйста, почитайте нам свои стихи. Для нас будет большой честью послушать их из ваших уст.

Дарт сделал большой глоток шампанского, подцепил вилкой сразу несколько птифуров с мороженым, положил в рот, запил еще одним большим глотком шампанского и вскочил на ноги.

— Я сочинил это стихотворение в машине на пути в этот литературный рай. Надеюсь, оно хоть чуточку тронет вас всех. Называется «Извне».

Прощай, блаженство! Этот мир -

смерть сладострастная, но только не Его ль

могу молить

в смятенье и тоске:

Господь, помилуй?

Ни руки друга, ни богатство

не в силах исцелить тебя:

ничто не вечно!

Могу ли я в смятенье и тоске

молить:

Господь, помилуй?

Лишь красота, но не морщины, нет,

сжирает королев.

Все умерли, и пыль запорошила веки.

А я — я умер?

Нет, обманут!

В могиле мягкой Гектора мечи

сильны — земле не удержать той силы.

Приди, обман!

В смятенье и тоске

могу ли я молить:

Господь, помилуй?

Дарт обвел взглядом сидящих за столом:

— Что скажете?

— Никогда не слышала ничего подобного, — сказала Маргарет. — Синтаксическая структура искажена, но смысл четок и понятен. Это мольба о милости божьей человека, который не рассчитывает ее получить. И что самое замечательное: хотя я слышу это стихотворение впервые — оно кажется мне смутно знакомым.

— Стихи Нормана часто производят такое впечатление, — сказала Нора.

— И напоминают поэзию, сконцентрированную до самой сути, — подхватила Маргарет. — Вы уже говорили с Норманом о наших поэтических вечерах, Мэриан?

— Нет пока, но сейчас самое время. Норман, мы можем рассчитывать на то, что вы вернетесь сюда, чтобы почитать свои стихи?

И снова Мэриан, сама того не подозревая, помогла Дарту в его планах на сегодняшний вечер. Он притворился, что обдумывает предложение.

— Мы должны договориться обо всем сегодня. Проблема в том, что для этого мне надо заглянуть в свой блокнот для записей деловых встреч, а блокнот остался в комнате. Но если вы решите, что хотите выпить на сон грядущий, можете подойти к нам попозже.

— Чтобы ваш блокнот для записей договорился с моим блокнотом для записей? Действительно, почему бы нет — так я и сделаю.

— Ах, молодежь, — вздохнула Маргарет. — Вы можете целые ночи напролет беседовать о самых разных вещах, а я, лишь только коснусь головой подушки, сразу засыпаю. Но прежде, чем мы разойдемся, Мэриан, нам надо навести порядок на кухне.

— Разрешите мне помочь вам, — предложила Нора. — Это самое меньшее, что я могу для вас сделать.

— Пустяки, — сказала Маргарет. — Мы с Мэриан управимся за полчаса. Лишний будет только путаться под ногами.

— Маргарет, дорогая, — сказал Дарт. — Еще только полвосьмого. Неужели сразу после мытья посуды вы собираетесь почивать?

— Хотелось бы, да меня еще ждут дела в кабинете, а это еще часа на два. Мэриан, давайте соберем тарелки и — на кухню.

Дарт взглянул на Нору, которая сказала:

— Мэриан, я хотела бы еще покопаться в документах и фотографиях, но сначала мне надо немного отдохнуть. Чтобы вам не бегать туда-сюда по лестнице, не могли бы вы дать мне ключ?

— Давайте просто не будем закрывать дверь, — предложила Маргарет. — Мы здесь в полной безопасности. Когда вы планируете вернуться?

— Часам к девяти. К тому времени гроза, надеюсь, закончится. Пока Мэриан и Норман будут согласовывать свои планы, я как раз могла бы поработать.

— О? — Мэриан поглядела на Дарта — Это и меня устраивает. Я оставлю свет на первом этаже и приду в «Перечницу» около девяти. Вы не против?

— Нисколько! — ответил Дарт. — Кажется, мне обещали штормовое снаряжение?

— Одну секундочку. — Мэриан выпорхнула из комнаты, а Нора стала помогать Маргарет собирать тарелки. Вскоре Мэриан вернулась с зелеными резиновыми сапогами, блестящим красным дождевиком на кнопках и широкополой шляпой в тон дождевику.

— Моя пожарная форма. Не беспокойтесь, у меня есть много других вещей, чтобы выйти под дождь. Норман, одежду для вас Тони положил в прихожей.

Нора сняла туфли и натянула высокие сапоги — размер обуви Мэриан был побольше. Она надела блестящий дождевик и застегнула его на все кнопки, и Дарт, поставив на стол бокал, оскалился:

— Глаз не оторвать!

В прихожей шум дождя был заметно громче. Дарт с отвращением оглядел грязный желтый макинтош, протер носовым платком шляпу изнутри и только потом напялил ее. Ему не удалось натянуть сапоги, не снимая туфель, и он затолкал туфли в карманы макинтоша.

— Лучше б я промок, — проворчал он.

— Подождите! Не уходите! — Мэриан появилась на верхней ступеньке мраморной лестницы с сумочкой Норы и четырьмя новыми свечками. — Спички вы найдете на каминной полке. Счастливого пути!

96

Дверь за ними захлопнулась, и они окунулись в струящуюся темноту. Холодная вода тут же проникла Норе за воротник и побежала струйками по спине. Дождь барабанил по жесткой шляпе. Дарт схватил ее за запястье и припустил бегом к посыпанному гравием дворику. Когда они добежали до тропинки, Нора чуть не полетела в грязь, но Дарт удержал ее за руку и потянул за собой дальше. Вода затекала в рукава. Стволы и мечущиеся ветви стонущих от бури деревьев по обе стороны тропинки потрескивали, и воздух, казалось, был полон призрачных голосов.

Ничего не получилось: ей так и не удалось обмолвиться словечком ни с кем из тех, кто мог спасти ее, а Дарт собирался убить Мэриан Каллинан и провести два счастливых часа, расчленяя ее труп и выжидая, когда заснут Маргарет, Агнес и Лили. Потом он снова потащит Нору в главное здание, где рассчитывает полюбоваться, как она будет убивать Агнес Бразерхуд. Дарт сказал, что гениальность — это способность адаптироваться к изменившимся обстоятельствам, не теряя из виду цель.

— Суди сама, — говорил он несколькими часами раньше. — Мы застряли здесь на ночь, поэтому похищение отпадает. Придется позаботиться обо всех — и об этих трех старых ведьмах. Раз меня называют серийным убийцей, я имею право развлечься и подтвердить это звание. Прежде всего, мы убедим всех, что ты будешь возвращаться в главное здание одна. Когда мы разберемся с Пеструшкой, быстренько вернемся сюда и нанесем визиты в спальни, расположение которых нам так любезно указали. Ни сигнализации, ни телефонов. Безопасно, просто и комфортно. Покончим с этим, насладимся в кухне завтраком для чемпионов из яичницы со стейком и отбудем в машине Пеструхи.

Стараясь поспевать за Дартом, Нора бежала, согнувшись и не видя ничего, кроме вуали дождя, стекающего с полей красной шляпы, и жидкой грязи под ногами, порой доходящей до щиколоток. Дарт дернул ее за руку, и пальцы, державшие сумку, разжались, сумка выпала. Тесак, второй нож и еще что-то — полетели в грязь. Дарт что-то прокричал, слов было не разобрать, но тон был понятен. Он наклонился и стал запихивать все выпавшее обратно в сумку. Впереди справа, с треском отделившись от ствола, рухнула ветка. Дарт больно ткнул сумку в грудь Норе, развернул ее и толкнул вперед по поднимающейся в гору тропке, в сторону указателя «Перечница». Ноги ее разъехались, она не удержалась и навалилась спиной на Дарта. Он снова толкнул ее вперед. Дождь впивался в лицо, словно поток иголок. Нора попыталась идти вперед, но правая нога увязла и чуть не выскочила из слишком большого сапога. Обхватив Нору за талию, Дарт приподнял ее над землей, и сапог остался в грязи. Дик отшвырнул его ногой в сторону и понес Нору вверх по тропинке.

На крыльце он опустил ее и принялся расстегивать свой макинтош, чтобы достать из кармана пиджака ключ. Дождь оглушительно барабанил по крыше. Неземные, таинственные вздохи и стоны неслись из леса. «Добро пожаловать в ад, — подумала Нора. — Сколько бы ты ни падала туда, каждый раз — словно впервые». Вокруг них на половых досках растекались лужицы. Водяная пленка покрывала лицо Норы, ребра болели от хватки Дарта. Он открыл дверь и жестом велел ей входить.

Шляпа и макинтош Дарта упали на пол. Нора поставила сумку и выудила из карманов плаща Мэриан свечи — Дарт забрал их у нее и запер дверь. Повесив дождевик и шляпу Мэриан на крюк рядом с дверью, Нора сняла оставшийся без пары сапог.

— Мое барахло тоже повесь и поищи спички. Потом положи свою сумку в ванну и приходи помочь мне стянуть эти мерзкие сапоги.

— Сумку — в ванну?

— Ты что, хочешь загубить сумку от Гуччи? Я отмою ее и попробую высушить.

Через неосвещенную комнату Нора понесла мокрую сумку в ванную. А вдруг там окажется окно, черный ход? На дальней стене тускло блеснул черный прямоугольник. Нора осторожно двигалась вперед, пока колени ее не уперлись в ванну — в нее она опустила сумку и, шагнув в сторону, ощупала край окна Пальцы ее быстро нашли медный шпингалет, но он отказывался двигаться.

— Чем ты там занимаешься? — крикнул Дарт.

— Ставлю в ванну сумку. — Нора изо всех сил пыталась сдвинуть шпингалет, но тот словно прирос.

— Ну-ка вернись.

Колонна мрака на фоне менее густой темноты указывала ей, что камин находился в дальнем конце комнаты. Вытянув руки перед собой, Нора осторожно пошла в ту сторону.

Дарт, очевидно обладавший способностью видеть в темноте, словами корректировал ее продвижение к камину и спичкам. Когда она добралась докаминной полки, он велел ей развернуться, пройти пятнадцать шагов вперед, повернуть налево и идти, пока она не наткнется на него.

Выхватив из рук Норы спички, Дарт зажег свечу и ушел куда-то. Нора не видела ничего, кроме язычка пламени. Свечу он воткнул в подставку с подоконника, зажег еще две и поставил их в подсвечник на столе в центре комнаты. Веревка и клейкая лента по-прежнему лежали у ведерка с подтаявшим льдом, в котором покоилась бутылка «Абсолюта». Дарт сделал два глотка прямо из горлышка и резко выдохнул. По полу через комнату петляла цепочка грязных следов — будто танцевальная схема.

— Здесь звуки как внутри басового барабана, — сказал Дарт. Он плюхнулся в кресло и вытянул одну ногу. — Давай.

Нора взялась обеими руками за скользкий сапог.

— Тянем-потянем. — Руки ее соскочили. — Разденься-ка.

— Раздеться?

— Чтобы прижать мою ногу к своему бедру и тащить. А костюм портить незачем.

Пока Нора раздевалась, Дарт отправил ее на кухню за стаканом. Он сначала подул внутрь, посмотрел сквозь него на пламя свечей, потом зачерпнул рукой и кинул туда горсть льдинок из ведерка. Налив водки, Дарт, прежде чем выпить, рукой со стаканом описал в воздухе круг. Нора вернулась к кровати и сняла остатки одежды.

— Развесь все. Одежка не должна потерять вид, пока не раздобудем новой. — Глаза его неотрывно следили за Норой. — О'кей, теперь иди сюда и тяни как следует.

Нора прижала вытянутую ногу Дарта к своему левому боку. Брюки Дарта промокли, и от них шел запах влажной шерсти. Задержав дыхание, Нора ухватилась за его ногу левой рукой, пальцами сжала каблук, потянула — сапог поддался.

— Победа! — Дарт глотнул водки. — Остался еще один.

Когда и со вторым сапогом было покончено, Нора вдруг пошатнулась вперед, чувствуя, как все тело затопляет знакомая волна жара. За ней последовали головокружение, тошнота, желание немедленно присесть; капельками пота внезапно покрылось лицо.

— О нет, — проговорила она.

— Грязь смывается, — сказал Дарт, затем взглянул на нее. — О господи, приливы! Какая гадость. Пойди смой грязь и ложись.

Нора прошла в ванную и плеснула в лицо водой, прежде чем смывать с тела грязь.

Когда она вернулась, Дарт указал ей на кровать.

— Женщины! Рабыни своего тела, все до единой. — Нора как сквозь туман увидела, что Дарт снова глядит на нее с отвращением. — Сумка от Гуччи за семьсот долларов, сплошь покрытая грязью. И опять я должен делать за тебя твою работу.

Он налил себе еще водки.

— И да будет тебе известно, лед у нас кончился. — Нора смотрела, как постепенно темнеет потолок: Дарт понес свечу в ванную.

Тело ее горело. В ванной шумела вода. Дарт разговаривал сам с собой, жалуясь на жизнь. Нора отерла лоб. Она чувствовала, как поднимается температура. Жучок, где же ты, маленький жучок? Без формикации прилив какой-то ненастоящий. Где формикация? Дик Дарт испытывает отвращение к женской физиологии — пусть получает полный набор. Господи, пошли мне формикацию! Пошли мне "ф", пошли мне "о" и "р"... Пою тебе, о формикация! Бунт, разгорающийся внутри ее тела, мягко раскачивал кровать: вверх, вниз... А откуда-то из-за камина уже слышался шелест кожистых крыльев и нарастающий шум ликования. Прочь, друзья, не до вас нынче... Нора снова вытерла лицо краем простыни, и тот сразу же намок от пота.

Дарт высунул голову из-за двери ванной и объявил Норе, что она сильно пожалеет, если не придет в себя до прихода Пеструхи.

«Большое спасибо, я и так уже о стольком жалею»...

Прилив длился еще минуты три и отступил, оставив после себя знакомое ощущение опустошенности. Из ванной слышались плеск воды и ворчание Дарта. И тут Нора вспомнила, что он положил свой револьвер в ящик письменного стола. Сюрприз, сюрприз! Нора ладонями вытерла с тела пот и резко опустила ноги с кровати. Звуки льющейся воды и горестные восклицания Дарта свидетельствовали о том, что тот целиком поглощен своим занятием. Несмотря на то что Нора совершенно не разбиралась в револьверах, она наверняка, как только оружие окажется в ее руках, сможет понять, как стреляет эта штука. Тихонько выйдя на середину комнаты, Нора увидела, что ящик письменного стола полностью выдвинут. Еще шесть шагов на цыпочках — и она у цели. Опустив руку в ящик, Нора нащупала лишь гладкое дерево. В чем дело, Дик? Ты не доверяешь мне?

Она пошла к двери, натянула дождевик и застегнула все кнопки до единой. Дарт стоял, склонившись над ванной с засученными выше локтей рукавами. Свеча стояла на дне ванны, и ее огонь бросал на стены причудливые тени. Краска, осыпавшаяся с волос Дарта, окрасила в черный цвет верхний край ворота его рубашки. Широкая полоска песка тянулась от центра дна ванны к водостоку, а по краю ванны были аккуратно развешены для просушки намокшие банкноты. Оба покрытых грязью ножа лежали на полу рядом с сумкой. Всевозможные бутылочки, щеточки и другая косметическая атрибутика — были уже вымыты и стояли на крышке унитаза.

Дарт с отвращением взглянул на ее дождевик.

— Бери полотенце, — скомандовал он. — Вон то, поменьше.

Нора дала ему полотенце для рук, и Дарт подставил его под кран.

— Пойди вытри грязь, пока не присохла.

— Есть, сэр. — Нора прошла с полотенцем в комнату и стала стирать с пола следы. Когда она вернулась, Дарт держал перед собой на вытянутых руках мокрую сумку.

— Надеюсь, жить будет. — Он передал сумку Норе. — Постарайся просушить ее как можно лучше. Вырви страницы из какой-нибудь книги, вложи внутрь полотенце, а в полотенце и вокруг него натолкай бумаги. Не забудь проложить углы. Всем этим займешься здесь, чтоб я видел, что ты все делаешь правильно.

Нора принесла из комнаты брошюры и, положив их на пол, стала тереть сумку полотенцем.

— Пусть впитает как можно больше воды. Промокни нижние углы, — руководил Дарт.

Нора затолкала полотенце в сумку и прижала его к донышку, а Дарт вновь склонился над ванной, прополоскал полотенце, которым Нора вытирала пол, намылил его и стал протирать им тесак.

— А ты запоминаешь все, что читаешь, и никогда ничего не забываешь?

Вздохнув, Дик присел на край ванны.

— Я же говорил тебе, я ничего не запоминаю. Просто стоит мне один раз прочитать страницу, и она сама по себе остается в голове. Если она нужна мне, я должен просто взглянуть на нее, как на фотографию. При желании все книги, которые мне пришлось читать ради моих пожилых леди, я мог бы пересказать справа налево. Дай пощупаю. — Он вытер пальцы о ее полотенце и пробежал ими по подкладке сумочки. — Промокни здесь туалетной бумагой. Хочешь, полностью перескажу наоборот «Гордость и предубеждение» Джейн Остин? Прозвучит почти так же мерзко, как и слева направо.

Нора натолкала в углы сумки туалетной бумаги и начала вырывать страницы из «Ночного путешествия».

Дарт сполоснул нож под горячей водой и снова намылил его.

— Как я, по-твоему, закончил юридический колледж? Назови дело, и я процитирую его от первого до последнего параграфа. Если бы вся учеба сводилась к этому, я был бы круглым отличником.

— Потрясающе. — Нора прижала первые страницы книги к влажной шелковой подкладке.

— Ты себе представить не можешь, какое облегчение я испытывал, когда приходилось общаться с кем-нибудь вроде Марджори Уэст. Семьдесят два года, богата, как английская королева, не прочитала за всю жизнь ни одной книги. Пережила четверых мужей и была счастлива, только разговаривая о сексе. Женщина-идеал.

Нора встречала Марджори Уэст, чей дом на Маунт-авеню был роскошнее «Тополей». Она обладала крупной и высокой фигурой, хотя и значительно реконструированной, в особенности реконструкции подверглось ее лицо. Нора вдруг поймала себя на том, что вовсе не хочет обсуждать отношения Дарта и Марджори Уэст, да и сама Марджори в эти дни наверняка тоже старается о них не вспоминать. Нора вырвала следующие двадцать страниц из «Ночного путешествия».

— Значит, эту книгу ты тоже можешь цитировать?

— Ты уже слышала, как я ее цитировал, — положив тесак на коврик, Дарт принялся за другой нож.

— Расскажи мне об огромной сокровищнице, которая внутри больше, чем снаружи.

— У тебя ведь книга в руках.

— При таком освещении я не могу читать. Как выглядит эта сокровищница?

Дарт поморщился, увидев, сколько грязи облепило лезвие ножа.

— Как выглядит снаружи? Придется процитировать тебе все предложение, чтобы ты прочувствовала атмосферу. «С устрашающим, свирепым взглядом, с множеством болезненных тычков под ребра, беспрестанно поправляя свою огромную шляпу, мадам Лино-Вино Вэар повела Пиппина по коридорам своего кишащего пауками дворца к арочному порталу, на котором было написано „Сверхсекретно“, оттуда через мрачную темницу к другой двери с надписью „Очень, очень секретно“, затем через еще более мрачную темницу — к еще более черной двери с надписью „Секретней секретного“, зловеще скрипнувшей и открывшей самую мрачную темницу, и там она протянула костлявую руку в сторону изодранного дивана, под которым был спрятан невзрачный серый сундук высотой не более фута». Вот и все — «невзрачный серый сундук высотой не более фута». Дальше там про разочарование Пиппина, решившего, что такая маленькая штука никак не может быть знаменитой бездонной сокровищницей. Но потом парень глотает пулю, продвигается шаг за шагом вперед, говорит нужные слова, и все оборачивается как надо, и так далее.

Он сполоснул нож, поднес его поближе к глазам, внимательно рассмотрел, потом еще раз натер мылом рифленую рукоять.

— А к мадам Лино-Вино Вэар его приводит золотой ключ?

— Нет, ложь никуда не приводит. — Мокрой рукой Дарт взял стакан и допил остатки водки. — Там все решает правда, и он не может лгать мадам Лино-Вино Вэар, нет. — Дергаясь от нетерпения, Дарт посмотрел, как Нора заталкивает в сумку бумагу. — Хватит. Слетай на кухню и долей мне.

Когда она вернулась, Дарт сделал большой глоток водки, поставил стакан и тщательно вытер ножи. Багровый румянец проступил на его щеках.

— Вымой ванну. И пошевеливайся, у меня еще дел по горло: надо подготовиться к приходу душечки Мэриан.

Нора опустилась перед ванной на колени. В медленно кружащейся коричневой жиже тускло поблескивали несколько мелких монет. Неожиданно дождь забарабанил по крыше с удвоенной силой. Жалобно звякнув, окно в ванной будто прогнулось под ударом ветра, и весь дом содрогнулся.

Нора вышла из ванной. Дарт, задрав голову, напряженно вглядывался в потолок.

— Думал, сейчас крыша рухнет. Поставь сумку на стул и принеси веревку. Клейкая лента вряд ли понадобится, как ты думаешь?

Нора поставила сумку на стул.

— Плащ.

Дарт снял галстук и повесил его на плечо пиджака. Нора расстегнула и сняла красный дождевик, повесила его на крюк, затем с сердцем, бешено колотящимся в такт барабанящему по крыше дождю, принесла и подала Дарту веревку.

— М-да, вероятно, с водкой я малость перебрал, но это ерунда. — Он занялся своей рубашкой: снял и аккуратно повесил ее на плечики.

Так же аккуратно, в линию, Дарт уложил ножи под подушку на левой половине кровати.

— Веревку.

Нора приблизилась ровно настолько, чтобы передать Дарту моток бельевой веревки. Он рывком стянул свои боксерские трусы.

— Сядь.

Вынув из-под подушки нож поменьше, Дарт отрезал два куска веревки по четыре фута каждый и, пошатываясь, подошел к кровати.

— Руки. — Не сразу он связал ей руки, а затем ноги. — Ну вот, теперь можно и вздремнуть. Вечеринка еще не закончена.

Нора забралась на кровать и наблюдала, как Дарт кладет нож, выравнивает его и прикрывает подушкой. Затем он вытянулся и закрыл глаза. Потом покатал голову на подушке из стороны в сторону и замер, словно обдумывая что-то беспокоящее его. Веревки резали запястья и лодыжки Норы.

— А какого черта ты спрашивала о сокровищнице? — Дождь, разгоняемый ветром, бился в окна кухни.

— Мне нравится, как ты цитируешь, — сказала Нора.

— Ну-ну. Можешь не волноваться, я проснусь вовремя. — Через несколько секунд он забылся сном.

97

Огонек свечи рисовал на полу колеблющееся озерцо желтоватого света. Дальний конец стола тоже был освещен — но совсем чуть-чуть — оставленной в ванной свечой. Все остальное было бесформенным густым мраком. Дарт начал издавать мягкое похрапывание, едва слышное за шумом дождя. Руки Норы начали затекать. Пьяный и торопившийся Дарт на этот раз затянул узлы туже, нарушив доступ крови. Нора сжала и разжала пальцы, потерла друг о друга запястья. Зловещее покалывание началось в ступнях. Не сводя глаз со светлого пятна на полу, Нора стала ощупывать пальцами узел.

Дарт опять не сумел как следует соорудить то, что отец Норы во сне называл «петлей», а это значило, что она может справиться с узлом, не выворачивая, как в прошлый раз, себе руки. Если ей удастся найти конец веревки, продеть его под ближайшим витком, разок обогнуть и продеть под следующим витком, то вся конструкция распустится. Но всякий раз, когда она вела пальцем вдоль веревки, та исчезала в паутине витков. Когда Норе в первый раз удалось проделать это, Дарт привязывал ее за одну руку. Теперь же, когда обе руки связаны за спиной, на глаза рассчитывать не приходилось — только на кончики пальцев.

Плечо, на котором лежала Нора, затекло, и запястья ныли. Ступней она уже почти не чувствовала. Пытаясь сконцентрироваться, Нора подняла взгляд к потолку и стала всматриваться в темноту, после пламени свечи пока непроницаемую для глаз. Чтобы увидеть хоть что-нибудь, надо было отвернуться от света.

Застонав, Нора поджала колени и перевернулась на спину. Неровный мерцающий круг красного света плясал на потолке. Еще один поворот, и Нора оказалась лицом к Дарту — теперь он храпел довольно громко. Нора попыталась хоть чуть-чуть развести в стороны запястья, но это лишь усилило боль. Она снова сжала пальцы в кулаки, разжала и подвигала запястьями. Крошечная удача: покалывание в запястьях начало чуть стихать.

Сколько у нее времени? Даже девица Мэриан не настолько потеряла голову, чтоб нестись по дождю переспать с неотразимым Норманом Десмондом, но тщеславие Дарта не принимало в расчет грозу. Прихода страждущей Мэриан он ожидал минут через двадцать. Даже пьяный, он вполне был способен проснуться вовремя.

Нора сложила руки, потерла об узел кончики пальцев, но нащупала только сплетающиеся витки. Тогда она перевернулась на другой бок, подвинулась к краю кровати, вытянула ноги и опустила их на пол, не чувствуя ничего, кроме очень болезненного покалывания. Пальцы ее продолжали безуспешно ощупывать узел. Надо было как-то исхитриться проверить как можно больший отрезок веревки, а для этого требовалось подтянуть весь узел повыше.

А что если попробовать втиснуть между запястий дверную ручку! Она оперлась ногами о пол, и красная волна боли прошла от пяток до колен.

Минутки тают, девочка!

Двумя пальцами правой руки она вдруг нащупала виток, который чуть поддался. Сердце ее екнуло, и дыхание участилось. Что-то хлопнуло у нее над головой. Она вытянула виток из узла и содрогнулась от острого всплеска страха и надежды. Пальцы ее дрогнули, и кончик веревки выскользнул. Проснувшийся бесенок захихикал с кухонного стола. Нора снова попыталась нащупать кончик, но пальцы натыкались на сплошные витки.

«Ну же!»

Прикусив язык, чтобы заглушить боль в ногах, Нора заставила себя встать. Колени ее подогнулись, и она повалилась на пол, словно рассыпающаяся по секциям кирпичная башня, ударившись о пол сначала левым коленом, потом правым бедром, затем плечом. Дарт рыгнул, закашлялся и снова захрапел. Пара счастливых красных глаз таращилась на нее из-за двери ванной. Черт бы вас побрал. Пытаясь сообразить, как бы ей сесть, Нора заметила, что дюймах в трех над ней вдоль низа кровати тянется железный уголок. Пожалуй, не хуже дверной ручки.

Нора подтянула к себе колени и рывком села. Ступни по-прежнему пылали болью. Ерзая, она сантиметр за сантиметром продвигалась назад, пока ее предплечья не наткнулись на уголок, и зацепилась за него узлом. Затем она потянула руки вниз и попыталась отыскать конец веревки. Тщетно. Задыхаясь, она опять принялась тянуть — узел подвинулся на осьмушку дюйма, и пальцы Норы наконец нащупали чуть приподнявшийся кончик. Пот струями лился по ее лбу. Из горла словно сам собой вырвался тихий высокий звук. Узел сполз и ослаб.

Прикрыв глаза, Нора стала разматывать веревку. Плетеные наручники ослабили хватку, Нора встряхнула запястьями, и веревка скользнула вниз. Тяжело дыша, она нагнулась и запустила пальцы в узел на лодыжках. Потянула, продела, размотала — ноги свободны!

Опираясь ладонями и коленями на пол, она отползла от кровати. Потом подтянула под себя одну ногу — нога отказывалась слушаться, ее будто не было вовсе. Нора подалась телом чуть вперед, перенесла опору на ногу, осторожно поднялась и сделала пробный шаг, умудрившись не упасть. Буря, чуть стихшая с того мгновения, когда она заметила железный уголок, взорвалась с новой силой.

Куда же Дарт дед пистолет? Нора не помнила, чтобы он вообще его куда-то убирал, значит, пистолет должен быть в кармане пиджака. Она заковыляла к гардеробу. Мало-помалу, с тягучей болью, ступни оживали, но уже могли держать ее тело. Вытянув перед собой руки, она двигалась вперед, пока не нащупала ткань пиджака Дарта. Пальцы ощупали карман, но там были лишь ключи. Вынув их, Нора проверила другой карман — пусто.

Зажав ключи в левом кулаке, она осторожно, дюйм за дюймом, пошла к кровати. Дарт положил под подушку ножи, почему бы ему не положить туда же и револьвер? Он почмокал во сне губами. Протянув трясущуюся руку, Нора коснулась края подушки и нащупала деревянную ручку, потом другую — ножи. Миллиметр за миллиметром ее дрожащая рука вытянула тесаки из-под подушки. Дарт вздохнул и перекатился на живот. Осторожно сунув руку поглубже, Нора коснулась металла: револьвер.

— Что? — пробормотал Дарт и протянул руку к тому месту, где должна была лежать Нора. Слишком испуганная, чтобы думать, Нора взмахнула ножом и вогнала его в спину Дарта. Какое-то мгновение кожа сопротивлялась, затем нож вошел внутрь. Он дернулся вперед с торчащим в спине ножом. Нора резко сунула руку под подушку, и пальцы ее сомкнулись на металлическом цилиндре. Дарт резко повернулся и рванулся к ней. С револьвером в руке Нора успела отпрянуть и бросилась в другой конец комнаты.

Пошатываясь, Дарт слез с кровати и пошел на нее.

— Стой! У меня пистолет! — закричала она и попыталась найти предохранитель, о котором рассказывал Дэн Харвич, но в темноте револьвер было не разглядеть. — Я пристрелю тебя!

— Ты зарезала меня! — взвыл Дарт.

Нора присела за вторую кровать и положила большой палец на металлическую пластинку позади барабана. Не здесь ли эта чертова штука? У оружия, которым снабдил ее тогда Харвич, не было никакого цилиндра-барабана. Интересно, это имеет значение?

Дойдя до стола, Дарт остановился. К великому изумлению Норы, он засмеялся, покачал головой и снова засмеялся. Хотя в полутьме ее почти не было видно, Нора почувствовала, что Дарт смотрит ей в глаза.

— Должен признаться, это чертовски больно.

Он попытался повернуть голову, чтобы разглядеть торчавший из спины нож.

— А я-то думал, мы уже покончили с подобным дерьмом, — Вздохнув, он завел руки за спину. — Возможно, мне даже потребуется помощь хирургической сестры. — Зажмурившись, он потянул из спины нож. — И не думай, что я собираюсь глядеть на это сквозь пальцы. Серьезное нарушение дисциплины.

— Заткнись и сядь, — приказала Нора — Теперь я тебя свяжу. Доживешь до утра — отвезу в больницу. С полицейским эскортом.

— Мило. Но поскольку ты только что пыталась убить меня ножиком — а это уже второй раз, если считать Спрингфилд, — я думаю, что у нашей Норочки нет большой страшной пушки. Иначе ты бы меня пристрелила. — Он прижал ладонь к ране на спине, швырнул нож в темноту и сделал шаг к Норе.

— Стой! — закричала она.

— Что-то я не слышу звука выстрела... — Дарт сделал еще шаг.

Так и не найдя предохранитель, в отчаянии и панике Нора, уверенная, что ничего не произойдет, нажала на курок. Выстрел подбросил ее руку на три фута над кроватью, из ствола вырвались язык пламени и невероятный грохот.

Дарт исчез в темноте. Нора направила оружие туда, где по ее представлению он должен был оказаться, и нажала на курок еще раз. Револьвер опять плюнулся огнем и высоко подбросил руку. Ухватив левой рукой запястье правой, Нора водила стволом револьвера из стороны в сторону, целясь в темноту. Ослепляюще яркое видение ползущего к ней через комнату Дарта заставило ее пятиться, пока ее плечо не встретило стену.

Отступать было уже некуда, и она заползла под кровать. Далеко-далеко впереди, на невообразимом расстоянии, горели на столе невидимые отсюда свечи. Нора проползла еще немного вперед и вдруг поняла, что оставила на полу ключи. Она вылезла из-под кровати с другой стороны и села.

Огромная тень поднялась с пола в центре комнаты и двинулась в ее сторону. Нора сжала зубы, вцепилась левой рукой в запястье правой и навела револьвер на тень, не прицеливаясь. На этот раз она не дернула, а плавно нажала на курок — этому тоже учил ее Дэн Харвич. Из ствола вылетел какой-то грязно-красный огонь, пистолет опять подпрыгнул вместе с руками. Тень растворилась. Нора не услышала, а почувствовала, как тело ударилось о пол.

Она проползла под кроватью обратно и затаилась, ожидая, что вот-вот задрожат от шагов доски пола и потянется к ней холодная рука Ничего не произошло. Нора двинулась вперед, и рука ее коснулась теплой лужицы. Выбравшись из-под кровати, она подползла к ее изножию и увидела в футе от себя на полу неподвижный темный силуэт.

С револьвером наготове Нора ползком описала вокруг тела большой круг — оно не двигалось. Нора подобралась ближе. Струйка крови, извиваясь и тускло поблескивая, тянулась по полу от головы Дарта. Прижав дуло ко лбу Дика, Нора, как ей показалось, бесконечно долго жала на спуск, затем отпустила его и снова напрягла палец, но так и не выстрелила. Сама мысль о том, чтобы дотронуться до него, чуть не выворачивала ее наизнанку.

Дрожа всем телом и шатаясь, Нора поднялась на ноги, подобрала ключи, натянула дождевик Мэриан Каллинан, удивляясь тому, что не чувствует абсолютно ничего, кроме равнодушного принятия свершившегося. Демоны улетели, остались только оцепенение и бесчувствие. Остальное, если суждено ему быть, придет позже.

В ушах у нее звенело. Нора сунула револьвер в карман красного дождевика, а ноги — в огромные сапоги Тони. Она отперла дверь, и, как только толкнула ее, ветер тут же вырвал створку из рук и ударил о стену коттеджа «Берег», а возможно, и весь запад Массачусетса, бурлили, словно центр водопада Секунду Нора раздумывала, не остаться ли в доме, пока кончится гроза, но потом представила, как догорят свечи и ей придется коротать ночь в темноте рядом с Дартом.

Она надвинула покрепче на лоб шляпу Мэриан и вдруг услышала сиплый кашель. У Норы чуть не остановилось сердце. Смутная тень поднялась на колени, упала и продвинулась на дюйм вперед. Нора вытянула из кармана револьвер. Тень всколыхнулась и поползла вперед, похожая на огромного черного червя. Оружие в руках Норы опять выплюнуло язык пламени. Червь больше не двигался.

Через мгновение Нора была на крыльце, не помня, как прошла в дверь. Сунув револьвер в карман, она сбежала по ступеням и окунулась в водопад.

98

Нора поскользнулась, и порыв ветра сшиб ее и опрокинул прямо в грязь. Холодная жижа тут же затекла в сапоги, рукава и за воротник. Она попыталась встать, но раскисшая под ливнем почва ускользала из-под ног и рук, и Норе стало казаться, что она барахтается так уже целую вечность. Наконец пальцы ее коснулись травы — она была частью держащей Нору грязи, но все-таки травой. Невероятным усилием Норе удалось подняться и сделать несколько шагов, но следующий шквал ливня с ветром подхватил ее, закружил и повлек за собой.

Каким-то чудом в течение нескольких последующих минут Нора не чувствовала себя ослепленной и оглушенной. Горизонт ограничивался стоящими вдали стволами массивных дубов. В нескольких футах от нее ливень яростно морщил поверхность вяло текущей реки, бывшей когда-то тропинкой. Ветер отбросил Нору в лес, где стволы и кроны сдерживали бешеный напор бури. Нора тяжело и прерывисто дышала, сердце отчаянно колотилось. За спиной стенали деревья. Нора повернулась в сторону главного здания и шагнула было вперед. Но где оно, главное здание, — справа или слева? Нора сделала шаг в одну сторону, но тут же решила, что надо идти в другую. Огромная ветка оторвалась от дерева и рухнула на землю в десяти футах перед ней. Где-то в глубине леса треснула и с глухим стуком упала еще одна. Оглянувшись, Нора поняла, что почти ни на сколько не удалилась от коттеджа.

Дверь была распахнута, и тусклый свет мерцал в глубине домика; а секунду спустя силуэт тела огромного мужчины заполнил дверной проем. Желто сверкнуло отраженным пламенем свечи широкое лезвие ножа. Нора попятилась, наткнулась на ствол дерева и взвизгнула. Мужчина соскочил с крыльца и канул в темноту. Нора бросилась в лес, надеясь, что бежит в сторону главного здания.

Она спотыкалась об упавшие ветви и натыкалась на невидимые стволы. То здесь, то там выныривали из темноты огромные, по пояс, валуны, ветки хлестали ее по лицу, по ребрам. Она бежала, выставив перед собой руки; под ногой иногда оказывалась пустота, и в следующее мгновение Нора уже катилась куда-то вниз, пока не удавалось схватиться за ветку. Она спотыкалась о камни и корни и — падала. Револьвер в кармане больно бил по бедру, а ветки и камни — по всему телу. Нора понятия не имела, далеко ли успела убежать и в каком направлении. Она помнила только о Дике Дарте, который должен был умереть, но не умер, который гнался за ней, прислушиваясь к ее шагам. Нора знала это, потому что и она слышала его. Через пару минут после того, как он спрыгнул с крыльца, Нора услышала, как Дарт ругнулся на ветку, хлестнувшую его по лицу. Споткнувшись об очередной булыжник и упав на валежник, она отчетливо слышала его сиплый лающий смех, негромко, но отчетливо доносившийся, казалось, отовсюду. Он не видел ее, но из тысяч окружающих его звуков сумел выделить звуки ее шагов и падений, догадавшись, что они означают. Возможно, он даже слышал, как с чавканьем выдираются из грязи ее сапоги. Нора бежала, вытянув вперед и вверх руки и слыша за спиной призрачные звуки, которые издавал ломящийся за ней через лес Дарт.

Несколько минут спустя к призрачным звукам добавился гул водопада, и Нора, пробившись через невидимые заросли, наконец поняла, что было источником шума: по ту сторону последнего оплота деревьев завеса ливня с грохотом падала в черную реку. Норе пришлось выбраться на другую тропку, и тогда она окончательно убедилась, что бежала не туда: все тропинки в поместье вели к коттеджам, а между «Перечницей» и главным зданием никаких коттеджей не было. Призрачные шаги Дарта нагоняли ее.

Нора подбежала к деревьям, стоящим вдоль тропинки, пригнулась и нырнула в ревущую темноту. Изо всех сил стараясь сохранить равновесие, она медленно двинулась вперед. Ноги скользили или увязали в грязи. Наконец она почувствовала под ногами струящуюся воду, а впереди увидела еще одну стену деревьев. Поток ливня чуть ослабел.

Нора оглянулась, и ей показалось, что она видит смутный силуэт в лесу по другую сторону тропинки. Нора вильнула к дубовой рощице по ту сторону тропы и стала огибать ее. Земля вдруг стала мягче, потом ушла из-под ног, и Нора, поскользнувшись, поняла, что вышла на склон лощины. Чтобы сохранить равновесие, она инстинктивно подалась вперед и в этот момент заскользила куда-то вниз, мимо дубов, отталкиваясь руками от замшелых плеч валунов, чтобы не врезаться в них, и раскачиваясь из стороны в сторону, чтобы остаться на ногах и не завалиться на бок. Это удавалось ей до тех пор, пока правой лодыжкой она не зацепилась за ветку и не врезалась в массивный ствол. В глазах полыхнуло, но тело продолжило скольжение вниз по склону. Когда Норе удалось остановиться передохнуть, шляпы Мэриан на ней уже не было, голова гудела, а правая нога от лодыжки до колена, казалось, была погружена в воду. Нора упала на колени, и нога понемногу начала оживать.

Нора огляделась: она добралась до открытого места, а буря, похоже, начинала выдыхаться. В какой-то момент, пока она спускалась с холма, заметно стих ветер. Вымотанная, чуть живая, Нора подняла правую ногу, чтобы вылить воду из сапога Тело ее ныло, в голове пульсировала боль. Небо чуть посветлело. Гроза отступала быстрее, чем налетела.

Перед Норой справа налево бежал поток футов пять шириной, его поверхность рябили оспинки стихающего дождя. Речка? Куда же она забрела? Тут Нора поняла, что перед ней вовсе не река, а от ливня раздавшийся вширь и вышедший из берегов бегущий через поместье ручей. За спиной Норы что-то огромное скрипнуло, охнуло и поддалось силе земного притяжения. Дарт догонял. Значит, придется прятаться, пока она не добежит до главного здания.

И почему он не истек кровью, как все нормальные люди?

Нора вошла в быстрый мутный поток и осторожно нащупала подошвами сапог скользкие придонные камни. Дождь почти закончился. Ветер морщил поверхность воды и облеплял плащом тело Норы. Над головой бежали плотные ватно-белые облака. Вздрогнув, Нора вдруг поняла, что сейчас всего лишь девять часов светлого августовского вечера. За убегающими грозовыми тучами было незаметно, что солнце еще только-только зашло. Вскарабкавшись на другой берег, Нора решила спрятаться в лесу.

В звуках последних капель дождя и шелесте листьев ей слышался чей-то смех.

В просветах массивных стволов деревьев Нора видела серую дымку тумана. Она пошла вперед, и туман превратился в зеленую поляну, где гнулась под холодным ветром высокая зеленая трава С другой стороны луга неслись высокие, напоминающие звуки волынки голоса; они то взвивались и резко умолкали в хроматическом интервале, то резали слух диссонансом, то вдруг замирали, но не все разом, а по одному, то вновь просыпались и гармонично воссоединялись в нескончаемой песне без слов.

Пение?

На секунду, которая, словно бездонная сокровищница, была больше внутри, чем снаружи, Нора вдруг перенеслась во времени и очнулась от неземной музыки в спальне на Крукид Майл-роуд в Вестерхолме, Коннектикут, пытаясь нащупать под подушкой пистолет, которого у нее давно уже не было. В следующее мгновение она поняла, где находится. Вместо того чтобы двигаться к югу, она бежала почти прямиком на запад. Лежащий перед ней луг был Полем тумана, а голоса летели от Поющих колонн Монти Чендлера. Прятаться было негде, и Нора достала из кармана револьвер и обернулась, ища глазами Дарта. Тот не показывался. Она крутилась на месте, резко тыча стволом револьвера из стороны в сторону, каждое мгновение ожидая его появления.

И тут Нора поняла, что он сделал: Дик Дарт не преследовал, а гнал ее через ручей в сторону Поля тумана. Он заставил ее спрятаться и караулить его, а сам тем временем направился к главному зданию.

— Господи... — прошептала Нора.

Она кинулась вдоль кромки луга к тому месту, где могла бы снова перейти через ручей, срезать путь у «Медового домика» и подобраться к главному зданию со стороны западного газона. Нора остановилась, стянула тяжеленные сапоги и припустила босиком по хлюпающей земле.

И вдруг в дальнем углу Поля тумана из леса выплыла неясная фигура. Нора в ужасе застыла на месте. Револьвер норовил выскользнуть из облепленной грязью руки. Может быть, его барабан был уже пуст, а может, и нет. Если нет, возможно, он выстрелит, а возможно, и нет. Фигура двигалась в сторону Норы. Она подняла револьвер, но идущий навстречу мужчина вдруг выкрикнул ее имя и тут же превратился в промокшего насквозь Джеффри Деодато.

99

Нора бессильно опустила руку с револьвером. Джеффри успел где-то потерять свою итонскую кепку. Весь в потеках и пятнах грязи дождевик облепил его тело, как мокрая тряпка. Лицо его тоже было перепачкано, но поскольку это был все же Джеффри, он, конечно, умышленно раскрасил лицо темными маскировочными полосками. Когда он подошел ближе, Нора поймала выражение его глаз и поняла, что сама выглядит гораздо хуже.

— Вы все-таки приехали, — сказала она.

— И похоже, не зря. — Он опустил глаза на револьвер. — Спасибо, что не стали стрелять. Где Дарт?

По-видимому, Джеффри многое успел узнать с момента их телефонного разговора.

— Я убила его, — сказала Нора. — Но... не совсем. — Она подняла револьвер и посмотрела на него. — И вряд ли в этой штуке остались патроны.

Джеффри осторожно взял у Норы оружие.

— Слава богу, вам удалось убежать.

— Поначалу я тоже так думала. Но, кажется, потом он специально погнал меня сюда — хотел, чтобы я убежала подальше, а он смог бы поразвлечься с женщинами в главном здании. А потом продолжить забаву: вернуться, выследить и затравить меня. Как зайца. Джеффри, у нас нет ни секунды.

Джеффри открыл барабан револьвера.

— Остался один патрон, но вы держали револьвер не в самом подходящем месте: могли прострелить себе ногу. Он защелкнул барабан и передал револьвер Норе. — Давайте выберемся отсюда и найдем телефон.

Вздрагивая от нетерпения, Нора сунула револьвер обратно в карман.

— Телефоны не работают. — Она затравленно огляделась. — Надо попасть в главное здание.

Джеффри продолжал внимательно разглядывать ее. Видимо, зрелище, которое она сейчас являла, вызывало большие сомнения в том, что она способна справиться с Диком Дартом. Нора опустила глаза на пришедший в полную негодность дождевик и свои полосатые от струек грязи босые ноги. Она походила на пацаненка, только что вытащенного из болота.

— В главное здание? — переспросил Джеффри.

Она ухватила его за рукав и потянула обратно к лесу.

— Если не успеем, Дарт убьет всех! Идемте, если вы со мной. Или я пойду одна.

По глазам Джеффри Нора поняла, что он готов пойти с ней.

— У нас получится быстрее, если пойдем каждый по краю тропинки. — Прежде чем Нора успела что-то ответить, Джеффри добавил: — Все, что мне сейчас надо, — это знать направление на главное здание.

— Там. — Нора показала на лес.

Джеффри вдруг сорвался с места и побежал в том направлении, откуда появился. Нора бросилась за ним, крича на ходу:

— Не туда!

— Да, мы бежим не туда, — невозмутимо бросил Джеффри.

— Джеффри, вы заблудились.

— Нет. Теперь уже нет.

В конце луга Джеффри указал рукой на полоску влажной, но твердой земли прямо перед деревьями. Он был прав. Тропинка превратились в кашу, но вдоль ее каменистых краев можно было идти, не рискуя упасть. Тусклый вечерний свет понемногу угасал, и Нора вспомнила, каково двигаться через лес в темноте.

— Порядок? — спросил Джеффри.

— Вперед!

Оказавшись так близко к деревьям, что под ногами то и дело попадались выступающие корни, они перешли на устойчивую рысь.

— Для вас не слишком быстро? — спросил Джеффри.

— Я могу бежать наравне с вами, — ответила Нора. — Что вы предприняли после нашего телефонного разговора?

Пережидая ненастье на бензозаправке, Джеффри беспокоился все больше и больше. Объяснения Норы, как и зачем она попала в «Берег», и причины, по которым она его просила вернуться в Нортхэмптон, показались ему неубедительными, а ее поведение — неестественным. Ему удалось пробиться на своем «МГ» в «Берег», и на стоянке он вдруг увидел «дуйзенберг». Тони в тот момент забирался в свой фургон и велел ему убираться. «Где миссис Десмонд?» — спросил его Джеффри, и Тони ответил: «Если вы дружок этого козла Десмонда, можете проваливать ко всем чертям». В его фургоне протекает крыша, он мог бы поехать жить к сестре в Ленокс, и ему вообще плевать на то, что будет с Джеффри. Джеффри умолял его позвонить в полицию, но Тони сказал, что не смог бы, даже если б захотел: телефоны не работали. Тогда Джеффри спросил, как пройти к «Перечнице», но Тони обругал его и уехал. Джеффри отправился пешком, прошел мимо главного здания, нашел «Перечницу», где никого не было, и снова углубился в лес. Донего вдруг дошло, что он понятия не имеет, куда идет. Когда буря улеглась, Джеффри обнаружил, что стоит на краю поля. Вдалеке справа маячило грязное пугало — и это пугало целилось в него из револьвера.

— Кажется, Тони плевать на Дика Дарта, — закончил рассказ Джеффри. — Теперь расскажите мне, что сейчас происходит в главном здании.

Перед ними был мост, выгнувший спину прямо из разлившегося у «Медового домика» ручья. Считай, что вброд, они перешли по мосту на другой берег.

— Если б я знала! Там четыре женщины. Мэриан Каллинан — сотрудница трастовой компании, Маргарет Нолан — управляющая и еще два экскурсовода, которые работают здесь с незапамятных времен. — Перейдя ручей, они снова бежали под дубами-великанами. — Он хочет убить их всех, это я знаю точно. Нормальный психопат прокрался бы в спальню каждой и прирезал их одну за другой, но Дарт хочет устроить тусовку. Он весь день смаковал, как он все обстряпает.

— Тусовку?

Впереди тускло блеснул из-за дубов краешек пруда.

— Он любит разглагольствовать и обожает аудиторию. Скорее всего, он решил собрать их всех вместе и поразвлечься немного, заставляя женщин смотреть, как он убивает их одну за другой.

— Неприятно говорить это, но разве ему не хочется покончить с этим как можно скорее, чтобы унести ноги?

— Дарт чувствует себя в безопасности. Он уверен, что сможет ускользнуть при любых обстоятельствах, как бы долго он ни «развлекался».

Джеффри обдумывал все услышанное, пока они подходили к пруду и открытому пространству.

— Сколько времени он уже там?

— Мое чувство времени ушло на юг вместе с чувством ориентации в пространстве. — Нора попыталась сообразить, как долго она неслась через лес. — Сначала Дарт действительно преследовал меня. Он был в ярости. Я ударила его ножом, а потом выстрелила в него.

— Стреляли в него? И куда попали?

— Он лежал ничком, и в темноте я разглядела только кровь, текущую из головы. Мне он показался мертвым, но самой раны видно не было. Надо было проверить, подает ли Дарт признаки жизни, но даже сама мысль о том, чтобы коснуться его, была невыносима. Черт, видно, пуля только зацепила его. В общем, я выбежала из коттеджа, а примерно через минуту он умудрился каким-то образом встать и погнаться за мной. Постойте, Джеффри, я хочу сделать кое-что.

Подбежав к пруду, Нора погрузила в воду руки, смыла с них грязь и поспешила обратно к Джеффри:

— Не хочу, чтобы этот чертов револьвер выскользнул.

Джеффри плавным быстрым шагом двинулся по сырому газону.

— Полчаса уже прошло? — спросил он.

Нора остановилась. Глядя на свои мокрые руки, она думала о том, что Дарт дал им больше времени, чем казалось вначале.

— Да нет, поменьше. Минут десять он гнался за мной, прежде чем передумал. Дарт убедился, что я считаю, будто он совсем рядом, и повернул к главному зданию. Было это минут двадцать назад. Минут десять-пятнадцать у него ушло, чтобы добраться до дома, но начнет он наверняка не сразу.

Джеффри почесал лоб, добавив мазок грязи к камуфляжным полоскам.

— Почему не сразу?

Нора подняла вымытые в пруду руки.

— Этот человек — один из самых придирчивых и изощренно-педантичных людей на земле. Первое, что он сделает, оказавшись внутри, — это почистит свою одежду. Там на первом этаже есть ванная. Он и душ примет — с него станется! Все наверху, и у Дика достаточно времени, чтобы привести себя в порядок перед «тусовкой».

— Так это не шутка?

— Джеффри, этот парень начинает буквально сходить с ума, если хотя бы раз в день не почистит зубы. Если он не будет чувствовать, что выглядит презентабельно, он получит от всего лишь половину удовольствия.

Джеффри наконец решил ей поверить.

— Надеюсь, у него нет второго револьвера?

— Револьвера нет, но в последний раз я видела его с тесаком в руке, да и в кухне полно ножей.

Они смотрели через лужайку на главное здание. Незаметно подкралась ночь, и ступеньки, поднимавшиеся к террасе, терялись в темноте. Окна комнаты отдыха над террасой были ярко освещены. Как и предсказывала Мэриан, электричество дали удивительно быстро.

Нора взглянула наверх. Все окна второго этажа были темными, но в левом верхнем углу дома горел свет в спальнях Лили и Мэриан.

— Дарт любит ножи, — проговорила она.

Джеффри указал на окна комнаты отдыха.

— Как, по-вашему, он соберет женщин там?

— Он собирается устроить шоу. И использует для этого лучшую в доме комнату — именно эту, как мне кажется.

— Если это так, мы сможем увидеть, что там происходит. — Джеффри расстегнул плащ и бросил его на траву. Затем деловито зашагал через лужайку к дому; Нора — следом. Пройдя половину пути, они оба пригнулись и пошли уже крадучись.

Неслышно скользнув к лестнице на террасу, они присели на корточках у нижней ступеньки, посмотрели друг на друга, заключая молчаливое соглашение, и, пригнувшись, двинулись наверх плечом к плечу. За четыре ступени до конца лестницы они остановились и вгляделись через террасу в окно комнаты отдыха, нижний край которого находился теперь на уровне их глаз. Нора видела только белую бахрому ковра, деревянный пол и полированные цилиндрические ножки стола. Она придвинула голову вплотную к голове Джеффри, но смогла разглядеть лишь краешек ковра.

Джеффри крадучись преодолел оставшиеся две ступеньки и грудью прижался к полу террасы. Оглянувшись на Нору, он покачал головой, прося ее подождать, а затем боком пополз по террасе к окну. Нора подалась чуть вперед и наблюдала, как каблуки ботинок Джеффри удалялись по влажному кафельному полу. Когда их разделило около шести футов, Нора припала к полу и поползла следом. Металлические кнопки плаща, царапая кафель, жалобно скрежетали, и тогда Нора приподнялась и поползла на четвереньках. Плавно скользя с удивительной скоростью, Джеффри вскоре оказался под окном в дальнем углу террасы. Со ставень ритмично падали дождевые капли.

Только сейчас Нора заметила, как звеняще тихо кругом, если не считать легкого стука капель по кафелю, и каким восхитительно свежим стал послегрозовой воздух. Даже от плиток, по которым она ползла, исходил какой-то живой, острый и вибрирующий запах.

Джеффри распластался под окном. Нора легла рядом и, подняв голову, заглянула в комнату отдыха.

В центре комнаты сидела привязанная к креслу Лили Мелвилл в синей ночной сорочке. От ее лодыжек конец веревки тянулся к запястьям, стянутым позади спинки стула. Голова ее была склонена на грудь, плечи тряслись. Лицом к окну сидела связанная так же Маргарет Нолан, в том же черном платье, в котором она была за обедом. Она что-то говорила Лили, но та, похоже, не слышала ее.

Маргарет взглянула через плечо, и Нора чуть отодвинулась от Джеффри, чтобы видеть через распахнутую дверь коридор. В это мгновение в проеме показалась бьющаяся в истерике Мэриан Каллинан, которую толкал перед собой Дик Дарт. Мэриан, похоже, тщетно пыталась разжать руку, сжимавшую ее горло. Другой рукой Дарт прижимал к боку девушки длинное лезвие ножа, и лицо его светилось радостью.

100

На романтическое свидание Мэриан нарядилась в черное платье без рукавов, с низким вырезом. Дарт был гол и абсолютно чист. Свежевымытые волосы падали поверх окровавленной марли, прилепленной на виске Дарта. Он швырнул Мэриан на свободный стул напротив Лили Мелвилл, подошел к ней сбоку и нагнулся. Мэриан дернулась вперед. Даже не глядя на нее, Дарт выбросил левую руку, сжал горло девушки и швырнул ее на пол. Крик Мэриан был слышен на террасе. Нора почувствовала, как все тело ее напряглось.

Дарт опустил нож и потянулся к чему-то, с террасы не видимому. Мэриан резко поднялась, подскочила к Дарту и замолотила по нему кулаками, но Дарт снова схватил ее за шею и встряхнул, словно котенка за шкирку.

— Что будем делать? — прошептала Нора Джеффри.

— Я как раз об этом и думаю, — шепотом ответил он.

Тряся головой, Дарт поднимал Мэриан вверх, пока ноги ее не оторвались от пола. Затем он уронил ее, перехватил за талию, прижав ее руки, и начал связывать — Нора увидела руку Дарта с веревкой. Мэриан отчаянно сопротивлялась. Затем он оттащил ее к стулу и швырнул на него.

Девушка снова завизжала.

Маргарет повернула голову к Дарту и что-то удивительно сдержанно сказала. Не обращая на нее внимания, Дарт опустился на колени перед Мэриан, дважды обмотал веревку вокруг нее и лишь тогда убрал от нее свои руки. Мэриан вскочила и попыталась убежать со стулом на спине. Дарт толкнул Мэриан обратно, пропустил веревку через плечо девушки и продел ее конец под сиденьем. Затем обошел вокруг и остановился перед Мэриан — она попыталась лягнуть его, и тогда он ухватил ее за лодыжки, набросил пару витков веревки и завязал конец за спинкой стула Маргарет вновь заговорила с ним — лицо его скривилось.

— Сильный, сукин сын, — прошептал Джеффри.

Мэриан дернулась, потом еще раз и без сил откинулась на спинку. Дарт рывком вернул на место стул вместе с ней и прошелся мимо трех связанных женщин, хмурясь и потирая подбородок. Мэриан и Лили сидели друг против друга в нескольких футах от Маргарет. Дарт остановился напротив них и сделал шаг назад в сторону террасы. Разглядывая женщин, он завел назад руку и кончиками пальцев осторожно коснулся марлевого тампона, прикрывавшего рану на спине. Все тело его содрогнулось, а пятно на марлевой подушечке потемнело и увеличилось.

Джеффри повернул голову к Норе.

— А где еще одна?

— Больна, в своей комнате в постели.

Дарт прохаживался перед женщинами, оценивая произведенный эффект. Они смотрели на него: Мэриан — мрачно, а Маргарет — с задумчивой сосредоточенностью, не уступавшей сосредоточенности Дарта. Даже спина Лили Мелвилл выдавала впившийся в ее душу страх. Мэриан откинула со лба волосы и произнесла — Нора смогла разобрать по движению ее губ: «Мне больно». Дарт зашел за стул Лили, подвинул его чуть ближе к окну и погладил женщину по голове. Маргарет сжала губы в ниточку, когда он подошел к ее стулу и отодвинул его на несколько дюймов назад. Мэриан вновь заговорила: «Норман, зачем вы все это делаете?»

Маргарет что-то отрывисто ей бросила. Тело Мэриан напряглось, и с лица ее исчезло какое-либо выражение.

Дарт, чье настоящее имя только что назвала Маргарет, выбросил вверх руки и покрутил ими над головой, будто принимая воображаемые аплодисменты.

— Чего мы ждем? — прошептала Нора.

— Когда он подскажет нам, что делать дальше.

Дарт наклонился к Мэриан и поцеловал ее в щеку. Говоря что-то, он зашел за ее стул сзади, нагнулся и пожал ей ладонь. Затем погладил девушку по рукам, голове, провел пальцем вдоль линии подбородка Маргарет бесстрастно наблюдала за всем этим. Мэриан прикрыла глаза — ее била дрожь. Веснушки на ее лице стали еще ярче. Продолжая говорить, Дарт обошел вокруг стула и поцеловал Мэриан в губы — она резко отдернула голову назад, и Дарт ударил ее так сильно, что звук удара Нора услышала за окном. Потом Дарт снова поцеловал ее. Когда он оторвался от лица Мэриан, красное пятно на ее щеке смыло веснушки.

Подняв руки, словно желая сказать: «Я — благоразумный парень», — Дарт отошел от Мэриан и обратился ко всем трем женщинам. Он улыбнулся и показал пальцем на Мэриан. Маргарет равнодушно взглянула на него, а Лили покачала головой. Дарт приложил руку к сердцу и состроил обиженную гримасу. Затем он подскочил к Лили и поднял за подбородок ее голову. Нора видела, как губы его произнесли: «Лили, дорогая, я люблю тебя». Затем он медленно перешел к Маргарет и заговорил с ней. Маргарет ясно ответила: «Нет!» Дарт отпрянул назад, изобразив комичное недоверие. Он развлекался, как никогда в жизни. Какое-то время он прохаживался взад-вперед, будто пытаясь разрешить гипотетический спор с самим собой. Потом он печально покачал головой, перешагнул через лежавший на полу нож, сделал вид, что изумлен, увидев его, и с радостным удивлением поднял.

Нора посмотрела на Джеффри, но тот покачал головой.

Дарт шел по ковру к окну. Сначала голова, затем все его тело выше колен исчезли, заслоненные столом. Джеффри коснулся руки Норы.

— Замрите.

Она резко пригнула голову.

— Револьвер?

— Не сейчас, — едва заметно Джеффри мотнул головой.

Ноги Дарта развернулись и стали удаляться от стола. Когда он стал виден во весь рост, ножа в руке уже не было. Дарт щелкнул пальцами и исчез. Глаза Маргарет проводили его, а Мэриан вывернула шею, следя за каждым шагом уходящего Дика. Затем, судя по изменившимся лицам женщин, Дарт появился снова. И когда Нора и Джеффри увидели его на этот раз, в руке его был тесак. Рубанув воздух, он продемонстрировал его женщинам и направился к столу.

Джеффри умудрился каким-то образом распластаться на полу у порога французской двери-окна. Нора обхватила руками голову и затаила дыхание. Когда она рискнула снова заглянуть в окно, волосатые ноги Дарта по-прежнему виднелись под столом. Он аккуратно раскладывал инструменты. Правая нога его сдвинулась в сторону: Дарт оглянулся на женщин. Одна из них, должно быть, о чем-то его спросила.

— Моя крошка? — переспросил Дарт. Он стоял достаточно близко к окну, и Нора отчетливо его слышала. — Последний раз я видел мою бывшую подружку несущейся со всех ног сквозь первозданный лес. В настоящий момент она притаилась в зарослях, ожидая, когда я закончу охоту. — Он подошел к окну: — Нор-ма, Нор-ма! Возвращайся домой, дорогая, забавы только начинаются. Ты слышишь меня, милая? — Повернувшись к женщинам, он понизил голос: — Может быть, она прячется где-то здесь, снаружи? А мы сейчас посмотрим!

Сердце Норы сжалось. Она почувствовала, как Джеффри напрягся для броска.

Если Дарт пройдет через стеклянную дверь, нога его опустится в трех дюймах от локтя Норы. Она приподняла подбородок, посмотрела в комнату, и сердце ее забилось ровнее: Дарт удалялся от стола в направлении других окон. Через несколько секунд он скрылся из виду. В другом конце террасы звякнула ручка, и французская дверь открылась. Все это было частью представления, шоу для плененных леди. Дарт потешался над ними, подчеркнуто демонстрируя их беспомощность. Высунувшись наружу, он прокричал в темноту: «Норма! Норма! Миссис Десмонд!»

Затем Дарт, видимо, оглянулся на сидящих в комнате:

— Мэриан, слышишь что-нибудь?

— Нет, — тихо ответила девушка.

Верхняя половина тела Дарта по-прежнему торчала снаружи.

— Вы ведь знаете, кто она, не правда ли?

— Женщина, которую вы похитили, — ответила Мэриан.

— Нора Ченсел, — добавила Маргарет Нолан.

Дарт изобразил горестный вздох, словно сетуя на вероломство Норы.

— Вы совершили серьезную ошибку, мистер Дарт, — заговорила Маргарет. — Вы дали ей уйти. Пожалуйста, попытайтесь понять то, что я скажу вам. Миссис Ченсел не прячется в лесу. Она уже в пути за подмогой. Вам надо уходить. Прямо сейчас. Вы можете сходить в «Перечницу», одеться и взять машину. Если вы потратите на нас слишком много времени, вас наверняка схватит полиция. Вы ведь понимаете это, не так ли?

— "Схватит"? — переспросил Дарт. — Какое чудное слово! Будит ассоциацию с диким зверем.

— Мы не просим, чтобы вы развязали нас. Но если хотите остаться на свободе, вы должны покинуть «Берег» прямо сейчас. Миссис Ченсел, возможно, уже говорит с Тони.

Долгая минута тишины; за прудом прокричала сова. На плитки пола падали капли. Дарт весело хмыкнул. Скосив глаза, Нора увидела, что он улыбается, задрав голову к небу.

— Подумаешь, Тони! Даже если Норочка и говорит с вашим инвалидом, он ведь потащится сюда, чтобы проверить ее слова. Я в состоянии позаботиться и о Тони. Но знаете ли вы, что произойдет на самом деле? Очень скоро Нора решит пробраться в дом. Это начертано на камне. Крошка знает мои маленькие слабости. И еще: она не бросит вас. Ни за что!

— Это глупо, — сказала Мэриан. — Спасайтесь. Уходите сейчас. У вас уже не осталось времени даже на то, чтобы одеться.

— Я нравлюсь тебе голеньким, да, Мэриан? Я себе очень нравлюсь! Мне нравится стоять вот так, чтобы свежий ветер ласкал мое обнаженное тело. Это возбуждает. Обожаю состояние возбуждения, и в этом ты скоро убедишься. Мэриан, у тебя есть веснушки на подошвах ног, а?

Несколько секунд девушка молчала. Дарт ждал.

— Нет.

— Какая жалость!... Давайте посмотрим, а вдруг Нора уже здесь? Я обещал наказать ее и лелею надежду сдержать свое обещание. — Дарт выкрикнул ее имя, приставил согнутую ладонь к уху, снова позвал. — А в ответ — тишина, девочки. Увы, придется начинать без нее. Не бойтесь, прибытие Норы не омрачит наше веселье. — Дарт отпрянул назад и захлопнул дверь.

Джеффри резким кивком головы указал на центр террасы и абсолютно бесшумно пополз туда. Сделав над собой нечеловеческое усилие, Нора поднялась на четвереньки и двинулась за ним следом.

Джеффри ползком обогнул подножие колонны у верхней ступеньки лестницы и замер. Когда Нора добралась до него, они вместе соскользнули со ступенек на траву и двинулись к стене под верандой. Там Джеффри сел, привалился спиной к камню и невидящим взглядом уставился на темный газон:

— Он всегда такой?

— Почти, — ответила Нора. — Что делать будем?

— У нас полно времени. Пока он еще только заводит себя. — Джеффри улыбнулся. — Знаете, если забыть о том, кого он убивал, из Дика Дарта получился бы классный боец: он невероятно силен и быстр, может терпеть острую боль и при этом продолжать действовать, продумывает ситуации на несколько шагов вперед и приспосабливается к их изменениям, находя лучший выход из них. Так что...

— Вы хотите, чтобы я восхищалась Диком Дартом?

— Вовсе нет. Это всего лишь краткая характеристика. Если я не учту все эти качества, мне не удастся его победить. Он ведь не всегда был таким, как сейчас?

— Готовность убивать освободила Дарта. И теперь ему не надо скрывать, каков он на самом деле.

Джеффри снова улыбнулся.

— Побег освободил его. После этого традиционные нормы и правила были забыты. Теперь он — новый человек в новом мире, расправляющий крылья и открывающий себя.

Формулировка была такой точной, что Нора мгновенно забыла о своем нетерпении.

— Он пальцем не тронет ни одну из этих женщин по крайней мере еще полчаса. Ему слишком весело, он забавляется. А заодно поджидает, пока объявитесь вы. Вы не в курсе, входная дверь заперта?

— Не заперта, — сказала Нора.

— Отлично. — Джеффри поднял вверх лицо и провел по нему ладонью. — А он знает, что вы знаете, что дверь не заперта?

— Знает.

— И ожидает, что вы должны войти именно через эту дверь. — Джеффри поднялся на ноги, вышел на лужайку и посмотрел на дом. — Давайте приготовим для мистера Дарта маленький сюрприз. — Джеффри обежал цепким взглядом заднюю часть здания. — Французские двери тоже не заперты. Там, дальше есть еще одна комната, через которую он выходил за тесаком.

— Столовая.

— Готов спорить, что ни одно окно в этом здании не заперто. Они полагают, что Тони и уединенность «Берега» — достаточные меры безопасности. Сюда, верно, никогда не проникали взломщики. Вы сказали, в доме есть еще одна женщина, инвалид?

— Агнес Бразерхуд.

— На каком этаже?

— На втором.

— Хорошо. Когда я пытался найти вас, я заметил во дворе у стены приставную лестницу. Рабочие, наверно, оставили. Я по ней влезу через окно второго этажа, подниму там шум — Дарт решит, что Агнес собирается присоединиться к вечеринке и, должно быть, обрадуется. Вы возвращайтесь на террасу и ждите у дальней двери. Как только увидите, что Дарт выходит из комнаты, бегите в столовую и спрячьтесь там.

— Хорошо.

— Нам придется играть на слух, но оставайтесь в столовой, пока не будете на все сто уверены, что вам удастся застать Дарта врасплох. Он не ждет, что вы появитесь оттуда. Моего появления он тоже не ждет. Если я смогу управиться с ним сам — так и сделаю. Если не справлюсь, он наверняка притащит меня в комнату отдыха — вот тогда ваш выход.

— Возьмите револьвер, — сказала Нора.

— Нет, оставьте себе. — Джеффри поднял ногу, развязал шнурок и, сняв ботинок, поставил его у стены. Потом проделал то же самое с другим ботинком. — У вас остался один патрон. Не тратьте его зря. — Он легонько постучал указательным пальцем по лбу Норы. — И заложите себе вот сюда. Этот человек сделан из железа.

— Я знаю, — сказала Нора, но Джеффри уже растворился в темноте.

101

Плащ Мэриан стал помехой. Нора вынула из кармана револьвер, рывком расстегнула кнопки, повела плечами и опустила руки — плащ скользнул вниз и тяжело упал на траву. Все ее тело, за исключением ног, обмытых до колен водой из ручья, было темным от грязи. Зажав покрепче в руке револьвер, она двинулась вверх по ступенькам к террасе. Неслышно скользнув через террасу, Нора прижалась к стене возле второй секции французских дверей и осторожно подняла голову. Отсюда было видно примерно три четверти ярко освещенной комнаты отдыха. Спина Мэриан Каллинан наполовину загораживала Лили Мелвилл. Лицо Маргарет Нолан, которая была видна полностью, было обращено к Дарту — его было видно так же хорошо. В одной руке он держал бутылку шампанского, а в другой — свой полувозбужденный пенис и говорил с Маргарет, несомненно, о том, сколько радостей он подарил пожилым женщинам. Та, не мигая, смотрела на него.

Впервые Нора усомнилась в правильности своих предположений — отчего в комнате не было Агнес. Дарт не оставил бы ее в спальне только лишь потому, что она слишком слаба, чтобы встать с постели. Может, он связал ее и припрятал в невидимой из окна части комнаты, оставляя на закуску, как сытый паук оставляет про запас пойманную муху. И если он уже притащил Агнес вниз, то, как только услышит шум сверху, мгновенно поймет: что-то не так. И Джеффри окажется куда в большей опасности, чем они предполагали.

Дарт сделал большой глоток шампанского и предложил бутылку Лили. Та ничего не ответила, и Дик подошел к ней. Нора подумала было, что он подносит бутылку к ее губам, но тот произнес что-то, повернувшись к Маргарет. Ну конечно. Маргарет он ненавидел больше всех, а значит, и весь спектакль был в ее честь. Оставив Лили в покое, он направился к Мэриан, услужливо, как демонстрирующий этикетку официант, развернул бутылку, склонился и поднес горлышко ко рту девушки. То, что сделала или сказала в ответ Мэриан, вызвало на лице Дарта выражение печального изумления. Обиженно надув губы, он попятился назад, развернулся и пошел к столу за ножом. Растолковав Мэриан, что он будет вынужден сделать, если она не составит ему компанию и откажется пить, он снова поднес к ее рту горлышко бутылки. Должно быть, на этот раз Мэриан позволила ему влить в себя немного шампанского, потому как Дарт подарил ей счастливую улыбку. Потом он подошел к Маргарет, и она с бесстрастным лицом приоткрыла губы и позволила ему проделать то же самое.

Дарт сделал несколько жадных глотков из бутылки и обернулся к Мэриан. Выгнув бедра, он предложил ей закусить огурчиком. Нет? Поставив бутылку на пол, Дарт сказал что-то, указывая одновременно на нож и на «огурец». Продолжая говорить, он потянул себя за любимую часть тела, и послушный «огурец» тут же увеличился в размере. Довольный, Дарт продемонстрировал его двум другим женщинам. Глаза Лили были закрыты, Маргарет же едва взглянула на предмет его гордости. Повернувшись к девушке, Дарт снова указал на нож и на «огурец». По затылку Мэриан трудно было судить о ее ответе. Дарт подошел к ней вплотную и погладил членом ее щеку. Он посмотрел на Маргарет, чье лицо застыло в мрачной неподвижности. Лили отважилась взглянуть на Дарта, но тут же зажмурилась.

Что там делает Джеффри? Восхищается спальней Джорджины Везеролл?

Дарт попятился назад, поднял нож и ощупал петли веревки, связывающей Мэриан. Выбрав одну из петель, он подсунул под нее нож, перерезал и завязал узел в новом месте. Теперь правая рука Мэриан до локтя была свободна. Это был обмен любезностями: будь мила со мной, и я буду мил с тобой.

Продолжая поглаживать любимую часть тела, Дарт двинулся к Маргарет. Помахав перед ней членом, он изобразил ту же пантомиму, что только что с Мэриан. Ради Маргарет его дорогой «огурец» сейчас еще увеличится в размерах. Дарт потягивал и поглаживал его, глаза Дика затуманились мечтательной дымкой, он требовал восхищения. Свободной рукой Дарт погладил Маргарет по волосам. Потом голова его вдруг дернулась в сторону.

Мускулы на руках и ногах Норы напряглись. Дарт сказал что-то Мэриан. Та покачала головой. Он резко отвернулся от Маргарет, прыгнул к двери и спиной прижался к стене у косяка. Мэриан повернула голову, и Маргарет вопросительно взглянула на нее. Все они услышали что-то, и никому явно не пришло в голову, что это Агнес Бразерхуд, бредущая по лестнице на первый этаж. Нора впилась глазами в пустой дверной проем. Дарт приложил палец к губам. Так прошло несколько долгих секунд. Женщины на стульях напряглись.

Дарт облизал губы и, готовый к прыжку, покосился на дверной проем.

Тело Норы все решило за нее. Прежде чем успела подумать, она шагнула к двери-окну и нажала на ручку. Дарт резко повернул голову на звук и уставился на нее с удивлением и яростью. Оскалив в усмешке зубы, он сделал шаг навстречу Норе. Она распахнула французскую дверь, шагнула в комнату и застыла как вкопанная: с другой стороны в помещение влетел Джеффри. Сделав кульбит вперед и вскочив на ноги за Мэриан, он начал приближаться к Дарту, чуть пригнувшись и выставив перед собой руки.

Дарт перевел глаза на Джеффри, затем снова на Нору.

— А ты откуда взялся, боец? — Дарт отделился от стены. — Леди, поздоровайтесь со слугой по имени Джеффри. Ты был бы уже мертв, Джеффри, если бы меня не отвлекла эта замарашка.

— Норма! — взвизгнула Мэриан. — Стреляйте в него, стреляйте!

— Заткнись, — бросила ей Нора, становясь рядом с Лили, которая с ужасом смотрела на нее.

— Стреляй в него, Норма! — продолжала вопить Мэриан.

— Малышка, она — мазила, да и барабан уже пуст, — сказал Дарт.

Быстро адаптировавшись к повороту событий, он снова обрел веселую уверенность в себе. Ему придется иметь дело всего-навсего с невооруженным мужчиной и Норочкой, которая была никудышним стрелком, особенно из незаряженного револьвера. Да это только добавит веселья.

Не останавливаясь, Джеффри медленно приближался к Дарту.

— Давай, слуга, — сказал тот.

С тех пор как Джеффри ворвался в комнату, он ни разу не взглянул на Нору. Сосредоточившись на Дарте до такой степени, что он, казалось, не слышал даже воплей Мэриан, Джеффри продолжал приближаться к нему неторопливыми крабьими шажками. Дарт закатил глаза в притворном изумлении. Джеффри не представлял серьезной угрозы. Выбросив перед собой обе руки, Дик пожал плечами и обратился к Норе:

— Должен сообщить тебе горькую правду, солнышко. Я лгал тебе. Грудь некрасивая. Слишком маленькая и плоская. — Глянув на Джеффри, Дарт улыбнулся еще шире.

— Дик, ты носишь когда-нибудь женскую одежду? — спросила вдруг Нора.

Улыбка исчезла с лица Дарта, и он начал двигаться в сторону Джеффри с видом человека, которому надо управиться с незначительной, но довольно нудной необходимостью.

Лили подняла голову и со страхом взглянула на Нору.

— Это вы, миссис Десмонд?

— Это я, Лили. — Нора коснулась ее плеча. Мужчины сближались. Нора целилась из револьвера в Дарта, но уверенности в удачном выстреле у нее не было. — Так и вижу перед собой твой гардероб, Дик. В нем висят два платья, которых не видел никто, кроме тебя.

Дарт зарычал и прыгнул, а Джеффри, казалось, отпрянул назад. Дарт, пролетев по воздуху четыре фута, плюхнулся на живот, но через секунду вскочил и присел в боевой стойке.

— Ага, теперь мы знаем, что ты шустрый, — прошипел он и изготовился к повторной атаке.

Джеффри прыгнул вправо, потом влево — так стремительно, что показалось, будто он вовсе этого не делал. Он двигался за спиной Маргарет, которая, в отличие от Лили и Мэриан, не сводила глаз с Норы. Взгляд ее перескочил на что-то рядом с окнами, потом снова на Нору. Нора посмотрела ей за спину и все поняла. Подбежав к столу, она схватила тесак.

— С ума сошли?! — заорала Мэриан. — У вас же пистолет!

Дарт качнулся вправо, Джеффри влево, как в зеркальном отражении.

— Да стреляйте же! — не унималась Мэриан.

Дарт рассек ножом воздух на том месте, где только что был Джеффри, потом крутнулся волчком и прыгнул вперед. Вместо того чтобы отпрянуть, Джеффри резко уклонился в сторону, схватил руку Дарта, перебросил его туловище через бедро и швырнул его — тот покатился по ковру в нескольких футах от Мэриан. Нора вспомнила, что среди прочих невероятных профессий Джеффри была когда-то должность инструктора по карате.

Морщась, Дарт вскочил почти так же быстро, как в первый раз.

— Сопляк, — сказал он. — Паршивые армейские штучки. Так бьются, когда не умеют биться по-настоящему.

Он прыгнул вперед, нанося в полете колющий удар ножом, и Джеффри отскочил назад. Остановившись в шести футах от Дарта, он посмотрел над головой Мэриан на Нору, призывая понять его. Нора переложила тесак в правую руку и разрезала веревки за спинкой стула Маргарет.

— А теперь меня! — заверещала Мэриан.

Маргарет подалась корпусом вперед. Веревка свободно скользнула с ее груди, но руки были по-прежнему связаны.

— Меня! — вопила Мэриан.

Нора положила револьвер и опустилась на колени, чтобы разрезать узел на запястьях Маргарет. Тут Лили вскрикнула и безжизненно повалилась на пол. Дарт поднимался на ноги, на ноже в его руке была кровь. Джеффри отпрянул к двери в коридор. Сочащаяся кровью, длиной около фута, на груди его сбоку зияла рана, и у Джеффри было такое лицо, словно он слушает музыку. Внезапно он метнулся вперед, поймал руку Дарта и с силой швырнул его навзничь на ковер. Не дав Дарту подняться, Джеффри в мягком стремительном прыжке полетел на него сверху. С быстротой молнии Дарт повернулся на бок и вонзил нож под ребра Джеффри.

На несколько бесконечных секунд, пока Нора пыталась убедить себя, что ей все померещилось, оба мужчины застыли в том же положении. Красное пятно расплывалось на мокрой рубашке Джеффри. Затем он медленно повалился на Дарта. Нора нерешительно поднялась на ноги.

Мэриан продолжала визжать, требуя, чтобы ее развязали.

Триумфально вздохнув, Дарт сбросил с себя тело Джеффри. Прижав руку к ране, тот лежал неподвижно.

Пытаясь сесть, Дарт стал вытаскивать из-под Джеффри ноги. Нора сделала шаг в его сторону. Джеффри поднял глаза на Дарта и замычал — это был первый звук, который он издал с того момента, как ворвался в комнату. Спокойствие напряженной сосредоточенности не покинуло его лица. Мэриан не прекращала своих воплей. Охваченная безумной яростью, подняв руку с тесаком, Нора пошла к мужчинам.

Дарт легко поднялся и повернулся к ней лицом.

— Но-о-ора, сколько лет, сколько зим!

Явно забавляясь, он дразнил ее, выставив вперед руку с ножом и сделав ложный выпад. Нет, она не сможет — он слишком стремителен для нее. Снова сделав вид, что колет ее ножом, Дарт подался чуть вперед и улыбнулся. Нора попятилась, продолжая сжимать тесак и прекрасно понимая, что не сможет ударить Дарта — его нож ударит первым. Он весь лучился всепоглощающим наслаждением наивысшей пробы.

— Я ожидал от тебя немножко больше, — улыбаясь, произнес Дарт, и тут глаза его распахнулись, а тело вдруг стало удаляться от Норы с какой-то невероятной, сюрреалистичной скоростью.

Нора посмотрела вниз. Сжав руками лодыжки Дарта и прижав его пятки к своей груди, Джеффри тянул его на себя.

Воспользовавшись секундой, которую подарил ей Джеффри, Нора рванулась вперед, высоко замахнулась рукой с тесаком и со всей силой опустила его в завитки волос на спине Дарта. Толстое лезвие погрузилось в его кожу на два-три дюйма, и вокруг него мгновенно забила ключом кровь. Нора потянула за ручку, чтобы выдернуть тесак и ударить Дарта по голове. Дарт встряхнулся, точно лошадь, и рукоятка выскользнула из ее пальцев.

— Эй, а я думал, мы друзья, — прохрипел Дарт. Освободившись от хватки Джеффри, он упал вперед. Затем снова захрипел, подтянул под грудь локти, оперся на них и пополз к Норе. Она попятилась. Дарт поднял на нее глаза, полные иронического удовольствия. — Не постичь мне твоего постоянного неприятия.

Продолжая пятиться, Нора наступила на ствол лежавшего на полу револьвера.

От криков Мэриан закладывало уши. Подхватив револьвер с пола, Нора сделала два шага вперед; в голове ее была бесцветная пустота. Опустившись на корточки, она приставила дуло ко лбу Дарта.

— Пикантно, — просипел Дарт. — Жми на курок. Докажи нашей дорогой аудитории, что шоу должно продолжаться.

Нора нажала на спуск. Звонкий металлический щелчок. Выдохнув смешок, Дарт схватил ее рукой за запястье.

— Приступим, — он потянул ее руку вниз, и Нора еще раз согнула указательный палец. Револьвер прыгнул вверх, и последняя пуля выжгла дыру в смеющемся глазу Дарта, прошила мозг и вырвала заднюю часть черепа. Красно-серая масса забрызгала стену за спиной Дарта «Пуля в мозгу лучше пули в животе». Даже Дэн Харвич бывал иногда прав. Пальцы Дарта мелко дрожали на ее запястье. Едва слышные, будто из дальней комнаты, неслись к ней вопли Мэриан Каллинан.

102

Полчаса спустя в жизнь Норы снова ворвался внешний мир — сначала в виде множества полицейских, которые предлагали ей кофе, засыпали вопросами и прилежно конспектировали все, что она говорила. Потом нагрянули — значительно большим числом и более агрессивные — журналисты и телерепортеры и в течение более короткого, чем полицейские, но в высшей степени неловкого периода времени выпытывали из нее все, через что ей пришлось пройти, выдавая за факты собственные предположения, предавая огласке упрощенную, искаженную или откровенно лживую информацию.

Дай Нора свое согласие, она получила бы возможность появиться в дюжине телевизионных ток-шоу, продать право на свою историю известным телекомпаниям и увидеть свою фотографию на обложках многих журналов, которые делают еще тривиальнее то, что и так достаточно тривиально.

Нора не приняла ни одно из подобных предложений, причем думала она над ними не дольше, чем над шестнадцатью предложениями руки и сердца, пришедшими к ней по почте. Когда внешний мир нахлынул на нее, преувеличения и переложения ее истории сделали Нору настолько неузнаваемой для самой себя, что даже в собственных фотографиях в газетах виделся ей кто-то другой. Джеффри Деодато, переживавший в чуть менее тяжелой форме то же самое, что Нора, также отказался быть помощником в публичной фальсификации его жизни.

Поскольку Мора исполнила свой гражданский долг с помощью полицейских из разных городов, единственное, чего ей хотелось, — достаточно времени и места, чтобы переупорядочить собственную жизнь. Еще ей хотелось сделать три особенные вещи, и она их сделала, одну за другой.

Но весь этот долгий поучительный процесс начался только спустя сорок минут после того, как Нора убила Дарта. А до этого Нора освободила остальных двух женщин, предоставила Маргарет приводить в чувство и успокаивать Лили и, держа руку Джеффри, пыталась осмотреть его рану — очень болезненную, но крови было потеряно совсем не так много, как она поначалу опасалась.

— Буду жить, если не умру от смущения, — проговорил Джеффри.

Мэриан Каллинан удалилась к себе в комнату, а сострадательная Маргарет вызвалась отвезти Джеффри в больницу и, применив импозантную силу своей личности, отсоветовала Норе ездить с ними. Из больницы она попытается позвонить в полицию Ленокса, а если окажется, что телефоны еще не работают, сама отправится в полицейский участок. Маргарет сбегала на стоянку и вернулась на своей машине. Шатаясь, поддерживаемый с двух сторон Норой и Маргарет, Джеффри смог добраться до двери и спуститься по лестнице. Сажая его в машину, Нора спросила Маргарет, что случилось с Агнес Бразерхуд.

— Боже мой, — спохватилась та. — Да ведь Агнес все еще заперта в своей комнате! Она, должно быть, в ярости. — Маргарет сказала Норе, где в ее кабинете найти ключи, и посоветовала ей принять душ и одеться до приезда полиции.

И только тут Нора вспомнила, что была совершенно голой с тех пор, как скинула на газоне перед главным зданием плащ Мэриан.

Маргарет и Джеффри умчались в Ленокс, а Нора отправилась к Агнес, счастливо избежавшей внимания Дика Дарта: ему не удалось проникнуть в ее комнату.

Нора прошла мимо комнаты отдыха, стараясь не глядеть на тело Дарта. Ключи, каждый с биркой, были в левом верхнем ящике стола в кабинете, как и говорила Маргарет. Нора надела просторный синий плащ Маргарет и пошла по коридору к комнате Агнес.

Поначалу Нора решила, что женщина на кровати спит, но как только она сделала пару шагов по темной комнате, Агнес подала голос:

— Почему ты так долго, Мэриан? Я не люблю сидеть взаперти, и тебя я тоже не люблю.

— Это не Мэриан, — сказала Нора. — Я та, с которой вы разговаривали сегодня днем. Помните? Мы говорили о Кэтрин Маннхейм.

Шорох быстрого движения донесся со стороны кровати, и в сумраке Нора увидела, как фигура на постели пытается привстать.

— Они позволили вам вернуться! Или вы пришли тайком? Это вы недавно пытались попасть сюда?

Агнес не имела ни малейшего понятия о том, что случилось внизу.

— Нет, это был кто-то другой.

— Что ж, теперь вы здесь и, уверена, вы поступили правильно. Я хочу, чтобы вы знали. Я хочу рассказать вам.

— Расскажите. — Нора наткнулась на стул и присела на него.

— Он изнасиловал ее, — сказала Агнес. — Это чудовище, этот страшный человек изнасиловал ее, и она умерла от сердечного приступа.

— Линкольн Ченсел изнасиловал Кэтрин Маннхейм. — Нора не стала говорить, что уже догадалась об этом.

— Вы не верите мне, — воскликнула Агнес.

— Я верю каждому вашему слову, — мягко сказала Нора, прикрыла глаза и устало откинулась на спинку стула.

— Он изнасиловал, ее, и она умерла. Тогда он пошел за другим, за другим ркасным человеком. Именно это я и видела.

— Вот как... — сказала Нора. Собственный голос доносился до нее откуда-то издалека. — А потом вы рассказали хозяйке, она пошла в «Пряничный домик» и увидела там их обоих и тело Кэтрин. Но вы долгое время не знали, что именно она сделала после этого.

— Я не смогла бы оставаться здесь, если б знала. Она сказала мне об этом, только когда болела и принимала лекарство, которое делало ее совсем больной.

— Вы спросили ее об этом? Вам захотелось наконец узнать правду, не так ли?

Агнес принялась сдавленно всхлипывать.

— Я действительно хотела узнать. Но, представляете, она рассказывала мне об этом с удовольствием! Она по-прежнему остро ненавидела мисс Маннхейм.

— Хозяйка получила от мистера Ченсела деньги. Много денег.

— Он давал ей все, чего она хотела. У него не было другого выхода. Джорджина могла отправить их обоих за решетку. У нее было доказательство.

Голова Норы словно вернулась на место, и она выдохнула:

— Что за доказательство у нее было, Агнес?

— Записка, письмо — называйте это как хотите. То, что она заставила написать мистера Драйвера.

— Расскажите мне об этом.

— Дело было в «Пряничном домике». Хозяйка заставила мистера Драйвера письменно в подробностях изложить все, что они сделали и что собирались сделать дальше. Мистер Ченсел отказывался, но хозяйка сказала, что если он не сделает, как она велит, она немедленно вернется в дом и вызовет полицию. Она знала, что мистер Ченсел не убьет ее, хотя, возможно, ему этого хотелось, потому что она была с ними заодно. Сам мистер Ченсел не стал ничего писать, а мистер Драйвер написал. Одно письмо стоило двух, сказала хозяйка. Затем она рассказала им, где похоронить бедную девочку, и дописала это туда же своей рукой. Вот так она и оказалась с ними заодно.

— И положила записку в свой сейф — тот самый, что под кроватью, так?

— Да, он до сих пор здесь, — сказала Агнес. — Иногда мне очень хотелось в него заглянуть и прочитать, но тогда бы я узнала, где похоронили несчастную, а этого я знать не хотела.

— Вы можете открыть сейф?

— Я тысячу раз открывала его, когда ухаживала за хозяйкой. Она держала там драгоценности. Я доставала их, когда Джорджина хотела надеть что-нибудь. Хотите взглянуть?

— Очень хочу, — сказала Нора, открывая глаза и выпрямляясь. — Вы сможете дойти туда, Агнес?

— Я могу дойти отсюда до Луны, если вы дадите мне достаточно времени. — Агнес протянула руку, и ее пальцы сомкнулись на запястье Норы. — Почему у вас такая грубая кожа?

— Я вся в грязи, — ответила Нора.

— Такая молодая женщина должна держать себя в чистоте.

Спустившись с кровати и цепляясь за Нору, Агнес двинулась к двери. Когда они вышли на свет, пожилая женщина, пораженная видом Норы, спросила с неодобрением:

— Что с вами случилось? Вы выглядите как дикарка.

— Упала, — сказала Нора.

— А почему на вас плащ Маргарет?

— Долго рассказывать...

— Никогда не видела ничего подобного, — шаркая, Агнес вышла в коридор.

В спальне Джорджины Везеролл она зажгла верхний свет и попросила Нору поставить стул перед кроватью. Потом стала поворачивать диск.

— Я буду помнить эту комбинацию даже после того, как забуду свое собственное имя. — Открыв дверцу сейфа, она достала оттуда длинный, когда-то кремового цвета, а теперь пожелтевший от времени конверт и протянула его Норе. — Заберите с собой. Унесите его из этого дома. А теперь мне надо в ванную. Вы не поможете мне?

Нора подождала за дверью ванной, пока Агнес закончила свои дела, затем проводила ее обратно в комнату. Помогая Агнес лечь в постель, Нора рассказала ей о том, что внизу кое-что приключилось. Должна приехать полиция, но волноваться не о чем. С Мэриан, Лили и Маргарет все в порядке, полиция захочет поговорить с Агнес, но она должна будет только сказать им, что оставалась запертой в комнате, и тогда они уйдут.

— Я бы очень просила вас не упоминать о переданном мне письме, — сказала Нора. — Но решать, конечно, вам.

— Я даже говорить не хочу об этом, — устало сказала ее Агнес. — Особенно с полицейским. А вам, милочка, следует пойти вымыться и одеться прилично, если только вы не хотите, чтобы все мужчины глазели на вас. Не говоря уже о том, что вы разносите грязь по всему дому.

Нора постаралась как можно быстрее принять душ, вытерлась и поспешила с конвертом в руке в комнату Маргарет. Несколько минут спустя, одетая в просторный черный балахон, скрывавший в одном из боковых карманов длинный конверт, она сошла вниз. Сидевшая за обеденным столом Мэриан резко вскочила, когда вошла Нора. Девушка успела переодеться и подкрасить губы.

— Я знаю, что должна поблагодарить вас, — сказала Мэриан. — Вы и тот мужчина спасли мне жизнь. А где все? Что с ними? А что случилось с ним? Полиция к нам едет?

— Оставьте меня в покое, — устало бросила Нора. Она направилась к стулу у дальнего конца стола и села, не глядя на Мэриан. Поток эмоций, слишком сложных, чтобы выделить из них облегчение, шок, гнев или горе, — вдруг затопил ее, и Нора тихонько заплакала.

— Ну что вы, Нора, не плачьте, — сказала Мэриан. — Вы были великолепны.

— Мэриан, — сказала Нора. — Вы ведь ничегошеньки не знаете.

Снаружи послышались звуки сирен, и полицейские машины стали заполнять посыпанный гравием двор, принося с собой назойливое внимание внешнего мира.

В один прекрасный день в конце августа...

В один прекрасный день в конце августа потерявшаяся когда-то женщина, которая теперь просила своих знакомых называть ее Норой Керлью, а не Норой Ченсел, проехала без доклада через ворота на Маунт-авеню и по петляющей дороге направилась к «Тополям». Вскоре после того как отец выставил Дэйви из дому, его, как и предполагала Нора, упросили вернуться, и теперь он снова жил в бывших апартаментах Джеффри Деодато над гаражом.

Оставшись одна в доме на Крукид Майл-роуд, Нора провела последнюю неделю, отвечая на беспрестанные телефонные звонки и принимая постоянно подъезжающих к дому репортеров и съемочные бригады, которые рвались поговорить с женщиной, застрелившей Дика Дарта. Ей также пришлось бороться с неотвратимыми изменениями в личной жизни. Даже после того, как Нора сказала Дэйви, что хочет получить развод, он продолжал настаивать на том, что они должны жить вместе, но Нора отказалась. Она отказалась и от предложения переехать к нему в квартиру над гаражом, где Дэйви уже чувствовал себя как дома.

«Ты предал меня — сообщил агентам ФБР, где меня искать», — сказала Нора, на что Дэйви ответил: «Я пытался помочь тебе». Тогда Нора сказала: «Между нами все кончено, я ни в какой твоей помощи не нуждаюсь».

Вскоре после этого разговора Нора позвонила Джеффри, который уже выписался из больницы и теперь набирался сил в доме своей матери, чтобы сообщить, что скоро навестит его.

Элден Ченсел, чье отношение к Норе претерпело серьезные изменения, попытался способствовать ее воссоединению с Дэйви, обещав построить им отдельный дом, эдакие «Тополя» в миниатюре, но Нора отклонила и это предложение. Она упаковала все самое необходимое — вещей оказалось на удивление мало — и хотела отправиться туда, где почти никто не знает, кто она или что она сделала. Нору начинало серьезно раздражать пристальное внимание общественности, она понимала, что репортеры еще долго будут донимать ее, и хотела скрыться до нового взрыва активности средств массовой информации. Тем временем три дела оставались незавершенными. Первым из них был визит к Элдену Ченселу.

Мария заулыбалась, увидев Нору:

— Мисс Нора! Мистер Дэйви у себя в квартире.

Через несколько дней после того, как Ченселы отказались от услуг Марии, ее позвали обратно. Судебный иск против «Ченсел-Хауса» был отозван, и Эллен больше не боялся разоблачений, связанных с именем Кэтрин Маннхейм.

— Я пришла не к Дэйви, Мария, поэтому не говорите ему, пожалуйста, о моем приезде, — попросила Нора — Мне надо поговорить с мистером Ченселом. Он у себя?

Мария кивнула.

— Заходите. Он будет рад видеть вас Я сейчас позову его.

Она направилась к лестнице, а Нора прошла в гостиную и присела на один из длинных диванов.

Через несколько минут, излучая удовольствие, приветливость и обаяние, в гостиную стремительно вошел Элден Ченсел. На нем был один из костюмов адмирала яхт-клуба: белые брюки, синий двубортный блейзер, белая рубашка и щеголеватый шейный платок. Нора встала и улыбнулась ему.

— Нора! Я так обрадовался, когда Мария сообщила мне, что ты здесь. Надеюсь, это означает, что мы сможем наконец покончить с недоразумениями, возникшими между нами, и снова подружимся. Нам с Дэйви нужна женщина в доме, и ты единственная, кто подходит на эту роль. — Элден поцеловал ее в щеку.

Неделю назад, объявив Элдену, что она сыта по горло его оскорблениями, ложью и изменами, Дэйзи перебралась из «Тополей» в номер отеля «Карлайл» в Нью-Йорке и отказывалась оттуда уезжать куда бы то ни было. Она не желала ни встречаться, ни разговаривать с Элденом. Дэйзи оправилась от нервного срыва, перестала смотреть мыльные оперы и твердо решила не возвращаться больше в свою тюрьму и продолжить работу над книгой. Во время одного из телефонных звонков Норы Дэйви сказал, что его мать «снова жаждет жизни» и сообщила сыну, что он «освободил ее», узнав правду о своем рождении. Дэйви был сбит с толку бунтом матери, чего не скажешь о Норе.

— Как это мило с вашей стороны, Элден, — сказала она.

— Может быть, стоит позвать Дэйви, чтобы он тоже поучаствовал в нашем разговоре? Или решим все сами? Думаю, так будет лучше, хотя в любой момент, когда тебе захочется позвать Дэйви, — скажи только одно слово.

Коммерческие возможности, появившиеся у Норы после всего, что случилось в «Береге», произвели сильное впечатление на Элдена, и из разговоров с Дэйви она знала, что его отец очень рассчитывает первым опубликовать рассказ о путешествиях Норы с Диком Дартом. Автора подберут позже. При одном упоминании о ее «настоящем, невымышленном детективном романе» у Элдена начинало учащенно биться сердце — «трип-трэп, трип-трэп», как писала в своей книге Дэйзи. Но самым необоримым побуждением к возникновению родственных чувств Элдена к невестке стало то, что узнала Нора в Нортхэмптоне. Элден не хотел, чтобы Нора предавала огласке ни тайну рождения романов Драйвера, ни тайну появления на свет его сына.

— Почему бы нам не поговорить пока с глазу на глаз? — сказала Нора.

— Люблю иметь дело с хорошим партнером по переговорам, просто обожаю. Поверь мне Нора, мы придем к соглашению, которое очень тебе понравится. Между нами возникали определенные трудности, но теперь с ними покончено. С этого момента мы знаем, с чего начать.

— Полностью с вами согласна.

Элден провел ладонью по руке Норы.

— Надеюсь, ты знаешь, что я всегда считал тебя необычайно интересной женщиной. Я хотел бы узнать тебя получше и чтобы ты получше узнала меня и поняла. У нас столько общего... Хочешь чего-нибудь выпить?

— Не сейчас.

— Тогда давай пройдем в библиотеку и приступим к делу. Должен сказать тебе, Нора, что я с нетерпением ждал этого момента.

— Вот как?

Элден взял Нору под руку.

— Мы ведь одна семья, Нора, и должны позаботиться друг о друге. — В библиотеке он указал Норе на тот же кожаный диван, на котором им с Дэйви пришлось выслушать его ультиматум. Откинувшись на спинку кресла, в котором он в тот вечер сидел, мистер Ченсел положил ногу на ногу и опустил на колено руки.

— Мне нравится, как ты до сих пор общалась с прессой. Ты подогреваешь интерес к себе, и вот как раз теперь настал самый подходящий момент для того, чтобы во сто крат усилить заинтересованность прессы. Причем нам с тобой не нужны агенты, не так ли?

— Конечно же нет.

— Я знаю лучших архитекторов в округе Нью-Йорка. Вместе мы построим нечто столь грандиозное, что дом на Крукид Майл-роуд покажется просто сараем. Но это долгосрочный проект. Мы еще насладимся удовольствием от его обсуждения, но позже. Ты ведь обдумывала сумму аванса за книгу? Скажи мне свои условия. Возможно, мои приятно удивят тебя.

— Я не собираюсь писать книгу, Элден, и дом мне не нужен.

Элден вытянул и скрестил ноги, взялся рукой за подбородок и попытался выглядеть вежливым, обдумывая про себя, сколько же денег потребует Нора.

— Дэйви и я хотели бы разрешить эту ситуацию так, чтобы хорошо было нам всем — троим.

— Элден, я пришла сюда не для переговоров.

Он улыбнулся ей.

— Почему бы тебе не сообщить мне, чего ты хочешь, — и я дам тебе это.

— Я хочу всего лишь одну вещь.

Элден развел руками.

— Если только это в моей власти, она — твоя!

— Я хочу увидеть рукопись «Ночного путешествия».

Элден пристально смотрел на Нору на три секунды дольше, чем следовало.

— Дэйви спрашивал меня об этом, черт побери, еще десять лет назад. Но рукопись утеряна. Мне самому очень хотелось бы иметь ее.

— Вы лжете мне, — сказала Нора. — Ваш отец никогда ничего не выбрасывал. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на чердак его дома и кладовку в его офисе. Но даже если бы все было по-другому, он сохранил бы рукопись. Ведь она стала основой величайшего успеха в его жизни. Все, чего я хочу, — это взглянуть на нее.

— Мне жаль, Нора, что ты считаешь, будто я скрываю правду. Но если ты пришла сюда только за этим, думаю, наш разговор закончен. — Элден встал.

— Если вы не покажете мне рукопись, я предам огласке факты, которые вы предпочли бы скрыть от общественности.

Бросив на Нору полный ярости взгляд, Элден снова опустился в кресло.

— Не могу понять, чего ты рассчитываешь этим добиться. Даже если бы у меня была эта рукопись, она ничего бы тебе не дала. Так в чем же дело?

— Я хочу знать правду.

— Так ты пришла за этим? За правдой о «Ночном путешествии»? Его написал Хьюго Драйвер. Все знают это, и все правы.

— Это только часть правды.

— Очевидно, твои приключения, Нора, выбили тебя из колеи куда больше, чем тебе кажется. Если захочешь заглянуть в ближайшие пару дней обсудить со мной дела, пожалуйста, заходи. А сейчас нам больше не о чем говорить.

— Выслушайте меня, Элден. Я знаю, что эту рукопись вы где-то прячете. Дэйви приходил к вам однажды с идеей, которая могла бы помочь извлечь из этой книги еще больше денег, а вы даже не позаботились поискать рукопись. Он искал его, а вы нет. Вы знали, где рукопись, и не хотели, чтобы Дэйви увидел ее. А теперь на нее хочу взглянуть я. Ни одной живой душе я ни о чем не скажу. Мне просто необходимо убедиться в том, что я права.

— Права в чем?

— В том, что большую часть истории Драйвер украл у Кэтрин Маннхейм.

Поднявшись с кресла, Элден с жалостью посмотрел на невестку: в тот момент, когда она могла воспользоваться ситуацией и стать на его сторону, Нора все-таки выходит из игры. Какая жалость!

— Позволь сказать тебе одну вещь, Нора Ты считаешь, будто тебе известны определенные факты, которые могут мне повредить. Мне не хотелось бы, чтобы эти факты предавали огласке, это правда. Но, хотя огласка и привлечет к моей персоне нежелательное внимание, я вполне способен это пережить. Давай, делай то, что считаешь нужным.

Нора достала из сумочки сложенный листок бумаги.

— Взгляните, Элден. Это копия признания, которое вам, возможно, все-таки не захочется предавать огласке.

Элден вздохнул, пересек комнату и взял у Норы листок. Ему стало скучно: Нора отбросила последний шанс проявить благоразумие, но Элден был джентльменом, поэтому он подыграет ей, исполнив ее маленькую безрассудную прихоть. Достав из кармана блейзера очки для чтения, Элден надел их, развернул листок и пошел обратно к креслу. Пробежав глазами первое предложение, он застыл на месте. Снова перечитал его, сдернул очки и повернулся к Норе.

— Прочтите все, — сказала она.

До этого момента Нора сомневалась, знал ли Элден о преступлении отца. Шок и смятение Элдена ясно показывали, что не знал. Норе было почти жаль его.

Зайдя за кресло, Элден облокотился на спинку и дочитал до конца признание Хьюго Драйвера и постскриптум Джорджины Везеролл. Затем он перечитал все заново и только тогда поднял глаза на Нору.

— Где вы это взяли?

— А разве это имеет значение?

— Подделка!

— Нет, Элден. Даже если бы это и было подделкой, разве вы хотите, чтобы выплыла на свет божий та давняя история? Хотите, чтобы люди начали строить предположения относительно вашего отца, Кэтрин Маннхейм и Хьюго Драйвера?

Элден свернул и положил письмо в один карман, а очки — в другой. Он все еще прятался за креслом.

— Ну, хорошо, предположим, что у меня есть рукопись «Ночного путешествия». Предположим, я удовлетворю твое любопытство. Если это случится, как ты поступишь дальше?

— Уйду отсюда довольная и счастливая.

— Давай рассмотрим другой сценарий. Что если я предложу тебе двести тысяч долларов за оригинал этой фальшивки — просто для того, чтобы защитить доброе имя своего отца, ты примешь мое предложение?

— Нет.

— Триста тысяч долларов?

Нора рассмеялась.

— Неужели вы не понимаете, что я не хочу денег? Покажите мне рукопись, я уйду, и мы больше никогда не увидимся.

— Ты хочешь просто взглянуть на нее?

— Да.

Элден кивнул.

— Хорошо. Мы с тобой оба достойные люди. Я хочу, чтобы ты знала, что я ни сном ни духом... Я понятия не имел, что Кэтрин Маннхейм не просто сбежала. Ты дала мне слово, и я даю тебе слово в ответ. — Элдену удалось вновь обрести присутствие духа. — И разумеется, я продолжаю утверждать, что это фальшивка. Мой отец жил по своим собственным правилам, но он не был насильником.

— Элден, мы оба знаем, что был, но теперь это не важно. Давняя история.

Элден вышел из-за своей баррикады.

— Давняя история — был он или не был, — подойдя к книжному шкафу, Элден отвел в сторону секцию полок, и за ней на уровне его глаз обнаружился встроенный в стену сейф — еще одна бездонная сокровищница, которая казалась внутри больше, чем снаружи. Элден набрал шифр, открыл дверцу и с куда большим почтением, чем ожидала от него Нора, вынул оттуда коробку, обтянутую зеленой кожей.

Нора подошла ближе и заметила на верхней полке сейфа нечто, напоминающее задник картинной рамы.

— Что это там?

— Какой-то рисунок — его туда давным-давно положил отец.

Элден достал рисунок из сейфа и показал Норе, прежде чем положить обратно.

— Не спрашивай меня, откуда он и почему лежит здесь. Я знаю только, что, когда мы с Дэйзи переехали в «Тополя», отец показал мне его, велел хранить в сейфе и забыть о нем. Я тогда подумал, он краденый. Кто-то, видать, за долги расплатился с отцом картиной.

— Похоже на Редона, — сказала Нора.

— Не знаю такого. Это ценно?

— Достаточно ценно.

Нора принесла коробку на диван и заглянула внутрь. Поверх стопки напечатанных на машинке листов бумаги лежал небольшой блокнотик в отделанном мрамором переплете. На форзаце Нора увидела подпись Кэтрин Маннхейм. На титульном листе было написано: «Ночное путешествие» — роман?" Нора листала страницу за страницей, просматривая записи о Маленьком Пиппине. Это был зародыш книги Хьюго Драйвера, похищенный из сумочки Кэтрин Маннхейм. «Тот, кто крадет мой мусор, действительно крадет мусор». Нора положила блокнот рядом с собой и достала из коробки рукопись. Она вдруг показался ей чудовищно маленькой вещью, чтобы иметь такое влияние на судьбы стольких людей. Нора открыла рукопись наугад и увидела, что кто-то отчертил линии на полях и твердой рукой приписал: «стр. 32 — блокнот Маннхейм». Перевернув страницу, Нора увидела тот же почерк: «стр. 40-43 — блокнот Маннхейм». Линкольн Ченсел затребовал украденный блокнот, сохранил рукопись и пометил в ней все, что украл Драйвер у Кэтрин Маннхейм. Если бы Драйвер погубил его, он погубил бы Драйвера.

— Видишь? — сказал Элден. — Книгу написал Драйвер. Так что Маннхеймам не за что зацепиться. Он позаимствовал несколько идей, вот и все. Писатели часто так делают.

Нора положила рукопись и блокнот обратно в коробку.

— Я благодарна вам, Элден.

— До сих пор не возьму в толк, почему это так важно.

— Просто хотела посмотреть на все своими глазами. Через день-два я переберусь на какое-то время в Массачусетс. Не знаю, где окажусь после этого, но вы можете обо мне не беспокоиться.

Элден сказал, что может передать ее прощальные слова Дэйви.

— С ним я уже попрощалась, — ответила Нора.

Второе дело привело ее на почту. Там Нора достала из адресованного «Нью-Йорк таймс» незапечатанного конверта письмо, в котором рассказывалось о долге знаменитого Хьюго Драйвера покойной поэтессе Кэтрин Маннхейм и о фактах смерти поэтессы и ее похорон в нескольких футах к северу от поляны под названием Долина Монти, в лесу на территории «Берега». Ко всему там изложенному Нора своим стремительным почерком приписала: «Подлинная записная книжка Кэтрин Маннхейм и оригинал рукописи с пометками и ссылками Линкольна Ченсела на полях, касающимися определенных страниц, целиком заимствованных из записной книжки, находятся в стенном сейфе в библиотеке дома Элдена Ченсела, Вестерхолм, Коннектикут». Сдержав таким образом данное слово никогда не говорить обо всем этом, Нора сложила письмо, завернула в него одну из копий признания Драйвера, убрала все это в конверт, заклеила его и отправила заказной почтой в Нью-Йорк.

Третье дело Норы привело ее на Редкоут-роуд. Дом Натали Вейл по-прежнему нуждался в покраске, но желто-черные ленты, огораживавшие место преступления, уже сняли. Оставив машину у ворот гаража, Нора по дорожке подошла к входной двери и нажала кнопку звонка. Из дома послышался дружелюбный женский голос, затем быстро приближающиеся вниз по лестнице к двери шаги. Едва увидев Нору, Натали попыталась захлопнуть перед ней дверь, но Нора стремительно вошла внутрь, оттеснив Натали к лестнице.

— Хочу поговорить с тобой, — сказала она.

— Неудивительно, — ответила Натали. Она казалась обиженной и недовольной, но это нимало не расстроило Нору. — Я знаю, каково тебе, но тут вдруг подвернулись сразу три заказа, и я должна показать боссу, что еще способна делать свою работу, а между тем остались кое-какие проблемы с полицией по поводу наркотиков, но это не смертельно, так какого черта, да? Пойдем наверх, выпьем пивка.

— Ты выглядишь спокойнее, чем я ожидала, — сказала Нора.

— Где-то теряешь, где-то находишь... Я выпью пива, даже если ты не хочешь.

Нора поднялась по лестнице и стала ждать Натали. Несмотря на то что та — как всегда по уик-эндам, в выцветшей джинсовой рубашке и коротких шортах цвета хаки — держалась настороженно и словно защищаясь, выглядела она не такой древней старухой, как на диване в кабинете Барбары Виддоуз, однако все же чуть старше, чем помнила ее Нора с момента предпоследней встречи. Открыв холодильник, Натали достала бутылку «Короны» и откупорила ее.

— Да садись ты, мы знаем друг друга веки вечные, подумаешь, муженек переспал с твоей старой подругой, переживем, а? Не могу тебя винить за то, что злишься на меня, но это ведь не такое уж большое событие, если хочешь знать правду.

— Да, — сказала Нора Она вошла на кухню и села за стол напротив Натали. — Именно правду я и хочу знать.

— Все хотят. — Натали отпила из бутылки и осторожно поставила ее на стол. Под глазами у нее были темные круги. — Эй, по крайней мере, на сегодняшний день я еще занимаюсь недвижимостью. А что это означает? Мы продаем мечты. Правда — это то, что ты считаешь правдой сама. Согласна?

— Многие думают так, — сказала Нора, отмечая про себя, что с пробковой доски сняты фотографии с наручниками, а с холодильника — магниты.

Натали глотнула еще «Короны».

— Тебе нравится быть знаменитой? Это приятно? Я б не прочь побыть знаменитой.

— Это неприятно.

— Но ты убила Дика Дарта. Прикончила подонка — Стоявшая перед Натали бутылка пива была сегодня явно не первой.

— Так все говорят, — ответила Нора.

Натали подняла бутылку, словно произносила тост, и спросила:

— У вас с Дэйви все в порядке?

— Он переехал к отцу, а я уезжаю из города. Так что можно сказать: все в порядке.

— Господи, так он вернулся к Элдену. — Губы Натали скривились в полуулыбке. — Я слышала, Дэйзи сбежала. Очень вовремя. Мерзкий тип. Я к тому, что всем нам свойственно ошибаться, но Эллен был одной из моих самых жутких ошибок за всю жизнь. Ладно, давай закроем тему.

— А давай не будем закрывать. В конце концов, вы с Элденом доставили мне массу неприятностей. Меня как раз собирались арестовать, когда неподражаемый Дик Дарт похитил меня.

— Все мы далеки от совершенства Если честно, Нора, мне очень жаль. — Натали не в силах была поднять на нее глаза. — Черт попутал! Знаешь, когда тебя прижмут к стене, готова будешь даже на то, что и в страшном сне не привидится. У меня и в мыслях не было желания навлечь на тебя беду — черт побери, ты нравишься мне! И всегда нравилась. От начала и до конца это была идея Элдена И потом, это была всего лишь сделка. Бизнес.

— Ничего себе бизнес, — проговорила Нора.

Натали скривилась.

— Знаешь, сколько домов удалось продать здесь за последний год? Ровно девятнадцать. И далеко не все купчие прошли через меня. Нет, мадам, мне достаются ошметки со дна, вроде вашего дома, чтоб только держаться на плаву, а не поместья в пару миллионов долларов. — Натали снова отпила пива и поставила бутылку на стол. — Элден — гад, но он всегда готов выложить деньги на стол, и это плюс. К тому же я ведь сняла тебя с крючка, не так ли?

— Сняла, — сказала Нора. — Но по твоей милости меня чуть не арестовали за похищение.

Последовал еще глоток «Короны».

— Вообще-то все не должно было зайти так далеко, Нора. Мы просто хотели отшить от тебя Дэйви, вот и все. Он чуть в штаны не наложил. Мы ведь не знали, что случится вся эта жуть с Диком Дартом. Да кто мог знать?

— Расскажи-ка мне о крови в твоей комнате.

Натали заговорщически улыбнулась.

— Одна из блестящих идей Элдена. Он хотел напустить туману — привязать мой случай к тем убийствам. Старик купил у мясника свиной крови и вымазал мою комнату. Но ведь ты уже оклемалась, да? Я отыграла свою роль, спектакль окончен, так какая теперь разница?

— Если ты не понимаешь, я никогда не смогу тебе объяснить, — сказала Нора.

Натали отвернулась.

— Натали, — позвала ее Нора, и та посмотрела на нее. — Ты мне отвратительна. Элден купил тебя, и ты разрушила мою жизнь.

— Тебе ж все равно не нравилась твоя жизнь. Да и как могло нравиться быть замужем за этим ребенком?

— Сколько он заплатил тебе?

— Да немного, — сказала Натали. — Особенно с учетом того, что может со мной случиться. А теперь, если не возражаешь, я хотела бы, чтобы ты оставила мой дом. Думаю, мы закончили. Если хочешь знать, я сделала тебе одолжение. Ты вышла из всей этой истории с куда меньшими потерями, чем я.

— С той лишь разницей, что меня призвали, а ты была добровольцем.

Незнакомая машина уткнулась носом в ворота гаража Норы. Решив, что она принадлежит очередному репортеру или одному из неизвестных, сделавших ей предложение, Нора чуть было не проехала мимо собственного дома, но в последний момент успела заметить, как из машины выбрался и направился к входной двери Холли Фенн.

Нора свернула на свою подъездную дорожку. Фенн помахал ей и медленно пошел обратно к гаражу. Нора остановила автомобиль рядом с его машиной, вылезла и подошла к Холли. Детектив явно нуждался в стрижке, на шее его красовался самый уродливый галстук из всех, что приходилось видеть Норе, а под уставшими глазами были мешки. В общем, Холли выглядел замечательно.

— А, вот и вы, — заговорил он. — Я звонил пару раз, но пообщаться удалось только с вашим автоответчиком.

— Я почти не подхожу к телефону.

— Неудивительно. Как бы там ни было, мне хотелось повидать вас и я подумал, может, рискнуть, заехать... — В задумчивости он почесал подбородок, сунул руки в карманы и взглянул исподлобья на Нору. Между ними словно пробежал электрический разряд. — Должен вам сказать кое-что, но больше всего мне хотелось просто увидеть вас, узнать, как ваши дела.

— Как мои дела?

— Я б сказал, держитесь вы замечательно. Мне нравится ваша новая стрижка. Вам идет.

— Спасибо, но только вы лжете. Вам больше нравилось, как было раньше. И мне тоже. Собираюсь отрастить их снова.

Фенн медленно кивнул, словно выражая ей согласие по очень важному делу.

— Хорошо. Значит, вы возвращаетесь к прежней жизни, собираете ее по частям?

— Скорее разбираю. Это уже не та жизнь, что раньше. Холли, не хотите выпить чашечку кофе или чего-нибудь еще?

— Я бы с удовольствием, да только через пять минут мне надо быть в другом месте. Но я хочу, чтобы вы знали, какую информацию мне удалось получить о заброшенном детском саду на Саут Поуст-роуд. Меня тут осенило, что мы ведь не в курсе, кому принадлежит это здание. Я навел справки и выяснил, что хозяином является парень из Нью-Йорка по имени Джеральд Амброуз. Я позвонил ему, и он сказал, что дом снял на все лето один из жителей Вестерхолма.

— О, — сказала Нора. — Вы хороший полицейский, Холли.

— Да, может быть, но не из тех, кто действует быстро. Выясни мы все это раньше, я избавил бы вас от беды.

Нора улыбнулась ему.

— Я не виню вас, Холли. Так кто же арендовал дом?

Он улыбнулся ей в ответ.

— У меня такое чувство, что ответ вам уже известен. Или мне только кажется?

— Есть у меня кое-какие мысли, но лучше скажите сами.

— Гражданин, нанявший дом, — известный издатель, который сказал Амброузу, что ему необходимо помещение для склада продукции. Вы в хороших отношениях со своим свекром?

— С тем-который-скоро-станет-бывшим-свекром мы давно и крепко ненавидим друг друга, — сказала Нора, вспоминая, как Элден Ченсел гладил ее по руке и говорил, что хотел бы узнать ее получше. — Холли, если вы заглянете к Натали Вейл, она, возможно, расскажет вам интересную историю. Я только что видела ее — она убивает время за бутылкой пива, пока ее мир окончательно не рухнул.

Фенн провел рукой по своим жестким усам и кивнул, принимая во внимание и поправку относительно свекра, и сообщение о Натали.

— Ваша подруга неплохо сыграла.

— Она провела даже Толстого и Тонкого.

Фенн лукаво прищурился, и от глаз побежали веселые лучики морщинок.

— Думаю, определенная сумма перешла из рук в руки.

— Несправедливо малая сумма, если верить Натали.

Глядя на дорожку, Фенн ухмыльнулся, поражаясь про себя изобретательности, с которой люди совершают серьезные ошибки.

— И вы еще назвали меня хорошим полицейским. — Хорошим, и все вы делали правильно, — сказала Нора. — Это я вам мешала.

— Да нет... В общем, да, я старался... — В обращенном к ней грустном взгляде Фенна читались и сопереживание тому, что она испытала, и негодование на себя самого за то, что не смог уберечь ее. — Ну что ж, мне надо ехать.

— Надо — так надо. — Нора проводила его до машины.

— Послушайте, может быть, это не мое дело, но вы, кажется, сказали, что собираетесь уйти от мужа?

— Я уже от него ушла.

Фенн отвел взгляд.

— Вы останетесь в городе?

— Думаю, ненадолго уеду в Нортхэмптон. Есть возможность поработать пару недель с женщиной, которая занимается обслуживанием банкетов. Хочу сбежать от телефона и подождать, пока голова прояснится. А потом — кто знает...

Фенн кивнул большой косматой головой, переваривая информацию.

— Когда я закончу с миссис Вейл и вашим, который скоро-станет-бывшим-свекром, — как вы думаете, я мог бы вернуться сюда и надеяться на чашечку кофе или что-нибудь еще?

— Холли, да вы никак назначаете мне свидание?

— Я слишком стар для свиданий, — сказал Фенн.

— Я тоже. Поэтому возвращайтесь, и это будет не свидание — мы просто посидим, поговорим. Хочу послушать о вашей битве с Элденом. А еще вы расскажете мне все свои любимые истории о войне.

Лицо Фенна радостно просияло:

— И я обещаю не просить, чтобы вы сделали то же самое.

— И обещайте не лгать мне.

— Я никогда не смог бы вам солгать.

— Тогда договорились, — сказала Нора.

— Договорились, — забравшись в машину, Фенн подмигнул Норе через ветровое стекло и дал задний ход. Через несколько секунд его машина скрылась из виду.