Когда приходит детство

Глава 3

Утром все встали рано. Солнце только оторвалось от горизонта. Маме с папой надо успеть позавтракать и отправляться на первый автобус. Не успели родители скрыться за домами, как мы с братишкой побежали осматривать наше хозяйство. Помимо цыплят, во внутреннем дворе гуляли взрослые куры и большой красавец петух. Он проводил нас подозрительным взглядом и, убедившись что мы не покушаемся на его курочек, принялся подзывать свой гарем к найденному зернышку.

- А там они спят, - указал на глиняный домик мой братишка. – Пошли посмотлим!

Внутри домика без окошек было темно и остро пахло птичьими экскрементами. На полках виднелись множества гнезд из сухой травы. В одном гнезде сидела хохлатая курица, а в других лежали белые и коричневые яички. Мы с братом, не обращая внимание на раскудахтавшуюся наседку, взяли по одному еще теплому яйцу и, расковыряв в них отверстие, выпили свежеснесенный кладезь питательных веществ и витаминов. Потом, кинув подбежавшим курам скорлупки, понеслись играть в Чапаева, скача на палках по пустырю и срубая головы супостатов гибкими прутьями. Забава следовала за забавой, пацаны вспыхивали идеями как порох и тут же принимались их осуществлять. Казалось, эта карусель никогда не закончиться! Но вот бабушка позвала нас обедать и мы с радостными криками устремились в дом.

- Деда! Сделаешь нам удочки?! – обед почти закончился и мы пили чай из граненых стаканов, вставленных в серебристые с рисунком подстаканники. Молчаливый дед только кивнул и к вечеру вручил нам по тонкой и гибкой удочке из местного кустарника, на которой была намотана леска и гусиное перо с крючком.

- Лита! Ну, Литочка! Ну что тебе стоит?! Посидишь с нами немного. Без тебя нас не пустят! – уговаривал я сестренку сходить с нами на рыбалку.

- Хорошо! Только завтра помогаете мне убираться в доме! - сестру, как будущую хозяйку видимо приучают таким путем к этой роли. Нам же пацанам предоставлена полная свобода и даже без всякого надзора и морального ограничения. Ушли гулять, да и ладно! Очень своеобразное отношение к маленьким детям!

Пообещали сестре продаться ей в рабы. Ради рыбалки мы были готовы на все и, взяв горбушку хлеба на наживку, потрусили босыми ногами в сторону мостика с автобазой. Там имелся длинный пруд, из которого механизаторы черпали воду, чтобы мыть свою технику. Мы прошли площадку для помывки и, отойдя подальше, стали лихорадочно разматывать свои орудия лова. Я помог братишке насадить комочек послюнявленного и смятого мякиша и мы, с замиранием сердца закинув свои немудреные снасти, уселись ждать поклевки. Сестра нам не стала мешать, а пошла собирать цветочки вдоль берега. На удивление, долго ждать не пришлось и вскоре поплавок зашевелился и поплыл в сторону, пытаясь погрузиться в воду. Я резко потащил и в воздухе мелькнула серебристая рыбка, упавшая за спину в траву. Братишка завистливо глянул и тут же вытянул свою удочку с трепыхающейся добычей.

- Усачик,- сказали мои губы, а руки сорвали гибкий стебель бурьяна и, оголив от листьев по всей длине кроме макушки, протащили через жабры небольших круглых рыбешек похожих на маринку. Затем прутик был воткнут голым концом в бережок, чтобы рыбки оказались в воде. За час мы натаскали десятка два рыбешек, самая большая из которых не превышала пятнадцати сантиметров. Так как они были толщиной всего с палец взрослого человека, то говорить о практической пользе добычи было нельзя, зато адреналиновый шторм в организмах доставлял огромное удовольствие и желание повторить это завтра и послезавтра и послепослезавтра.

Нашу добычу дедушка порубил большим ножом, как и до этого пойманных вчера бузолбашек, и скормил цыплятам. Мне понравилось, сидя внутри ощущать яркие эмоции малыша, его незамутненную радость бытия, открывающего для себя огромный мир человечка, и я почти смирился со своим положением, но все же надеялся, что когда-нибудь смогу достучаться до общего мозга и управления телом.

Дни побежали за днями. Мы загорели почти так же как местные мальчишки, наши подошвы босых ног огрубели и уже не приходилось каждый вечер освобождать их от многочисленных колючек. Нашим детским забавам не было конца. Мы купались ежедневно по несколько раз, рыбачили, играли по вечерам в казаки разбойники, прятки, скакалки и прочие немудреные забавы. У нас не было вчерашнего дня и мы не думали о завтрашнем. Было здесь и сейчас, полное сосредоточение на текущем моменте и слияние с процессом. В один из дней приехала откуда то наша тетя, то есть мамина (или папина) сестра, которая оказывается жила вместе с бабушкой и дедушкой. В остальном наша жизнь не поменялась, пока в один из дней не приехали мама с папой и сказали, что лето кончилось. Как кончилось?! Было также солнечно и жарко, деревья совсем не думали желтеть и еще мы столько всего не исследовали в этом мире неиссякаемых забав.

Тот же самый автобус со смешной табличкой забрал нас на остановке, оставив плачущую сестру и бабушку, провожавших нас в дорогу. Олежка поехал с нами, а сестре надо было закончить третий класс и только тогда уже переводиться в другую школу. Неожиданно, сойдя с автобуса мы не вернулись в нашу глиняную мазанку, а преодолев свежевыкопанную траншею по проложенным мосткам зашли в подъезд четырехэтажного панельного дома, видимо только сданного строителями и бывшим первой ласточкой панельного строительства в этом городе.

- Ула-а! – Мы с братом ворвались в открывшиеся двери квартиры на втором этаже и пронеслись по двухкомнатной квартире восхищаясь ее огромным (разумеется только для нас) размером и большому балкону, выходящему на фасад здания.

- Это наша комната! – Мы остановились посреди пустой комнаты с голой лампочкой и окном, выходящим на заднюю сторону дома. – А на чем мы будем спать?

- Пока ляжете на полу, потом папа привезет кровати. – Мама улыбнулась и прижала нас к своим крутым бедрам.

- Тогда мы на улицу!

Строители еще не закончили с прокладкой коммуникаций и дом спереди и сзади был изрыт траншеями. Наш панельный «небоскреб» из четырех этажей стоял метрах в ста от бывшей улицы, которая временно превратилась в огромный песчаный бархан вынутого из глубокой траншеи песка и уходящего дальше по улице к высоким трубам. Спереди дома грунт уже был земляной, поэтому мы без сомнений отправились покорять песчаные вершины. Было весело съезжать по теплому и чистому песку до самого дна с еще не уложенными трубами. Потом мы копали себе дом, чудом не засыпав себя с головой и то только потому, что песок обрушивался раньше, чем мы смогли в него достаточно заглубиться. Вокруг также копошились местные пацанята и кричали что-то на своем языке. В один момент они что то не поделили и когда моя голова повернулась посмотреть чего они раскричались, мой глаз увидел приближающийся в замедленной съемке камень. Удар, искры во все стороны и уцелевший глаз наблюдает улепетывающего черноволосого аборигена. Под прижатой ладошкой вспух огромный шишак, а Олежка испуганно смотрел на меня. Как ни странно, я не расплакался, а стал переживать, что опять огорчу свою маму.

- Пойдем! – отряхиваюсь одной рукой от песка и идем сдаваться.

- Больно? – заглядывает мне в лицо братишка.

- Не особо, онемело все.

- Я его запомнил! Поймаем и надаем!

Дома мама как увидела мою сливу, не стала рассусоливать, а вытряхнув меня из трусов вместе с набившимся песком, протерла мокрой тряпкой и одев повела в городскую больницу. Там меня осмотрели, с трудом добрались до моего заплывшего глаза и через полчаса мы уже шли обратно с повязкой как у пирата, только белой и диагнозом – ушиб глазного яблока.

- Как же тебя угораздило? – спросила мама, уже немного успокоившись и вышагивая по дороге к дому.

- Да случайно, ма! Там мальчишки стали камнями кидаться, а в меня случайно попали. – Мама вздохнула, поправила закрывшую глаза челку.

- А мы теперь в новом доме будем жить? А Литку тоже забелем?

- Да, сынок! Теперь будем жить все вместе! И Риту заберем. Окончит третий класс и заберем! Будете вместе в школу ходить. – Радостная улыбка осветила мамино лицо, и я невольно расплылся в улыбке, слегка морщась от ноющей боли под повязкой.

Прошли по улице, по которой ходили к базару и, пройдя между двухэтажками, очутились в большом дворе образованным с трех сторон старыми двухэтажными домами, а четвертую, дальнюю от нас, закрывал наш двухподъездный четырехэтажный «панелак». С обоих его боков еще оставалось много места и, так как строители не убирали свою технику, можно было предположить, что рядом возникнет еще один или два дома. Прошли по перерытому двору мимо огромной ямы с торчащими люками двух газгольдеров и поднялись в квартиру с номером 8 на двери.

По причине травмы меня посадили на больничный и я выходил погулять с братом только, когда они с мамой возвращались из садика. Кровати нам папа привез только на третий день и мы с удовольствием попрыгали на пружинной сетке накрытой матрасом. Любимым развлечением стала игра с падением спиной с железной спинки. Свободное падение захватывало дух и впрыскивало дозу адреналина в наше хилое тельце. В первый же вечер я расколотил лампочку в комнате об потолок, когда мы махались подушками с ничем не уступавшим мне братцем. Моя подушка, идя по широкой дуге над нашими головами, зацепила патрон с голой лампочкой и шарахнула их об бетонное перекрытие побеленное известкой. Нас осыпало осколками и прибежавшая на шум мама сначала убедилась, что все целы, а потом всыпала нам по попе скрученным полотенцем. Было не больно, но испугались мы знатно.

Короче я уже начал переживать от такого навала приключений, но оказалось напрасно. Глаз зажил, я пошел в сад на этот раз действительно в старшую группу. Там мы тусили, ели, спали все как положено детишкам. Потихоньку наступила бесснежная зима. Мы лихо катались по замерзшим лужам и бегали на большую речку смотреть, как катаются на самодельных коньках более взрослые мальчишки. Там же они устраивали баталии с клюшками из ивовых веток, гоняя по льду консервную банку. Дом же постепенно наполнялся мебелью и уютом. Газ подключили еще осенью и теперь у нас появилась горячая вода, подогреваемая газовой колонкой. Мы, искупавшись один раз, теперь постоянно просили маму сделать нам ванну. Наполнив ее с пеной, запускали в нее кораблики и сидели в воде играя в морской бой, пока мама насильно не прекращала наш релакс, вытаскивая мокрых голышей со сморщенными от долгого купания кожей на ступнях.

- Мама! А из чего сделана свечка? – по вечерам мама обычно укладывала нас спать, балуя нас сказкой или отвечая на разные вопросы. У нас у каждого была своя кровать, но мы ложились все трое на одну и, укрывшись теплым одеялом, наслаждались маминым теплом и чувством ее любви к своим несмышленышам.

- А грузовик? Как это не знаешь?! А папа знает? У-у… Давай, тогда сказку! - Обычно на второй мы с братом уже засыпали и просыпались каждый на своей кровати.

Так прошла зима. В конце февраля сначала я удивился своему дню рождению, через три дня братишкиному, а потом природа удивила всех раскрывшимися почками. Уже через неделю повсюду зацвели абрикосы и стало совсем тепло. В один из таких дней я сидел, глядя на розетку, а в голове у моего компаньона постепенно складывался вопрос: - Что будет если туда засунуть мамину шпильку? Так как дальше голова не хотела думать, то напрашивалось действие, которое и даст ответ. Вот мы уже примериваем усики, раздвигая их на ширину дырочек в розетке. Я уже целую минуту бьюсь в истерике пытаясь остановить юного испытателя. В критический момент мне показалось, что я сейчас лопну, а наша рука остановилась в миллиметрах от черного пластика. Я уже почти обрадовался, как в то же мгновение шпилька была засунута внутрь и меня ослепила вспышка с громким хлопком. Вот я, везунчик! С удивлением смотрю на копоть на пальцах и отскочившую на пол шпильку с оплавленными краями. Пробки, как ни странно, не выбило, а шпилька была выброшена в окно, зато в мозгах появилась печать на запрет лезть к электричеству. Я с облегчением выдохнул и вытер несуществующий пот.

Вечером перед сном, я задал маме вопрос про то, что я пытался пощупать руками, на что получил простой ответ.

- Электричество заставляет работать разные приборы, дает свет, а еще оно очень опасно и может убить. А дальше я не знаю. – Все вопрос закрыт!

За зиму дом полностью заселился, вернее заселился он почти сразу. Но вот жены и дети появлялись в квартирах постепенно и к весне образовалась компашка ребят, куда входили все дееспособные бойцы дома, куда с натяжкой включили моего братца, потому что я без него никуда не ходил и к тому же он всегда выглядел минимум на год старше своего возраста. Так вот! Два мальчика (девочек не считаем, потому что с ними мы почти не пересекаемся в своих играх) лет по двенадцать Колька и Федька, Генка затем я, Лешка, Валерка, Виталик примерно одного возраста и примкнувший к нам Олежка и прочая мелкота. Первое что мы освоили, это темный подвал, простирающийся под всем домом и который легко можно было превратить в еще один жилой этаж, освещаемый большими вентиляционными отверстиями на уровне земли. Сначала наша шобла зачем то долго и упорно копала в середине одной из комнат землянку, хотя темных комнат и нычек в большом подвале хватало итак. Затем, после того как мы закончили и посидели в сырой и душной яме, нам разонравилась эта игра и мы облюбовали для своих посиделок маленькую каморку под лестницей наполовину забитой толстыми жгутами черной пористой резины, служившей прокладками в панельных стыках, а нам мягкой подстилкой на которой мы с удовольствием валялись. Заводилой у нас всегда был Федька, придумывавший и стимулировавший всю движуху, начиная с игр и кончая какими-нибудь авантюрными мероприятиями.

- Лешка! Ну, ка приведи девчонок! Будем в больницу играть.

- Почему я!?

- Потому что, я сказал! А еще ты крайний! Ха-ха!

Силуэт Лешки заслонил квадратный лаз в нашу штаб квартиру и в него тут же полетели резиновые снаряды, оторванные от жгутов уплотнителя.

- Ай! Ай! Ха-ха-ха! – Было весело, пока резинки не полетели во все стороны и одна угодила мне прямо в лоб. Хорошо, что они мягкие! Но все равно в глаз было бы уже больно. Через пять минут послышались девичьи голоса и Лешки, уверяющий двух малышек, что тут совершенно не страшно.

- Ой, тут темно! А кого лечить надо?

- Тут полно больных! – сказал Федька, и мы дружно засмеялись.

- Ой! Мальчики! Вы все тут! Хи-хик! А кого лечить первым? А где свет? Ничего не видно!

- Сейчас! Пять сек! – чиркнула спичка и зажглась припасенная еще раньше свечка.

- Вон с Сашка начните! Он самый худой и больной. Наверное… Ха-ха-ха!

- Ложитесь больной! И рубашку снимайте!

Я ложусь и мой живот прилипает к позвоночнику образуя на моей поверхности марианскую впадину с волнами в виде ребер. Две серьезные девчушки разложили чемоданчик с набором юного доктора и стали слушать мое сердцебиение игрушечным стетоскопом.

- Сестра! Надо делать укол! Переворачивайтесь, больной! – Послушно поворачиваюсь тылом и получаю укол пластмассовым шприцем.

- Следующий!

Скоро передвижная больница вылечила всех и, получив по конфете, убыла восвояси. Федька достал заначку с недокуренной сигаретой и, прикурив от свечки, задымил. Тут мы все закашляли и повалили наружу.

- Айда, плот делать!

Дело в том, что прошел весенний дождь и к тому же прорвало канализацию. Вот посередине двора и образовалась огромная лужа. Мы стащили к ней все деревянное, включая пару старых дверей и смело бросились покорять водные просторы. Посереди «океана» наш плот разъехался и большинство юных покорителей его просторов оказались по колено в воде. Надо ли говорить, что я был в их числе. Хорошо хоть Олежка остался на остатках плота и я, взяв его на закорки, пошел по не очень хорошо пахнущей воде к берегу. Мои единственные штаны для гуляний теперь нуждались в капитальной стирке.

- Горе ты, мое! – Встретила меня мать. – И где это вас угораздило! Фу! Вы почище лужу не могли найти? Снимай штаны и лезь в ванну! И ты конечно! Куда же без тебя, Олежек!