Когда сердце поет

7

Разум возвратился к ней только с первыми лучами солнца, осветившими комнату.

Болело все тело, когда она повернула голову, чтобы взглянуть на мужчину, спавшего подле нее.

Вдруг ей стало противно и гадко. Он с триумфом выполнил свое обещание обладать ею, но при этом не ожидал встретить в ней такого активного партнера.

Она вздрогнула от воспоминаний. Он пришел к ней в злобе, имея целью доказать, что только он станет тем мужчиной, который ей нужен.

Эден ненавидела его за это, но, как ни ужасно, он оказался полностью прав.

После такого пробуждения меньше всего Эден ожидала увидеть Слейда виноватым.

— Я вовсе не собирался дразнить тебя, — признался он, вызывая ее изумление. Она не была уверена, что довольна этим. Ей легче было питать свой гнев, когда перед ней был деспотичный себялюбец.

Она замерла, стараясь сохранить на постели дистанцию между ними. Даже сейчас, если он снова дотронется до нее, вряд ли у нее хватит воли для сопротивления. Ночной экстаз не был односторонним, подумала она, видя на его плечах красные царапины в тех местах, куда впивались ее ногти. На фоне белой простыни они так и горели. Господи, никогда бы не поверила, что на такое способна!

— Ты участвовала во всем по доброй воле. Признаюсь, я редко встречал такой энтузиазм.

— Мог бы и не говорить мне об этом, — отвернула она от него свое пылающее лицо. Ей не нужна была его высокая оценка.

Скользнув по ее плечу и вниз, его рука задержалась на кремовом холме ее груди. Впервые она спала без ночной рубашки, и ее кожа оказалась невыносимо чувствительной. Видимо, по этой причине она была так восприимчива к его прикосновениям.

— Разговоры — это не совсем то, что у меня на уме, — промурлыкал он.

— И по утрам тоже? Когда же этого будет достаточно? — Она придала своему голосу саркастические нотки и услышала хриплый смешок:

— Может быть, это станет твоим главным занятием. Но я могу подумать и о других сторонах нашей супружеской жизни.

Она сделала глубокий вдох, чтобы утихомирить бурно бьющееся сердце. Его рука ласкала ее грудь совсем рядом с сердцем, так что он мог чувствовать, как это отзывается в ней. Еще мгновение — и она растает в его объятиях, потеряется в них, как было ночью, когда она спровоцировала его упоминанием о другом мужчине. Зная об его отце, она не должна была позволять этого даже в шутку.

Усилием воли подымая себя, Эден отстранилась от его руки и села на край их необъятной постели.

— Я хочу первой принять ванну.

— Мы можем принять ее вместе.

— Нет! — Промчавшись через комнату, она влетела в ванную, трясущимися пальцами задвинула щеколду и услышала его смех.

Но по крайней мере на какое-то время она оказалась одна. Вся дрожа, Эден включила краны и ступила в воду, предварительно бросив туда несколько кристалликов, взятых из шкафчика. Блаженствуя, она вытянулась в ванне, расплескав вокруг ароматную пену.

Слейд, может быть, и привык ко всему этому, но она определенно нет. Он же хотел продолжить все с того, где они остановились. Ей было плохо, но больше пугало то, что это намерение распалило ее собственные чувства.

Непроизвольно перед ее внутренним взором предстало великолепное тело Слейда, распростертого во всю длину на громадной кровати и едва прикрытого уголком простыни. Было так заманчиво вернуться обратно и присоединиться к нему, подумала она, испытывая к себе невольное отвращение. Что же он сделал с ней?

Несмотря на угрозы, он ее не насиловал, он предложил остановиться, и, помоги ей Боже, она позволила ему продолжать! Она настолько же виновата в том, что произошло, как и он. И все из-за дурацкого упоминания о встрече с другим мужчиной. Это вывело Слейда из себя.

— Здесь найдется местечко для двоих?

У нее широко раскрылись глаза: возле ванны стоял Слейд, и на нем не было даже уголка простыни. Она вспыхнула:

— Мне казалось, я плотно закрыла щеколду.

Он указал ей на дверцу, которая, по ее мнению, была от какого-то стенного шкафа.

— У этой ванной комнаты два входа.

Она не знала, что сказать, и нашла только это:

— Но ты не должен был заходить сюда.

— Но я уже здесь. — Его нога была в ванне, пена покрыла мускулистое бедро.

Оказавшись в воде, обхватив ее ногами с обеих сторон, он взял мыло и начал растирать ее шею и груди. У нее тут же перехватило дыхание.

— Пожалуйста, не надо.

— Хорошо, хорошо, а так лучше? — Делая вид, что не понял, мыльными руками он провел по ее бокам, продлевая дразнящие движения по животу и бедрам.

Тело стало отвечать помимо ее воли. Голова откинулась назад, затем склонилась, а в душе гнев вступил в сражение с удовольствием. Как он смеет так распоряжаться ее чувствами? Она не марионетка, которой можно манипулировать как угодно.

Она подняла голову.

— Это не то, на что я соглашалась, — сказала она, злясь скорее на себя, чем на него. — Или тебе неведомы угрызения совести?

Взгляд из-под тяжелых век вызывал в ней ответный жар, но она сопротивлялась этому.

— Угрызений чего? — спросил он томно.

— Я вынуждена употребить термин, тебе не знакомый. Это такие своеобразные моральные ограничения в нашем поведении, которые позволяют нам не задевать чувства других людей.

Он сухо хохотнул.

— Только что ты вовсе не выглядела чем-то задетой. — Она собрала всю свою волю и отбросила его руку.

— Что ж, это было. Я согласилась выйти за тебя замуж, чтобы быть матерью Кэти, а не твоей… твоей сексуальной рабыней.

— Рабыня, — промурлыкал он, пробуя, смакуя это словцо, словно лакомое блюдо. — Пока мы лишь обсуждаем определения: собственность другого, движимое имущество, беспомощная жертва. Я сомневаюсь, чтобы что-либо из этого было приложимо к тебе, Эден. Конечно, ты имеешь свою цену.

— Какую цену? — спросила она раздраженно.

— Мои деньги, мой успех, быстрое продвижение к тому, что ты хочешь получить от жизни.

Она окинула его свирепым взглядом:

— Ты, что, предлагаешь, чтобы я спала с тобой за все это? Это делает меня не более, чем… чем…

— Женой, Эден, — сказал он спокойно, видя, как она бьется в поисках подходящего слова. — Все, чем я обладаю, стало твоим, как только мы обменялись брачными клятвами.

Она закрыла лицо руками.

— Я ненавижу тебя за то предположение… которое ты только что сделал.

— Я ничего не предполагал, я просто указал на факты, — холодно ответил он. — Должно быть, ты смешиваешь ненависть с чем-то другим, моя дорогая женушка. С чем-то настолько близким к этому, что две эти вещи часто путают друг с другом.

— Ты не прав, — тряхнула она головой. Она отказывалась признать, что он понимает ее лучше, чем она сама знает себя. Это он путает настоящую любовь с физиологическим актом.

— Время рассудит, — сказал он миролюбиво. — У нас его достаточно, пока «смерть не разлучит нас». Так я полагаю.

— И напоминаешь мне?

— Несомненно должен. Похоже, ты забыла, что замужество — это нечто большее, чем совместное обладание имуществом.

Наблюдая, как он растирает себя полотенцем, она проглотила комок в горле. Хотела сказать с сарказмом, но получилось жалобно:

— Секс по требованию, Слейд? — Его глаза опасно блеснули.

— Вот именно. Но на этот раз это требование выставишь ты, дорогая.

— Слейд, перестань, отпусти меня.

Не обращая внимания на ее визги и барахтанье, он поднял и понес ее, мокрую, извивающуюся, к двери в спальню. Она дрожала от прохлады и неожиданности.

Пригвоздив ее одной рукой к постели, другой он стал обтирать ее полотенцем. Когда ей удавалось отбросить полотенце, он хватал другое, вытирал ей живот, делая круговые движения, с вытиранием не имевшие ничего общего.

Внутри нее воспламенился очаг, пламя которого разгоралось с каждым медленным движением.

— О Господи, прекрати, прекрати, — взмолилась она, когда ее расширившиеся глаза встретили его целеустремленный взгляд.

Полотенце скользнуло между ее ног, и он, раздвинув их, продолжал нежно вытирать. Огонь переместился ниже, она как бы плавилась изнутри. Он молча наклонился и накрыл ее рот, собравшийся протестовать.

— Сладко, как сладко, — мурлыкал он, — мы должны чаще принимать ванну вместе.

Отвернув голову вбок, она взбрыкнула ногами, но встретила пустоту.

— Никогда, — поклялась она. — Я поставлю двойные замки на все двери в ванной, как только мы попадем домой.

Его губы прошлись по ее щеке.

— А я их сломаю.

— Ты не можешь так поступить со мной.

— Нет, могу, Эден. — Он взлохматил ее брови короткими поцелуями, которые посылали волны чувственности по всему ее телу. — Нужно было думать, когда выходила за меня замуж.

Полотенце возбуждало ее чувствительную кожу, обжигало ее, заставляло трепетать.

— Я не думала, что замужество может быть таким. Вытянувшись радом с ней, он отбросил полотенце в сторону и стал легонько проводить ладонью по ее животу, улыбаясь ее сбивчивому дыханию.

— Любимая, любимая леди. Я тоже не думал, что это будет так. Я чувствовал твою страстность, но не имел представления о ее силе и глубине.

— Ты негодяй, — простонала она, пытаясь схватить его руку, чтобы остановить муки от его ласк. Но он точно знал, что делать. Поймал ее руку, прижал к своему телу и затуманенным взором отметил, как расширились ее глаза. Инстинктивно она попыталась отпрянуть, но он предусмотрел это и удержал ее быстрее, до того, как ощутимое послание о его желании донеслось до ее сознания.

— Теперь понимаешь, что ты делаешь со мной, — выдохнул он.

Что она делает с ним? Боже, а как насчет того, что он делает с ней? Она была вся в огне, каждый нерв в ее теле содрогался от желания с такой силой, что это грозило затопить все ее существо.

— Пожалуйста, Слейд, — молила она его с широко раскрытыми глазами. — Пожалуйста.

Приподнявшись рядом с ней на локоть, он начал продвигать свою ладонь все ниже и ниже.

— Пожалуйста, что?

— Войди в меня. — Ее голос был едва слышен.

— С удовольствием! — прорычал он, накрывая ее своим телом. — И я обещаю, что это будет делаться с удовольствием, моя дорогая женушка.

Слейд выполнял свое обещание. И когда, спустя неделю, они вернулись в Тасманию к Кэти, кожа Эден горела от одних только воспоминаний. Словно ее тело существовало и действовало независимо от ее сознания, не желая слышать никаких напоминаний о том, что их брак был притворством, взаимной договоренностью. Чувство было примитивным, бессознательным, всеохватывающим.

Перед отъездом Эден с трудом вытянула Слейда в Монтфорд, настаивая на необходимости покупок для Кэти. В знаменитом саду трав они купили банку настоек для Эллен и косметику на травах для Мэриан. Эден даже вскрикнула от восторга, увидев замысловатый орнамент на заколке, которую она выбрала для длинных волос Кэти.

— А это что такое?

Слейд перевел взгляд с ее новой прически на ряд деревянных зверюшек.

— Ты считаешь, что Кэти уже переросла их?

— Возможно, — ответил он, механически переставляя игрушки на полке.

— Извини, Слейд. — Она дотронулась до его руки.

— За что?

Она указала на игрушки.

— Я знаю, тебе хотелось бы дарить такие вещи своему сыну… Возможно, ты сделал ошибку, женившись на мне.

Он отвернулся от полки с игрушками.

— Вряд ли справедливо обвинять тебя в том, в чем ты не можешь помочь.

Ее одолевали очень сложные чувства. С изумлением она обнаружила, что переживает, потому что не способна дать ему ребенка. Может, после всего, что между ними произошло, пропасть уменьшилась?

Прошло меньше недели после их возвращения домой, как стало ясно, что они так же далеки друг от друга, как и раньше.

— Куда ты собралась сегодня? — спросил он с недовольством в голосе, когда к завтраку она вышла в строгой полотняной юбке и блузке с галстуком-бабочкой.

— На работу, разумеется. Мой отпуск кончился. — Наливая ей кофе, Слейд саркастически поднял бровь.

— Боюсь, что это даже не тема для обсуждения. — Чашка задрожала в ее руке, и она опустила ее на стол.

— Извини?

Он спокойно намазал на тост масло, намеренно не замечая, что сидящая напротив него женщина готова разорваться от гнева.

— Будучи моей женой, ты не можешь оставаться на прежней работе.

Глаза зло сверкнули, но она взяла себя в руки.

— Потому что ты так сказал? Это определенно викторианский подход.

— Возможно, но подумай сама, Эден, каково придется остальному персоналу, когда жена босса дышит им в затылок? Они будут убеждены, что ты обо всем мне докладываешь. — Но я не собираюсь делать подобные вещи! — некоторые сомнения относительно целесообразности ее выхода на работу были и у нее, но она не рассматривала вопрос под этим углом зрения. — Я уверена, что смогу им все объяснить.

— Этот вопрос и поднимать незачем. У тебя хватит дел и здесь: заботы о Кэти и доме.

— Ты забыл упомянуть еще об одном, — бросила она ему: разочарование сделало ее безрассудной. — Или ты опасаешься, что работа будет слишком утомлять меня и это, в конце концов, скажется на том, как я выполняю свои супружеские обязанности? Он встретил вспышку гнева с полной невозмутимостью.

— Ты исполняешь свои обязанности с энтузиазмом, достойным похвалы, моя дорогая. Да простится мне, если предположу, что это и тебе доставляет наслаждение.

— Ты льстишь себе. — Унизительно было сознавать, как глубоко предала она себя за их медовый месяц. — Ты фактически вынудил меня предстать в качестве своей жены, затем дозволил ограниченный выбор, а потом сделал брак реальным ради благополучия Кэти. Как ты думаешь, получаю ли я наслаждение, когда мне оставлено так мало свободы?

Он поймал и обхватил ее кисть своими длинными пальцами, прослеживая биение пульса, которое выдавало ее испуг.

— Слишком уж бурно ты протестуешь. Ты забываешь, насколько хорошо я теперь тебя знаю. Кроме того… — он жестом обвел респектабельную столовую, выходящую на патио и бассейн, — ты ничего не теряешь от такой сделки.

— Ничего, кроме самоуважения, — возразила она, уязвленная тем, что он по-прежнему уверен, будто на ее решение повлияло его богатство.

— Эта работа так важна для тебя?

Она была важна, так как оставляла ей какую-то видимость независимости к тому времени, когда он больше не будет в ней нуждаться.

— Да, важна, — ответила она.

— Очень хорошо. Тогда поедем в офис вместе со мной.

Не ожидавшая этой маленькой победы, Эден постаралась сохранить спокойствие, но внутри нее все ликовало от успеха.

— Благодарю.

Он исподлобья взглянул на нее.

— Посмотрим, будешь ли ты благодарить меня в конце дня.

Преисполненная желания доказать, что он не прав, она вплыла в кабинет, который делила прежде с Дениз Гарнер. Дениз не скрыла удивления, но, бросив на Эден быстрый взгляд, снова углубилась в свою работу.

— Ты не хочешь спросить, как я провела свой отпуск? — обратилась Эден, разбирая груду бумаг, скопившихся за время ее отсутствия.

Дениз подняла на нее неприязненный взгляд.

— Мы все слышали о том, как прошел ваш отпуск, миссис Бенедикт.

Остолбенев, Эден едва удержала резкий ответ, готовый сорваться с ее губ.

— Я по-прежнему остаюсь Эден, Дениз. Я думала, что мы друзья.

— Друг не скрывает свой роман вплоть до дня свадьбы, — горько усмехнулась Дениз. — Какой же я была идиоткой, обсуждая с тобой нашего босса, когда ты собиралась выйти за него замуж.

У Эден оборвалось сердце. Она не могла разуверить Дениз в том, будто они со Слейдом долгое время поддерживали какую-то тайную связь.

— Все обстоит вовсе не так, как тебе кажется. — Это было единственное, что она могла сказать.

Все утро атмосфера оставалась натянутой. Когда наступил перерыв для ланча, Дениз вышла, не предложив Эден что-нибудь принести ей. Обычно они по очереди покупали ланч и съедали его за своими столами. Пока Эден размышляла, что ей делать, зазвонил ее телефон.

— Присоединяйся ко мне в комнате правления. Я заказал ланч на двоих.

Он что, намеренно проводил грань между нею и остальным персоналом?

— Я не могу. Это будет неправильно. Она услышала вздох нетерпения.

— К черту все, Эден. Это довольно тяжко — сидеть здесь, в моей башне из слоновой кости, зная, что ты находишься этажом ниже. Я уже перебрал дюжину поводов, чтобы спуститься, а затем все их отверг. Так что лучше подымайся ты, чтобы разделить ланч со мной.

У нее так пересохло в горле, что было трудно говорить.

— Почему ты хочешь видеть меня?

— И после той недели, что мы провели в Блеколл Рейнджес, ты еще спрашиваешь?

Ее пальцы, сжимавшие трубку, побелели от напряжения. Поэтому он не хотел, чтобы она возвращалась в офис? Как будто электрический ток пробежал между ними по проводам. И зачем он позвонил ей сейчас?

— Я не могу, — сказала она сдавленным голосом и повесила трубку. Через несколько минут дверь ее кабинета распахнулась с таким грохотом, что зазвенели стекла в окнах. Вошел Слейд, балансируя подносом с едой.

— Я принес ланч.

За его спиной она увидела любопытные взгляды сослуживцев.

— Ты не должен был этого делать. Я не голодна.

— Но я голоден. — Сверкнув глазами, он опустил поднос на стол.

Однако занялся не сэндвичами, а ею, взяв на руки и ударом ноги захлопнув за собой дверь.

И все растворилось в обволакивающем тепле его объятий.

— Так нельзя, — шептала она, пытаясь преодолеть, задержать поднимающееся в ней возбуждение.

Он обцеловывал ее глаза, нос, щеки.

— Мне сейчас так хорошо после того, как я сдерживал себя все утро.

Преодолев предательскую дрожь в теле, она отвела голову в сторону.

— Это все, о чем ты способен думать?

— С тобой — да. И я подозреваю, а точнее, знаю, что ты чувствуешь то же самое, моя дорогая женушка.

Сжав кулачки, она замолотила ими по его широким плечам.

— Твое эго не позволяет тебе думать как-то иначе — гневно выкрикнула она. — В таком случае, ты ошибаешься: я ненавижу то, что ты делаешь со мной.

— Ты ненавидишь свою собственную реакцию, — спокойно возразил он. — Почему для тебя так важно поддерживать в себе убеждение, что я тебе не нравлюсь?

Потому что она была уверена: их браку сразу придет конец, как только он узнает, почему она не может иметь детей. Пример с Джошуа показал ей, как мужчины реагируют на определенные недостатки. До тех пор пока она не увлечется Слейдом, у нее будет защита против него.

— Дело не в «не нравишься», — сказала она, вздернув голову, — а в безразличии.

— Тогда почему ты вышла за меня замуж? — Ресницы скрыли смущенное выражение ее глаз.

— Ты знаешь почему.

Он глубоко вздохнул.

— Хорошо, из-за Кэти и хорошей жизни, которую я могу тебе обеспечить. Тогда почему ты настаиваешь на том, чтобы вернуться на работу?

Слишком поздно она увидела расставленную им ловушку.

— Возможно, потому, что ты этого не хочешь.

У нее свело живот от ожидания, что он разглядит ее ложь, но Слейд остался внешне невозмутим.

— И теперь ты думаешь, что можешь идти своим собственным путем, так?

Это было как раз то, что намеревался делать он, в этом не было сомнений.

— Соус к гусю, — воспользовалась она любимым выражением своей матери.

— Господи, ты испытываешь мое терпение, — простонал он, впиваясь пальцами в ее плечи. — Разве ты не видишь, что играешь с огнем. Показать это?

— Нет, пожалуйста, не надо!

Нетерпеливые губы впились в ее рот, по-хозяйски и вполне определенно. Искры чувственности пробежали по телу Эден.

Она отвечала ему против своей воли. Жар заполыхал ее венах, руки сами обняли крепкую шею, пальцы взлохматили его волосы. Поразительно, как быстро доводил он ее до этого состояния.

Спина Эден была прижата к краю стола, его тело твердо и требовательно прижималось к ней… В этот момент распахнулась дверь кабинета и так же быстро захлопнулась.

— Ох… извините.

Боже, это была Дениз!

Он выпрямился и помог ей, смущенно глядя, как она приводит в порядок свою одежду.

— Ничего не поможет. У тебя слишком блестят глаза и слишком яркий румянец, чтобы обмануть кого-нибудь.

Трепещущее сердце и пылающая кожа подтверждали его ленивый диагноз.

— Ты сделал это с целью, — бушевала она. — Теперь я никогда не смогу здесь работать.

— Ты можешь объяснить им все так, что они поймут, — с сарказмом повторил он ее слова. Гневный взгляд Эден нисколько его не тронул.

— Ты же прекрасно знаешь, что уже к концу дня эта сплетня разнесется по всей компании. И ты еще удивляешься, что не нравишься мне.

— У тебя удивительная способность по-разному проявлять свою неприязнь, — сказал он спокойно, но мускул в уголке его рта дрогнул. — Я могу принять это как твое официальное заявление об отставке?

— От нашего брака? — спросила она вызывающе. Его руки напряглись.

— Тебя, конечно, это устроит, не так ли? Ты изрядно укрепила свое положение, не выполнив ни одного из взятых на себя обязательств. Должно быть, ты это планировала с самого начала.

Адреналин, вскипевший в ее крови, требовал или кинуться на него с кулаками, или бежать от него. Она была в бешенстве.

— Как только ты мог подумать, что я планировала такое?!

Он с беспомощным видом пожал плечами, но глаза его опасно блестели.

— Женщины так поступают. В своей жизни я видел множество примеров.

— На этот раз ты ошибаешься. Я намерена выполнить эту сделку с тобой.

До тех пор, пока ты хочешь продолжать этот брак, добавила она про себя. Что бы он ни думал о ней, она не положит этому конец, пока не сделает он сам.

— Я хотел бы, чтобы ты доказала мне это здесь и сейчас. Но я человек цивилизованный — быстро добавил он, когда увидел, как она запаниковала. — Поедем домой, Эден. Я не могу заниматься делами корпорации, когда настроен совсем на другое.

Не в состоянии поверить, что она может оказывать на него такое сильное действие, она не стала тратить время на сборы и покинула кабинет.

Лицо Эден горело, когда она проходила мимо своих бывших сослуживцев. Все молчали, пока она уходила, но гудение голосов доносилось до нее уже тогда, когда она ожидала лифт.

Переход от положения служащей к состоянию хозяйки дома, жены и матери оказался труднее, чем она представляла. Кэти училась в частной школе, а домашним хозяйством занималась Эллен. На долю Эден оставалось немногое — посещать магазины, делать покупки, обсуждать меню. Больше всех от обретения свободы выиграла Пегги. Теперь Эден часто навещала мать и видела, что Пегги счастлива в Шеферд-Хаусе. Забота и уход за ней были превосходными, как и обещала Фиона. Конечно, ничто уже не могло вернуть Пегги Лайль ее здоровья.

Эден приезжала к ней, когда Слейд был на работе. Он думал, что она либо ходит по магазинам, либо сидит у парикмахера, когда в ее отсутствие звонил домой. Поэтому для него неожиданностью явилось, что ей не хватает деятельности.

— Я думал, что вопрос с твоей работой мы решили, — сказал он сдержанно.

— Я не нуждаюсь в работе, — запротестовала она. На уме у нее было нечто другое. — Я думала об этом доме.

На самом деле это был не дом, а целый особняк: с коваными железными воротами, витиеватыми каменными арками и колоннадой. Импозантное сооружение, воздвигнутое в семидесятые годы прошлого века. Слейд купил его с полной обстановкой и почти ничего не изменил.

— Здесь достаточно комфортабельно, — воинственно заявил он.

— Возможно, но это не настоящий дом.

Рот у Слейда вытянулся в узкую линию:

— Когда мы приехали сюда, тебя все устраивало.

У нее перехватило дыхание. Это правда, вначале она вообще едва замечала окружающую обстановку, отвлеченная от всего и подавленная его поразительным сексуальным аппетитом. Они и сейчас занимались любовью, но уже несколько иначе, словно он уже устал от нее. Казалось бы, она должна была радоваться, что он чаще оставляет ее в покое, однако это ее раздражало.

— Я не имею в виду дом, он чудесный, — нашлась она, — но я хотела бы получить твое разрешение на кое-какие изменения, начав с комнаты Кэти.

Кэти? Это немедленно привлекло его внимание. Конечно, проблемы дочери занимают его больше, чем ее, подумала Эден с душевной болью.

— Разве Кэти плохо в ее комнате?

— Комната уже не соответствует ее возрасту. Всякие украшения и обои с медвежатами хороши для детского сада.

Он задумчиво пожевал пухлую нижнюю губу.

Она тут же вспомнила, как этот рот прижимался к ее губам, настойчиво лаская ее и требуя ответной ласки, и отвернулась в сторону.

— Ну что же, делай все, что считаешь нужным, и в этой комнате, и в остальном доме, — сказал он наконец. — Воспользуйся моим текущим счетом, чтобы купить все, что тебе потребуется.

Тема, казалось, была закрыта, но Эден испытывала некоторое разочарование. Она-то надеялась, что он примет заинтересованное участие в осуществлении ее проекта. Это было бы так приятно — все обсуждать и закупать как единая семья. Но это не для Слейда. С самого начала он честно дал понять, что игра в счастливую семью не для него. Но тогда почему она чувствует себя такой несчастной? Ведь ей же не нужно, чтобы он вел себя как настоящий муж, разве не так? Это бы означало, что… нет, она отказывалась даже думать, что влюблена в него. Дурь какая-то!