Книга путешествия. Выпуск 3. Земли Закавказья и сопредельных областей Малой Азии и Ирана

[Прибытие в Эрзурум]

Начались приготовления к большому торжественному шествию для вступления в Эрзурум, потому что паша — обладатель лучезарной тугры — является прославленным сердаром. И поистине, наш паша был величественным, гордым и важным мужем высоких достоинств. Воины Эрзурума, ряд за рядом, брали на караул, начиная от горячего источника Илыджа вплоть до, самого Эрзурума, [стоя] справа и слева по обеим сторонам дороги протяженностью в 6 часов [пути]. Надев кольчуги, островерхие шапки, кольчужные поручи, набедренники и [держа] в руках по 17 басрийских дротиков, напоминавших лес железных грабель, они стояли сплошной [стеной] по обе стороны дороги. Их кони с заплетенными гривами, обвешанные [воинским] снаряжением, топорами, разнообразной кладью, стояли согласно заведенному порядку шестерками. Перед пашой же /204/ шли 8 шатыров с золочеными литаврами, с мюселлемскими топориками в руках, в красивых почетных халатах из узорной шелковой ткани, с кушаками, украшенными драгоценными камнями, на талиях, в панцирях и кирасах; они выступали плавно и грациозно, словно райские павлины. Справа и слева в кафтанах красного сукна шли матараджибаши и тюфекчи с фляжками и ружьями, усыпанными драгоценными камнями, с палатками, изукрашенными золотыми вышивками. Полный достоинства паша по мере продвижения приветствовал войско по обеим сторонам [дороги], и все воины Эрзурума отвечали на его приветствие. [Сперва двигались] все ич-гулямы[161], увешанные четырьмястами видами боевого оружия, в латах и кольчугах, следом за ними шли мы — имам и я, ничтожный. Сразу же за нами [шли] алемдары и санджактары, а следом за ними в 8 рядов проходила, играя, команда султанских музыкантов. Тесными толпами шли татарские воины, мутеферрики, достойные из реайи, капуджибаши, также увешанные боевым оружием.

Как только конец процессии оказался внутри крепости Эрзурум, из цитадели с высокой, доходящей до небес горы под названием Кесиккуле начали палить пушки шахи, [как бы приветствуя]: «Селям алейкум!» Дали орудийный залп также янычары из цитадели. В шестом счастливом часу по отбытии из Илыджа, как только паша проследовал через Эрзинджанские ворота крепости Эрзурум, со всех башен и стен был одновременно дан залп из 670 пушек, и дрогнули земля и небо, а отраженный гул эха слился с грохотом пушечной пальбы. Все пехотинцы, янычары семи ода султанского двора, чорбаджи, чавуши и аги прибыли, отряд за отрядом, в полном вооружении ко дворцу паши, чтобы [его] приветствовать; паша, ответив на приветствие, вошел во дворец. Из цитадели был снова дан еще один залп из пушек, и [во дворе] высокого дивана были принесены в жертву несколько сотен жертвенных животных. Был накрыт [достойный] Мухаммеда стол и устроен такой пир, что утроба как бы утомилась от пиршества. После пира музыканты, семикратно поклонившись, [ушли] и состоялось [заседание] высокого дивана. После прочтения множества молитв распри и споры прекратились. В этом диване было пожаловано 70 почетных халатов 27 агам крепости, агам янычарского оджака, агам оджака топчу, джебеджи и других оджаков, главам ремесленников, гюмрюк-эмину, коменданту крепости. В присутствии всех зятю бухарского эмира молле Челеби-эфенди была пожалована /205/ зеленая одежда, отороченная соболем; я, ничтожный, также был осчастливлен халатом таможенного кятиба. Вознеся молитвы и восхваления, все отправились в свои скромные жилища.

Затем государственный муж, [наш паша], приступил к своим делам и занятиям. Мне, ничтожному, была предоставлена комната во дворце, в доме Текели Мустафа-паши. Когда было дано распоряжение снабдить нас всеми припасами, даже кофе и сахаром, я занялся тем, что вознес благодарность [Аллаху] в пятикратной молитве. То служа недимом [паши], то будучи кятибом в таможне, я смог по мере возможности стать осведомленным о делах в Эрзуруме. Я просмотрел все своды законов и реестры управления кадастра.

Описание Дома благоденствия — неприступной крепости, прочной преграды, города Эрзен Рума, то есть прекрасного Эрзурума

Некоторые называют [этот город] также Арзулум[162]. Это [центр] обширного эйялета недалеко от Азербайджана. Хотя в некоторых хрониках говорится, что его основателем был Ануширван Справедливый[163], в действительности же подлинным основателем [города] является Эрзен-бай, сын Соктара ибн Гундуз-бая из падишахов Ак-Коюнлу. Его предки пришли из страны Махан и, построив в этих краях крепость Ахлат[164], поселились в ней. В настоящее время все [его] предки похоронены в Ахлате. Великий предок династии Османа Эртогрул[165] и Сулейман-шах происходят из рода этих ахлатских падишахов[166]. После того как этот город Эрзурум попал в руки азербайджанца Узун-Хасана, тот построил крепость Хасанкале, известную своей неприступностью и прочностью. Затем он позавидовал, что Абуль-Фатих захватил Стамбул, и, овладев некоторыми рубежами династии Османа, начал совершать деяния, противные миру. Несмотря на это, Абуль-Фатих захватил у румов крепость Трабзон, высадил со своего флота войско, подобное морю, разгромил Узун-Хасана с его трехсоттысячным войском на Терджанской равнине, что произошло в 866 (1462)[167] году и [вошло] в историю как [пример] «тщетности коварных козней».

Это хасс везира, [пожалованный ему] падишахом, с доходом 12146000 акче. В эйялете 12 санджаков. Имеются дефтердар казначейства, кетхуда реестра, дефтердар тимаров, кетхуда чавушей, эмин чавушей и кятиб. Есть еще алайбей, /206/ черпбаши. Санджаки следующие: Шарки Карахисар, Киги, Ясин, Испир, Хыныс, Малазгирт[168], Такман, Коруджан, Тортум, Мечингирт, Мамирван, Эрзурум. Эрзурумский паша является [и пашой] санджака. Доход от хасса дефтердара — 1152900 акче, от хасса кетхуды зеаметов — 50 000, дефтердара тимаров — 20 200. В Эрзурумском санджаке всего 56 зеаметов и 221.9 тимаров. Всего во всем эйялете 5269 зеаметных и тимарных кылычей. По закону Сулеймана всего вместе с джебели под знаменем алай-беев, [подчиненных] Хусейн-ага-заде, со своими [воинскими] знаменами должно выставляться 12000 воинов. Согласно же хасс-ы хумаюну [его] паши должно выставляться вместе с джебели 2000 воинов. В Эрзуруме находятся отборные, [хорошо] вооруженные, храбрые, мужественные, отважные джигиты. Из пехотных военачальников есть янычарский ага; [также] имеются 7 ода янычар Высокой Порты, ода топчу, ода джебеджи. Все они располагаются в крепости.

И вот в этом-то Эрзуруме Абаза-паша внезапно стал джеляли. Однажды ночью, захватив врасплох эту цитадель, он изрубил всех янычаров беспощадным мечом. Невредимым остался лишь янычарский ага, находившийся за пределами крепости. Абаза, сделавшись хозяином крепости Эрзурум, оказывал сопротивление целых десять лет. Несмотря на то что по приказу султана к Эрзуруму семь раз прибывали сердар Черкес Мехмед-паша, Дышли Хусейн-паша, Тимур Казик Халиль-паша и еще несколько сердаров, им не удалось освободить от него Эрзурум. Вот до какой степени Эрзурум является прочной, непоколебимой, неприступной крепостью, и столь же неприступна цитадель. Затем на Абаза-пашу [пошел] смелый, как лев, Хусрев-паша с войском, подобным морю; составив мудрый план, он, не давая пощады, проломил пушками стены крепости, а самого [Абазу] заставил спешно просить о милости. Затем Хусрев-паша доставил Абазу к султану Мурад-хану IV. [Но] список его преступлений был брошен в огонь, и вина его была прощена. Затем ему пожаловали эйялеты Босна и Будин, а еще позже — Очаковский эйялет.

С тех пор как тут запирался тот Абаза, Дом Османа взял это место под особое попечение, бессчетно умножил арсеналы /207/ и [силу] аги шести бёлюков [янычар]. Тут [в крепости] 2500 [капу-]кулу и комендант, 12 аг, а в цитадели [есть] амбары с зерном, 180 пушек; Мурад-хан поставил у Тебризских ворот 2, а в цитадели — 12 пушек бал-емез. Крепость стоит на твердом основании отвесных скал, у обрыва, на расстоянии пушечного выстрела от подножия горы Эгерли. К северу и северо-западу от нее на расстояние в два фарсаха в длину и в ширину простирается Эрзурумская долина, которая покрыта цветами и травами. Она украшена несколькими сотнями обжитых селений.

Описание большой реки Евфрат

Она течет по самой середине Эрзурумской равнины. Пробившись у подножия скалы, у могилы Домлу-баба-султана, в восточной части Грузии, она течет в западном направлении. В Эрзурумской долине она захватывает и собирает [воду] множества болот, каналов, рек, озер, и сотни тысяч багдадских журавлей обосновываются [на ней]. Эта река, проходящая у деревни Кян, течет у подножия крепости Кемам — [места нашей] второй стоянки. Затем, [выйдя] из курдского [селения] Изолу, она вбирает Муратчай, текущий от яйлы Бингёль. Затем, набирая силу, проходит недалеко от Малатьи. Пройдя мимо таких крепостей, как Самсат, Рум, Биреджик, Бомбоджа-кёпрюсю, Балис, Джебри, Ракка, Рухбийе, Кыркиса, Ана, Хадита, Хит, Абьяр, Тукук, Хилла, Куфа, она превращается в широкий поток и у крепости Курна впадает в Шатт-эль-Араб. Эта река большая, как море, так что индийские корабли доходят до Басры. Здесь не река, а море. Изгибы ее русла от истока реки [до устья] составляют в целом 400 /208/ фарсахов. Она проходит примерно через 400 больших и малых городов. В начале Эрзурумской равнины [вода] очень вкусная, о чем в великом и ясном Коране был ниспослан в суре «Посылаемые» стих: «...и напоили вас водой пресной»[169]. В этом стихе имеется в виду эта река Евфрат (Фурат). Кроме Евфрата с Эрзурумских гор [и] гор Диярбакыра берут начало 72 большие реки, и все текут в Ирак Арабский и Рум. [Недаром] каллиграф Макризи[170] пишет: «Святой Даниил выкопал и прорубил с помощью ангелов [русло] рек Тигра и Евфрата».

Река Тигр [и река Евфрат]

Она является основой Шатт-эль-Араба. Беря начало между Терджилом и Майафарикином к востоку от Диярбакыра и вобрав в себя бесчисленные реки, она проходит через Хасанкейф, а затем достигает Мосульской Джезиры. Приняв реки Большой и Малый Заб, она течет дальше. Эти реки Заб, [как и Тигр], принимают множество притоков из армянских деревень, они текут, производя громоподобный гул, и потому [жители] называют их «Забои Меджнуна»[171]. Затем Тигр подходит к Тикриту, а потом широким потоком впадает в Шатт-[эль-Араб].

По одному из дошедших преданий, восхваляющих Евфрат, его святость имам Али — да почтит Аллах лик его! — [сказал]: «Эй, жители Куфы! В вашу реку Евфрат изливаются два желоба из рая». И имам Джафар Садик[172] также воздавал хвалу указанной [реке]: «Тот, кто напьется один раз из Евфрата, захочет пить [из нее] три или семь раз, это великая благословенная река». Исконные жители Ирака знали о пользе и полноводности Евфрата. Понастроив по обоим берегам здания с куполами и земляные насыпи, они по совести обрабатывали плодородную землю, на которой осели. То, что его вода очень целебна против многих болезней, рассказывается еще [со времени] Джафара Садика. Эта река Евфрат, а также река Нахр-эль-Аси являются единственными реками, текущими в пределах святой земли. Даже священный Нил не орошает святую землю. Нил выходит за пределы лишь первого климата, то есть впадает [в Средиземное море], проходя перед городом Дамиеттой и крепостью Рашид. Так как один из истоков реки Евфрат находится к северу от Эрзурума, то зимой он замерзает. Через него переходит множество караванов. /209/ А поскольку земли к югу от Ракки равнинные [и возделанные], то река Евфрат там не задерживается. Таким образом, жители крепости Эрзурум, являющиеся людьми природы, по большой части пьют воду, принося ее из Евфрата. Однако внутри крепости Эрзурум есть источник Дженнет-пынары, или Райский источник, вода которого по вкусу подобна прозрачной живой воде.

Топография и строения крепости Эрзурум

Это четырехугольная по форме крепость на склоне горы, окруженная двумя рядами стен [цвета] винного камня, [расстояние] между которыми — 70 шагов. Это [укрепление] называют «цитаделью». Вокруг [крепости] проходят рвы. Ширина рва — 80 шагов, глубина — 20 локтей. Но у Грузинских и Эрзинджанских ворот рвы не такие глубокие. Ворота железные, двойные; через них переходят по мостам; между этими двумя воротами стоят 10 [пушек] бал-емез. Со стороны Тебризских ворот проходит один ряд стен, которые столь же высоки, [как и ворота], и соединяются с цитаделью. Они очень прочны и [хорошо] укреплены: ощетинились пушками, подобно ежу. Все пушки нацелены на площадь, где установлена виселица, в сторону Гюмюшлю Гомбеда. Снаружи находится возвышающаяся над крепостью высокая, устремленная в небеса башня, подобная каменному минарету. Эта высокая башня, крытая тесом, получила известность под названием Кесик-куле. Есть 10 превосходных пушек сарахи, которые [даже] птице не дают приблизиться к равнинам, простирающимся от крепости во все стороны. Высота башни — 100 локтей. Высота стен цитадели — 60 локтей. Прочие стены имеют высоту по 50 локтей. Вокруг крепости идут в два ряда 210 прочных башен, [имеется] 2080 бойниц. Все зубцы и бойницы имеют [особые] амбразуры. Всего в крепости 1700 домов. Все они старой постройки и крыты глиной. Во всех селах и касабах, через которые пролегал наш путь в Эрзурумском эйялете, [дома] благоустроенные и крытые глиной.

[Город и жители]

Дворцы Эрзурума. Дворец паши [имеет] 110 комнат, расположенных в ряд и друг над другом. На верхнем [и] нижнем этажах — приемные залы. Есть [другие] дворцы высокопоставленных лиц: в саду, подобном саду Ирема, дворец Тайяра Мехмед-паши; дворец Текели-паши, на котором есть такой тарих, [сочиненный] Текели-пашой: «Свод за сводом — пышные родом». Вот дворец Дефтердар-заде Мехмед-паши — нашего господина паши. /210/ [В нем] есть баня, множество источников с водой, подобной живой воде, вокруг внешнего двора над султанской конюшней находятся комнаты дворцовой стражи. На дворцовой площади всегда играют в джарид. Во дворце двое ворот: одни — ворота дивана, это парадные ворота, [стоящие] над фонтаном во дворе; другие — потайные ворота, которые всегда закрыты. Есть дворец суда по закону шариата, установленного посланником [Аллаха], дворец Кючюк Абаза-паши, дворец Кефен Игне-оглу, дворец Ханум-сарай и другие.

Кварталы. Всего [в городе] 70 мусульманских и 7 армянских кварталов. Коптского и еврейского [кварталов] нет. Все дома каменные. Высокие [дома] редки, большинство из них одноэтажные, потому что зима сурова, веселые деньки далеки, много наносится снега, который идет 10 — 11 месяцев. Поэтому-то дома низкие, под их плоскими крышами и кровлями проходят дымовые трубы, двери в домах обиты войлоком. Имеются молельни, подобные баням. Одним словом, это край, где можно пополнить свои знания. Хорошая погода здесь не в избытке.

Описание соборных мечетей Эрзурума. Всего [здесь] 77 михрабов. Самой древней является соборная мечеть Улу-джами[173]. Это соборная мечеть старой постройки, крытая глиной, с одним минаретом; [она находится] с внутренней стороны Тебризских ворот. Ее основателем является один из падишахов Ак-Коюнлу. В »длину и в ширину она имеет 200 шагов. Минбар и михраб старинной работы. Внутри на 200 симметрично расположенных сосновых столбах покоятся сосновые же опоры [крыши]. Каменного купола нет. У одной стены мечети [пристройка, в которой] хранятся сухари на крайний случай. Соборная мечеть Эски-медресе примыкает стена к стене с восточной стороны к упомянутой выше соборной мечети. У нее два минарета. Некоторые говорят, что ее основателем был один из падишахов Ак-Коюнлу, другие же рассказывают, что им является Хасан Туюл. Одним словом, это древний храм. Из-за того что Эрзурум много раз /211/ осаждался, эта соборная мечеть во многих местах повреждена пушечными ядрами. Она пришла в ветхость, так как не является к тому же вакфом. С внутренней стороны Тебризских ворот находятся два несравненных великолепных минарета, причем эти минареты, сверкая подобно солнцу и глазурованным чашам, радуют [своим] светом глаза тамошних людей. Так что смотреть [на них] невозможно. Так как эти минареты поднялись до небес, то многие пришлые [акробаты] используют их для хождения на канатах. Поскольку эта] соборная мечеть пришла в упадок, султан Мурад IV приказал оборудовать в ней, перестроив и отремонтировав [ее], мастерскую для отливки пушек бал-емез. Сейчас здесь хранится всякая утварь и ковры. Если отремонтировать эту соборную мечеть, то это будет памятник, равного которому не сыскать на земле. Да благословит Аллах ее восстановление!

Перед воротами дворца паши за проезжей дорогой расположена соборная мечеть Лала Мустафа-паши; основателем ее является Лала Мустафа-паша — везир Сулейман-хана[174]; она построена] в стамбульском стиле, с высоким куполом, все крыши соборной мечети крыты чистым свинцом. В длину и в ширину она насчитывает 80 шагов. Ее михраб, минбар, место собрания муэззинов прекрасны; внутри особо ценных светильников нет. Во дворе мечети — каменные скамьи. Однако место для молитв тесное. Строителем ее является архитектор Сулейман-хана покойный Синан-ага. Среди ее высокоученых улемов есть один шейх, выступающий с кафедры и получивший мировую известность под именем Вани-эфенди; он комментатор, знаток хадисов, подобный второму Нуману в море стилистики [и] во всех науках, обладающий даром красноречия и объяснения; и каждый, кто выслушает его проповеди и наставления, уходит от него, покаявшись во всем и очистившись[175]. Есть [здесь] знающий Коран наизусть имам, который является имамом янычар; когда во время утреннего намаза он читает с удвоенным рвением, громко, нараспев достохвальный Коран, то вся община [как бы] пьянеет и приходит в изумление — до такой степени действует это [чтение] и печаль его меланхолического голоса. Есть еще много ходжей, читающих публичные лекции в мечетях, и улемов. Есть маленький абиссинский муэззин, по должности муэззин янычар; [когда] он с минарета произносит прекрасным голосом: «Аллах велик! Аллах велик!», у каждого, будь то мал или стар, волосы встают дыбом, дрожь пробегает по телу, тот, кто работает, бросает свои барыши и прибыли, тот, кто ест, оставляет свою еду, и [все] отправляются в соборную мечеть. /212/ Как видим, жители Эрзурума очень много молятся, [А вот] соборная мечеть Джафер-эфенди — это соборная мечеть новой постройки, с высоким куполом. Это радующая [глаз] соборная мечеть новых форм, с одним минаретом, с забранными железной [решеткой] окнами, с фонтаном во дворе. Все ее купола крыты свинцом. В крепости есть еще одна соборная мечеть старой постройки, у которой большая община. Снаружи от Эрзинджанских ворот находится соборная мечеть паши. Это удивительная соборная мечеть с каменным куполом, крытым свинцом, с одним минаретом. Ее община малочисленна. Снаружи от Тебризских ворот, у рва, находится соборная мечеть Гюрджу Мехмед-паши[176]. Это по виду старая, как и [сам] благотворитель, соборная мечеть с одним минаретом, с глиняной крышей. Но ее община многочисленна. Кроме этих мечетей есть еще 70 мечетей с михрабами. Слава богу, этот город расцветает и заселяется изо дня в день.

Медресе. Для обучения наукам имеются медресе, дома изучения Корана, дарульхадисы, 110 школ для детей. Известны школа Лала-паши, школа Джафер-эфенди и другие. Много также дервишских текке.

Из источников известны [находящиеся] на рынке Дженнет-пынары с двумя трубами; снаружи от Эрзинджанских ворот — Деве-чешме; у рва, снаружи от Тебризских ворот, чешме Мустафа-паши. Источник Соук-чешме имеет тарих: «Отдохни у источника, рабыня». Есть также около 70 источников у дорог. Самой знаменитой из бань является баня новой постройки Джафер-эфенди с приятным воздухом, очень светлая.

В городе 70 караван-сараев богатых торговцев. Однако остальные караван-саран в округе крыты не свинцом, [а] глиной. [Имеется] караван-сарай для мюджерредов; в нем 11 холостяцких комнат; в них живут ремесленники из чужих стран; работая [здесь], они зарабатывают свой хлеб насущный. Здесь есть особые привратники и старшие номерные. Каждая комната является вакфом какой-либо соборной мечети.

Рынок. Он имеет 800 лавок. Есть процветающий бедестан с четырьмя воротами, с каменным куполом. Дома седельщиков, позументщиков, ювелиров, портных, конский базар служат украшением стольной крепости. Неподалеку от Эрзинджанских ворот — монетный двор.

О красоте населения. Население турецкое, курдское, туркменское, армянское. /213/ Есть также гёк-долаки и персы. Зрелые мужи — люди крепкие, сильные, среднего роста, заботящиеся о своем теле, а юноши — это здоровые и смелые люди, [также] очень крепкого сложения.

О красавцах и красоте. С десяти до двадцати лет их мальчики очень красивы. А потом с помощью всемогущей силы у них быстро растет борода: они становятся очень волосатыми. Но все они являются спокойными, здоровыми, смышлеными людьми.

Одежда жителей. Их аяны имеют обыкновение носить суконные [одежды] с собольей оторочкой и [другие] почетные одеяния. Улемы и добродетельные люди также носят суконные плащи и кафтаны на подкладке. Ремесленное население, [которое] работает и занимается делом, носит аба из грубой шерстяной материи и халаты из такой же ткани на подкладке.

Климат. Три месяца погода очень приятная, так что человек считает жизнь бесконечной. Вода холодная, прозрачная, [словно] живая [вода]. Вода очень полезна лошадям и женщинам. Пьющий воду [из источника], называемого Райским — Дженнет-пынары, — в июле разумеет стих [Корана]: «... [и сделали] из воды всякую вещь живую». Город находится в восемнадцатом природном [и] в пятом действительном климате. Из-за суровой зимы зерновые собирают на шестидесятый день и убирают в амбары. 1 киле семян дает 80 киле [зерна]. 1 киле [семян] проса приносит 100 киле. Сеют пшеницу семи сортов.

Достойные похвалы ремесла, кушанья, напитки. Большие мастера [своего дела] портные, ювелиры. Повсюду славятся сабли под названием «ширек» и «мирек». Из кушаний широко известны и пользуются славой здешние слоеные пирожки с курятиной, пирожки с овощами под названием «чириш»[177], продающийся на базарах очень белый и маслянистый чурек, белый хлеб величиною с кулач, пирожки из слоеного теста, из рисовой муки, пача из бараньих ножек, запеченное мясо, херисе, а из напитков — шербет, настой на ароматной траве, называемой «шиле», [распространенная] в народе буза.

Имареты и места гуляний. [Это] площадь для игры в джарид, луг у мельницы [близ квартала] Базарбаши, площадь Гюмюшлю Гомбед, деревня Умудум, текке Абдаррахмана Гази, Гюрджу Мейдан.

О подданных Эрзурума. К востоку, западу и северу от трех крепостных ворот живет свыше 3000 посадской реайи. Стен ни с одной из четырех сторон [пригорода] /214/ нет. Однако над главной дорогой возвышаются арки ворот тюрбе. С южной стороны крепости, на участке от Тебризских ворот до Эрзинджанских, приступили к возведению укрепления в один ряд, и, хотя в некоторых местах стены довели до [уровня] человеческого роста, достроить их не удалось. Если бы их завершили, то Эрзурум стал бы подобен [неприступной] крепости Кахкаха. В южном посаде 7 кварталов. Внутренним из них является квартал Базарбаши, в нем много [источников] воды. Посад у Тебризских ворот довольно большой, он тянется от площади, где у склона горы стоит виселица, и от квартала Дёлюклер вплоть до [площади] Гюмюшлю Гомбед. Посад у Грузинских ворот, находящийся к северу от крепости, включает в себя несколько тысяч домов, лавок и караван-сараев. Сейчас они процветают. Здесь останавливаются и живут все торговцы. Здесь же находится и таможня, в которой я, ничтожный, был кятибом. Со всех четырех [ee] сторон стоят дома арабских, персидских, индийских, синдских, хатайских, хотанских торговцев. После стамбульской и измирской таможен самой оживленной является эта эрзурумская таможня. Потому что [здесь] по справедливости вершат правосудие над торговцами. Посад у Эрзинджанских ворот довольно большой, он тянется от Деве-чешмеси[178], что в восточной части крепости, и вплоть до Высокой мельницы. Так как в этих посадах по большей части живут армянские райяты, то там есть 13 церквей. Согласно их обычаям, знать носит [одежды из] голубого сукна, головы обвязывают полотенцами[179]. Люди низкого происхождения накидывают [на головы] платки из простой кашемировой ткани, на ноги надевают ладно сработанные чарыки. Это очень трудолюбивая реайя. Армянские женщины плоскоголовы, они закутываются в белые покрывала. Мусульманские женщины, надев на свои конические головы шелковые, [расшитые] золотом [и] серебром ермолки, покрываются [еще] белым покрывалом. Ходят игривой походкой. Они носят бархатные широкие панталоны [и] желтые сапоги. Они очень красивы, у них правильный выговор и [отчетливые] слова; зубы одного цвета, ровные. Они заплетают в косы свои пахнущие мускусом волосы и привлекают к себе тысячи влюбленных сердец. Из-за житейских удовольствий их мужчины, став пожилыми и старыми, теряют внушительность и силу; [когда] жизнь подходит к концу, они остаются без собеседников и умирают.

Язык и образ жизни жителей Эрзурума. Их речи звучат таким образом: «Харда идин?», что значит: «Нереде идин?»[180] — и тому подобное. Однако ученые говорят совершенно правильно /215/ и красноречиво. Среди ученых людей особенно знаменит каллиграф Омер Челеби. Самые известные образованные люди — это сочинитель [едких] шуток Хамза по прозвищу Кассаб Курд; книжники Шаббаз, Хайалбаз Кандилли-оглу, Диярбакырлы Яхья-шакырды, певец Вейси Челеби; из людей экстаза и мистики [известны]: Кюльхани Ахмед-деде, который, войдя в горячую огненную печь, впал в сладкий сон; Сейами-деде, который [сначала] избавил нескольких невинных от рук палача, а на следующий день, встретив их как преступников, ударом деревянной сабли убил [их], — этот человек в высоком колпаке, с чистой душой, будучи совсем разбит параличом, сотворил множество чудес; Сефер-деде, который зимой обнаженным гулял по Эрзуруму.

Хотя в Эрзуруме суровая зима, но повсюду [имеется] много огородов, и здесь выращивают много арбузов, дынь, капусты и баклажанов, овощей «чириши». «Обширная земля — низкая цена» — это говорится как раз об этом месте. Земля [здесь] плодородная. Это обширная, возделанная область; славятся пшеница и другие зерновые; расходы умеренные, приемлемые, полей много, урожаи большие, средства пропитания — в достатке, и много тысяч источников и речек. Это процветающий румский город. Тут такая дешевизна, что пшеница высшего [сорта], такого, как «деве диши», нагруженная на пять ослов, стоит 1 куруш. Корм для двух лошадей [стоит] 1 акче, один крепкий осел — 2 акче. Пять штук очень белых хлебов, весящих 1 окка, [стоят] 1 акче, 40 яиц — 1 акче, ручной голубь — 1 акче, 100 дирхемов маслянистого чурека — 1 акче. О [стоимости] другой снеди пусть догадаются по этим [ценам]. Хотя из-за суровой зимы садов и виноградников [здесь] нет, но во дворце паши есть сад, у Хаджи Мурада — виноградник и цветник роз, у Кефен Игне-оглу — розарий, у Бадроса — сад с цветником роз, и есть еще множество садов с розами. Эти розы из названных выше садов приобрели известность. Кое-где есть зимние яблоки, ахлатские груши. Но других фруктов нет. В местах для прогулок много тополей и ив. Так как зима суровая, то за два [теплых] месяца тут сеют, жнут [хлеба], убирают и молотят [урожай] и быстро складывают [зерно] в амбары. Когда мы в [тот] год были [там] в /216/ июле, случились гроза, снежная буря, ураган, снег и дождь, и наши лошади, вырвавшись на волю, разбежались по окрестным деревням. Так они блуждали, бродили 5 — 10 дней. Устами народа передается такая притча. Одного дервиша спросили: «Зачем и откуда ты [сюда] приходишь?». Он ответил: «Прихожу, [спасаясь] от снегопада». — «Что это за край?» — спросили. Он ответил: «Это Эрзурум. Место, растерзанное пилой из стужи». [Его] спросили: «Тебе удалось встретить там приход лета?» Он ответил: «Клянусь Аллахом! Я прожил 11 [раз по] 29 дней. Народ все говорил, что придет лето, но я [так и] не смог [его] увидеть». Однажды будто бы случилось, что какая-то кошка, прыгая с одной крыши на другую, повисла [в воздухе] и заледенела от холода. Когда через восемь месяцев на Новруз прибыл шах Хорезма, лед растаял, и она, мяукая, упала на землю. Это известная притча.

И действительно, когда человек влажной рукой прикоснется к куску железа, рука сразу примерзает [к нему], и невозможно оторвать ее от железа. Лишь ободрав кожу, со стенаниями можно освободить от него руку. В самые сильные холода я был в Азове и Кыпчакской степи, [но] такой суровой зимы [и там] я не видел. Фрукты привозят [сюда] из мест, отдаленных на две стоянки: из Испира, Тортума и Эрзинджана. Окка персиков, абрикосов, винограда продается за 1 акче. Арба дынь и арбузов отдается за 10 акче. Одним словом, что касается еды — это несравненный город. Однако дров нет. Все горы голые. Но, божьей мудростью, дрова тоже дешевы. С гор, называемых Керан, находящихся в двух стоянках [отсюда], привозят [стволы для] корабельных мачт. Они [достигают] 40 аршин в длину, продаются за 40 акче. Законом установлено, что для обеспечения дровами паши из всех прибывающих на таможню караванов верблюдов один привозит дрова. Есть специальный одун-ага. Груз дров с одного верблюда продается за 30 акче. Но так как в [этих] местах много овец и коров, то бедняки топят коровьим кизяком. Все очаги у бедной реайи находятся посередине дома, [а поскольку] с четырех сторон к ним примыкают стойла для скота, то дома их как бани. В печах пекут пшеничные лепешки херисе и хлебы.

Описание Эгерли-дага. В получасе от Эрзурума, со стороны, обращенной к кыбле, /217/ находится эта высокая гора, которую называют Седлом, потому что ее высокая вершина разделена на два выступа. Отсюда путь идет на крепость Хьтныс и Малазгирт, к яйле Бингёль. От лекарственных растений и цветков тутии, [растущих] на этой горе, ум человека пропитывается благовониями. На этой горе растет множество разных лекарственных растений: йербаси, эшфен, кижи, джидвар, йабру ас-санам, млечник, жеруха, ревень, дымянка и другие. Сколько глазных врачей, насобирав здесь тутию, вводят [ее] иглой в глаза слепых, [и, даже если они болели] сорок лет, невидящие глаза просветляются.

Описание [деяния] Балам ибн Баура. Однажды, играя на склоне этой горы в джарид, я свалился с коня. Конь умчался, [как бы] подумав: «Где тут Эгерли-даг?» Разозлившись, я вскочил на другого коня и с несколькими моими гулямами тотчас же бросился вдогонку. Поймав коня лишь на вершине горы, я сел на него. Там я увидел длинную могилу. Сказав: «Если я не ошибаюсь, это усыпальница великого святого», я громко прочел Фатиху по его душе. Я измерил [ее] шагами — оказалось 80 шагов. По краям, у изголовья и в ногах, было поставлено по одному высокому столбу. Пока мы рассматривали эту усыпальницу, вокруг начал распространяться дурной запах. Поскольку от этого у всех началась головная боль, я вместе с моими гулямами зажал нос и заглянул в могилу. И что же я вижу? В глубокой яме, булькая, кипит, словно похлебка, смесь из смолы и дегтя. Мы были этим очень поражены. Вскочив снова на наших коней, мы [помчались обратно и] на закате въехали [в город] через Тебризские ворота. После заката, когда мы пришли в присутствие паши, он соизволил сказать: «Благодарение богу, ты здоров! По крайней мере нашел ты своего коня со всей сбруей?» — «Да, нашел. Я посетил на Эгерли-даге длинную усыпальницу одного из святых Аллаха», — ответил я и рассказал, как увидел могилу. Кроме автора и сочинителя там находился также эрзурумец, ученый человек по имени Джафер-эфенди. Прервав меня, он соизволил сказать: «Берегись, Эвлия Челеби! Больше не посещай эту могилу, там [лежит] безбожник, умерший с проклятием святого Мусы — мир ему! — которого называют Балам ибн Баур. /218// Он жил несколько сот лет после [проклятия] святого Мусы; покинув горы в египетской стране, он поселился на этой горе. Сейчас его могила и летом и зимой воняет, словно падаль, даже земля кипит, терпя адские муки». На меня, ничтожного, нашли столбняк и оцепенение.

Описание главных усыпальниц великих святых. Знаток чудес, зеркало степеней [духовного совершенства], хранитель тайн на пути к истине, наблюдающий за светом истины — шейх Абу Исхак Казвини — да будет над ним милость божья! Его благородное имя — Ибрахим, вторая часть его полного имени — Абу Исхак. Он появился из материнского чрева в городе Казвине. Его отец был монархом. Благодарение исламу, мать Абу. Исхака забеременела, и в рамазане 352 (953) [года] ученый появился на свет. Преуспевая изо дня в день в трудах суфиев, он достиг [высшего ранга] кутубульактаба. Отправившись в путешествие по свету, он побывал в Бурсе и Эдирне, оттуда снова вернулся в Эрзурум и навсегда поселился в жилище вечности, в огромной башне с внутренней стороны Тебризских ворот. Сторож при усыпальнице — женщина, но с седой бородой, о чем упоминается в первом томе [нашей книги]. Под этим сводом похоронен также, у ног султана Абу Исхака, павший в борьбе за веру шехид Муртаза-паша[181]. которого при жизни осаждали [здесь] 7 месяцев. Здесь же похоронен Абаза-паша, убитый Дышли Хусейн-пашой. Есть и отдельные усыпальницы имамов мечети Улу Джами [по имени] Азиз-эфенди и Зейнеби-эфенди. Напротив дворца паши под островерхим куполом погребены: султан Касим ибн Султан Махмуд Газневи[182], рядом с ним — его сестра Фирузе-ханым, неподалеку от нее — Лаали-паша, Кюльхани Ахмед-деде. Снаружи, у Эрзинджанских ворот, над [источником] Деве-чешме похоронен покойный сейид — шехид Джанполад-заде Мустафа-паша — да помилует его Аллах! Он был отцом и не требующим признательности благодетелем [мне], ничтожному. У подножия Эгерли-дага, в текке, находящемся на высоком, красивом, живописном месте, погребен его святость Абдаррахман /219/ Гази. Там же лежит и Хинди Баба Султан. У Тебризских ворот находится прекрасный и искусно построенный высокий мавзолей под названием Гюмюшлю Гомбед[183]. В старые времена он был полностью покрыт серебром. Здесь погребен султан Махмуд Газневи. На его усыпальнице написано просто: «Султан Махмуд». [Слова] «Газневи» нет. Имеется еще много [других] усыпальниц, но знамениты эти — да смилуется над ними всевышний Аллах!

Наш поход на крепость Шушик в курдском крае Эрзурумского эйялета

От ереванского хана Али-хан-оглу Генч Али-хана в грамотах и через посланцев было получено уведомление о том, что бей крепости Шушик, находящейся в горах по южному берегу реки Араке, взбунтовался. Действуя вопреки миру[184], он разорил и разграбил ряд мест из нахие персидской крепости Ереван. Прочтя жалобы на притеснения, все члены дивана стали совещаться. Было решено [выступить] в поход. Благородным повелением [паши] всем мирливам, заимам и тимариотам эрзурумских санджаков было предписано [выставить] в поход от каждой крепости половину воинов. Как только прибыли капуджибаиш всех санджаков, ежедневно стали подтягиваться войска. Они разбивали палатки и шатры на равнине у Гюмюшлю Гомбеда. Высокодостойный паша также разбил разноцветный шатер на указанной равнине; вместе с [ним были] 70 байраков секбанов и сарыджа и 4000 воинов. Вокруг него раскинули шатры также и мирмираны. В соответствии с султанским законом по своим местам по порядку расположились молла Кетенджи Омер-паша-заде Мехмед-паша, Бакы-паша, брат которого был смещен из Ирака, Кутфадж-паша, Гюрджу Дели Дилавер-паша, затем — по рангам — эрзурумский дефтердар Осман-паша; только что вышедший из султанского гарема и ставший чашнигирбаши мужественный и отважный мирлива Испира; паша Тортума Гази Сейди Ахмед и другие мирмираны; и тогда собралось всего 76 000 воинов.

/220/ Персидские послы, увидев это подобное морю войско, пожалели, что пожаловались на бея Шушика. Они, очевидно, испугались, что оно будет осаждать Ереван. Затем двадцатого числа [того же] месяца капуджибаши по имени Аладжаатлы Хасан-ага, ставший конакчи, вместе с 1000 вооруженных конных воинов доставил бунчук и шатер. Сейди Ахмед-паша был назначен чархаджи, Бакы-паша — демдаром. На следующий день вместе с сильным, исповедующим единобожие войском паши из каза Гюмюшлю Гомбед на страх врагам выступила такая огромная армия, что глаза находящихся со всех четырех сторон кызылбашей потускнели. В течение четырех часов [войска] отряд за отрядом прибывали в местечко под названием Девебойну, и там была сделана остановка. Могущественный паша, расположившись в своем шатре, устроил большой пир для эмиров и мирмиранов. [Затем] все разошлись по своим шатрам и палаткам.

Кругом [раскинулись] степь, сочные луга, покрытые разными травами, цветами клевера. Кормясь там, наши кони обрели сытую жизнь. Отсюда начинается известная Пасинская равнина. Но зимой снег засыпает здесь минареты, множество караванов гибнет при снежных бурях и лавинах. Так, Табаныяссы Мехмед-паша[185] не смог перебраться через снега этого Девебойну; из-за того что он не смог вовремя прийти на помощь каравану, прекрасная крепость [Шушик] попала в руки злонамеренных кызылбашей. Такое это лютое место Девебойну. [Идя] отсюда на восток, мы через 3 часа пришли в деревню Джафер-эфенди. Джафер-эфенди, устроив нам великое пиршество, преподнес паше одного коня, трех гулямов, три кошелька. Эта процветающая населенная деревня насчитывает 300 домов. [Выступив] из нее и двигаясь снова на восток по Пасинской равнине, мы через 5 часов прибыли в крепость Хасанабад.

Описание крепости Хасанабад

Из страха перед Абуль-Фатихом [эту крепость] отстроил заново азербайджанский правитель Узун-Хасан. Поэтому она известна под названием Хасанабад [или Хасанкале]. Эта высокая, доходящая до небес крепость является заслоном [от врага] на Пасинской равнине. Впоследствии она [не раз] подвергалась осаде и была силой и натиском [османов] отобрана /221/ у курдов — потомков Кара-Юсуфа[186]. Она является местопребыванием пасинского санджакбея Эрзурумского эйялета. Хасс бея по закону Сулеймана дает доход 12400 акче. Имеются 6 заимов, 225 торговцев. Есть алайбей, черибаши, юзбаши. Во время войны за веру вместе с джебели выставляется 1500 воинов, к ним присоединяется также половина гарнизона крепости и подмога по [особому] ферману паши. О величие Аллаха! В то время, когда уважаемый паша расположился у стен этой крепости, из крепости был дан салют из ружей, пушек и другого боевого оружия, так что земля и небо задрожали. Хасанкале стояла, как саламандра в огне Немруда. Персидский посланник, увидав эту картину, поразился и онемел. Здесь паша по своему достойному Аристотеля плану отправил коменданту крепости благородное предписание и направил туда своего особо доверенного офицера — ич-мехтера, приказав быстро украсить крепость, немедленно привести в готовность все войско при полном вооружении, да чтобы к его [паши] прибытию для смотра крепости и арсенал был бы приведен в порядок и чтобы единым духом запели торжественный призыв мусульман к походу и разом грянул бы салют из ружей и пушек.

Когда после третьей молитвы паша вместе с персидским посланником направлялся на пир к пасинскому бею, то крики «Аллах! Аллах!» слились воедино с грохотом пушек и ружей, и [изумленный] посланник, положив палец в рот, сказал: «Ну, кесарь шахской земли! Ты владеешь удивительной крепостью Хасанабад!» Войдя в крепость, посланник [увидел, что] с внутренней стороны пространство между двумя воротами заполнено [капы-]кулу, стоящими слева и справа от большой дороги, в шлемах и кольчужных наголовниках, разнообразных золоченых касках, увешанными оружием и воинским снаряжением, и все они ряд за рядом вплоть до самой крепости брали на караул. Совершив в крепости пятничную молитву, они вышли наружу и сразу увидели, что все башни и бастионы крепости были разукрашены вымпелами и различными знаменами. Паша поднялся в цитадель и приказал стрелять из пушек султана Сулеймана [длиной] в 45 карышей, и их ядра долетали до самого Чобан-кёпрю. Потом, когда был устроен пир, бею [и] коменданту были пожалованы почетные халаты. Паша со свитой вновь удалился в свои шатровые покои. Затем к паше прибыли кадий с жалованьем 150 акче [в день], янычарский сердар, сипахийскин кетхуда, муфтий и накыбульэшраф, прочие аяны и, падая ниц, целовали землю [у его ног].

Топография Хасанкале

В северной части Пасинской равнины /222/, на отвесной скале у горного склона, сооружена вознесшаяся до края небес цитадель, и дух захватывает, когда смотришь на нее снизу, со стороны Илыджи. Цитадель эта — прекрасное каменное сооружение, величавое, как Млечный Путь; это щит на равнине. Кроме коменданта, имама и муэззина, в ней никого нет. Кони, ослы подняться в нее не могут. Для завоевателя Еревана Мурад-хана IV этот небольшой, но важный замок — как дозорная вышка[187]. Когда на Ереван направлялся наш господин Мелек Ахмед-паша, то он стал в этом замке силяхтаром [и] нишанджи и прославился под именем «Коджа-нишанджи». Он был смещен с должности из-за того, что однажды ночью одеяло, которым был накрыт Мурад-хан, сгорело от случайной искры.

По окружности эта цитадель имеет 1000 шагов. Рва вокруг нее нет, железные ворота выходят на запад. В северной части этой цитадели есть двор. Ниже его, в низине, расположен крепостной пригород — рибат. Это большая крепость с двумя рядами стен. По окружности она имеет 6000 шагов. Это четырехугольное по форме красивое каменное укрепление выглядит как огромный лебедь. Стены его имеют в высоту 18 аршин. К тому же стен два ряда. С трех сторон рвы очень неглубокие, но большого страха и боязни перед врагом нет, потому что, раз здесь место низкое, а земля пропитана водой, враг не может вырыть в земле окопы. Если прокопать на глубину в один локоть, то выступает вода — это безнадежное, гиблое место. На запад выходят Эрзинджанские ворота — это огромные ворота с железными створами. Ворота Илыджа и Потайные в восточной части заперты. [В крепости] 700 воинов [капы-]кулу, есть комендант, прекрасный арсенал, 60 больших и малых пушек. Известный бунтовщик Абаза-паша взял эту крепость обманом и хитростью. В сторону кыблы тянется Пасинская равнина, протяжённость которой — 7 конаков.

В крепости 590 зимних кирпичных домов, крытых глиной, в ней 9 кварталов и 9 михрабов. Самой красивой соборной мечетью является мечеть Сулейман-хана. Это невысокая мечеть старой работы, с одним минаретом, крытая глиной. Рынок в городе; небольшой, а бедестана и [других] зданий нет. Есть 6 школ для детей, один караван-сарай и одна баня. Однако баня по большей части закрыта. Все жители — отважные, способные, умелые, искусные люди; /223/ они бедно одеты, [но] удивительно гостеприимны. Из-за хорошего климата есть от природы сметливые люди. В частности, на этой земле, благоухающей, как амбра, родился султан поэтов Нефи-эфенди[188], от Нефи же множество людей извлекло пользу, усовершенствовавшись в науках. В крепости и около нее садов и виноградников нет — [здесь] суровая зима, чрезвычайно холодная. Тем не менее урожаи злаков очень богаты, но только мед и хлеб тут с дурманом. Так, я, ничтожный, ел в доме коменданта пресный хлеб с медом, а через полчаса у меня в голове все помутилось, и я еле спустился из крепости вниз к коню.

Описание горячих источников. Перед стенами этого нижнего рибата, со стороны, обращенной к кыбле, находится 7 горячих источников. Вода в них вполне терпимая. Над этими горячими источниками построены небольшие купола. Есть также 8 открытых сверху источников с кипящей водой. Каждый полезен какому-то животному. То есть, если обмыть в нем любую домашнюю скотину, когда та страдает от болезней, она исцелится. Доставив на верблюдах воду из этих горячих источников, feel дают пить больным, страдающим чесоткой и проказой, и они обретают здоровье. Это известные во всем мире горячие источники.

После того как мы осмотрели также и этот город, мы, идя на восток, через 3 часа пришли в деревню Сеферага. Эта деревня, насчитывающая 100 домов, является зеаметом. Из нее, снова двигаясь 3 часа на восток, мы пришли в местечко под названием Чобанкёпрю. Остановившись здесь у моста, войско [постепенно] переправлялось на противоположный берег.

[Мост] Чобанкёпрю. Так как его построил правитель из династии Чобанидов[189], то он и называется Чобанкёпрю. Этот [мост] — очень впечатляющее сооружение в виде арки над рекой Араке. Река Араке, стекая с яйлы Бингёль, течет в восточном направлении, проходя под Малазгиртом. Далее, пройдя под крепостями Артыф и Хыныс, она протекает под мостом, имеющим форму кольца. Обводнив множество деревень, она проходит также у. этого Чобанкёпрю, а ниже крепости Ереван /224/ соединяется с рекой Занга, потом с Курой и вместе с ней вливается в Гилянское море, или Каспийское море. Эта река бывает также и буйной. Когда на яйле Бингёль тают снега, она бушует и катит волны, как море.

Переправив в течение трех дней все войско через этот [мост], Чобанкёпрю, [по нему] проехал также паша со своей свитой. Оттуда через 7 часов мы пришли на стоянку в деревню Бююк-Артыф. Остановка была сделана ниже армянской деревни Артыф, входящей в санджак Хыныс и насчитывающей 150 домов. Отсюда, снова двигаясь на восток, мы за 8 часов достигли деревни Кузулубаба, в которой похоронен султан, это также владения [санджака] Хыныс. Отсюда через 6 часов мы пришли в крепость Хыныс.

Крепость Хыныс

Ее основателем является дядя по отцу азербайджанского правителя Узун-Хасана — шах Шапур. Впоследствии ее захватили курды, [а затем] они вручили ключи от крепости Сулейман-шаху. Сейчас в Эрзурумском эйялете это резиденция санджакбея. Хасс, [пожалованный] бею падишахом, дает доход в 484000 акче. В ливе имеется 2 зеамета, 425 тимаров. По закону [всего] вместе с джебели прибыло и расположилось в своих палатках 2000 воинов. Все они курды из племени махмуди[190]. Имеется кадий с жалованьем 150 акче, комендант, калфа, гарнизон. Но сердара, кетхуды, муфтия, эшрафов и прочих нет. А сипахийских левендов довольно много.

Очертания крепости. Это место по часам находится в трех конаках [пути] к югу от Эрзурума. Но от моста, имеющего форму золотого кольца, [дорога] прямая и ровная. Стена вокруг Хыныса — четырехугольная по форме, это сильно укрепленное крепостное сооружение, находящееся на отвесной скале, на высоком месте. Огромный дворец стоит в самой его середине, а вокруг — обрывы. Со всех сторон — отвесные скалы, доходящие до края [небес]. Места здесь очень скалистые. А в восточной части города течет холодная, прозрачная речка. В нижней части крепости, у основания стены, мастер построил железную решетку. Та речка, пройдя сквозь нее, /225/ за пределами крепости раздает воду по огородам, орошая [их]. Но, кроме воды, через железную решетку ничто [и никто] больше пройти не может. Ворота крепости находятся неподалеку от этого источника с проточной водой. В этой крепости в 1200 домах живут курды. Есть 7 михрабов. Имеется караван-сарай и баня, а также небольшой рынок. Все дома крыты глиной. Домов, крытых черепицей, нет. Овец и коз у населения без счета. Жители, отправляясь в находящееся к западу от города летовье, приносят [оттуда] свежее [молоко].

Так как в этом месте бей крепости Малазгирт является мирливой Эрзурумского санджака, то по его прибытии с 3000 вооруженных и отличных воинов-[курдов] из племени махмуди ему был жалован почетный халат, а на голову — челенк. В тот же день по ферману везира он стал в авангарде войска. Чархаджи[баши] Бакы-паша и демдар[баши] Сейди Ахмед-паша стали сердарами над войском численностью в 53 000, и [им] выделили 12 осадных пушек шахи, 2 кулеврины. Вознеся хвалу [богу] и молитву, они направились из крепости Хыныс к крепости Шушик. Наш паша-эфенди с десятитысячной армией остался на Хынысской равнине. Отсюда, двигаясь со всем войском на восток по горным кручам, мы за 6 часов прошли опасные места и пришли в деревню Хасик. Это курдская деревня, насчитывающая 200 домов. Оттуда я, ничтожный, с 200 ловкими всадниками за 9 часов прибыл в крепость Зияеддинкале. Основателем ее был азербайджанский правитель Зияеддин; в азербайджанских владениях это неприступная крепость и мощный заслон. Здесь граница Эрзурумского и Хынысского санджаков. Есть комендант и гарнизон. При взятии Еревана ее население, проявив повиновение, передало ключи [от крепости] падишаху. [Они платят] один из обычных налогов. Сердара и ему подобного [чина] нет. Есть соборная мечеть, 600 деревянных домов, крытых глиной. Имеется один караван-сарай и баня, 40 — 50 лавок. Так как это страна камней и Курдистан, то она не такая уж процветающая. Но это народ отважных и смелых мужчин.

Описание заслуживающего внимания горячего источника. Между рекой Араке и озером Ван находится горячий источник, который следует обязательно посетить. Он неподалеку от крепости Зияеддинкале. Этот горячий источник имеет выходы в 5 — 6 /226/ местах, где возведены купола, находящиеся друг от друга на расстоянии 10 — 15 шагов. В одних вода прозрачна и холодна, как кусок льда, в других горяча, как кипяток. И во всех других так же: в одном — горячая, как кипяток, в другом — холодная, как лед; это удивительный божий источник.

Отсюда, согласно ферману везира, захватив аг с половиной имеющихся в крепости воинов [капу-]кулу, мы [двинулись] на запад; перевалив через горы [и] кручи, мы через 9 часов прибыли в крепость Авник. Основанная также Зияеддином, она склонилась перед Сулейман-ханом. Это великолепная и красивая четырехугольная крепость на отвесной скале. Выступив отсюда, мы достигли крепости Шушик.

[Крепость Шушик]

Шушик — курдское название горы, на которой находится крепость. Основателем крепости является Зияеддин, сын султана Хасана. Эта небольшая, четырехугольная по форме крепость, достигающая края небес, [находится] на самой высокой вершине, на отвесной скале. Войско, подобное морю, разбило лагерь на расстоянии пушечного выстрела от ее нижних стен. Без промедления в тот же час крепость осадили. [Находящиеся] в верхних и нижних засадах газии ислама, засев в окопах, начали стрелять из ружей. Но тут из крепости был дан пушечный и ружейный залп, [и] 70 человек разом испили кубок подвижнической смерти.

Тотчас сердар Ахмед-паша собрал под свою руку все силы, привлек к себе ласковыми словами несколько сотен знающих дело мирмиранов и других эмиров, а воинов — подарками и приготовился лично повести их в бой; четыре длинные пушки шахи он поставил на дальних окраинах восточной стороны крепости. Как только из-за окопов был произведен пушечный залп по крепости, пушечное ядро по воле Аллаха попало в двоюродного брата бея Шушика — Чендедан Шеджа-бея; тот сразу умер, а в крепости возникла паника. Через пробитые в крепости бреши со всех четырех сторон, прыгая, подобно паукам, начали врываться газии. Одним словом, великое сражение длилось день [и] ночь; на следующий день [они] запросили пощады[191]. Все курды вскричали: «Пощади! О отборное войско династии Османа!»; поднялись вопли и стенания. Бёлюкбаши сердара Сейди Ахмед-паши и ага [нашего] паши Аладжаатлы Хасан подъехали к крепостным воротам, а из крепости в качестве заложников вышли два знатных курдских бея [и с ними еще пятеро]. Они сказали: «Этой ночью наш бей, Мустафа-/227/бей, тайком спустившись [со стен] крепости с помощью аркана, бежал к персам». Сердар Сейди Ахмед-паша, не поверив этим лживым словам, тотчас сказал: «Немедленно найдите вашего бея, не то из вас семерых сделаю студень! Я доставлю [его] эрзурумскому вали, везиру Мехмед-паше, находящемуся под Хынысом». И этих семерых [тут же] схватили и связали. Напав врасплох, в крепость вступило 700 человек; они захватили все богатства и имущество, находившиеся во дворце бея Шушика. Выгнав наружу всех курдских разбойников, они отняли у них все их оружие и снаряжение. Одним словом, крепость была полностью захвачена, и к нашему господину Мехмед-паше был отправлен гонец с радостной вестью. В тот день после мухаммеданского богослужения в крепости в нее было введено 2000 стрелков из ружей и был устроен салют из огромных пушек и ружей. А иль бея Шушика был разграблен вплоть до персидской границы. Были захвачены сотни тысяч овец и крупного рогатого скота, лошадей и мулов.

Для поимки бея Шушика в иль отправились люди и однажды захватили лазутчика из рядовых [персидских] воинов. Сердар Ахмед-паша велел передать его палачу. Но в тот момент, когда жестокий палач уже хотел отделить его голову от тела, он вскочил [и сказал]: «Эй, паша, обладатель железной стопы! Сжалься надо мной. Я скажу все, что знаю». После этих слов палач отпустил его. Тот же сказал: «Клянусь Аллахом, бей Шушика, которого вы разыскиваете, бежал в крепость Маку, обратился за помощью к персидскому хану и теперь содержится узником в той крепости». Тотчас Бакы-паша, Кутфадж-паша, Дилавер-паша и бей Малазгирта Мехмед-паша с трехтысячным войском выступили в путь, чтобы разыскать бея Шушика в крепости Маку.

[Двигаясь] сперва по краю долины на восток и перевалив за 8 часов горы [и] кручи, мы пришли в деревню Гомбед-и Теймураз. Теймураз-хан Чигал-оглу, один из ханов Аджема, умерший в сражении, похоронен здесь под куполом. Эта деревня насчитывает 200 домов. [Жители] платят харадж персам и [бею] Шушика. Отсюда снова идя на восток по лесистой местности в течение 7 часов, мы преодолели [область] Шахгедик. Двигаясь около 3 часов по полю, покрытому тюльпанами, мы пришли к крепости Маку.

Описание крепости Маку

Хотя доказательств того нет, [однако] говорят, что ее воздвиг Ануширван. /228/ Когда курды подчинились Сулейман-хану, это место было передано бею [племени] махмуди. Позднее, когда захваченная обманом [крепость] находилась под властью бея Малазгирта из племени махмуди, великий везир завоевателя Багдада Мурад-хана IV Кара Мустафа-паша[192] прибыл сюда после захвата Багдада для окончательного установления границ, и вместе с ним прибыл также наш господин Мелек Ахмед-паша, являвшийся в то время вали Диярбакыра. Установив с целью заключения мира османские границы, османы разрушили крепость Ахмедкале на территории Шахризора, персы же разрушили Котуркале, находящуюся в пределах Вана. Затем османы, разрушив эту крепость Маку, находящуюся неподалеку от Еревана, посадили ее бея в Малазгирт. Позднее персы, когда бей Шушика был с ними во вражде, однажды ночью, улучив момент, без лишнего шума посадили в крепость Маку одного сврего мазандеранца и, [укрепив], сделали ее неприступной.

Топография крепости. Это сооружение на берегу реки, узкое внизу и расширяющееся кверху. Это высокая, доходящая до края небес крепость, без пригорода, неприступная со всех сторон. На нижние ее утесы спускаются по деревянному мосту, там есть одни ворота. Вверх от ворот поднимаются каменные лестницы, подобные внутренним лестницам в минарете. Внутри [крепости] имеется около 700 домов. Но она не очень благоустроенная. Если ее благоустроить, то она станет [похожей на] несравненную крепость Кахкаха, Поскольку она является особым султанством в пределах Ереванского ханства, в ней сосредоточено 2000 мазандеранских стрелков из мушкетов. Каждый вечер мост через реку убирают. Крепость становится подобной острову. С помощью водяного колеса, к которому прикреплены веревки длиной в 100 кулачей, воду доставляют к самой высокой точке крепости и удовлетворяют свои нужды.

Хан этой крепости спустился вниз к нашему сердару вместе с тысячью слуг дизчёкенов и устроил большой пир. После трапезы наш сердар Бакы-паша потребовал выдачи бея Шушика на милость Аллаха. Хан сказал на это: «Поручись перед всем, этим войском, что бею не будет причинен вред». Паша дал обещание, добавив: «Поручим его Аллаху». Взяв бея из крепости, он за один день доставил его в свою крепость и сдал Сейди Ахмед-паше. Тот, в свою очередь, прибыв на седьмой день в крепость Хыныс, передал [его] эрзурумскому /229/ вали, нашему господину Мехмед-паше. Все мирмираны, эмиры, ремесленный люд, Авникли Ахмед-ага и другие обратились с просьбой избавить [его] от казни [и] отпустить. И вот, когда его (бея Шушика) крепость была пожалована бею Малазгирта Мехмед-бею, [сердар] со всеми мусульманскими газиями, здоровыми, нагруженными добычей, с победой и триумфом направился в Эрзурум. Пройдя в тот день 7 часов, сделали стоянку в деревне Илыджалар. Эта армянская и мусульманская деревня, насчитывающая 300 домов, находится на берегу реки Араке во владениях крепости Баязит. Здесь наш щедрый господин, дав великий пир Касым-хану — посланнику ереванского хана и Сейф Али-хану — посланнику хана Тебриза, вручил им дружеские послания. Он пожаловал каждому из них по два чистокровных арабских скакуна без сбруи, коралловые четки, стрелы и лук, по нескольку [кусков] разных тканей генуэзской и венецианской работы и, обращаясь ко всем, сказал: «Мы, османы, не считая правильным дело, которое противоречит миру, отдали на разграбление край [и] вилайет Мустафа-бея, бея Шушика, а его крепость пожаловали другому. Потому что вы — другими словами, наш брат, — хан Еревана, жаловались на него. Выведя войска, которые вы [раньше] привели в крепость Маку, вы по закону мира разрушили крепость. Но, смотрите, теперь я главный сердар, носитель тугры. Выведя подобное морю войско, я захвачу и разграблю все земли Еревана и Нахичевани». После [этих] слов посланники закончили пир, сказав: «Слушаем и повинуемся». Затем, надев на каждого собольи шубы иноземного покроя, килерджи Вели-ага отправился с посланником Касым-ханом в сторону Еревана. Аладжаатлы Хасан-ага выехал с посланником Таги-ханом и двинулся на Нахичевань. Так как я, ничтожный, все еще был кятибом таможни, мне дали письма, относящиеся к прибытию купцов на таможню. Для тебризского хана послали одного коня с [седлом], украшенным драгоценностями, еще одного прекрасного вороного под попоной, изящные султанские салфетки, жемчужные четки, пару колчанов для стрел — все это через таможенника его Сейф Али-хана. Я, ничтожный, также был приставлен к нему. Наш господин паша сказал: «Мой Эвлия, пусть Аллах будет вам хранителем!» — и посоветовал задобрить посланника. Велев написать хану прошения, он сказал: «Посылайте караваны в эту сторону через нашу таможню». Передав их также мне, ничтожному, он добавил кошелек на расходы в дороге, один набор почетной одежды, 11 /230/ слуг свиты [и еще] от каждого оджака [сопровождающих] по 5 — 10 человек. Всего нас стало 45 человек. Наш господин паша простился по обычаю, [произнеся]: «С надеждой на Аллаха», [и] мы направились в сторону Еревана и Нахичевани.