Когда вернется папа… История одного предательства

Глава 18

Антуанетта присела на один из деревянных стульев перед кабинетом, где проходило собеседование. В ее сумке лежали деньги для оплаты первого семестра обучения в секретарском колледже. Наконец ей удалось собрать необходимую сумму, сложив свои прежние сбережения с деньгами, заработанными в Батлинзе. Теперь она переживала, примут ли ее. Предварительно ее уже приняли на базе заявления, но окончательный ответ будет известен после беседы с директрисой, госпожой Элиот.

С самого утра Антуанетта начала готовиться к собеседованию: расчесав свой начес, она сделала более скромную прическу и нанесла совсем чуть-чуть косметики. Затем она надела простую юбку и джемпер, купленные в Уэльсе, в надежде, что сделала правильный выбор. Ей так хотелось выглядеть похожей на других девушек, поступающих в колледж.

И все же ей не хватало того, что было у всех остальных кандидаток, — присутствия одного из родителей. Но с этим Антуанетта ничего не могла поделать. Она была вынуждена идти одна.

И теперь, ожидая собеседования, она ощущала на себе любопытные взгляды пары, сидевшей в очереди, — девушки ее возраста и женщины, которая, несомненно, была ее матерью. Обе были одеты в похожие модные, симпатичные пальто с меховыми воротниками и начищенные туфли на низких каблуках в тон сумкам, которые они сжимали руками в кожаных перчатках. Они выглядели расслабленными и спокойными, а девушка, казалось, была уверена в успешном результате предстоящего собеседования. Антуанетта смотрела, как они вошли в кабинет, когда подошел их черед, желая, чтобы у нее была хотя бы малая доля их уверенности в себе.

Ее вызвали последней. Войдя в кабинет директрисы, она увидела импозантную леди лет за пятьдесят, сидящую за столом. Директриса была одета в темно-серый костюм, а ее густые волосы были собраны в скромный пучок. Ее облик показался Антуанетте суровым. Госпожа Элиот смотрела на подростка без сопровождения родителей с удивлением, которое сменилось неодобрением.

— Ты Антуанетта Магуайр, не так ли? Ты одна? — резким тоном спросила она.

— Да, — коротко ответила Антуанетта и замолчала — не было смысла оправдываться.

Во взгляде госпожи Элиот мелькнуло любопытство.

— В данных обстоятельствах требуется присутствие родителей. Если мы примем тебя в колледж, нужно будет с кем-то обсудить вопрос оплаты.

Антуанетта знала, что в этот престижный колледж существует конкурс и многие девушки желают попасть сюда. По неодобрительному выражению лица директрисы она с упавшим сердцем поняла, что отсутствие родителей имеет гораздо большее значение, чем ей казалось. Неужели зря она столько работала и копила деньги, чтобы так легко сдаться?

Антуанетта выпрямилась, посмотрела в глаза госпожи Элиот и сказала:

— Деньги за обучение у меня в сумке. Я откладывала их два года.

Несколько секунд пожилая женщина выглядела абсолютно потрясенной, а затем выражение ее лица смягчилось.

— Ты так страстно желаешь стать секретарем, дорогая?

Антуанетта подумала, что, сказав правду, она может одержать победу.

— Нет, — честно ответила она, — мне просто очень нужен сертификат, в котором будет указано, что я окончила школу в восемнадцать.

Она не пыталась приукрасить действительность, так как была уверена, что директриса почувствует любую ее уловку.

Госпожа Элиот позволила себе быстро улыбнуться по поводу напускной храбрости подростка:

— Присядь, пожалуйста.

Антуанетта с облегчением села. Она знала, что только что успешно прошла своего рода испытание, и остаток собеседования пролетел быстро и легко. Уже через несколько минут госпожа Элиот попросила ее подписать документы и заплатить задаток. Потом, энергично пожав ей руку, поприветствовала новую студентку секретарского колледжа Белфаста.

Когда Антуанетта вернулась домой из Батлинза, ее ждал ледяной, враждебный прием. Отец не обращал на нее внимания и старался как можно реже бывать дома, а мать была холодна и все время торопила Антуанетту с поисками нового жилья.

— Ты помнишь, о чем мы договорились, Антуанетта? — говорила она. — Ты должна уехать. Твой отец не хочет, чтобы ты оставалась здесь. Ты прекрасно можешь содержать себя сама.

Как только Антуанетта поступила в колледж, она стала подыскивать себе жилье. Прежде ей не удавалось найти никого, кто согласился бы сдать комнату. Но теперь, когда она была студенткой и могла объяснить, что ей необходимо жить рядом с колледжем, хозяйки должны были стать более сговорчивыми. Почти сразу она нашла жилье в подходящем, по ее мнению, месте, студенческом квартале на Малоун-роуд, в доме, где сдавались комнаты. Хотя она и понимала, что это далеко не самое престижное место, но там было дешево и хозяйка была согласна сдать ей комнату. Теперь она могла уйти из дому, где ей совершенно четко дали понять, что она там лишняя.

Антуанетта заплатила задаток и предупредила, что въедет немедленно. Потом она поехала домой, чтобы собрать свои вещи. Родители куда-то ушли, и она покидала дом в полном одиночестве.

«Наверное, мне должно быть грустно», — думала она, спускаясь по лестнице с чемоданом в руке. Но ей не было грустно, она не чувствовала ничего. В конце концов, Джуди, дарившей ей частичку своего тепла, теперь здесь не было. И больше ничего не связывало ее с этим домом.

Антуанетта закрыла за собой дверь, полагая, что больше никогда сюда не вернется.

В первый день занятий Антуанетта проснулась очень рано. Она обвела взглядом свою бесцветную комнату с потертым линолеумом, на котором уже почти не был виден рисунок. Скромная обстановка состояла из двух старых деревянных стульев, исцарапанного стола и истертого кресла у окна. Антуанетта купила несколько ярких разноцветных подушек, но, несмотря на ее отчаянные попытки внести немного уюта, комната все равно выглядела унылой. И все же Антуанетта понимала: ей повезло, что она вообще нашла жилье. Многие хозяйки отказали бы молодой девушке без работы, даже если она студентка. Но большой взнос сохранял за ней эту обветшалую комнату.

Наступил первый учебный день. Сегодня она впервые пойдет на занятия, которые станут началом ее новой жизни, где больше никогда не будет таких обшарпанных комнат.

Антуанетта потянулась, соскочила с провисшего матраса и вышла в коридор, ведущий в общую кухню. Она приняла ванну прошлым вечером, чтобы с утра не стоять в очереди вместе с пятью другими жильцами. Вчера вечером их не было дома, и можно было не бояться, что ей помешают. Поэтому она могла лежать в эмалированной ванне, утопая в горах пены, сколько душе угодно, предварительно засунув в счетчик для воды много монеток.

На кухне Антуанетта поморщила нос от отвращения, взглянув на беспорядок, оставленный другими жильцами: грязные тарелки были кучей свалены в раковину, а весь кухонный стол из огнеупорного пластика усеян комками застывшей еды от поспешного ужина. Она тщетно пыталась найти чистую чашку, затем со вздохом вынула одну из пенистой воды в раковине и сполоснула ее под краном. Поставив чайник и положив в тостер немного хлеба, она ждала, пока приготовится ее завтрак, испытывая тоску по дому.

«Но это была жизнь до его возвращения, — напомнила себе Антуанетта. — Здесь мне гораздо лучше». Заварив чай и намазав маслом хлеб, она отнесла завтрак к себе в комнату. Поев, Антуанетта оделась и сложила в новую сумку учебники, которые были нужны для занятий.

Колледж находился в тридцати минутах ходьбы, и в целях экономии Антуанетта решила добираться туда пешком. Был прекрасный осенний день, и когда она шла по улицам Белфаста, у нее поднялось настроение. Наконец она почувствовала себя студенткой, которой так давно мечтала стать.

Пальцы Антуанетты, неуклюже передвигаясь, стучали по черным металлическим пластинкам, которыми была закрыта клавиатура.

«Сосредоточься», — говорила она себе, глядя в учебник и ударяя пальцами по нужным клавишам. «А, S, D, F», — бормотала она, а затем передвигала пальцы на G, H, J и L. Антуанетта вздохнула. «Как люди могут так мучить себя каждый день, стуча на этих машинках? Как научиться делать это правильно? Это просто невозможно», — думала она, повторяя ненавистное упражнение.

— Сосредоточься, Антуанетта, — сказала госпожа Элиот строгим голосом, прогуливаясь вперед-назад между столами и внимательно наблюдая за успехами каждой девушки. — Цель этого упражнения — точность, а не скорость, — в сотый раз повторила она.

Казалось, что маленькая печатная машинка издевается над Антуанеттой, когда ее пальцы старались попасть в общий ритм. Прошло сорок пять минут. На улице светило солнце, а в комнате двадцать аккуратно причесанных голов без единого начеса склонились над заданием. Сорок рук ритмично двигались, за исключением двух, принадлежащих Антуанетте, с непослушными пальцами, которые, казалось, распухли за ночь. Каким-то образом они стали совершенно неуправляемыми, постоянно соскальзывали с клавиатуры и не слушались ее.

Наконец урок машинописи был окончен. За ним следовал урок стенографии. Открыв учебник, Антуанетта с недоумением разглядывала бесчисленные, ничего не значащие закорючки.

«Разве я когда-нибудь смогу научиться этому?» — в отчаянии думала она, пытаясь овладеть странными наклонными знаками системы Питмана с точками и крючками. Она знала, что должна их освоить. Чтобы устроиться на работу, ей был необходим сертификат, где будет указано, что она прошла курс стенографии. Антуанетта решила, что, когда будет искать работу в следующий раз, обязательно вооружится результатами экзаменов. Хватит обслуживать столы!

В конце первого занятия она чувствовала, что может начать письмо: «Дорогой г-н Смит…», но как закончить его — было для нее загадкой.

Последним уроком до обеда было делопроизводство, и тогда она могла расслабиться. Работая в кафе, Антуанетта постоянно имела дело со счетами и привыкла хорошо считать в уме. К своему удовлетворению, она заметила, что была единственной, кто дружил с цифрами, и ей приходилось сдерживать невольную улыбку. Она не хотела привлекать к себе внимание и объяснять, где научилась так хорошо считать в уме. «Годы работы официанткой и сложение в уме бесконечных счетов», — был бы честный ответ, но она никогда бы не ответила так.

Наконец наступил долгожданный перерыв на обед. Антуанетта, увидев, как другие девушки собираются группками и о чем-то договариваются, быстро схватила книгу и ушла в ближайшее кафе. Ей не хотелось общаться с другими студентками: пришлось бы отвечать на неприятные вопросы, которых она старалась избежать. Другие девушки не поняли бы ее обстоятельств и того, что она живет одна в съемной комнате. Антуанетта знала, какие дома у большинства из них: серебряные столовые приборы в буфете, толстые ковры на полу и горящий огонь в камине. Их дома пахли воском и цветами, а по вечерам из их кухонь доносились ароматы готовящегося ужина.

В отличие от Антуанетты, этим девушкам не нужно было беспокоиться о стоимости продуктов, вносить арендную плату и думать, сколько монеток нужно отложить на счетчик воды. И, конечно, никто из них не приходил пешком в колледж, чтобы сэкономить на проезде. Нет, их с утра привозили на машинах, а когда они возвращались домой, их встречали любящие родители, которые интересовались успехами своих дочерей.

Антуанетта видела, в каких домах жили эти девушки. Во время вечерних прогулок, пытаясь избежать одиночества в пустой комнате, она бродила по окраине Белфаста, где стояли дома людей, принадлежащих к среднему классу. Она проходила мимо домов, где жили такие же девушки, как ее сокурсницы. Сквозь большие окна она видела мягкие огни, отбрасывающие блики на сидящих за столом людей, увлеченных ужином и друг другом.

У девушек из таких домов был тот неповторимый лоск, который дает беззаботная жизнь. Антуанетта чувствовала их уверенность в себе. Их жизнь была заранее распланирована: для мальчиков — университет, а потом высокооплачиваемая работа и карьера; для их сестер — благородная и не слишком обременительная работа, а потом замужество и заботы о семье.

Антуанетта обедала в кафе и размышляла о своем мрачном временном пристанище: общая кухня с постоянной горой немытой посуды, туалет, куда нужно было идти со своим рулоном туалетной бумаги, и общая ванная комната со старой ванной. Она представила ободок из грязной пены, оставленный жильцами, которые, видимо, были слишком заняты, чтобы вымыть за собой. Когда Антуанетта вспоминала свою пустую комнату, где никто не ждал ее, где не было даже собаки, она чувствовала тоску. Над ней нависала удушающая волна одиночества.

Антуанетта отгоняла от себя это чувство и представляла другую картину. Она видела себя, отлично подготовленную, с блестящими волосами и красивым маникюром, пишущую под диктовку молодого симпатичного директора в современном офисе. Она представляла, как уходит с записной книжкой в руке, садится за блестящую, современную, электрическую печатную машинку, на которой не закрыты клавиши. Антуанетта видела, как быстро двигаются ее пальцы, когда она печатает письмо без единой ошибки, как отдает его директору на подпись и слышит, как он говорит с улыбкой: «Не знаю, что бы я без вас делал».

Эта мечта не покидала Антуанетту, пока она пила вторую чашку кофе и шла обратно в колледж.

Приближался конец семестра, а вместе с ним и первые экзамены. Антуанетте курс показался скучным и однообразным, и она решила уйти из колледжа и найти работу. Она могла не заканчивать полный курс, длившийся год, а уйти с сертификатом, где было бы указано, что она является профессиональной машинисткой, знает основы делопроизводства и умеет стенографировать. Этого достаточно, чтобы устроиться секретарем, думала Антуанетта. Ей не терпелось начать зарабатывать и сменить жилье. В своей комнате она физически ощущала одиночество, которое просто убивало ее. У нее не было друзей в колледже, она даже и не пыталась их завести. Ей казалось, что лучше держаться в стороне. Антуанетта переживала все внутри себя и старалась сосредоточиться только на будущем, которое, несомненно, должно быть лучше настоящего.

В конце семестра Антуанетта сдала экзамены и покинула колледж. Она не жалела, что уходит, несмотря на то что так долго мечтала учиться в нем. Она получила то, что ей было нужно. Имея на руках свидетельство об образовании и персональную рекомендацию от госпожи Элиот, Антуанетта начала поиски работы и быстро нашла место секретаря на ресепшен в маленькой парикмахерской.

Работа была несложной, а персонал довольно дружелюбным. Девушки, работающие там, были не похожи на ее сокурсниц из колледжа. Они больше походили на подруг Антуанетты, с которыми когда-то она ходила на танцы. Но, пообщавшись с ними, Антуанетта почувствовала разницу. Раньше, когда она ходила на танцы, то для уверенности всегда выпивала несколько укрепляющих порций крепкого алкоголя, чего не могла сделать теперь, в дневное время, а без наигранной храбрости, которую дает градус, от ее уверенности не оставалось и следа. Она не могла присоединиться к компании и поддержать легкомысленную болтовню стилистов. В результате они стали считать ее необщительной и странной и после нескольких попыток подружиться перестали обращать на нее внимание.

В принципе в глубине души Антуанетту это устраивало. Хотя ей страстно хотелось подружиться со сверстницами, она в то же время ужасно боялась подпустить кого-нибудь слишком близко. Ее коллеги, которые сносно, а может, даже хорошо относились к девушке, которую она из себя изображала — выпускнице секретарского колледжа с акцентом человека среднего класса, — стали бы избегать ее, если бы узнали о ее прошлом. Все думали, что Антуанетта живет с родителями, и ей не хотелось, чтобы они узнали правду. Но она не могла уехать из своей комнаты, пока не накопит побольше денег и у нее не появится снова кругленькая сумма. Она истратила почти все деньги, которые у нее были, на обучение в колледже и проживание.

А пока этого не произойдет, Антуанетта решила, что будет предоставлена самой себе и ей придется еще немного помучиться в одиночестве.