Когда люди станут братьями?

Примиренье с тварью.

„Что есть сердце милующее?” спрашивали одного подвижника в древности (Исаака Сирина).

„Сердце милующее это горение сердца о всей твари, — о человеках, о скотах и демонах...”

Наше примирение становится полным лишь тогда, когда мы восстанавливаем общение со всем, — и с Богом, и с человеком, и с тварью.

Христианство должно быть не только храмовым или личным, но и вселенским, космическим.

„Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари” (τίσει). Ведь, „тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих“, „вся тварь совокупно стенает и мучится доныне” (Рим. 8).

Не это ли вселенское мироощущение, усматривающее за всем св. Софию, тварную премудрость Божию, следы Логоса, отражается и в незаписанном изречении Христа (аграфон): „разруби дерево, и ты найдешь Меня там, разбей камень, Я — там.” Ведь, все „Им стоит...“ „все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.” Христос есть Логос всех вещей („вещей истина“, как поется в христианском песнопении). Поэтому, находя Христа, мы находим и природу, ее душу, мистическое в ней. „Вся тварь, каждый листик устремляется к Слову, Богу славу поет, Христу плачет” (Достоевский).

„Вздыхают росы, шепчут травы —

Свете тихий святыя славы...“

В отчуждении от Бога мы видим лишь маску природы: солнце светит, но не радует, птицы поют, но не для нас. Когда же мы обращаемся к Богу, как бы золотые струны протягиваются к нашей душе отовсюду, мы ощущаем через них трепетание мировой жизни, звучание небесных сфер.

Из Божьего святилища — „вы выйдете с веселием и будете провожаемы с миром; горы и холмы будут петь перед вами песнь, и все дерева в поле рукоплескать вам” (Исаия). Франциск Ассизский, этот бедняк Христов, отстранивший через отрешенность от всего во имя Христа преграды, мешающие радостному общению со всем, слагает знаменитый „Гимн солнцу”, где называет солнце и ветер братьями, а ночь и самую смерть сестрами.

Когда человек восстал против Творца, тварь восстала против человека. Но тот, кто вновь покоряется Господу, восстанавливает свою власть над низшею тварью.

„Завет Предвечного храня,

Мне тварь покорна вся земная;

И звезды слушают меня,

Лучами радостно играя“,

говорит пророк (в стихотворении Лермонтова). Евреи, не принимающие Иисуса из Назарета, как Мессию, любят в свое оправдание приводить еще не исполнившееся пророчество Исаии (11 гл.) о мире между тварью. „Тогда (т. е. в век Мессии) волк будет пастись вместе с ягненком... и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их... не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей: ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море.“

Христос пришел, но земля не наполнена еще, — она лишь наполняется ведением Господа, а между тем, это Боговедение и указано, как условие преображения мира. К примирению приведет нас не теоретическое знание о Боге, но именно Боговедение — знание Бога.

„Больше держись самого Бога, чем стой за учение о Боге“ (Григорий Богослов).

„Бог познается, поскольку возлюбляется.“ (Deus cognoscitur, quantum diligitur [Бернард Клервосский]).

Те же души, которые всецело наполнены Духом Его, уже теперь знают опыт полного примирения с тварью (хищный медведь кротко принимает хлеб из рук праведного).

Не только тварь в лесу или в горах бунтует против человека, но восстает против него и природа его собственного тела. „И мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего“, „нет мира в костях моих“ (Псал. 37,4).

Телу предназначена не смерть и не рабство, а усыновление, преображение, одухотворение. Мы ожидаем не только нового неба, но и новой земли, новой материи, духовной телесности. Мы ожидаем — что „Бог будет все во всем.“