Князь государственной безопасности

Глава 2

Как я и полагал, прятаться моей новой знакомой нужды не было. Она отослала солдат перекрыть выходы с площади (к вящему их неудовольствию, надо заметить — видимо мужчины не хотели оставлять её наедине со мной), дождалась прибывших на место событий жандармов, на неплохом французском быстро рассказала им обстоятельства теракта. Надо сказать, служители закона (двое мужчин, один молодой и подтянутый, второй постарше и с заметным брюшком) оказались весьма говорливы, как и положено парижанам, поэтому сухой сводкой не удовлетворились и начали засыпать блондинку вопросами. Та терпеливо отвечала. Нет, этот гражданин в вычурном костюме (я даже приосанился — услышать от парижанина то, что твой костюм вычурный — это комплимент) террористу не помогал. Свидетель, да, забираю с собой. Кем был террорист вам знать не положено. Да, и откуда он был — тоже. Жертв нет, я уже говорила. Как нам это удалось вам знать тоже не положено. Нет, пиджак свой он вам не даст (это уже спросил молодой). Даже на «посмотреть». И нож тоже. Наконец, уже изрядно осатанев, девушка рявкнула:

— У вас место преступления остывает. Не хотите его хотя бы оцепить, а?

Служители правопорядка аж присели и быстро затараторили что мол — да, конечно, прямо сейчас. После чего тот, что постарше отвёл молодого в сторону выжженого пятна, которое недавно было японским террористом. Алиса проводила их взглядом и покачала головой:

— Выторговали себе право на комплектования милицейских кадров, но набрали на службу одних оболтусов. У вас было также, Святослав?

— Я бы не сказал. Во всяком случае, права комплектовать жандармерию мы французам не оставляли. Правда, у нас и Париж сильно меньше и куда более потасканный.

Капитан улыбнулась.

— «У нас» значит. Интересно будет послушать что вы имеете в виду, товарищ князь.

— Проверяете? — прищурился я.

Девушка пожала плечами:

— Конечно. А вы бы не стали на моём месте?

— Стал бы. Но, наверное, всё-таки не посреди площади.

— Touché.

«Она всё-таки очень хорошо владеет lingua franca,» — подумал я, а девушка продолжала:

— Ладно, вы правы, думаю лучше поговорить в защищённом месте. Пойдёмте, оставим этот мусор местным.

— Мы пойдём пешком?

— Тут недалеко.

Девушка развернулась и направилась к зданию Бастилии. Ну да, где же ещё заседать тайной полиции. В том, что девушка представляет именно такую службу, я не сомневался.

Спустя примерно час я сидел в кабинете с видом на Июльскую Колонну и с удовольствием курил. Сигарки тут были не чета тем, которые вместе с портсигаром остались в салоне мадам Как-Её-Там, но всё же и не горлодёр, который иногда приходилось смолить в походах. К тому же было время осмотреть, куда меня занесло. Кабинет был интересный — несмотря на явную казённость, присущую местам работы чиновников, было в нём что-то обжитое. Вроде бы ничего особенного — на стене герб со щитом и мечом, красной лентой и надписью «КГБ СССР», два портрета по обе стороны от него. Тот, что справа был побольше и изображал некого государственного мужа с густыми седыми волосами, очками в роговой оправе на носу, располагающим выражением на лице престарелого учителя. «Однозначно какая-то крупная шишка, причём родом наверняка из этой самой службы,» — подумал я. Второй портрет был выполнен более вычурно и изображал статного черноволосого мужчину с густыми усами и лицом уроженца Кутаисской Губернии.

Одеты оба мужчины были довольно просто: на «учителе» чёрный пиджак на белую рубашку с узким галстуком, на южанине тёмно-зелёный френч. Кроме нарядной веточки альповой розы в горшке на подоконнике (удивительно, и как прижилась?) эти портреты казались единственным украшением кабинета, остальная обстановка была строго функциональной: письменный стол с ящиками, стул напротив него, который я как раз занимал, стеллаж с книгами за моей спиной и несгораемый шкаф в углу справа от портретов, так чтобы посетитель, такой как я, не мог к нему пройти не огибая массивный стол.

Но как я и сказал, при всей нарочитой функциональности, кабинет передавал характер владелицы. Цветок в горшочке на подоконнике явно поливали вовремя и не использовали как пепельницу, на единственном стеллаже с книгами не было пыли. Я пробежал взглядом по корешкам — своды законов и актов, как французских с российскими, так и иных, например немецких, испанских, итальянских и… британских? Престарелая владычица морей здесь не откинула копыта? Удивительные дела. Пол чистый, на паркете нет грязи, в воздухе витает лёгкий аромат духов, причём не тех, какими пользуется хозяйка, запах нейтральный, холодный, цитрусовый. А, ну конечно, наверняка те, кто здесь оказываются часто курят, вот и духи подобрали так, чтобы перебивать запах. Видимо, чужаки здесь и правда оказываются часто, сама хозяйка при мне папиросы не смолила…

Раздался скрип открывающейся двери и стук каблуков по паркету. Я, естественно, встал и с уважением поклонился, как кланяются даме, находящейся при исполнении и которой по этой причине моветон целовать руку. Девушка ответила лёгкой улыбкой и наклоном головы. Надо сказать, то, что она переоделась из лёгкой гражданской одежды во что-то напоминающее мундир, не сделало её менее привлекательной, в каком-то смысле даже наоборот. Тёмно-зелёный мундир отлично сидел на фигуре, подчёркивая высокую грудь, узкую талию и длинные ноги. Собранные в хвост на затылке волосы придавали образу строгости, не делая из девушки серую мышку, чему также помогал минимум косметики. Яркие голубые глаза, в которых можно утонуть, густые брови вразлёт на полтона темнее волос — настоящая естественная красота русской женщины. И, конечно, хозяйка кабинета об этом знала.

— Прошу прощения за ожидание, — произнесла она, слегка улыбнувшись, так что на щеках стали заметны прелестные ямочки.

— Ну что вы, не стоит извиняться. В конце концов, в моём визите здесь есть часть моей собственной вины, — сказал я и улыбнулся в ответ.

В конце концов, мне тоже нечего было стесняться своей внешности. Судя по тому, что я видел, никакой странной моды на мужчин в этом мире не было, и мой изрядный рост, узкая талия, широкие плечи и волевая челюсть привлекали внимание дам точно так же, как и в моей родной ойкумене. Правда, в этом мире мужчины редко носили пышные усы и бороды, как это делали у нас, но по счастью я месяц назад в очередной раз устал от растительности на лице и снова начал бриться начисто.

— Ваши родственники и герб? — спросил я, кивнув на портреты, заранее зная, что это не так.

Алиса рассмеялась. Смех у неё, ожидаемо, был так же красив. Она покачала головой направилась к столу, опустилась в кресло, жестом пригласив меня снова опуститься на стул, после чего ответила.

— Нет, что вы. Лидеры нашей великой державы, а сами портреты это что-то вроде внутренней шутки, — её лицо приняло серьёзное выражение, и совсем другим тоном она спросила, — «Кому ты врёшь, товарищ? Юрию Владимировичу, Иосифу Виссарионовичу, или мне?»

Я поднял руки в притворном ужасе:

— Даже в мыслях не было вас обманывать, мадам Стрелецкая!

— Вот видите, действует и на вас, — девушка снова улыбнулась моей шутке и посерьёзнела, — Ладно, мы разрядили обстановку так что давайте перейдём к тому, зачем мы здесь.

— С удовольствием, я тоже не люблю долгих прелюдий.

Девушка вытащила из ящика стола какой-то прибор, поставила на стол и нажала на одну из кнопок.

— Правила простые: сначала вы отвечаете на мои вопросы, а потом я отвечу на ваши. Устраивает?

— Да, пожалуй, устраивает.

Она кивнула и откинулась на спинку кресла.

— Хорошо. Тогда для начала представьтесь. Кто вы и откуда.

— Святослав Ростиславович, князь Вронский. Уроженец Новгородской губернии Российской Империи.

— Воинское звание имеете?

— Имею. Гвардии капитан. Занимал должность командира роты тайных операций Преображенского полка.

Девушка улыбнулась:

— Тайных операций… Значит мы с вами коллеги?

Я помахал ладонью.

— Не совсем, моя рота выполняла особые поручения тайного совета. Я не служил в охранке как вы.

Алиса покачала головой:

— Лучше не называйте так наши службы безопасности. Это слово имеет негативные коннотации.

— Ммм… хорошо, как мне тогда называть? Тайной полицией?

— Думаю, «служба безопасности» подойдёт. Или по аббревиатуре, — блондинка, не оборачиваясь указала на гербовой щит за спиной, — КГБ.

— Хорошо, так и поступлю, — я задумался на мгновение, возвращаясь к изначальной мысли, — Так вот, мы не исполняли функций служб безопасности. Скорее, мы были особым гвардейским подразделением, которому поручали особо важные и сложные военные операции.

— Ага. А тайный совет занимался планированием этих специальных операций.

— В числе прочего, да.

— А в состав вашей роты входили… Простые люди или?..

— Нет. Рота состояла из дворян различных родов, каждый из которых владел определённым истоком. Конечно, иногда мы прибегали к помощи транспортных служб и флота, но операции мы выполняли в постоянном составе.

— Почему так?

Я пожал плечами:

— Ну а что сделает простой человек против владельца Истока?

Алиса слегка откинулась на спинку кресла, побарабанила пальцами по столу, после чего взглянула мне в глаза и произнесла:

— Так, тут наши культуры видимо сильно разнятся, так что я попрошу вас ответить пока на другой вопрос: когда вы открыли Истоки и что это такое на ваш взгляд?

— Вот так вот сразу? — я изогнул бровь, — Не боитесь, что я растекусь мыслью по дереву? Или просто солгу?

— Нет. Думаю, вы прекрасно знаете, что нужно сказать, — а теперь скажите, почему я в этом так уверена?

Я тоже посерьёзнел, сложил руки на груди и ответил:

— Вы не прекращали меня проверять. Потому что я лично не знаю ни одного охранителя, которая оставит странного человека, владеющего сильным истоком в своём кабинете наедине с несгораемым шкафом с документами, — я кивнул на стального исполина, — Человека, который говорит со странным акцентам и не знает базовых вещей о структуре мира, но при этом владеет несколькими используемыми в нём языками.

«Я даже мог бы предположить, что наша встреча вас не особо удивила,» — подумал я про себя, но вслух говорить не стал.

— Да, проверяю, — просто ответила Алиса, — И пока что вы эту проверку проходите. Что же до вашей странности… У меня есть определённые причины не удивляться, — она нахмурилась, словно бы задумавшись, а потом продолжила, — Хорошо, я раскрою некоторые карты: вы не первый человек из вашего мира, который к нам попал. Конечно, таких людей было очень мало — всего десяток за последние полвека, но всё же. Что скажете?

— Боже, храни императора Алексея, — покачал я головой.

— Разве не императрицу Анастасию? — невинно уточнила девушка.

Я снова шутливо поднял руки:

— Поймали, поймали. Ну что же, тогда буду откровенен. Остановите меня, если я отвлекусь и уйду не туда.

— Конечно, ваше сиятельство.

Я прикрыл на мгновение глаза, собираясь с мыслями, и повёл свой рассказ с самого начала, а именно — с Истоков.

— Итак, магические способности начали проявляться в людях в начале девятнадцатого столетия, во время первой Отечественной Войны, — я многозначительно посмотрел на девушку, но та меня не прервала.

Когда пауза затянулась, Алиса произнесла:

— Продолжайте, почему вы остановились?

— Потому что я сейчас соврал, — ответил я, — а вы не заметили.

Блондинка прищурилась:

— Ваши слова совпадают с другими докладами.

— Неудивительно, дурные мысли приходят в дурные головы одновременно, — я покачал головой, — Ладно, а теперь время для правды. Вы хотите знать, откуда взялись мои способности? Хорошо, я вам расскажу.

Я набрал в грудь воздуха и начал рассказывать то, что как я думал никогда не придётся рассказывать человеку, не имеющему герба.

Удивительно, но причины появления магических сил были известны людям почти всё время их осознанного существования. Великая Река проходила сквозь нашу планету с самого начала времён, а то и ещё раньше. В наше время учёные спорят, являлась ли она имманентной вселенной, способствовала ли появлению жизни и прочих отвлечённых вещах, но главная причина этого в том, что ответа на вопрос «а что есть Великая Река?» или как принято называть её сейчас — «Первооснова», «Эфир» или «Омфал» — так вот, ответа на этот вопрос не существует, или, если точнее, количество ответов равно количеству всех имевшихся у людей Истоков. Академический, строго научный и абсолютно бесполезный ответ звучит примерно так: «Омфал есть особая форма и состояние материи, времени и пространства, в которой вероятно записаны все законы реальности, бытия и сознания. Познание Омфала необходимо для порождения Истока».

Во времена, предшествующие древним, первый шаман коснулся Эфира, прошёл путь изучения и смог каким-то образом догадаться, что Омфал есть огонь — и потому получил способность создавать этот огонь используя свой разум. Конечно, в те времена ритуалы, к которым мы получаем доступ силой мысли были… менее эффективными и более эффектными, но факт остаётся фактом — так зародился первый Исток.

— Исток, — объяснил я, — Это уникальный метод познания Эфира, познания самой реальности. И открывает его тот, кто первым познает Эфир таким способом.

— Погодите, но ведь тогда исток должен быть только один, — заметила Алиса, — Тот, кто первый познал Эфир тот и станет владельцем такого Истока.

— Нет, ведь способов познания Эфира, наверное, не меньше, чем способов познания вселенной, — ответил я с улыбкой, — И каждый порождает свой исток.

— Как это? Вещь можно познать только один раз.

— Вещь — да, а вот Эфир можно познать очень много раз… Как бы это объяснить… Вы слышали притчу о слоне и слепых мудрецах?

— Конечно.

— Ну вот тут дело обстоит точно также — кто-то «познал» слона, потрогав его за хобот, кто-то — попытавшись объять его ногу, а кто-то схватился за уши и решил, что они — листья.

— Но сложив знания воедино, они пришли к более-менее точной картине, — заметила Алиса, не из желания поспорить, а в попытке понять то, что понять невозможно, — И давайте говорить о нём как об Омфале.

— Любите греческий?

— Нет, просто слово «эфир» имеет в нашем мире другое, куда более распространённое значение.

— Хорошо. Итак, мудрецы могут познать слона, поделившись своими знаниями — ответил я, — Но слона можно было познать примитивным ощупыванием, а вот с Омфалом так не выйдет. Знаете почему?

Блондинка откинулась в кресле, помолчала несколько мгновений и кивнула:

— Потому что слон велик, но в сравнении с методами познания мудрецов конечен.

«Умница она всё-таки! Мне очень повезло!» — подумал я и согласился.

— Верно. Омфал меняется и в то же время неизменен. Мы можем познать стол, осмотрев его. Можем просверлить дырку и понять, что дерево внутри не той же формы, что лак снаружи. Можем натолкнуться на гвоздь, имеющий другую структуру и так далее. Можем сжечь стол и изучить пепел, можем узнать процесс превращения семени в дерева, а бревна в доску — каждый раз мы будем узнавать что-то новое. Понимаете?

— Кажется, начинаю понимать.

— И каждый способ познания будет уникален: кто-то заглянет в Омфал в разрядах молний и поймёт природу того, как незримые энергии взаимодействий зарядов определяют зримые сущности. Это породит Исток. Кто-то увидит, как вода обращается в лёд, меняя форму и становится совсем иной, это тоже будет Исток. Исток — это уникальный метод познания Омфала, познания бытия и законов самой вселенной. Открыв его один раз, по этому пути нельзя пройти снова, ведь путь уже был открыт. Но этот метод можно передать своему избраннику — сыну, дочери или другому человеку. Ирония в том, что Исток может познать каждый, но владеют им немногие. Почему?

Алиса задумалась снова и спустя полминуты покачала головой.

— Нет, не знаю.

— Потому что, овладев истоком, люди стремятся не дать его в руки чужакам, — я вздохнул, — Ирония в том, что мудрецы никогда не поделятся знаниями друг с другом и обречены продолжать считать, что слон — это дерево, змея или лиана. Ведь знания эти — не просто досужие домыслы, а реальные великие силы, поделившись которыми можно многократно усилить того, с кем ты делишься. И кто гарантирует, что он не обратит эти силы против тебя? Вот так и появляются магические роды, секреты и тайные способы передачи.

Алиса покачала головой и взяв из лежащей на столе пачки сигарету, покрутила её в пальцах.

— Какой глупый эгоизм…

— Такова человеческая природа, — пожал я плечами, — Люди боятся и всегда боялись чужаков, потому и выжили, став из безволосых обезьян королями мира. Это забавно, конечно, выглядит сейчас, когда новые истоки познаются чем угодно — вплоть до особых методов мышления.

— Да уж, «забавно», — девушка печально улыбнулась, — Обезьяна взяла палку и вместо того, чтобы копать ей землю, начала бить другую обезьяну.

— Не спешите разочаровываться в человечестве, мадам Стрелецкая. Определённый смысл в этих действиях есть: исток накладывает ограничения на сознание, ты видишь вещи… определённым образом придерживаясь того или иного Истока, и образ этот будет отличен от образа мышления человека с другим истоком. Но поскольку Омфал можно познать путями буквально противоположными, то иметь несколько истоков может быть опасно. Представьте человека, который понимает реальность одновременно с позиций расового превосходства и с позиций общечеловеческого равенства — у носителя идей будет в голове такая взрывная смесь, что он сойдёт с ума от противоречий — такие примеры были.

Блондинка вдруг перестала крутить сигарету, посмотрела на меня и произнесла:

— Похоже, настало моё время вас удивлять.

Она подняла руку и на указательном пальце вспыхнул маленький огонёк. Девушка прикурила от него сигарету и продолжая смотреть на меня, отогнула указательный палец на другой руке. На нём выросла тоненькая сосулька. Я моргнул и открыл было рот, но представление не закончилось. Алиса развела руки на ширину плеч и между пальцами заискрилась электрическая дуга. Откуда-то из-под стола вылетела пыль, грязь и немного земли, и сложились в странную жилу, которая, составив компанию остальным элементам, начала извиваться между пальцами снизу. Последним аккордом вокруг вытянутых рук девушки завыл ветерок, сложившись в маленькое торнадо.

Это было невозможно. Нельзя сочетать древние примарные истоки, вот просто — нельзя! Но это происходило на моих глазах.

— Признаюсь, это стоило путешествия в другой мир, — услышал я свой голос.