Книга Песен

РУССКАЯ НИРВАНА

На чем ты медитируешь, подруга светлых дней?

Какую мантру дашь душе измученной моей?

Горят кресты горячие на куполах церквей -

И с ними мы в согласии, внедряя в жизнь У Вэй.

Сай Рам, отец наш батюшка; Кармапа — свет души;

Ой, ламы линии Кагью — до чего ж вы хороши!

Я сяду в лотос поутру посереди Кремля

И вздрогнет просветленная сырая мать-земля.

На что мне жемчуг с золотом, на что мне art nouveau;

Мне кроме просветления не нужно ничего.

Мандала с махамудрою мне светят свысока -

Ой, Волга, Волга-матушка, буддийская река!

ПОЙ, ПОЙ ЛИРА

Б.Гребенщиков — А.Гуницкий

Пой, пой, лира;

Пой о том, как полмира

Мне она подарила — а потом прогнала;

Пой, пой, лира,

О том, как на улице Мира

В меня попала мортира — а потом умерла.

Пой, пой, лира,

О глупостях древнего мира,

О бешеном члене сатира и тщете его ремесла;

Пой, пой, лира,

О возгласах "майна" и "вира",

О парусных волнах эфира и скрипе сухого весла.

Говорят, трижды три — двенадцать;

Я не верю про это, но все ж

Я с мечтой не хочу расставаться,

Пусть моя экзистенция — ложь;

Там вдали — ипподром Нагасаки,

Где бессмысленно блеет коза;

Все на свете — загадка и враки,

А над нами бушует гроза.

Пой, пой, лира,

О тайнах тройного кефира,

О бездуховности клира и первой любови козла;

Пой, пой, лира,

О том, как с вершины Памира

Она принесла мне кумира, а меня унесла.

Пой, пой, пой…

Пой — и подохни, лира!

МОСКОВСКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ

Вперед, вперед, плешивые стада;

Дети полка и внуки саркофага -

Сплотимся гордо вкруг родного флага,

И пусть кипит утекшая вода.

Застыл чугун над буйной головой,

Упал в бурьян корабль без капитана…

Ну, что ж ты спишь — проснись, проснись, охрана;

А то мне в душу влезет половой.

Сошел на нет всегда бухой отряд

И, как на грех, разведка перемерла;

Покрылись мхом штыки, болты и сверла -

А в небе бабы голые летят.

На их грудях блестит французский крем;

Они снуют с бесстыдством крокодила…

Гори, гори, мое паникадило,

А то они склюют меня совсем.

8200

Восемь тысяч двести верст пустоты -

А все равно нам с тобой негде ночевать.

Был бы я весел, если бы не ты -

Если бы не ты, моя родина-мать…

Был бы я весел, да что теперь в том;

Просто здесь красный, где у всех — голубой;

Серебром по ветру, по сердцу серпом -

И Сирином моя душа взлетит над тобой.

ИЗ СИЯЮЩЕЙ ПУСТОТЫ

В железном дворце греха живет наш ласковый враг:

На нем копыта и хвост, и золотом вышит жилет -

А где-то в него влюблена дева пятнадцати лет,

Потому что с соседями скучно, а с ним — может быть, нет.

Ударим в малиновый звон; спасем всех дев от него, подлеца;

Посадим их всех под замок, и к дверям приложим печать.

Но девы морально сильны и страсть как не любят скучать,

И сами построят дворец, и найдут как вызвать жильца.

По морю плывет пароход, из трубы березовый дым;

На мостике сам капитан, весь в белом, с медной трубой.

А снизу плывет морской змей и тащит его за собой;

Но, если про это не знать, можно долго быть молодым.

Если бы я был один, я бы всю жизнь искал, где ты;

Если бы нас было сто, мы бы пели за круглым столом -

А так неизвестный нам, но похожий

На ястреба с ясным крылом,

Глядит на себя и на нас из сияющей пустоты.

Так оставим мирские дела и все уедем в Тибет,

Ходить из Непала в Сикким загадочной горной тропой;

А наш капитан приплывет к деве пятнадцати лет,

Они нарожают детей и станут сами собой.

Если бы я был один, я бы всю жизнь искал, где ты;

Если бы нас было сто, мы бы пели за круглым столом -

А так неизвестный нам, но похожий

На ястреба с ясным крылом,

Глядит на себя и на нас из сияющей пустоты.

КОСТРОМА MON AMOUR

Мне не нужно победы, не нужно венца;

Мне не нужно губ ведьмы, чтоб дойти до конца.

Мне б весеннюю сладость да жизнь без вранья:

Ох, Самара, сестра моя…

Как по райскому саду ходят злые стада;

Ох измена-засада, да святая вода…

Наотмашь по сердцу, светлым лебедем в кровь,

А на горке — Владимир,

А под горкой Покров…

Бьется солнце о тучи над моей головой.

Я, наверно, везучий, раз до сих пор живой;

А над рекой кричит птица, ждет милого дружка -

А здесь белые стены да седая тоска.

Что ж я пьян, как архангел с картонной трубой;

Как на черном — так чистый, как на белом — рябой;

А вверху летит летчик, беспристрастен и хмур…

Ох, Самара, сестра моя;

Кострома, мон амур…

Я бы жил себе трезво, я бы жил не спеша -

Только хочет на волю живая душа;

Сарынью на кичку — разогнать эту смурь…

Ох, Самара, сестра моя;

Кострома, мон амур.

Мне не нужно награды, не нужно венца,

Только стыдно всем стадом прямо в царство Отца;

Мне б резную калитку, кружевной абажур…

Ох, Самара, сестра моя;

Кострома, мон амур…

ТЫ НУЖНА МНЕ

Ты нужна мне — ну что еще?

Ты нужна мне — это все, что мне отпущено знать;

Утро не разбудит меня, ночь не прикажет мне спать;

И разве я поверю в то,

Что это может кончиться вместе с сердцем?

Ты нужна мне — дождь пересохшей земле;

Ты нужна мне — утро накануне чудес.

Это вырезано в наших ладонях, это сказано в звездах небес;

Как это полагается с нами — без имени и без оправданья…

Но, если бы не ты, ночь была бы пустой темнотой;

Если бы не ты, этот прах оставался бы — прах;

И, когда наступающий день

Отразится в твоих вертикальных зрачках -

Тот, кто закроет мне глаза, прочтет в них все то же -

Ты нужна мне…

…окружила меня стеной,

Протоптала во мне тропу через поле,

А над полем стоит звезда -

Звезда без причины…

ЗВЁЗДОЧКА

Вот упала с неба звездочка, разбилась на-поровну,

Половинкой быть холодно, да вместе не след;

Поначалу был ястребом, а потом стал вороном;

Сел на крыльцо светлое, да в доме никого нет.

Один улетел по ветру, другой уплыл по воду,

А третий пьет горькую, да все поет об одном:

Весело лететь ласточке над золотым проводом,

Восемь тысяч вольт под каждым крылом…

Одному дала с чистых глаз, другому из шалости,

А сама ждала третьего — да уж сколько лет…

Ведь если нужно мужика в дом — так вот он,

пожалуйста;

Но ведь я тебя знаю — ты хочешь, чего здесь нет.

Так ты не плачь, моя милая;

Ты не плачь, красавица;

Нам с тобой ждать нечего, нам вышел указ.

Ведь мы ж из серебра-золота, что с нами станется,

Ну а вы, кто остались здесь — молитесь за нас.

СУВЛЕХИМ ТАКАЦ

Его звали Сувлехим Такац,

И он служил почтовой змеей.

Женщины несли свои тела, как ножи,

Когда он шел со службы домой;

И как-то ночью он устал глядеть вниз,

И поднял глаза в небосвод;

И он сказал: "Я не знаю, что такое грехи,

Но мне душно здесь — пора вводить парусный флот!".

Они жили в полутемной избе,

В которой нечего было стеречь;

Они следили за развитием легенд,

Просто открывая дверь в печь;

И каждый раз, когда король бывал прав,

И ночь подходила к ним вброд,

Королева говорила: "Подбрось еще дров,

И я люблю тебя, и к нам идет парусный флот!".

Так сделай то, что хочется сделать,

Спой то, что хочется спеть.

Спой мне что-нибудь, что больше, чем слава,

И что-нибудь, что больше, чем смерть;

И может быть, тогда откроется дверь,

И звезды замедлят свой ход,

И мы встанем на пристани вместе,

Взявшись за руки; глядя на парусный флот.

НЕ ПЕЙ ВИНА, ГЕРТРУДА

В Ипатьевской слободе по улицам водят коня.

На улицах пьяный бардак;

На улицах полный привет.

А на нем узда изо льда;

На нем — венец из огня;

Он мог бы спалить этот город -

Но города, в сущности, нет.

А когда-то он был другим;

Он был женщиной с узким лицом;

На нем был черный корсаж,

А в корсаже спрятан кинжал.

И когда вокруг лилась кровь -

К нему в окно пришел гость;

И когда этот гость был внутри,

Он тихо-спокойно сказал:

Не пей вина, Гертруда;

Пьянство не красит дам.

Нажрешься в хлам — и станет противно

Соратникам и друзьям.

Держись сильней за якорь -

Якорь не подведет;

А ежели поймешь, что самсара — нирвана,

То всяка печаль пройдет.

Пускай проходят века;

По небу едет река

И всем, кто поднимет глаза,

Из лодочки машет рука;

Пускай на сердце разброд,

Но всем, кто хочет и ждет,

Достаточно бросить играть -

И сердце с улыбкой споет:

Не пей вина, Гертруда,

Пьянство не красит дам.

Напьешься в хлам — и станет противно

Соратникам и друзьям.

Держись сильней за якорь -

Якорь не подведет;

А если поймешь, что самсара — нирвана,

То всяка печаль пройдет.