Когда есть ты

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Зара быстро оделась, хотя и не во все, что смогла найти. Она натянула трусы, спортивный топ, его рубашку и потянулась за курткой. Его рубашка благоухала дорогой туалетной водой, но запах ей не нравился. Нижняя часть тела взбунтовалась от прикосновения с влажной материей, и, подумав, она сняла рубашку Алекса.

Инстинкт самосохранения, черт бы его побрал! Между ними ничего не произойдет, не может произойти, потому что никто из них этого не хочет!

Так ли это?

Зара прижалась щекой к окну и вздрогнула, ощутив холод стекла. Сердце глухо стучало. Разве можно унять этот ревущий внутри огонь?

Ветер бросал дождь пригоршнями в деревянные стены, потоки воды хлестали по ветвям эвкалиптов и железной крыше. Алекс спрятался под навесом крыльца. Холодно, мокро! Хорошо, может, мерзкая погода остудит пыл.

Зара Ловетт — обольщение с желтыми глазами, прямолинейным взглядом и хриплым смехом. Зара Ловетт, вошедшая в его жизнь женщина, с убийственно длинными ногами, разбудившая в нем физическое влечение.

Алекс не любил фейерверки, они напоминали ему о вспыльчивости и естественной страстности натуры. Он денно и нощно взращивал в себе сдержанность, отчего выглядел иногда холодным и недоступным.

Алексу нравились простота, мягкость и стабильность в отношениях с женщинами, поэтому его выбор пал на Сюзанну.

Ничего не изменилось за последние шесть часов, ему все еще нужно исполнить волю отца, он все еще хочет прочных отношений с женщиной, у которой такие же цели и принципы, что и у него. С той, кто уважает время и энергию, которую он тратит на свою карьеру, и кто не требует больше того, что он может дать.

Ничего не изменилось, кроме того, что судьба свела его с золотоволосой красоткой, заставившей его вспомнить о мужских потребностях. Но когда небо прояснится, он найдет свою невесту и убедит ее выйти за него замуж.

Это его цель и его долг.

Зара перестала игнорировать его присутствие. Между ними никогда ничего не произойдет, так отчего не насладиться прекрасным зрелищем — мужчина за работой? В привлекательности ему не откажешь. Алекс поправил горящие поленья, вновь принесенные свалил около камина, покрутил сломанную подножку мотоцикла, затем десять минут расхаживал из угла в угол, разминая мышцы. Праздность, верно, у него не в чести.

— Не привык к такому количеству свободного времени?

Мужчина очаровательно улыбнулся. Зара скрестила руки на груди, но от окна не отодвинулась.

— Что бы ты сейчас делал, если бы не оказался запертым тут?

Он перестал шагать, медленно повернулся и пристально взглянул на нее.

— Сегодня ночью? Первой брачной ночью.

Она слишком поздно осознала, как глупо прозвучал вопрос. Ей захотелось засунуть в рот кляп. Интересно, ботинок подойдет?

— Какие детали тебя интересуют? — спросил он, криво усмехнувшись. Зара не могла не обратить внимание на опасные искры, вспыхнувшие в его глазах, и на отклик своего тела. Впрочем, если продолжить болтать, то яркие образы первой брачной ночи исчезнут сами собой.

— Обычно чем занимаешься в это время?

— Я бы работал.

— Даже в субботу?

— Возможно. — Алекс пожал плечами, день недели не имеет значения. — Все зависит от того, где я нахожусь и над чем работаю, с кем обязан встретиться, что урегулировать.

Обязан. Какая интересная трактовка общественной жизни, в точности как у нее.

— И никаких вечеринок с безудержным весельем?

— Ничего подобного не припомню.

— Почему ты работаешь на износ? — спросила девушка. Ей просто необходимо задавать вопросы, чтобы не попасть под его обаяние. — Работа — твоя жизнь?

— А что в этом плохого?

— 11ет, ничего, — быстро вставила она. — Я тоже посвящаю всю жизнь работе.

— Заметно, — медленно ответил он и, увидев, что она его не поняла, добавил: — Твоя физическая подготовка.

Он говорил о забеге до домика.

— Ты тоже не отставал.

— Удивлена?

— Ты находился в проигрышной позиции — в деловом костюме и кожаных туфлях.

— Думаешь, я не пострадал?

На секунду девушка утонула в его улыбке, затем наморщила нос.

— Мозоль?

— Парочка. — Он неловко пожал плечами, и она поняла, что он всего лишь простой мужчина. Мужчина, который натер ноги в неподходящей для кросса обуви. Зара встала и направилась к буфету.

— Я за аптечкой.

— Это же всего-навсего пара мозолей.

Она вернулась к огню с коробкой в руках.

— Иди сюда, я взгляну.

— Забудь.

— Я учусь на доктора. Мне нужна практика.

— Обязательно нужна. — Алекс даже бровью не повел. — Но не стоит практиковаться на мне.

Прошло мгновение, прежде чем она осознала значение сказанного и вспыхнула, как сноп искр в камине. Зара быстро перевела взгляд на стул, затем, испугавшись чего-то, вернулась к его лицу. Алекс понял, что ей удалось увидеть картинку его глазами: он сидит на стуле, она, преклонив колени, осматривает его ноги, длинные золотистые волосы касаются его икр, ласкают и щекочут, заботливые руки врачуют маленькие раны…

Ее глаза повлажнели, линия губ смягчилась, и он чуть зубами не заскрежетал.

Пару минут назад разговор лился просто и непринужденно. Как они опять попали в эту опасную зону? Алекс снова стал мерить комнату шагами.

— Ты не сказала мне, — он остановился и посмотрел на девушку, — чем занимаешься по ночам.

Зара осторожно закрыла крышку и отставила аптечку в сторону.

— Главным образом занимаюсь.

— Ты же не можешь заниматься все время. Что ты делаешь, чтобы расслабиться и отвлечься?

— Встречаюсь с друзьями, слушаю музыку, иногда вяжу.

Последняя фраза рассмешила его. Какой гротеск — эффектная, сексуальная женщина и такая старомодная привычка!

— Ты вяжешь?

Она ощетинилась:

— Разве это плохо?

— Нет… необычно. Кто тебя научил, мама, бабушка или старая тетушка?

Зара улыбнулась.

— Мама во время болезни научилась у доктора, а затем и я. Приятно видеть плоды своего труда. Линда говорит… — Она вдруг глубоко вздохнула. — Тебе не нужно слушать.

— Нет, я хочу.

Она прямо посмотрела ему в глаза, подождала немного, затем продолжила:

— Линда, терапевт, говорит, что самое главное в вязании — то, что ты делаешь кому-то подарок. Своеобразная терапия — когда ты вяжешь, ты думаешь о человеке, для кого вяжешь. И это позитивно влияет и на тебя.

— А что посоветует будущий врач?

— Все, что позволяет расслабиться, — полезно. — Зара задорно улыбнулась. — Итак, по субботам я вяжу…

— Не большой грех.

В воздухе опять запахло жареным, и девушка бросилась спасать ситуацию.

— Шоколад — твоя единственная страсть?

— Еще лошади.

— О, бега? А ты игрок?

Он воспринял нотки недоверия как комплимент и улыбнулся.

— Нет, скорее мой брат Рэйф. Я развожу лошадей и выезживаю их. И иногда бываю одержимым.

— Догадываюсь.

Алекс подумал, что сейчас он одержим хрипотцой в ее голосе, особенным взглядом золотистых глаз, красивой родинкой на левой щеке, длиной ее ног и округлостью бедер.

— Ты разводишь лошадей для поддержания племенной крови?

У пего заняло несколько секунд, чтобы сформулировать правильный ответ.

— Есть несколько отличных жеребцов.

— Интригует, — медленно заметила она. Ее голос звучал холодно и практично.

— Интригует… как?

— Я вспомнила, что говорила мне Сюзанна.

— Давай, Зара, говори.

Она колебалась.

— Ладно, — решилась она принять вызов. — Когда Сюзанна рассказала мне, почему тебе нужно срочно жениться и почему ты выбрал ее, я подумала о племенной крови. Мне показалось, что этот неизвестный мне Алекс изучал список невест из высшего общества и решил, что Хортон и Карлайл — удачное сочетание.

Мужчина подозрительно сузил глаза.

— Что, — медленно начал он, — Сюзанна говорила тебе?

— Что ты и твои братья не унаследуют состояние, если не сделают ребенка. Мне очень жаль, но все это напоминает коммерческую сделку. Неужели тебе мало денег?

— Откуда ты знаешь, что все делается ради денег? Ты спрашивала Сюзанну или меня?

Зара захлопнула рот. Ее мнением никто не интересовался.

— Империя Чарлза Карлайла принадлежит нам, это — мы. Его последняя воля — внук для нашей матери, то, что мы должны — я должен… — он приложил руку к сердцу, — не ради денег и наследства. Мы платим свой долг нашему отчиму, нашей семье.

Дождь выбивал яростную дробь по крыше заглушая шипение огня, но Алексу казалось, что сердце стучит громче. Он сказал слишком много, слишком широко распахнул душу.

— Извини, мои слова несправедливы. — начала она после паузы. — Однако я оказалась права, что ты выбрал Сюзанну по определенным причинам? Ты искал мать для своего ребенка, подходящую кандидатуру.

— Полагаешь, из нее получится хорошая мать?

— Великолепная, но я спрашивала о другом. — Зара выдохнула и поднялась на ноги. — Почему ты просил ее выйти за тебя замуж? Почему не подумал завести ребенка без брака?

— Я верю, что каждый маленький человечек заслуживает счастливой, прочной семьи и двух родителей.

— Старомодно! Разве тебе не кажется, что ребенку лучше пусть с одним родителем, но любящим и заботливым, чем в полной семье, но без любви? Посмотри на меня! — Золотистые глаза неистово поблескивали. Зара придвинулась ближе. — Я показательный пример. Я никогда не нуждалась в отце. Ему было наплевать на меня.

— И он не появлялся? — Алекс прищурился.

— Черт, нет! Я даже не знала, кто он, пока не умерла мама. Я попыталась встретиться с ним, но он не захотел меня видеть.

— А что, если бы захотел? — спросил он. — Тебе понравилось бы разрываться между двумя домами?

Она выдвинула подбородок.

— Нет, но ребенок — не повод для создания семьи.

— А каков повод, по-твоему?

— Любовь, — без колебания выпалила она. — Сумасшедшая любовь к человеку, с кем желаешь разделить свою жизнь, с тем, от взгляда которого млеет сердце, с тем, без кого не можешь жить.

— Не подозревал в тебе столько романтики. — Алекс покачал головой, затем сделал шаг вперед, не сводя с нее пристального взгляда. — Значит, если бы завтра ты встретила такого человека и влюбилась без памяти, ты бы вышла за него замуж?

Ей показалось, что она сейчас растворится в его глазах, из нее вырывали признание. Зара стушевалась, уже жалея, что призналась ему.

— Завтра? — Она отвернулась от огня и безразлично пожала плечами. — Нет. Я не могу позволить себе вступать в прочные отношения, пока не закончу учебу.

— Почему?

— У меня нет времени на свидания — учеба, работа. Скоро защита. — Глаза смотрели напряженно, затем робкая улыбка осветила лицо. — Я обещала маме, что получу диплом.

— Чтобы она могла тобой гордиться?

— О, я уверена, она бы гордилось мной и без диплома. Я отложила учебу, чтобы ухаживать за ней, и она заставила меня пообещать, что я вернусь в университет. Если бы я поступила иначе, ее сердце разбилось бы.

В тишине Алекс вдруг осознал, что дождь прекратился и единственный звук в домике — потрескивание поленьев в камине. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы остаться на месте, а не броситься к ней.

— Дождь перестал. — Значение этого слова повисло в воздухе, как густая пелена. Искры медленно умирали на углях. Ехать или остаться?

Она взглянула на него.

— Думаешь об отъезде?

— Нет. Ветер еще не стих.

Зара облизала полные губы.

— Нам, вероятно, следует заночевать здесь.

— Раньше ты говорила, тебе нужно домой.

— Из-за учебы.

— Дома кто-нибудь станет беспокоиться о тебе?

— У меня есть сосед. Мы вместе снимаем квартиру. Тим, ты с ним говорил. Но он, вероятно, подумает, что я решила заночевать здесь, он знает мою любовь к загородным прогулкам.

— Остаться было бы разумно, — согласился Алекс, хотя в душе очень сомневался. — Ты можешь расположиться на кровати.

— Это несправедливо. Я думаю…

— Не предлагай мне разделить ее с тобой, Зара, — прервал он ее. — Это было бы несправедливо.

Она не согласилась, но обсуждать не рискнула. Слишком щекотливая ситуация.

— Я выйду в душ

Когда она открыла дверь, в домик ворвался ледяной пронизывающий ветер. Они правильно сделали, что остались. Он положил спальный мешок на кровать, сам разместился на полу.

Когда Зара вернулась и начала стаскивать с себя одежду, Алекс не выдержал — сбежал в душ. Холодная вода помогла, но ненадолго. Он знал, что она лежит на кровати, почти рядом, и не спит. Его желания с трудом поддавались контролю — он не мог ни сидеть, ни лежать. Наконец Алекс поднялся и прошлепал к окну. Загнан в ловушку, заперт в четырех стенах, узник собственного тела.

Она тихо повернулась на кровати, скрип пружин не предназначался для его ушей, но сквозь завывания ветра и шум опять полившего дождя он услышал.

Алекс не повернулся, стоял и думал, как бы смеялись над ним его братья, особенно Рэйф, баловень судьбы. Тот бы не медлил у окна, когда на постели лежит прекрасная женщина, и расценил бы их затворничество как знак свыше.

Алекс знаков не ждал и жил согласно законам логики, но прислушиваясь к собственным инстинктам. И оба эти советчика нашептывали ему, что Зара не та женщина, что ждет мира, стабильности и контроля. За двенадцать часов она сумела разозлить его, заинтриговать, бросить вызов, превратить в жертву своих же собственных предрассудков.

А ночь только начиналась.

Рэйф бы уже катался по иолу в приступе безудержного смеха.