Клуб непобежденных

Глава 36 «Клуб жертв»

Было темно. Мег непрестанно щурилась и скашивала глаза, пытаясь разглядеть что-нибудь во мраке. Но это ничуть не помогало. Темнота составляла плотную, осязаемую, вполне материальную и давящую субстанцию — удушливую, как шерстяное одеяло, и безбрежную, как море.

Мег изогнулась всем телом, натягивая тем самым путы, которые удерживали ее руки, туго связанные высоко над головой. Латексные жгуты немилосердно впивались в ее запястья. Она почувствовала, как теплая струйка жидкости побежала вниз по ее руке, и догадалась, что это кровь. По крайней мере Мег больше не чувствовала боли. Кисти ее рук онемели уже несколько часов назад, связанные ноги — чуть позже. Однако все еще сохранялась боль в лопатках от неудобного положения. Мег предполагала, что скоро и она тоже уйдет. А что потом?

Мег снова пошевелила связанными ступнями. Упираясь в стену, попыталась найти рычаг, чтобы облегчить тяжесть собственного тела. Как будто могла взобраться по вертикальной поверхности, пробиться сквозь океан черноты, прорваться сквозь крышу и глотнуть свежего воздуха. Конечно же, Мег не могла сделать ничего подобного. Она оставалась всего-навсего двадцатилетней девушкой, похищенной жестоким маньяком. Пленницей, мучительно вглядывающейся в темноту, вдыхающей тошнотворный запах латекса и ощущающей, как кровь струится по ее руке.

Звук. Она шевельнулась, стараясь определить, откуда он доносится. Шаги. Они раздавались у нее над головой. Справа? Слева? Раньше, до того как оказалась привязанной в этом затхлом подвале, Мег даже не подозревала, что звук в темноте так хорошо разносится.

Ближе, еще ближе. Теперь приглушенное мурлыканье. Кто-то напевал себе под нос. Мужчина, подумала она, невольно отпрянув, и затаила дыхание.

Он окликнул ее по имени на автостоянке перед мини-маркетом. Мег остановилась, повинуясь инстинкту, хотя и не узнала ни машину, ни водителя. Но не узнать кого-то было ей не в новинку последнее время, и, как правило, Мег чувствовала легкое любопытство. Как и в этот раз. Интересно, кто этот незнакомец и какие эпизоды из ее прошлого он ей готовит?

Но вместо этого он сказал Мег, что произошел несчастный случай и она немедленно нужна Молли. Пока она пыталась оправиться от шока, он потащил ее к машине и втолкнул на пассажирское место впереди. В последний момент что-то внутри Мег взбунтовалось. Она увидела, как он открывает дверцу, заметила, как он наклонился, забираясь в машину, и что-то шевельнулось в глубине ее сознания. Даже не воспоминание. Скорее эмоция. Да, страх, мгновенный и всепоглощающий страх — страх в чистом виде. Мег импульсивно схватилась за ручку дверцы, но в это время он ударил по кнопке, блокирующей замок, и показал ей пистолет.

Вот тогда она и узнала его. Она уставилась на него, и хотя черты его лица все еще не пробуждали в ней узнавания, но в памяти проснулся образ его тела, тяжко трудящегося над ней в темноте. Кряхтение, стоны, все эти нескончаемые звуки, сопровождавшие ее жгучий стыд. Ощущение того, как веревки, ужасные латексные жгуты, держат ее тело вывернутым и беззащитным, уязвимым и готовым к его услугам. И в тот момент, когда Мег подумала, что это никогда не кончится, что она больше не выдержит и тело ее разорвется пополам, он наконец затих, в изнеможении свалившись на нее бесформенной кучей и обливаясь потом.

Как потом человек рассмеялся негромким, хриплым смехом и пробормотал:

— Дэвид сказал, что ты любишь это пожестче. Хочешь братишку или сестренку для Молли, Мег? Или, может, мне лучше подождать пару лет и вместо этого испробовать маленькую Молли?

И тогда она закричала. Но кляп заглушал крик, забивая его обратно в легкие, где он разрастался, и разрастался, и разрастался. Крик, которому не было конца.

— Дэвид скучает по тебе, Мег. Дэвид хочет тебя. Не следовало тебе отвергать его. Сейчас он сидит в тюрьме, окруженный хищными зверями, которые жаждут узнать твое имя. Все мы когда-нибудь выйдем на волю, и все мы знаем, где тебя найти.

Человек скатился с нее, потянулся за рубашкой.

— Ах да, — небрежно прибавил он. — Дэвид шлет тебе привет.

И тогда крик разросся в ней до неимоверных размеров. Он взорвался в горле у Мег, пронзил ее мозг. И он все разрастался, этот звуковой удар. И вместе с тем оставался абсолютно беззвучным. Никто ничего не услышал.

А потом, так же внезапно, как начался, звук отступил, повернул обратно, снова потонул где-то в глубине тела Мег и утащил ее за собой, в темное, плотное небытие, в первозданный хаос.

Целый год она старалась вспомнить. Сейчас, сидя в машине с этим человеком, Мег хотела бы снова забыть.

Он отвез ее в ту часть города, которую она не узнавала. Отдаленную, заброшенную, унылую. В такое место, где может происходить только что-то страшное. Въехав в боковой проулок, он схватил ее руки на удивление крепкой хваткой. Мег почуяла запах латекса прежде, чем увидела его. Ее замутило. Желудок свело спазмом. Она подумала, что сейчас ее стошнит. Он накинул на запястья Мег удавку в виде восьмерки, затянул крепление, а потом по-хозяйски положил ей руку на грудь.

Значит, вот что это такое, поняла Мег.

Странно, но она подумала о Джиллиан. О занятиях по самообороне, которые они посещали вместе, о прочитанных книгах, где говорилось о том, как защитить себя от насилия.

Женщины не должны быть жертвами.

Но тогда почему существуют мужчины с такой железной хваткой?

— У нас с тобой впереди еще несколько часов, — небрежно бросил он. — Сперва мне надо сделать кое-какие дела. Но когда я покончу с этой рутиной... Не беспокойся, Мег. Я помню, как тебе это нравится. — Он щелкнул пальцем по ее соску. Потом в последний раз улыбнулся ей своей волчьей улыбкой и обвязал голову девушки скатанной рубашкой.

С тех пор она была в темноте.

Новые звуки. Звяканье металла. Открывающиеся и закрывающиеся дверцы буфета. Лязганье кастрюль. В желудке у Мег заурчало, и она вдруг поняла, что он делает. Готовит себе ленч. Этот хищник привез ее в свое логово, привязал, плененную, дрожащую, перепуганную за свою жизнь, а сам сейчас сосредоточился на своей чертовой тарелке супа.

Мег дернула руками, причиняя себе боль. Сильно потянула за веревку, привязанную к металлическому анкеру у нее над головой. Все напрасно, напрасно, напрасно! Ей хотелось кричать от отчаяния.

Женщины не жертвы! Она не жертва! Проклятие, она читала книги, она ходила на курсы. Она слушала Джиллиан, и она верила. Как может одна девушка быть такой невезучей? Как случилась, что все ее усилия за последний год привели вот к этому — к тому, что она оказалась здесь?

Мег опять дернула свои оковы. Почувствовала, что бетон держит крепко, тогда как ее плоть рвется и запястья снова кровоточат.

И тут ей захотелось рыдать.

Скоро он покончит с едой. Откроет дверь, там, наверху лестницы. Спустится в этот подвал, пропитанный затхлым запахом тлена, разложения и свежевскопанной земли.

А что потом?

Джиллиан говорила им, что они могут управлять своей жизнью. Говорила, что если они будут упорно стараться, то победят. Что они могут быть уверенными, сильными и независимыми.

Но Мег не могла больше думать о Джиллиан. Ей было всего двадцать лет от роду. И она безумно устала, и голодна, и напугана. И скоро, очень скоро, случится что-то очень страшное, хуже, чем даже Насильник из Колледж-Хилла.

Очень скоро, пообещал ей этот человек, сюда придет Дэвид.

Дэн сидел в палате интенсивной терапии и читал книгу «Как оправиться после изнасилования. Руководство для жертв и их родственников». Он купил эту книгу две недели назад. Сейчас он читал главу «Первая годовщина и после. Если вы так и не пришли в себя».

Мониторы, отмечающие пульс его жены, равномерно попискивали. Где-то дальше по коридору исступленно заверещал еще один прибор, и медсестры всполошились. Послышались крики: «Тревога, тревога, тревога!» За криками последовали звяканье катящихся колес и лязганье металла — кто-то с каталкой рысью бежал на помощь.

Но Кэрол так и не шевельнулась. Грудь ее тихо вздымалась и опадала. Голова безмятежно покоилась на подушке в ореоле золотых волос. Белые простыни, прикрывающие легкое возвышение грудной клетки оставались идеально гладкими.

Время от времени правая рука Кэрол подергивалась. За последние двадцать часов это было пока самое крупное достижение.

Дэн закончил главу, где все излагалось с точки зрения женщины, пережившей изнасилование. Сейчас он перешел к главе под названием «Близкому человеку, который рядом. Если она не в состоянии оправиться».

Дэн читал и думал, что не знал всего этого; иногда даже плакал.

Где-то в конце коридора доктора и сестры отчаянно боролись за чью-то жизнь. В то время как в здесь, в палате Кэрол, сердце больной билось ровно, легкие работали ритмично, и само это обманчиво безмятежное спокойствие грозило унести ее жизнь.

Дэн закончил главу. Поставив локти на колени и подперев руками склоненную голову, он долго смотрел на свою спящую жену. Его левая рука, которую прострелила Кэрол, до сих болела. Но Дэн уже не замечал этого.

Двадцать часов бдения. Двадцать часов надежд и молений, чаяний и безмолвных проклятий.

Дэн думал о годах, проведенных вместе с Кэрол, и о немилосердии судьбы. Обо всем, что делала Кэрол и что делал он сам. Дэн спрашивал себя: почему люди всегда причиняют боль тем, кого любят? И еще он спрашивал себя: почему для того, чтобы понять, что в жизни действительно важно, нужно попасть в палату реанимации?

Он с радостью повернул бы время вспять, если бы мог. Он забыл бы соблазны «блэкджека», нашел бы способ быть счастливым, работая в прежней корпоративной юридической фирме. Он стал бы больше бывать дома, уделять больше внимания жене, проявлять больше интереса ко всем тем мелочам, которые вызывали у нее счастливую улыбку. Он стал бы идеальным мужем — таким, кто приходит вовремя, чтобы предотвратить нападение грязного насильника, таким, кто не доводит жену до пьянства, приема рвотных средств, слабительного и транквилизаторов.

Конечно, такой возможности ему никто не предоставит. Все, что Дэн мог поделать сейчас, это бестолково брести дальше со своей раненой рукой, громадными долгами и все сильнее подавляемым чувством вины. Кэрол надломлена, он надломлен. Если верить книге, посвященной преодолению последствий насилия, такие чувства вполне естественны. И скорее всего пройдет немало времени, прежде чем один из них снова почувствует себя здоровым — если такое вообще когда-нибудь произойдет. Не надо оставлять попыток, советовала книга, преодолевать боль, не лениться искать обратную сторону медали.

Должна же быть другая сторона.

— Я люблю тебя, — сказал он Кэрол.

Ответа Дэн не получил.

— Проклятие, Кэрол, не позволяй ему вот так сломить нас!

Ответа по-прежнему не было.

Дела в коридоре, кажется, приняли скверный оборот. Уже не было лихорадочной спешки, резких звуков. Их сменила тишина, еще более зловещая. Потом прозвучал голос врача.

— Конец, — сказал доктор.

— Черт возьми! — воскликнул Дэн и отшвырнул книгу. Он сел на белую больничную кровать. Он продирался сквозь провода, магнитные ленты и капельницы, пока не добрался до жены. Дэн положил ее голову на свое плечо. Длинные светлые волосы заструились по его груди.

Дэн обнял Кэрол, прижал ее к себе и замер.

Тем временем команда экстренной помощи устало стягивалась в комнату отдыха, где санитары обратили взоры к телевизору.

— Эй, — сказал кто-то. — Да это же, кажется, Дэвид Прайс.

Джиллиан сидела в гостиной в доме Песатуро, не зная, за что приняться. Том невидящим взором уставился в пол — как будто на вытертом ковре надеялся прочитать тайну жизни и смерти. Лори скрылась на кухне, где, судя по отчетливому запаху чистящего средства «Пайн-Сол», объявила священную войну грязи. Таким образом, на долю Либби и Топпи выпало заниматься с Молли. Сейчас малышка подсунула Либби обувную коробку с кукольными нарядами, тогда как Топпи было вменено в обязанность облачить в ярко-розовую пелеринку плюшевого Винни-Пуха. Джиллиан никак не могла до конца уяснить, как относиться ко всему происходящему и что последует дальше.

Том пялился в пол, Лори драила кухню, Молли играла, а Джиллиан? Она не понимала своего места и роли во всем этом. «Клуб непобежденных» распался, раскрошился на куски. Все его члены враз отдрейфовали друг от друга, хотели того или нет. А поодиночке они явно были не так сильны, как вместе. Ожесточенная Кэрол поддалась своей страсти к саморазрушению. Чудаковатая Мег испарилась в тот момент, когда ее близкие больше всего в ней нуждались. А Джиллиан? Беспощадная, непреклонная страстотерпица Джиллиан? У нее больше не было своего воинства, чтобы вести его в бой. Она сидела рядом с матерью, медленно сжимая и разжимая в руке золотой кулон Триш с изображением Святого Христофора, и пыталась упорядочить теснящиеся в голове мысли.

Если то, что сказал Гриффин, правда, то членов «Клуба непобежденных» принесли в жертву дважды. Сначала насильник надругался над их телами. Затем — над их разумом. Он одурачил их — не просто заставив мстить, а направив эту месть на какого-то бедного парня, который пытался объяснить им, что ни в чем не виноват. Бедный Эдди Комо, отстаивавший свою невиновность вплоть до скорбного конца.

Джиллиан боялась, что если слишком долго будет размышлять обо всем этом, если будет думать, думать, думать: о том человеке, об Эдди, о них всех, о Триш, то начнет пронзительно кричать от ужаса, а кончит тем, что разнесет все в комнате в куски.

Если она будет слишком глубоко во все это вдумываться, то снова окажется в том темном подвале, где погибла ее сестра. И тот человек, изрыгая грязную ругань, опять будет стискивать ее горло. И при этом потихоньку смеяться, точно зная, что, когда потом Джиллиан попытается найти правосудие, то опять-таки будет лишь послушным орудием осуществления его планов.

А тем временем Триш будет умирать там, на кровати.

Год назад Джиллиан позвонила Мег, позвонила Кэрол. Она сказала им: да, однажды вы оказались жертвами, но такого никогда не случится впредь. Она заверила их, что они могут исправить свою судьбу, отвоевать утраченное. Она утверждала, что они победят.

Она солгала им.

Неужели вот это все, что ждало их в конце концов? Стараешься и терпишь крах, стараешься и проигрываешь. Получается, что противник не только сильнее физически, но также и хитроумнее? Можно биться изо всех сил, но все равно твоя сестра умирает. Можно арестовать, в конце концов, педофила и убийцу, но этот человек будет только улыбаться и рассказывать тебе в подробностях, как глумился над твоей женой.

Дэвид Прайс. Дэвид Прайс. Все это дело сходилось на Дэвиде Прайсе. Обаятельном и как будто совершенно безобидном человеке, идеальном соседе Дэвиде Прайсе.

Джиллиан сжала в кулаке медальон Триш. В конце концов, не так уж трудно перенести всю ярость на другой предмет. Теперь она желала смерти Дэвиду Прайсу. И теперь Джиллиан впервые по-настоящему поняла Гриффина. А потом У нее, в первый раз за последние несколько часов, забрезжила идея.

Открылась и закрылась входная дверь. Это Лори, ходившая за почтой, вошла в комнату, перебирая пачку корреспонденции.

Дойдя до середины пачки, мать пропавшей девушки вдруг пронзительно вскрикнула.