Клуб знаменитых убийц

Глава девятая

Я выглядела сногсшибательно. Матери Амины я сообщила, что мне нужен костюм для обеда в Атланте. Костюм не должен быть слишком экстравагантным, потому что мне придется явиться в нем на работу, добавила я. Правда, Амина наставала на том, что мой новый наряд должен принадлежать к разряду тех, что не годятся для библиотеки. Но, в конце концов, платить я собиралась из собственного кошелька, а не из кошелька лучшей подруга.

Миссис Дэй понимающе кивнула и наметанным взглядом окинула кронштейны с одеждой. Затем оценивающе уставилась на мою фигуру, прикидывая размер. Я прилагала отчаянные усилия, чтобы не выглядеть слишком глупо. Примеряя новую одежду, я всегда чувствую себя полной идиоткой. Боюсь, в глазах у меня сверкали огоньки надежды, которые мне никак не удавалось погасить.

После минутного размышления миссис Дэй решила, что лучше всего моим чаяниям ответит блуза цвета слоновой кости, украшенная рисунком, отдаленно напоминающим виноградные лозы, и темно-зеленый бант-заколка.

«В твоем возрасте, детка, совершенно ни к чему носить яркие цвета, — ворковала она. — Это нам, старушкам, надо пытаться оживить себя всеми возможными способами».

Бант вызывал у меня серьезные сомнения, однако, когда он увенчал мою непослушную гриву, я не могла не признать: вид у меня стал намного женственнее. Затем миссис Дэй предложила моему вниманию брюки цвета хаки с широким поясом. Гофрированные оборочки, украшавшие низ штанин, показались мне несколько вызывающими, но миссис Дэй заверила, что это чрезвычайно модная и стильная деталь. Подобрать к этому наряду туфли оказалось не так просто, но в конце концов миссис Дэй удалось найти такие удобные, что мне не захотелось их снимать. Напоследок миссис Дэй заявила, что, на ее вкус, помада у меня чересчур бледная. Тут уж я решительно воспротивилась. Слишком яркие губы кажутся мне вульгарными.

Сказать, что новый наряд преобразил меня до неузнаваемости, было бы преувеличением. Тем не менее я чувствовала себя совсем другой женщиной. Уверенной, соблазнительной, манящей. В том, что Робин Крузо будет убит наповал, у меня не было никаких сомнений.

Однако стоило мне войти в здание колледжа и сквозь стеклянную дверь заглянуть в аудиторию, моя уверенность начала меркнуть. Как и предсказывала Амина, класс был битком набит молодецкими цыпочками, внимающими каждому слову знаменитого писателя. Бьюсь об заклад, все эти юные красотки сочиняли стихи о всепоглощающей страсти и томлении одиноких сердец. Все они пожирали Робина Крузо похотливыми взглядами. Насколько я могла судить, в большинстве своем сшиве носили лифчиков. Сильная половина человечества была представлена в аудитории четырьмя удручающе тщедушными насупленными юнцами. Эти наверняка баловались экзистенциальными пьесами. А может, тоже писали вирши о томлении одиноких сердец.

Когда все студенты двинулись к дверям, две особенно настырные цыпочки приблизились к Робину, угрожающе наставив на него выпирающие из-под тесных блузок соски. По всей видимости, они хотели еще глубже проникнуть в секреты его непревзойденного мастерства. Пора вступать в бой, решила я. Растянула губы в улыбке я вошла в аудиторию.

Робин, похоже, действительно был рад меня увидеть. По крайней мере, он просиял очень естественно.

— Как здорово, что вы сумели меня отыскать, — провозгласил он.

Обе студентки — про себя я называла их наглыми девчонками — уставились на меня без особой приветливости.

— Лиза, Кимберли, познакомьтесь, это мисс Аврора Тигарден, — представил меня Робин.

Иногда от хороших манер бывает один вред. Услышав столь пышное имя, брюнетка по имени Лиза недоверчиво вытаращила глаза, а крашеная блондинка Кимберли невольно прыснула со смеху.

— Вы готовы составить мне компанию за обедом? — спросил Робин.

Вот так-то лучше. Лица будущих художниц снова вытянулись. Я с трудом притушила победное сияние в глазах.

— Разумеется, готова, — пропела я, наградив соперниц обворожительной улыбкой.

— Надеюсь удивить вас обеих на следующей лекции. Она состоится в среду, — повернулся Робин к Лизе и Кимберли.

Незадачливые охотницы за писателями уныло побрели к дверям, согнувшись под тяжестью книг. Робин сунул в портфель несколько пухлых антологий.

— Если вы не возражаете, я занесу это в свой офис, — сказал он.

Его офис находился на том же этаже, на другом конце коридора, и был до потолка завален книгами и бумагами. Робин пояснил, что все это добро принадлежит не ему.

— Джеймс Артис собирался вести в этом университете писательский семинар, а также прочесть курс посвященный истории детективного романа. Как видите, он уже успел здесь обосноваться. Но в его планы вмешался сердечный приступ. Меня пригласили сюда по его рекомендации.

— А почему вы решили принять предложение? — спросила я, когда мы шли через кампус, направляясь в ближайший ресторан.

— У меня возникла потребность что-то изменить в своей жизни, — признался Робин. — Мне надоело целыми днями сидеть в одиночестве и строчить романы. Представьте себе, из-под моего бойкого пера почти без передышки вышли три книгу подряд. И как это ни печально, я истощил собственный запас идей. Так что мысль заняться преподаванием показалась мне достойной внимания. К тому же Джеймс расхвалив ваш город до небес. Сказал, что аренда жилья здесь недорогая. Надо отдать ему должное, в этом он был совершенно прав. Таунхаус, который я снял при помощи вашей матушки, превзошел все мои ожидания.

— Значит, вы собираетесь остаться в нашем городе надолго? — деликатно осведомилась я.

— Это зависит от того, будут ли мои лекции и семинары пользоваться успехом, — пожал плечами Робин. — А также от состояния здоровья Джеймса. Но даже если университет решит отказаться от моих услуг, я, возможно, останусь в Лоренсетоне. Мне кажется, тихая провинциальная жизнь придется мне по нраву. А никаких связей и обязательств, мешающих мне жить где заблагорассудится, у меня нет. Мои родители давно на пенсии и живут во Флориде. А у меня нет ни малейшего желания возвращаться в город своего детства… В Сент-Луис, — добавил он, прочтя в моих глазах вопрос.

Подойдя к дверям ресторана, Робин галантно распахнул их передо мной. Это был ресторанчик в стиле кантри, официанты и официантки щеголяли здесь в джинсовых фартуках. Парнишку, который нас обслуживал, звали Дон. Прежде чем принять у нас заказ, он повернул ручку радио, поймав и известную станцию, передающую тяжелый рок. По всей видимости, он принял нас за старых рокеров. Не сомневаюсь, к этой категории он относил всех посетителей старше двадцати пяти.

Просматривая меню, я вспомнила наставления Амины, включила нижние чакры и начала испускать волны соблазна. По всей видимости, мне не удалось направить их в нужном направлении. Бедняга Дон принимая заказ, покраснел как рак и уставился в вырез моей блузки. Но Робину, похоже, тоже кое что досталось. Он сжал мою руку, лежавшую на столе. Правда, вид у него при этом был такой растерянный, словно он никак не мог решить, стоит ли это делать. Впрочем, обстоятельства — разгар дня, многолюдное место, предстоящая лекция — оправдывали его колебания.

К стыду своему, вынуждена признаться в подобных ситуациях я теряюсь, как школьница. Во-первых, я сразу начинаю гадать, что последует за пожатием.

Призвание в любви до гроба? Предложение лечь в койку? Или сходить в воскресенье в кино? Во-вторых, я не знаю, куда девать глаза. Смотреть ухажеру в лицо? Слишком вызывающе. На руку, которая сжимает мою? Слишком глупо. Да и стоит ли отвечать ему на пожатие? Иными словами, по части правил флирта я полный профан.

Появление греческого салата вывело меня из затруднительного положения. Волей-неволей нам пришлось расцепить руки и взяться за вилки. Вкуса еды я не чувствовала, так как мучилась над вопросом: стоит ли испускать волны соблазна, работая челюстями? Тем временем грохот, несущийся из радио-приемника, смолк. Настало время новостей. Услышав название родного города, я навострила уши.

— Переходим к другим новостям, — произнес бесстрастный голос женщины-диктора. — Моррисон Петтигрю, кандидат на пост мэра города Лоренсетона, сегодня утром был найден мертвым. Тридцатипятилетний Петтигрю являлся кандидатом от коммунистической партии. Руководитель его предвыборной кампании Бенджамин Грир обнаружил убитого в ванной собственного дома Петтигрю в Лоренсетоне. Петтигрю получил несколько ножевых ранений. В ванне плавали обрывки бумаги, но пока полиция не может сообщить, какого рода текст содержался на этих клочках. В данный момент полиция не располагает фактами, позволяющими определить круг подозреваемых. Главный вопрос, который предстоит решить следствию: имеем ли мы дело с бытовым убийством или же с убийством по политическим мотивам? Бенджамин Грир настаивает на последней версии.

Наши вилки застыли в воздухе. В потрясенных взглядах, которыми мы обменялись, не осталось и следа вожделения.

— Прикончили в ванной, — пробормотал Робин.

— Закололи ножом, — так же невнятно пробормотала я. — И посыпали обрывками бумаги.

— Жан Поль Марат! — воскликнули мы хором.

— Бенджамину опять не повезло, — вздохнула я себе под нос.

Перед беднягой распахнулись сияющие горизонты, он мчался к ним на всех парусах, и вдруг его корабль потерпел крушение. А он-то поторопился отряхнуть с ног своих прах нашего клуба.

— Детектив Смит ведь наверняка просечет, с ремейком какого убийства мы столкнулись на этот раз? — спросил Робин, совершенно позабывший о том, что перед ним прекрасная соблазнительница, а не просто знаток по части громких преступлений.

— Думаю, да, — кивнула я. — Артур проглотил кучу книг о знаменитых убийствах. И он не страдает от недостатка сообразительности.

— Да, а как насчет отравления с помощью шоколадных конфет? Вам удалось найти, какое преступление послужило ему прообразом?

— Пока нет. Но Джейн Ингл утверждает, что читала о чем-то подобном.

Робин, один-единственный раз встретившийся с членами нашего клуба, не имел понятия ни о Джейн Ингл, ни о ее достойной восхищения памяти. Мне пришлось пуститься в объяснения.

— Джейн обещала покопаться в книгах и найти первоисточник, — завершила я свой рассказ.

— Как вы думаете, ей удастся это сделать до завтра? — поинтересовался Робин.

— Может быть, поиски уже увенчались успехом. Сегодня я непременно увижусь с Джейн и все узнаю.

— Скажите, а какой ресторан считается в Лоренсетоне самым лучшим? — неожиданно спросил мой собеседник.

— «Каретный двор»! — без запинки выпалила я.

О высоком уровне этого ресторана, который и в самом деле располагался на старом каретном дворе, говорил тот факт, что столики там требовалось заказывать предварительно. Все прочие городские рестораны никак не могли претендовать на подобную честь. Для очистки совести я дала еще несколько названий. Но ни одно из них не произвело на Робина столь сильного впечатления, как «Каретный двор».

— Сегодняшний обед никак не назовешь удачным, — заявил он. — Новость здорово испортила нам аппетит, и большая часть салата осталась на тарелках. Предоставьте мне шанс взять реванш. Давайте встретимся завтра вечером, поужинаем и поговорим.

— Спасибо за приглашение. Но имейте в виду: «Каретный двор» — из тех заведений, где неукоснительно соблюдается дресс-код.

Сказав это, я тут же пожалела о своих словах. Чего доброго, Робин обидится, решив, что я намекаю на непозволительную небрежность его костюма. Сочтет меня бестактной особой.

— Хорошо, что предупредили, — улыбнулся Робин, развеяв мои опасения. — А то бы я, чего доброго, заявился в джинсах. Идемте, я провожу вас до машины.

Взглянув на часы, я поняла, что мне и в самом деле надо торопиться. В этой жизни я занимаюсь не только тем, что соблазняю знаменитых писателей и изучаю знаменитые убийства. Настало время приступить к обязанностям библиотекаря.

— Если не возражаете, я заеду за вами завтра в семь, — сказал Робин, когда мы подошли к моей машине. — Буду очень признателен, если вы сами закажете столик.

Итак, он назначил мне второе свидание. Хотя, боюсь, это свидание больше заслуживало названия деловой встречи. Так сказать, совещания двух классных специалистов. Правда, на прощание Робин поцеловал меня в щеку. Это внушало надежду на то, что он видит во мне не только члена клуба «Знаменитые убийства». Так или иначе, в Лоренсетон я возвращалась в приподнятом настроении, мурлыча поднос какую-то композицию в стиле тяжелый рок.

Воспроизводить подобную какофонию звуков отнюдь не просто. Это занятие поглощало все мое внимание, не позволяя воображать ванну, наполненную красной от крови водой, и плавающего в ней Моррисона Петтигрю.