Книга о художниках

Жизнеописание Михила Янса Миревелта (Michiel Janssen Miereveldt), живописца из Делфта

Заслуживает славы и не должен быть в пренебрежении и тот, кто отличился хотя бы в одной отрасли нашего искусства и преуспевает в других Поэтому я не премину назвать здесь Михила Янса Миревелта из Делфта, который, избрав из всех дорог, в изобилии данных ему природой, портретную живопись, сделался таким хорошим мастером, что никто, как это показывают его произведения, не мог сравняться с ним или превзойти его. Он родился в 1568 году в Делфте[391]; отец его был искусный серебряных дел мастер. Михил, как мне удалось узнать, с самого детства отличался тихим и кротким нравом и живым умом. Рано отданный в школу, он выделялся там своим вниманием и прилежанием, доказательством чего служит то, что восьми лет от роду он писал лучше, чем кто-либо из школьных учителей в городе Делфте. Затем отец взял его из школы и отдал учиться писать портреты (я думаю, к Иерониму Вириксу[392]), где он также показал такие быстрые успехи, что одиннадцати или двенадцати лет от роду награвировал резцом собственную композицию «Христос и самаритянка у колодца». Работа была очень тщательная и законченная. Христос, сидящий с правой стороны, прекрасен по своему спокойно-серьезному выражению лица и жестам, с какими он делает назидание женщине. Самаритянка, стоящая перед ним, кажется сильно смущенной. Город Сихор Миревелт представил в горной местности; вся сцена изображена на фоне гор, а источник, куда жители городка должны были ходить за водой, лежит в глубине долины. На заднем плане видны приближающиеся апостолы с яствами. Все было выгравировано чрезвычайно отчетливо. Сверх того, я видел еще его «Юдифь» в манере Блокландта, где особенно была замечательна голова Олоферна, исполненная резцом. Вообще эта гравюра очень хороша, и она значительно превосходит по технике исполнения предыдущую.

Когда ему было около двенадцати лет, он перешел к Блокландту, где начал учиться писать красками и столь же удачно, о чем можно было судить по его успехам. В композиции, в изображении фигур и других вещах он явно следовал манере своего учителя, что я проследил на многих его произведениях, как написанных в юности, так и позднейших, когда он работал уже самостоятельно, которые мне очень нравились.

Я думаю, что если бы он отдался исключительно многофигурным композициям, то написал бы весьма выдающиеся произведения, что, конечно, он может сделать еще и теперь. К несчастью, у нас в Нидерландах, особенно в наше время, мало дают заказов на многофигурные композиции и обнаженную натуру, и молодым художникам не представляется случая написать что-либо выдающееся в этом роде живописи. По большей части они получают предложения писать портреты с натуры. Следствием этого бывает то, что, привлекаемое жаждой наживы или ради пропитания, большинство идет по этому пути искусства, не имея ни времени, ни охоты идти прямой дорогой и совершенствоваться в исторической живописи. Сколько таким образом выдающихся талантов бесплодно погибло, к великому ущербу для искусства! Однако выражение «окольный путь» не следует понимать в худом смысле; я исключаю отсюда не умеющих владеть кистью и говорю, что из портрета можно сделать очень хорошую вещь, что лицо, будучи самой благородной частью человеческого тела, может служить отличным средством для проявления силы искусства, как это и показали многие великие мастера, о которых я уже говорил раньше, и как показывает теперь наш Миревелт, иначе называемый Михилом Янсом, не имеющий себе равных в Нидерландах.

В Делфте, как и в иных местах, можно встретить много написанных его рукой портретов, которые далеко превосходят все другие.

Между прочим, недавно он окончил несколько портретов, на которые употребил очень много труда и старания, а именно: старика с длинной бородой — замечательное произведение, находящееся в Делфте, в доме, носящем название «У Кошки»; в Лейдене — его руки портрет сына Хендрика Эгбертса с женой; в Делфте — портрет бургомистра Геррита Янса ван дер Эйка с женой и детьми. В настоящее время он пишет и почти окончил прекрасные портреты некоего Рутгера Янса, любителя искусств и вообще всяких изящных вещей, живущего в Амстердаме, затем Яна Говертса из Амстердама и бесчисленное множество других портретов. В то же время он делает портреты принцессы Оранской[393] и различных знатных особ и их детей и нескольких пивоваров из Делфта. Недавно в Амстердам прибыл написанный им портрет любителя искусств Якоба Розета; он так изумительно похож, так хорошо и живо написан, что осудить его язык может, а рука ничья не в состоянии сделать лучше.

Одним словом, он так славился как портретист, что его много раз просили, да и теперь еще просят, приехать к эрцгерцогу Альберту[394], который делает самые блестящие предложения и обещает полную религиозную свободу.

Миревелт является также и выдающимся мастером в изображении с натуры кухонь, со всеми их принадлежностями, как это показывает написанная им когда-то раньше в Лейдене картина, которая принадлежит господину Бартоломеусу Феррерису.

Однако он с трудом находил врет писать что-либо другое помимо портретов, заказами на которые он был завален, хотя композиции с фигурами он писал очень охотно.

Паулюс Морелсе, живущий в Утрехте, в течение двух лет учился у Миревелта и теперь превосходно пишет портреты с натуры. Кроме того, его учеником был Питер Герритс Монфорт, родом из Делфта, которому теперь около двадцати пяти лет от роду; он пришел к Михилу, когда ему было семнадцать лет, и учился он только в течение полугода. У него большие способности, и пишет он очень хорошо, но занимается живописью как любитель, не ради денежного заработка.

Следующим учеником Миревелта был Питер Дирке, также из Делфта, имеющий около двадцати трех лет от рождения, который проявляет большую склонность к композиции и уже дал хорошие доказательства своих способностей.

Наконец, я еще назову ученика, его племянника, Корнелиса Класа из Делфта, который также много обещает.

Голландский живописец и гравер Михил ван Миревелт (1567, Делфт — 1641, там же) учился у Антониса Блокландта в Утрехте, где жил до 1583 г. Позднее работал в Делфте и Гааге, где в 1625 г. стал членом гильдии св. Луки. Миревелт быстро приобрел известность и получал лестные приглашения не только от испанских наместников Фландрии, но и от английского короля Карла I, однако остался в Голландии. В ранний период художник выполнил ряд картин на библейские и мифологические сюжеты, близких по стилю к работам его учителя Блокландта, позднее целиком посвятил себя портрету. В Делфте Миревелт стал придворным художником Нассау-Оранских. Он руководил обширной мастерской, выпустившей в свет более десяти тысяч портретных изображений. Наиболее плодотворный период его деятельности охватывает 1610–1625 гг. Ученики Миревелта Ян ван Равестейн (1572–1657) и Паулюс Морелсе (1571–1638) были видными портретистами голландской школы. Среди дошедших до нас достоверных работ мастера «Суд Париса» (1588, Стокгольм, Национальный музей); «Портрет Якоба Катса», «Портрет Алетты ван дер Лан» (оба — Амстердам, Рейксмузеум); «Автопортрет» (1626, Карлсруэ, Кунстхалле); «Женский портрет» (1635, Амстердам, собрание Сикс); «Женский портрет» (1638), «Портрет пожилого мужчины» и парный к нему «Портрет пожилой женщины» (все — Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж); «Портрет дамы» (1638, Вашингтон, Национальная галерея) и др. В Делфте хранятся также два групповых портрета кисти Миревелта: «Урок анатомии доктора Виллема ван Мера» (1617) и «Банкет стрелковой роты» (1633).