Когда сердце поет

2

Современный аэропорт Солнечного Берега с его роскошными залами и тропическими садами сильно отличается от песчаного пляжа Мэручи Бич, где в 1922 году приземлился первый самолет. Гости курорта жили тогда в традиционных для Квинсленда пансионах — широкие прохладные веранды и никакой роскоши. Теперь самолет встречал шофер курорта. Он быстро доставлял их в комфортабельный отель, стоявший перед Кулум Бич.

За исключением центрального здания, на курорте не было строения выше трех этажей. Они точно следовали изгибам ландшафта, органично вписываясь в естественное окружение.

Хотя Эден не забывала о мужчине рядом с собой, она любовалась игрой света и текстуры дерева, тем, как умело использованы крыши зданий, резные навесы и решетки.

Когда водитель показал на лес, окаймляющий площадки для игры в гольф, Эден глубоко вздохнула. Если бы не Слейд с его дурацкой просьбой, как бы прекрасно провела она время, гуляя и осваивая курорт.

Сожалея об этом, Эден подпрыгнула, услышав его ласковый голос:

— Ты готова, дорогая? Мы уже приехали.

Швейцар в униформе открыл для нее дверь лимузина. Эден опустила голову, чтобы он не увидел краски на ее лице, вызванной обращением Слейда. Одно дело — согласиться играть роль его жены, совсем другое дело — войти в эту роль.

— Что-то не так, дорогая? — спросил он, появляясь рядом с ней.

— Неужели обязательно обращаться ко мне подобным образом?

— Это хорошая практика, — спокойно пояснил он.

— Но ведь не для всех же мы муж и жена. В это должен поверить только ваш друг-врач.

— Он очень проницательный человек, — предупредил ее Слейд. — Чем быстрее мы привыкнем к нашей роли, тем убедительнее станем ее играть.

— Наверно, вы правы, — со вздохом согласилась она. — Только вот не думала, что начнем представление так скоро.

— У вас не было проблем с игрой на работе, — прервал он ее. — Тогда почему вдруг не сыграть сейчас?

Она опять зарделась, но на этот раз от ярости.

— Хорошо, я совершила ошибку и сейчас расплачиваюсь. Но почему вы постоянно мне о ней напоминаете?

— Чтобы укрепить вас в мысли, что все это очень серьезно и играть следует хорошо.

Она негодующе встряхнула своими длинными красивыми волосами.

— Меня примиряет с мыслью об испорченном отпуске только то, что какие-то бедные ребятишки получат от этого пользу.

— Ничего не будет испорчено, — тихо сказал он. — Моя жена должна хорошо провести время.

— Вы хотите сказать, что я могу побродить по лесу, послушать птиц, понаблюдать за животными заповедника?

Улыбка смягчила его лицо и сделала его просто привлекательным.

— Безусловно, вы можете бродить, где хотите, пока я буду на конференции, за исключением открытия и всех приемов. Остальное время ваше. Разумеется, свобода не распространяется на курортный флирт, вам, надеюсь, это понятно?

По ее спине словно провели железными когтями. Она сразу вспомнила все, связанное с этим вынужденным соглашением.

— Конечно! Как бы это выглядело, если бы жену Слейда Бенедикта заметили флиртующей с другим мужчиной?

Он схватил ее за талию и прижал к себе так, что его губы коснулись ее уха.

— Эден, не испытывайте мое терпение. Дайте слово, что постараетесь сделать все как следует.

Итак, или ложь, или возможная длительная безработица… Кроме того, он ей сказал, что это ради благого дела.

— Хорошо, я даю слово, — ответила Эден. — А теперь отпустите меня. Мне больно.

— Больно вам будет, если вы не выполните свое обещание, — поклялся он, но ослабил свою хватку, и Эден освободилась от него. Она нахмурилась: пусть поймет, насколько ей все это неприятно.

Испытания для нее начались буквально за углом, когда их проводили в роскошный номер из нескольких помещений.

— Надеюсь, вы не думаете, что я стану жить с вами в одной комнате? — тихонько спросила Эден, глядя, как заносят их багаж.

Слейд насмешливо поднял брови.

— Замужние пары обычно спят в одной комнате. — Интересно, насколько далеко собирается он завести свою игру? А его уверения?

— Женатые пары, может, и спят, но мы же не…

— Не стоит об этом говорить, — громко прервал он, видя, что к ним приближается служащий отеля. Взяв огромные чаевые, которые дал ему Слейд, он поблагодарил и быстро откланялся, закрыв за собой дверь.

Эден осталась наедине со Слейдом. Она никак не могла разобраться в своем состоянии. Прежде всего ее одолела тревога. Это было понятно. Перспектива жить с ним в одном номере взволновала бы любую женщину. Но было и еще что-то — какое-то явное возбуждение. И ее это возмущало.

— Мы же так не договаривались. — Ей стало неловко, потому что голос предательски задрожал, выдавая ее эмоции. И еще — неприятное ощущение: казалось, Слейд видит ее насквозь, видит, как ее раздирают противоречивые чувства.

— Боитесь, Эден? — спросил он ее тихим и ласковым голосом.

— Н-нет.

Она сказала правду, не так ли? Слейд подошел к ней сзади и легко положил ей руки на плечи. Их тепло поразило все ее тело.

— Хорошо, вам никогда не следует меня бояться. Ноги у нее сразу стали ватными.

— Но тогда вы понимаете, почему я не могу жить вместе с вами в этих покоях?

— Понимаю, но у нас нет другого выхода.

Его палец, скользнув по шее, ощутил биение ее пульса, трепыхающегося, как птичка в клетке.

— Думаю, многие женщины были бы довольны таким положением вещей.

Учащенный пульс выдавал ее с головой, она могла бы и не отвечать ему. На какую-то секунду Эден пыталась представить, что было бы, если бы она на самом деле стала его женой, оставалась с ним в этих покоях… и все остальное.

Такой оборот собственных мыслей изумил ее. Эден вырвалась из его рук и подошла к стеклянной двери, которая выходила на широкую террасу. Там был океан. Эден смотрела на него и приходила в себя.

— Все равно я не могу здесь оставаться, — сказала она, немного успокоившись.

Она не уловила, как он подошел к ней, и, услышав его рядом, подпрыгнула от испуга.

— Боюсь, что у вас нет выбора. Отель весь занят гостями — участниками конференции.

— А как обстоят дела с моим номером?

— Я отказался от него в пользу этих апартаментов. — По спине у нее пробежал холодок. Она попробовала убедить себя, что возмущена его настойчивостью, но эту попытку тут же заглушило чувство странного возбуждения.

— Вы были уверены, что я соглашусь, — нарочито холодно произнесла она, но почувствовала совершенно другое — ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

— Я был уверен, что смогу вас убедить, — криво усмехнулся он.

У нее пересохло в горле, когда она представила себе его методы убеждения. Пожалуй, против них не устоять никому. Тихий голосок внутри нее нашептывал, что эти методы способны доставить массу удовольствия.

— Я сделал ставку и на ваши амбиции, надеясь, что они помогут вам преодолеть какие-то сомнения в отношении ситуации, — добавил он.

— Мои амбиции? — искренне изумилась Эден.

— Ну, не нужно притворяться передо мною, — сказал он, и Эден смутилась еще сильнее. — Тот, кто добивается работы таким способом, как это сделали вы, а потом работает так много, как это тоже сделали вы, непременно амбициозный человек. Об этом говорит и то, на скольких курсах вы учились и сколько потратили на это времени.

Да, он знает о ее стремлении добиться повышения, но нарисовал он картину совершенно другой девушки. То была не она. Но с этим уже ничего не поделаешь. Не может же она уточнять, что делалось все ради матери, а не из-за амбиций.

Решив ничего ему не объяснять, она поймала себя на том, что ей просто не нужно его сочувствие. Оказывается, существовала и другая причина: ей нравится, что Слейд относится к ней как к желанной женщине. Все это кончится, едва он узнает правду. У нее уже был некоторый опыт — сначала отец, а потом Джошуа. На этом ей хотелось бы поставить точку и больше не проходить через весь этот ад.

— В чем дело, Эден? — Слейд прервал ее мысли, взяв ее за подбородок.

Легкое прикосновение и озабоченность, мелькнувшая в его глазах, — это было уже слишком для нее. Но она не сдавалась.

— Ничего, а что такое?

— Какую-то секунду вы были такой грустной, будто на ваши плечи легло горе всего мира. Вы слишком слабы для таких проблем.

На самом деле она уже не выдерживала столь сложных эмоций, переполнявших ее. Эден снова метнулась к террасе, бросив на ходу:

— Я гораздо сильнее, чем это может показаться. Она сразу почувствовала, как он изменился, как заледенел его голос.

— Я в этом не сомневался. С вашими амбициями не может быть по-другому.

Хорошо, пусть будет так. Лишь бы он не доискивался до настоящей причины. Повернувшись к нему, она постаралась принять беззаботный вид.

— Конечно, вы правы. Какую спальню я буду занимать?

Он криво улыбнулся:

— Мне, наверно, не стоит предлагать разделить со мной спальню?

— Не стоит, — быстро ответила она, озабоченная состоянием своего сердца — слишком сильно начало оно биться после такого предложения. Требовалось срочно его успокоить. — Об этом ничего не говорилось в нашем соглашении.

Он энергично закивал головой, пытаясь изобразить жуткое разочарование.

— Ах, какая жалость!

Слейд отдал в ее распоряжение главную спальню, где была своя терраса с видом на море, и Эден поняла, что соглашение имеет теневые стороны и для него. Запретив ей как замужней женщине заниматься флиртом, он ограничивал и себя, а если все, что рассказывали о его любовных приключениях, правда, то воздержание вряд ли было его излюбленным состоянием.

Разложив вещи, Эден робко посмотрела на закрытую дверь своей спальни. Она слышала, как он что-то мурлыкал, готовя себе выпивку. Он предложил спиртное и ей, но она отказалась, не желая, чтобы их фиктивный брак развивался по проторенной дорожке. Слейд Бенедикт был очень волевым и к тому же наглым, бесчувственным мужчиной. Ради своих целей он не остановился перед тем, чтобы испортить ей отдых. Она будет последней дурой, если разрешит ему использовать ее еще больше. Чем все это заканчивается, она уже знает.

Но все равно что-то будоражило ее, что-то иное, не связанное ни с работой, ни с заработной платой. Более интимное и волнующее.

С грохотом захлопнув свой чемодан, она решила таким образом пресечь поток ненужных мыслей и тут же осознала, что этот резкий звук уже какое-то время был единственным в их апартаментах. Слейд хотел уточнить что-то о начале работы конференции — завтра ему выступать — и, наверное, он пошел наводить справки.

Эден осторожно приоткрыла дверь и вышла в гостиную между их спальнями. Стол, где он пил… Ото льда на бокале образовался какой-то причудливый узор. Она неспешно провела пальцем по влажной поверхности и быстро отняла руку. Боже ты мой, это всего лишь его бокал… Ей бы выплеснуть его ему в лицо, а не замирать над остатками выпивки. Какого черта, что с ней происходит?

Она вдруг увидела, что рядом со стаканом что-то лежит. Связка ключей, какие-то билеты не привлекли ее внимания. Руки потянулись к открытому бумажнику, в котором виднелись фотографии. Семья Слейда? Она не могла удержаться, чтобы не посмотреть их.

Это действительно были снимки семьи. На одном Слейд боролся с огромной черной собакой — ньюфаундлендом. Он был спокойным и счастливым. Такого Слейда она никогда не видела в офисе. На другом снимке Эден увидела девочку девяти или десяти лет с таким задумчивым, недетским лицом, что ей стало ее жаль.

— Моя дочь, — произнес Слейд резким тоном.

Она вздрогнула. Как тихо он ходит! Ей стало нехорошо: если это его дочь, значит, где-то существует настоящая миссис Бенедикт? Что за игры он устраивает?

— Конечно, она не моя настоящая дочь, — уточнил Слейд, как бы прочитав ее мысли. — Кэти — дочь моей сестры. Она с мужем погибла в автокатастрофе.

У Эден показались на глазах слезы.

— Бедная малышка. Сколько ей было лет, когда они погибли? Я не хочу показаться навязчивой, но…

— Вам нужно знать о ней, чтобы лучше сыграть свою роль. — Он взял из ее рук бумажник и посмотрел на фото. Эден поразилась происшедшей в нем перемене: куда-то пропал жесткий, нелюбезный диктатор, лицо стало мягким, почти домашним. Но ненадолго. После этого Эден стало особенно страшно от его прежней холодной маски.

— Моя сестра вышла замуж вопреки воле нашей семьи, — сказал он. — Когда муж узнал, что у нее нет собственных денег, а есть только акции моей компании, любовь очень скоро умерла. Но к тому времени Джулия уже ждала ребенка и ради него не стала ничего менять.

Эден легко коснулась его руки.

— Дальше вы можете мне не рассказывать. — Ее поразило мрачное выражение его лица.

— Нет, расскажу. Вам должны быть известны мои установки и соображения. Жена все должна знать, не так ли?

Эден горько подумала: настоящая, а не фиктивная жена. Потом она поняла, что на свете не так много людей, с кем он мог бы поделиться своим горем. Она в некотором роде исключение. Зная ее маленькую тайну, он надеется, что информация о его семье не получит огласку. Понимая это, она согласно кивнула головой, но ей стало обидно.

— Джулия долго все терпела, но внимание ее мужа к другим женщинам перешло все границы. Восемь месяцев назад она сказала мне, что уходит от него. Она и Кэти хотели пожить у меня, пока все не определится.

У Эден в горле образовался ком. Может быть, на его отношении к браку сказался незадачливый опыт сестры?

— И что же случилось? — мягко спросила она.

— Он погнался за ними в своей машине и заставил съехать с дороги. Дорога была мокрой. Обе машины перевернулись, водители погибли. Кэти была пристегнута ремнем на заднем сиденье машины Джулии, у нее было всего несколько царапин.

— Как все ужасно, — сказала Эден. Ей хотелось плакать. — Сейчас Кэти пришла в себя?

— Ей иногда снится автокатастрофа.

— Кто заботится о ней, когда вы уезжаете?

— Наша экономка Эллен. Она раньше работала у Джулии и заботилась о Кэти со дня ее рождения, так что с этим все в порядке.

— Вы, наверное, очень любите Кэти?

— Я все еще привыкаю к тому, что стал отцом при таких драматических обстоятельствах, — хмуро обронил он.

— Почему же вы решили удочерить Кэти, если вам неприятна сама идея отцовства?

— Я этого не сказал.

— Но это следует из вашего тона. — Он разозлился и нахмурился.

— Вы правы, мне никогда не хотелось иметь полный домашний набор из жены и двух с половиной детей, как подсчитано нашей статистикой. У меня перед глазами пример брака наших родителей и пример Джулии. Но я не мог бросить ребенка моей сестры.

Эден помолчала. Она почувствовала, что ее одолевает злость, и потребовалось время для того, чтобы справиться с неприязнью к этому человеку.

— Кэти, вероятно, чувствует, что она обуза для вас. Ведь дети всегда знают, когда их любят и желают.

По выражению его лица она поняла, что зашла слишком далеко.

— Насколько мне известно, вы не специалист в семейной жизни и не разбираетесь в воспитании детей. Или вы солгали и в этом отношении тоже?

— Я не лгала. Это было недоразумение и, к сожалению, оно не исправлено.

Если она не расскажет ему все, ей не убедить его в этом.

— До работы у вас я была помощником воспитательницы в детском саду, собиралась учиться, чтобы получить диплом воспитателя.

Эден с грустью подумала, что с мечтами пришлось расстаться сразу же, как только ей понадобилось зарабатывать себе на жизнь.

— Но у нас вы больше получаете и быстрее можете подняться по служебной лестнице.

— Может, это и так, но мне больше нравилось заниматься с малышами. Они с таким восторгом узнают что-то новое, поразительно открыты окружающему миру.

Эден так энергично качнула головой, что волосы окаймили ее раскрасневшееся лицо пленительным нимбом. Он заглянул в сияющие глаза.

— Сейчас вы, как олицетворение материнства. Может, стоит прекратить борьбу за карьеру и начать жизнь нормальной женщины?

Эден порывисто вскочила на ноги.

— Вы даже не понимаете, о чем говорите, — выпалила она и через открытую дверь промчалась в свою спальню. Захлопнув дверь, она прислонилась к ней, грудь ее болела от невыплаканных слез.

Он тут же замолотил кулаком по двери, звук эхом отдавался в голове Эден.

— Убирайтесь! — закричала она.

— Не уйду до тех пор, пока вы не объясните, что я сказал такого, что вас возмутило, — настаивал он. — И лучше сами откройте дверь, иначе я ее сломаю.

Эден не сомневалась, что у него хватит сил привести угрозу в исполнение. Вся дрожа, она приоткрыла дверь, загораживая проход телом, как бы надеясь, что он не станет мимо нее протискиваться в спальню. Он плечом открыл дверь шире, тогда Эден отошла в сторону и встала перед окном, обхватив себя руками. Ее всю трясло от возмущения.

Краешком глаза она увидела, как Слейд подошел к ней и протянул руки. Нервы ее завибрировали. Если только он посмеет коснуться ее, она выложит ему всю правду.

Но Слейд положил руку на спинку кресла позади Эден. Он как бы обнимал ее, не прикасаясь.

— Что такое, Эден? Что я сказал?

— Вы ничего не сказали, все дело только во мне. У меня не будет детей.

Он тихо чертыхнулся.

— И я ударил вас по самому больному месту, не так ли?

— Вы же не знали этого. — Голос у нее стал хриплым. Вот уж не думала, что придется обсуждать с ним эту тему! — Мне бы не хотелось больше говорить об этом.

— Конечно, нет.

Ее поразило сочувствие, звучавшее в его голосе. Эден не представляла, что он способен пожалеть кого-то за слабость. Она внимательно посмотрела ему в лицо, пытаясь отыскать признаки скрытого отвращения, но ничего такого не увидела.

— В чем проблема? Что-то связано с физиологией? — нежно спросил он.

Ей не хотелось, чтобы он думал о ней как о неполноценной женщине.

— Нет, с этим все в порядке, — ответила она, чувствуя, как его внимание подрывает опоры ее защиты, и без того слабой. А тут еще он коснулся ее щеки, мягко и нежно, словно перышком.

— Я ни на минуту в этом не сомневался, — успокоил он ее. — В вас столько красоты и женственности, что у мужчин просто перехватывает дыхание. Посмотрите на себя в зеркало.

Ей не надобно было заглядывать в зеркало. Достаточно было и одного взгляда, каким он смотрел на нее, — ноги у Эден подкосились, сердце в груди явно не умещалось, грозя вырваться наружу. Как это они так быстро ступили на опасную и скользкую личную почву? Наверное, все из-за разговора о малышах, этой недоступной ей мечте. На глазах у нее показались слезы.

Слейд поймал слезинку кончиком пальца и заворковал:

— Простите, что я затронул такую больную тему. Разве ничего нельзя предпринять? Зачатие в пробирке, донорская сперма и тому подобное?

Он неправильно ее понял. Эден оплакивала будущее, которое от нее не зависело, а вовсе не то, что она неспособна иметь ребенка.

— Существуют… определенные генетические проблемы, — тихо сказала она.

Конечно, есть альтернативные способы, о которых он упомянул, но тогда ей пришлось бы вынашивать ребенка другой женщины. Дитя никогда не будет ее собственной плотью и кровью. У него должны отсутствовать ее гены — иначе слишком велик риск для ребенка.

— Я обо всем подумала, все другие способы не для меня, — просто сказала она. — Вы не против, если мы поменяем тему разговора?

— Конечно, конечно.

Голос у него был почти нежным. Черт побери, она не желает, чтобы он жалел ее. Гораздо легче сражаться с ним, когда он считает ее такой же амбициозной, каким был сам.

Эден поморгала глазами, чтобы смахнуть оставшиеся слезы, и заставила себя улыбнуться.

— Ну что ж, мы достигли цели — стали немного лучше знать друг друга. Значит, исполнять роли мужа и жены сможем более правдоподобно.

Он помрачнел.

— Да, это необходимо. Боб Гамильтон приезжает завтра утром и будет завтракать с нами.

— Так скоро? — взволнованно спросила она. — Я надеялась, у нас еще есть время.

— У нас еще целый вечер, — напомнил он ей. — Я заказал столик в «Океана Рум» на семь часов. Вам нужно переодеться.

Что надеть на ужин с мужем, которому нет еще и одного дня, подумала Эден, когда он вышел из комнаты.

Готовясь к отдыху на курорте, она приняла во внимание, что ужин там был важным событием, поэтому положила в чемодан вечерний наряд, хотя была уверена, что ужинать ей придется в одиночестве или же с такими же людьми, как она. Но не со Слейдом Бенедиктом.

После некоторых раздумий она выбрала брючный костюм из переливающейся ткани. Сверкающий блузон был весьма элегантным, а узкие брюки подчеркивали стройность ног, обутых в серебряные вечерние босоножки на высоких каблуках. Этот наряд выгодно оттенял ее прекрасную фигуру. Макияж она сделала почти незаметным: тронула веки серебряными тенями, чтобы подчеркнуть сережки в виде металлических капелек. Если она не соответствует его вкусу, пусть винит только себя.

Однако восхищенный взгляд Слейда рассеял ее сомнения.

— Очень мило, — пробормотал он, не в силах оторвать глаз от ее прелестной фигуры в плотно облегающем костюме. Когда взгляд его застыл на низком декольте, Эден еле удержалась, чтобы не прикрыть грудь руками.

Он насмешливо улыбнулся, и она поняла, что он заметил ее смущение.

— Не волнуйтесь так, я одобряю ваш выбор.

— Я не думала, что мне требуется ваше одобрение. — В его серо-зеленых глазах зажегся огонек.

— Очень рад, что вы вошли в норму. Мне бы не хотелось думать, что я выбрал женщину, у которой отсутствуют бойцовские качества.

Наверное, его больше всего волнует, какое она произведет впечатление на бывших сокурсников, а не ее бойцовские качества, возмутилась Эден. Это вполне в его стиле.

— Я же дала слово сыграть свою роль и выполню обещание.

— Сейчас у вас такой вид, словно больше всего на свете вам хотелось бы стукнуть меня по голове чем-то тяжелым.

— Как вы об этом догадались? — саркастически усмехнулась она.

Он тихонько хихикнул. Эден отметила, как блестели лацканы его вечернего костюма, и рассеянно подумала, что он очень ему идет. Слейд сделал еще шаг к ней и оказался так близко, что она уставилась прямо в его аккуратную бабочку.

— Что вы хотите? — У нее перехватило дыхание.

— Мне следует показать, как должна выглядеть любящая женщина, — ответил он.

— Это не было частью нашего…

Она успела произнести только эти слова — его губы впились в ее рот, и возражение повисло в воздухе.

Да, они не договаривались, что он мог целовать ее. Но не это уязвило ее больше всего. Больше всего Эден удивила она сама. Вместо того чтобы обороняться, она поддалась чувству — ей были так приятны его объятия.

В последний раз ее целовал Джошуа. Он клялся, что любит ее. Она так и думала, пока они не расстались. Эден застала врасплох открытая чувственность поцелуя Слейда. Водоворот желаний охватил все ее тело, достигнув самых его интимных мест.

Она ухватила его за плечи, пытаясь найти опору, и не отпускала. Гладкой, прохладной, только что выбритой щекой он прижался к ее горячей щеке.

— Открой рот, — прошептал он, не отрывая от нее своих губ.

Не может быть, чтобы это случилось с ней.

— Нет, я…

— Прошу, послушай меня.

Она покорно подчинилась, и, когда его язык проник к ней в рот, ее подхватил и унес с собой вихрь эмоций. Боже, он занимается со мной любовью с помощью одного поцелуя!

Когда он медленно отстранился от нее, она покачнулась, потом увидела его самодовольное лицо: платком с монограммой он вытирал помаду с губ.

— Ублюдок! Вы четко знали, что делаете! И не смейте ничего отрицать!

— Зато сейчас вы похожи на женщину, которая знает, что такое любовь!

Он сыграл на ее чувствах, как на инструменте, и она допустила это. Более того, с удовольствием принимала в этом участие. Все! Больше этого не повторится! Губы у нее распухли и немного саднили.

— Думаю, вы прекрасно осведомлены, как заниматься любовью. Но что касается честных человеческих чувств, то очень сомнительно, что у вас есть хотя бы некоторые из них.

Он поднял брови.

— Можете поверить, мои чувства более прагматичны, чем ваши, более реальны и честны, чем ваша романтическая любовь. Жаль, что вы не знаете мою мать и сестру, иначе бы вы поняли, куда может завести такая любовь. Одна проходит через скандальный развод с третьим мужем, вторая погибла в двадцать девять лет!

Лицо его заострилось, было таким отчужденным и мрачным, что ее пронзила дрожь, несмотря на тропическую жару, дающую о себе знать даже при работающем кондиционере. Ей стало жаль его. Она по себе знала, как прошлое могло давить на человека и делать его несчастным. Боль от того, что Джошуа предал ее, и сейчас удерживала ее от желания поделиться семейной тайной со Слейдом. Он, наверно, немало страдал из-за распада семьи и смерти сестры. С сожалением она подумала о том, что физическую любовь он предпочитает более глубоким связям. А впрочем, к ней это не имеет отношения — она не собирается иметь с ним связь.

Эден направилась в спальню, чтобы поправить свой макияж. Приводя себя в порядок, она вспомнила о матери, и это придало ей силы снова предстать перед Слейдом и отправиться с ним в ресторан.

Эден заметила, что когда их проводили к самому лучшему столику в зале, все обратили на них внимание. Официант называл ее миссис Бенедикт, и она старалась держаться естественно, чтобы у Слейда не было повода преподать ей еще один «урок» супружеской любви. Как она ненавидела его за все!

Наверно, она не может простить себе, что так легко поддалась его провокации, — вновь заявил о себе тоненький голосок совести. Ей понравился его поцелуй, она отвечала на него так страстно, как только могла. Хуже всего то, что он прекрасно все понимал и это его забавляло. Как после этого сможет она убедительно сыграть роль его любящей жены?