— Все, — сказал он Тарзану, поднялся и махнул рукой.
Стоявшая поодаль «волга» подкатила к ним.
— Счастливый ты человек, — сказал Филимон сидящему за рулем крепкому парню.
— А как ты узнал, что она та самая старушенция? — спросил Тарзан.
— Все очень просто, Левушка, — улыбнулся Филимон. — Поздоровался и спросил, как проехать к деревне. Ведь бабушка Мягкова жила не в самом Татищеве, а рядом, в деревушке с таким же названием. И оказалось, что эта убогая заплаканная старушка и есть интересующая нас особа. А дальше все просто, — осторожно положив трость на колени, продолжил он. — Нервы у женщины взвинчены. Не так давно она потеряла дочь с зятем. Теперь погибает внук, который наверняка доводил ее до сердечных коликов своим плачем о гибели невесты. Осталось чуть нажать на ее волю и рассудок, и все. Смерть ходит рядом с любым, — высказал он свою вечную мысль. — И достаточно малейшего толчка, чтобы она приняла человека в свой холодные объятия.
— А почему ты сказал, что он счастливый человек? — прошептал Тарзан.
— Мы с тобой не стали бы забирать женщину из дома, — засмеялся Филимон. — Это сделал бы он как посланный капитаном сотрудник. Значит, после того, как бабушка пропала бы, он должен был исчезнуть тоже. Потому что в селах очень интересуются новыми лицами и его наверняка запомнили бы. А значит… — он подмигнул своему помощнику.
«Так этот в "москвиче" и был Валеркиным другом, — медленно выходя из ГАИ и дрожащей рукой доставая сигареты, думал Волошин. — Неужели их обоих убили из-за номера, который я назвал?»
— Что? — потрясенно сказала молодая женщина. — Как погиб? Но ведь…
— КамАЗ в него врезался, — сквозь слезы прошептала мать Александра Вера Николаевна. — Он за Валеркиной бабушкой поехал. Его тоже… — Не выдержав, она заголосила. Молодая женщина сделала нетвердый шаг и, мгновенно обессилев, опустилась на стул.
— Саша, — прошептала она, — как же это? — взглянула на набитые вещами большие сумки, закрыла глаза. По щекам, оставляя потеки туши, поползли слезы.
— Здравствуй, Вера, — в открытую дверь квартиры вошел Зяблов. — За толстыми стеклами очков повернувшаяся к нему сестра увидела полные сострадания повлажневшие глаза.
— Костя, — всхлипнула она. Быстро подойдя, он прижал сестру к себе и сказал:
— Я сделаю все, чтобы убийца не ушел от ответственности.
— Костя, — сквозь слезы заговорила она, — да что же это такое? Что же делается?
— Водитель задержан, — успокаивающе поглаживая ее волосы, сказал он. — Говорит, что был сильно пьяный и ничего не помнит. Но я заставлю его ответить!
На площадке четвертого этажа Волошин увидел троих крепких парней. Разглядев номер нужной ему квартиры, шагнул к дверям.
— Чего тебе? — грубо спросил загородивший ему дорогу рослый рыжеватый парень.
— Я хотел бы увидеть мать Александра Мухина, — сказал Дмитрий. — Ведь она здесь живет?
— Живет здесь, — насмешливо подтвердил рыжеватый, — но тебе там делать нечего, понял? Дергай отсюда.
— Но подождите, — удивился Волошин, — в чем дело? Я просто хотел узнать…
— Исчезни! — рявкнул стоявший у перил крепыш в камуфляже.
— Но я хотел, — испуганно отшагнув назад, проговорил Волошин и от несильного удара в живот согнулся. Широко открыв рот, прохрипел:
— Вы что, ребята?
— Это тебе предупреждение, — усмехнулся ударивший его высокий гибкий парень. — Уноси ноги, пока не вынесли самого.
— Исчезни, — сквозь слезы попросила брата Вера Николаевна.
Успокойся, — нетерпеливо проговорил Зяблов. — Он что-то говорил тебе? О чем просил его Мягков?
Из-за двери послышался крик. Молодая женщина вышла в прихожую.
— Ира! — вслед ей крикнула свекровь. — Не ходи туда!
— Что здесь происходит? — спросила Ирина, выйдя на площадку.
— Да так, — пожал плечами крепыш, — просто вот какой-то пьяница…
— Я хотел поговорить с Верой Николаевной! — прохрипел Волошин.
— Что с вами? — Ира подбежала к нему.
— Съел что-то не то, — насмешливо проговорил рыжеватый.
— Да так, — с опаской глядя на парней, успокоил ее Волошин. — Ничего страшного. Уже все прошло.
— Ира! — из квартиры торопливо вышла свекровь.
— К вам, Вера Николаевна, какой-то мужчина, — помогая Дмитрию дойти до двери, сказала Ирина.
— Ко мне? — удивленно посмотрела на него Вера Николаевна.
— Я хотел бы… — начал он^
— Ему плохо, — поддерживая мужчину за плечи, Ирина повела его в квартиру.. — Сейчас я вам что- нибудь от желудка дам.
— Кто это? — сердито спросил, выходя в прихожую, Зяблов.
— Ему плохо, — почти втаскивая с трудом дышащего Волошина на кухню, сказала Ирина.
— Я пойду, — смерив Волошина недовольным взглядом, буркнул Зяблов. — Если ты что-нибудь вспомнишь, — сказал он Вере Николаевне, — позвони. А сейчас до свидания. Мне нужно быть в одном месте. О похоронах и всем, что с ними связано, не беспокойся. Я сделаю все. — Наклонившись, чмокнул ее в мокрую от слез щеку.
— Что с вами? — тихо спросила Волошина Вера Николаевна.
— Да ничего особенного, — он попытался улыбнуться.
— Его, оказывается, ударил один из охранников Константина Федоровича! — возмущенно сказала Ира. Ее мокрые глаза сердито сверкали.
Почему же вы не сказали Косте об этом? — негромко спросила Вера Николаевна.
— Да я не знал, что эти парни с ним, — все еще держась за живот, ответил Волошин.
— Я сейчас догоню его, — сказала Ирина,
— Не надо! — испуганно остановил ее Волошин, — а то вернутся! — Расслышав в его голосе страх, Вера Николаевна покачала головой.
— Не беспокойтесь — Костя мой брат. По матери, правда, только, но у нас прекрасные отношения.
— Все равно, — умоляюще проговорил Дмитрий, — не надо. Подумаешь, раз ударили. Вроде и несильно, — массируя солнечное сплетение, улыбнулся он, — а дыхание сперло. Извините, — он смущенно посмотрел на женщин. — Я не вовремя явился. У вас… Я уже слышал… Потому и пришел. Дело в том, что на пасеке убили мою жену и дочь. А с Зиной, с дочкой, дружил Валерий Мягков. — Не договорив, чувствуя, что вот-вот расплачется, шмыгнул носом, — Извините, — сипло пробормотал он, — я понимаю…
— Да вы успокойтесь, — с трудом удерживаясь от слез, сказала Вера Николаевна, — я понимаю, вам плохо.
Некоторое время все трое молчали.
— Вы зачем-то пришли? — спросила Вера Николаевна.
— Я не знаю, — Неуверенно пробормотал Волошин, — может, сын вам и не говорил ничего. Но вдруг вы помните, о чем просил его Валерий.
— Подождите, — вмешалась Ира, — ведь Константин Федорович вас тоже об этом спрашивал.
Не совсем об этом. Он спрашивал, не говорил ли чего Саша о просьбе Валерия.
— А почему вас это интересует? — Ирина взглянула на Волошина.
— Недалеко от места, где убили жену и дочь, утром, когда я уезжал, а они остались на пасеке, на старой дороге я видел «жигули» с московским номером 362 77. Я сказал об этом Валерию, он хотел попросить вашего сына сделать запрос в Москву о владельце. Может, он что-то видел. Милиция не нашла на месте убийства никаких следов, — тихо закончил Волошин.
— А откуда Константин Федорович об этом знает? — спросила Ирина у свекрови.
— Не знаю, — Вера Николаевна пожала плечами. — Вчера вечером Сашу привезли очень пьяного. Я его никогда таким не видела. Он ничего не соображал.
— Постойте, мама, — задумчиво проговорила Ирина, — а зачем Константину Федоровичу интересоваться, звонил Саша куда-то или нет?
— Он точно об этом спрашивал? — удивился Дмитрий.
— Господи, — потрясенно прошептала Вера Николаевна, — неужели…
— Кто он, ваш брат? — перебил ее Волошин.
— Бывший военный, — ответила она. — Ушел в запас капитаном. Обосновался здесь. Создал военно- патриотический клуб. Но неужели вы думаете?.. — воскликнула она.
— А вы слышали, что говорят о вашем брате в городе? — воскликнула Ирина.
— Неужели ты думаешь… — Вера Николаевна посмотрела на невестку, — что…
— Я звоню в милицию, — Ирина решительно шагнула к телефону.
— Стойте, — Волошин схватил ее за руку, — не надо никуда звонить.
— Как это не надо? — воскликнула Ирина.
— Вам же сказали, что брат Веры Николаевны председатель «Защиты Отечества»! Неужели вы не слышали, что о них говорят? Слышали ведь и, значит, сумеете сделать правильный вывод. У него, — имея в виду Зяблова, вздохнул он, — здесь, можно сказать, круговая порука. Там друзьй, там приятели.
— Вы-то откуда все это знаете? — изумленно спросила Ирина.
— Я живу в Саратове, на Высокой. Иногда подрабатываю ремонтом автомобилей. И вот сейчас вспомнил. Я видел брата вашей мамы в компании довольно высоких чинов, — он со вздохом махнул рукой. — Так что вам этого не надо. А я, кажется, кое-что понял, — чуть слышно сказал Волошин.
— Вера Николаевна — мама Саши, — негромко сказала Ирина, — но так повелось, что с первого дня замужества я стала называть ее мамой. У меня нет родителей, — она грустно улыбнулась. — Росла в. детдоме. И поэтому очень обрадовалась, когда Вера Николаевна назвала меня дочкой.
— Ну что же, — Волошин посмотрел на притихшую Веру Николаевну. — Спасибо и до свидания. И извините. — Шагнув к двери, остановился и повернулся к женщинам. — И не надо звонить в милицию. Во-первых, вполне возможно, что нам все это показалось. Может, Константин Федорович просто пытается понять причину убийства…
— Убийства не было, — возразила вздрогнувшая при последних словах Вера Николаевна. — Просто какой-то пьяный не справился с управлением и врезался в Сашину машину.
— Что? — переспросил Волошин. — Вы сказали, пьяный?
— Почему вы так удивились? — спросила Ирина.
— Пьяные так машину не водят, — пробормотал Волошин
— Что? — переспросила Ирина.
— Извините, — Волошин кивнул. — Я пойду.
Он вышел в прихожую.
— Подождите, — догнала его Ира, — я провожу вас.
— Спасибо, — отступив в сторону, чтобы не мешать ей отпереть дверь, пробормотал Волошин, — но не нужно. Уже довольно поздно. А сейчас много хулиганья. Из меня защитник никудышный.
— Не волнуйтесь, — открыв дверь, она вышла, — со мной вы будете в безопасности. Меня здесь почти все знают.
— Отлично, — Зяблов довольно потер руки. — Бабуля мусора скончалась сама. Сердце прихватило. Она, наверное, ждала Сашку, он хотел за ней заехать и вышла к шоссе, а по дороге сердце прихватило. Хотела нитроглицерин принять, но не смогла. Упала, да еще затылком о камень треснулась. Так что одной заботой меньше. Вот только моя сестренка. Но она вроде бы ничего не знает. Видимо, Сашка ей не сказал. Вообще-то он и не мог ничего сказать, — усмехнулся Зяблов, — я накачал его в тот вечер. — Посмотрев на Адама, усмехнулся. — В общем, процент от суммы увеличивается. Надеюсь, Иван это поймет.
— Все хорошо, — проговорил в телефонную трубку Филимон. — Адам занят делом, — ответил он на вопрос собеседника. Помолчав, кивнул. Положил трубку, повернулся к Тарзану. — Придется некоторое время побыть здесь.
— Мне все равно, — Тарзан пожал мускулистыми плечами. — Мне здесь по кайфу. Бабенки саратовские жгучие.
— То же ты говорил в других городах, — хмуро заметил Филимон.
— Слышь, Хирург, — вдруг спросил помощник, — а ты вроде как избегаешь баб? С чего это ты их…
— Заткнись, — негромко прервал его Филимон. — И еще, — вытянув худую руку, он ухватил Тарзана за волосы, рывком подтянул к себе. — Я уже дважды говорил, что вопросов о себе терпеть не могу. Если Бог любит троицу, то я всегда обожал четные числа.
— Я все понял, — испуганно проговорил Тарзан-.
— Кто дал тебе имя Лев? — опустив волосы, спросил Хирург.
— В честь деда назвали, — приглаживая вспухшую кожу, быстро ответил Тарзан.
— Может, он и заслуживал это имя, — усмехнулся Филимон, — но ты на царя зверей не тянешь.
Тарзан натужно рассмеялся, показывая тем самым, что понял и оценил остроумие шефа.
— Значит, Сашу убил Константин Федорович, — Ира остановилась.
— Я этого не говорил, — Волошин замотал головой, — и скорее всего…
— Я знаю, что у Константина Федоровича в Москве есть хороший знакомый, даже друг, — тихо сказала Ира. — Они вместе служили в армии. Потом Зяблов вернулся в Саратов. И знаете, — она быстро взглянула на Дмитрия, — он несколько раз говорил, что его друг очень влиятельный человек, мафиози. А теперь подумайте и вы сами поймете, что произошло. Скорее всего, вашу жену и дочь убили те, из машины, номер которой вы запомнили.
— Нет, — Волошин испуганно замотал головой, — вы не…
— Друг вашей дочери попросил Сашу сделать неофициальный запрос, — перебила Ирина. — Об этом как-то узнал Зяблов. Наверное, Саша сам проговорился.
Он же совсем не умеет пить. Он, видимо, и обмолвился о просьбе своего друга. Ведь именно в ту ночь, когда Сашу привезли парни Зяблова, убили того милиционера. Я его почти не знала, — вздохнула она, — я ведь всего полгода, как приехала в Саратов.
— Не может быть, — прошептал пораженный Дмитрий. — Значит, и Валерку, и вашего мужа убили ради того, чтобы скрыть убийц моих жены и дочери?
— Да, — еле слышно ответила Ирина. — И убил обоих Зяблов, — она заплакала.
— Что же делать? — растерянно спросил Волошин.
— Вы сами говорили, что в милицию обращаться нельзя, — глухо проговорила Ирина. — Но и оставлять этого тоже нельзя. Так вот что выходит. Иринин муж сделал запрос в Москву насчет номера. Об этом, разумеется, узнал московский друг Зяблова. И Валерку, а потом и его друга убили по распоряжению из Москвы. Значит, и меня в любой момент могут убить», — вдруг понял Волошин. Испуганно оглянувшись, торопливо попрощался:
— Извините, мне нужно идти. Про…
— Подождите, — окликнула его Ирина. — Вы можете назвать мне тот номер? Я пойду в милицию и все расскажу.
— Что все? — крикнул он. — Что вы расскажете? Вас просто высмеют. А потом попадете под машину или под нож пьяного хулигана. Валерий и ваш муж были сотрудниками милиции, а их убили. Но попробуйте доказать, что ваш муж убит, а не стал жертвой дорожной аварии, которая произошла по вине вдрызг пьяного водителя. Вот что, — снова оглядевшись, он понизил голос, — идите домой. И обо мне не говорите ни слова! И Веру Николаевну предупредите: не было меня, и ничего я не говорил.
— Чего вы боитесь? — спросила Ирина. — Ведь нельзя оставлять преступников безнаказанными!
— Я хочу жить, — тихо сказал он. — И поэтому прощайте.
Волошин быстро пошел по плохо освещенной улице.
— Вы трус! — крикнула ему вслед Ирина. — От рук убийц погибли ваши жейа и дочь, а вы боитесь сообщить имена убийцы! Назовите мне номер! Я сама пойду в милицию и все расскажу!
— Слушай, девочка, — вернувшись, торопливо проговорил Волошин, — забудь, что я тебе говорил, для своего же блага забудь. Сейчас тебе плохо, погиб твой муж. Но это со временем пройдет, боль утраты сгладится. Тебе не надо лезть в это дело. Я старше тебя и знаю, что говорю. Прощай, — Волошин увидел огонек такси, выскочил на проезжую часть и призывно махнул рукой.
— Так что успокойся, Иван, — снимая левой рукой очки и держа в правой у уха сотовый телефон, сказал Зяблов. — Ради друга я готов на все. Думаешь, я забыл, как ты помог мне уйти от трибунала в Берлине?
Редин некоторое время сидел неподвижно, не сводя глаз с телефона. Что-то беспокоило его. И он пытался понять, что.
— Милый! — раздался звонкий женский голос. — Обними свою девочку!
— Анна! — он поднялся и, раскрывая руки для объятия, шагнул навстречу вошедшей в комнату высокой прекрасно сложенной женщине с длинными черными волосами. Они обнялись. Внезапно Редин разжал объятия и бросился к телефону.
— Зяблов слушает, — услышал Редин. — Мы с тобой не учли одной существенной детали, — торопливо проговорил Редин. — Необходимо найти того человека, который назвал номер автомобиля милиционеру. Найди его, Костя! Я в долгу не останусь!
— Я об этом уже думал, — сказал Зяблов. — Но, понимаешь, тут слишком накладно получается. Один за другим гибнут два сотрудника милиции. Если мой племянник погиб в автокатастрофе и виновный найден, то Мягкова, это тот парень, который сообщил Сашке номер, пришлось убрать. Так что вероятность выхода на того, кто сообщил Мягкову номер, равна нулю.
— Как это нулю?! — закричал Редин. — Ведь человек, который знает номер, наверняка уже понял причину гибели милиционеров! Найди его, Костя!
— Хорошо, — после секундной паузы согласился Зяблов. — Я найду его.
— Ты чем-то занят? — недовольно спросила Анна отключившего телефон мужа. — Я приехала не вовремя, так я не могу…
— Я пытаюсь спасти голову твоего придурка сына! — зло отозвался Редин.
— Он, между прочим, и твой сын, — явно удивленная его словами, напомнила Анна.
— К сожалению, это так! — раздраженно согласился Иван Степанович. — Но, кроме фамилии и отчества, в нем от меня больше ничего нет!
— Подожди, что это значит? Федька опять что-то натворил?
— Если так можно сказать об убийстве восьми человек! — заорал Редин. — К тому же он поставил меня на грань войны с Касымом. Натворил! — передразнил он ее.
— Что? — прошептала Анна. — Федя убил восемь человек?
— Не один, разумеется, — уже тише сказал Редин.
— Где он? — воскликнула она. — Я хочу видеть его!
— Ты чего? — спросил валявшийся на кровати Призрак подошедшую к окну Валентина.
— Приехала сучка, — зло прошептала она. — Сейчас к сынку поедет! Как все было хорошо, когда этой стервы не было. Я бы подставила своего полукровного брата под папин нож. А тут какой-то тип запомнил номер его машины.
— Успокойся ты, — засмеялся Призрак. — Не сейчас, так потом получится. Все равно балом править будем мы!
— Мне надоело быть Золушкой! — воскликнула она, — и ждать, пока поднесут туфельку для примерки! Ты знаешь, почему я живу с отцом? Потому что ненавижу его! Я жду не дождусь того! момента, когда смогу всадить ему нож в спину по самую рукоятку! Вот тогда я буду упиваться! — закричала она. — Он все вспомнит! Как, разводясь с мамой, оклеветал ее. Знаешь, зачем он взял меня после развода? — засмеялась Валентина. — Чтобы дослужить до отставки в ГДР. Ведь туда в основном посылали семейных. А с мамой он развелся только потому, что она мешала ему наслаждаться гусарской жизнью! Я видела, сколько проституток у него было в Берлине. Вот он и избавился от мамы. А чтобы сделать виноватой ее, договорился со своим другом и якобы ночью застал его и маму в своей, постели. — Схватив лежащую на подоконнике сигарету, Валентина закурила, — А я была глупой, восторженной девчонкой. Даже я поверила в мамину измену. Что и убедило суд. На самом деле все было гораздо проще, Мне ужасно хотелось в Германию. Дочь советского офицера за границей. И я представляла, что это такое. Ведь, согласись, — она посмотрела на зевающего Призрака, — в то время заграница, даже ГДР, казалась чем-то безумно интересным. Вот я и предала свою маму. И очень скоро это поняла. Отец почти сразу привел Анну, — в ее глазах полыхнула злость. — Она была генеральской дочерью. Вот благодаря помощи нового родственника отцу и удалось замять дело Зяблова, который попался на продаже оружия. Потом появился брат. Отец требовал, чтобы я называла его братиком. Отношения с мачехой у нас сразу не сложились. Мы обе чувствовали ненависть друг к другу и не старались это скрыть. И вот тогда я поняла, как виновата перед, мамой, — сказала Валентина. — А она по-прежнему считает меня своей маленькой девочкой. Потом я попалась на наркотиках. Надеюсь, ты не забыл это?
— Помню, — лениво ответил Призрак, — но я знал, что папаня отмажет тебя, и поэтому не волновался.
— Но ведь я именно из-за этого и осталась с ним, когда стало ясно, что он один из главарей поднявшей голову русской мафии!
Призрак усмехнулся:
— Есть люди гораздо круче его. Просто он сумел понять момент и благодаря этому занял такое положение. Он начал торговлю оружием, а это приносило и приносит огромную прибыль. Он организовал небольшой завод, производящий пользующиеся сейчас спросом «ТТ». А потом поступил очень умно — создал несколько банков и занялся отмывкой денег. Вот тогда твой папаша стал действительно пользоваться популярностью. Но стоит ему раз на чем-то погореть, и все. Поэтому я принял твою сторону. Хотя он неплохо ко мне относится, — он усмехнулся. — Люди моей профессии пользовались спросом всегда.
Но я попал в поле зрения милиции, — он зло выругался. — И на мне можно было ставить жирный крест. Доказать убийство менты мне не смогли. Но тем не менее был засвечен. И тогда появилось немало желающих увидеть мою кровь. А Иван Степанович взял к себе. Сейчас я возглавляю охрану инкассации. Парни из моей команды охраняют отделения банков и сопровождают клиентов с крупными суммами. Но я… — осекшись, он замолчал.
«Ради чего я начала изливать ему душу? — подумала Валентина. — Ведь он приблизился ко мне после того, как почувствовал мою ненависть к отцу. Да какая разница, пока мы нужны друг другу. Правда, я знаю, что Призрак нужен мне как ударная сила, которой я воспользуюсь в нужный, удобный для меня момент. А вот зачем ему понадобилась я?»
Признак заметил ее усмешку и по-своему понял ee — Ты не поняла меня, я только хотел сказать…
— Мне все равно, что ты имел в виду, — отходя от окна, сказала Валентина. — Сейчас давай, как говорят американцы, займемся любовью. Граф с газовым ключом в руке подошел к двери квартиры Галины. Вчера вечером он около часа пытался затянуть явно ослабленную обтягивающую гайку, на трубе кухонного крана. Затем поняв, что все имеющиеся гаечные ключи гораздо меньше, чем требуется, они договорились с Галиной, что Граф принесет разводной ключ. Галя сказала, что придет с работы после пяти и будетждать «прекрасного сантехника». Граф понял ее иронию и не обиделся. Потом она пригласила его к столу. Он согласился как бы нехотя. Но когда на столе появилась жареная картошка с мысом, начал, как говорится, уминать за обе щеки. И уже у себя в квартире понял, что Галина, вспомнив его нечаянное признание о том, что- он на мели, накормила его. И, странно, это его не задело. Граф никогда не терпел жалости. Это он позволял только своей учительнице Валентине Анатольевне. Граф полдня шатался по Москве, привыкая к ее нынешней жизни. Обилие заграничных товаров и продуктов просто поражали его, а газетные киоски совсем развеселили — их витрины были полны изданиями, за иллюстрации в которых раньше давали срок как за порнографию. Обменные пункты валюты тоже были для Графа новостью. Ведь всего несколько лет назад иметь у себя любую иностранную валюту считалось преступлением и за это давали вполне приличный срок. Около одного из таких пунктов Граф встретил своего старого должника, который «очень обрадовался» возможности отдать карточный долг. Граф пересчитал долг в соответствии с теперешним курсом и получил вполне приличную сумму. Граф собрался было позвонить в Галину дверь, но услышал:
— Я повторяю! — сердито говорила Галина. — Мне ничего не надо, поймите это! — Губы Графа изломала злая улыбка:
— Ну сейчас-то, каратэк хренов, ты так просто от меня не сдернешь! — Перехватив ключ, прижался к стене. Наверняка он выйдет спиной, потому что, судя по тону, Галя выпроваживала его. И как только она захлопнет дверь…
— Но, Галинка, — раздался уже рядом с дверью просящий мужской голос, — я только хотел узнать, может, что-нибудь нужно. Ведь Павлик все-таки болен. И…
— Я сказала! — она гневно прервала мужчину. — Мне ничего от вас не надо! Уходите и никогда больше не появляйтесь здесь! — Дверь открылась. Граф бросился вверх по лестнице. Из квартиры вышел невысокий седой мужчина!
— И все-таки, — остановившись, сказал он — если тебе что-то… — Дверь захлопнулась прямо перед его носом.
— Дура, — беззлобно бросил он и, подойдя к лифту, нажал кнопку. Когда мужчина вошел в лифт, Граф медленно спустился, поднял руку к кнопке звонка и не отпускал ее до тех пор, пока не услышал злой голос Гали:
— Я же сказала — уходите или я обращусь в милицию!
— Если милиция поможет закрутить эту чертову гайку, — громко проговорил Граф, — то я не против.
Открыв дверь, Галя смущенно улыбнулась:
— Извините, я думала, это… — она замялась и пригласила. — Входите.
— Я еще вчера просил, — улыбнулся Граф, — лучше на «ты».
— Извини, — она улыбнулась, — просто у меня сегодня не совсем хороший день. Проходи на кухню.
Увидев на Галином лице следы недавних слез, Граф удивленно покрутил головой. С мужчиной она разговаривала строго, и на плач это похоже не было.
— Галя, — переступив порог, сказал он, — может, лучше я завтра зайду? А то, по-моему, я как-то не ко времени.
— Наоборот, — она вышла в прихожую. — Ты очень ко времени. Приходил мой свекор. Он последние полгода пытается меня опекать. А мне это не нравится. Я не была женой его сына. Просто так получилось, что родила от него ребенка. И вот теперь мой несостоявшийся свекор пытается быть мне чуть ли не отцом. А я не хочу этого. Андрей был прекрасным человеком, и, я уверена, тоже был бы не в восторге от своего отца. Просто было другое время. Кто бы мог тогда подумать, что скромный музейный служащий будет делать себе большие деньги на скупке и перепродаже ворованных драгоценностей. И самое главное — все знают, что он перекупает их у жуликов.
— Так это был Растогин? — спросил Граф. Она удивленно посмотрела на него;
— Откуда вы знаете Павла Афанасьевича?
— Я его не знаю, — сказал Граф. — Просто много о нем слышал. Ты же сама мне о нем рассказывала. А я только что оттуда, где сидят эти продавцы, — он усмехнулся.
— Извини, — сказала Галя, — я не хотела…
— Все нормально, — успокоил ее Граф. — Я никогда не стеснялся и не гордился своей биографией. У каждого человека своя жизнь, и он должен делать то, что умеет. Даже если это иногда противоречит закону.
— Знаешь, — Галя улыбнулась, — я впервые в жизни вот так просто разговариваю с преступником. И ты совсем не похож на громил из детективов.
— Кино есть кино, — он пожал плечами. — В жизни все гораздо проще. Может, займемся делом, — он приподнял ключ.
— Да, — Галина задумалась, — конечно. Спасибо, Виталий. Ты пришел очень вовремя. Я…
— Когда не вспоминаешь, почему был расстроен, настроение не портится, — прервал он ее.
— Прекрасная мысль!
— Да, — вспомнив о купленных днем для нее духах, смущенно пробормотал он, — я это…
— Что такое? У тебя зубы заболели?
— Да нет, просто я тут… — не решаясь сказать о духах, не зная, как она воспримет их, Граф сунул руку в карман легкой куртки и взглянул ей в лицо. — Короче, — резковато, по-блатному, уже начиная злиться на себя, бросил он. — Вот. — Вытащив небольшую коробочку, протянул ее женщине.
— Это мне? — удивленно спросила она. — Спасибо, — взяв духи, взглянула на отвернувшегося, не знающего как вести себя Виталия.
— Ничего если я, — она улыбнулась, — открою их?
— Делай что хочешь, — стараясь скрыть непривычное для него смущение, грубовато отозвался он. Из комнаты донесся телефонный звонок.
— Извини, — Гадина пошла в комнату. Облегченно вздохнув, Граф усмехнулся:
— Сберкассу ограбить легче.
— Что?! — услышал он встревоженный голос женщины. Некоторое время она молчала. Потом громко сказала. — Я сейчас приеду. — С сумочкой в руке она вышла в прихожую. — Виталий, — с тревогой в красивых темно-синих глазах проговорила она, — извини, я должна ехать. У меня сын в больнице, у него гепатит. Сейчас звонил врач и сказал, что у Павлика сильная головная боль.
— Может, мне с тобой? — предложил он.
— Спасибо, — поблагодарила Галина. — Но не стоит, — они вышли. — Я, наверное, сегодня не вернусь, — закрывая дверь, сказала она. — И завтра, скорее всего, тоже. Если не трудно, ты с утра посмотри, что там с трубой. — Сунув оторопевшему Виталию в руку ключ, быстро побежала по лестнице вниз.
— Что?! — закричал Редин. — Почему же ты сразу не сказал?! — Он сильно ударил перепуганного Федора по лицу.
— Не смей, — оттолкнув Редина, воскликнула Анна. — Ты что себе позволяешь!
— Уйди! — Иван Степанович ткнул ее кулаком в грудь. Ойкнув, она тут же отскочила. — Ты понимаешь, что ты наделал?! — подступил к сыну Редин. — Если уж сделал это, нужно было сразу, немедленно сказать мне! Почему ты молчал?!
— Я боялся, — пролепетал Федор, — потому что мы убили их совсем рядом с шоссе, на котором…
Господи, — зло процедил Редин, — ну почему ты послал мне сына идиота?! — Шагнув к двери, приказал. — Отсюда никуда! Анна! — позвал он жену. — Поехали!
— Что с тобой? — догнав быстро идущего к машине Редина, спросила она.
— Оказывается, они там убили двух женщин! Теперь понятно, откуда и кто знает номер Федькиных «жигулей»! Он должен был сказать об этом сразу. Я бы принял, меры. А сейчас следствие идет полным ходом. И наверняка это двойное убийство доверили расследовать какому-нибудь только окончившему училище молокососу!
— Но это же хорошо, — попыталась успокоить его Анна, — потому что у него нет опыта и он не…
— Дура! — зло прервал ее Редин. — Сейчас любой знает, что договориться о чем-то с этими начинающими сыщиками невозможно! Знаешь, сколько на этом погорело умных, зрелых мужиков! Только что получивший погоны юнец еще свято верит, что служит справедливому делу и оберегает законопослушных граждан. Только бы этот пасечник не вышел на следователя первым!
Ты думаешь, номер машины Федора запомнил пасечник? — спросила Анна.
А кто же еще, — усаживаясь, буркнул он, — хорошо, что Пират наблюдательный. За все время, что они там находились, проезжали две машины — молоковоз и «нива». А у вагончика на пасеке они видели следы легковушки. Пасечник случайно отметил в памяти номер машины будущих убийц своей жены и, наверное, дочери. Сейчас буду связываться с Богунчиком. Пасечника необходимо немедленно ликвидировать!
Услышав телефонный звонок, Адам что-то зло пробормотал и взял трубку. С его лица тут же слетела сонливость.
— Да! — бодро ответил он. — Я все понял! — Положив трубку, быстро оделся. Шагнул к двери. Филимон прижался спиной к двери. — Кто? — сонно спросил сидевший на кровати с пистолетом Тарзан.
— Это я, — приглушенно отозвался Богунчик. — Звонил Иван Степанович.
— Открой, — отходя от двери, Хирург сунул пистолет в висевший на спинке стула пиджак. Накрыв «ТТ» одеялом, здоровяк пошел к двери.
— Ира, — раздался в темноте тихий голос Веры Николаевны.
— Да, — сразу ответила она, — что, мама?
— А ведь тот человек, у которого убили жену и дочь, прав, — негромко проговорила свекровь, — Это Константин приказал убить Сашу.
— Да нет, — под звон потревоженных пружин Ира села на кровати, — он же ваш брат. И…
— Не успокаивай меня, — перебила ее Вера Николаевна. — Я глаз не сомкнула, все думала. Саша, никогда не был таким пьяным, как тогда, когдаего привезли парни Константина, И в ту же ночь застрелили Валерия. Ты помнишь, как Костя пришел?. Вроде посочувствовать, а сам все выпытывал, не знаю ли, что Валерка Саше говорил. Это он убил Сашу.
— Но, мама, в машину Саши врезался КамАЗ, которым управлял пьяный водитель. Его аре…
— Ира, — негромко сказала Вера Николаевна, — утром пойдем к нотариусу.
— Хорошо, — согласилась Ирина, — а зачем?
— Впрочем, ладно, — устало обронила свекровь. — Спи. Прости, что разбудила.
— Не могу, — простонал Волошин. — Я сойду с ума. — Вскочив, отшвырнул одеяло, руками сжал виски. — Саша, — промычал он. — Почему ты меня оставила? За что меня так, Господи? — повторил он вечный вопрос всех, кто страдает. Раскачиваясь из стороны в сторону, обхватил голову руками и заплакал. — Сашенька, Зинка, ну почему? За что вас убили? — шлепая по полу босыми ногами, Волошин прошел на кухню, открыл холодильник и долго смотрел на бутылку армянского коньяка. Хлопнул дверцей и плюхнулся на табуретку.
Адам протянул Филимону бумажку:
Адреса. Его и матери. Старуха живет в деревне, он там на зимовку пчел оставляет.
— Богунчик, — улыбнулся Хирург, — откуда ты такие слова заешь? «Пчел на зимовку оставляет»?
— Запомнил, — засмеялся Адам, — так мне объяснили. И еще сказали, что он после того, как баб похоронил, в городе не показывался, запил. Вот и бухает в деревне.
— Тогда все очень просто, — прикрывая зевок ладонью, кивнул Филимон. — Пьянка и смерть. — вечные спутники. Теперь иди, — он посмотрел на часы. — Парней пришлешь утром.
— Но их только двое, — тоже зевая сказал Адам. — Ты одного брал, когда поехал к бабке мусора. Где он?
— Не справился с управлением и врезался в дорожный указатель, — Хирург поднялся, — Его смерть не вызвала ни у кого никаких вопросов. На дорогах ежедневно гибнут тысячи.
— Постой, — сказал Богунчик, — ты же говорил, что встретил бабку на дороге. Зачем же ты его…
— Он видел, — уже с раздражением отозвался Хирург. Считая, что это все объясняет, в упор посмотрел на Адама, которому стало не по себе от взгляда светлых, таящих угрозу глаз.
— Да я так, — пятясь задом, словно опасаясь повернуться к Филимону спиной, забормотал он. — Я все…
— Парни должны быть здесь в шесть.
— Они будут, — с облегчением проговорил Адам. — Я позвоню и…
— Где они?
— Квартиру сняли. Как будто…
— Ты съездишь за ними с утра и сам привезешь их. А откуда ты узнал адрес пасечника и его матери? — негромко спросил Филимон.
— Мне Зяблов дал номер телефона одного из бывших милиционеров. Он сейчас на пенсии, но в курсе всех дел. Я позвонил и сослался на Зяблова…
— Интересно, — пробормотал Филимон, — почему Константин Федорович не сказал Редину об убийстве двух женщин. Ведь номер всплыл в связи с этим делом. Утром привезешь парней и сразу улетишь в Москву, — приказал он Богунчику.
— Объяснишь все Редину, пусть даст тебе инструкции и немедленно возвращайся!
— Пожилой обрюзгший мужчина уткнулся лицом в расплывающуюся на полу лужу крови. Зяблов, поморщившись, отвернулся. Крепыш в камуфляже за уши приподнял голову лежащего. На разбитом, опухшем, окровавленном лице выделялись наполненные ужасом и болью широко раскрытые глаза.
— Зачем ты сказал ему? — не глядя на мужчину, сказал Зяблов. — Ведь я говорил, что спрашиваю о том, что мне интересно, сам, без посредников. Ты должен был немедленно позвонить мне и сказать, что кто-то, ссылаясь на меня, интересуется убийством женщин. Кто он?
— О, — всхлипнул лежащий. — Не нашвалша… шкашал, что… вы… — Дрогнувшее тело расслабленно раскинулось.
— Он готов, — сказал крепыш.
— Черт бы тебя подрал, — недовольно бросил Зяблов. — Ты как всегда перестарался. А впрочем, — он равнодушно взглянул на убитого, — он все равно ничего не знал. Сделайте так, чтобы убийства не было. Впрочем, — он поднялся, — не мне тебя учить, Клоун, — сказал он высокому худощавому парню в камуфляже. Стараясь не ступить в капли разбрызганной по полу крови, быстро вышел.
— Все вылизать! — приказал Клоун. — Его в «таврию». Дальше дело твое, — он повернулся к мужчине с изрезанным глубокими морщинами лицом. Загорелый широкоплечий человек пригладил ладонями дочерна загорелый чисто выбритый череп, зло блеснул узкйми черными глазами и повернулся к плотной молодой женщине в темных очках:
— Ты сказала, что Полковник все выяснит и сообщит мне!
— Я думала, ты уже все знаешь, — усмехнулась она, — поэтому и приехала.
— Я знаю одно, — зарычал он, — что по-прежнему должен деньги Редину, а сумма довольно приличная. — он зло выругался на своем языке и внимательно посмотрел на женщину. — Послушай, Зинаида, ты, кажется, довольна тем, что случилось.
— Если откровенно, — улыбнулась она, — то да. Правда, я ожидала большего.
— Большего? — поразился он и, нахмурив гладкий лоб, задумчиво пробормотал. — А не ты ли все это устроила?
— Как ты мог такое подумать? — засмеялась Зинаида. — К тому же ты знаешь мои отношения с Рединым, — ее глаза зло вспыхнули. — Я никогда не прощу ему то, как он со мной поступил!
— Но что делать мне? — раздраженно спросил он. — У меня приличный заказ на «ТТ» из Казани. А Редин не желает иметь со мной никаких дел до тех пор, пока не получит деньги за первые две партии!
— Это, как говорится, твои проблемы, — пожала плечами Зинаида. — Меня гораздо больше волнует другое. Почему Редин ничего, не предпринимает против тебя?
— Что ты сказала? — решив, что ослышался, переспросил он.
— То, что слышал.
— Ты хочешь моей войны с Рединым? — воскликнул он.
— Да какая война? — Зинаида пренебрежительно фыркнула. — Ты просто насмотрелся фильмов о войнах между кланами мафии. Но забыл, что Казахстан сейчас, суверенное государство. И если Иван попытается, только попытается что-то предпринять против тебя, он засветится, понимаешь? Если сейчас Редина прикрывают созданные им банки — клиенты у него сам знаешь, кто, — то, направь он к тебе своих костоломов, они обязательно попадут в поле зрения вашей казахской милиций. И если милиция как-то договаривается со своими крутыми парнями, — Зинаида засмеялась, — и, как пишут газеты, даже кормится за их счет, то в любом государстве ближнего зарубежья появление заезжих бандитов они принимают в штыки. Я надеялась, что потерянная сумма заставит Редина забыть о присущей ему осторожности и принять жесткие меры против тебя. Но, к сожалению, ошиблась.
— Черт подери, — он покачал головой, — если бы я не знал, что ты полтора месяца была на Гавайских островах, то подумал бы, что все это спланировала ты. Впрочем, может, так оно и есть? — он вопросительно взглянул на нее.
— И ты думаешь, что после этого я приехала бы к тебе? Нет, Касым, — Зинаида покачала головой, — я об этом узнала из телефонного разговора с Костей. Потому и приехала к тебе. Ты встречался с Иваном?
— Нет. В Москву ездил Дервиш. Редин в ярости, и я понижаю его.
— Касым, мне противно слышать это. Ведь погиб твой брат. Где же честь мусульманина? Где ваша хваленая кровная месть?
— Я не знаю, кто убил брата! — заорал он. — Кстати, твой муж обещал разузнать и сообщить мне. А ты…
— Сегодня я поеду в Саратов, — спокойно перебила его Зинаида, — и там узнаю, что Косте известно о нападении. Если услышу от него что-то, что сможет тебе помочь, немедленно дам знать.
— Зинаида, — наливая в тонкие бокалы золотистое вино, он благодарно взглянул на нее, — я рай, что ты есть. Настоящая женщина и…
— Докажи, что ты настоящий мужчина, — смеясь, Зинаида поднялась и повернулась к нему спиной. Жесткими пальцами Касым осторожно взял застежку молнии и попробовал расстегнуть. — Осторожнее! — воскликнула она. — Не порви!
— Может, ты как-нибудь сама, — отпустил он застежку.
— Да, кстати, — заводя руку за спину, Зинаида попыталась достать застежку молнии, — на Гавайях я встретила Анку.
— И что? — поинтересовался он. — Как она тебя…
— Мы с ней чуть не сцепились, — засмеялась Зинаида.
— Что? — удивленно переспросил сидевшую в кожаном кресле Валентину седой мужчина. — Почему ты хочешь поместить такую сумму в моем банке?
— Вы же знаете мои отношения с отцом, — вздохнула она.
— Конечно, знаю. И как друг Ивана всегда был недоволен этим. У тебя прекрасный отец, я просто не понимаю, что у вас происходит, — мужчина покачал головой. — Я до сих пор не могу прийти в себя от гибели Андрея, — он тяжело вздохнул. — Стараюсь помочь Галине, но она напрочь отказывается.
— Но ведь эта Галя вам никто, — пожала плечами Валентина.
— Как это никто? — горячо возразил он. — Она мать ребенка моего сына! А значит, моего внука. И от этого хочешь не хочешь, а никуда не денешься.
— Вы так это сказали, Павел Афанасьевич, — улыбнулась она, — что можно подумать…
— Ради Бога извини, Валюта, — улыбнулся он, — но меня никогда не интересовали, что другие подумают обо мне. — Протянув руку, нажал кнопку вызова. В кабинет, соблазнительно покачивая бедрами, вошла молодая красивая женщина.
— Я вручаю тебя, Валя, Регине, — сказал Павел Афанасьевич. — Она примет всю сумму. Регина, Валентина Ивановна привезет…
— Доллары со мной, — сказала Валентина.
— А ты смелая женщина, ехать с такой суммой…
— Со мной Призрак.
— Да, конечно. Я об этом как-то не подумал. Но, надеюсь, претензий у Ивана Степановича ко мне не будет? — подстраховался он. — Я бы не хотел недоразумений. Тем более со своим старым товарищем. Мы всегда были в прекрасных отношениях, и мне бы очень не хотелось, чтобы камнем преткновения стала его дочь.
— Нет-нет, — торопливо заверила его Валентина. — Отец знает об этом. Конечно, он не слишком доволен, но я взрослый человек, и мне не хочется увеличивать папин капитал за счет моих вложений.
Павел Афанасьевич внимательно посмотрел на нее. В голосе Валентины он услышал ненависть. И, вглядевшись в ее глаза, понял что он не ошибся.
— Ну что же, — кивнул он. — Ты действительно взрослый человек и вольна поступать так, как считаешь нужным. Регина, займитесь приемом вклада.
— Где Призрак? — строго спросил Редин у Носорога.
— Уехал с Валентиной Ивановной.
— Тоша вызови троих парней из свободных, — решил Редин. — Старшим поедешь сам. Нужно отвезти одного клиента во Внуково, посадить в самолет.
И чтобы все было на высшем уровне! — строго предупредил он.
— Федя, — нервно проговорила Анна, — как ты мог поддаться на это? Ведь я всегда тебе говорила, что Вальке верить нельзя. Она ненавидит нас и пы…
— Это касается только тебя, маман, — усмехнулся Федор. — Мы с Валькой в хороших. К тому же это предложил я.
— Что?! — поразилась женщина. — Ты? Но ради чего? Зачем ты рисковал своей жизнью? Ты подумал, что было бы со мной, если бы с тобой что-то случилось!
— Хватит, маман, — поморщился Федор, — я уже не маленький мальчик и все прекрасно понимаю. Ты видишь, за кого меня держит отец! Я для него как был, так и остался сопливым мальчишкой. Мне уже девятнадцать! А что он сделал для меня? Только отмазал от армии! Он мне абсолютно ничего не доверяет! Из-за него я не знаю, что могу, а чего нет! — заорал Федор. — К делам банка он меня и близко не подпускает. Я уже не говорю о его бизнесе с оружием. Вот я и решил проверить, на что гожусь. — Помолчав, самодовольно улыбнулся. — Я заставлю считаться со мной не только как с его сыном. Я сумел провернуть это дело и не оставить никаких следов. Я взял…
— Ты взял в руки оружие, — гневно перебила его мать, — и не для того, чтобы защищаться. Ты убил восьмерых людей. Но что ты этим доказал? Кому? — она усмехнулась. — Может, ты думаешь, что я буду восхищаться этим твоим геройством? Нет, нет и нет. К тому же еще ничего не кончилось. Все только начинается. Ты знаешь, что отец платит Зяблову за молчание? Ты знаешь, что Филимон послан в Саратов, чтобы… — осекшись, она замолчала. В глазах Федора заплясал страх.
— Ты не. договорила, — совсем тихо сказал он, — зачем отец послал туда Филимона?
— Чтобы спасти тебя! — крикнула мать. — Отец жертвует преданными ему людьми, чтобы оградить сына от кровной мести азиатов, а ты хочешь, чтобы с тобой начали считаться. Но обо мне ты подумал? — снова укорила его мать. — Ведь…
— А ты думаешь обо мне, когда валяешься на песках заморских курортов! — заорал он. — Когда трижды в год, а то и больше, прокатываешь миллионы! Ты сама используешь отца! Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять это. Ты, как говорится, баба в соку. А он? — Федор насмешливо посмотрел на мать. — У него из задницы песок сыплется. Вы уже два года спите отдельно. Только не говори, что так принято в аристократических семьях, — опередил сын приоткрывшую рот мать, — потому что я помню, как ты стонала под ним, когда…
— Как ты можешь?! — Анна вскочила. — Негодяй! Она хлестко шлепнула его по щеке. От второго удара он увернулся и выскочил из комнаты.
— Негодяй! — повторила ему вслед Анна.
— Чего там? — спросил Игла вошедшего в комнату Федора.
— Тебе-то какое дело? — Федор зло посмотрел на него и быстро прошел в спальню.
Что-то они с мамулей не поделили, — заметил куривший у раскрытого окна Игла. С высоты второго этажа он увидел быстро идущую к машине Анну.
— Надоела мне дачная жизнь, — хмуро заметил Пират.
— А чего? — выбросив окурок, усмехнулся Игла. — Свежий воздух, прекрасное питание. Чудненько. Тем более, что по вечерам девочки по вызову приезжают. Говорят, их Анка, — тихо, чтобы не услышал Федор, добавил он, — на чистоплотность проверяет. Боится, что сынуля какую-нибудь заразу поймает, — он приглушенно засмеялся.
— Лично для меня это тоже хорошо, — сказал Пират. — Я не хочу подхватить болезнь века.
— Есть простое и верное средство, чтобы не поймать СПИД, — усмехнулся Игла. — Спи один и спи дома.
— Был бы он, — Пират зевнул, — дом-то. Я уж давно стариков не навещал. Может, померли уже, — он криво улыбнулся.
— Поехали на реку, — вышел из спальни Федор.
— А пахан как? — с опаской спросил Игла. — Шкуру с нас не спустит? Тебя-то он, ясное дело, не тронет. Мы с Игорьком, — он кивнул на Пирата, — крайними будем.
— Не бойтесь, — ухмыльнулся Федор, — отмажу.
— От стены что-ли? — поднимаясь, усмехнулся Пират. — Так Юрку отскребать замучаешься, он худой, влипнет в стену и размажется.
— Ты тоже не амбал, — обиделся Игла. Посмеиваясь, они начали спускаться по лестнице.
Довольно улыбаясь, Граф открыл дверь. Невысокий, плотный человек в строгом костюме, поправив бабочку, вошел в квартиру. Бегло осмотревшись, прошел в комнату и удивленно взглянул на Виталия.
— Миль пардон, — улыбнулся он, — но, кажется, месье, мы попали в женскую обитель.
— Ты по-прежнему наблюдателен, — живнул Граф. — Здесь живет одна…
— Не надо объяснений, Виталий, — не дал договорить ему гость. — Где объект работы?
— Там, — Граф пошел в кухню, присел около раковины, показал на мокрое соединение:
— Ни хрена не получается. Вроде делов-то — гайку затянуть, а хренушки.
— Это не из пушки палить, — снисходительно заметил гость, Снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула. Закатал рукава белоснежной рубашки, поддернул отглаженные брюки и присел рядом.
— Инструмент, — коротко бросил он. Виталий подал ему разводной ключ.
— Да, — взвесив его на руке, он улыбнулся. — Давненько я не брал в руки подобных экспонатов.
— Слышь, Виконт, — начал объяснять, ему Граф, — вот тут…
— Молодой человек, — недовольно посмотрел на него Виконт, — я работаю без ассистентов.
— Извини, — явно Довольный Граф встал. — Я сейчас организую что-нибудь перекусить. Нужно же отметить нашу встречу.
— Я бы очень просил не мешать, — сердито проворчал Виконт. Граф, стараясь делать это быстро и тихо, достал из холодильника бутылку водки, кусок копченой колбасы, прихватил полбуханки хлеба и ушел в комнату. Достал из привязанных к голени ножен нож и стал резать колбасу.
Граф больше часа пытался с помощью разводного ключа устранить течь. Но, собрав и выплеснув на трубу, водопровод вообще и на ключ изрядный запас мата, понял, что ничего не получится. Вымыл руки и пошел искать сантехника. Одна пожилая дама любезно сообщила ему, что «паршивец снова около ларьков на бутылку собирает… Тогда Граф пошел к коммерческим ларькам у остановки.
— Виталий? — услышал он изумленный голос. — Вы ли это? — Обернувшись, увидел своего старого знакомого, одного из лидеров отмирающей профессии медвежатников Альберта Кирилловича Знаменского, известного в уголовной и милицейской среде как Виконт. Знаменский был вор-одиночка. Он в свое время прославился рядом дерзких. краж на Украине и юге России. Перед его искусством пасовали модерновые сигнализации, и неприступные сейфы быстро и охотно, так говорил Виконт, открывали свои недра. После обычных при таких встречах вопросов и ответов решили, как и полагается, вспрыснуть встречу. И тут Граф, вспомнив о золотых руках Виконта, предложил ему небольшую работенку.
— Молодой человек забыл, — с иронией напомнил Виконт, — что специфика нашей с ним работы весьма различна. Хотя, в общем-то, мы занимаемся одним и тем же — освобождаем сейфы. Но, позволю заметить, делаем это разными способами.
Граф поспешно объяснил, что он не предлагает совместной операции по изъятию крупной суммы:
— Все гораздо проще. И в то же время чертовски трудно. Нужно починить трубу под краном, которая…
— Чем труднее, — спокойно перебил его Виконт, — тем интереснее.
Воспоминания Виталия прервал короткий злой возглас на кухне. Рванувшись туда, он тут же отвернулся,Чтобы скрыть смех. Белоснежная рубашка Виконта уже не блистала первозданной свежестью. По его лицу стекали ржавые ручейки. Холеными руками Знаменский безуспешно пытался зажать хлеставшую из трубы воду.
— Да не стой тополем на Плющихе! — заорал Виконт. — Иначе будет всемирный потом. — Граф бросился на помощь.
Хрипатый медленно шел по улице. Мускулистые плечи, как бы продавленные тяжелым грузом, ссутулились, в глазах плескалась тоска. Хрипатый остановился, закурил и посмотрел на высокое здание.
— Коновалы хреновы, — зло процедил он. — Если с ней что-нибудь случится, я вас, суки! — сжал кулаки, отбросил сломанную сигарету и побрел дальше.
— Земляк, — окликнул его рослый парень в короткой кожаной куртке, — дай-ка закурить! — Хрипатый полез в карман за сигаретами.
— Ты немой что ли? — насмешливо поинтересовался парень. Георгий молча протянул пачку.
— Богатенький Буратино, — насмешливо проговорил подошедший справа второй парень. — Может, пачку подгонишь? — Хрипатый резко отдернул от его протянутой руки сигареты. — Ты чего? — угрожающе шагнул к нему парень. Георгий кулаком врезал ему между ног. Приглушенно взвыв, тот присел. Каблуком вскинутой вверх правой ноги Хрипатый ударил его в лицо и той же ногой встретил первого. Из стоявших метрах в десяти «жигулей» к нему с матом рванулись еще двое. Хрипатый бросился навстречу. Поймав первого за- выброшенную в прямом ударе руку, ладонью резко хлопнул по локтю. Рывком бросил заоравшего парня под ноги второму. Мгновенно остановившись, тот испуганно взглянул на Хрипатого и, примирительно подняв руки, торопливо заговорил:
— Все, хорош, я только… — прыжком приблизившись, Георгий боковым в челюсть бросил его на асфальт.
— Стоять! — услышал он требовательный крик. Оглянувшись, увидел двух бежавших к нему милиционеров. Приотстав, третий что-то быстро говорил в переговорное устройство. Хрипатый рванулся к дороге. С визгом покрышек об асфальт занесло шедшую на скорости «волгу». Из нее вслед ему раздались проклятия. Милиционеры бросились за Хрипатым. Вбежав в подворотню, он метнулся за угол и выскочил в узкий переулок. Со стороны проезжей части в переулок на скорости завернули милицейские «жигули». С другой стороны ему навстречу бежали двое милиционеров. Выматерившись, он перебежал переулок, влетел во двор шестиэтажки и нырнул в арку. Прижавшись спиной к стене, прислушался…
— Проверьте подъезд! — скомандовал кто-то. — И осторожнее! Парень спец в рукопашном!
Хрипатый выглянул, увидел спину вбегавшего в подъезд милиционера и неторопливо пошел обратно.
— Бегущего парня не видели? — спросил молодой сержант.
— Мимо какой-то в арку выскочил, — прохрипел он! — Вон туда.
— За мной! — скомандовал рванувшийся под арку сержант, следом бросились двое. Хрипатый спокойно подошел к открытым воротам железного гаража.
— Извините, — обратился он к пожилому человеку, который возился в моторе, — огонька не найдется?
— Держи, — не поворачиваясь, тот испачканной в масле рукой протянул спичечный коробок.
— Что случилось? — прикурив, спросил Георгий.
— Да масло бросает! — буркнул пожилой.
— Можно посмотреть? — подойдя ближе, спросил Хрипатый.
— Конечно, — сразу согласился водитель. — Понимаешь в машинах?
— Не ас, — усмехнулся Хрипатый, — но, бывает, делаю. Похоже, кольца залегли, — сообщил он. — У вас новые есть?
— Есть.
— Давайте, — сняв куртку, Хрипатый взял ключ. Подскочивший к открытым воротам гаража милиционер увидел четыре ноги и две задницы согнувшихся над открытым мотором мужчин.
— Никого не видели? — быстро спросил он.
— Только забросанные маслом свечи, — хрипло ответил один.
Галина с покрасневшими от бессонной ночи глазами вышла из ворот больницы. Вздохнув, посмотрела на окна первого этажа.
— Галя! — услышала она голос сзади. Резко обернувшись, увидела подходящего Николая. За его спиной стоял «мерседес».
— Зачем ты здесь? — сердито спросила она.
— Я привез лекарство Павлику, — сказал он, — еще ночью. Витамины и какие-то антибиотики. Я не знаю названия. Просто..
— Что тебе от меня надо? — устало спросила она. — Я же говорила, что больше не хочу тебя видеть.
— Пойми, Коля, того, что было, не вернуть. Я тогда поверила твоим словам и была с тобой только для того, чтобы отомстить Андрею. Но ты сказал неправду! — голос ее окреп и зазвенел. — Я узнала твое истинное лицо. Мне неприятно тебя видеть!
— Я люблю тебя, — горячо проговорил он. — Я всегда любил тебя! И только поэтому не сказал тебе о смерти Андрея.
— Повторяю в последний раз! — твердо сказала Галина. — Я не хочу тебя больше видеть. Если ты подойдешь ко мне еще раз, я расскажу Павлу Афанасьевичу обо всем. Ты понимаешь, что тогда с тобой будет? — насмешливо, спросила она. По его лицу было видно, что он хочет что-то сказать, на сумел сдержаться, резко развернулся и дошел к машине.
— Не знаю, как вас и благодарить, — проговорил пожилой мужчина, — может быть, возьмете…
— Я тоже благодарен вам, — прохрипел Георгий, — давно с машинами не занимался.
— Папа! — откуда-то сверху раздался женский голос. — Ты скоро?
— Сейчас! — подняв голову, ответил пожилой. Проследив за его взглядом, Хрипатый увидел на балконе ярко-рыжук молодую женщину. Он узнал ее — старшая медсестра из отделения, в котором лежала Люда. Она тоже узнала его.
— Кто с тобой? — громко спросила она.
— Этот молодой человек помог мне починить машину, — весело ответил отец. — Я бы сам никогда не смог. Лена, — внезапно обрадовался он пришедшей в голову мысли, — приготовь нам что-нибудь выпить. Мы сейчас поднимемся. — Повернувшись к Хрипатому, улыбнулся. — Надеюсь, вы не откажетесь от рюмочки прекрасного коньяка? — Увидев раздумье в глазах прекрасного автомеханика, понял по- своему. — А потом Елена, это моя дочь, отвезет вас куда вам нужно.
Галина подошла к двери квартиры, достала ключи, но открыть дверь ей помешали слаженные голоса:
— Я знаю, меня ты не ждешь и писем моих не читаешь. Встречать ты меня не придешь, за стыд за позор посчитаешь! — Галина толкнула незапертую дверь и вошла.
— Давай, Виталик, за то, что хоть раз в жизни вместе по делу прошли, — услышала она незнакомый голос. Остановившись, испуганно замерла.
— А ведь получилось! — засмеялся Граф. Послышался короткий звон стекла. Галя неслышно отступила назад.
— И даже не протекает! — произнес незнакомый голос. — Я, оказывается, не только сейфы открывать могу.
— Ты, Виконт, классный сантехник. Меняй специфику работы. Сантехник сейчас — самый уважаемый работник в доме.
— А ты помощником пойдешь? — ехидно поинтересовался Виконт.
— Там видно будет, — усмехнулся Граф. — Сейчас…
— Здравствуйте, — перебил его веселый голос Галины.
— Добрый день, — почтительно проговорил попытавшийся подняться Виконт. Качнувшись, стал падать назад. Граф поймал его и посадил на стул. Галя увидела покрашенный шов стояка, улыбнулась.
— Мы это, — растерянно проговорил Граф, — сейчас…
— Да нет, ничего, — засмеялась она, — я просто забежала чтобы сказать, что я теперь буду жить в больнице с сыном. И хотела попросить тебя, чтобы присмотрел за квартирой. Й… — смущенно, не зная, как он воспримет это, попросила она, — если не трудно, покупать и приносить мне и сыну кое-какие продукты. Деньги я оставлю. А то там, в больнице…
— Насчет денег ты, голубушка, не волнуйся, — неожиданно не дал ей договорить Виконт, — дети — это святое. Да и не дочь миллионера ты, — усмехнулся он и, не давая сказать покрасневшей от смущения Галине ни слова, твердо закончил. — Так что не волнуйся. С хатой все путем будет! И сыночек твой будет иметь все. А что у него?
— Гепатит, и давление сильно повысилось. Врач сказал, аллергия на какое-то лекарство.
— Короче, так, — Виконт посмотрел на Виталия. — Сейчас малость переедим это дело. Потом отмокнем и к Медику завалимся. Он все эти примочки знает.
— В какой больнице вы лежите? — повернулся он к Галине.
Хрипатый внимательно посмотрел на хозяина:
— Спасибо, но я сам доеду, прощайте. — Не дожидаясь ответа, вышел.
— Почему ты так себя вела? — повернулся к дочери хозяин:
— На это есть причина, — резко ответила она. — Ты приглашаешь в квартиру неизвестно кого! Сейчас время такое…
— Да он просто помог мне исправить «москвич»! — сердито прервал ее отец. — Должен, же я был хоть как-то отблагодарить человека. Я же не твой доктор, который меняет машины, как перчатки!
Георгий медленно шел по улице. Когда они поднялись на второй этаж и вошли в трехкомнатную квартиру, дочь хозяина встретила их холодно. В сущности Хрипатый принял приглашение только ради того, чтобы узнать, что с Людой. Но Елена, выставив на стол бутылку бренди и закуску, сослалась на головную боль и ушла. «Сучка! — зло вспомнил ее Хрипатый. — Не может сказать, что там!» Увидев машину, поднял руку. Выходной закончился и нужно было ехать к этому возомнившему себя всемогущим самодержцем Редину.
— Что надобно? — сердито спросила мать Волошина вошедших в дом двоих крепких парней.
— Милиция, — небрежно сказал один и сунул ей под нос удостоверение, на котором под гербом было написано «МВД РОССИИ».
— Господи, — мгновенно переменила тон женщина, — чаво нужно-то?
— Где ваш сын? — быстро пройдя по комнатам и заглянув в спальню, спросил второй.
— Димка в город позавчерась уехал, — торопливо ответила она. — А чем дело? Чаво вам от него треба-то? Может, супостатов помали?
— Нам нужен ваш сын, — строго проговорил парень с короткими, курчавыми волосами.
— Так ты можешь сказать, на кой он нужен- то, — рассердилась женщина. — Ведь я, чай, мать ево!
— Когда, вы говорите, он в Саратов уехал? — спросил второй парень.
— Позавчерась, — снова сказала она.
— Он говорил, когда вернется? — спросил первый.
— Он, чай, не маленький, чаво же докладывать- то должен?
Выйдя из рейсового автобуса, Волошин с двумя набитыми продуктами сумками шел по деревенской улице. Вслед ему лениво лаяли учуявшие чужого собаки. Дорогу пересекли три важно шагавших гуся. Торопя их, он взмахнул рукой. Растопырив крылья, гуси угрожающе выгнули длинные шей и зашипели. Подходя к дому, Волошин увидел стоявшие у крыльца «жигули» с саратовским номером.
— Дмитрий! окликнул его высокий плотный человек из «уазика». — Пчёл я купил, деньги у матери!
— Здравствуйте, дядя Степа! — кивнул Волошин.
— Ну как съездил-то? — спросил тот. Есть чего нового? Не нашли этих гадов?
— Говорят, ищут, — входя в дом, ответил Дмитрий.,
— Так они и будут говорить, — буркнул Степан. — У меня в прошлом году пять ульев тяпнули. До сих пор ищут! — он зло выматерился. Сидевший рядом с ним невысокий человек вышел из машины с молочной флягой и подошел к колонке.
Волошин, войдя в комнату, поздоровался.
— Волошин Дмитрий? — шагнул к нему мускулистый парень.
Да. А в чем дело?
— Вам придется проехать с нами, — с другой стороны к нему подошел кучерявый.
— А кто вы такие? — по-прежнему удивленно спросил Волошин.
— Милиция энто — подсказала мать. — У них и документы есть.
— Поехали, — рывком заведя ему руку за спину, потребовал парень.
— Погодь, — ему в плечо уцепилась мать. — Куда вы его? Что случилось-то?
— Ваш сын подозревается в убийстве жены и дочери, — официально заявил кучерявый.
— Господь с тобой! — ахнула она. — Да как же это?
— Покажите документы! — сумев вырвать руку, Дмитрий отскочил к стене.
— Спокойно, гражданин Волошин! — строго предупредил его кучерявый.
— Покажите документы! — Дмитрий схватил утюг. — Положи утюг! — сунув руку в оттопыренный карман куртки, потребовал мускулистый. Кучерявый, резко развернувшись, ударил Волошина ногой в живот. Отскочив назад, Волошин бросил в него утюг. Кучерявый выхватил из кармана пистолет.
— Ратуйте! — пронзительно закричала мать. — Ратуйте, люди добрые! — она толкнула в спину мускулистого, обеими руками схватила руку кучерявого с пистолетом. Приглушенно хлопнул выстрел.
— Митрий, — хрипло выдохнула мать. Прыгнув вперед, Волошин с размаху врезал кучерявому в ухо. Отшатнувшись к стене, тот, увлекаемый держащей его матерью, рухнул на пол.
— Мама! — отчаянно закричал Волошин. Вскочив, мускулистый ударил его кулаком по затылку. Развернувшись на шум, Волошин тем самым сумел избежать удара. Снова широко размахнувшись, он ударил сам. Пропустив над головой его кулак, пригнувшийся мускулистый коротко и сильно врезал ему в живот. Горячая боль сложила Волошина пополам. Он повалился лицом вниз.
— Ты чего делаешь?! — раздался от двери громкий бас. Мускулистый вскинул руку с пистолетом. Дуплетом прогремел выстрел двустволки. Картечь разорвала грудь, шею и подбородок мускулистого и откинула его назад. Врезавшись затылком в треснувшее зеркало, оставляя на стекле широкий кровавый след, он скользнул вниз и грохнулся на пол. Кучерявый вскочил, в стремительном прыжке выбил стекло большого окна и вывалился на улицу. Вскочил и метнулся к «жигулям».
— Стреляй, Васька! — загремел переломивший стволы двустволки Степан. — Уйдет гад! — От «уазика», отдавшись в саду коротким эхом, ударил выстрел. Осыпалось переднее стекло «жигулей». Заорав — несколько дробинок попали ему в лицо, кучерявый все же завел мотор, включил заднюю скорость и, пытаясь развернуться, сдал машину назад, «жигули» врезались задним бампером в забор и остановились. Кучерявый успел тронуть машину вперед. От крыльца снова дуплетом выстрелил Степан. Картечь разбила стекло, продырявила кабину и впилась в спинку сиденья и только три дробинки достались шее кучерявого, «жигули» вильнули, врезались в сбитый из толстых досок курятник и замерли. С кудахтаньем в дверь вылетали потревоженные куры. К дому матери Волошина, услышав выстрелы, бежали взволнованные люди.
— По-моему, там война, — услышав ружейные выстрелы, кивнул в сторону деревни Тарзан.
— Черт возьми, — недовольно бросил Филимон. Вышел из машины и приложил к глазам морской бинокль.
— Хорошо хоть так, — опуская бинокль, буркнул он.
— Чего там? — спросил здоровяк.
— Остается уповать на госпожу удачу, — неопределенно отозвался Хирург. Бросил бинокль на заднее сиденье, сел за руль: — Поехали!
— А эти как? — садясь рядом, спросил Тарзан.
— Для них, — трогая машину, сказал Филимон, — а особенно для нас, будет гораздо лучше, если деревенские их прибили.
— Я ждал тебя раньше, — после приветственных объятий сказал Зяблов.
— Знаю, — улыбнулась Зинаида, — но мне пришлось задержаться. Встретила старую подругу, — улыбнувшись, чмокнула его в полную щеку. — Она очень просила погостить. Но я так соскучилась по тебе, милый, — томно проворковала Зинаида.
— Я тоже, — снова привлекая ее к себе, прошептал он.
— Подожди, Костик, — она легко вывернулась, — я же с дороги. Сейчас приведу себя в порядок и вот тогда, — она шутливо погрозила ему пальцем, — замучаю.
— Есть еще порох в пороховницах, — он гулко стукнул себя в грудь. В глазах Зинаиды промелькнула насмешливая досада.
— Да, — словно вспомнив, она посмотрела на него, — что удалось выяснить о перехвате денег?
— Ничего существенного, — равнодушно отмахнулся он. — Милиция уверена, что они сами себя перестреляли. А на самом деле все гораздо проще. А почему тебя это так интересует? — он подозрительно взглянул на жену.
— Да хотя бы потому, — раздраженно ответила она, — что здесь замешан друг нашей семьи! Твой товарищ и мой несостоявшийся супруг!
— Так вот что тебя волнует, — усмехнулся он, — все не можешь забыть, что Иван предпочел тебе Анну.
— Если оно и так, — зло блеснула глазами Зинаида, — то это относится только к ней. А Ванюше я не могу ни забыть, ни простить другого. И ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! Поэтому мне не понятно твое бездействие. Ведь появился редкий шанс разделаться с Рединым. И — что самое главное — чужими руками. Нужно дать Касыму тонкий, но понятный намек, что…
— А твою подругу, у которой ты была, — перебил ее Зяблов, — не Касым зовут?
— Как ты смеешь! — воскликнула Зинаида. Бросила на него быстрый, злой взгляд, схватила халат и быстро пошла к двери.
— Значит, она была у Касыма, — пробормотал Зяблов. Криво улыбнувшись, подошел к телефону и когда ему ответил женский голос, сказал:
— Она вернулась.
— Шеф, — в открытую дверь быстро вошел гибкий парень, — звонил майор Зимин. Сегодня ночью бывший начальник медвытрезвителя не справился с управлением и погиб.
— Придется поехать посочувствовать, — усмехнулся Зяблов.
— И еще, — из-за спины парня появился высокий в камуфляже. — Только сейчас получено сообщение о том, что в деревне Выселки убита мать Волошина. Туда выехала следственная бригада областного УВД.
— Вот как? — Зяблов изумленно посмотрел на него. — Что еще?
— Зимин позвонил сразу же после разговора с ним, — высокий кивнул на вошедшего первым. — Подробности сообщит позже.
— Вот что, — решил Константин Федорович, — немедленно пошли в деревню пару парней поумней. Пусть послушают, что деревенские говорят. Просто зайдут в магазин, и все. Там обычно все новости обсуждают. Но пошли таких, — предостерег он, — чтобы мордами попроще были. И оделись подобающе.
— Ни хрена себе! — возмущенно говорил дядя Степан. — А что я еще мог?! Он, гаденыш, на меня пистоль наставил! А второй, если бы я не пульнул, укатил бы!
— И все-таки ружье у вас придется забрать, — словно сожалея об этом, сказал капитан милиции. — Эксперты осмотрят, сравнят…
— Так, может, вы и меня загребете?! — загремел мужчина. Его крупное лицо побагровело. — И за решетку! Как убийцу!
— Перестаньте, Степан Семенович, — попросил капитан, — никто вас загребать, как вы выразились, не собирается. Я же говорю вам…
— А как я на пасеку без ружья поеду? — сердито спросил дядя Степан. — Ведь сейчас таких, как эти, хоть пруд пруди! Или друзья ихние! Не дам ружье.
— Степан Семенович, — капитан улыбнулся, — неужели вы думаете, я поверю, что это у вас единственное ружье? — он подмигнул Степану и засмеялся. — А ружье вам очень скоро вернут, даю слово.
— Ну да, — буркнул тот, — в милицию попало — пиши пропало.
— Нехорошо вы о нас думаете, — весело заметил милиционер.
— Так я один, что ли, так думаю, — Степан Семенович пожал плечами.
Сидя на корточках у стены, Волошин, не отрываясь, смотрел на очерченный мелом силуэт.
— Мама, — шептал он.
— Сейчас с ним говорить бесполезно, — тихо сказал человек в штатском. — Ведь на его глазах убили мать, а до этого жену и дочь.
— Да, в сущности, и говорить-то не о чем, — вздохнул невысокий полковник милиции. — Все ясно. Но говорить все равно придется. Не сейчас, — опередив собравшегося возразить оперативника, согласился он.
— Товарищ полковник, — к нему подошел лейтенант милиции. — Только сейчас передали — второй по дороге скончался. Врач «скорой» делал все возможное, но бесполезно. Он даже в сознание не пришел. Картечины в шею глубоко вошли. Врач сразу сказал, что если выживет, то говорить не сможет.
— Вот она, жизнь, — недовольно сказал полковник. — Таких, как эти, на месте, без суда и следствия стрелять надо, а их в «скорую»! А мужиков по допросам затаскают.
— Машину кто осматривал? — взглянул на «жигули» преступников, спросил он.
— Ничего, — ответил подошедший капитан, — бутылка шампанского и три банки пива.
— Запрос в ГАИ сделали?
— В угоне. Вчера ночью увели от бани. Хозяин сразу позвонил. Но перехватить не удалось. Номера- то другие. Сейчас проверяют хозяина этого номера.
Дмитрий вытер рукавом катящиеся слезы, разжал судорожно сжатый кулак и положил перед собой авиационный билет. Когда во дворе загремели ружейные выстрелы, он подбежал к матери, осторожно приподнял ее и понял, что она мертва. Потом бросился к лежащему в луже крови убитому. Не зная, зачем он это делает, быстро обшарил его карманы. Липкими от крови пальцами достал из заднего кармана авиационный билет. Распрямил билет и прочитал: «Москва-Саратов. Рейс… Услышав шаги на кухне, быстро сложил билет и сунул в задний карман брюк.
— Ну что? — спросил вошедший в небольшую комнату Адам.
— Ничего хорошего, — тихо проговорил Филимон. — Парней колхозники положили. Дай Бог, если на глушняк.
— А этого? — воскликнул Богунчик, — Волошина?
— Хрен его знает. Кого-то они там шлепнули. А вот кого, — он пожал плечами, — это уж ты узнавай. Мы показываться в деревне не будем.
— Как же я узнаю-то? — удивился Адам.
— Все равно как, — жестко взглянул на него Филимон. — Хочешь — в деревню кати, а хочешь — в милицию. Но я должен знать к вечеру, жив ли Волошин. — Потянувшись, спросил. — Что Редин говорит?
— Приказал Волошина убрать, — буркнул Адам.
— Вот видишь, — лучезарно улыбнулся Хирург. — Мое желание совпадает с пожеланием шефа, — и тут же серьезно добавил. — Сообщи ему о парнях. Даже если они трупы, то все равно могут возникнуть неприятности. Потому что один из них, кажется, судим. А значит, менты по отпечаткам выйдут на кого-то, кто его знал. И это может привести к шефу.
— Парни из команды Призрака, — не согласился с ним Богунчик. — А он судимых не берет. Не верит он отсидевшим.
— В чем-то Призрак прав, — кивнул Филимон, — но все равно, сообщи Редину. И постарайся поскорее выяснить насчет Волошина и парней, потому что если хотя бы один из них жив, нужно вмешиваться. Если Волошин никуда не денется, то парни могут разговориться, а я этого — допустить не могу. Поэтому чем быстрее ты узнаешь о результате, тем спокойнее будем спать.
— Вы где были? — спросила Ирина вошедшую в комнату Веру Николаевну.
— Ходила в милицию, — женщина устало опустилась на стул, — посмотрела на того, кто Сашу… — не договорив, тяжело вздохнула.
— Мама, — невестка обняла ее за плечи, — зачем вам это?
— Это не он был, — прошептала Вера Николаевна, — я в этом уверена, понимаешь? Я сидела перед убийцей сына и не чувствовала ни ненависти, ни неприязни. Ничего. Этот был просто перепуганный, ничего не понимающий человек. Это не он, — уверенно сказала Вера Николаевна.
— Машина угнана вчера, — краснолицый майор отпил глоток из бокала и посмотрел на Зяблова. —
Судя по всему, это они убили жену и дочь Волошина. Вполне возможно, они же причастны к сгоревшим машинам. У следствия нет никаких зацепок, что «жигули» и «джип» были обстреляны — огонь уничтожил все следы, но тем не менее такая версия существует.
— Послушай, Зимин, — недовольно проговорил Зяблов, — я плачу тебе не за то, чтобы ты оповещал меня о версиях. Мне нужны факты.
— Уж вам-то, Константин Федорович, — обиженно протянул майор, — грех обижаться на меня. Что же касается фактов, то есть один. Вера Николаевна, ваша сводная сестра или как она вам приходится?
— При чем здесь она? — сухо спросил Зяблов.
— Она сегодня, совсем недавно, кстати, приходила в отделение. Уговорила следователя дать ей возможность увидеть убийцу сына. Тот удовлетворил ее просьбу. — Увидев, как насторожился за стеклами очков взгляд Зяблова, усмехнулся. — Вы правы. Она заявила следователю, что человек, которого ей показали, не убивал ее сына.
— Черт возьми, — проворчал Константин Федорович, — Шерлок Холмс в юбке. А какого черта ей дали говорить с водителем? — раздраженно спросил он.
— Мне этого не объяснили. — Не прощаясь, майор быстро пошел к выходу. Зяблов поднялся и осмотрел небольшой видеозал. Кроме него, майора и трех парней его охраны, никого не было.
— Клоун, — негромко позвал он. Высокий парень в камуфляже подскочил и выжидательно уставился на него.
— Водителя надо кончать, — глухо бросил Зяблов, — пока его не перевели в тюрьму. Нужно сделать так, чтобы с ним не успел поговорить прокурор. А он у нас новенький, — зло процедил он, — и законопослушный. Сам не нарушает и другим не дает.
— Понял, — кивнул Клоун. Широкоплечий парень протянул ему телефон.
— Говорите, — взяв трубку, буркнул Зяблов.
— Это я, — услышал он голос Богунчика, — мне необходимо с вами встретиться.
— Сегодня не получится, — поморщился Зяблов. — У меня расширенное заседание спортклуба. Давай завтра, с утречка.
— Необходимо увидеться сегодня, — настойчиво сказал Адам. — Это в ваших интересах.
Войдя в ресторан, Редин внимательно осмотрелся и быстро пошел к сидящим за столиком троим узкоглазым мужчинам.
— Я рад, что вы приняли мое приглашение, — сразу перешел к делу Редин.
— Мы давно шли на сотрудничество, — улыбнулся рослый плосколицый человек, — но вы сами не желали иметь с нами дела.
— Теперь ситуация изменилась, — сказал Иван Степанович. — Мне нужна ваша помощь.
— Мы всегда рады оказать услугу хорошему человеку, — улыбнулся второй, молодой человек в темных очках.
— Надеюсь, вы слышали о моем недоразумении с Касымом? — спросил Редин. Переглянувшись, все трое кивнули. — Не буду задерживать вас долгим вступлением. Мне нужно, чтобы вы покончили с Касымом.
— Мы не станем утомлять вас, уважаемый Иван Степанович, расспросами, — с улыбкой посмотрел на него плосколицый, — но хотели бы услышать ответ на простой вопрос: что с этого будем иметь мы?
— Первую заказанную им партию получите вы, — сразу ответил Редин, — бесплатно. О дальнейших поставках, думаю, договоримся.
— Отлично, — улыбнулся рослый.
— Сразу после Касыма присылайте людей, — давая понять, что разговор окончен, Рёдин встал. Провожая его взглядом, плосколицый довольно улыбнулся:
— Отлично, — по-казахски сказал он, — я давно добираюсь до шеи Касыма. Просто не было времени, а теперь оно пришло.
— Ты куда-то собралась? — спросил Призрак вышедшую из подъезда Валентину.
— К подруге, — улыбнулась она, — мы сто лет не виделись. А она училась в Штатах. Хочу услышать ее впечатления.
— Мне с тобой? — открывая дверцу «вольво», спросил он.
— Со мной поедет Хрипатый, — усаживаясь за руль, ответила она. Призрак взглянул на мрачного, садящегося рядом с ней Георгия и весело спросил:
— Ты чего такой смурной?
Не отвечая, Хрипатый закрыл дверцу.
Галина поставила большую сумку, набитую фруктами, овощами и игрушками. Взглянула на спящего мальчика лет пяти, бросилась к окну, замахала рукой. Стоявшие внизу у заборчика Граф и Виконт вскинули руки.
— Отличная девчонка, — кивнув на закрывшееся окно, сказал Виконт, — если ты надумаешь…
— Хорош тебе, — усмехнулся Граф.
— Ах, да, — засмеялся Виконт, — у тебя же железные правила — бандит не имеет искусственных примет, поэтому у тебя нет ни одной наколки, не пьет во время подготовки и дела, поэтому и трубу чинили всухую, и не обзаводится семьей, Хорошие, в общем-то, правила, — кивнул он, — но, знаешь, если откровенно, то порой подумаешь и не знаешь, на кой живешь. Если только ради того, чтобы воровать и тащить срок, — Виконт горько улыбнулся, — то скучно это. Ведь мужчина должен быть отцом, а потом и дедом. А жизнь проходит, и никто не назовет тебя папой.
— А мне и называть некого было, — усмехнулся Граф.
— Сейчас разговор уже не о твоем безрадостном детстве, — сказал Виконт. — Дело подходит к закату. И понимаешь, — он снова вздохнул, — даже если подыхать на зоне будешь, а не на воле, знать, что ты оставил после себя не только раскуроченные сейфы, но и человека… — Виконт замолчал.
— Ты, похоже, под Макаренко косить собираешься, — сказал удивленный Граф. — Ладно бы, эту песню пел я. Мне ваши блаткомитеты, сам знаешь, до лампочки. Но ты-то козырный.
— Времена не те, молодой человек, — с грустью проговорил Виконт. — Ты совсем недавно с зоны. И что? Видел, что там сейчас? Молодняк идет на зону. Здоровые, как жеребцы, и уши проколоты. Да раньше такого с ходу обули бы. А сейчас? У них свой блаткомитет. А сколько воров в законе развелось? Тысяча баксов, и все — в короне. Ты прикинь, Виталик, раньше за то, что просто воровской жизни придерживаешься, менты пресс создавали. А уж если ты действительно вор — и говорить не хочется. Считай, с этапа в крытку отправляли. А если на зоне, то в шизо или бур. А сейчас? — Виконт выматерился.
— Сейчас в зоне патлы отращивают, — улыбнулся Граф, — видики, шмотки мейд ин не наше. Но я все, — твердо проговорил он, — в зону больше не пойду. Не потому, что боюсь чего-то, просто противно все. Раньше был зэка, а сейчас хрен его знает что, — он поморщился. — Давай замнем базар на эту тему.
— Лады, — охотно согласился Виконт.
Они проходили мимо пункта обмена валюты. Рядом с дверью — табло с сегодняшним курсом.
— Видишь, — сказал Граф, — раньше за доллар срок давали. А сейчас — и покупай, и продавай. Во дела.
— Я тоже, когда два года назад откинулся, — улыбнулся Знаменский, — глаза большие делал. До первого сейфа, — он засмеялся. — Взломал один офис, улавливаешь название? Сейф простенький, голландский. Вскрыл и обалдел. Две тысячи-«зеленых». А потом привык. С ними даже удобнее. Одна бумажка сотенная — триста тысяч в кармане.
— Надо и мне начинать, — буркнул Граф, — а то как нищий на паперти, только что с протянутой рукой не стою. Да, — он посмотрел на Виконта, — все, что мы…
— Не ломай уши, — прервал его Виконт. — В расчете. — Увидев, что Граф хочет возразить, улыбнулся. — Молодой человек, надеюсь, не забыл мою пьяную игру с мурманскими? Я тогда по бухе мог вполне на нож попасть. Ведь вкатил по тем временам… — вспомнив свой проигрыш, зажмурился. — А ты отдал. Не забыл свою достойную изречений великих фразу?
— Так ведь фамилия у меня великая, — усмехнулся Граф.
— Но я все же повторю те слова, — засмеялся Виконт. — «Дружба — это когда приходишь на помощь вовремя, и неважно в чем заключается помощь».
— Понял, — кивнул Граф. — Но мне самому нужна энная сумма. Хотел квартиру продать. А это означает, что с ходу ментов на хвост посажу: куда уехал, зачем, почему? Тысяча вопросов, а ответа, такого, чтобы их устроил, увы, не знаю, — понизив голос, Граф сказал. — Мне хочется попробовать, что это такое. Ведь сейчас охрана и в банках, и во многих пунктах обмена.
— Вот именно, — кивнул Знаменский, — поэтому без пальбы хрен чего получится. А шмалять на- глушняк надо. Так что обсоси все, а уж потом прикинь, чем и как заняться.
— Да я и так лошадей не гоню, — улыбнулся Граф. — Только без денег, когда всего вокруг полно, довольно-таки хреновато.
— А не хочешь попробовать себя в моей специальности? — немного подумав, спросил Виконт.
— Но ты же без подельников работаешь. А быть сбоку припеку я пас. Потому что…
— Не держи меня за подающего милостыню, — обиделся Знаменский. — Есть один сучий потрох! Он меня, как гандон, использовал, и привет. Даже ручкой не помахал. Вот на него у меня зуб и горит, — сказал Знаменский. — Вскрыл для этого коммерсанта чужой сейф. Так, пустышка железная, а там расписка этого гомика на кругленькую по нынешним временам сумму. Он, падлюка, даже спасибо не сказал. А обещал прилично мне руку позолотить. Вот я и хочу навестить его гребаный офис, когда на улице темно. Войти-то я войду, — он посмотрел на внимательно слушающего Графа. — Но там ночью трое гавриков с дурами. Любой из них меня и без дуры щелчком положит. Вот я и предлагаю: каждому по способности. Ты — этих с дурами — на уши. Я — сейф. Мне минут восемь понадобится. Ящик из Швейцарии. Открыть-то можно и быстрее, но там сигналка цифровая. Так что лучше число набрать. Из семи пять я знаю. Как чувствовал, что придется.
— Но этих троих-то валить надо, — помолчав, по-своему согласился Граф.
— Нежелательно, конечно, — поморщился Виконт, — но и прощать я его, гниду, не намерен!
— А он на тебя не выйдет?
— Почерк не мой, — улыбнулся Знаменский. — Я обычно кодом не пользуюсь.
— Когда? — перешел к делу Граф.
— Вот за что ты мне нравишься, — засмеялся Виконт, — пара вопросов, и вперед. Ты, наверное, действительно потомок Суворова. Тот тоже долго раздумывать не любил. Раз, и через Альпы.
— Нет его, — выходя из подъезда, развел руками Хрипатый.
— Подождем немного, — посмотрев на часы, решила Валентина. Георгий молча уселся рядом.
«Чем же папуля тебя держит? — бросив на него быстрый взгляд, подумала Валентина. — Зачем ты ему нужен? А то, что нужен, в этом нет сомнения. Ладно, — решила она, — нужно будет узнать, на чем они сошлись». А вслух спросила:
— Ты не знаешь, куда Анна Алексеевна поехала?
— Почему ты не зовешь ее мачехой? — хрипло спросил Георгий.
— Да она старше меня всего на восемь лет! — вспылила Валентина. — И несмотря на это, отец пытался заставить меня звать ее мамой! — Опомнившись, понимая, что этого говорить не следовало, повторила свой вопрос: — Так не знаешь, куда уехала?
Хрипатый молча пожал плечами. Посмотрел на часы и спросил:
— Долго еще ждать будем?
— От силы полчаса.
— Вас ждут, — почтительно проговорил метрдотель. Сунув ему со долларов, Анна Алексеевна быстро поднялась вверх по лестнице к отдельным кабинетам.
— Наконец-то, — ей навстречу шагнул рослый мускулистый молодой блондин. Обнявшись, они слились в поцелуе. Ее пальцы начали расстегивать его ремень.
— Отлично! — воскликнул Федор. — Сейчас кутнем на славу! За удачу! — Он, Игла и Пират, оставив «жигули» у ворот парка, неторопливо двинулись к небольшому стеклянному бару.
— Три пива, — повелительно бросил Федор бармену. Переглянувшись с приятелями, засмеялся.
— Чего ты такой веселый? — недоуменно спросил Игла.
— Валька выделила нам приличную сумму, — он выудил из пристегнутого к ремню дорожного кошелька пачку долларов.
— Это тебе или, как ты сказал, нам? — спросил Пират.
— Ты чего? — усмехнулся Федор. — Думаешь, я вас по борту пущу? Нет, вы мне еще ой как понадобитесь. Ведь это только начало.
— Может, ты выделишь мне мою долю, — серьезно спросил Пират, — як матери сгоняю,
— Как скажешь, — Федор кивнул. — Но ты же не сейчас поедешь. Сегодня мы погулеваним, отметим наше освобождение из-под домашнего ареста, А завтра поедешь.
— Ладно, — согласился Пират, — так и сделаем.
Выйдя из кабинета, Растогин с улыбкой посмотрел на вставшую Регину.
— До свидания, милая, а скоро я скажу тебе прощай.
— Я знаю, — печально вздохнула она. — И не представляю, как смогу работать с новым шефом. А кто будет вашим преемником? — она остро взглянула на него. Повернувшийся к двери Растогин не заметил выражения ее глаз.
— Всему свое время, — сказал он. Как только телохранитель закрыл дверь, Регина схватила телефонную трубку и набрала номер.
— Понятно! — зло бросил Николай. Отключив телефон, положил его на стол. — Всему свое время, — пробормотал он. — Я-то знаю, кто будет вместо тебя. — Немного посидев, резко поднялся и крикнул: — Кот! Приготовь тачку! Едем в больницу!
— Вы посмотрите за ним, — попросила Галя.
— Конечно, — кивнула молодая медсестра, — не волнуйтесь.
— Он только что уснул, — вздохнула Галина, — я пойду прогуляюсь.
— Он, может, здесь уже не живет? — трогая машину, предположила Валентина.
Может, и так, — согласился Георгий. — Граф хищник. И у него нет постоянного места, он на выездах работает.
— Ты так говоришь, — Валентина бросила на него удивленный взгляд, — словно, хорошо его знаешь. А, — вспомнила она, — вы же сидели вместе с ним в колонии.
— И не только, — усмехнулся Хрипатый.
— Чего не только? Ты что, его раньше знал?
— Мы с ним кентами в детдоме были, — Георгий улыбнулся. — Домашним от нас покоя не было, — Валентина задержала на нем изумленный взгляд. — Тормози! — воскликнул он, резко выворачивая руль вправо. Под визг покрышек «вольво» занесло и развернуло. Побледневшая Валентина услышала злой мат водителя чудом избежавшей столкновения машины.
— Ты на встречную выскочила, — прохрипел Георгий. — В нас чуть автобус не вписался, — вытерев со лба выступивший пот, усмехнулся. — сейчас начнутся неприятности. — К автомобилю быстро шел гаишник.
— Ничего, — улыбнулась Валентина. — Всё будет хорошо.
— Вот он, этот офис, — Виконт показал на два зарешеченных окна. — Видишь свет? — кивнул он на угловое. — Там эти псы сидят. На втором этаже тоже какая-то контора, она не охраняется.
— Понятно, — Граф задумчиво посмотрел на окна. — И как же ты думал в офис попасть?
— Это ты должен думать, — засмеялся Знаменский. — Я над сейфом буду башку ломать.
— Постой-ка, — удивился Граф, — ты же базарил, что знаешь, как туда попасть.
— Да если со мной таких, как ты тройка будет, — усмехнулся Виконт, — я и монетный двор брать согласен.
— Ох, и крученый, — захохотал Граф.
— Я же говорила, что ничего не будет, — Валентина включила зажигание.
— Папаней прикрылась? — насмешливо спросил Хрипатый.
— Должна же мне от него хоть какая-то польза быть! — воскликнула она.
— Ты у больницы не тормознешь? — попросил Георгий.
— Конечно, — Валентина приостановила машину.
— Подожди минут десять, — открывая дверцу, попросил он, — я туда и назад, мне только спросить.
— Хорошо, — Валентина достала сигарету.
— Сколько раз тебе повторять одно и то же! — воскликнула Галя. — Я тебя видеть не могу, понял?
— Давай поговорим спокойно, — Николай крепко сжал ей локоть. — Мне нужна ты. Я люблю тебя, я буду отличным мужем и отличным отцом Павлику, поверь.
— Я тебя ненавижу, — отчеканила Галина. — Ты мне противен. Ты подло обманул меня, ведь если бы не ты, у меня все было бы по-другому! — Размахнувшись свободной рукой, она влепила ему пощечину.
— Дура, — перехватив вторую руку, прорычал он. — Если бы не я, ты была бы сейчас голодная, а твой щенок уже давно сдох бы. Ты тблько со мной и жизнь увидела. Дрянь, — тыльной стороной ладони он резко ударил ее по лицу. Вскрикнув, Галя схватилась за разбитые губы. — И вот еще что, — прошипел ей в лицо Николай. — Если ты хоть слово вякнешь Растогину, твоему щенку крышка! — оттолкнув ее, Николай быстро пошел к выходу из больничного парка.
— Ты был с ней не слишком любезен, — насмешливо заметил сидевший на заднем сиденье широкоплечий мужчина с тонкой полоской черных усиков.
— Шлюха она, — рявкнул Николай, — тварь подколодная!
— Я не узнаю тебя, Зюзя.
— Если тебе, Туз, хочется называть меня по фамилии, то я бы предпочел, чтобы ты не сокращал ее, — с тихой угрозой в голосе проговорил Николай.
— Хорошо, — легко согласился Туз, — только что от этого изменится? Ты, Зюзин, рискуешь проиграть эту партию. И тогда… — он многозначительно улыбнулся.
— Не надо, Туз! — зло бросил Зюзин. — Ты же видел…
— Слушай сюда, Спортсмен, — процедил Туз, — ты сам подкинул эту идею. Так что работай! И результат должен быть только положительный!
— Сучка драная! — прошипел Хрипатый. — Проститутка! — вне себя от ярости Георгий быстро шел к машине. Плюхнулся на сиденье и с силой захлопнул дверцу.
— Что с тобой? — Валентина испытующе посмотрела на него.
— Все путем! — прохрипел он. Она покачала головой. Если обычно Георгий произносил слова с легким хрипом, то сейчас его голос напоминал рык простуженного медведя. «А медведи, — улыбнувшись, она тронула машину, — простужаются. Что-то его разозлило, — подумала она. — Интересно, что? Надо узнать. Этим можно воспользоваться. К тому же он, оказывается, был в одном детдоме с Графом. Какое совпадение! Сейчас главное — найти Графа».
Волошин подошел к гробу, всмотрелся в заострившееся лицо матери. Что-то прошептал и, наклонившись, поцеловал холодные губы самого дорогого человека в мире.
— Мама, — чуть слышно проговорил Дмитрий, — прости меня, я не смог ничего сделать. Я просто слабый, трусливый человечишка. Я страшно перепугался, мама, — он зажмурился. — Я даже не могу плакать. Похоже, я уже вообще ничего не могу.
— Ой, бабоньки, — озираясь на дом, торопливо проговорила невысокая толстуха, — Димка, видать, свихнулся. Как мать привезли, замолчал. Ни словечка не произнес. Завтра хоронить, а он будто немой, и не пьет, — всплеснула она руками. — Я уж говорю своему — сходи, нехай с тобой выпьет. Так мой зараз вернулся. Я, говорит, зашел, а он будто не видит. Я, мол, так и сяк, а он все одно как неживой сидит.
— И правда, — поддержала ее женщина постарше. — Чаво-то с головою у него…
— Хватит вам! — сердито вмешалась крупная женщина. — Горе у человека, а вам лишь бы языки почесать. Не троньте его. Лучше давайте думать, как Ксению в последний путь проводим.
— Я мяса принесу, — со слезами сказала другая.
— Я пирожков испеку, — пообещала третья.
— Значит, Волошин жив, — нервно барабаня длинными сильными пальцами по столу, сказал Филимон.
— В деревне говорят, он вроде как тронулся, — торопливо сообщил Адам, — не разговаривает ни с…
— Когда похороны? — думая о чем-то, спросил Филимон.
— Завтра.
— Кто-нибудь из родни приехал?
— Никого не было, — ответил Адам. — По крайней мере я ни о ком не слышал. Ведь если бы кто приехал, то обязательно в деревне разговор был бы.
— Вообще-то ты прав, — согласился Хирург. — Если бы родственники приехали, в деревне об этом говорили бы. Ну что же, — он встал. — Ночью к Волошину может маманя вернуться. И это скорее всего добьет его.
Зяблов рассмеялся:
— Выходит, тех двоих, которые убили мать Волошина, колхозники убили.
— Пчеловоды, — несмело поправил его Клоун.
— Какая разница, — отмахнулся Зяблов. — А кто эти парни?
— Зимин говорит, что личности убитых не установлены. Сейчас ждут результата по отпечаткам
— Ну что же, — откинувшись на спинку кресла, весело сказал Зяблов, — похоже, у Редина начнутся неприятности. — Посмотрев на часы, встал. — Отвезешь меня на дачу, — сказал он широкоплечему парню. — Я сейчас Зине скажу, что мы учения организуем.
— Зинаида Владимировна уехала полчаса назад, — сказал крепыш. — Взяла свою машину.
— С кем она поехала? — нахмурившись, спросил Зяблов.
— Шлюха! — Зинаида, прижав к полу молодую плачущую женщину, обеими руками хлестала ее по щекам. Всхлипывая, та безуспешно пыталась вырваться.
— Давно у тебя с ним?! — злобно спросила Зинаида.
— Как вы уехали, — плача отозвалась женщина. — Но он слабый в постели, — словно пытаясь утешить ее, проговорила она, — я только из-за денег с…
— Шлюха! — Зинаида плюнула ей в лицо. Потом встала, поправила блузку и юбку и снова плюнула. — Зачем сюда приехала? — спросила она.
— Когда вы вернулись, — не поднимаясь, испуганно проговорила женщина —: он позвонил и предупредил. А сегодня позвонил и сказал, чтобы я на дачу ехала. Вот я…
— Убирайся! — гневно оборвала ее Зинаида. Торопливо поднявшись, женщина бросилась к двери.
— Забыла! — кинув ей вслед сумочку, крикнула Зинаида. Подойдя к зеркалу, поправила сбитую прическу. — Подлец, — прошептала она. — Старый пердун. Все из себя Дон Жуана строит, подлец! — подойдя к столу, села и крикнула. — Рахим! — В комнату вошел невысокий худощавый узкоглазый мужчина с короткой бородкой. Одет он был в азиатский халат, за широким черным поясом — на манер кавказских джигитов торчал длинный обоюдоострый кинжал.
— Ты почему разрешил ей находиться здесь? — сердито спросила она.
— Хозяин сказал, — тихо, без малейшего акцента ответил узкоглазый.
— А я тебе кто?! — закричала она.
— Вы, уважаемая Зинаида Владимировна, — его жена, женщина.
Зинаида расслышала в его ровном тоне презрительную нотку.
— Убирайся! — схватив графин, она запустила им в узкоглазого. Не шелохнувшись, тот вскинул руки и легко поймал графин.
— Не надо бить посуду, — ровно проговорил он. — Битое стекло — к крови. — Аккуратно поставил графин на телефонный столик и вышел. Задохнувшаяся от возмущения Зинаида, словно выискивая, что бы разбить, быстро осмотрелась. Не увидев ничего подходящего, бросилась к холодильнику и достала бутылку шампанского.
Выйдя из здания милиции, Вера Николаевна посмотрела на Ирину.
— Я же говорила, что зря мы пойдем, — вытирая слезы, сказала она. — Преступников ищут, — вспомнила она слова следователя.
— Я же хотела сказать, — Ирина сердито посмотрела на улыбнувшегося ей молодого милиционера, — так вы не позволили.
— Ох, дочка, — вздохнула свекровь, — ты молодая, красивая. Тебе только жить да жить. Да и сама же ранее говорила, что не поверит в это никто. Доказать мы ничего не сможем.
— Мама, — всхлипнув, Ирина порывисто прижалась к ней, — я же…
Свекровь была умной, много повидавшей женщиной. В конце концов она была матерью мужа этой молодой женщины и она все поняла. Улыбнувшись, сквозь слезы, она обняла невестку. Уткнувшись лицом ей в грудь, Ирина заплакала.
— Я давно хотела внука, — прошептала Вера Николаевна, — или внучку. Береги себя, Иринка, — с материнской строгостью проговорила она, — ребенок этот — память о Сашеньке, — Снующие туда- сюда сотрудники милиции, увидев обнявшихся, навзрыд плачущих женщин, сразу замолкали и осторожно обходили их.
— Видишь, гад, — наградив чувствительным толчком приклада вылезшего из «воронка» рослого исколотого детину, зло бросил конвоир, — из-за таких, как ты, плачут.
— Я пару магазинов подломал, — обиделся детина, — не шей мне бакланку!
— Она меня чуть не убила! — дотрагиваясь до распухших губ, воскликнула молодая женщина разорванном на груди платье. — Как бешеная, налетела. Я думала, это ты. Подошла к двери…
— Хватит! — резко оборвал ее Зяблов. — Вот тебе компенсация, — он сунул ей за лифчик свернутые купюры и приказал Клоуну. — Отвези ее в город.
Зинаида с фужером в руке стояла у окна. В открытые Рахимом ворота въехала «волга».
— Явился, — зло улыбнулась она. Отойдя от окна, уселась перед включенным телевизором.
— Чего с тобой? — в дверь боком вошел дядя Степан. — Я, конечно, понимаю, — басом проговорил он, — но ведь ты сам себя в гроб загонишь.
— А что мне делать?! — истерически крикнул Волошин. — Как мне жить?! Сначала Сашу и дочь убивают! Теперь, прямо на моих глазах, маму! — Отдав все силы вспышке, снова ссутулился и уставился в стол.
— Я, конечно, понимаю, — повторил Степан, — но ведь все одно не дело это — заживо в гроб ложиться. И квартиру бросил, и…
— Продал я квартиру, — глухо отозвался Дмитрий, — на кой она мне. Со всей обстановкой продал.
— Тьфу ты, — с досадой сплюнул Степан. — Наверняка задарма отдал. Ведь Сашка там накупила стенок разных, телевизор японский, — он грузно опустился на стул, вытащил из кармана бутылку, со стуком поставил" на стол. — Я, конечно, — смущенно начал он, — понимаю, что не дело это. Но все одно, — сорвал пробку и разлил водку в стаканы. — Давай помянем твоих.
— Нет, — отказался Дмитрий, — не хочу я пить.
— Так мы не пить, — терпеливо проговорил Степан, — а за упокой души. Чтобы им земля пухом была. Надо, Митя. Ведь это не нами придумано. Так что давай, — он подвинул стакан к руке Волошина. Увидев лежащий перед ним авиационный билет, удивленно спросил. — Никак куда собрался?
— Нет, — взявшись за стакан, Дмитрий покачал головой, — это я у того, которого вы застрелили, нашел.
— Вот оно как, — поморщился Степан. — И на кой он тебе нужен?
— Не знаю. Здесь фамилия и имя есть.
— Ясное дело, — кивнул Степан, — ведь в самолетах паспорта спрашивают. Но тебе-то чего до этой самой фамилии и имени? Надо было милиции отдать.
— Зачем? — скривив губы в горькой улыбке, спросил Дмитрий.
— Вообще-то оно так, — посмотрел на него дядя Степан. Поднял стакан, вздохнул. — Ну, давай, за упокой Саши. Хороша баба была. И мать твоя, и дочь тоже. Ну ладно, — увидев, что Дмитрий порывисто отвернулся, снова шумно вздохнул. — Помянули молча. — Дмитрий поднял стакан, что-то прошептал и залпом выпил водку.
— Почему позволил ей так избить Светку? — спросил Зяблов подошедшего Рахима.
— Я бы не позволил бить вашу жену, — спокойно ответил Рахим.
Зяблов вышел из машины. Выскочившие вслед за ним телохранители внимательно и настороженно, держа руки в оттопыренных карманах камуфляжных курток, смотрели каждый в свою сторону. Водитель, поглаживая лежащий на коленях автомат, смотрел на ворота. Поднявшись по мраморным ступеням, Зяблов вошел в дом.
— Явился любовник-тяжеловес, — насмешливо проговорила Зинаида.
— Я вот что хотел сказать, — откашлявшись, заговорил Зяблов. — Ты не подумай, что…
— Сначала выслушай меня! — выключив телевизор, гневно начала она. — Я больше не намерена терпеть твои выходки. Со мной ты больной, пожилой, полнеющий мужик, а на стороне ты герой. Я с тобой так и не познала в полной мере удовлетворения. Видно, все эти годы ты отдавал силы шлюхам!
— Да можешь ты выслушать меня, черт бы тебя разобрал! — Испуганно вздрогнув, она удивленно посмотрела на него. Еще ни разу Костик не повышал на нее голос. Бывало, что он был резок, но чтобы вот так… — Я понимаю тебя, — тише продолжил он, — и осознаю свою, так сказать, вину. Но ради Бога выслушай. Доктор Губин посоветовал мне… — смешавшись, Зяблов замолчал. Услышав фамилию известного не только в Саратове сексопатолога, Зинаида опустила вспыхнувшие злостью глаза.
— Так вот, — тихо продолжил он, — чтобы хоть как бы… Ну, в общем…
— Понятно, — насмешливо сказала она, — чтобы ты не потерял форму, Губин посоветовал тебе платить шлюхам, — порывисто поднявшись, Зинаида расхохоталась, потом налила себе шампанского. — Знаешь, Костя, — серьезно сказала она, — все годы нашей жизни я все время чувствовала, какую совершила ошибку, поддавшись на твои заверения в вечной любви. Тогда я была молоденькой восторженной девочкой. И…
— Конечно, — подойдя к столу, Зяблов сел в кресло, — тебя просто прельстила возможность поехать с мужем-офицером в Германию. Носить то, о чем в Союзе твои подруги могли только мечтать. Но тогда почему ты не оставила меня, когда мы вернулись в Саратов? Ведь…
— Ты идиот, — засмеялась она, — неужели забыл, как я хотела бросить тебя еще там, в ГДР? И если бы не Анка, — ее глаза зло вспыхнули, — я была бы сейчас в Москве. А ты, видимо, забыл это…
— Ты всегда была шлюхой! — крикнул Зяблов.
— Да! — Зинаида вызывающе посмотрела на него. — А кто умолял меня переспать с Рединым, чтобы ты не попал под трибунал?
— Я этого не забыл! Но помню и другое. Ради кого и для чего я тогда в Германии продавал оружие? Ты обвиняешь меня в измене, но… — Его перебил громкий издевательский смех женщины:
— О какой измене ты говоришь? Мы с тобой все решили, вернувшись из ГДР. Мне обидно другое. Почему ты встречаешься со своими шлюхами, которые от твоих мужских способностей не в восторге, здесь, при людях, при наших парнях! Надеюсь, ты не станешь это отрицать?
— Конечно, нет, — улыбнулся Зяблов. Не понимая в чем дело, ожидая вспышки, оскорблений, но только не улыбки, женщина растерялась.
— Просто ты снова забыла, — с искренним сожалением заметил он, — что твой папаша умер десять лет назад. Да, его друзья помогли мне создать свою небольшую боеспособную армию. Ты знаешь, почему я назвал себя Полковником? — Зинаида покачала головой. — Да только потому, что хотел хотя бы в этом не отстать от Ивана. Потому, что с той самой поры, когда мы познакомились, во Владимирском училище, я завидовал ему. Он был впереди меня всегда и во всем. Я согласился помочь ему с разводом, надеясь, что он больше не увидит заграницы. Но эта стерва Валька наплевала на свою маму и…
— Она ненавидит Ивана, — прервала его Зинаида, — ив отличие от тебя пытается что-то делать, — она презрительно улыбнулась.
— В общем, так, — Зяблов встал, — давай на том прервем наши воспоминания. Я сейчас поеду в Энгельс. Туда должен приехать посыльный из Астрахани.
— Ты снова начал дела с Браконьером? — как ни в чем не бывало спросила она.
— Какая разница, на чем и с кем делать деньги, — пожал он плечами. — Надеюсь, мы пока…
— Все будет, как прежде, — успокоила его жена. — Но прошу и даже требую, чтобы на дачу никого не привозил!
Пожилой узкоглазый мужчина задумчиво посмотрел на сидящего перед ним молодого человека в темных очках:
— Ты слышал разговор. Можно доверять Редину?
— Да, — кивнул тот, — тем более, что первую партию мы получим бесплатно. А кроме того, разделавшись с Касымом, договоримся с Рединым о дальнейших поставках. И это еще не все. Мы сможем вкладывать наши деньги в рублях в его банки и, не теряя процентов, как это бывает обычно, возвращать себе те же суммы в долларах.
— Хорошо, — согласился пожилой, — пусть будет так. Касымом займись сам.
— Но Касым убил дядю Сайда, — осторожно напомнил молодой, — и Сайд хотел бы сам расправиться с ним. Вы всегда не позволяли ему. Но сейчас…
— Ты и Сайд, — ответил пожилой.
Касым внимательно смотрел на молодого человека в берете.
— Продолжай, — бросил он.
— Она просила передать — он протянул Касыму запечатанный конверт. — Здесь остальное.
Молодой человек быстро пошел к выходу из ресторана.
— Значит, вот как, — пробормотал Касым. — Он узнал о нашей встрече. Но мне-то что до этого? — подумал он и насмешливо улыбнулся. Неторопливо взрезал конверт и достал исписанный мелким четким почерком листок. Вчитался. Нахмурившись, вернулся к началу письма. — Это, конечно, интересно, — задумчиво произнес Касым. — И, пожалуй, стоит подумать. — Он сказал это вслух, потому что вошедший Дервиш спросил:
— Над чем?
— Почитай, — сказал Касым, — мне кажется, это нас устроит.
— Что ты сказал? — закричал в трубку Редин. Вслушиваясь, нахмурился. — Нет! — категорически заявил он. — Ни в коем случае! — Немного помолчал и нервно сказал. — А это уже твож забота. Я тебе в конце концов за это деньги плачу! — Отшвырнул радиотелефон и сел. Приложив ладонь к сердцу, пробормотал. — Только этого мне не хватало, — и нажал кнопку, На пороге тут же выросла массивная фигура Носорога,
— Степан, — выдохнул Редин, — срочно Ляхову.
Телохранитель мгновенно исчез.
— Что-то случилось, — провожая взглядом Носорога, Анна сощурила большие темные глаза. Взглянула в зеркало, поправила локон. Шагнула было к двери мужниного кабинета, но гулкие шаги бегущего назад Носорога остановили. Рядом со здоровяком бежала спортивного вида девушка с медицинской сумкой.
— Что с ним? — с надеждой спросила Анна.
— Сердце хватануло, — пропустив «спортсменку», Носорог остановился.
— Милый, — рванувшись вперед, Анна толкнула телохранителя обеими руками. Тот, словно не почувствовав, не сводил встревоженных глаз со «спортсменки».
— Да пропусти же ты! — снова безуспешно попытавшись оттолкнуть его, закричала Анна. Оглянувшись на голос, Носорог легко переместил массивное тело в сторону. Редина вбежала в кабинет.
— Что с ним?
— Переутомился, — порывшись в сумке, девушка достала серебристую упаковку.
— Примите! — требовательно сказала она.
— Слава Богу, без укола, — попытался пошутить явно перепуганный Иван Степанович, — а то я их до смерти боюсь.
Взяв подрагивающей рукой стакан с водой, Редин запил таблетку.
— Теперь домой, — укладывая в сумку лекарства, строго сказала «спортсменка». — Ив постель.
— А может, все…
— Я сказала, что нужно делать, — сухо проговорила она, — если, конечно, не желаете сыграть в ящик, — тем же тоном добавила она и быстро пошла к двери. Носорог загородил проход. Остановившись, она обернулась.
— Пропусти, скотина, — негромко, но сердито проговорил Редин. Телохранитель мгновенно освободил дверь.
— Машину, — бросила Анна, — и пришли пару ребят покрепче, они донесут Ивана Степановича.
— Ну вот еще, — попытался возразить Редин, — я сам…
— Молчи, — она сердито посмотрела на него и сразу ласково добавила. — Милый, тебе сейчас любые нагрузки во вред. Ведь за последний месяц это случается в третий раз.
— Но ведь не инфаркт, — он несмело улыбнулся.
— Типун тебе на язык, — не сдержалась Анна. Но Редин по-своему понял ее слова.
— Спасибо, родная, — он благодарно улыбнулся.
— Значит, папуля меняет клиентов, — задумчиво проговорила Валентина. Помешивая кофе, посмотрела на Призрака. — Он договорился с ними?
— Этого я не знаю. Но приехал вроде бы удовлетворенный.
— Жалко, ничего не получилось, — с огорчением проговорила она. — А ведь сначала все было как надо. Я чего-то не учла. Скорее всего отношения папули к своему нелюбимому сыну.
— Просто ты рассчитывала на Касыма, — усмехнулся Призрак, — да и я тоже. Тем более, что на этот раз поехал его брат. А уж азиаты славятся кровной местью.
— Скорее кавказцы, — поправила Валентина. — К тому же Касым не узнал, кто именно напал. А друг папаши из желания залезть в кошелек своего друга молчит и даже более того — пытается помочь. Я думала, что он терпеть не может отца, а выходит, — она с сожалением вздохнула, — ошиблась.
— А я до сих пор не могу понять, — спросил Призрак, — как ты смогла подробно узнать путь следования людей Касыма? Ведь я сообщил дату и примерное время, потому что посылал парней, которые подкупали дежурных на постах ГАИ. Там два крупных поста. И они постоянно обыскивают машины. Так как ты. узнала?
— Ты думаешь, невозможно просчитать путь, — улыбнулась она, — тем более, если знаешь, откуда и куда они едут.
— Из Саратова до Москвы можно добираться не одной дорогой, — тихо проговорил Призрак. — Почему ты не хочешь сказать мне правду? Ведь мы задумали это вместе. Ты знаешь, как я отношусь к тебе. Тебе также известно о моем…
— Хватит, — перебила его Валентина. — Ты уже пытаешься в чем-то обвинять меня. В конце концов ты получил оговоренную сумму. Что тебе еще нужно?
— Ничего, — усмехнулся Призрак. — Просто я думал, что мы значим друг для друга чуточку больше, чем думают остальные.
— До определенного момента я тоже так думала, — отрезала она и быстро вышла из комнаты.
— Ты пожалеешь об этом, — зло прошептал он.
Валентина подошла к двери без таблички и постучала.
— Да, — отозвался хриплый голос. Она вошла. Хрипатый, сидя на стуле, выбивал сильными жесткими пальцами дробь на крышке стола.
— Сегодня съезди к Графу, — попросила она. — И скажи, что с ним очень хотят поговорить. И чтобы он сам назначил встречу, где и когда-ему удобно.
— Знаете, Валентина Ивановна, — сказал Георгий, — зря вы и ваш папаша надеетесь, что Виталька будет на вас пахать. Он хищник-одиночка, его купить невозможно и подловить не на чем.
— Но ты же работаешь на отца, — насмешливо напомнила Валентина, — вышибаешь долги, договариваешься с несговорчивыми клиентами и опекаешь сговорчивых. Значит, ты хуже Графа? Или у вас просто цена разная?
— Цена часто зависит не от суммы, — прохрипел он. — Я бы на твоего придурка папочку и часу не пахал, если бы… — он выматерился.
— Что если бы? — желая ковать железо, пока горячо, быстро спросила она.
— Да иди ты! — он поднялся, быстро вышел, задев ее плечом.
«Значит, я права, — улыбнулась она. — Папочка на чем-то подловил Хрипатого. Дура, — упрекнула она себя, — почему сразу не обратила на это внимания!»
Барков Георгий, уголовник со стажем, появился в команде отца совсем недавно. Этот молчаливый атлетически сложенный человек сразу не понравился Валентине. Во-первых, своей преданностью отцу. Во- вторых, она с горечью поняла, что с появлением этого хриплого бандита людей у отца стало больше. С Хрипатым пришли шестеро крепких немногословных парней. А уже через месяц его команду вышибал пополнили еще восемь человек. Но совсем недавно она совершенно случайно услышала обрывок разговора, в котором Хрипатый, к ее великому удивлению и удовольствию, был на высоте. Она поняла, что Георгий уже не боготворит шефа. А когда услышала слова отца, сказанные Носорогу, поняла, что ошиблась, не поставив на Георгия. «Но чем отец его держит? — снова попыталась понять она. — Зачем — это я слышала. Узнать бы причину».
— Хочешь неплохо заработать? — входя в комнату, спросил Федор. Пират, застегивающий набитую гостинцами спортивную сумку, посмотрел на него. Разглядев в его глазах недовольство, Федор поспешно добавил. — Нет, ты поедешь к своей матушке. Просто по дороге заскочишь в одно место и отдашь это, — он показал толстый конверт, — одному человеку. За это получишь двести баксов.
— Если по дороге, — Пират пожал плечами, — могу и отдать.
— Ты в Тулу едешь, — объяснил свое предложение Федор. — Там около гостиницы «Москва» тебя будет ждать человек, ему и отдашь пакет.
— Как в кино, — усмехнулся Пират. — Как я этого фраера узнаю? Он будет держать в руке журнал «Плейбой»?
— Ты просто будь у входа в гостиницу в два часа, — терпеливо продолжал Федор. — Он к тебе сам подойдет.
— Он меня знает? — удивился Пират.
— Ты сделаешь это или нет? — уже зло спросил Федор.
— Вообще-то мне эти игры в разведчиков на хрен не нужны, — застегнув сумку, Пират забросил ремень на плечо. — «Он сам подойдет», — передразнил он Федора. — Мне…
— Помнишь Зайца? — спросил Федор.
— Так чего ты мне мозги пудрил? — разозлился Пират. — Будь в два, подойдет. Я с детства в шпионов не играю. Давай, — он протянул руку. — И баксы не забудь.
— Ты только об этом никому, — отдав конверт, предупредил Федор. — Я поэтому и не сказал про Зайца сразу, понял?
— Опять что-то придумал, — буркнул Пират.
— Смотри, Игорек, — Федор назвал Пирата по имени. — Об этом никому, потому что все знают — Заяц сейчас на Блоху пашет. А у отца с ним нелады.
— Не дурак, — не прощаясь, Игорь пошел к двери. Потом повернулся. — Когда он там будет?
— Завтра в два.
— Что вам нужно? — со слезами в голосе спросила Галя. — Ну почему вы не оставите меня в покое?
— Ты мать моего внука, — терпеливо проговорил Растогин, — который носит мое имя. Да, я был против вашего брака с Андреем, считал, что ты его недостойна. Поэтому Николай сблизился с тобой.
— Значит, это вы велели сказать ему, что Андрей уехал с женщиной в Израиль? — догадалась она. — Как вам не стыдно! Если бы я знала правду…
— Это не единственная моя ошибка, — Растогин выдохнул. — Я написал Андрюше, что ты вышла замуж. Из-за этого он и ушел во французский иностранный легион и погиб.
— Какой же вы гад, — с ненавистью прошептала она, — подонок. Убили своего сына. Ведь это вы своим подлым враньем убили Андрея. — Растогин виновато опустил седую голову. — И теперь вы приходите и предъявляете права на моего сына! Как вы можете?