Книга Браяра — Исцеление в Лозе

Глава 7

Фростпайн закрыл коробку для образцов крышкой; Даджа последний раз протёрла её. Кирэл отнёс её девушке в жёлтых одеждах Храма Воздуха, ждавшей у порога. Она удерживала в равновесии на деревянной тачке почти полностью заполненный коробками для образцов ящик. Кирэл положил туда свою ношу, закрыл ящик, и закрепил кожаный ремень, удерживавший крышку. Девушка поблагодарила его, мимоходом бросив молодому человеку взгляд, затем развернула тачку, и укатила её.

— Возможно, тебе следует помочь ей, - подал идею Фростпайн, подмигнув Дадже. - Она выглядит сильной, но такие грузы требуют деликатности …

Даджа заметила, что кожа Кирэла приобрела милый малиновый оттенок.

— Ты ей, похоже, нравишься, - указала она, массируя свои пальцы.

— Я увижусь с ней за ужином, - ответил Кирэл. - Они с подружками едят за соседним столом, - он отряхнул свои белые одежды, пытаясь оттереть следы сажи.

— Твои руки в порядке? - спросил Фростпайн Даджу, откладывая в сторону остальные инструменты. - Я знаю, что гравировка — это трудно, но у тебя так хорошо получалось, что я не думал и спрашивать.

Даджа засунула руки в карманы куртки.

— Я просто удивлена видеть их пустыми, - сказала она. - Сколько дней мы уже этим занимаемся?

— Я счёт потерял, - устало заметил Кирэл. Он зачерпнул из бочки воды, и облил ей свои длинные косы, пыхтя как кит.

Фростпайн обнял одной рукой мокрое плечо Кирэла, второй — Даджи.

— Вы хорошо поработали, - сказал он своим ученикам. - Больше работают только лекари, Ларк и Сэндри, - он отпустил их. - Даджа, жемчужина моя, ты можешь вернуться в Дисциплину этой же ночью, если хочешь.

— Хочу, - ответила Даджа. - Мы достаточно этих штук наделали?

— У них хватит на месяц, и завтра мы отдыхаем, - объявил Фростпайн, когда они вышли наружу.

— Эй! Смотри, куда идёшь! - крикнул мужчина, когда они только собирались выйти на спиральную дорогу. Мимо прокатились четыре повозки, в каждой были послушники и посвящённые Храмов Огня и Земли. Они были вооружены кирками и лопатами. За ними ехали ещё повозки, гружёные тканью, пустыми корзинами и древесиной.

— Что это всё такое? - спросил Фростпайн у одной из возчиков.

— Обустраиваем больничный лагерь, - ответила женщина, посвящённая Храма Земли. - Больничный лагерь и карьер, чтобы сжигать мёртвых, - когда Фростпайн и его ученики в шоке уставились на неё, она сказала: - Вы где были? Синяя сыпь по всему городу. Дом Урды и Храм Воды заполнены. Герцог освобождает склад, и вверх по холму от Топи строят лагерь. Карьер будет выкопан на Острове Куска, - её повозка поехала дальше, следуя к южным воротам, на дорогу в город.

«Браяр?» - спросила Даджа, протягиваясь через их магическую связь. «Ты в порядке?» - ей вдруг стало страшно за них с Розторн.

«Я в порядке. Отвали» - твёрдо ответил Браяр. Даджу отрезало так резко, как если бы у неё перед лицом захлопнули дверь.

Когда Браяр ступал по коридору к комнате, в которой была Флик, его остановил лекарь.

— Маска, перчатки, - устало сказал он. - У нас есть свежие, на столах; используй их.

Браяр хотел сказать ему то же, что только что сказал Дадже, но мужчина глядел поверх маски так устало, что Браяр решил, что оно того не стоит. Он поставил шаккан, и взял себе маску. Ощущение Ларк и Сэндри окатило его, когда пахнувшая травами ткань прижалась к его носу. Он почти мог видеть их лица, настолько сильно была впитана их магия в некрашеный хлопок. То же было с перчатками. Натянув их на руки, он почувствовал, как будто Ларк и Сэндри стояли у него за спиной, храня его.

Это заставило его устыдиться.

«Даджа», - позвал он робко беззвучно позвал он. «Даджа, прости».

Он чувствовал, что ранил Торговку, так же, как если бы ударил её ножом. Затем Даджа тоже расслабилась.

«Там плохо»?

«Достаточно плохо», - ответил он, поглаживая скрученный ствол шаккана. «Ты что, не слышала?»

«Только немного, и только сейчас», - мрачно поведала она ему. «Мы с утра до вечера делали коробки для образцов, прерываясь, чтобы подремать».

Она ощущалась выжатой. Теперь ему стало действительно стыдно.

«Спи и ешь», - строго сказал он ей. «Много бульона».

«Одна эпидемия — и ты уже мастер-целитель?» - спросила она, через усталость пробивалась весёлая нотка.

«Именно», - согласился он, имитируя серьёзность. «Скажи домашним, что нам с Розторн их не хватает».

«Обязательно», - ответила она, удаляясь.

Почувствовав себя лучше после контакта, Браяр отнёс свой дерево в палату, которую покинул тем утром. Его кровать была занята.

— Ты не болен, - ответил лекарь, когда он начал возражать. - Тебя здесь быть не должно.

Браяр поставил своё дерево на полку за койкой Флик.

— Должно, и я здесь, - твёрдо сказал он. - Я присмотрю за моей … моей партнёршей, вот здесь, - термин строго говоря не был точным: партнёром был тот, кто оставался с тобой в трудную пору, как это делали девочки в прошлом году. Однако никакого партнёра лучше него Флик не светило. Подняв брови, он спросил: - Хочешь поспорить?

— Просто не путайся под ногами, - предупредил его мужчина, отходя к другим кроватям.

Это было достаточно просто. Пока Браяра не было, у Флик начался жар. Он проверил её рот, обнаружив, что её язык сухой как бумага. Её потрескавшиеся губы кровоточили; кожа была бледной и сухой. Когда он мягко ущипнул её, сделанная им сладка разглаживалась очень медленно. Он достаточно долго был рядом с лекарями, чтобы знать, что это был худший из возможных знаков. Его подруга высыхала изнутри.

Его сердце забилось сильнее. Что происходит? Утром он думал, что она поправлялась. Оглядевшись, он увидел, что бездомный мужчина по имени Ювош исчез. Мальчик, которого привела Хэнна, и одна из её старух, тоже отсутствовали.

— Мертвы, - сказала лекарь — другая, а не тот мужчина, который сказал ему, что ему тут не место — когда он спросил. - Говоришь, его звали Ювош? У него был удар. Старуха умерла во сне; сердце остановилось. Это было быстро. Мальчик впал в кому и умер — лихорадка сварила ему мозги. У твоей девочки поднялась температура примерно через час после твоего ухода. Ты не сможешь дать ей достаточно жидкости, чтобы что-то изменить, - добавила она, когда Браяр схватил чистую банку, и налил в неё воды.

— Увидим, - мрачно сказал он, наливая в банку поменьше чай из ивовой коры. Он прошествовал обратно к кровати, намереваясь сражаться. Ответ Флик его не ободрил: она сделала два глотка, и позволила остальному пролиться на одеяло.

— Открой глаза, - приказал Браяр, пытаясь помочь ей сесть. - Давай, Флик, ты суше крыш в Луну Ясменника. Ты должна пить.

Флик распахнула глаза.

— Ма, нет! - воскликнула она, поднимая руки, заслоняясь от невидимой угрозы. - Я научусь, правда, только не надо … - её голова задралась. Она застонала глубоко в груди, и свернулась в комок. - Я буду хорошей. Я буду хорошей, - шептала она, хныча.

— Флик, выпей это, - сказал напуганный Браяр. - Я знаю, что вкус противный, но это поможет.

Флик села, широко улыбаясь.

— Вот добыча, и стащена как положено! - пропела она. - И еды довольно каждому, когда Мэр Грязи возьмёт свою долю.

Браяр поднёс чашку к её рту, и наклонил её, выливая половину содержимого ей в глотку. Она пила, думая, что это была часть еды, которую она украла в своём сне наяву.

— Не, финики дай малышам, - объявила она. - Слишком, блин, сладкие для меня. А вот винца я бы тяпнула.

Браяр наполнил чашку из банки с водой, и поднёс к её губам, но было слишком поздно. Флик откинулась обратно, её веки трепетали.

— С Мешком пусть работает Юбка. Она шпарит по-ихнему. А мне полюбому на причалах, - она немного поспала, её дыхание хрипло вырывалось из сухого горла, и проснулась, всё ещё бредя. Пока лекари закрывали на ночь ставни, и приносили ужин для тех, кто мог есть, Браяр узнал больше о более ранней жизни Флик, чем когда-либо хотел. Он устало пожелал, чтобы ему удалось найти ту чудовищную мать, которая так ярко фигурировала в криках его подруги.

Что хуже, он желал, чтобы он никогда и слыхом не слыхивал о Флик. Он надеялся, что она скоро умрёт, и он сможет отдохнуть. Последняя мысль заставила его презирать себя. Её жизнь определённо стоила больше, чем его сон. Было чудовищно с его стороны думать такое. В качестве искупления он упорно старался заставить её выпить ещё жидкости. Когда она отказалась, он помог ухаживать за людьми на соседних койках. Одним из них был Оржи, другой бездомный, который пришёл сюда на второй день. Он дремал, бормоча во сне, но пил, когда ему говорили, и не был таким горячим.

После того, как часы на Ратуше пробили полночь, Флик напряглась, её тело выгнулось дугой. Только голова и ноги касались кровати. Она опала, когда Браяр и лекарь в синих одеждах подбежали к её койке, затем снова выгнулась, не дыша, закатив глаза.

— Держи ноги! - рявкнула лекарь. Она бросила своё тело на Флик, схватив её запястья. Пока Браяр висел на ногах девочки, лекарь вдохнула и выдохнула. Её магия потекла как быстро растущие лозы через руки Флик в её напряжённую грудь. Флик опала, пытаясь втянуть воздух через высохшее горло.

— Дыши, - лекарь подталкивала Флик. - Дыши так глубоко, как …

Флик заскулила. Её спина выгнулась, глаза закатились. Лекарь запустила в неё свою силу, наполняя кожу девочки магией, видимой только Браяру. Свет магии затрепетал; в руках и ногах Флик он отступил, утекая обратно в её тело почти так же быстро, как прежде заполнил её конечности.

В этот раз конвульсия Флик была короче.

— Дыши, - тихо повторяла лекарь, когда Флик расслабилась. - Дыши, дыши …

Браяр был в замешательстве. Почему было так важно, чтобы Флик дышала? Вроде бы Хэнна … Да. Она сказала, что за долгое время без воздуха части мозга начинают умирать. Люди, которых охватывали конвульсии, забывали дышать. «Урда, нет», - подумал Браяр, хмуро глядя на свою подругу. «Не оставляй её идиоткой».

Флик снова напряглась. Последовало ещё два припадка, лекарь ни на секунду не отпускала хватку. Каждый раз ей было всё труднее влить свою магию в тело Флик, и она ни разу не задержалась в коже девочки так же долго, как в первый раз.

Когда Флик полежала тихо какое-то время, лекарь отпустила её. Браяр, которого то и дело отталкивало к подножью кровати, с радостью отпустил ноги девочки.

— А я могу это делать? - спросил он лекаря, пока та глотала холодную воду. - Вложить свою магию в кого-то, чтобы они продолжали жить?

— Ты что, лекарь? - устало спросила женщина. - Можешь ты пропускать свою силу через другого человека?

— Только моих партнёрш — девочек, которых я знаю — и Розторн.

Лекарь в первый раз посмотрела на него — по-настоящему посмотрела.

— Благослови меня Янна, ты один из четырёх, так ведь? Мальчик, растительный маг? - Браяр кивнул. Лекарь помассировала виски. - Возможно, ты можешь делать это с теми девочками и Розторн, но если бы кто-то из вас мог лечить, то нас бы уведомили.

— Могу я попробовать? - спросил Браяр, когда лекарь с трудом встала на ноги.

— Пробуй сколько угодно, - ответила она. - Ничего не выйдет, - она помедлила, затем коснулась головы Флик. Вновь Браяр увидел магию, но её мерцание было едва видимым — женщина была почти пуста. Она сжала губы.

— Флик будет в порядке, - огрызнулся Браяр, раздражённый тем, что лекарь отрицала возможность того, что он может творить такую магию.

— Надеюсь, - ответила она, и пошла к следующей кровати.

Сев рядом со своей подругой, Браяр взял её за запястья, как это делали лекари. Магия была магией. Её можно было передать другим магам; он видел это, и сам это делал. Пусть он сейчас сцедит её немного, если с этого получится что-то хорошее.

Его запас силы не был таким же, как утром, до того, как они с Розторн спустились вниз, но у него всё ещё кое-что было. Он вообразил вены Флик как прожилки в листе, и подтолкнул свою магию вперёд. Это было как пытаться спрыгнуть со скалы, лишь для того, чтобы обнаружить себя всё ещё стоящим на ровной земле. Ему было просто некуда двигаться. Он попытался снова, вообразив её вены паутиной корней. Сила перемещалась внутри него, но никуда не уходила.

Лёгшая на его плечо ладонь прервала полу-транс Браяра.

— Не работает, - сказала Розторн. - Я пыталась. Как она?

Браяр описал припадки Флик, и уменьшавшееся количество магии, которой лекарь питала его подругу. По мере того, как он говорил, Розторн хмурилась. Когда он закончил, она сказала «Я скоро вернусь». И оставила его.

— Можно мне воды? - прошептал с соседней кровати Оржи. - У меня башка трещит.

Браяр зачерпнул в кружку воды, и помог мужчине подняться, чтобы он мог попить. Ища взглядом Розторн, пока Оржи глотал воду, Браяр увидел, как она тихо — но яростно, судя по выражению её лица — спорила с лекарем, которая лечила Флик. Лекарь указала на другие койки, и покачала головой. Говорила ли она Розторн, что уже помогла этим людям, и истощила свою магию, или говорила, что были ещё люди, которым она нужна была больше, чем Флик?

Это было не важно, решил Браяр. Она не помогла бы Флик, даже если бы могла. Плечи лекаря опустились; споря с Розторн, она опиралась на стол — она была почти выжата. Наконец Розторн покинула комнату. Браяр вернулся смотреть за Флик.

Через некоторое время после того, как часы Ратуши пробили час, Флик заснула, не двигаясь. Часы пробили полчаса после трёх утра, когда мужчина с туберкулёзом начал закашливаться до смерти, громко и с кровью. Оржи пытался засунуть в уши своё одеяло, чтобы не слышать этих звуков. Браяр дрожал, сожалея, что не может сделать то же самое. Вдруг звуки прекратились. Те в комнате, которые были в состоянии понимать, начертили на груди круг богов.

Флик проспала через это всё без движения, дыхание хрипело в её горле. Браяр пытался заставить её выпить чаю или воды, но они вытекали у неё изо рта.

— Ты должна поправиться, - с чувством сказал он ей. - Давай, Флик. Ты же боевая. Помнишь, как мы были на пристани, и Торговские пацаны попытались прогнать нас? - Трис, Сэндри и Даджа знали об этом приключении, но не их учителя. - Мы им показали, верно? Ты даже отхватила себе шапку из дорогой ткни. Голубую как небо, с петушиным пером, и барыга, к которому мы ходили, сказал, что она стоит три серебряных полумесяца.

Дыхание Флик замедлилось, как если бы она и вправду вспомнила. Как если бы она смаковала то ли победу, то ли шапку.

Обрадованный этим, Браяр продолжил говорить.

— Как только мы свалим отсюда, я попрошу Сэндри сделать к шапке плащ, такого же цвета, и всё такое, - он дышал вместе с Флик, хотя сначала он этого не осознавал. Её тело цепляло воздух подобно тому, как усталый рыбак втягивает сети, по горсти за раз. Прежде чем Флик начинала вдыхать, всегда шла пауза. Каждый раз Браяр останавливался вместе с ней. Ожидая всё дольше и дольше, когда она снова начнёт вдыхать, он молча молил её, чтобы она вновь наполнила лёгкие воздухом. Он не мог одновременно говорить и дышать вместе с ней, чтобы помогать ей, поэтому он заткнулся, и сжал её руку, наблюдая, как её грудь медленно поднимается — и падает. Поднимается — и падает.

Поднимается … и падает.

Поднимается … поднимается … Падает. Падает.

Он выпустил воздух, и ждал. Она вот-вот вдохнёт, с минуты на минуту, только, только …

Браяр закашлялся, и ахнул, отчаянно втягивая воздух в изголодавшиеся лёгкие. Он хрипло дышал, брызгая слюной, потом кашлял и кашлял, пока не сорвал с лица маску, и попил воды прямо из банки. Когда он поставил её, Флик всё ещё не двигалась, не наполнила лёгкие.

«Она потеряла так много веса. Кости да кожа», - думал он, снова беря её руку. Когда она поправится, он попробует уговорить Спиральный Круг взять её. Горс, главный повар, будет рад вернуть ей подобающий вес. Горс жил ради того, чтобы кормить людей.

Кто-то подёргал его руки, но он не отпускал её. Через некоторые время они ушли. Браяр сидел, думая о всех тех неприятностях, в которые они с Флик влипнут, когда она встанет на ноги.

Пальцы света пробились через щели в ставнях, говоря ему о наступлении рассвета. Флик скоро попросит завтрак.

Чей-то палец мягко надавил ему между глаз. В своём сознании он увидел серебряную полосу магии. Его ноздри раздулись, раздражённые запахом пачули, лотоса и ещё чего-то.

— Красное как кровь, - заметил мужчина. - Можете забирать его домой, Посвящённая.

— Браяр, - ладони обняли его щёки, и повернули голову. Он встретился взглядом с Розторн.

— Почему у тебя на лице красный отпечаток пальца? - спросил он.

— Это определяющее масло Крэйна. Если у тебя синяя сыпь, оно становится у тебя на коже белым. Если нет — красным. Твоё — красное, моё — красное, мы идём домой, - она похоже просила его; её тон был мягким.

— Если я встану, я разбужу Флик, - указал он, вполне разумно, в его понимании.

— Дорогой мой, ты же сам знаешь, - сказала Розторн. Её карие глаза были рассудительными и серьёзными. В них не было жалости. Он был рад. Жалось бы причинила ему боль.

Браяр посмотрел на свою подругу. Её пальцы безвольно лежали в его ладони, её рот принял вялое выражение. Кожа на её виске не пульсировала. Она просто лежала там, пустая оболочка.

Браяр бесшумно отнял свою руку. Он взял свой шаккан, и последовал за Розторн прочь из палаты.

Карантин был снят, но никто не хотел рисковать. Как только они вышли из Дома Урды, они вошли в палатку, которую упоминал Нико, стоявшую рядом с дорогой на Спиральный Круг. Там одежду, которую они носили, унесли, пока они натирали себя медицинским мылом, ополаскивались горячей водой, и натирались дезинфицирующим маслом. Когда они вышли, им дали свежую одежду. Браяр осмотрел сложенные вещи, и понял, что это были его собственные, из Дисциплины. У него всё размылось перед глазами; он широко открыл их, чтобы никто не мог увидеть воду, оставшуюся после ополаскивания на его лице, и по ошибке принять её за слёзы. Он оделся, натянул свои почти самые любимые сапоги. Его самые любимые сапоги, как он вспомнил, погибли, уничтоженные в первый день в Доме Урды в тщетной попытке остановить распространение болезни.

Конный отряд Гвардии Герцога ждал их у входа в палатку.

— Нам приказано подвезти вас до Спирального Круга, - сказал Розторн их капрал. - Досточтимая Мунстрим попросила, в случае, если вы окажетесь в порядке.

— У меня нет синей сыпи, - уныло произнесла Розторн. - Не знаю, в порядке ли я.

Скакуны пробирались по Ароматной Балке, улице, которая шла мимо Дома Урды к Храмовой Дороге, и заканчивалась у рыбацкого посёлка в гавани. Браяр безрадостно смотрел по сторонам. В день, когда он приехал, не думая ни о чём, кроме как о разгрузке медикаментов и о том, чтобы погулять с Флик, улица была грязной, но пустой. Сейчас она была усыпана остатками костров, кусками дерева, бутылками из-под выпивки и мусором. На ней лежали горы тряпок: мёртвые, оставленные за тем, чтобы их подобрали большие повозки, которые насмешливо называли дровяными телегами. На трёх зданиях были следы огня; ещё одно сгорело дотла. Пьяницы и нищие подпирали стены зданий, и наблюдали за проезжавшими мимо гвардейцами. Везде вокруг них захлопывались двери и ставни.

Когда они свернули на Храмовую Дорогу, начался дождь. У северного края дороги сгорело несколько домов; на южном же рыбацкий посёлок выстроил стену из бочек и повозок, чтобы держать бунтовщиков подальше от лодок. По мере того, как дорога взбиралась по каменистой почве, он видел мужчин и женщин в уличной одежде, уже занятых работой. Они клали дощатые полы и возводили большие палатки из ткани. Три или четыре огромных палатки уже принимали больных: гвардейцам пришлось немного повилять вокруг цепочки повозок, которые везли новые жертвы в полевые госпитали.

Тяжёлый запах жареного мяса достиг его носа, когда ветер сменил направление. От Острова Куска поднимался чёрный столб дыма, отмечавший место, где сжигали мертвецов.

Гвардейцы осматривали округу, хотя справа больше ничего не было, кроме обрыва и, внизу, аспидно-серых вод гавани. Слева поднималась взрытая земля, огромные пласты камня, и те немногие растения, которые могли укрепиться на столь неуступчивой почве. Зелень притягивала взор Браяра; он прикоснулся к шаккану, который нёс на сгибе руки.

— Я забыл растения в Доме Урды, - вдруг ахнул он. - Розторн …

— Им они нужны больше, чем нам, - ответила она. - Не беспокойся.

Он задремал, настолько плотно прижатый сзади к гвардейцу, что просто не мог выпасть. Вдруг он проснулся: кричало животное. Нагнувшись, чтобы посмотреть вперёд, он увидел, что они достигли развилки на дороге, где она расходилась по обе стороны колодца и святилища. Они были ему знакомы. Дальше по склону взмывали вверх серые каменные стены. С их вершины наклоняясь между зубцами на них смотрели воины в красных одеждах и широкополых шляпах, защищавших их от дождя.

Вниз по дороге, которая вела к северным воротам Спирального Круга, неслось пронзительно визжащее животное: большой белый пёс, сходящий с ума от радости. Вслед за ним следовала Даджа, разумно шагая по твёрдой земле с краю дороги, держась с помощью посоха подальше от грязи. За ней шла Трис, поднимавшая юбки, пробираясь через худшие ямы и лужи на дороге. Последними шли Ларк и Сэндри под большим зонтом того же землисто-зелёного цвета, что и одежда Ларк.

Гвардеец Браяра весело заметил:

— Вижу, что здесь встречающий комитет.

Первым до них добрался Медвежонок, разбрызгивая грязную воду, бегая между лошадьми Браяра и Розторн. Никто не пытался говорить; никто не мог ничего слышать, кроме пса.

Даджа остановилась около Розторн, глядя на неё снизу вверх. Через секунду она улыбнулась, осторожно, как если бы она не была уверена, что Розторн это понравится. Браяр увидел, что его учительница протянула руку вниз, и обхватила пальцами тёмную руку Торговки, в месте, где она держала свой посох. Улыбка Даджи стала шире, и Розторн отпустила её.

Даджа подошла к Браяру, обойдя Медвежонка стороной. Браяр посмотрел на неё, видя, что она всё ещё была уставшей после долгих часов в кузнице. Она долго смотрела на него, потом произнесла:

— Ты особо не торопился домой, ворёныш.

Браяр почувствовал, как его гвардеец напрягся. Он попытался улыбнуться.

— Да каэшно я б раньшее дома был, будь у мя выбор.

Трис только бросила на Розторн взгляд, и кивнула, порозовев. Розторн кивнула в ответ. Когда рыжая подошла к Браяру, она сказала прямо:

— Ты выглядишь, как будто тебя ели волки.

— Если бы, - ответил он, осторожно передавая ей шаккан.

Полу-обернувшись в седле, гвардеец спросил:

— Уже покидаешь меня?

Браяр кивнул:

— Я должен. Эти девчонки просто расплачутся, и поставят меня в неловкое положение, если я останусь, - он соскользнул на дорогу, приземлившись на краю лужи. Даджа не дала ему упасть.

Сэндри сократила расстояние между ними бегом.

Врезавшись в них, она крепко обняла его руками за шею.

— Ты, ужасный мальчишка! - воскликнула она. - Больше никогда так не делай!

Он неуклюже похлопал её, и проворчал:

— У меня от твоих слёз рубашка промокнет.

Сэндри засмеялась, и пустила его, вытирая глаза.

— Она уже промокла насквозь. Трис, можешь разобраться с этим дождём? - она порылась в карманах, пока не нашла носовой платок.

— Почему всегда я? - риторически спросила рыжая. Вокруг всей группы образовался круг сухого воздуха — дождь обтекал их со всех сторон, как будто они были накрыты стеклянным куполом. Гвардейцы косо переглянулись, нервничая от такой демонстрации магии. Трис даже не заметила.

Сэндри спешно высморкала свой маленький нос, и осмотрела Браяра, отложив платок.

— Тебе нужен отдых, и тебе нужна приличная еда, - объявила она. - Розторн, наверное, в таком же состоянии.

— Сама посмотри, - тихо заметила Даджа. Сэндри обернулась.

Розторн спешилась. Теперь она стояла по щиколотку в грязи, крепко обняв Ларк, зарывшись лицом Ларк в плечо, пока та обнимала её. Она, похоже, не плакала; она просто изо всех сил вцепилась в свою подругу.

Сэндри подобрала юбки, и подошла к женщинам, обняв Розторн за талию. Даджа последовала за ней помедленнее, похлопав Розторн по спине. Браяр подошёл, встав рядом. Трис, побагровев от эмоций, бросила на гвардейцев взгляд, как будто вызывая их прокомментировать происходящее.

Капрал дёрнул головой. Они тихо развернули своих скакунов, и поехали обратно в Саммерси.

Когда Розторн разомкнула объятья Ларк и Сэндри, она сердито сказала:

— Я не плачу, если вы об этом подумали. Я просто … устала. Мне нужно отдохнуть минутку.

Ларк приобняла её за плечи.

— Не удивительно. Вы двое выглядите изношенными до костей, дражайшая моя. И почему нет? Запертые целыми днями, как в тюрьме, без твоего сада, и занятые лишь уходом — я думаю, что даже Медвежонок любит ухаживать больше, чем ты, - она потянула Розторн вверх по холму, к Спиральному Кругу. Четвёрка вместе с Медвежонком шла рядом с ними. Ларк продолжила: - И бьюсь об заклад, люди Джокубаса выговаривали тебе.

— Как будто это всё моя вина, - мрачно сказала Розторн, и фыркнула.

— Но теперь ты в порядке, - объявила Сэндри. - Вы оба дома, в безопасности, и у нас всё будет хорошо.

— Эпидемия ещё не закончилась, - предупредила Ларк. - Нас ещё ждёт работа.

— Но мы там, где мы должны быть. Вот, что самое главное, - весело ответила Сэндри. - Мы все дома.