Кое-что о Билли

Пятница, 1 сентября

15.10. На работе

Вечер, проведенный в компании Хелены, не прошел бесследно. Абсолютно ни с того ни с сего, совершенно неожиданно для меня, Эмма заявила, что хочет воспользоваться тем, что случилось без всяких усилий с ее стороны, а именно — некоторой потерей веса за последние дни. Решено: с сегодняшнего дня она садится на диету. Само собой, следуя типично женской логике, она уверена, что делает это только для меня. Я, конечно, могу все отрицать, но после того, что случилось на свадьбе, она, оказывается, все поняла: мне не нравится, как она выглядит, и я жду не дождусь, когда же она наконец похудеет. Ну ясно, я ведь мужчина, а мужчинам нравятся женщины худенькие, а не полненькие. Это доказанный факт, известный всем.

Факт, известный всем, кроме меня. Потому что я-то как раз уверен, что ей совершенно незачем худеть. Да, действительно, у нее шестнадцатый размер (может, теперь и на номер меньше), но при этом я в восторге от того, как она выглядит. Наверное, именно таких женщин и принято называть пышными.

И она ведь прекрасно знает, что именно так я и думаю, хотя бы потому, что постоянно твержу ей об этом. Но теперь уже поздно в чем-то ее убеждать. Раз решение принято, то переубедить ее невозможно. Как и большинство женщин, Эмма умеет сама убеждать себя в том, что во всех трудностях, неприятностях и бедах, которые сваливаются на нее в жизни, виноват кто-то другой, а ни в коем случае не она сама. На самом-то деле это она считает, что будет лучше выглядеть, если похудеет, — она, а не я. Но если сидеть на диете окажется нелегким делом, если это потребует от нее больших усилий, у нее под рукой будет человек, которого она сможет обвинить во всех своих страданиях. Что тогда начнется! Боюсь, что это будет похоже на какой-то хронический ПМС.

Понедельник, 4 сентября

10.25. На работе

Первые последствия Эмминого похудения и сидения на диете обрушились на меня в субботу утром, когда она вдруг ни с того ни с сего заявила, что груди у нее обвисли и как-то даже усохли.

Интересное дело: я, ставший за прошедшие месяцы настоящим специалистом по этой части тела Эммы, не заметил под своими руками никакого изменения формы или объема. Грудь Эммы по-прежнему великолепна и более чем устраивает меня. Так нет же: эта упрямая дура утверждает, что грудь стала меньше. Ну, бог с ними, с этими идиотскими разговорами, но в реальности это отыгралось на мне довольно жестоко: почти всю вторую половину субботнего дня мы провели в «Марксе и Спенсере», покупая Эмме новые лифчики. Должен сказать, что, несмотря на кажущуюся привлекательность, более скучное для мужика занятие трудно себе представить. Нет, в какой-то ситуации зрелище того, как посторонняя женщина измеряет грудь моей девушки, могло бы даже доставить мне несколько приятных минут. Но когда за дело берется какая-то пятидесятилетняя домохозяйка, тут уже не до озорных мыслей.

Оставшуюся часть выходных мы провели в ленивой перебранке, обмене колкостями и в попытках избежать разговоров на тему еды. Да, еще в воскресенье мы ненадолго заглянули к Лу, где наткнулись на моего папашу с его богатенькой вдовой. Интересное кино: похоже, судьба решила в массовом порядке облагодетельствовать близких мне людей, состояния которых значительно возрастают без каких-либо усилий с их стороны. И все они при этом счастливы как идиоты. Что ж, остается надеяться, что и мне от этих щедрот судьбы тоже что-нибудь обломится.

13.40. На работе

В обед Эмма была занята, и я пошел в паб вместе с ребятами. Там они весьма кстати напомнили мне, что завтра у «Уотфорда» игра. Ни хрена ж себе, я ведь совсем забыл об этом!

22.55. Дома

Твою мать! Эта идиотка Эмма чуть не довела меня сегодня до сердечного приступа. Когда я напомнил ей, что, в соответствии с заранее выданным ей футбольным календарем, я завтра иду на стадион, она со свойственным ей простодушием изрекла чудовищную мысль: она, видите ли, не против сходить со мной вместе, чтобы посмотреть, на что, собственно говоря, я трачу чуть ли не половину своей жизни.

Видимо, все-таки я не мужик, а какая-то баба сопливая. Настоящий мужчина на моем месте не задумываясь пресек бы такие разговоры в самом зародыше. Хватило бы всего пары фраз: «Не будь дурой, детка. Футбол не женское дело». Я же битых полчаса маялся, не зная, каким образом отговорить Эмму от такого бессмысленного и в то же время опасного поступка, и лишь потом до меня дошло, что она просто прикалывалась. Я, конечно, обиделся было, что она посмела шутить по поводу столь серьезного дела, как футбол, но, честно говоря, не могу не признать, что подловила она меня прямо как мальчишку.

Увы, за весь вечер это был единственный смешной эпизод. Все остальное время я лишь расхлебывал кашу, заваренную диетами Эммы и ее желанием доказать мне, что страдает она только из-за меня. Честно говоря, все это уже начинает меня доставать.

Вторник, 5 сентября

10.00. На работе

Эмма хныкала и жаловалась мне на свои страдания всю дорогу, начиная с момента, когда она влезла в электричку, и до той самой секунды, когда мы расстались в лифте. Итого — почти пятьдесят минут непрерывного нытья.

14.40. На работе

Как я и ожидал, Эмма перешла к этапу выдвижения обвинений в мой адрес. Оказывается, это я заставил ее голодать и худеть с целью поиздеваться. Этому милому занятию был посвящен весь обеденный перерыв, во время которого я, кстати, из солидарности с Эммой не стал ничего есть. Мало того что я сижу из-за нее голодный, так она на меня еще и наезжает. Ну уж нет, хватит, больше я этого терпеть не собираюсь. Только что у меня в голове родился коварный и, по-моему, убийственно эффективный план.

15.10. На работе

Есть! Победа полная и безоговорочная. Всего-то и потребовалась большая коробка шикарных и совершенно неотразимых шоколадных конфет от Торнтона, и вот вам результат: с диетой Эммы покончено.

Вот так-то. Могу ведь, когда захочу. Настораживает только то, что раскололась Эмма практически мгновенно. Похоже, у нее совсем нет силы воли.

Среда, 6 сентября

09.35. На работе

Вчерашний вечер выдался не слишком удачным. После матча, который наши проиграли, я просидел в пабе до самого закрытия. Соответственно, домой я притащился почти в полдвенадцатого и, прямо скажем, далеко не в лучшей форме. При этом меня ждал сюрприз: злая как черт Эмма, просидевшая весь вечер в ожидании моего возвращения.

Она могла бы просто наехать на меня, но, к сожалению, у нее был повод опереться при этом на вполне логичный аргумент. И то верно: если бы я удосужился включить свой мобильник, то знал бы, что она меня ждет, потому что в моем голосовом почтовом ящике накопилась целая куча ее сообщений. В общем, вместо романтического вечера в ознаменование победы шоколада над диетой мы переругались из-за какой-то ерунды, и в итоге Эмма свалила домой, взяв такси. Ну вот, получается, что мы вроде опять с ней в ссоре.

Разумеется, думая об этом на трезвую голову, я понимаю, что повел себя вчера не так, как нужно. Даже не считая себя ни в чем виноватым, я должен был извиниться. При этом совершенно не важно, что я на самом деле обо всем этом думаю. Твердили же мне умные люди из журнала «Woman’s Own», а также и Лиз, что если женщина на что-то сердится, то единственный безопасный выход из этой ситуации для мужчины — согласиться с любой ахинеей, которую она несет.

10.50. На работе

Эмма только что сообщила, что она, оказывается, со мной не разговаривает. При этом, не разговаривая со мной, она обратила мое внимание на то, что вчера хотела сделать мне сюрприз, а я, нажравшись по-свински, обидел ее в лучших чувствах.

Нет, подождите, это что ж получается? Я иду на футбол, а затем выпиваю бутылочку — ну, скажем, две — «Будвайзера» с ребятами. Она прекрасно знает, что у меня в планах именно это. Я ведь сто раз объяснял ей, что такое футбол и с какими ритуалами он связан, а кроме того, неоднократно предупреждал все последние дни, что именно вчерашний вечер у меня занят под один из таких ритуалов. И сделано это было как раз для того, чтобы избежать ситуаций вроде той, что случилась.

Тем не менее, несмотря на все это, она решает сделать мне сюрприз (что, конечно, очень мило с ее стороны). Но, даже не дозвонившись до меня по телефону, она все равно прется ко мне домой и сидит, ждет, когда же я вернусь. Окончательно убедившись, что меня дома нет, и прождав некоторое время, она, понимаешь ли, решает на меня всерьез обидеться! И после этого женщины еще удивляются, что мужчины их не понимают.

11.35. На работе

Позвонил Эмме узнать, собирается ли она сегодня идти на ланч. Она по-прежнему со мной не разговаривает. Ну что ж, уговорила: в паб так в паб.

14.10. На работе

Твою мать, что же творится-то! Звонит мне Эмма и начинает пилить за то, что в обеденный перерыв я поперся в паб. Оказывается, она ждала, что я зайду к ней и мы спокойно поговорим, чтобы выяснить, что к чему, и помириться.

Интересная мысль: пойти поговорить с ней, когда она со мной не разговаривает!

Это что, только я такой идиот? Или мы действительно говорим с бабами на разных языках?

14.25. На работе

Позвонил Лиз с просьбой поработать для меня переводчицей. Ведь я в самом деле ни хрена не пойму, чего Эмма хочет.

15.50. На работе

Лиз, судя по всему, действительно поговорила с Эммой, которая убедилась, что ее бойфренд если и ведет себя как идиот, то по крайней мере делает это не нарочно. Такие уж они, мужики, кретины. А еще, судя по всему, ей приспичило, и она решила заранее навести мосты к сегодняшнему вечеру.

В общем, на меня только что был произведен скромный, но весьма эффективный сексуальный наезд. Под тем предлогом, что меня срочно нужно угостить последней оставшейся в коробке торнто-новской шоколадкой, Эмма зашла к нам в отдел в расстегнутой чуть не до пупа блузке. Затем она весьма эффектно нагнулась над моим столом, чтобы я смог обозреть ее якобы усохшие, сморщившиеся и вообще сгинувшие неизвестно куда прелести, от одного взгляда на которые я просто истекаю слюной. Нет, не зря говорят: когда женщина хочет добиться своей цели, она лишается всякого стыда и совести.

Да, кстати: я так понимаю, что у меня тоже нет ни капли силы воли.

Четверг, 7 сентября

10.05. На работе

Тяжелый вчера получился вечерок. Устал я страшно, но усталость, не могу не признать, оказалась весьма приятной. В общем, всяко лучше заниматься сексом, чем выслушивать женские упреки и жалобы.

15.45. На работе

На сегодняшний вечер у меня были некоторые планы, но тут позвонила Эмма и сказала, что звонили ее родители и спрашивали, не могли бы мы снова приехать сегодня. Они хотят что-то с ней обсудить.

Как-то все это звучит подозрительно. В прошлый раз такая беседа закончилась наследством и виде здоровенного дома. Интересно, что теперь? Может, они хотят допросить меня как потенциального жениха своей дочери? Ни хрена себе! Что же я смогу на это ответить? И каковы, с их точки зрения, мои шансы? И есть ли они вообще? Не знаю, что и делать. Джулию, что ли, расспросить?

Пятница, 8 сентября

01.45. Дома

Не могу заснуть. Впрочем, после того, что я ус лышал сегодня вечером, это и не удивительно Вся моя жизнь может вот-вот если не рухнуть то по крайней мере круто измениться.

Когда мы приехали к Эмминым родителям, они усадили нас за стол и вскоре перешли к делу. По их словам, после смерти бабушки они все хорошенько обдумали и решили, что поработали в жизни достаточно и хорошо обеспечили себя. Поэтому через два года, когда Эмминому отцу стукнет шестьдесят, они оба выйдут на пенсию, продадут дом и переедут во Францию. Оказывается, они об этом мечтали уже много лет.

Все это еще полбеды, но такой поворот означает, что Эмминому папаше нужно либо продавать свою охранную фирму, либо передавать ее под руководство дочери. Если выбрать второй вариант, то, во избежание весьма вероятного банкротства, ей следует войти в курс дела, поработать вместе с отцом и вообще понять, что к чему в этом бизнесе. В общем, они предлагают Эмме уволиться с работы и перебраться к отцу в качестве стажера и кандидата ему на смену.

Естественно. Эмма просто обалдела от такого предложения. Конечно, ни хрена ж себе скачок в карьере: от секретаря-администратора практически в директора компании в течение двух минут. Я в этих частных охранных фирмах не понимаю ни черта, но, судя по тому, как живут Эммины родители, бабок на этом ее старик срубает немерено. Само собой, я страшно рад за Эмму, но тем не менее меня не покидает беспокойство по поводу того, что стыдливо именуется словом «мы». У нас с Эммой только-только что-то стало налаживаться, и если она сейчас уйдет с работы, то все резко изменится, и нам придется начинать практически сначала. Не уверен, что повторение пройденного будет столь же легким и приятным.

Хорошо еще, что Эммин папаша не потребовал от нее ответа немедленно. Наоборот, он сказал, что хочет, чтобы она все хорошенько обдумала. И на том спасибо. Подумать тут есть над чем. Она, кстати, за всю дорогу домой не проронила ни слова.

09.40. На работе

События вчерашнего вечера снова разбудили во мне едва уснувшие сомнения и подозрения. Когда Эмма не вошла в вагон на своей станции, мне в голову полезли самые разные, в основном дурацкие и не сулящие ничего хорошего мысли. В общем, по дороге у меня была возможность хорошенько вспомнить, каково это: жить одному и долгими месяцами искать себе подругу.

Только добравшись до работы, я вдруг врубился, что опять забыл включить свой мобильник. Исправив ошибку, я тут же получил три сообщения, и все от Эммы, которая крыла меня на чем свет стоит за то, что у меня отключен телефон, сообщала, что проспала, опоздала на электричку и приедет попозже.

15.00. На работе

После дурацкого утра, когда я за половину рабочего дня практически ни хрена не сделал, мне было вдвойне, если не втройне, приятно увидеться с очаровательной и неотразимой Эммой за ланчем. После всего, что случилось, я чувствую себя… честно говоря, сам не пойму как.

Эмма сказала, что не зря просидела вечер, обдумывая все, что ей сказали родители. В общем, решение она приняла. По ее разумению, самое важное, что есть в ее жизни, это «мы», то есть наши с ней отношения. И как бы ей ни хотелось поработать с отцом и порадовать его тем, что фирма перейдет не в чужие руки, она прекрасно отдает себе отчет, что если она пойдет к нему работать, этот шаг может серьезно повлиять на то, что сложилось между нами. Соответственно, раз она меня любит и ей нравится, что мы работаем вместе, как и все, что с этим связано, — то она не считает себя готовой рискнуть всем этим.

Я выслушал эти слова с нескрываемым облегчением, но при этом она еще не закончила говорить, а я уже понял, что все это неправильно. В конце концов, предложение отца — это большой шанс для нее, а кроме того, это еще и мечта родителей. Если я подтолкну ее к тому, чтобы она отказалась от этого, то следует признаться, что сделаю я это из чисто эгоистических соображений. Ну и каково же мне потом будет жить с таким грузом и как я дальше смогу поддерживать отношения с Эммой? Сдается мне, что и ее старик не обрадовался бы такому нашему решению.

В общем, я сказал Эмме, чтобы она не дурила и соглашалась. Как-никак, это ее будущее, и будущее весьма светлое. Как бы мы с ней ни меняли работу и образ жизни, у нас все будет хорошо, потому что нам хорошо вместе. В ответ Эмма только кивнула и ограничилась парой каких-то дежурных фраз. Но по ее глазам я понял, что именно этого она от меня и ждала. Именно на такое мое решение и рассчитывала. Ну что ж, я в очередной раз порадовал свою девушку и теперь могу быть практически уверен в том, что в самое ближайшее время ее потеряю.

17.20. На работе

Вся вторая половина дня прошла словно в тумане. При этом ощущение такое, что не только пространство вокруг меня окутано этой сизой мглой, но и над головой повисла тяжелая мрачная туча, из которой на меня в любой момент готовы обрушиться громы и молнии.

Понедельник, 11 сентября

10.25. На работе

Ну и выходные — хуже не придумаешь. В пятницу вечером мы снова заехали к родителям Эммы, и она обрадовала их своим решением. В общем, теперь она только заканчивает дела в нашей конторе и, если все пойдет гладко, уже к концу месяца переберется работать к отцу в Нортвуд.

И Эмма, и ее предки были страшно довольны. Я тоже, как мог, делал вид, что все это мне по душе. При этом с каждой секундой во мне крепла убежденность в том, что все это означает начало конца. Эмма вот-вот начнет уходить из моей жизни, и я ни хрена не смогу сделать, чтобы помешать этому.

Даже победа «Уотфорда» в субботнем матче не подняла моего настроения. Поскольку Эмма решила провести этот вечер с Хеленой, я в конце концов просто напился в одиночестве дома и проснулся только в воскресенье к обеду.

Во второй половине дня мы съездили к Лу и пообщались с ребятишками. Я чуть-чуть было оттаял, но, услышав пару раз, как они называют ее «тетя Эмма», чуть не расплакался. Эмма это заметила и, как я понял, тоже была готова разреветься. В общем, мы поскорее смылись из гостей, чтобы не расстраивать малышей.

Все это меня просто убивает. Как же так, ведь еще ничего не случилось, а я уже сам не свой! Что же со мной будет, когда Эмма действительно начнет отдаляться от меня?

14.15. На работе

В обеденный перерыв мы пошли с Эммой в кафе, где она ошеломила меня новостью, что с утра уже успела подать начальству заявление об уходе. Итак, увольняется она двадцать второго числа. Хреново. А главное, что теперь уж ничего не поделаешь.

15.20. На работе

Только что позвонила Лиз и сообщила, что они поговорили с Эммой, и она очень рада. Причем не столько за нее, сколько за нас обоих.

К счастью, по моему голосу она догадалась, что что-то не так и я расцениваю эту ситуацию несколько иначе. Более того, у нее хватило ума не мучить меня расспросами на работе. Она просто взяла с меня обещание позвонить ей вечером домой.

Слава богу, хоть с Лиз поговорить можно. Ведь кроме Эммы у меня больше никого нет.

Вторник, 12 сентября

10.25. На работе

Все отлично, да нет, даже лучше, чем отлично, — просто великолепно. И все это благодаря Лиз.

Я позвонил ей, как только пришел с работы, и рассказал вес без утайки: что я по этому поводу думаю и что меня беспокоит. В ответ, вместо естественного и даже вполне ожидаемого совета не быть идиотом и перестать изводить себя по пустякам, я услышал предложение немного успокоиться и попытаться посмотреть на все происходящее с логической точки зрения. Кроме того, Лиз дала мне очень ценный практический сосет, а именно: спокойно поговорить обо всем этом с Эммой. По словам Лиз, насколько она знает свою подругу, вполне возможно, что та сейчас страшно переживает по тому же самому поводу.

Положив трубку, я немедленно перезвонил Эмме и сказал, что приеду к ней. Встретившись, мы пошли прогуляться, и я поступил так, как предложила Лиз, то есть рассказал Эмме обо всех своих переживаниях. Когда я закончил, Эмма рассмеялась, обняла меня и, как и предполагала Лиз, сказала, что сама над этим думает и боится точно того же. Впрочем, в отличие от меня, она уже некоторое время назад заставила себя перейти от эмоций к осознанным поискам решения возникшей проблемы. В результате решение у нее уже готово. Она собирается просто переехать жить ко мне. Насовсем.

И ведь она права, черт возьми. Это же совершенно очевидный, сам собой напрашивающийся ответ. Не успела она договорить, как я просто завопил, что это именно то, что нам нужно. В тот же миг тяжелая грозовая туча, висевшая надо мной все последние дни и готовая разрушить мою жизнь, куда-то сгинула на хрен. Надеюсь, теперь небо над моей головой долго будет чистым.

Среда, 13 сентября

11.50. На работе

Как бы я ни обрадовался вчерашнему решению Эммы, но стоит мне вспомнить, что она вот-вот ко мне переедет, как я начинаю понимать, что все не так просто. Этот шаг потребует изменить очень многое. Причем я имею в виду не только изменения в наших с ней отношениях. Больше всего меня беспокоит как раз другое: моя квартира.

За долгие годы она превратилась в типичную холостяцкую нору, пригодную для существования только в одиночку и только для мужика. Конечно, Эмма проводит здесь все больше времени, но до сих пор мне удавалось противостоять ее воздействию, немедленно возвращая на место все, что она убирает или перекладывает, едва за нею закроется дверь. Если она переселится ко мне насовсем, такая тактика потеряет всякий смысл. А значит, все эти мелкие изменения в моем жилище приобретут характер бесконечного и неуправляемого процесса. Как только Эмма это почувствует, она начнет давить на меня с удвоенной энергией. Сколько раз она уже говорила мне, что ее тошнит от выставленных на полу перед телевизором футбольных трофеев. Пока что до этих святынь руки у нее не доходили, но что ей помешает осквернить их, когда она окажется здесь на положении полноправной хозяйки? А судя по тому, как жадно она просматривает журнал «Обстановка дома», я могу сделать вывод, что посещение магазинов «Хоумбэйз» и «Икеа» — это дело самого ближайшего будущего. Слава богу, ей еще не приходило в голову передвинуть диван. Если она увидит, что под ним творится, ее хватит удар.

Каким-то непостижимым образом Джери Холливелл до сих пор удавалось ускользать от ее внимания. Но что-то мне подсказывает, что дни этой идеальной женщины в моей квартире уже сочтены.

14.30. На работе

Заглянул Шон и рассказал, что они с Кевом только что прикололись над мудилой Барри по полной программе. Стараниями сестры Шона они раздобыли магнитную метку из какого-то магазина одежды и, раскурочив пластмассовый корпус, запихали сам сигнальный элемент под подкладку пиджака Барри. Его уже остановили и обыскали как минимум в семи магазинах. И хотя он близок к помешательству и нутром чует, что все это неспроста, до сих пор ему не удалось въехать в то, почему именно такое творится.

Я, конечно, страшно обрадовался, что мой старинный враг получил наконец по заслугам, но от моего внимания не ускользнуло и то, что, придумай Кев такой фокус каких-то несколько месяцев назад, и звенеть на контроле пришлось бы, вполне возможно, не Барри, а мне. Это означает лишь то, что Эмма оказалась для меня не только подругой, женщиной, которая собирается жить со мной вместе, но и практически универсальной защитой от многих жизненных неприятностей.

16.15. На работе

Эмма только что позвонила и сообщила, что сегодня останется дома, потому что ей нужно сообщить Хелене новость о намечающемся переезде.

Насколько я понимаю, эта новость должна если не убить наповал Эммину соседку, то уж по крайней мере изрядно ее озадачить.

23.00. Дома

По дороге в спортзал я вдруг совершенно неожиданно задумался, сколько всего пришлось пережить Эмме за последние месяцы. По сравнению с ее проблемами мои переживания по поводу изменения образа жизни и неизбежных перемен в квартире выглядит просто полной ерундой. У нее-то, между прочим, вся жизнь перевернулась с ног на голову.

Она не только потеряла бабушку и получила в наследство дом, но и собирается со дня на день поменять работу, а к тому же готовится переехать ко мне. Не многовато ли проблем для довольно молодой и не столь уж опытной женщины? Пока что держится она молодцом, но боюсь, вскоре она может не удержаться и пролить пару тазиков слез, жалуясь на свою жизнь. Главное — быть к этому готовым и постараться правильно отреагировать на возможные срывы. Надо будет попытаться ее успокоить и дать понять, что она может на меня рассчитывать.

Четверг, 14 сентября

09.20. На работе

По дороге на работу Эмма сказала, что решила пока не отказываться от своей доли в снимаемой с Хеленой квартире. По ее словам, дело вовсе не в том, что она хочет иметь место, куда будет иногда сбегать от меня, а в том, что они с Хеленой очень долго прожили под одной крышей и здорово приспособились друг к другу; поэтому теперь ради спокойствия соседки нужно дать ей время подыскать подходящую замену. Впрочем, сама Эмма полагает, что надолго это не затянется, потому что квартира хорошая, да и сама Хелена умеет ладить с людьми.

По правде говоря, я несколько удивлен таким поворотом дел. Пораскинув мозгами, я понял, что у Эммы есть своя личная недвижимость — тот самый здоровенный дом, доля в праве собственности на дом родителей плюс выкупаемая в рассрочку на паях с Хеленой квартира. При этом она собирается перебираться ко мне, и что-то я пока не слышал вопроса, сколько я плачу ежемесячно, чтобы когда-нибудь — хрен знает когда — стать владельцем своей берлоги. Судя по всему, она не собирается содействовать мне в финансовом обеспечении нашего совместного проживания. При всех моих нежных чувствах к Эмме у меня напрашивается вопрос: а не жирно ли ей будет? Ладно, посмотрим. При случае нужно будет обсудить с ней эту щекотливую тему.

12.50. На работе

Ну ни хрена же себе! Сколько еще будет продолжаться эта полоса неожиданностей и потрясений? Джулия вызвала меня к себе в кабинет и сообщила, что служба собственной безопасности только что проверила филиал в той самой мерзкой дыре, именуемой Митчемом, и выяснила, что кто-то из тамошних мудаков, пользуясь удаленностью от головного офиса, решил набить себе карманы за счет фирмы. В общем. Джулию практически в приказном порядке — разумеется, с повышением зарплаты — отправляют туда руководить отделом продаж и маркетинга. Причем это даже не командировка, а фактически перевод на новое место работы. Учитывая нестандартность ситуации, перебираться в Митчем ей придется срочно. Точнее, со следующего понедельника она выйдет на работу уже на новом месте.

Само собой, я высказал сожаление по поводу того, что она нас покидает, но, понятное дело, гораздо больше меня волнует, кого начальство назначит на ее место. Судя по всему, Джулия и сама не в курсе, но сказала, что при любой возможности замолвит за меня словечко.

Так-так, на некоторое время нужно будет стать пай-мальчиком. В конце концов, я это назначение давно уже заслужил. Вкалываю тут едва ли не за троих, не один раз исполнял обязанности завотделом, а кроме того, за мной уже бог знает сколько времени не числится никаких нарушений внутреннего распорядка. Что касается первоапрельского прикола, то об этом знают только Кев и остальные ребята. Ладно, сегодня за ланчем нужно будет растолковать им, что к чему, и, пусть даже проставившись разок-другой пивом, потребовать, чтобы до поры до времени они держали язык за зубами.

15.15. На работе

Ребята во все въехали и отнеслись к моей просьбе абсолютно серьезно. Даже Кев, который, похоже, до конца еще не простил меня и вынашивает планы мести, сказал, что берет тайм-аут, пообещал вести честную игру и пожелал мне удачи. Эмма… ну что ж. Эмма есть Эмма. Подав заявление об уходе, она вдруг стала настолько важной и уверенной в себе, что кажется, будто именно она решает в нашей конторе все серьезные вопросы. Все, чего я от нее добился, это поцелуй в щечку, покровительственное похлопывание по спине и краткое напутствие: «Не волнуйся, леденчик, все у тебя получится». На этом она посчитала свою миссию исполненной. И честно говоря, мне кажется, что она права. У меня получится.

17.15. На работе

Ну и суета же поднялась в кабинете Джулии и около него! Даже высокое начальство снизошло до того, чтобы заглянуть к ней, а заодно полюбопытствовать, как тут живут такие, как мы, — простые смертные. Вот уж редкий случай!

Пятница. 15 сентября

09.20. На работе

Что творится-то! Вчера вечером сидим мы с Эммой у телевизора, смотрим «Обитателей Ист-Энда», и тут звонит Джулия и сообщает, что меня вызывают на собеседование по поводу возможного назначения на ее должность сегодня в десять утра. С ее точки зрения, если я сумею расположить к себе начальство, место достанется мне. Все остальные козыри, вроде опыта работы и тому подобного, у меня уже есть, так что главное — не ляпнуть какую-нибудь глупость, как я умею. Возразить на это мне было нечего. Вот я и сижу сейчас за своим рабочим столом, то и дело поглядываю на часы и стараюсь не слишком паниковать.

15.30. На работе

Ну что ж, вроде бы собеседование прошло нормально. Начальство высказало кое-какие сомнения в связи с тем, что мне всего тридцать лет, но я обратил их внимание на то, что мне уже доводилось исполнять эту работу, пусть и временно, а затем просто пролил бальзам им на душу, сказав, что мне бы хотелось продолжить и развить то, что так успешно начала Джулия.

Когда дело дошло до моего морального облика, я с гордостью выкатил вперед тяжелую артиллерию, разбрасываясь направо и налево такими выражениями, как «долговременные отношения» и «налаженная личная жизнь». По-моему, мне удалось их пронять и убедить. Впрочем, теперь уже ничего не изменишь и не исправишь. Остается только ждать.

17.30. На работе

Начальство только что разошлось, но я по-прежнему остаюсь в неведении. Джулия клянется, что я вроде бы произвел приятное впечатление. Впрочем, после меня на собеседовании побывали еще двое мужчин и одна женщина, так что хрен его знает, что решит это чертово начальство.

Ждать, кстати, придется все выходные. Честно говоря, после такой суматошной недели я чувствую себя окончательно измотанным и больше всего хочу где-нибудь по-тихому основательно поужинать и завалиться в постель, по возможности, конечно, с Эммой.

По правде говоря, расстраивает меня только то, что мы с Джулией как-то разошлись, и я так и не попрощался с ней. Вскоре после того, как закончились собеседования, она опять ушла к начальству. Сколько еще сидеть тут и ждать ее, абсолютно непонятно. Ладно, в конце концов, ничто не мешает заглянуть к ней в гости, чтобы сказать и официальные, и дружеские слова прощания, а заодно и взглянуть в последний раз на эти шикарные сиськи. Как-никак, уезжает она надолго, и хрен знает, свидимся ли мы еще когда-нибудь.

Понедельник, 18 сентября

09.40. На работе

По дороге домой в пятницу вечером Эмма сказала, что у нее для меня есть сюрприз. После всех пережитых нами волнений она взяла да и заказала на уик-энд номер где-то в загородной гостинице, чтобы мы могли сменить обстановку и провести выходные в тишине, покое и на свежем воздухе.

Но не успели мы еще добраться до дома, как позвонил мой чертов мобильник и я получил, прямо скажу, сразившую меня наповал новость: место Джулии мне не светит. Более того: чтобы унизить меня еще больше, начальство изъявило желание, чтобы я, как обычно, временно исполнял ее обязанности до тех пор, пока не будет найдена, как они выразились, «достойная» замена.

Ну и облом! Помолчав некоторое время, я решил обсудить эту ситуацию с Эммой. Заручившись ее поддержкой, я решил, что если после стольких лет пахоты на свое ненаглядное начальство я все еще «не достоин» занять место начальника моего же собственного отдела, то пошла такая работа на хрен, а начальство пусть засунет ее себе в задницу.

Пишу я все это потому, что только что сходил в отдел кадров и положил на стол страшилищу заявление об уходе.

09.55. На работе

Только что дважды говорил по телефону. Сначала позвонила Эмма, желая удостовериться, что я уже выполнил задуманное, а затем последовал звонок от секретарши нашего главного менеджера по персоналу. Меня проинформировали, что он ждет меня на пару слов в три часа ровно.

10.55. На работе

Как и следовало ожидать, страшилище из отдела кадров поспешило растрезвонить о моем заявлении на всю контору. Нормальные люди, конечно, вес правильно поняли. Если начальство опускает тебя третий раз кряду, несмотря на то что ты вкалываешь в конторе уже хрен знает сколько лет, то есть повод призадуматься, стоит ли продолжать делать карьеру в этой фирме. Тем не менее нашлось немалое количество идиотов (по большей части идиоток), которые стали выдвигать все более дикие и невероятные версии «истинных» причин моего внезапного бунта. Спектр домыслов довольно широк: начиная от гигантского выигрыша и субботнюю лотерею и кончая предположением, что на прошлой неделе Эмма застукала меня в постели с Джулией. Последняя версия заодно объясняет и столь поспешный перевод моей начальницы в митчемский филиал.

Ну что ж, мне остается только еще раз удостовериться в богатстве воображения моих коллег. Впрочем, в последней версии содержится нечто, отдаленно напоминающее зерно истины, отчего мне, прямо скажем, немного не по себе.

11.15. На работе

Звонил Майк, чтобы выяснить, что, собственно говоря, за херня происходит. Поговорив с ним, я вдруг отчетливо понял, что с моим уходом с этой работы нарушатся и мои повседневные отношения с ребятами. Не будет больше посиделок в пабе во время ланча, не будет неизбежных конфликтов, не говоря уже о столь привычных приколах. Что общего останется у меня с ними? Пожалуй, только футбол. Черт, я даже не думал, что все это окажется так тяжело.

12.00. На работе

Ну вот, вроде бы и народ в отделе чуть повеселел. Главным образом благодаря тому, что в наш офис только что заглядывала Лиз, которой нужно было поговорить со мной.

В отличие от большинства, она считает, что я поступаю абсолютно правильно. Дело даже не в том, что, по ее словам, я непременно найду себе отличную работу в самое ближайшее время, а в том, что такая перемена пойдет мне на пользу, причем по большому счету. Что и говорить, Лиз всегда отличалась умением сказать человеку то, что нужно, и вовремя. Огорчает лишь одно: ведь и с ней все будет точно так же — уволившись, я практически перестану с ней видеться. С учетом того, что в последнее время, когда мы и так стали встречаться реже, я дико скучал по ее обществу, чует мое сердце, что переживать я еще буду долго и тяжело. В общем, с каждым часом мне становится все хреновее и хреновее.

14.20. На работе

Сидя со мной в пабе за ланчем, Эмма заявила, что поскольку теперь она является крупным владельцем недвижимости и в перспективе директором процветающей фирмы, то ей будет лишь в удовольствие некоторое время, скажем так, поддерживать меня материально, пока я посижу дома, очухаюсь, осмотрюсь и побуду в качестве «домохозяина». При этом она поспешила несколько обломать меня, чтобы я не слишком раскатывал губу: ей, видите ли, позарез нужно увидеть мою подпись на предсвадебном контракте до того, как она еще хоть раз переступит порог моей квартиры.

Я не сразу пришел в себя от такого заявления, а когда понял, что это прикол, просто разразился аплодисментами. Моим жалким ответом был кубик льда, который я быстрым движением засунул Эмме за расстегнутый воротник блузки. Навизжавшись и вытащив то, что не успело растаять, она заявила, что если мне уж так приспичит устраиваться на работу, она подумает о том, чтобы взять меня своим персональным водителем. Она как раз собирается подыскать себе подходящего шофера, и если я согласен, то должность за мной.

14.40. На работе

Блин, я совсем замотался и забыл, что Эмма увольняется уже на этой неделе. Я только надеюсь, что наши сотрудники и сотрудницы не станут прикалываться над ней, как это у нас принято, когда увольняется кто-нибудь из мужчин.

16.10. На работе

Нормального разговора с главным менеджером по персоналу, по правде говоря, не получилось. Я втайне надеялся, что он все-таки сжалится и, посоветовавшись с другими начальниками, предложит мне то самое повышение по службе, на которое я так рассчитывал. Выяснилось же, что он в основном пытался убедить меня забрать заявление и оставить все как есть или, по крайней мере, уговорить меня не увольняться так срочно. Само собой, ни одно из этих предложений меня не устроило. Более того: сам на то не рассчитывая, я сумел в некотором роде отомстить ему, а в его лице и всему начальству фирмы. По ходу разговора обнаружилось, что хотя по условиям контракта я и должен отработать месяц после подачи заявления, у меня накопилось три недели неиспользованного отпуска. Конечно, им-то было бы выгоднее, если бы я это время отработал, а они мне его оплатили при увольнении, но поскольку начальство так по-свински отнеслось ко мне, я решил, что тоже могу не проявлять благородства по отношению к родной конторе. В общем, в эту пятницу не одна Эмма в последний раз переступит порог этой самой конторы.

16.50. На работе

Вот уж от кого не ждал никаких комментариев и сочувствия, так это от Джулии. Каково же было мое удивление, когда она позвонила мне и выразила свое сожаление по поводу того, что не смогла убедить начальство взять меня на ее место.

Если она расстроилась по поводу моего неудавшегося продвижения по службе, то сообщение о том, что я вообще увольняюсь, просто сразило ее наповал. Она, как и я, наверняка сразу поняла, что если наш отдел останется одновременно и без заведующего, и без компетентного заместителя, то она, пожалуй, будет отозвана из Митчема куда раньше, чем предполагалось по первоначальным условиям ее перевода.

Вторник, 19 сентября

09.35. На работе

После кошмарного вчерашнего дня в мои планы входило только попрощаться с Эммой и дома в спокойной обстановке поработать мозгами, обдумывая свой новый статус безработного.

Однако Эмма настояла, чтобы я приехал к ней; выяснилось, что Хелене уже удалось подыскать себе новую соседку. Таким образом, Эмма решила, что, устроив последний девичник на ближайшие несколько вечеров, она переедет ко мне уже в ближайший уик-энд, если, конечно, мы к тому времени снова не переругаемся.

В итоге у меня остается меньше недели, чтобы радоваться вольной жизни в собственной квартире. Точнее сказать, в той ее части, которая по-прежнему может считаться моей. Там уже и так появилось немало признаков того, что Эмма частенько задерживается у меня, а вчера вечером, когда я возвращался домой, она заставила меня еще и прихватить три здоровенные коробки с ее барахлом. Похоже, большая часть этой фигни закуплена в «Боди Шопе». Хрен его знает, что это такое и на кой черт оно ей сдалось, но, как мне кажется, в ближайшие недели я смогу убедиться, что жить без этого просто невозможно.

Положительным моментом в этой ситуации является то, что совместная арендная плата Хелены и ее новой соседки перекроет залоговые платежи, которые вносит Эмма. Это значит, что у моей подруги появятся дополнительные свободные бабки. Надо будет как-нибудь ненавязчиво подвести ее к этому разговору.

Среда, 20 сентября

11.30. На работе

Мои смутные предположения подтвердились: с понедельника Джулия возвращается обратно на роль заведующей нашим отделом. По крайней мере на некоторое время. Совсем неожиданным явилось другое решение начальства: мне только что сообщили, что на мое место назначается Шон, получающий таким образом продвижение по службе.

Я, конечно, несколько удивлен, но в то же время тайно злорадствую по этому поводу. Ничего-ничего, пускай теперь Шон помучается на моем месте и поймет, что это такое, когда у тебя в подчинении из года в год работают одни раздолбай, лентяи и законченные идиоты. Мне даже кажется, что где-то через недельку-другую после увольнения я дождусь официальных извинений и раскаяния со стороны Шона за все годы издевательств надо мной.

Больше всего меня сейчас беспокоит ситуация с моим собственным трудоустройством. С понедельника я разослал уже штук двадцать резюме по разным адресам, но пока не получил ни единого ответа или приглашения на собеседование. Хотя стоит ли так уж переживать: ведь еще только среда.

16.45. На работе

Последние дни на работе обернулись настоящим дурдомом: с Эммой мы видимся только в электричке, а в остальном наши отношения ограничиваются частыми, но короткими телефонными разговорами. Впрочем, она выглядит вполне довольной тем, что с ней происходит. С другой стороны, а что ей волноваться? Она по полной программе отрывается на своем девичнике вместе с Хеленой, а кроме того, весь административный отдел с ног сбился, устраивая для нее достойные проводы.

У меня же все наоборот: если не считать того, что Шон теперь болтается за мной по пятам, чтобы хоть как-то въехать в смысл моей работы, я практически не имею возможности повидаться с ребятами. Посидеть с ними за кружкой пива мне не удается уже с пятницы. Таких перерывов и общении мы обычно не допускаем, если, конечно, не считать отпусков. Блин, интересно знать, скучают ли по мне ребята?

Четверг, 21 сентября

10.15. На работе

По дороге на работу встретился с Эммой. Когда она меня обняла, я понял, как я по ней соскучился. В электричке она спросила, не в курсе ли я, что ее отдел намерен устроить по поводу ее увольнения. Я честно ответил, что не знаю, а сам задумался над тем, не собираются ли мои уроды как-нибудь поиздеваться надо мной напоследок.

Не знаю, смогу ли я выдержать, если они в очередной раз притащат ко мне какую-нибудь престарелую стриптизершу с отвисшей грудью.

11.25. На работе

Краткий телефонный допрос Лиз подтвердил мои худшие подозрения. Оказывается, женская часть коллектива сегодня прямо после работы уводит Эмму на прощальный ужин в ближайшем ресторане. Самое страшное намечено на завтра: в нашем пабе состоится общая пьянка по случаю нашего совместного увольнения. До Лиз также дошли слухи, что во время этого мероприятия запланировано появление какого-то постороннего персонажа, но кого именно, она не знает.

Черт, терпеть не могу такие шутки. Всегда их ненавидел. За долгие годы работы в нашей конторе я уже счет потерял дежурным унижениям по поводу и без повода, как мужчин, так и женщин, при помощи всякого рода стриптизеров, Тарзанов, горилл, пожарных и даже однажды Микки Мауса. Впрочем, в последнем случае я согласен, что это выглядело хотя бы оригинально.

Ну вот, в очередной раз жало общественного остроумия нацелено на меня. Заранее знаю, что без вылитого мне на брюки в лучшем случае пива дело не обойдется. Главное — не забыть надеть самые лучшие, чистые и стильные трусы.

19.50. Дома

Собирался пригласить Лиз посидеть где-нибудь после работы, но, ясное дело, она предпочла женскую вечеринку по случаю увольнения Эммы. В общем, дело кончилось несколькими кружками пива в компании подозрительно неразговорчивых и многозначительно переглядывающихся ребят. После этого мне ничего не оставалось делать, как идти домой. Не сомневаюсь, что завтра мне предстоит насыщенный и полный событий день.

Беспокоит меня, причем уже всерьез, отсутствие реакции на разосланные мной резюме. Пока что я получил всего пару ответов со стандартной фразой: «Спасибо, в ваших услугах не нуждаемся». Конечно, на первое время денег у меня хватит, да и контора обязана выдать мне выходное пособие. Но в общем-то это не дело. Что же касается дальнейшей перспективы… Блин, не пришлось бы действительно наниматься к Эмме шофером.

23.50. Дома

На досуге я время от времени задумываюсь, а каково это — быть женщиной. В основном меня это занимает потому, что во многих отношениях я могу им позавидовать. Ну, например, наличие груди и практически полное отсутствие риска облысеть до самой старости — это всего лишь два лежащих прямо на поверхности повода для зависти. Кроме того, мне всегда было интересно понять, что чувствует женщина, когда ей приходится иметь дело с мужчиной, который выставляет ее перед всеми полной идиоткой. Ну что ж, после сегодняшнего этот вопрос для меня снят, ибо теперь я это знаю, испытав на себе лично.

Пару часов назад мне позвонила весьма недовольная Лиз и сообщила, что мне не худо было бы заехать за Эммой и забрать ее домой, поскольку добраться куда-либо сама она уже не в состоянии. Когда я прибыл к указанному месту, Эмма сидела на поребрике тротуара, вся в слезах и чуть не по щиколотку в луже блевотины. Видок у нее был, прямо сказку, не самый аппетитный.

Само собой, как только она меня увидела, начались завывания на тему: «Билли, как я тебя люблю, девочки, это мой парень, он такой классный» и тому подобное. Но когда я сказал, что нам пора ехать домой, ей приспичило лично попрощаться с каждой из собравшихся. В общем, до машины я ее дотащил чуть ли не через полчаса. К этому времени она снова хлюпала носом, остальные «девочки» дружно рыдали, а вокруг нас уже собралась небольшая толпа зрителей, преимущественно мужского пола. Кое-кто начал даже угрожать мне личной расправой или вызовом полиции в связи с тем, что я явно насильно увозил куда-то девушку, которой хотелось остаться там, где ей было так весело и хорошо.

К тому времени, как мне удалось от всех отвязаться, Эмма уже крепко заснула. Спрашивается, смог ли я ее разбудить, когда мы добрались до Буши? Хрен там. Мне буквально пришлось выволакивать ее из машины и на себе тащить по лестнице в квартиру. Слава богу, Хелена была дома и помогла мне уложить ее на кровать. Нужно будет при случае отдельно поблагодарить ее за эту помощь. Как-никак, Эмма не пушинка, и я чуть грыжу не заработал, пока тащил ее.

Представляю себе, как она будет чувствовать себя завтра. Блин, вообразить только: и эта женщина будет жить со мной буквально с завтрашнего вечера! Честно говоря, я до сих пор с трудом в это верю. И опять же, честно говоря, посмотрев на нее в таком состоянии, я даже не могу с уверенностью сказать, что морально готов к этому переезду.

Пятница, 22 сентября

09.40. На работе

Каким-то непостижимым образом Эмма все-таки смогла прийти на работу вовремя. Выглядит она, конечно, просто страшно и к тому же все время хнычет. Впрочем, это как раз не удивительно, потому что ей есть о чем сожалеть сегодня. Она проработала в нашей фирме достаточно долго и подружилась со многими сотрудниками и сотрудницами.

Наверное, то же самое я мог бы сказать и о себе. Но в том, что касается последнего дня на старой работе, у меня ситуация несколько иная. Я не столько расстроен, сколько напуган. Ну, не верю я своим так называемым друзьям, ни хрена не верю. И поводов у меня для этого больше чем достаточно. Вспомнить только, как они меня поздравляли с днями рождения и какие приколы устраивали по любому поводу. Честно говоря, если бы у меня хватило на это духу, лучшим способом избежать возможных унижений было бы просто уйти отсюда прямо сейчас.

10.15. На работе

Очень мило: Сью только что вручила мне две открытки. Одна с ужасно трогательными прощальными словами от девчонок из нашего отдела, а вторая от нее лично с пожеланиями счастья и удачи в моем новом доме. Мысль высказана не совсем верно, но я прекрасно понял, что она имеет в виду.

10.55. На работе

Только что заходил Кев и сказал, чтобы я был в пабе в обеденный перерыв, а не то мне же хуже будет. Да, хреновые дела.

Еще он сказал мне, что на завтрашнем матче они предпочли бы не видеть меня рядом с собой на трибунах. Дело в том, что поскольку я теперь безработный, они опасаются, что мое уныние передастся им, понизит их тонус, и они не смогут должным образом поддержать любимую команду. В ответ на мои возражения, что все это полная херня, и притом я собирался выставить им даже не по одному пиву за то, что они не выдали меня с моей первоапрельской шуткой, Кев почесал репу и сказал, мол «встретимся после матча в обычное время и на обычном месте».

11.35. На работе

Только что позвонила Джулия и пожелала мне удачи во всем, чем бы я ни стал заниматься дальше. Честно говоря, я просто тронут таким проявлением внимания. Кроме того, до меня только что дошло, что поскольку она вернется работать на старое место, то и жить будет, вероятно, по-прежнему в Уотфорде. Это значит, что она будет продолжать ходить в спортзал, и у меня есть возможность по-прежнему время от времени там ее встречать. Что ж, очень приятно.

12.00. На работе

Позвонила Лиз, чтобы убедиться, точно ли я собираюсь идти в паб во время обеденного перерыва. Нет, мне все это категорически не нравится.

14.30. На работе

Твою мать, ну, отмучился. Впрочем, если быть честным до конца, то все могло бы быть гораздо хуже.

Впервые на моей памяти ребята не стали практиковаться в унижении ближнего и предоставили организацию отвальной девчонкам. В итоге сюрприз оказался не очередной стриптизершей, а поющей телеграммой. Причем адресована она была не мне одному, а нам с Эммой обоим. Таким образом посиделки сразу превратились из прощальных в праздничные. Отмечалось не столько наше с Эммой увольнение, сколько начало нашей совместной жизни. Все это было, конечно, достаточно приторно, но всяко лучше, чем то, чего я ожидал от своих приятелей.

Разумеется, мы все слегка выпили, и Лиз только что сказала мне, что все уже договорились с начальством пораньше свалить с работы, потому что вечер предстоит явно долгий и основательный. Все бы ничего, но одна деталь меня настораживает. Твою мать, куда, спрашивается, запропастился Шон?

15.25, На работе

Козлы! Уроды! Как же я не догадался, что все прошло слишком хорошо, чтобы этим ограничиться. И вот опять я сижу за столом, весь перемазанный детским маслом и сплошь обсыпанный опилками. И все это, конечно, обрушилось на меня после почти ритуальной встречи со стриптизершей.

Виноват во всем, разумеется, только я сам. Поводов заподозрить неладное было больше чем достаточно. В качестве последнего предупреждения можно было расценить звонок Шона, который заговорщицким голосом сообщил, что ребята уже собрались в подвале на тайную — втихаря от начальства — пьянку. Нет бы мне при этом насторожиться… Ну да ладно. В конце концов, у этой тетки хотя бы грудь оказалась приличной. Впрочем, можно было бы обойтись и без некоторых «веселых» моментов. Так, например, я вовсе не был в восторге, когда эта идиотка под радостные вопли всех собравшихся в подвале женщин попыталась расстегнуть на мне брюки и вытащить на всеобщее обозрение моего робкого дружка. Эмма, зараза, орала громче всех. Ей-то что за радость, ума не приложу. Можно подумать, она на него до сих пор не насмотрелась.

16.25. На работе

Ну вот, пожалуй, и все. Последний рабочий день почти закончился, меньше чем через час мы отправимся на прощальную пьянку, будем числиться официально живущими вместе, Эмма станет работать в Нортвуде, а я окажусь безработным.

Ситуация с работой, конечно, не дает мне полностью расслабиться. Но, честно говоря, я страшно доволен тем, как оно все обернулось. С этого дня самое важное для меня — это Эмма. Она самая красивая, самая умная и веселая, и я люблю ее. Спроси меня кто-нибудь, способен ли я вообще так любить кого бы то ни было, и я едва ли дал бы утвердительный ответ. Не менее важно и то, что она тоже любит меня. Честно говоря, после всего, что я пережил за последние годы, мне даже страшно поверить в свое счастье.

Жизнь все-таки неплохая штука.