Я не доверяю никаким мыслям, если они высказаны человеком не абсолютного здоровья.
Все прочие мысли суть признаки болезни.[110]
Хотя они могут быть прекрасны, а временами и истинны — применительно к условиям говорящего.
И всё-таки! Разве здоровые люди высказывают мысли? Они едят, пьют, спят и совокупляются молча.
Нужно ли лучшее доказательство того, что мысль есть болезнь?
Мы — [всего лишь] страсбургские гуси;[111] безвкусица наших речей есть лишь результат беспорядочности наших тел.
Но нас это устраивает; это доказывает лишь, что вкусы наши также испорчены и извращены болезнью.