Когда мы встретились

Бл*дь. Почему я выбрала тот объездной путь, чтобы попи́сать? И почему я так и не научилась читать чертову карту? Такому действительно должны учить в школе.

Подождите… там действительно учат, верно?

Дерьмо. Черт подери.

Что ж, тогда буду возмущаться, почему в Калифорнии не учат водить машину по снегу? Мы должны знать такие вещи. Просто на случай, если однажды решим отказаться от своей жизни в Кали-ад-нии.

Вам знакома ситуация, что когда понимаешь, что заблудился на дороге, то выключаешь музыку? Как будто голове нужна тишина, чтобы понять уровень полной задницы, который ждет впереди. Я снова беру карту и пытаюсь прочитать ее. Где-то здесь должна быть соединительная магистраль. Оторвав глаза от снега, я хватаю карту и подношу к лицу. Именно в тот момент вижу, как что-то стоит на дороге. Или у меня галлюцинации. Я за рулем семнадцать часов. Я могла бы уже сойти с ума к этому времени.

Прищурившись, пытаюсь разглядеть дорогу сквозь непроглядную метель и чуть крепче сжимаю руками руль с подогревом.

— Что ты такое? — спрашиваю саму себя, надеясь, что непременно получу ответ.

Кажется, я ударила по тормозам. Нет, я уверена, что нажала на тормоза, но если вы когда-нибудь пытались остановиться на льду, чего я никогда не делала, то знаете, что это невозможно. Противобуксовочная система моего Мерседеса начинает пищать, или что-то сигналит мне, но я не могу остановиться и скольжу прямо в то, что стоит посреди дороги.

Я зажмуриваюсь, замираю в напряжённом ожидании удара, и позволяю Богу управлять рулем, потому что мне никак не выбраться из этого заноса. Дважды разворачиваю машину на сто восемьдесят градусов посреди дороги, а затем врезаюсь в большую собаку, лошадь, оленя, понятия не имею во что, но лоб в лоб.

Именно в момент, когда вопль криков вылетает из моего рта и моя машина летит в воздухе через забор прямо в стену здания, я осознаю, что это было животное с рогами, которые теперь торчат через мое лобовое стекло.

— Почему ты не убежал? — я кричу на него как раз в тот момент, когда врезаюсь в здание и теряю сознание.

ГЛАВА 7

Сбитое автомобилем животное

Наверное, таки следовало продумать все до конца

БЭРРОН

— Лил сказала, что ты отправил документы обратно.

— Ага. — Я использую свои ключи, чтобы открыть бутылку пива в моей руке. — Я собираюсь и дальше отсылать их обратно. — Окидываю Моргана взглядом. Он уставился на потрескивающий огонь, кидая очередное полено в камин. — Ты подписал документы, которые тебе дала Карли? Подожди, она все еще дома?

— Я еще не подписал их. Сначала попрошу Кева их просмотреть. Хочу убедиться, что она не поимеет меня, но да, она все еще дома. Не хотел, чтобы она ехала в такую бурю.

— Логично. Черт, ребята, я даже не знал, что у вас проблемы.

— Я не думаю, что тоже понимал. Бл*, я понимал, но все же. Не думал, что все было так уж плохо.

Я смотрю на свою руку, которой держу пиво, и на след на пальце левой руки, где раньше было кольцо. Обещание, которое я не смог сдержать.

— Никогда не бывает так плохо, как кажется. — Я знал, когда дела шли все хуже и хуже. Это произошло через несколько недель после рождения Сев, когда Тара не беспокоилась о том, чтобы подержать на руках свою новорожденную дочь. Мы не планировали Кэмдин и никоим образом не думали, что Тара снова забеременеет через девять месяцев. Конечно, мы знали, что это возможно, но я бы сказал, что мы испытывали судьбу, занимаясь рискованными действиями, и потерпели неудачу. По правде говоря, я не уверен, что Тара когда-либо хотела детей. С учетом того, что она не видела их три года, я бы сказал, что моя теория была верна. Громкий шум сотрясает окна в доме.

— Ты это слышал? — спрашивает Морган, наклоняясь вперед и вытягивая шею, чтобы заглянуть в большое окно с видом на поле за моим домом.

Я ставлю пиво на журнальный столик.

— Может, снег падает с крыши?

Брат встает.

— Нет, это было определенно громче, чем снег.

Я смотрю на комнату девочек и начинаю думать, что одна из них упала с кровати или дерево повалилось на улице. Я не удивлюсь, если электричество скоро отключится, так как скорость ветра почти пятьдесят миль (Прим. пер.: около 80 км) в час, и свет мерцает каждые пару минут.

— Кажется, что-то сильно ударилось, — отмечает Морган.

Мы ходим по дому, пытаясь понять, что это был за шум, когда я замечаю что-то похожее на стоп-сигналы, горящие в белой мгле возле ремонтной мастерской.

— Это странно. — Тянусь за своей курткой и ключами, которые висят возле двери в гараж.

— Похоже, что возле мастерской стоит машина.

Морган ставит пиво на кухонный островок и смотрит в окно.

— Может быть, батя выясняет, насколько сильная буря?

— Сомневаюсь. Его старая задница, вероятно, сейчас спит мертвым сном. Я отлучусь на минуту, чтобы проверить, что там случилось.

Он кивает и хватает свою куртку.

— Я пойду с тобой.

Ремонтная мастерская находится на нашем участке недалеко от магистрали, ее видно с нашего дома, поэтому я оставляю девочек спать. Вероятно, большинство родителей осудят меня, но вытянуть их на улицу в тринадцатиградусный мороз (Прим. пер.: -25 по Цельсию) кажется еще худшим решением с моей стороны. И уже два часа ночи.

В гараже завожу машину и хватаю пару фонариков. Сажусь на водительском сиденье, натягиваю на уши свою вязаную шапочку и застегиваю куртку.

Морган нажимает кнопку на пульте, чтобы открыть двери гаража, достает из холодильника еще две бутылки пива и ставит их в подстаканники.

— Невозможно быть слишком подготовленным.

Я улыбаюсь и поворачиваю ключ, двигатель оживает. Когда мы собираемся выезжать из гаража, замечаю, что девочки стоят перед машиной, одетые в зимнюю одежду.

Морган смеется, мотая головой.

— Откуда они взялись?

— Наверное, они и не ложились спать. — Я хмурюсь, потому что какого хрена? Наклоняюсь влево и высовываю голову из окна. — Вам понадобилось больше часа, чтобы надеть пижаму, а зимние комбинезоны вы надели за пять минут?

— Мы можем поехать? — нетерпеливо спрашивает Кэмдин.

— Что вы тут делаете?

Кэмдин обнимает очень сонную Сев.

— Мы не можем уснуть.

Я издаю смешок, замечая, что штаны и куртка Сев надеты задом наперёд, но ей, похоже, всё равно. Она смотрит на меня стеклянным взглядом, словно стала лунатиком. Вздохнув, жестом показываю на сиденья позади нас.

— Садитесь. Обязательно пристегнитесь.

Они запрыгивают внутрь, и Морган смотрит на меня.

— Тряпка.

Включаю передачу.

— Говорит парень, который купил Кэмдин седло для лошади за пять тысяч долларов.

Он качает головой.

— Так поступают дяди. Папы должны твердо стоять на своем.

— Угу. — Как только выезжаем из гаража, ветер и снег пересчитывает нам ребра. Мастерская находится менее чем в полумиле (Прим. пер.: примерно 800 м.), но погода зверская, и кажется, что ветер разрывает мое лицо на части. Ветер такой ледяной, что можете забыть о дыхании через нос.

К счастью, девочки знают, что надо делать, и уже закрыли свои лица куртками. Выглядывают только их маленькие глазки.

Из-за непогоды, которая как будто снежный шар вокруг нас, я смутно вижу через лобовое стекло. Не могу быть полностью уверен, но, похоже, что сбоку от мастерской стоит машина.

Морган наклоняется вперед, прищуриваясь.

— Это машина?

— Похоже на то. — Регулирую дворники и прибавляю скорость. Мы едем по тропе, скользя по глубокому рассыпчатому снегу, слипшемуся вдоль дорожки. Снега насыпало немерено, мы изо всех сил пытаемся проехать и даже несколько раз застреваем. Девчонки возбужденно визжат сзади, и хотя уже поздно, а я вроде как пьян и не должен был брать своих детей на улицу, я улыбаюсь, потому что их смех того стоит.

В конце тропы стоит забор, и я мельком осматриваю его, когда мы приближаемся к мастерской с задней стороны. Забор разрушен вдребезги, и следы от шин ведут к мастерской.

Морган светит туда фонариком.

— Ну, это объясняет шум.

— Что случилось, папочка? — спрашивает Кэмдин из-за моей спины.

— Я не знаю.

— Похоже, ситуация вышла из-под контроля, — отмечает Морган, беря свое пиво и пистолет, который носит с собой повсюду. Никогда нельзя быть слишком подготовленным, когда живешь в деревне. Однажды на этой дороге парень сбил оленя, затем пошел к дому отца и навел на него пистолет. Тут встречаются всякие сумасшедшие.

Я еду по следам шин и вижу нечто похожее на серебристый Mercedes 500 SL, врезавшийся в стену. Видно только заднюю половину.

— Бл*дь. Это будет дорого стоить.

Я подъезжаю к передней части, глушу двигатель и кладу ключи в карман. С обеими девочками за компанию отпираю дверь мастерской, чтобы удостовериться, что человек, который потерял управление, в порядке. Да, я злюсь из-за повреждений, но я точно не хочу, чтобы мои девочки увидели свой первый труп. Лично. Мы обсуждали их зрительские привычки с их дядей.

Иду в сторону офиса.

— Вы двое посидите здесь, пока мы с дядей все тут проверим. — Включив свет, Морган вздыхает из-за зрелища перед нами. — Иисус Христос.

Это гребаный беспорядок. Кровь, туша оленя врезалась в лобовое стекло, и её окружают обломки здания. Если раньше мастерская была не в самом лучшем состоянии, то теперь в стене дыра, которую затыкает Mercedes, а капот украшает белохвостый олень.

Обойдя машину сбоку, я замечаю перепуганную девушку на переднем сиденье. Она обращает внимание на меня и машет рукой из окна.

— Мне так жаль, если это ваша мастерская или ваше животное. Но этот ублюдок задел меня первым.

Я улыбаюсь, и не знаю, почему. Может быть, потому что она только что заехала в стену здания и шутит, или потому что я в шоке, и все, что могу делать, это улыбаться. Я рассматриваю нанесенные повреждения зданию. Внешняя облицовка. Крыша. Возможно, какие-то повреждения несущих строительных конструкций.

А ее машина… радиатор, капот, лобовое стекло, раскрывшаяся подушка безопасности.

Снова перевожу взгляд на девушку, ошеломленный тем, что она осталась в живых.

— Ты в порядке?

Кровь сочится из её лба, и она пытается выбраться из машины, но её дверь зажата нашим воздушным компрессором.

Я отодвигаю сварочный аппарат со своего пути, а затем обхожу переднюю часть автомобиля, направляясь к двери со стороны пассажира.

— Ты можешь выйти с этой стороны.

Морган пристально разглядывает оленя.

— Славно. Гораздо меньше работы, когда заполняешь морозильную камеру таким образом.

Девушка уставилась на него, в процессе передавая мне свой чемодан.

— Пожалуйста.

Положив ее сумку на землю, я сильно дергаю дверь автомобиля, и она открывается со скрипом. Девушке удается выбраться, и я окидываю взглядом салон ее машины, прежде чем посмотреть на неё. Среди кусков стекла и крови оленя лежит одежда и фантики от конфет.

— Как ты здесь оказалась? Ты заехала далеко от шоссе.

— Я планировала остановиться в Амарилло на ночь, и мне нужно было попи́сать. — Она хмурится, вытирая кровь с лица рукавом свитера. Я протягиваю ей тряпку со своего верстака. Она берет её и прижимает к голове. — Потом я не могла найти дорогу назад, а этот придурок стоял на дороге. Вытаращив на меня свои глаза. Я испугалась и теперь я здесь. Потирая руки, она дрожит. — Проклятье, здесь холодно.

Снимаю куртку и даю ей.

— Вот, надень это, чтобы не упасть в обморок.

— А ты джентльмен. Ух ты. Не думала, что они все еще существуют в этом мире.

Подмигиваю ей и рассматриваю девушку повнимательнее, когда она засовывает руки в мою куртку, которая ей больше на три размера. Она высокая, стройная, с ярко-голубыми глазами и густыми темными ресницами, и, несмотря на её бодрую речь, могу сказать, что она в шоке.

Я обхожу машину и вижу своих детей, стоящих перед машиной. Сев смотрит на оленя.

— Можно мне его колючие штучки? — спрашивает она с полным ртом, набитым картофельными чипсами.

Я даже не хочу знать, зачем этому ребенку рога. Вероятно, чтобы заколдовать кого-то.

— Девочки, мне кажется, я велел вам оставаться в офисе.

Кэмдин роется в своем пакете чипсов.

— Нам стало скучно.

Морган стаскивает тушу оленя с капота на брезент, который расстелил ранее. Кэмдин неодобрительно рассматривает пятно крови на капоте. Потом переводит свой взгляд на девушку, которая надевает мою куртку и нюхает рукава.

— Почему ты его убила?

Почему она нюхает мою куртку? Может куртка воняет? Я пытаюсь вспомнить, когда последний раз одевал её. Сегодня.

Носил почти целый день.

— Он покончил с собой, — отвечает девушка Кэмдин, любезно улыбаясь.

Сев тянется к капоту, чтобы потрогать кровь, и мне приходится схватить ее за руку.

— Малыш, не трогай это.

— Почему нет?

— Потому что. — Беру Сев на руки и краем глаза наблюдаю за девушкой. — Потребуется некоторое время, чтобы выбраться отсюда, а из-за снегопада сегодня ночью этого не произойдет.

— А здесь есть Uber или что-то в этом роде, чтобы я смогла доехать до города?

Я смеюсь.

— Ничего такого, дорогая. Сегодня ночью отсюда не выбраться.

— Ох, э-э. — Ее глаза бегают по сторонам, все ее тело дрожит. — Тогда я могу поспать здесь, если ты не против.

Морган самодовольно усмехается. Я бросаю на него взгляд «заткнись».

— Мы заберем этого оленя отсюда, а потом решим, что делать дальше. — Вытаскиваю табурет из-под ящика с инструментами. — Вот, садись.

Она садится и опускает взгляд на мобильный телефон в своей руке, который здесь бесполезен. На ее лице отразилась печаль. Возможно, из-за того, что она врезалась в стену здания и испугалась, но на самом деле, причина в чем-то большем. Во мне пробуждается чувство защиты, и мне хочется обхватить ее руками и сказать, что все будет хорошо. Я испытываю непреодолимое желание подойти поближе, заключить ее в объятия или даже сделать что-то большее. Соблазн, которого я не ожидал, пронзает меня насквозь, и я делаю шаг назад, не готовый к этому.

Девочки возвращаются в офис, и я помогаю Моргану погрузить оленя в багажник. Он расплывается в улыбке.

— И куда она пойдет?

У меня пересыхает в горле.

— Я не знаю.

— Она не может остаться со мной. — Брат с трудом сдерживает смех, закидывая оленя в грузовик и прищуривая глаза от падающего снега.

Я уставился на него, дрожа от холода и желая согреть свои руки в тепле.

— Почему нет?

— Потому что я не хочу, чтобы Карли забрала у меня все, что я имею, но если я приведу ее домой, она так и сделает.

Я закрыл дверь багажника.

— Где твои яйца?

— Заткнись! — Он сердито смотрит на меня, ведь у него осталось только одно. — Почему она не может остаться с тобой?

— У меня же дети, — напоминаю я, как будто этот факт не очевиден.

— И?

В ответ медленно моргаю, мы возвращаемся в мастерскую и я жутко замерз.

— Что, если она серийный убийца? — Посмотрите на нее. Нет ни единого шанса, что она серийный убийца. Мои причины не имеют ничего общего с моими детьми, они напрямую связаны с тем, что находится ниже моего пояса. Девушка в моем доме, которая выглядит так привлекательно? Эм, нет. Плохая идея.

— Ты что думаешь, она прячет топор в своей заднице? Не будь киской.

Я не хочу думать о ее попке, но не могу ничего с этим поделать.

А потом Морган говорит, вероятно, самое безумное дерьмо, которое я когда-либо слышал от него:

— Она может остаться в бараке (Прим. пер:. барак — дешевое, жилое здание с минимальными удобствами, используемое для размещения рабочих ковбоев на крупных ранчо, которые находятся слишком далеко от города).

— Да ну на хрен! — говорю я, прежде чем успеваю себя остановить. Не знаю, почему, но из-за мысли о ней среди кучки ковбоев, у меня внутри мгновенно все переворачивается.

Морган приподнимает брови с глупой улыбкой.

— Значит, она остается у вас?

— Это лучше, чем спать среди кучки отморозков, которые годами не видели сисек.

Он смеется.

— Ну, это не правда. Бетси время от времени устраивает им шоу. Большинство из них женаты.

Я внимательно смотрю на своего брата.

— Тебя это не остановило.

— Знаешь. — Он сильно толкает меня. Я поскальзываюсь по снегу и приземляюсь на задницу. — Ты сегодня настоящий мудак.

— Да пошел ты, — бурчу я, поднимаясь и отряхивая джинсы. — Ты знаешь, что я имею в виду.

Он понимает. Я не уверен в правильности моральных принципов этих парней и есть ли они у кого-нибудь из них вообще. У нас на ранчо есть одна девушка, если Бетси можно назвать девушкой. Конечно, у нее есть сиськи и задница, но её уже хорошенько обкатали, и выглядит она довольно потасканной. Она вдвое старше меня, разговаривает, как дальнобойщик, слишком много времени провела на солнце, и ее руки более заскорузлые, чем мои. Я почти уверен, что каждый ковбой здесь, неважно, женатый или холостой, за исключением меня и Моргана, трахал ее раз или два.

Я вздрагиваю от мысли о голой Бетси. Не-а. Не тот образ, который я хочу представлять.

В мастерской девочки следуют за нами туда, где незнакомка уставилась на свою запачканную кровью машину. Эта цыпочка сейчас в моей куртке и я могу придумать пару вещей, которые хотел бы с ней сделать. Позволяю своему взгляду блуждать по всему её телу от темных волос до ее кожаных ботинок и обтягивающих джинсов, которые она надела.

Она замечает меня, и уголки ее губ приподнимаются.

— Прости за все это.

Вы видите, как я поворачиваюсь к ней и невольно вдыхаю? Перед вами мужчина, у которого давно не было секса.

— У меня есть диван. Ты могла бы переночевать там.

Ее плечи вздымаются, а затем опускаются, моя куртка на ней выглядит так, будто собирается проглотить ее целиком.

— Хорошо.

Кэмдин дергает меня за руку.

— Она может спать с нами.

Я смотрю в упор на Кэмдин и Сев, которая сейчас спит крепким сном в объятиях Моргана. — Ты ее даже не знаешь, — шепчу я.

— Ты тоже, — шепчет она в ответ. — Она может спать на кровати Сев.

— А где Сев будет спать?

— Мне все равно.

И, к сожалению, так и есть.

Когда я беру сумку нашей гостьи, она протягивает мне руку.

— Спасибо. Меня зовут Кейси Коннер.

Я пожимаю ей руку, борясь с желанием притянуть её как можно ближе к себе.

— Бэррон Грейди.

Она застывает, её взгляд падает на девочек.

— Бэррон Грейди? — повторяет она, как будто уже слышала мое имя раньше. — Спасибо, что позволил мне остаться с вами сегодня ночью. — Ее слова звучат натянуто, и я списываю это на холод, но что-то в ее тоне не так.

Кейси и девочки вместе едут на заднем сидении, мы высаживаем Моргана с оленем у его дома, а затем направляемся ко мне домой. Я еду быстрее, чем обычно, в тех случаях, когда возле меня сидит девушка, но на улице так чертовски холодно, что я боюсь, что мои яйца в данный момент превратились в яички.

Когда мы заезжаем в гараж, я думаю, что может быть, принял плохое решение. Затаив дыхание, смотрю, как Кейси снимает мою куртку и передает мне. Незаметно проверяю очертания ее груди и изгибы ее талии. Из-за её округлой попки, обтянутой джинсами, у меня появляется безумное желание схватить её и затащить к себе на колени.

Хорошо, яйца вернулись, но и моя эрекция тоже. Бл*дь. Это будет сложнее, чем я думал вначале.

В буквальном смысле.

Может быть, мне следовало позволить ей остаться в бараке.

Черта. С. Два.

ГЛАВА 8

В полной заднице

С большой буквы З!

КЕЙСИ

О чем, черт возьми, я думала? Я знаю, кто он. Это же очевидно. Как из всех мест в мире, где я могла бы врезаться в оленя, я умудрилась случайно встретиться с ним.

О, точно, я же не виновата. Но вы слышали когда-нибудь звук чьего-то голоса, и ваши коленки подкашивались?

Теперь у меня такое чувство. Из-за мужа Тары. Бывшего мужа? Нет, он отказывается подписывать документы, значит, определенно все еще женат. Интересно, знает ли он о ее помолвке. Или о том, что она отчаянно пытается соединить себя узами брака с один чуваком-актером и поэтому трижды высылала документы обратно за последние несколько месяцев. Все это время Бэррон отказывается ставить подпись.

Я должна сказать ему, что знаю, кто он такой, что его жена самая большая стерва в Брентвуде, но мысль о том, что я не задержусь здесь надолго, заставляет меня поверить, что я не должна этого делать. Подумаешь, маленькая безобидная ложь от девушки, которая не планирует оставаться в этом городе?

У него есть дети, ради бога. Я должна держать язык за зубами и не вторгаться в его личную жизнь.

Так что молчу, пока он укладывает своих детей спать, как он сказал мне, во второй раз за сегодняшнюю ночь, и дает мне одеяло, подушку и теплоту, которую не ожидала от кого-то вроде него. Думаю, я представляла, что он будет таким же холодным и отчужденным, как Тара, но это не так. Его глаза полны доброты, нежности к его детям, и то, как он смотрит на меня, ну, я знаю, что делает мужчина, когда его привлекает женщина, и бьюсь об заклад, что если бы залезла на него, то он бы не жаловался.

После того, как я вернула ему куртку, мое тело все еще пахнет им — кожей, дымом, смазочным маслом, всем южными и мужественным.

Проклятье. Из всех мест, где я могла разбить свою машину, почему это должна быть его мастерская?

Вздохнув, пристально рассматриваю большие окна комнаты, которая, скорее всего, является его гостиной. Это хороший дом. Лучший, чем я могла ожидать, судя по тому, как Тара утверждала, что он некий деревенский парень, живущий в глуши. Большущий каменный камин от пола до потолка привлекает мое внимание к центру комнаты, поскольку остальная часть дома, судя по всему, построена вокруг него. Затухающий огонь трещит на заднем плане, оранжевое пламя очаровывает, создавая почти умиротворенное ощущение вместе с падающим вдали снегом.

— Диван не такой уж и удобный. — Его присутствие позади меня пугает, и я подпрыгиваю от звука его голоса. — Но это лучше, чем холодная мастерская.

Я поворачиваюсь к нему лицом, засовывая руки в задние карманы джинсов.

— Всегда идет такой снег? — спрашиваю я, пытаясь завязать разговор и избежать неловкости.

Он качает головой, но не встречается со мной взглядом.

— Обычно не такой сильный, но время от времени накатывает буря.

— Как сегодня, — отмечаю я, улыбаясь. Всматриваюсь в черты его лица, удерживающее мое внимание. Темные волосы, спутавшиеся на голове из-за вязаной шапочки. Высокие скулы, прямой нос, волевой, выраженный подбородок. Как южная, более мускулистая версия Джеймса Дина с щетиной на лице и загадочными темными глазами. У него образ, которого добивается Голливуд, но он делает это без особых усилий.

Мы идем на кухню, где у Бэррона хранятся влажные салфетки и аптечка. Он улыбается, стуча костяшками пальцев по столу.

— Давай взглянем на твою рану.

Мое сердцебиение ускоряется.

— О, я в порядке. Это просто царапина.

Он не сводит глаз с моего лба, прищурившись, словно пытается рассмотреть порез на расстоянии.

— Я все же хотел бы на нее посмотреть.

— Хорошо. — Останавливаюсь возле кухонного островка, в футе от него. — Я бы хотела посмотреть на тебя голым, но сегодня этого не произойдет.

Вот блин. Я сказала это вслух.

Бэррон издает смешок или кашляет, я не уверена, но румянец на его щеках говорит мне, что он не встречал никого, похожего на меня. Но он быстро приходит в себя и подмигивает, глубокий смех сотрясает его грудь. В эту секунду как будто воздух вокруг нас меняется.

— Давай сначала обработаем рану, — мягко говорит он, вторгаясь в мое лично пространство, а затем ведет меня к лучшему освещению возле раковины.

Подойдя к нему еще ближе, сопротивляюсь желанию уткнуться головой в его грудь и позволить мягкому хлопку фланелевой рубашки свести меня с ума.

Бэррон вытирает руки о джинсы, берет салфетку и прикасается ею к моему лбу.

— Извини, если печет.

— Все в порядке. — Стискиваю зубы из-за острой боли, но не показываю виду.

Наши взгляды встречаются, жар поднимается вверх по груди, шее и, наконец, по щекам. Черт, даже кончики моих ушей горят.

— Тебе больно? — Бэррон пригвождает меня своими темными глазами. Я ерзаю.

Привет, деревенский парень. Черт, мне уже не хочется возвращаться домой.

Слежу за каждым его движением.

— Нет. Я думаю, что рана онемела.

Он обхватывает мою голову руками, и я вздыхаю. Вздыхаю и полностью расслабляюсь.

— Не похоже, что тебе нужны швы или что-то в этом роде. Подойдет просто пластырь. — Бэррон убирает руки с моего лица и слегка поворачивается к столу. Вернувшись ко мне, он улыбается, и это чертовски прекрасно. — По ходу, у меня есть пластырь с Эльзой и Губкой Бобом.

— Я фанатка Эльзы, — говорю я, смеясь, а затем улыбаюсь. Куда бы я ни посмотрела, везде фотографии двух девочек, их милые рисунки, а также их фотографии с ним. В доме Тары нет ни единого упоминания об этих девочках, хотя я наверняка знаю, что она их мать. Несмотря на детали, которые мне известны, я говорю:

— У тебя уже дети, хотя ты еще так молод.

Он пожимает плечами, и с его губ слетает грубый смешок.

— Я начал рано.

— Похоже на то. Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

Беспокойство гложет меня, дыхание учащается.

— Их мама где-то рядом? — Часть меня хочет убедиться, что он тот, за кого я его принимаю. Может быть, есть еще один Бэррон Грейди. Такое может быть, правда?

Стиснув зубы, он снимает обертку с пластыря, но выражение его лица не меняется.

— Не-а.

Я сглатываю и киваю, чувствуя на плечах тяжесть своей лжи.

— Прости. Я не хочу лезть в твою жизнь.

Приклеив пластырь на мой лоб, он вздыхает.

— Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть вода, обычное молоко, шоколадное молоко и сок. Или пиво.

Я закатываю рукава своего свитера повыше и отступаю от него.

— Есть что-нибудь покрепче?

Уголки его губ приподнимаются.

— Я уверен, что у меня где-то здесь есть немного вина. Думаю, Карли на днях вечером оставила бутылку.

Карли? Кто, черт возьми, такая Карли? И почему меня это волнует? Господи, как же сильно я ударилась головой?

— Я не люблю вино. Может, есть виски?

Бэррон тяжело вздыхает, его полуулыбка превращается в легкий смешок.

— А ты серьезно настроена раздеть меня.

— Что ж, так и есть, — поддразниваю я. — Но я не хотела бы переходить границы твоего гостеприимства.

— Ты не переходишь, — бормочет Бэррон. Он разворачивается и открывает шкафчик. — Выбирай.

У него впечатляющий запас виски. Должно быть, это его любимый алкоголь, потому что на полке около десяти бутылок разных марок.

— Ты расстанешься с Pendleton (Прим. пер.: Pendleton — марка канадского виски)?

Он берет бутылку.

— Для чего он здесь, как не для того, чтобы пить?

— Верно, но я не знаю, возможно, ты хранишь его для чего-то особенного.

— Это особенный случай. Ты не умерла, и мне не пришлось объяснять моим девочкам значение слова труп.

Поставив бутылку на кухонный островок, он закрывает шкафчик и достает два стакана.

Мое сердце переполняется чувствами от того, как он говорит «мои девочки». Даже просто Наблюдая за его действиями в течение последнего часа, становится понятно, что они значат для него целый мир.

Мы садимся за кухонный островок, который заваленный полуодетыми Барби, а одна кукла, похоже, одета, как ведьма. Бэррон наливает виски, и я не могу не смотреть на его руки. Длинные, сильные пальцы легко держат бутылку, костяшки, покрытые шрамами, и мозолистые руки, которыми я хочу провести по длине своего позвоночника.

Ерзаю на стуле, прочищая горло, полностью осознавая, что скрываю правду от него, но не в силах отстраниться. Он интригует, и я не могу понять, привлекает ли меня его грубая сторона или таинственные глаза, но я почти уверена, что трахну его просто, чтобы это выяснить.

Мы пьем в тишине, наше дыхание заполняет пространство между нами. Я наблюдаю за его реакциями, за его спокойным дыханием, за нахмуренными бровями из-за сосредоточенного взгляда. Полагаю, этот парень держит раздробленные осколки своего разбитого сердца взаперти, прежде чем его изъяны скажут сами за себя. Осколки туго сшиты и заполняют пустоту в глубине души. И хотя мое присутствие здесь сегодня ночью случайно, мое молчание вызвано моим безрассудным эгоизмом.

— Ты построил этот дом? — Обвожу рукой его дом. — Дом действительно хороший.

— Это не особняк в горах, но да, я его построил.

Окидываю взглядом бетонные столешницы и приборы из нержавеющей стали. От деревянных полов до балок с необработанными краями на потолке, ясно видно, что каждая деталь находится на своем месте.

— Это потрясающе. Ты талантлив.

Прочистив горло, Бэррон стучит своим стаканом по моему и наклоняется ко мне. Мои чувства на пределе из-за насыщенного запаха кожи и мужчины.

— Хочешь еще?

Улыбаюсь.

— Я думала, что это я пытаюсь раздеть тебя, а не наоборот.

Бэррон тихо смеется, звук становится приглушенным, когда он поворачивается, чтобы взять бутылку, но не отвечает. Хм. Может быть, деревенские парни не так жадно стремятся воспользоваться девушками с длинными ногами и голубыми глазами.

— В таком случае, я бы хотела повторить. — Я знаю, что не должна, но не могу устоять перед его южным акцентом.

Наливая еще, он самодовольно ухмыляется, его мышцы напрягаются самым восхитительным образом, когда он наполняет мой стакан.

— Итак… ты из Калифорнии?

Бэррон протягивает стакан мне и наши пальцы соприкасаются. Мое сердце подпрыгивает в груди, а желудок сжимается. Бл*дь. Мне нужно уйти, потому что, если я этого не сделаю, я знаю, что произойдет. Я сделаю то, о чем могу пожалеть. Делаю глоток виски, чувствую желанное жжение, глаза смыкаются.

— Как ты узнал?

— Номера машины.

Я падаю в омут его темных глазах и знаю, что если буду пялиться слишком долго, пути назад не будет.

— О, точно.

— Ты слишком молода, чтобы быть за городом в одиночестве.

— Достаточно взрослая.

Бэррон ждет, как будто больше не собирается говорить, пока я не продолжу. А потом понимаю, о, черт. Что, если он думает, что я сбежала, украв машину своего отца?

— Мне двадцать один.

В его глазах появляется какая-то эмоция, его рука сжимает стакан, и я не упускаю это из виду. Он моргает и быстро приходит в себя.

— Куда направляешься?

— Куда угодно, только бы не быть в Калифорнии.

— Тоже не могу сказать, что я бы остался там. — Бэррон кивает, ставя стакан на журнальный столик. — Все, кого я когда-либо знал, кто там жил, никогда не имели честных намерений.

Его внимание приковано к стакану перед ним, но от его слов и баритона, который как будто царапает мою кожу, я чертовски потею. Могу сказать по его манерам, что эмоциональное одиночество ставит этого парня в категорию слишком предсказуемых.

Тара определенно поимела его.

— Ты когда-нибудь уезжал из Техаса?

— Один раз. — Поднося виски к губам, его грудь расширяется от вдоха, взгляд становится отстраненным. — Доехал до границы с Калифорнией и вернулся обратно.

— Почему?

Его темно-карие глаза снова смотрят на меня, и их жар заставляет меня непреднамеренно наклониться к нему. Неужели меня влекло сюда для чего-то большего, нежели просто пописать и чтобы олень прыгнул мне на капот? Появился ли этот парень на моем пути по какой-то причине?

— Решил, что она того не стоит. — Бэррон проглатывает напиток, моргает от жжения, а затем указывает стаканом на фотографию на стене, на которой запечатлён он с девочками. — Но они стоили.

Мне не нужно просить объяснений. Он выбрал своих детей, а не Тару, и я ни капли его не виню.

Поднимаю стакан и допиваю остаток виски.

— Я устала.

Он не двигается.

— Я дам тебе немного поспать. — Бэррон ждет. Наши взгляды встречаются и удерживают друг друга. — Посмотрю твою машину утром, если хочешь.

Я теряюсь в оттенках коричневого, которые притягивают меня. Это как смотреть в каньон звездной ночью и видеть все вообразимые цвета, но знать, что это все оттенки одного и того же цвета.

— Я была бы тебе очень благодарна. Не знаю, как мне отсюда выбраться.

Его взгляд скользит к окну.

— Это может занять несколько дней.

Ненавижу, как мое сердце сильно желает, чтобы это была правда.

ГЛАВА 9

Не открывай дверь

Оставайся в своей комнате. Оказывается, я никогда не умел хорошо слушать.

БЭРРОН

«Я бы хотела посмотреть на тебя голым, но сегодня этого не произойдет».

Почему Кейси так сказала? Зачем ей, бл*дь, это говорить? Я злюсь, потому что в ту секунду, когда она произнесла эти слова, мой разум не мог легко их забыть. Не свожу глаз с будильника на прикроватной тумбочке и наблюдаю, как тикают минуты. Мой разум не дает мне уснуть. Я борюсь с собой. Желание открыть дверь и заключить Кейси в свои объятья сражается с необходимостью оставить ее в покое. Мне не нужно этого в нашей с дочками жизни. Есть причина, по которой я не хожу на свидания. Девочкам не нужны женщины в их жизни. Это только запутает их, потому что я больше не влюбляюсь. Было дело. Влюблялся. Меня на*бали. Я достаточно упрям, чтобы больше никогда не пытаться повторить это.

Пока я пялюсь на свою тумбочку, воспоминание прорывается сквозь поток моих мыслей. То самое, когда Тара оставила кольцо на прикроватной тумбочке. То, когда она ждала, пока я усну, прежде чем незаметно уйти во тьме ночной.

Это был мой опыт любви, и я знаю себя, чтобы утверждать, что больше не захочу этого снова. Мне это не нужно.

Я также не могу уснуть. Как вы можете себе представить. По двум причинам. Мои дети дома, и я только что пригласил незнакомку в наш дом. И ничего о ней не знаю. Кто знает, может она убьет нас во сне.

Конечно, это вряд ли, потому что Кейси, наверное, весит столько же, сколько мои ноги, и я мог бы обезвредить ее с меньшими усилиями, чем когда таскаю двух детей на своих плечах, но, черт, в наше время никогда не знаешь наверняка.

И моя вторая причина. Я продолжаю думать о том, чтобы затащить Кейси в свою комнату и заняться горячим, потным «я тебя не знаю» сексом, который ничего не значит.

К черту, можете подать на меня в суд.

Вот где витают мои мысли, они борются друг с другом за первое место. Мой член твердый, понятное дело. Три года. Прошло уже три гребаных года с тех пор, как я имел сексуальную связь, и поверьте мне, в последнее время я думал о том, чтобы заплатить за секс. Не потому, что не могу получить его здесь, а потому, что не хочу драмы, которая с ним связана.

Перевернувшись, пялюсь на стену и окно. Через открытые жалюзи вижу, что снег все еще идет. На земле уже лежит, как минимум, фута два и до восхода солнца выпадет еще больше.

Я переворачиваюсь и смотрю на дверь. Испытываю искушение. А если Кейси холодно? Это поступок джентльмена — проверить, как она, верно? Может посмотреть, не нужно ли ей еще одно одеяло?

О боже! Оставайся в своей чертовой комнате.

Было бы неправильно пригласить ее сюда? В моей постели теплее.

Нет, не теплее. Там догорает огонь. Наверное, ей слишком жарко. Может, мне следует убедиться, что это не так?

Бл*дь. Нет!

Провожу руками по лицу, переворачиваюсь на спину и устремляю свой взгляд на потолочный вентилятор.

— Почему я пригласил ее остаться здесь? — бормочу, когда дверь моей спальни открывается.

— Папочка?

Боже милостивый, я не могу получить немного гребаного покоя. Вздыхая, закатываю глаза. — Кэмдин, сейчас три часа ночи. Возвращайся в постель.

Она этого не делает и забирается на мою кровать. Сидит, поджав под себя ноги.

— Я думаю, что в моей комнате есть монстр.

Я смотрю на нее, медленно моргая. Не могу вспомнить последнюю ночь, когда спал больше четырех часов.

— Нет, его там нет.

— Я могу поспать с тобой?

— Нет. — Помните мое правило не позволять детям спать в моей постели? Оно все еще действует. — Пойдем, посмотрим, есть ли там монстры. — Беру дочку на руки и выношу из комнаты. По крайней мере, так я смогу проверить, все ли в порядке с нашей гостьей. Верно?

Кэмдин кладет голову мне на грудь и зевает.

— Папочка?

— Да, милая? — Мы проходим мимо спящей на диване Кейси. Она повернулась к подушкам, и я не вижу ее лица. Видно только изгиб ее талии и волосы, рассыпавшиеся по подушке. Мне хочется провести кончиками пальцев по ее округлым бедрам и убрать волосы с ее плеч. В этом ничего такого, правда?

Ага, размечтался, придурок. Оставь ее в покое.

Кэмдин ерзает у меня на руках, уставившись на мое лицо. Коснувшись пальцем моей челюсти, она склоняет голову набок.

— Серенити сказала мне, что кенгуру не могут пукать. Как ты думаешь, это правда?

Меня это бесит. Меня это пи*дец как сильно бесит, потому что мне не нужно знать это дерьмо. Когда я встаю в три часа ночи из-за детей, и они говорят мне такой бред, я вынужден думать об этом.

— Меня не волнует, могут они или не могут. — Пинком открываю дверь в комнату девочек и вижу Сев, которая храпит, растянувшись на своей постели, причем наполовину свалившись с кровати. — Меня волнует, когда ты будешь спать.

— Но здесь монстр. Я знаю, что есть, — ноет дочка. — Я слышу, как он дышит.

Кладу Кэмдин на верхний ярус и прислоняюсь подбородком к перилам. Слышу, как Сев разговаривает во сне.

— Ешь тушеное мясо, — бормочет она, поднимая руку вверх, а затем снова ее опускает.

Мы оба тихонько смеемся.

— Единственный монстр здесь — Сев.

Кэмдин смотрит на меня, держа в руке мягкую куклу Эльзу, рядом с ней плюшевый мишка, которого Морган подарил ей на прошлой неделе, в тот день, когда она упала с Лулу.

— Ты знаешь эту девушку?

— Нет. Не знаю. Пожалуйста, спи.

Она закрывает глаза.

— Хорошо. Но я хочу поговорить с ней утром.

— Почему?

— Она красивая.

Качая головой, беру Кэмдин за лодыжки и тяну, пока она не плюхается на матрас, а затем накрываю ее одеялом.

— Засыпай.

Она поднимает голову, улыбаясь, потому что знает, что испытывает мое терпение.

— Откуда она приехала?

Я хочу наорать на неё, чтобы она закрыла свои чертовы глаза и уснула, но, по моему опыту, дети на это не реагируют. Они задают еще больше вопросов, и, в конечном счете, вы сомневаетесь в своем здравом уме из-за того, что произвели их на этот свет. Я люблю своих детей больше, чем собственную жизнь, но когда мало спишь, теряешь способность думать ясно.

— Из Калифорнии, — говорю я дочке, пробегая рукой по волосам.

— Она будет моей мамой?

— Что? — воскликнул я. — Нет. Я не знаю, кто она.

Ее губы растягиваются в улыбке.

— Но, может быть, она тебе понравится, и сможет остаться.

Прикладываю руку к лицу Кэмдин.

— Засыпай. Хватит разговаривать.

— Хорошо. — Она скрещивает руки на груди. — Но я поговорю с ней утром.

— Я даже не сомневался в этом, — шепчу я, целуя ее в лоб, прежде чем выйти из их комнаты.

Нервное напряжение пробирает меня насквозь, когда возвращаюсь в свою комнату. Но я останавливаюсь в гостиной. Непреднамеренно перевожу взгляд на диван, где сейчас лежит Кейси, повернувшись ко мне лицом. Она уснула или притворяется. Она спит так же, как и Сев, наполовину свалившись с дивана. Не знаю, почему, но я пристально смотрю на ее лицо, и то, как пламя камина бросает тень на ее кожу, наводит меня на мысль, что, возможно, будет не так уж плохо узнать её поближе.

На скулах заходили желваки, и я поймал себя на мысли, что застрял в коридоре, борясь с разумом и сердцем за причины, которых не понимаю.

Глубоко вздохнув, провожу рукой по волосам и закрываю дверь в свою комнату.

Почини ее машину, говорю я себе. Убери ее из своей с девочками жизни, прошу тебя, но когда я умел хорошо слушать? Может быть, я креветка. Думаю сердцем, потому что оно сейчас в моей гребаной голове.

ГЛАВА 10

Черт знает где

Это лучшее место на земле.

КЕЙСИ

Просыпаюсь утром и не слышу никаких звуков. Ничего. Ни полицейских сирен, ни собачьего лая, ни строительных работ возле моей квартиры.

Это… великолепно. Чистая, райская умиротворенность.

Беру свои слова обратно. Звуки есть, просто не те, к которым я привыкла за многие годы. До меня доносится разговор. Детские тоненькие голоса.

Вы знаете, когда кто-то пялится на вас? Такое чувство, что за вами наблюдают? Я ощущаю это сейчас, но держу глаза закрытыми и жду. Слушаю их голоса и тихое дыхание, знаю, что они рядом, если не сидят прямо передо мной.

— Она красивая.

— Она пускает слюни.

— Мне нравятся ее волосы.

— Думаешь, она голодна?

Слышу вздох, а затем:

— Не знаю. Я хочу есть. Где папочка?

— Он на улице убирает снег. Я сделаю тебе вафли.

— Хорошо. Много сиЛопа.

— СиРоп.

— Ты можешь сделать их черными?

— Нет.

— ПосмотЛи на снег!

Я слышу шаги, приоткрываю один глаз, и вижу, как девочки отходят от меня к окнам с видом на заснеженное поле. Снег лежит так высоко, что даже прилип к окнам. Обе девочки все еще в пижамах, прижимают руки к окнам. Мне нужна минутка, чтобы рассмотреть их, я очарована каждым их движением. Та, что повыше, с темными волосами, прижалась лицом к окну, наблюдая за своим папочкой, ее дыхание отображается на стекле.

Маленькая белокурая девочка не особо впечатлена и убирает руки от окна.

— Холодно.

— Надеюсь, мне не нужно идти в сад, — отмечает темноволосая.

Я сажусь и улыбаюсь, глядя на них. В процессе движения роняю на пол подушку, и они обе поворачиваются лицом ко мне.

— Привет, — говорю я, не уверена, что еще мне делать. Странная женщина просыпается в их доме. Что еще я должна сказать?

— Привет! — Та, что повыше, идет ко мне. На самом деле, обе девочки подошли и стали примерно в футе от моего лица. — Как тебя зовут?

— Кейси Коннер. — Я сглатываю, чувствуя, что они собираются задать мне кучу вопросов. Посмотрев на них так близко, могу сказать, что Тара — их мать. В то время как у старшей темные глаза и волосы от отца, ее лицо — точная копия Тары. У младшей белокурые волосы и глаза Тары, но все остальное от Бэррона.

Старшая берет мою руку в свою.

— Я Кэмдин Роуз Грейди. Приятно познакомиться, мэм.

— Приятно познакомиться с тобой, Кэмдин.

Блондинка с растрепанными локонами неуверенно улыбается.

— Ты пускаешь слюни.

Дерьмо. Вытираю рот тыльной стороной ладони.

— Упс. Думаю, я очень хорошо выспалась.

Малышка садится рядом со мной и трогает мои волосы.

— Я Сев. Мне нЛавятся твои волосы.

— Спасибо. Мне нравятся твои кудри.

— Я отрастила их, — шепчет она, накручивая локон на палец, как струну. — Откуда ты?

— Из Калифорнии.

Кэмдин улыбается.

— Где это?

— На побережье.

— Что такое побережье?

Прежде чем я успеваю ответить Кэмдин, дверь открывается, и входит Бэррон с красными от холода щеками, весь в снегу и выглядит как самый горячий деревенский житель, которого я когда-либо видела. Я таращусь. Как олень в свете фар. Ха. Теперь я тоже знаю этот взгляд. Покойся с миром, животное.

Он в вязаной шапке, и его волосы выглядывают сбоку и сзади. Бэррон снимает ее, снег падает с его плеч, когда он топает ногами у двери.

— Девочки, оставьте Кейси в покое. — Стянув куртку, он встряхивает ее и вешает на крючок возле двери.

Мое сердце начинает биться быстрее от того, как Бэррон произносит мое имя с южным акцентом, и я умираю от желания подбежать к нему, чтобы почувствовать его запах.

Девочки подскакивают и бегут к нему.

— Мы можем поиграть в снегу? — спрашивает Кэмдин.

— После того, как вы что-нибудь поедите и оденетесь. — Бэррон опускает взгляд на детей у своих ног, обе смотрят на него так, словно он ростом в десять футов (Прим. пер.: 10 футов примерно 3 метра), и обещает достать им звезду с неба. Знаете, он, наверное, один из тех, кто сдерживает свои обещания, в отличие от мужчин в моей жизни. — Затем мне нужно будет пойти в мастерскую.

Девочки уносятся в свою комнату, но Кэмдин останавливается, и Сев врезается ей прямо в спину. Обе падают на пол. Кэмдин встает на ноги.

— А я иду в сад?

Сдавленный смех срывается с губ Бэррона.

— Нет. Мы едва можем выбраться из подъездной дорожки.

— Ура! — кричит она, направляясь в свою комнату.

И тут я остаюсь с Бэрроном наедине. Встаю, поправляя рубашку, и пытаюсь расчесать волосы руками. Он ухмыляется, наблюдая за мной, и кладет перчатки на каминную полку. Наши взгляды встречаются, а потом он тихо вздыхает, словно подбирает слова. Тишина, повисшая между нами, дарит полнейшее спокойствие, к которому я не привыкла. Я привыкла к приказам и требованиям, а не к вниманию со стороны кого-то, кто явно заинтересован в том, почему я появилась в его жизни.

Бэррон сглатывает, притворно улыбаясь.

— Прости за них. У нас не так часто бывают гости.

— Все хорошо. — Непреднамеренно шагаю к нему. Он внимательно смотрит на меня, и, если бы меня спросили, я бы сказала, что он так же заинтересован мной, как и я им. — Девочки такие милые.

— Они чертова заноза в моей заднице, вот кто они. — Бэррон смеется едва слышно, а затем кивает в сторону кухни, отстраняясь от меня. — Есть кофе, если хочешь. — Он приподнимает брови. — Девушки из Калифорнии пьют кофе?

— Я не из Калифорнии. Я просто родилась и выросла там. — Непроизвольно подхожу ближе, не в силах быть на расстоянии. — И да, я бы хотела выпить кофе.

Бэррон пристально смотрит на меня, словно не понимает, что я сказала. Вероятно, так и есть. Я иду за ним на кухню и беру чашку, которую он мне протягивает.

— Если ты родилась и выросла в Калифорнии, это, как правило, означает, что ты оттуда.

Обхватываю чашку руками.

— Конечно, но моей душе там не место.

Бэррон переводит свой взгляд на меня, а затем снова на кофейник.

— А где ей место?

— На юге.

На его лице мелькает веселье, когда он наливает кофе в мою чашку. Тепло согревает мои ладони, пар поднимается вверх и заслоняет мне вид на его красивое лицо.

— По моему опыту, на юге все лучше.

— Я пока в этом не уверена. — В другой комнате раздается визг плача и звук хлопающей двери, сопровождаемый криками маленькой девочки. Бэррон качает головой и шумно выдыхает, поднося чашку к губам.

— У них разница в восемнадцать месяцев, и они никогда не ладят.

Я улыбаюсь, думая о воображаемой сестре, которая у меня была в детстве.

— А я единственный ребенок в семье. У меня была воображаемая сестра, я выдумывала ссоры между нами и разыгрывала их так, как будто они были у нас на самом деле.

Бэррон смотрит на меня, не отводя глаз. И, судя по выражению его лица, думает что-то вроде «эта цыпочка чертовски сумасшедшая».

Забавный факт, но он прав. Так и есть. Калифорния делает это с вами.

— Итак… Думаешь, сможешь вытащить мою машину из стены мастерской? — спрашиваю, пытаясь нарушить молчание между нами. Я не пойму, то ли Бэррон думает, что я сумасшедшая, то ли беспокоится, что его дети дерутся в другой комнате.

Его внимание переключается на крики.

— Да, смогу. — Движением руки он указывает на коридор. — Я лучше пойду, проверю их. — Не взглянув в мою сторону, он уходит.

Пью кофе и улыбаюсь по причинам, которых не понимаю. Какого черта я здесь делаю? Почему я здесь?

Ладно, я знаю почему, но все же, почему мое сердце так желает остаться?

Я храню воспоминания, и те люди, от которых пытаюсь убежать, не найдут меня здесь.

Или найдут?

Когда Бэррон возвращается в комнату, то держит Сев за ноги вверх тормашками.

— Что я говорил тебе о том, что ты кусаешь других людей?

— Не кусаться. — Она хихикает, ее волосы подпрыгивают при каждом движении.

— Тогда почему ты продолжаешь кусать свою сестру? — Он опускает Сев на кухонный стол и становится перед ней, олицетворяя сурового отца, который отчитывает своего ребенка.

Это самый горячий образ, который я когда-либо видела в своей жизни. Такой мужественный и сексуальный. Его спина загораживает мой взор на его дочь, которая сидит на столе, болтая ногами, и смеется над папой, который пытается с ней серьезно поговорить.

— Мне нЛавится кровь, — говорит она Бэррону, будто это неопровержимый факт.

— Не кусайся. Это плохо, — предупреждает он. — Если не перестанешь кусать людей, я вырву тебе зубы.

— Давай. — Сев смеется ему в лицо. — Они мне не нужны.

Его грудь содрогается от смеха.

— Ты невыносима.

Я не могу не смеяться над ними. Они такие чертовски милые. Никогда в жизни не подумала бы, что парень, которого Тара обзывала деревенщиной и упрекала в том, что он чересчур похож на техасца, чтобы дать ей то, что она хотела, и тот, кто стоит передо мной, один и тот же человек.

Бэррон опускает ее со стола и поворачивается лицом ко мне, скрестив руки на груди.

— Все еще думаешь, что девочки милые?

Я улыбаюсь, мои щеки покраснели.

— Безусловно.

Раздается стук, и Сев сразу бежит к двери.

— Дядя!

Дядя? О точно. Другой мужчина, которого я видела прошлой ночью. Я не знаю, кто родители этих братьев, но уверена, что они прекрасные люди. Я встречала много красивых людей в своей жизни, но все они были уродливы внутри.

— Дядя, один мальчик сказал мне, что если бросить в небо горячую воду, она замерзнет. Мы можем попробовать?

Морган улыбается Кэмдин, которая, как только он заходит внутрь, наступает ему на ботинки и цепляется за его руки.

— Давай попробуем. — Морган поднимает ее на руки. — На улице минус четыре.

Ни фига себе! Температура ниже нуля, а Бэррон расчищал снег? У любого мужчины, которого я знаю, не хватило бы духу сделать это. Они бы наняли кого-нибудь.

Я напрягаюсь, так как не уверена, как он относится к тому, что я все еще в его доме.

— Как ты думаешь, сколько времени нужно, чтобы вытащить мою машину? Я могла бы… вызвать эвакуатор или что-то в этом роде.

Бэррон поворачивает голову и смотрит на меня через плечо, когда девочки подходят к плите. Его лицо не выражает никаких эмоций.

— Я могу позаботиться об этом.

Держу пари, ты можешь, ковбой.

Не успеваю что-либо сказать, как Морган толкает меня своим плечом. Я познакомилась с ним прошлой ночью, когда он снимал оленя с моего капота.

Он подмигивает мне.

— Спасибо, что наполнила мою морозилку.

Твой брат мог бы наполнить меня.

Господи Иисусе. Что со мной не так? Я что, ударилась головой сильнее, чем думала?

Бэррон ловит мой взгляд, наклоняясь к столу. Его глаза неторопливо скользят по моему телу, и я думаю, что, возможно, он думает о том же.

Почему этот город? Почему он?

ГЛАВА 11

Новенькая в городе

Тема каждого разговора, который у меня будет сегодня.

БЭРРОН

Не думай о ней.

Не.

Думай.

О.

Ней.

И знаете что? Я уже думаю. По правде говоря, я постоянно, одержимо думаю о Кейси. И чем больше стараюсь, тем сложнее перенаправлять свои мысли. Мне интересно, например, какого цвета ее трусики, и что ей нравится есть на ужин.

Этим утром я часами думаю обо всех вещах, которые хочу с ней сделать, но не могу. Не должен.

Я кормлю скот. Кладу лошадям сено. Играю с девочками в снегу, отморозив себе задницу, и наблюдаю, как Кейси смотрит на снег, будто никогда его раньше не видела, — и все это время не могу выкинуть её из своей головы.

И сейчас я здесь, в мастерской, все еще думаю. Размышляю. Спорю с собой, что мне не нужно знать цвет её трусиков. Не нужно, верно? Пожалуйста, скажите да, потому что я не могу работать. Я снова чувствую себя проклятым подростком, как тогда, когда заинтересовался Тарой и не мог прожить и часа, не думая о ней голой. Ну, к черту Тару и на хрен эти мысли. Я думаю не о ней.

Я смотрю на двери офиса, где находится Кейси. Держу пари, они красные. Может розовые. Черные?

Бл*дь!

— Машина Кейси Лазбита (прим. пер. — разбита), — бормочет Сев, глядя на авто.

— Ничего не трогай, — напоминаю я ей. Этот разговор мы вели каждый день в этой мастерской с тех пор, как дочка стала достаточно взрослой, чтобы ходить и пытаться что-то схватить. Помните, я говорил, что несколько раз вызывал для нее токсикологическую службу? Большинство случаев произошло здесь. Поверьте мне, я подружился с Управлением по охране труда. И я действительно хорошо умею прятать своих детей в кладовке, когда они появляются.

Сев вздыхает, не глядя на меня, возле неё горстка инструментов, которые она уже вынула из моего ящика.

— Не тЛогаю.

Я называю это «вешать лапшу на уши».

— Черт возьми! — Джейс насвистывает, улыбаясь, натягивая шапку на уши. Я не ожидал, что кто-то из парней появится сегодня, но этих парней не остановить. — Она гнала на большой скорости, когда увидела оленя?

— Хрен его знает. — Пробегая рукой по волосам, я стараюсь не задерживаться взглядом на дверях офиса, где, как мне известно, находится Кейси. — Однако она выглядела испуганной.

— Морган сказал, что она спала на твоем диване.

Я хмыкаю, но ничего не отвечаю. Знаю, куда он ведет. К разговору, которого я не хочу.

Джейс ухмыляется, многозначительно шевеля бровями.

— Ты ее трахнул?

— Нет. — Мне хочется сильно толкнуть его, но я сдерживаю себя, потому что он протягивает мне столь необходимый кофе. Я беру напиток, но все еще не перевариваю Джейса этим утром. — Не будь мерзким.

— Это не мерзко. — Он громко смеется, приподняв брови, попивая дымящийся кофе. Борюсь с желанием выбить стакан из его руки и надеюсь, что Джейс обожжется. Он по привычке прикусывает нижнюю губу, а затем медленно её оттягивает. Женщины, вероятно, считают это сексуальным. Я считаю, что это отвратительно и раздражающе. Почему мы вообще говорим об этом? — Я видел ту цыпочку. Не стал бы тебя винить.

Меня бросает в жар, и я не уверен, но такое ощущение, что мое сердце переворачивается в груди. Часть меня в ярости, что он пялился на нее. Скажем так, я злюсь на девяносто восемь процентов. На последних два процента я ни в чем его не виню.

— У тебя свои проблемы, — напоминаю я ему. — Например, Эбби выходит замуж за другого мужчину через два месяца.

Джейс оглядывается через плечо на Ретта, брата Эбби, который тоже здесь работает. Я упоминал, что они лучшие друзья? Да, как и то, что Ретт не знает, что Джейс трахал его сестру на протяжении всей старшей школы, и вероятно из-за этой дружбы Джейс никогда не отстаивал свои любовные отношения, когда Эбби умоляла его «выбери меня» после школы. Но Джейс так и не выбрал её, и теперь здесь, одержимый девушкой, которая уехала в колледж без него и попутно встретила доктора.

Но это его проблема, а не моя.

Моя проблема в том, что машина Кейси застряла в стене моей мастерской, и я не могу престать думать о её заднице.

Сев, которая стоит у моих ног и пялится на запачканный кровью капот, дергает Джейса за руку.

— На ком ты женишься, паЛень?

Если вы еще не догадались, то Сев испытывает симпатию к Джейсу. Ему не надо придавать этому большого значения, потому что ей также нравится Роб Зомби (Прим. пер.: Роб Зомби — американский рок-музыкант, который играет в стиле индастриал-метал, альтернативный метал и грув-метал), и она хочет наложить заклинание, чтобы у неё появилась мама.

Джейс слегка дергает Сев за волосы.

— Я ни на ком не женюсь, малышка, — говорит он ей, подмигивая. Переминаясь с ноги на ногу, он снова пристально смотрит на меня. — Впрочем, как и Эбби, если у меня будет что сказать по этому поводу.

Со стоном опускаюсь на колени и проверяю раму, сдергиваю едва прикрепленный бампер. Я раздражен по причинам, которых даже не понимаю. Мне не нравится, что Кейси здесь, и я не могу игнорировать ее так, как хочу.

— Тогда иди, скажи что-нибудь и оставь меня в покое.

— Не-а. — Джейс сбрасывает снег из крыла машины. Он падает со шлепком, разбрызгивая воду по всему бетонному полу. — Я хочу посмотреть, что у тебя тут получится. Думаю, будет потрясающе.

— Ну, конечно. — Осматривая машину, я обращаю внимание на повреждения. Охлаждающий вентилятор. Радиатор. Датчик давления в шинах. Лобовое стекло. Бампер. Подушка безопасности. Совершенно очевидно, что у меня работы по горло, потому что я ни за что не позволю кому-то еще прикасаться к этой машине. Я работаю с тракторами, но это не значит, что не смогу починить машину. Все это означает, что я смогу проводить больше времени с Кейси, верно?

— Ты просто хочешь, чтобы я снова был прикован наручниками к стулу и у тебя появится возможность шантажировать меня.

Он кивает, как будто я попал в самую точку.

— Я целый год получал классную работу. — Джейс широко улыбается, делает паузу, а затем продолжает: — Конечно, я собираюсь использовать это для шантажа.

Поднимаю на него глаза и стараюсь убрать заинтересованность в голосе. Ни в коем случае не хочу, чтобы он думал, что Кейси заинтересовала меня.

— Перестань болтать и посмотри, сколько времени понадобится, чтобы вытащить эту машину из здания. Сегодня у нас куча работы.

— С таким же успехом можно купить новую машину, — бормочет Джейс, его ботинки шаркают по бетонному полу, когда он ходит вокруг автомобиля. — Это куча мусора. Что ты сделал с оленем?

— Морган забрал его.

Возле меня стоит Сев, она снимает перчатки, бросает их на землю и пытается дотронуться до капота.

— Даже не думай об этом, — предупреждаю я, сердито глядя на дочку. Я знаю, что она собирается сделать. Провести пальцем по капоту, чтобы потрогать кровь. Поверьте мне, этот ребенок не дает мне спокойно спать по ночам, потому что я боюсь, что она перережет мне горло, просто чтобы увидеть, как выглядят мои внутренности.

— Я не буду это лизать, — огрызается Сев, поднимая шапку с глаз. — Я ухожу из этого дуЛацкого места.

Джейс смеется и поднимает бампер с пола.

— Мы починим эту развалюху?

— Почему бы и нет. — Я не признаюсь, что не уверен наверняка, смогу ли подчинить машину, но знаю, что пока еще не хочу отпускать Кейси.

Джейс уже уходит, но вдруг поворачивается и машет рукой в сторону черного входа.

— Я собираюсь расчистить подъездную дорожку, чтобы мы могли вытащить этот хлам из стены мастерской.

Глядя на машину, я киваю, но ничего не говорю.

— Кто эта девушка?

Мне не нужно оборачиваться, чтобы убедиться, что это Тилли, и она держит кофе.

— Какая девушка?

— Та, что в офисе с Лил. Ты знаешь, что они говорят о тебе.

Беру кофе и приподнимаю брови от удивления, мое сердце начинает биться чуть быстрее. Прислоняюсь к ящику с инструментами и скрещиваю руки на груди, стараясь выглядеть небрежно.

— Что они говорят?

Тилли подмигивает. Конечно, это её смешит.

— О, ты знаешь.

Я выгибаю бровь, ожидая, что она продолжит, но она этого не делает.

— Нет, не знаю. — Подхожу ближе к тете. — Скажи мне.

— Что мне будет с того?

Я борюсь с желанием встряхнуть Тилли. И это уже не в первый раз.

— Я не буду играть с тобой в игры, — торопливо говорю я ей, бросая сердитый взгляд. — Мне надо работать

Смех срывается с ее губ, когда она разносит кофе остальным парням, которые нашли себе занятие этим утром.

Следующие двадцать минут смотрю цены на запчасти для «Мерседеса» Кейси. Это единственная спокойная часть моего утра. Потому что в тот момент, в ту же секунду, когда моя рука касается двери офиса, все мое тело напрягается, а сердцебиение немного ускоряется. Я вижу ее через окно, Сев у нее на коленях, Кэмдин сидит рядом, девочки улыбаются и смеются над тем, что она им говорит.

Тяжело выдохнув, открываю дверь и захожу в офис, зная, что за мной будут внимательно следить.

— Девочки, о чем вы говорите?

— О Лулу. — Кэмдин расплывается в улыбке, болтая ногами, сидя на краю дивана. — Кейси никогда не видела настоящей живой лошади.

— Ты не много потеряла, — бормочу я, не сводя глаз с документов.

Лилиан смеется.

— Бэррон ненавидит…

— Ты спешишь? — спрашиваю я Кейси, перебивая Лилиан прежде, чем она успеет рассказать одну из моих неловких историй о лошадях. Или любую другую историю, которую этой девушке не нужно знать. Лилиан хохочет, но я продолжаю акцентировать свое внимание на Кейси и передаю ей заказ на ремонт, который подготовил. Я держусь от Кейси на расстоянии, опасаясь, что снова начну думать о ее чертовых трусиках. Бл*дь. Я уже думаю. Мой взгляд падает на ее ноги. Не-а. Остановись. Не думай об этом.

Знаете, бьюсь об заклад, что они черные. Ее ногти черные.

Прочищаю горло и вздыхаю. Мои мысли меня бесят.

— Я смогу получить детали через несколько дней, но рама немного повреждена, и у меня не будет регулировочного стенда до следующей недели.

Её вздох возбуждает меня, и я сглатываю комок в горле. Интересно, как звучат ее стоны? Она любит кричать в постели?

Бл*дь. Стоп!

Кончики ее пальцев пробегают по документам. Наши взгляды встречаются до того, как она касается перечня работ.

— Не торопись, — говорит Кейси с улыбкой, удерживая моих девочек возле себя. — Я могу снять номер в отеле.

Ни за что, черт возьми, я не позволю этому случиться.

— Ну, я…

— Ты можешь остаться с нами! — Кэмдин прерывает её, подпрыгивая, поскольку не в состоянии сдержать свое радостное волнение.

От удивления Кейси хлопает ресницами, но не подает виду.

— Я бы не хотела навязываться.

— Нет, — говорю я, прежде чем успеваю себя остановить. — Это займет всего около недели.

Лилиан смотрит на заказ с улыбкой на лице, а затем возвращает его мне. Она знает, что недалеко есть автосалон Mercedes, но я проигнорировал этот факт. Да, я знаю, что делаю, так что не надо читать мне нотации.

К сожалению, для меня, я снова думаю о трусиках Кейси. Меня уже не интересует цвет. Теперь мне любопытно, какого они стиля. Стринги? Бикини? Или трусики с высоким вырезом на попке? Бл*дь. Такие мне очень нравятся. Или, может быть, на ней обычные белые трусы шортиками. К несчастью, даже такой стиль я считаю сейчас горячим и хотел бы содрать их зубами с ее безумно горячего тела.

Да, я знаю. Мне п*здец.

И я знаю, о чем вы думаете. Признайтесь, что считаете это плохой идеей.

ГЛАВА 12

Разве это будет так плохо

Да. Ответ должен быть да.

БЭРРОН

Я начал крутить гайки в ремонтной мастерской моего отца задолго до того, как понял, чем хочу зарабатывать на жизнь. И теперь, когда это моя жизнь, каждый день предсказуем. По крайней мере, раз в неделю меня будут вызывать на ранчо Чендлера, потому что Эрл проигнорировал предупреждающие сигналы своего трактора и отказывается вывести его из эксплуатации. Бабуля Мэл забудет, куда положила ключи, не говоря уже о машине, и мне придется поменять свой маршрут, чтобы забрать ее на заправке.

И, независимо от моего желания, мне придется вытаскивать своих детей из разных мест, куда они не должны залезать, в противном случае они выпустят животных без ведома Моргана, и те перейдут из одного загона в другой.

Вы когда-нибудь гнались за карликовой козой по шоссе?

У Моргана есть такой опыт благодаря Кэмдин. И я скажу вам, что они куда шустрее, чем кажется на первый взгляд.

Я уже разобрался с Эрлом; бабуля Мэл в Бирмингеме навещает сестру, а Кэмдин в понедельник оставила ворота открытыми, и Люси… Лемон… похрен, как зовут эту чертову лошадь, прогулялась до магазинов с кормами, зашла прямо в магазин Вагнера и наелась зерном.

Что же дальше?

Моя нынешняя дилемма, помимо Кейси, заключается в том, что Кэмдин застряла попой в ведре, её лодыжки сейчас возле ушей, и она едва может поднять голову.

— ПеЛестань кричать. Я буду тебя мешать.

Я замираю, как вкопанный, и гляжу на Сев. Я бы даже не знал, что происходит в помещении для запасных частей, если бы не прошел мимо и не заметил стоящую возле ведра Сев. Прислонившись плечом к дверному косяку, качаю головой.

— Что ты делаешь?

— Помоги мне, — ворчит Кэмдин. — Сев пытается меня приготовить.

— Как ты туда попала?

— Просто так вышло. Вытащи меня! — кричит она, барахтается и плачет. — Я не хочу быть жуком.

Жук? Должно быть, Сев пытается превратить Кэмдин в насекомое. В прошлый вторник она нашла жидкость для розжига и обрызгала ею Джейса, а потом сказала ему, что если он загорится, то это будет означать, что он принц. Я знаю, Сев творит жуткое дерьмо, и я даже не понимаю почему. Может ей не хватало кислорода в утробе матери? Сдерживая смех, беру у Сев гаечный ключ.

— Почему ты позволила этому случиться?

Сев пожимает плечами с натянутой на лицо улыбкой. Ответа нет.

Я опускаюсь на колени рядом с ведром и убираю волосы Кэмдин с ее лица.

— Девочки, а почему вы вообще здесь? Я сказал вам оставаться в офисе с Лилиан.

— Нам было скучно, — плачет Кэмдин. — Папа, у меня болит попа.

— Ладно, хорошо. — Я тяну её за одну руку, потом за вторую. — Ты могла бы больше так не делать?

Мне требуется пятнадцать минут и помощь Джейса, Грейнджера и Ретта, чтобы вытащить Кэмдин из ведра. Пластик поцарапал кожу на ее ягодице.

— Иди к Лилиан. Скажи ей, чтобы она заклеила тебе задницу пластырем, это будет её наказание за то, что не смотрела за вами.

Кэмдин вздыхает, сердито смотря на меня.

— Прекрасно!

Сев берет гаечный ключ, но я забираю его и хватаю ее на руки.

— Прекрати уже пытаться превратить свою сестру в лягушку, жука, змею или кого-то еще.

Она моргает. Молчит. Сев не может этого обещать, эта маленькая безумная девочка, что сейчас в моих объятиях, может быть кем угодно, но только не вруньей.

Пощекотав ей ребра, опускаю дочку на землю.

— Иди назад в офис. Я почти здесь закончил.

Джейс наблюдает, как Сев исчезает в коридоре, куда уже ушла Кэмдин.

— Я не могу представить этих двоих подростками.

— Ага, так же, как и я, — бормочу и думаю о том, что уже пора водить девочек в детский сад, а не в мастерскую.

***

Сегодня день проходит быстро, так как у меня было куча дел: я занимался ремонтом поврежденной стены, расчищал от снега подъездную дорожку возле мастерской и вытягивал ребенка из ведра.

— Ты пойдешь к Тилли сегодня вечером? — спрашивает Джейс с ухмылкой, когда закрывает свой контейнер для ланча и достает заказы на ремонт со своего ящика с инструментами.

Каждую пятницу вечером я веду девочек в бар моей тети. Знаю, это место не подходит для детей, но мы живем в глухомани, и тут редко следуют правилам. Честно говоря, половину здания занимает ресторан, так что дети там не редкость.

— Не знаю, — говорю я ему и толкаю сварочный аппарат в сторону, чтобы освободить место для машины Кейси в углу мастерской.

— Возьми с собой Кейси, — советует он, при этом улыбаясь Грейнджеру, который заходит, стряхивая снег с волос, его джинсы мокрые ниже колен.

Мы расчистили всю подъездную дорожку, но на землю уже насыпало еще три дюйма снега.

— Я не пойду.

Джейс фыркает, засовывая руки в карманы куртки.

— Чушь собачья. Ты говоришь так каждую пятницу.

— Я не…

— Ты пойдешь.

К сожалению, он, наверное, прав. Я пойду только потому, что дети заставят меня, и что, черт возьми, я буду делать с Кейси всю ночь у себя дома, кроме того, что буду размышлять, какого цвета её трусики и с высоким ли они вырезом на попке? Лучше быть на людях, где я не буду думать в том направлении.

Верно?

Когда захожу офис, моему взору предстает картина, как Кейси раскрашивает с девочками. Я не совсем уверен, то ли Кейси погружена в свои мысли, то ли растеряна. Хотя, похоже, она наслаждается процессом.

— Папа, я наЛисовала это для тебя.

Опускаю свой взгляд на рисунок, который дает мне Сев. Все, что я вижу, это куча черного и фиолетового цвета.

— Что это такое?

— Машина Кейси и попа сестЛенки.

— Действительно, похоже, — поддразниваю, взъерошивая ее волосы. Я улыбаюсь, но не смотрю на Кейси, так как боюсь, что снова начну думать о ней в обнаженном виде. Забудьте мои мысли о трусиках. Я пошел дальше. Теперь мне любопытно, как выглядит ее округлая попка, когда она наклоняется.

— Девочки, вы, готовы?

Кэмдин начинает собирать мелки в свою сумку.

— Мы идем в бар?

— Да. — Джейс открывает дверь офиса и передает Лилиан заказы на ремонт с улыбкой на лице. — Передай Моргану, чтобы он более подробно рассказал мне, что вы делали в моем джипе в эти выходные.

Лилиан не смотрит на него, но ее щеки краснеют.

— Скажи ему сам, — отвечает она резким тоном и вырывает документы из его рук.

Джейс не дает Лилиан уйти. Он удерживают ее на месте, положив руки ей на плечи.

— Надеюсь, вы не еб*лись в моем джипе.

— Не называй это ёбл*й. — Она смотрит на него с отвращением. — Ты такой ребенок.

— Я не ребенок, — рявкает он, крепко заключает её в объятия, что Лилиан не может двигаться.

— Эбби со мной согласна, — издевается она, пытаясь высвободиться.

Пока я собираю девочек и слушаю, как спорят эти двое, не могу с собой ничего сделать и гляжу на Кейси. Она слушает, как Джейс и Лилиан пререкаются о том, что произошло или не произошло в его джипе прошлой ночью.

Кейси переводит свой взгляд на меня.

— Ты уверен, что ничего страшного, если я останусь у тебя? Я имею в виду, если ты отвезешь меня в город, я смогу снять номер в гостинице, верно? — Ее ярко-голубые глаза смотрят на меня.

Я мог бы, но не буду.

— Это не проблема. — Придаю своим словам небрежный тон, но не уверен, насколько это убедительно звучит.

Джейс широко улыбается и толкает меня, когда я отдаю девочкам куртки. Теперь он обхватил Лилиан за шею.

— Да, он…

Лилиан бьет Джейса в живот.

— Заткнись.

Джейс приходит в себя и еще сильнее сжимает её в объятьях. Девочки решили, что это такая игра, побежали спасать Лилиан и ничего другого не придумали, как стать на ноги Джейсу.

Кейси встает из-за стола, и мы становимся ближе друг к другу, чем я ожидал или хотел. Она тянется за курткой, которая висит на спинке стула. Когда она двигается, я улавливаю ее сладкий запах. Она пахнет духами из дорогого магазина, который я не могу вспомнить. Bath and Body Works (прим. пер:. Bath and Body Works — американская сеть розничных магазинов по продаже мыла, лосьонов, духов и свечей)? Нет. Это что-то распутнее. Не то, чтобы Кейси была шлюхой, насколько я знаю, и я на самом деле был бы не против, если бы она таки была проституткой, но что за магазин. Тот самый, который продает трусики, как он называется?

Видите? Я не до конца оставил тему трусиков позади, но на этот раз по другой причине.

Victoria’s Secret (прим. пер:. Victoria’s Secret — одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского нижнего белья, купальников, одежды, косметики, парфюмерии и аксессуаров)… вот именно! Это я веду к тому, что от нее пахнет сексом, а у меня так давно не было его, что мой член крайне разочарован моим жизненным выбором. Он уже давно хочет расстаться с моей рукой, но, к сожалению, я все еще нахожусь в этих серьезных отношениях.

— Папочка! — Кэмдин ноет, держась за руку Кейси. — Она должна остаться с нами. Пожалуйста?

Опускаю взгляд на свою дочь, шапочка сползла ей на глаза.

— Ты уверен? — снова спрашивает Кейси и смотрит на меня внезапно серьезным взглядом. — Я более чем готова пожить в отеле, или у Лилиан, она тоже предложила мне остаться у нее.

Стреляю глазами в Лилиан, которая уже освободилась от шейного захвата Джейса и выглядит взволнованной. Я злюсь на неё.

— Все хорошо. Мы не против, чтобы ты осталась с нами. — Бросаю еще один взгляд на Лилиан. Как она посмела предложить ей остаться. Снова смотрю на Кейси. — Ремонт твоей машины не займет много времени.

Не похоже, что я её уговорил.

— По крайней мере, позволь мне заплатить за ущерб, который я нанесла зданию. — Она протягивает мне свою кредитную карту.

Смотрю на кредитку. Кейси М. Коннер. Со вздохом опускаю руку, отказываясь взять карту.

— Мы разберемся с этим позже. — Я подмигиваю, потому что идиот. — Кстати, вы проголодались?

— Проголодались! — кричат девочки.

Губы Кейси изгибаются в улыбке, и она заправляет за ухо падающие на лицо волосы.

— Я на самом деле голодна. Я ела только фруктовые снэки, которыми поделилась со мной Сев.

Дочка хлопает меня по бедру.

— Я хочу есть.

— Там дальше по дороге есть бар, — говорю я Кейси и хватаю Сев за руку, чтобы она снова не ударила меня по яйцам. Всегда когда игнорирую её первый удар, она продолжает дальше лезть к моим гениталиям. — Я вожу туда девочек вечером по пятницам.

Кейси выглядывает в окно офиса и видит, что снег все еще идет.

— Мы сможем добраться туда в такую погоду?

Мы с Джейсом смеемся, когда я беру Сев на руки.

— Вот для чего нужны грузовики.

Я мог бы подвезти Кейси в город. Мог бы позволить ей остаться в гостинице, но как тогда я узнаю её получше? Вот именно поэтому я этого и не делаю. Так что беру ее в бар со своими детьми.

Что плохого может случиться?

ГЛАВА 13

Выпьешь еще?

Нет. Надо было остановиться после первой

БЭРРОН

— Здесь всегда так холодно?

Я наклоняюсь, завожу грузовик и включаю обогреватель.

— Только зимой.

— И летом будет жарко, как в аду, — говорит Кэмдин Кейси, потому что да, у нас тут ковбойский образ жизни, и мои дети все слышат.

— Кэмдин, — рычу я, глядя на нее сердитым взглядом.

— Прости, — бормочет она, плюхается обратно в свое кресло-бустер (прим. пер.: Бустер — небольшое детское сиденье с подлокотниками без спинки и внутренних ремней безопасности) и сама себя пристегивает.

И тут я вспоминаю, что Кейси сидит рядом возле меня. Её взгляд блуждает по моему грузовику, и она дрожит до такой степени, что её трясет.

— У вас есть подогрев сидений? Мои ягодицы онемели. — И тут же шлепает себя рукой по рту. — Бл*дь!.. блин. Я имела в виду блин. — Девочки начинают хихикать. Кейси ловит мой взгляд. — Мне жаль. Я не привыкла быть рядом с детьми.

Часть меня хочет знать, с кем же она привыкла быть рядом. Какая у нее была жизнь до того, как она врезалась на своей машине в стену моей мастерской? К слову об аварии… Улыбаюсь и пожимаю плечами.

— Подогрева сидений нет, извини. — Не задумываясь, стаскиваю с себя куртку и отдаю ей. — Вот.

— Ты не должен этого делать.

Но вы заметили, что она не отдает куртку мне назад? Она хочет меня. Мы обмениваемся взглядом, который просто кричит: «Возьми меня сейчас же». Жаль, что мои дети находятся на заднем сиденье, потому что я мог бы сделать это. И выражение ее лица, вероятно, не означает «возьми меня сейчас», но в моем давно лишенном секса состоянии я думаю, что это именно так.

Кейси изумленно смотрит на снег с нежной улыбкой на лице.

— Вау, посмотрите, снег идет.

— Я бы хотела его попЛобовать, — говорит нам Сев, её голос становится слишком громким для моего уха, когда она срывает шапку с моей головы и бросает ее на пол.

Я осторожно пихаю ее назад.

— Сядь на свое место.

— Не хочу, — хныкает она, используя верхнюю часть спинки переднего неразделенного сиденья моего грузовика в качестве балансировочного устройства для своих прыжков.

— Севин Рэй, — предупреждаю я и оборачиваюсь, чтобы взглянуть на нее, — если хочешь получить сегодня ужин, сядь своей вредной задницей в кресло и пристегнись ремнем безопасности.

Крошечное лицо Сев приближается к моему, ее глаза светятся в тусклом свете.

— Я голодна, — ворчит она своим противным голосом монстра.

Выдавливаю из себя улыбку и рычу в ответ:

— Сядь. В кресло.

Когда оборачиваюсь, замечаю, что Кейси смотрит на нас, расплываясь в улыбке.

— Они такие милые, — говорит она, не скрывая своего восторга.

— Угу.

— Где находится этот бар?

Снова настраиваю обогрев, и начинает дуть свежий теплый ветерок по ледяному воздуху в грузовике.

— Вверх по дороге около пяти миль (прим. пер.: 5 миль — 8 км).

Хватаюсь за рычаг переключения передач и оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что девочки пристегнуты. Свет от фар джипа Джейса освещает их улыбающиеся лица. Конечно, дочки счастливы. Мы собираемся в их любимое место, не считая сарая.

Поворачиваю голову набок и еще раз украдкой смотрю на Кейси. То, как она наблюдает за мной, и её не такое уж и невинное желание во взгляде, приводят меня к выводу, что эта девушка является проблемой. Проблемой, которую я отчаянно хочу иметь.

Прочищаю горло и натягиваю улыбку.

— Готова?

Она кивает, улыбаясь мне в ответ.

Бл*дь. Её улыбка поражает меня, будто кто-то ударил меня кулаком в грудь. Я думал, что могу быть мягким только с девочками, которые называют меня папочкой. Не в том смысле, о котором вы подумали. Не будьте извращенцами. Я же обычно не являюсь тем мужчиной, который считает, что нужно заботиться об этой искательнице приключений, сидящей рядом со мной. Я — полностью под каблуком у своих детей.

Но тут появляется эта девушка, и мой член изо всех сил пытается изменить моей руке, и мое сердце тоже сбегает с тонущего корабля.

Предатели. Они ее даже не знают.

— Папочка? — Кэмдин отвлекает меня от мыслей. — Мы сможем завтра покататься на Лулу?

Дворники убирают со стекла толстый слой рыхлого снега, который выглядит так, будто в нас бросали конфетти.

— Я не думаю, что она будет готова к верховой езде в такую погоду.

Кэмдин, как обычно, не обращает на меня внимания и продолжает лепетать о ранчо и рассказывает разные факты о лошадях, она может болтать о них со скоростью миллион миль в час. Забывает спустить воду в унитазе, но помнит каждую породу лошадей… мда. Вот что у дочки в голове.

— У меня уЗе от тебя уши болят, — стонет Сев, раздраженная от бесконечных фактов Кэмдин о лошадях.

— Тогда перестань слушать, — огрызается Кэмдин. — Я не разговариваю с тобой.

Прежде чем вспыхнет спор, я с радостью въезжаю на парковку Тилли, останавливаясь рядом с машиной Джейса. Он уже направляется внутрь с Лилиан и Реттом.

Кейси устремляется вперед и разглядывает красно-желтую неоновую вывеску «Грейди», прибитую к стене здания.

— Это место принадлежит семье?

Я киваю и робко улыбаюсь, не уверенный, что семейный бизнес — это хорошо. Так и не было для моей мамы. Благодаря бару с бесплатной выпивкой, она спилась из-за неудачного брака и своей жизни здесь. И моей жене этот бизнес не особо нравился. Она ненавидела весь маленький городок, включая мою семью.

Девочкам не терпится выбраться из машины, поэтому я открываю дверь, и они обе практически перелетают через сиденье и выпрыгивают через мою дверь.

— Осторожно, может быть… — Не успеваю закончить фразу, как Кейси берется за ручку двери и в ту секунду, когда ставит одну ногу на землю, шлепается на задницу. — Твою мать!

Девочки бросили нас и уже бегут в бар, не обращая внимания ни на что вокруг.

Быстро оббегаю свой грузовик спереди, поскальзываюсь на льду и хватаюсь за зеркало.

— Ты в порядке?

Кейси сидит, закрывая лицо руками. Я думал, что она плачет, пока девушка не опускает руки на колени со смехом. Она делает вдох и выдох с трудом, вероятно, потому что чертовски суровый холод превращает ее легкие в лед.

— Боже мой, кажется, я сломала себе задницу.

— Что ж, у меня есть лекарство от этого. — Я наклоняюсь и протягиваю ей руку, улыбаясь, хочу проверить, возьмет ли она ее.

Она осторожно кладет свою руку в мою. Её рука такая теплая, так отличается от морозного воздуха вокруг нас. Я упоминал, что Кейси все еще в моей куртке? Да, так и есть, и от сильного ветра становится настолько холодно, что мои соски практически прорезают дырку в рубашке.

Как бы мило она ни выглядела, сидя на снегу, с горящими глазами и искренним смехом, но я все-таки отмораживаю свою задницу. Поднимаю ее за руку, и вот она уже стоит в нескольких дюймах от меня. Все, что мне нужно сделать, это шагнуть вперед, и прижать ее к борту грузовика. Я мог бы поцеловать ее, показать ей, кто такие техасские парни, но не делаю этого. Что-то меня останавливает.

Снежок прилетает мне в спину.

Ледяной ком рассыпается на моей спине, чувствую жгучую боль от удара, а затем кристаллические осколки усыпают землю у моих ног. Хмурясь, поворачиваю голову и замечаю Джейса, который стоит на верхушке кучи снега и скалит свои зубы.

— Холодно, да? — кричит он, поднимая руки вверх.

Стреляю в него взглядом, выдыхаемый мной воздух превращается в белые облачка.

— Иди на хер.

В этот момент чувствую, как Кейси чуть выше пояса касается моего живота, и шепчет мне в ухо следующие слова:

— Мне не помешало бы выпить.

Я был совсем не готов к ее прикосновению и тому эффекту, который оно произведет. У меня перехватывает дыхание. Наши взгляды встречаются, и я снова борюсь с желанием прижать ее к грузовику и, черт возьми, поцеловать. Или даже что-то большее. Она делает шаг назад и наклоняет голову в сторону здания.

— Ты идешь (прим. пер. come — можно также перевести, как «кончать от оргазма»)?

Джейс спрыгивает с горы снега, на которую он залез ранее, в его волосах белые хлопья.

— Он хотел бы (прим. пер. герой книги имеет в виду здесь значение «кончать»).

Кейси издает смешок и осторожно шагает по снегу, широко раскинув руки, словно собирается улететь в любую секунду.

— Возможно, я тоже этого хочу.

— Это мы еще посмотрим. — Джейс обнимает Кейси за плечо и ведет ее внутрь бара. — Милая, ты когда-нибудь была в Техасе?

Гнев пульсирует во мне. Я хочу оторвать ему руку, потому что я еще не обнимал ее так.

— Не-а, — говорит ему Кейси, преодолевая последние несколько футов усыпанной снегом дорожки, прежде чем они ступят на каменный пол под навесом бара. — Первый раз здесь.

Джейс подмигивает ей своими темными бровями.

— Что ж, посмотрим, вернешься ли ты когда-нибудь в Калифорнию после этого.

Он имеет в виду после меня.

Она улыбается ему, а затем снова мне.

— Может быть, я никогда и не уеду.

Джейс оглядывается через плечо и делает движение, которое я должен понять. Думаю, он намекает, что она горячая штучка или что я нравлюсь ей, но что бы ни значило это движение, я не осознаю его. Я слишком увлечен тем, что она сказала. Может быть, я никогда и не уеду.

Это было бы не так уж плохо, правда? О чем, черт возьми, я думаю? Кейси из Калифорнии. Она ни за что здесь не останется. Одного взгляда на ее дикую жизнь в большом городе достаточно, чтобы понять, что жизнь в таком маленьком, слишком ветреном, слишком скучном городке не для нее. Хотя такой расклад интригует большинство людей, кто появляется здесь в поисках спокойствия, но когда они понимают, что тут скучно и нет ничего, кроме равнин и невыносимых зим, они покидают это место.

Я знаю достаточно, чтобы напрасно не обнадеживать себя.

***

В баре громко играет кантри девяностых, я сижу за столиком с Кейси, между нами пустые подносы с едой. Пэм Тиллис (прим. пер.: Pam Tillis — американская кантри-исполнительница) поет о любви, возможно, в Мемфисе (прим. пер.: Мемфис — город в штате Теннесси), и я наблюдаю, как мои девочки танцуют в баре. Тетя Тилли, наверное, сегодня скучает за Колтом. Ее муж скончался в прошлом году, и хотя прошел уже год, она до сих пор включает для него кантри девяностых по пятницам.

Кейси замечает рождественские гирлянды, развешанные вокруг нас, и указывает на них пальцем.

— Девочки ждут Рождества с нетерпением?

Утвердительно киваю головой. Из-за событий прошлой ночью я совершенно забыл, что до Рождества осталось три недели.

— Они в восторге. Я пообещал дочкам, что мы поставим елку в эти выходные.

— Я никогда не встречала никого похожего на них, — говорит Кейси, поднося к губам стакан с виски Johnny Walker Red Label, налитым на два пальца, при этом наблюдая за моими девочками. — Они… такие крошечные, но их индивидуальность достигает небес.

Я точно знаю, что она имеет в виду. Моих девочек любят все в этом баре. Они также всех тут разводят. Дочки могут принести вам выпивку из бара за доллар и, вероятно, заработают на учебу в колледже благодаря этим проделкам по пятницам. Я смотрю, как Ретт танцует с Кэмдин, а Джейс пытается не проиграть, пока Сев жульничает в игре дартс.

Кейси чокается своим стаканом с моей кружкой пива, ее щеки порозовели, а неоново-голубые огни цветомузыки танцуют на ее лице.

— Я также никогда не встречала никого похожего на тебя.

— Я не совсем уверен, что это комплимент.

— Там, откуда я родом, это комплимент. У каждого человека, которого встречаешь в Калифорнии, есть своя скрытая цель.

Я приподнимаю бровь.

— Какая это?

— У всех по-разному, но обычно это «трахни сам до того, как трахнут тебя».

Ставлю пиво на стол и смеюсь от души.

— Это можно понять по-разному.

— В буквальном смысле слова. — Она сидит напротив меня, откинувшись на спинку стула, на которой висит моя куртка. Не могу отвести от нее глаз, наблюдаю, как она смотрит на меня, затаив дыхание. Как будто пытается разгадать мои секреты. Ее голубые глаза сияют, и она переводит свой взгляд на кого-то за моей спиной.

— Что думаешь о нем?

— О ком? — Я поворачиваю голову, чтобы увидеть, на кого смотрит Кейси. Я вижу только Джейса и Сев. У нее в руке ножницы, и она, наверное, умоляет, чтобы Джейс разрешил подстричь ему волосы. — О Джейсе?

— Ага.

— Он неуравновешенный.

Кейси смеется, прикрывая рот тыльной стороной руки, а затем вытирает губы после очередного глотка алкоголя.

— Что ж, соглашусь с тобой. Он женат? Есть подруга?

Ревность бежит по моим жилам.

— Никого нет, не волнуйся. — Сложно не заметить горечь в моем тоне. Я не рассказываю ей никаких подробностей о Джейсе. Потому что так ей будет проще, не думать о нем. Многие девушки в этом городе пытались захомутать его, но он закрывается, когда дело касается любви.

— О, я и не волновалась… — застенчиво говорит Кейси. Она снова берет свой стакан одной рукой, а другой заправляет волосы за ухо. — Джейс не в моем вкусе.

Я пытаюсь скрыть улыбку, но у меня выходит не совсем удачно.

— А кто именно в твоем вкусе?

Кейси медленно проглатывает очередную порцию виски. Обращаю внимание, как она прикусывает свои алые губы, и если бы меня спросили, я бы ответил, что она не врет, когда говорит:

— Я не уверена, что точно знаю, какой тип мужчин меня привлекает, но точно не Джейс. Или миллиардеры.

Я издаю смешок, когда думаю о том, сколько Джейс зарабатывает в месяц.

— Он не миллиардер. Парень живет с мамочкой.

Ее губы дергаются, она пытается сдержать смех.

— В этом нет ничего плохого. Я бы, наверное, тоже жила дома, если бы моя мама не была такой отстойной.

Отстойные мамы? Этот факт нас объединяет, верно? Я выдыхаю и снова делаю глоток пива, не спуская глаз с Кэмдин, пока та разносит напитки с помощью тети Тилли, которая наблюдает за мной, словно ястреб. Поджимаю губы, глядя Тилли, а затем снова замечаю странное выражение лица Кейси.

— Так, если ты не живешь со своей дерьмовой мамой, где же ты живешь?

— Ох, ну что ж, я уволилась с работы и уехала. Так что нигде. Живу в своей машине. Я бездомная. — Ее взгляд меняется, как будто она сбита с толку. — Знаешь, я думала об этом, и не понимаю, почему людей называют бездомными. Не то чтобы у них меньше дома (прим. пер. homeless — дословно переводится с англ. как «меньше дома»). У них его нет вообще.

Я смеюсь, не сводя с неё глаз.

— А ты права.

Она допивает свой напиток.

— Мне нужно еще выпить. Ты будешь?

Я смотрю на девочек, которые сидят возле бара и в этот пятничный вечер уже выпили примерно по два стакана имбирного эля (прим. пер.: Имбирный эль — сладкий сильногазированный безалкогольный напиток с ароматом имбиря). Они точно не планируют уезжать домой в ближайшее время.

— Конечно. Но что-нибудь покрепче.

Кейси встает, ее щеки снова заливает румянец, и она медленно моргает, пока ее пальцы обхватывают горлышко моей пивной бутылки.

— Похоже, я все-таки увижу тебя голым.

Я обдумываю ее комментарий. О, да. Но ничего не говорю в ответ. Не могу вымолвить и слова. Все, о чем я могу думать, это то, что, держу пари, её рука будет хорошо смотреться вокруг моего члена. Было бы приятно увидеть для разнообразия, как кто-то еще ласкает его.

Я развалился на стуле справа от бара между бильярдными столами и мишенями для дартс и, по правде говоря, пялюсь на попку Кейси. Также слежу за своими двумя детьми, но приятно знать, что все в этом баре не спускают глаз с моих девочек. Еще одно преимущество жизни в маленьком городе.

Папа подходит к столу вместе с висящей на спине Кэмдин.

— Я слышал, что кто-то врезался в стену твоей мастерской.

— Ага. Вон та девушка.

Папа украдкой бросает взгляд на бар и поднимает ковбойскую шляпу, показывая свои редкие седеющие черные волосы и еще более темные глаза.

— Насколько все плохо?

— Не страшно. Я смогу все отремонтировать.

Кэмдин вертит головой и кладет свой подбородок папе на плечо.

— Она спит в нашем доме.

Мой папа подавляет свой смех, качая головой, как будто знает, в чем дело.

— Сынок… — произносит он нарочно протяжно, его голос грохочет на фоне музыки. У моего папы глубокий хриплый тембр голоса, как у курильщика, но он никогда не курил, насколько я знаю.

— Уходи, — ворчу я, и пытаюсь не обращать на него внимания. Знаю, что не должен был говорить Кейси, что она может остаться со мной, но я сделал это и не жалею. На самом деле, я с нетерпением жду, когда снова смогу наблюдать, как она спит на моем диване. — Тебе больше нечем заняться?

Каждый вечер пятницы мой папа приходит сюда. Без жены. Его жена проводит этот вечер со своими сестрами дома, занимаясь книжным клубом или чем-то еще, чем кучка пятидесятилетних женщин может заниматься по вечерам в пятницу. Папа приезжает сюда, чтобы потусоваться со своими сыновьями и внучками.

Прежде чем я успеваю уговорить его уйти, возвращается Кейси с подносом шотов, еще одним пивом и чем-то вроде еще одной порции виски Red Label для себя. Она ставит поднос на стол и улыбается моему отцу.

— Здравствуйте. Я Кейси.

Его улыбка искренняя, как и его личность. Вы никогда не встретите более трудолюбивого, честного, верного человека, чем тот, что сейчас рядом со мной. Он научил меня всему, что знал о скотоводстве, автомобилях и о том, как вести себя с женщиной.

— Приятно познакомиться, милая. Я Бишоп Грейди.

— Ох, да. Еще один Грейди. Дайте угадаю…. — Кейси делает паузу и внимательно рассматривает его. — Вы папа? — Она переводит свой взгляд на меня в поисках подтверждения.

Я киваю.

— И дедуля Би, — говорит ей Кэмдин, целуя моего отца в щеку.

Кейси вытирает руку о джинсы, а затем протягивает её моему отцу для рукопожатия.

— Приятно познакомиться, мистер Грейди.

— О, дорогая, зови меня Бишоп, пожалуйста. — Стянув Кэмдин со своей спины, он прижимает ее к груди. — А теперь, с вашего позволения, я уйду, обещал этой маленькой леди партию в покер. Приятного вечера.

Папа самодовольно улыбается, качая головой, как бы говоря, что он точно знает, что я задумал, но я игнорирую его. Кейси шлепает ладонью по столу, сидя напротив меня.

— Твои дети играют в покер?

— Кэмдин играет. Сев еще не умеет читать карты и мухлюет, как никто другой.

Кейси указывает рукой на напитки.

— Я познакомилась с Тилли. И она не стала брать мою чертову кредитку. Что с этим городом и людьми, которые не желают брать мои деньги?

Пожимаю плечами и смотрю на стаканы с алкоголем.

— Тебе нужно быть осторожной. Тилли мешает крепкие напитки.

— Это мы еще посмотрим. — Она делает глоток, пока я наклоняюсь и расстегиваю один манжет моей фланелевой рубашки, закатываю его до локтя и делаю то же самое с другим рукавом. — Ага. Крепкий. Охренеть. — Она вытирает свои губы рукой. — Боже мой.

— А я говорил тебе. Полегче, городская девушка.

— Я справлюсь, — увиливает она, жестом предлагая мне выпить. — Выпьем.

— У тебя не хватит духу, чтобы пить со мной на равных.

Она подмигивает.

— Испытай меня, Техас.

Я беру пиво и подношу его к губам, наблюдая за ее взглядом, когда она рассматривает татуировки на моих руках, но ничего о них не говорит.

— Ты можешь пожалеть об этом.

— Это вряд ли. Итак, Бэррон Грейди, я познакомилась с твоим отцом, братом и тетей Тилли. Кстати, Тилли потрясающая. Она поделилась со мной историей о том, как ты называл ее тетей Титти, пока тебе не исполнилось пять, что меня очень повеселило. Твою маму я тоже увижу сегодня вечером?

Я пытаюсь улавливать смысл слов, которые она только что произнесла, но для меня это прозвучало как словоблудие.

— Нет, ты не увидишь мою мать. — Мой взгляд перемещается на Моргана в баре, который стоит возле Лилиан. Я ставлю свое пиво на стол и опрокидываю одну из стопок, которую принесла Кейси, не заботясь о том, что это за напиток. Алкоголь обжигает мое горло, и я понимаю, что это чистый скотч. Вот это моя девочка.

— У меня есть мачеха, с которой ты как-нибудь встретишься.

— Хорошо. — Кейси склоняет голову набок и внимательно рассматривает меня. — Я чувствую, это болезненная тема для тебя?

Я вдыхаю, не готовый к тому, что разговор о маме вызывает во мне внезапный приступ нервного напряжения. Обычно это случается только тогда, когда люди спрашивают о Таре.

— Разве так видно, что у меня проблемы с мамочкой?

— Твое здоровье. — Она чокается своей рюмкой с моей. — Я тебя обыграю, сученок. У меня проблемы с мамочкой и папочкой.

Я фыркаю от смеха, наклоняясь вперед. Пододвигаюсь еще ближе к Кейси и жду, когда ее взгляд встретится с моим, прежде чем медленно провести языком по своей нижней губе. На заднем плане играет акустическая версия песни «Into the Mystic» в исполнении Гретхен Уилсон. Кейси медленно моргает, когда я улыбаюсь.

— Ты только что назвала меня сученком?

Она подмигивает и откидывается на спинку стула, проводя кончиком пальца по ободку своего стакана.

— Бьюсь об заклад, что так и было.

— Как ни крути, но я выиграю. От меня жена ушла.

Какая-то эмоция внезапно появляется на её лице. Жалость? Нет, это сочувствие. Может быть, она чувствует себя плохо из-за меня. Видимо, недостаточно сильно, потому что ее следующие слова:

— О, чушь собачья. Ты не можешь победить. Подожди-ка. — Кейси выпивает еще одну стопку и с силой швыряет ее на деревянный стол. Она указывает на меня пальцем, когда говорит громче музыки: — Мой парень спал с моей мамой.

Мои брови взлетают вверх от удивления.

— В натуре?

— Ага. Полное дерьмо с их стороны. — Она кивает и опрокидывает еще одну стопку. Закончив с алкоголем, качает головой, как будто не удивлена. — Я застукала их в постели.

— Хорошо, значит, ты застукала их в постели, что было дальше? Они разыграли карту «это не то, что ты думаешь?

— Не-а. Мой бывший просто сказал «извини» и на этом все.

— А твоя мать?

— Ну, она всегда была такой, так что мне на самом деле не следовало удивляться.

Черт! Я не могу это представить. Мой папа спит с моей женой? Да ну на хрен!

— Твои родители все еще вместе?

— Да, вместе. Отец просто закрывает на это глаза, потому что рокеры, ты знаешь какие они. У них очень открытые отношения. Но мы, я имею в виду себя и маму, не такие. Она просто сука.

— Ничего себе.

Кейси качает головой, широко распахнув глаза с длинными ресницами, и тяжело вздыхает. Ее бархатистая кожа покраснела, вспыхнула вишневым румянцем от алкоголя.

— Через неделю я уволилась с работы, отдала все свое дерьмо соседке и сбежала.

— Сбежала? — смеюсь я.

— Ага. Порвала с Калифорнией.

Я снова смеюсь.

— Остались просто друзьями?

— Типа того.

— Я никогда не встречал никого похожего на тебя, Кейси.

— О, черт. — Она широко улыбается, снова наклоняется ближе ко мне и медленно облизывает губы самым сексуальным образом. Борюсь с желанием обхватить ее лицо руками и притянуть к себе. Ее взгляд задерживается на мне еще на несколько мгновений, прежде чем она вздыхает.

— Произнеси мое имя еще раз.

Мой член дергается.

— Кейси?

Она обмахивает лицо руками.

— Мне кажется, я люблю юг.

Я не могу сдержать глупую улыбку. Какого хрена? Это действительно происходит?

— Почему ты ушла из дома? Большинство людей после расставания переезжают, а не уезжают из штата.

— Всегда хотела увидеть юг. Я ненавидела Калифорнию.

— Не могу сказать, что виню тебя в этом, — бормочу я и задаюсь вопросом, заметна ли горечь в моих словах. Кейси кивает в сторону бара, где сидит Морган.

— Так это твой брат, да?

— Ага.

— У тебя только один брат?

— Да, мээм.

— Мээм? — Она прикусывает губу и пристально смотрит на меня. — Черт побери. Ты действительно можешь соблазнить девушку своим южным очарованием, когда захочешь.

Незаметно опускаю руку под стол и поправляю свой член. Это будет долгая ночь. Подмигиваю ей и делаю очередной глоток пива, полностью зачарованный ее красотой. Я не могу перестать палиться на нее.

— Дорогая, ты еще ничего не видела.

Кейси неспешно потягивает свой напиток, а затем проводит языком по нижней губе, и мне не терпится облизать эту губу. Только я хочу большего. Хочу поцеловать эту впадинку на ее шее и узнать, как будут ощущаться её упругие груди в моих руках.

— Что, например? — наконец спрашивает она.

Все её действия наводят меня на мысли о горячем, потном, жестком трахе в моей постели немного позже. Я больше не думаю о ее трусиках. Я уже представляю, как она выглядит без одежды.

— Для начала, мои танцевальные движения. — Киваю на танцпол позади нас, где Джейс танцует под песню «Turtles All the Way Down» вместе с Сев, которая уже борется со сном в его объятиях, но пока еще держится.

Кейси опрокидывает еще одну стопку, а затем протягивает мне руку.

— Тогда покажи мне свои движения, прежде чем эти напитки перестанут нас интересовать, и ты захочешь увидеть мои сиськи.

Меня сложно застигнуть врасплох. Посмотрите на моих детей и скажите мне, что вы не ожидаете никакого дерьма от них в любой момент. Но Кейси постоянно меня удивляет.

Волна смеха снова накрывает меня, и я провожу рукой по щетине на подбородке.

— Господи Иисусе.

Она издает цокающий звук.

— Не разговаривай с ним сегодня вечером, — говорит Кейси, похлопывая меня по груди, а затем берет мою руку в свою. — Он не одобрит то, что мы собираемся сделать позже.

Я понятия не имею, о чем она говорит, но соглашаюсь, потому что быть рядом с ней — это именно то, чего я хочу.

Кейси резко останавливается передо мной, и я врезаюсь ей в спину, инстинктивно кладя руки ей на бедра.

— Я… не умею танцевать правильно, как те двое, — говорит она, указывая на пару, которая танцует медленный ритмичный тустеп.

Кладу подбородок ей на плечо, наши щеки соприкасаются, и это сбивает меня с толку, я не могу понять, почему мне вдруг так комфортно рядом с ней. Я должен относиться ко всей этой ситуации как к работе, я ремонтирую ее машину и ничего больше, но по причинам, которые не могу объяснить, меня тянет к ней.

— Все дело в ведении, сладкая.

Она дрожит в моих руках.

— От твоего голоса у меня мурашки по коже каждый раз, когда ты говоришь.

Я вздыхаю. Подожди, пока я не раздену тебя.

Еб*ть. Перестань об этом думать.

Мне не нужен эрегированный член, пока я стою. Это самое худшее. Будто возвращаюсь во времена старшей школы.

Слава богу, мне удается незаметно поправить член, чтобы он не мог приветствовать всех своим внешним видом, и мы ступаем на танцпол. Кладу руку на поясницу Кейси и подталкиваю ее двигаться. Она поворачивается ко мне и обвивает руками мою шею. — Как-то так?

Крепко обнимаю ее, прижимая к себе.

— Вот так.

— Как-то не похоже, что ты умеешь танцевать, — комментирует она и расслабляется в моих объятиях, всматриваясь в мое лицо.

Еще ближе прижимаюсь к ней, и наши взгляды встречаются.

— Я и не могу. Просто искал предлог, чтобы обнять тебя.

Кейси проводит рукой вверх по моему плечу, а затем кончиками пальцев начинает играть с волосами на затылке.

— Я думала, что это я пытаюсь соблазнить тебя?

Я ничего не говорю. Хочу поцеловать ее. Стою достаточно близко к ней, но не буду этого делать. Не здесь. Вдыхаю, но ничего не говорю. Эта девушка пьяна… поверьте мне, в машине с ней лучше пристегнуться. Кейси как тот автомобиль Mustang, который был у моего дедули. Классно ездил на полной мощности и пугал до чертиков большинство мужчин. Я скажу вам еще кое-что. Я ни за что не отдам ей ключи ее машины. Она будет кататься на пассажирском сидении, потому что такие чувства к девушке у меня были чертовски давно.

Мы покачиваемся под музыку, двигаясь по кругу. Кейси тает у меня в руках без особых усилий с моей стороны, как будто я обнимал ее всю свою жизнь. Ее взгляд перемещается на людей, которые танцуют вокруг нас.

— Ты знаешь всех, кто находится сейчас в баре?

— Ага. — Я улыбаюсь, не позволяя ни одному дюйму пространства разделить нас.

— Вот почему они все смотрят на тебя.

Ее глаза находят мои.

— Почему?

— Я не обнимался в это баре с женщиной со времен моей жены.

Не думаю, что она знает, как относиться к моим словам, потому что ее глаза бегают по сторонам, а затем возвращаются к моим. Искренняя улыбка заиграла на её красивых губах, и я умираю от желания попробовать их на вкус.

— Значит, меня будет обсуждать весь город?

Её губы находятся на расстоянии вдоха от меня, и я сглатываю из-за нашей близости, непринужденно двигаясь с ней по танцполу.

— Уже обсуждают.

Когда песня заканчивается, отпускаю Кейси и замечаю, что Лилиан и Морган разговаривают. Они стоят на расстоянии друг от друга, но их общая история затмевает собой все пространство между ними.

Лилиан крохотная девушка. Пять футов два дюйма (прим. пер.: 157,48 см), но с аппетитными формами. То, чего ей не хватает в росте, она компенсирует своим характером. Судя по всему, разговор идет не очень хорошо, потому что Лилиан тычет пальцем в грудь Моргана, при этом что-то ему говорит, а затем уходит.

После нашего с Кейси танца я возвращаюсь к столу, и ко мне подходит Морган. Он не сводит глаз с Лилиан, которая вместе с Кейси направляется в уборную.

— Что не так с невысокими девушками?

— Чем ниже женщина, тем ближе она к аду, — бормочу я, ловя себя на том, что мой взгляд прикован к Кейси. Не могу перестать пялиться на неё. Я бы хотел списать это на то, что у меня давно не было секса, но дело ведь не только в этом.

— Наверное, так и есть. Она все время злая, как собака.

— А может, причина в тебе, ты изменил своей жене с ней.

— Мы разошлись.

— Ага, конечно.

— Иди на хер. Что между тобой и мисс Калифорнией?

— Ничего.

— Ага, конечно, — насмехается он, уходя. — Надеюсь, я не буду вытаскивать твою задницу из постели утром.

Взглядом ищу своих девочек, Сев уже спит на коленях Джейса, который сидит в кабинке и перебирает в голове воспоминания, о которых не хочет говорить. Он погружен в размышления, в одной руке виски, в другой телефон. Мне любопытно, позвонит ли он Эбби, но сомневаюсь, что он все-таки сделает этот шаг.

Кэмдин с моим отцом, полностью сосредоточена на напряженной игре в покер, и похоже, что она может выиграть.

Когда Кейси возвращается к столу, играет еще одна песня Гретхен Уилсон. Она танцует всю дорогу ко мне, её глаза блестят, и она сексуальна, как гребаный грех. Хочу схватить ее, бросить на этот стол и показать, чего именно ей не хватало в жизни без деревенского парня.

Я развалился на стуле, моя нога выставлена вперед. Улыбаюсь Кейси, и она подмигивает мне в ответ.

— Господи, парень. Ты выглядишь сексуальней некуда.

Самодовольно улыбаюсь.

— Ты пьяна.

Она спотыкается, но вовремя хватается за стол.

— Это правда. Итак… эта твоя жена. Она неудачница, если тебе интересно мое мнение.

— Почему это?

— Бросить такого парня, как ты? Должно быть, она больная на всю голову.

— Или устала от такой жизни. — Я наклоняюсь, упираясь локтями в стол. — Конечно, тебе весело здесь, потому что ты новенькая в городе. Ты не привыкла к драме или слухам. Все в курсе твоих дел.

Кейси берет свою сумочку, достает оттуда что-то похожее на гигиеническую помаду и намазывает ею губы.

— Ты имеешь в виду, как сейчас происходит с Морганом и Лилиан?

— Да, именно. Когда Тара ушла, меня обсуждали на каждом углу. Это дерьмо очень быстро надоедает.

— Так вот почему она ушла? Из-за слухов?

— Бл*дь, если бы я знал. Она… — Вздыхаю и думаю о Таре, о ком я обычно активно стараюсь не думать. — Ей была уготована большая жизнь, нежели та, которую мог предложить Амарилло.

— А как же ты?

— Я был временной неудачей.

Кейси моргает от удивления.

— Она сука.

— Ты знаешь ее? — поддразниваю я. — Ты же из Калифорнии?

Кейси широко распахивает глаза, приоткрыв рот.

— Я… так не думаю.

Беру свое пиво.

— Я просто прикалываюсь над тобой. — Делаю глоток, желая, чтобы мы не говорили о Таре. И я точно не хочу думать о том, что мы поженились в этом баре, и она была единственной девушкой, с которой я когда-либо танцевал до сегодняшнего вечера.

— В любом случае, я не видел ее три года. И не скучаю по ней. Она может спокойно искать свой пути в жизни, пока у меня есть девочки, которые дарят мне улыбки, — говорю я ей, не сводя глаз с Кэмдин, которая в данный момент зарабатывает на свою учебу в колледже.

— Ты прямо как поэт.

— Я так не думаю.

— Ты слышал о ней что-то с тех пор, как она уехала? — спрашивает Кейси, пристально глядя на свой напиток.

— Однажды она позвонила, чтобы накричать на меня за то, что я отправил документы о разводе обратно.

Ее выражение лица совершенно безэмоционально, когда она спрашивает:

— Почему ты так поступил?

Я тяжело вздыхаю.

— Тара не дает мне то, что я хочу, и пока она этого не сделает, то останется юридически замужем за мной.

Лилиан подходит к столу, закатывает глаза и кивает Кейси.

— Дорогая, останешься сегодня у меня?

Бросаю взгляд на Кейси.

— На самом деле, нет. — Она улыбается мне. — Диван Бэррона слишком удобный, чтобы отказываться от него.

Как и моя кровать. Борюсь с желанием показать Лилин язык. Я ничего не говорю, но клянусь своей задницей, что Кейси думает о моей кровати. Посмотрите на нее. Щеки раскраснелись, она смотрит на меня таким взглядом, словно хочет оттрахать меня так, чтобы искры из глаз полетели. Я, может, и был вне игры какое-то время, но знаю этот взгляд.

— Дело ваше. — Лилиан смотрит на меня, выражение ее лица непроницаемо, но глаза затуманены. — Увидимся в понедельник.

Пинаю Лилиан по ноге.

— Пусть Морган отвезет тебя.

— Он уже достаточно наездился.

Прежде чем Лилиан успевает уйти, вырываю ключи из её руки.

— И я не хочу соскребать тебя потом с шоссе. — Бросаю ключи Моргану, и он их ловит.

Лилиан снова указывает пальцем на грудь Моргана. Бьюсь об заклад, у него уже есть там синяк.

— Держи свои руки при себе, ковбой.

Морган издает смешок, подталкивая ее вперед, но ничего не говорит.

Кейси вытягивает шею вперед.

— Я не знаю его жену, но он и Лилиан выглядят такими милыми вместе.

— И очень драматичными, — добавляю я, наблюдая, как они дерутся всю дорогу до выхода из бара, пока Лилиан пытается забрать свои ключи.

Каким-то образом мы заказываем новые шоты, и тема нашего разговора незаметно меняется. Играет еще одна песня Пэм Тиллис «Shake the Sugar Tree», и Кейси раскачивается в такт музыке, сидя напротив меня.

— Я должна была знать, — начинает она, но не продолжает свою мысль.

Выгибаю бровь и ставлю пустую стопку на стол.

— О чем ты?

— Мудак, который трахнул мою мать. Я должна была знать, что он запудрит мне мозги. Миллиардеры. Они всегда лгут.

— Ах, да. Тот парень. Я уже забыл о нем. — Миллиардер? Охренеть. Откуда взялась эта девушка? Она не в моей лиге.

— Он сосунок. И не в хорошем смысле, если ты понимаешь, о чем я. — А затем она буквально тычет пальцем между своих ног, чтобы я четко понял, о чем она говорит. Ага. Завидую ее пальцу. — Он был дерьмовым любовником, так что я даже не понимаю, почему моя мама хотела его. Наверное, потому, что желала того, чего не имела, но на самом деле могла иметь что угодно. — В любом случае, — Кейси наклоняется ближе ко мне, и говорит тихим дрожащим голосом. С трудом успеваю за ходом её мысли, но я полностью зачарован каждым словом, которое слетает с ее губ: — Когда мы трахались, он имел наглость спросить меня, кончила ли я после того, как долбал меня словно отбойный молоток.

— Кончила ли я? — насмехается она. — Ха-ха. С*ка, конечно. Я пришла (прим. пер.: come — переводиться как «кончать» и «приходить» в зависимости от контекста). Не в тот гребаный дом.

Я думаю, что влюбился. Сглотнув, наклоняюсь и легонько провожу костяшками пальцев по её рукам, поставив свою рюмку.

— Знаешь, тут у деревенских парней есть преимущество. — Сглатываю из-за тяжести в груди.

— Какое?

Со вздохом кладу локти на стол. Жду, когда ее взгляд встретится с моим, и когда это происходит, говорю ей с нарочно протяжным техасским произношением:

— Мы говорим медленнее, но мы никогда не оставим девушку без оргазма.

Кейси ставит свой напиток так быстро, что тот выплескивается из стакана на стол. Она высовывает свой язык, смачивая нижнюю губу.

— Думаю, я хотела бы это проверить.

Заразительный смех, чертовски обезбашенный характер, голубые глаза… Я посчитаю этот пример за вас. Все это равняется горячему траху.

Скажу вам еще кое-что. Эта девушка, что сейчас сидит напротив меня, как стопка элитного виски. Классно упакована. Эффектная. Но никогда нельзя недооценивать её, потому что она выбьет почву из-под ног так же быстро.

Как вам это гребаное стихотворение?

ГЛАВА 14

Облом

В очередной раз я думаю о своих жизненных решениях и сожалею о них.

БЭРРОН

Дети уснули?

Проверил, спят.

Пьяная девушка готова для меня?

Хм. Как это проверить? Я не знаю, насколько Кейси пьяна. Думаю, она довольно хорошо напилась, потому что споткнулась, входя в дом, и не может перестать хихикать.

Кейси стоит передо мной и ждет моих действий. Сделай что-нибудь. Все, что угодно.

Наклоняюсь к ней, и мы стоим так близко друг к другу, что я чувствую ее дыхание на своих губах.

— Привет. — Мои ладони вспотели, желудок делает всякие странные вещи, и я понимаю, что слишком нервничаю. Это ужасно.