Когда вас кто-то любит

Глава 10

Дафф удивил свою семью, появившись к ужину.

– Входи, дорогой! – радостно воскликнула мать, когда он остановился на пороге. – Как мило ты выглядишь!

– Эдди убедил меня, что давно пора начать переодеваться к ужину, – пояснил Дафф, входя в столовую. В последнее время он не был склонен соблюдать светские формальности. В тех редких случаях, когда он выходил к общему столу, одежда его была самой простой. – Ты, должно быть, позаботилась о смене моих вечерних костюмов, – заметил он, улыбаясь матери в желтоватом свете закатного солнца. – Прекрасно сидят.

– Уэстон прислал одного из своих людей. Он всегда так услужлив! Ты так элегантен, дорогой. Садись сюда, рядом со мной, – попросила герцогиня, делая знак лакею поставить еще один прибор. – Представляешь, какая у нас радость: малышка Лайза прекрасно сидит на пони. Впервые села в седло, и все мы ее подбадривали. А ты чем занимался?

– Мы с Эдди добрались до развалин монастыря в Бедлоу. Вид, как всегда, был изумителен.

Никто не подал виду, что все уже слышали о прогулке. Но, подходя к столу, он заметил общие улыбки и, зная, как быстро разносятся сплетни слуг, добавил: – Как вы уже, несомненно, слышали, мисс Фостер согласилась меня сопровождать.

– В самом деле? – спокойно заметила мать. – Весьма учтиво с ее стороны. Джулиус, ты слышал? – Она обращалась к мужу, сидевшему на другом конце стола. – Сегодня Дафф был в приятном обществе.

Герцог Уэстерленд улыбнулся:

– Ты права. Общество действительно приятное, и очень. Что делает мисс Фостер в деревне в это время года?

Сезон был в полном разгаре, и Аннабел, дружившую со всеми знатными светскими львицами, часто приглашали на вечера и балы.

Не сразу сообразив, что ответить, Дафф сжал спинку стула из красного дерева и на миг задумался.

– Мисс Фостер проводит лето с родными, – избрал он наконец самую нейтральную форму ответа. – Может, она выберет время поехать со мной завтра на скачки. – Все равно они узнают: сейчас самое время рассказать правду. – Я лишь однажды испугал ее, когда впал в транс, но в остальном все прошло прекрасно.

– Что же, тебя можно только поздравить, – с улыбкой ответила мать. – А может, похвалить мисс Фостер за тактичность. Садись, дорогой. – В этот момент она играла роль идеальной хозяйки, не собиравшейся допрашивать сына. – Выпей бокал вина. Твой папа велел принести из подвала несколько бутылок лучших сортов.

Значит, они все знают. И знали, что он придет к ужину. Неужели им уже сообщили, что случилось в семье Аннабел? Нет, спрашивать он не собирается. Он дал Аннабел слово, что не станет это обсуждать.

Все родные сильно тревожились за Даффа со времени его возвращения с войны. Новости о его сегодняшней прогулке стали для них большой радостью.

Собственно говоря, его родители, братья и сестры под тем или иным неубедительным предлогом предпочли покинуть столицу и провести лето в Уэстерленд-Парк, чтобы быть рядом с ним. Поэтому сегодня здесь собрались две его замужние сестры с детьми, а также младший брат. Джайлз, со своей стороны, был рад сбежать от расчетливых лондонских мамаш, мечтающих поймать завидного жениха в свои сети. Но Джорджина и Лидия жертвовали своей любовью к столичным развлечениям. Кроме того, они скучали по мужьям, которые не могли надолго покидать свои поместья.

– Ты прекрасно выглядишь, Дафф. Клянусь! – с улыбкой воскликнула Джорджина. Самая младшая из детей, он унаследовала от матери светлые волосы и голубые глаза. – Как приятно видеть тебя прежним!

Что же, черт возьми, сказал им Эдди? Или «прежний» относится к тому рассеянному образу жизни, который он вел?

Но он предпочел не понять намека.

– Эдди считает, что новая кобылка, которую я купил, стала залогом моего выздоровления. Возможно, он прав. Богу известно, он достаточно долго мирился с моими мрачными настроениями, чтобы распознать некоторое улучшение.

– Собираешься снова выставлять своих лошадей на скачках?

Его сестра Лидия была с детства помешана на лошадях. Ее породистые животные постоянно выигрывали призы.

– Всем недоставало твоих великолепных лошадок на скаковом кругу, – добавила она, вскинув темные брови. – На твоего жокея Гарри всегда можно было рассчитывать.

– Я действительно собираюсь выставить своих лучших коней. Эдди потолкует с Гарри и, может, уговорит его снова работать на меня.

– Сейчас он служит у Армитиджа. Ты наживешь себя врага, – предупредила сестра.

– Как решит Гарри, – пожал плечами Дафф. – Что же до Армитиджа… старому скряге следовало бы платить своим жокеям лучше, и тогда они не сбегали бы.

– Он хорошо платит, и ты это знаешь, – буркнул Джайлз, глядя на брата поверх бокала.

– Но не так, как я, – ухмыльнулся Дафф.

– И Гарри преданно тебя любит, – заметила герцогиня, улыбаясь сыну. – Не представляешь, сколько раз он заезжал к нам перед началом сезона скачек в надежде, что ты захочешь с ним увидеться. Он придет к тебе, можешь даже не волноваться.

– Спасибо за доверие, – кивнул Дафф. – Полагаю, все вы уже успели выставить лошадей на завтрашние скачки.

– Ну конечно, дорогой, – кивнула мать. – В этом году отец выиграл три скачки, да и моя кобылка тоже в прекрасной форме. У Джайлза – настоящее чудовище, которое еще нужно объезжать. А вот Джорджина и Лидия… – Она глянула на дочерей: – Расскажите Даффу о своих победах.

Тут разговор пошел о скачках и лошадях – привычная тема за столом Уэстерлендов. И впервые после возвращения в Англию Дафф чувствовал себя в своей тарелке. Нормальным человеком. Не то чтобы его прежняя жизнь считалась нормальной более консервативными членами общества. Зато она была типичной для богатого молодого аристократа.

Игра, скачки и женщины поглощали его дни и ночи. Само его имя было синонимом игры по большим ставкам, лучших в стране лошадей и плотских наслаждений. И хотя имена его любовниц вызывали бешеную зависть у приятелей, сам он принимал женское обожание с небрежной невозмутимостью, только добавлявшей ему привлекательности. Его репутация любовника была весьма высока. Из уст в уста передавались легенды о его искусстве в постели и внимании к мельчайшим деталям любовных игр, не говоря уже о физической силе и выносливости.

Правда, в последнее время выносливость в постели была ему ни к чему…

Однако если все пойдет, как сегодня…

Мысль об этом шла вразрез с горячей дискуссией о лошадях и жокеях, происходившей в этот момент в столовой.

Гораздо позже, за десертом, когда зажгли свечи и превосходное вино герцога развязало языки, Джорджина вдруг заявила:

– Ты должен завтра привести мисс Фостер в нашу ложу. Я сто лет ее не видела. Она так давно исчезла из общества!

– Она может предпочесть уединение, – сдержанно ответил Дафф. – Я передам твое приглашение, но ничего не обещаю.

– Какой таинственный у тебя голос… впрочем, она пропала так же таинственно, – лукаво улыбнулась Джорджина. – Ты знаешь, Уоллингейм переворачивает всю страну в поисках мисс Фостер.

– Знаю.

– Аннабел месяцами никто не видел.

– Я увидел ее на ярмарке лошадей, где она ни от кого не скрывалась, – подчеркнул Дафф.

– По-моему, ее дела нас совершенно не касаются, – вмешалась герцогиня, бросив на дочь предостерегающий взгляд. – Мисс Фостер получила свою долю славы. Возможно, она устала и хочет отдохнуть в деревне.

– Мне тоже показалось, что она наслаждается тишиной и покоем, – согласился Дафф.

– Я считаю, что сейчас самое время поговорить о чем-то другом, – вставил герцог, кладя конец беседе. – И совершенно не важно, увидим мы завтра мисс Фостер или нет. Навестим ее в другой раз.

Последнее было неудивительно: Аннабел пользовалась большим уважением в обществе, учитывая популярность ее пьес.

– Почему бы не пригласить ее на ужин? – предложил Джайлз. – Мы здесь ведем достаточно уединенную жизнь.

– Джайлз! – возмутился герцог.

– Ничего, папа, – улыбнулся Дафф. – Нельзя винить Джайлза за попытку. Мисс Фостер очаровательна. Если она захочет приехать к ужину, я дам тебе знать, Джайлз.

– Можно подумать, ты один имеешь право общаться с ней, – пробормотал брат.

– Мы всего лишь едем на скачки. Вряд ли это можно назвать чересчур близким общением.

– Мальчики, ради Бога! Джулиус, прикажи им замолчать! – возмутилась герцогиня, умоляюще глядя на мужа.

– Вы слышали, что говорит мать? Тема закрыта. Думаю, сейчас самое время для портвейна. – Герцог кивнул лакею и поднялся. – Будем пить чай и портвейн в гостиной.

Он обошел стол и приблизился к жене. Элспет в свои пятьдесят четыре года выглядела все такой же красавицей. Аквамариновый прозрачный шелк очень шел ей, подчеркивая голубизну глаз.

Герцог, хоть и старше жены, был по-прежнему строен и элегантен, хотя волосы немного поседели на висках. Возможно, это любовь сохранила им молодость. Этот брак был исполнен радости, а их преданность друг другу неизменно оставалась глубокой и истинной.

Герцог взял руку Элспет, помог ей подняться и, обернувшись к детям, намеренно вернулся к теме скачек:

– Почему бы не сделать наш день на ипподроме немного интереснее? Что скажете, если я поставлю на своего вороного пять к одному? Хотя он и без того выиграет, так что, возможно, я зря предлагаю.

– С чего это ты взял, папа? – поспешно парировала Лидия. – Мой гнедой имеет все шансы прийти первым. На пробной скачке сегодня утром он пришел на секунду позже твоего вороного.

– Не говоря уже о том, что завтра бежит жеребец лорда Грейсона, – вставил Джайлз, тоже поднимаясь. – Так что твой вороной может остаться ни с чем. Говорят, он будущий фаворит скачек.

Герцог зловеще прищурился.

– Откуда ты знаешь, что он фаворит?

– Судя по слухам, так оно и есть. Вернее, мне лично сказал надежный букмекер.

Герцог тихо выругался, но тут же дернул уголком рта в легкой усмешке.

– Нужно непременно выяснить правду до завтрашних скачек, как по-вашему?

– Превосходная идея, дорогой, – кивнула Элспет. – Ты знаешь, как я ненавижу проигрывать.

За портвейном с весьма небольшим количеством чаю программа завтрашних скачек разбиралась во всех подробностях. Тут же решали, на кого завтра ставить.

Было уже поздно, когда Дафф наконец поднялся и пожелал родным спокойной ночи.

Вздумай он подслушивать у дверей, сразу понял бы, как рада семья его дружбе с мисс Фостер. Все единогласно посчитали это самым лучшим, что случилось с ним после возвращения с войны, и если все пойдет и дальше таким же образом, мисс Фостер действительно следует пригласить к ужину.

– Только приглашать буду я, – твердо заявила герцогиня. – И, Джайлз, строго-настрого приказываю тебе вести себя прилично! Мы не желаем, чтобы состояние твоего брата вновь ухудшилось.

– Я просто шутил, мама, – запротестовал Джайлз.

– Твоя матушка слишком хорошо знает, насколько ты неравнодушен к красивым женщинам, а особенно к неотразимой мисс Фостер, – заметил герцог. – Она – само совершенство и просто ослепительна, так что не забывай о хороших манерах.

– Ослепительна? – весело переспросила герцогиня. – Хочешь сказать, что ты заметил?

– Я не замечаю никого, кроме тебя, дорогая, – ухмыльнулся он. – Но это еще не значит, что я слеп.

– Понимаю, милый, – мягко ответила герцогиня. – Мы все считаем мисс Фостер бриллиантом чистой воды. Только бы она была добра к нашему милому Даффу.

Но в коттедже Фостеров этим вечером вопрос доброты к маркизу не обсуждался. Мать Аннабел и Молли наперебой возносили похвалы маркизу. И хотя сама Аннабел не была преисполнена энтузиазма, все же неохотно соглашалась, что Дафф действительно человек обаятельный.

– Ты во что бы то ни стало должна поехать на скачки с этим славным молодым человеком, – настаивала мать. – Мы с Молли прекрасно обойдемся без тебя. За Крикет можешь не беспокоиться.

– Мама, пожалуйста, не стоит усматривать в отношении ко мне Дарли что-то, кроме обычной вежливости, – предупредила Аннабел, не желая, чтобы мать питала ложные надежды относительно их дружбы. – Ты не хуже меня знаешь, что аристократы предпочитают общаться с людьми своего круга. Мы по положению стоим куда ниже их.

– Но никому еще не повредило хорошо проведенное на скачках время, – возразила миссис Фостер. Правда, Молли? – добавила мать, подмигнув кормилице. В отсутствие Аннабел они долго перемывали косточки маркизу.

– Нисколечко не повредило, – жизнерадостно согласилась Молли. – Неплохо бы вам немного развлечься, мисс Аннабел.

– Ты должна надеть что-нибудь модное, дорогая, – объявила мать. Как не похоже ее сегодняшнее настроение на обычное мрачное отчаяние. – Может, то прелестное платье из розового узорчатого муслина с оборкой на подоле и кружевным воротничком?

Белл поморщилась и покачала головой:

– Не уверена, что стоит так ярко одеваться. Ведь мы в трауре! И Хлоя совсем недавно ушла от нас.

– Вздор. Даже если ты всю жизнь станешь носить только черное, Хлою не вернешь, – спокойно заверила миссис Фостер. – И твоя дорогая сестра желала тебе только счастья. С тех пор как умер твой отец, нам крайне недоставало всего, что хоть отдаленно напоминало это состояние. Знаешь, маркиз сумел рассмешить меня сегодня, а я уже и забыла, что такое смех. И мне было так хорошо, дорогая. Так что будь хорошей девочкой и надень что-нибудь красивое. Для меня.

Как Белл могла отказать, если мать месяцами была затеряна в мире несчастий и бед? Тем более отказать в столь простой просьбе?

– Если хочешь, чтобы я надела розовый муслин, мама, – улыбнулась она, – значит, так и будет.

– Вот и умница, – обрадовалась мать. – Кроме того, тебе понадобится шляпка от солнца, ведь на ипподроме нет навесов. У нас есть что-нибудь хорошенькое?

– Да, тот маленький капор, мама.

Капор был случайно забыт во время одного из предыдущих визитов.

– Да-да! – захлопала в ладоши мать. – Соломенный, с розовыми лентами и шелковыми розами. Идеально. Только приготовься заранее, чтобы не заставлять маркиза ждать.

Если поездка на скачки и розовое платье доставят удовольствие матери, она с радостью согласится.

– Не волнуйся, мама. Я все сделаю.

И, говоря по правде, она с некоторым нетерпением ждет завтрашнего праздничного дня и скачек в обществе очаровательного маркиза.

Дафф так отличался от других знакомых ей мужчин.

И он сказал, что готов быть ее другом.

Что же, время покажет.

По ее опыту, дружбы между мужчиной и женщиной не существовало.