Когда закон бессилен

— Там Носорог! — Валентина сердито посмотрела на сидящего за рулем Георгия. — Он ничего…

— Анна еще та стерва, — буркнул Георгий. — Она же дачу хорошо знает. А там охотничьего оружия полно. Сама знаешь, что любит она из ружья стрелять.

Взлохмаченные, с расцарапанными лицами и шеями, женщины, с трудом держась на ногах, расцепились. Анну качнуло к двери. Услышав за дверью испуганный крик сына, Ляхова бросилась за ней.

— Убить меня хотели, — прохрипела Анна. Схватив утюг с намотанным на ручку шнуром, взмахнула им. Антонина с отчаянным криком, изо все сил толкнула ее в грудь. Анна, заорав, ударила ее по голове утюгом и от толчка отлетела назад, сломала спиной узорчатые тонкие перила и упала вниз.

— Я же говорил! — услышав крик, Георгий выхватил пистолет и вбежал в дом. Валентина за ним. Напротив двери с неестественно вывернутой шеей лежала Анна. Из-под ее спины, которая прижимала к полу обломок перил, тонким ручейком вытекала кровь.

— Где Антонина? — тревожно спросила Валентина.

— Мама! — услышали они отчаянный детский крик. Георгий быстро взбежал по ступенькам. Валентина следом. У двери охотничьей комнаты лежала Ляхова с разбитой головой. Заливаясь слезами, мальчик тормошил ее плечо. Подскочив, Георгий быстро проверил пульс.

— Врача!

— Врача! — повторила подбежавшая Валентина парням.

— Она приехала убить Юрика, — узнав их, с протяжным, затихающим стоном сказала Ляхова. — Узнала, что я Мишку убила, — сглотнув, приоткрыла затуманенные болью и предчувствием смерти глаза. — Юру не оставляйте.

Она дернулась и замерла.

— Не надо врача! — крикнул Георгий.

— Она подумала, что Анна хочет убить ее сына за Туза, — еле слышно проговорила побледневшая Валентина.

— Где этот козел? — зло прохрипел Георгий. — Носорог! — позвал он. Шагнув в крмнату остановился.

— Менты! — раздался снизу тревожный возглас. Хрипатый, выхватив пистолет, метнулся к лестнице.

— Сюда! — позвала Валентина парней. — Оружие у него возьмите, — кивнула она на Георгия, — и потайным ходом уходите!

— Но… — не понял Георгий.

— Делай, как сказала! — перебила она его. — Мы с тобой только приехали!

Федор со стоном приподнялся и вытер вспотевший лоб, потом коснулся тампона под левой лопаткой.

— Больно, — поморщился он.

— Главное — живые, — подмигнул сидевший в кресле перед видеомагнитофоном Пират.

— Тебе все хаханьки! — вспылил Федор.

— Фреди, — обратился к нему рослый парень, — Слон приехал. Говорит, Валюха велела ему сюда их привезти.

— Кого? — промычал Федор.

— Ребятишек Ждана, которые вас обстреляли. Слон с утра звякнул ей. Оказывается, твоя маман Ждану наколку дала.

— Что?! — вскакивая, заорал Федор. — Я ее! — не найдя подходящего слова, витиевато выматерился.

— Чего с этими-то делать? — кивнул на окно парень.

— В подвал сук! — отрывисто бросил Федор. — Я их, гнид, медленно убивать буду, — с садистским наслаждением протянул он.

Галя открыла дверь и отступила в сторону, пропуская Шведа с трехколесным велосипедом.

— Где мужчина? — весело спросил Швед. — Я ему транспорт доставил.

— Зачем? — тихо спросила Галя. — Ведь…

— Это мне? — с веселым удивлением спросил выбежавший из комнаты мальчик.

— Тебе, — Альберт поставил на пол велосипед. — Ты же мужчина? — серьезно спросил он. Мальчик быстро закивал. — А у настоящего мужика должен быть свой транспорт.

— Мама, — сказал мальчик, — можно мне на него сесть?

— Конечно, — улыбнулась она, — можешь даже покататься в комнате. Только не врезайся ни во что, — строго предупредила она. С радостным криком мальчик, оседлав велосипед, въехал в комнату.

— Смотри-ка, — сказал Альберт, — умеет.

— Он уже давно о велосипеде мечтает, — вздохнула женщина. — У всех, говорит, есть, а у меня нет. Все спрашивает, почему, — бросив быстрый взгляд на Шведа, она опустила голову.

— Мама! — весело позвал ее сын. — Смотри, как я могу!

Она хотела сказать еще что-то, но резкий длинный звонок в дверь прервал ее.

— Кто? — смахнув передником вдруг набежавшие слезы, спросила Галя.

— Милиция! — ответил строгий мужской голос. — Участковый инспектор старший лейтенант Трубин.

Вопросительно взглянув на спокойного Альберта, она приоткрыла дверь.

— Добрый день, — показывая раскрытое удостоверение, поздоровался участковый. — Можно? У меня к вам несколько вопросов.

— Пожалуйста, — кивнула Галина. — А в чем дело? — увидев на лестничной площадке нескольких людей в штатском, обеспокоенно спросила она.

— Вы соседа своего когда видели? — опередив открывшего рот участкового, спросил штатский.

— Суворов Виталий, — возбужденно проговорил вошедший в комнату подполковник Панасюк. — Кличка Граф. В свое время намутил воды. Подозревался в нескольких вооруженных…

— Это точно? — спросил Тимур.

— Конечно, — кивнул Панасюк. — Экспертиза установила, что пули, выпущенные при нападении на кассира и в твоих парней, — он взглянул на Гогу, — проходят по налетам, в которых подозревался Граф. Последний раз этот наган работал при нападении на кассира в Вологодской области. За что Суворов и получил пятнашку. Но недавно освобожден по помилованию. Его вину тогда доказать полностью не удалось, но тем не менее посадили. В Москве его сейчас нет. Так что это его рук дело.

— Значит, залетный, — задумчиво пробормотал Тимур. — На кого же он, сука, работает? — он взглянул на подполковника. — Связи его проверил?

— На Пензу выхода нет. Здесь есть три человека, которые с ним сроки мотали, но до Графа не тянут, мелкота.

— А второй ствол?

— А вот второй ствол в Пензе был, — вздохнул Панасюк. — Одного зверя из него по заказу убивали. Пули идентичны. Пистолет «магнум», калибр…

— Фотографию его принес? — спросил Тимур.

— Да, тут он только после отсидки, — достав из кармана две фотографии Графа, анфас и профиль, буркнул подполковник. — Сейчас, наверное, по-другому малость выглядит.

— Впечатляет, — всматриваясь в худощавое лицо на снимке, сказал Тимур. — Уверенный мужик.

— Опасен при задержании, —дополнил милиционер. — Его сейчас все постовые высматривают. Гостиницы проверяются. Квартиры, которые сдаются, дома.

— А второй, значит, киллер… Интересно, — он задумчиво посмотрел на подполковника, — с чего это киллер на налет пошел?

— А кто его знает.

— Так от чего танцевать будем? — спросил Гога.

— А от того, что надо мужичка одного тепленьким взять, — весело проговорил вошедший в комнату невысокий плотный человек.

— Журин? — удивленно посмотрел на него Тимур. — Ты что, в частного сыщика переквалифицировался?

— Приходится, — засмеялся тот. — Наша доблестная милиция гусей не ловит, — подойдя к столу, взял графин с водой и сделал несколько крупных глотков. — Жарко.

Поставив графин, ослабил узел на галстуке.

— Ты что-то про мужика говорил, — нетерпеливо напомнил Гога, — которого…

— У Натальи Рыжиковой один мужик уже почти три недели живет, — вытирая платком багровое лицо, — сказал Журин, — некто Антон Зубарев. Его недавно один мой знакомый узнал. Зубарев у него по весне пистолет отобрал «магнум», — увидев вытянутое лицо подполковника, засмеялся. — Он его случайно увидел, проводил до хаты. А тот, оказывается, у Наташки проживает. Теперь, надеюсь, все ясно? — он серьезно оглядел всех.

— Что-то не вяжется, — с сомнением заметил Панасюк, — ты говоришь, всего пару недель…

— Я сказал, почти три, — поправил его Журин.

— Какая разница, — отмахнулся подполковник: — Не мог он за это врем подготовить дело. Да и откуда узнал о баксах, которые тебе должны были за серебро везти? Хотя, если он с Графом в паре, то Граф запросто мог это организовать.

— Подожди, — посмотрел на него Тимур. — Ты говоришь, его, этого Графа, посадили, можно сказать, за просто так. Дело ему доказано не было. Почему же решили, что наган его?

— Это предположение, — поправил его подполковник. — Но все уверены, что этот ствол Графа. Тем более его в Москве нет как раз около трех недель. Все совпадает. Вот только мне не ясно, как Зубарев мог пистолет у твоего знакомого отобрать? Ведь из этого «магнума» Ки…

— А вот это уже не твое дело! — резко оборвал его Журин. — Вот что, — посмотрел он на Гогу, — посылай парней к Натке. Пусть берут этого субчика и на турбазу. Надо с ним побеседовать.

— А Наталья что говорит? — спросил Тимур:

— Да примерно то же самое, — усмехнулся Журин. — По весне Зубарев жил у нее, потом неожиданно исчез. И снова появился. С каким-то приятелем приехал. А в день ограбления вроде как ездил в Лунино. Но, говорит, не доехал. Головой на вокзале треснулся об пол, споткнулся, что ли, и упал. А кроссовки все в растворе. Помнишь, ты говорил, что омоновцы видели двух работяг на строительстве коттеджа Юрия Николаевича? — взглянул он на подполковника.

— Ну, — кивнул тот, — они там…

— Коттедж Юрия Николаевича уже четыре месяца как не строят, — жестко перебил его Журин. А это, — он многозначительно потряс указательным пальцем, — уже след.

— Да кто же про коттедж Юрия Николаевича узнавать бы стал? — ухмыльнулся Панасюк. — У него в министерстве связи. Копни и сам не рад будешь.

— Я поехал, — решительно поднялся Гога. — Мне просто не терпится посмотреть на этого Зубарева.

— Берите тихо, — предупредил Журин, — и на турбазу. Там он все расскажет. Только бы этого Суворова милиция не арестовала, — вздохнул он.

— Да его хрен арестуют, — заверил Панасюк. — Тертый калач. На нем знаешь сколько нераскрытых числится.

— Интересно, — сказал Тимур, — где он сейчас, этот Граф?

Прихрамывая и сутулясь, Граф неторопливо шел по улице. Остановившись у витрины, всмотрелся в свое отражение. Кустистая бородка и смолянисто черные усы до неузнаваемости меняли его облик. Мешковато сидящий дешевый светлый костюм и соломенная шляпа делали хромающего бородача похожим на интеллигента из глубинки. Все этим он запасся еще в Москве. Граф был уверен, что его разыскивают. Он был зол на себя — допустил непростительный для профи промах. Зная, что в запасе только сутки, а потом заработает система МВД, он рано утром пошел на стройку и забрал деньги и дипломат. Поймав такси, поехал на автовокзал, откуда хотел каким-нибудь пригородным автобусом уехать до небольшой станции и уже оттуда на товарняке покинуть Пензенскую область. По дороге таксист с его согласия посадил одну молодую довольно привлекательную женщину. Женщина охотно разговорилась с ним и неожиданно пригласила в гости. И он — вспомнив это, Граф беззвучно выматерился, — пошел. Они выпили бутылку шампанского и, слившись в поцелуе, рухнули на кровать. В себя Виталий пришел к обеду, когда Таиса, так звали женщину, начала собираться в гости к подруге. Она приглашала и его, но на этот раз Граф поступил разумно. Понимая, что потерял время и сейчас его уже ищут, зашел в нежилой дом, приклеил бороду и усы и переоделся. Сейчас он шел к Зубру. Не для того, чтобы и дальше работать парой, а чтоб отдать ему причитающуюся сумму в рублях и долларах.

— Антоша, — услышал лежащий на кровати Зубр, — иди завтракать.

Усмехнувшись, лениво встал. Наталья стояла у газовой плиты в коротком цветастом халате. Длинные волнистые волосы, темной волной обволакивая плечи, спускались на спину.

— Я лапшу сварила, — мешая ложкой кипящее молоко, сообщила она.

— Какая ты клевая телка, — восхищенно сказал он. — С каждым разом все лучше и лучше.

Подойдя обнял и коротко, но крепко поцеловал ее у губы.

— Потом, Антоша, — засмеялась она, — а то убежит молоко.

— Наталья, — отходя к столу, вспомнил он, — ты говорила, что спрашивал обо мне кто-то/ Не хахаль твой?

— Да нет. Вчера вечером подруга приходила. Мы с ней к Тоньке в больницу ездили. Представляешь, — с ужасом проговорила она. — Ее ограбили! Охранников и шофера убили. А там еще…

— Да этой хреновины сейчас полно, — не дал ей углубиться Антон. — Вот в газетах постоянно катают — то там на уши кого-нибудь поставили, то там кассу взяли. Ты мне скажи кто там мной-то интересовался?

— Да двоюродный брат мой, — помешивая молоко, ответила она, — Тарас. Он директор на этом самом заводе, куда Тонька деньги везла.

Она говорила еще что-то, но Зубр уже не слушал.

«Пижон с бананами, — зло костерил он себя, — ведь она ночью про это базарила. Почему, козел безрогий, договорить ей не дал? Пес комолый!» — а вслух спросил:

— А чего ему треба-то? На кой ему за меня базар разводить?

— Да просто, говорит, ты что-то повеселела. Наверное, говорит, замуж вышла. Проезжал, мол, видел у тебя, какой-то молодец по двору гуляет…

— И что? — быстро спросил Зубр.

— Ну, я сказала, — улыбнулась Наташа, — хороший мужчина и человек прекрасный.

— Больше ничего не спрашивал?

— Нет, — ответила Наташа и, взяв полотенце, сняла кастрюлю. — Сейчас есть будем.

В распахнувшуюся дверь ворвались трое парней. Навстречу первому Антон ногами толкнул табурет. Вскочил и от удара ногой в грудь врезался спиной в полку с посудой. Под грохот упавшей полки, звон бьющейся посуды и пронзительный женский крик на кухню вбежали еще двое. Двое парней, толкаясь, в тесной кухне, пинали пытавшегося встать Зубра.

— Заткнись! — подскочив к кричащей Наташе, один из парней рывком развернул её к себе спиной и ладонью зажал рот. Вздрагивающий от ударов Антон нащупал вилку, схватил ее и резким движением воткнул в ногу одного из парней.

Взвыв, тот упал. Зубр поймал ногу второго, отбросил его и, навалившись на упавшего, схватил за горло. Его вскинутую руку с зажатой в кулаке вилкой перехватил третий и с коротким криком-выдохом ударил Зубра ногой в лицо. Зубр подхватил за ручку дуршлаг, треснул парня по колену и, вырвав руку, вскочил. Прямой удар кулаком в челюсть свалил его снова. Двое парней подхватили потерявшего сознание Антона за руки и вытащили его на середину кухни. Наталья впилась зубами в мизинец закрывавшей ей рот руки. Взвыв, парень оттолкнул ее. Боевик, которому зубцы вилки вонзились чуть выше коленной чашечки, лежал, обхватив раненную ногу и матерился. Другой, которого Зубр ударил дуршлагом, упираясь руками в стену, поднялся.

— Хорош! — рявкнул он. — Берите его и валим! — злобно приказал он.

— Убью, сучка! — заорал парень, потрясая рукой с прокушенным мизинцем и кинулся к Наташе.

— Не трожь ее! — остановил его старший. Испуганно отшатнувшаяся женщина, уперевшись поясницей в газовую плиту, схватила кастрюлю с лапшойивыплеснула варево в лицо шагнувшего к ней боевика. Он с криком схватился за обожженное лицои упал на одного из обернувшихся на крик парней. С громким, пронзительным криком Наташа бросила кастрюлю во второго. Тот увернулся. Воспользовавшись этим, окровавленный Антон, обеими руками обхватив пятки парня, рванул на себя. Парень упал. С яростным рыком Зубр бросился на него. Парень сильным толчком отбросил его назад. Рванувшись к отлетевшему Зубру, старший уложил его на пол.

— Тише! — воскликнул вбежавший в дом Гога. — Заткнись, — и коротко ударил в живот Наташу. Она упала.

— Уходим! — махнул рукой Гога.

Граф остановился, достал сигарету и, прикуривая, внимательно осмотрел большой зеленый дом. Было тихо,и это ему не понравилось. Зубр не из тех, кто любит тишину. Телевизор работал бы обязательно. Граф осмотрелся. Не заметив ничего настораживающего, сунул руку за пазуху, сжимая рукоятку нагана, и шагнул к воротам. В том, что милиции в доме нет, он был уверен. Группа захвата работать умеет и если бы в доме была засада, этой самой тишины не было бы. Граф подошел к калитке и постучал палкой. Не услышав ответа, надавил на кнопку звонка. Потом толкнул калитку, вошел во двор.

— Хозяева! — позвал Граф. — Попить не дадите?

Ответом ему была тишина.

— Хозяева! — повторил он, подходя к крыльцу.

— Эй! — услышал он за спиной голос. — Какого тебе здесь надо?

Повернувшись, увидел вошедших в калитку двух молодых парней.

— Ребята, — просительно сказал Граф, — вы это, попить не дадите? Уж извините, что я вот так вошел. Я и постучал и позвонил. А…

— Свали-ка наскоряк! — подходя к дому, пренебрежительно буркнул один из парней.

— Да я так, — стараясь выглядеть испуганным, проговорил Граф, — пить попро…

— Сдерни, козел, — презрительно бросил проходивший мимо него первый и, дернувшись телом, хотел толкнуть Графа плечом. Чуть отклонившись вправо Виталий ударил его палкой между ног, потом бросил сумку в лицо второго, прыгнул к нему и ударом в челюсть сбил его с ног. Обернувшись, снизу вверх по-футбольному пнул первого парня.

«Зря», — мелькнула в него мысль. Его реакция была ответной на страшное, по лагерным понятиям, оскорбление. Носком левой ноги ударил приподнявшегося второго парня в живот. Наклоняясь за палкой, Граф увидел у лежащего с окровавленным лицом парня за ремнем пистолет. Выхватив наган, присел рядом и упер ствол в левый глаз парня.

— На кого работаете, сучата?! — зло спросил он.

— Гога послал, — открыв левый глаз, испуганно прохрипел тот. — Мы…

— Где мужик? — спросил Виталий. Он понял, зачем здесь эти двое. Чтобы, как говорится, замести пыль после дела. А это значит, что Зубра как-то вычислили и схомутали. Если бы Антона взяли менты, все было бы ясно. Но, судя по всему, вместе с сумкой кассира они хапанули зеленые какой-то мафии, и он хотел знать, насколько все серьезно.

— На турбазе, — простонал парень.

— Кто навел на мужика? — спросил Граф.

— Не знаю. Нас Гога послал. Он…

— На кого Гога пашет? — прервал его Суворов.

— На Тимура, — боясь пошевелиться, хотя ствол, давящий на глазное яблоко, причинял сильную боль, промычал парень. Увидев, что второй парень зашевелился, Граф сильно ударил рукояткой нагана парня в висок. Обеими ногами вскочил на спину другого. Каблук Графа впечатался ему в шею. Голова парня неестественно выгнулась назад.

Граф метнулся в дом. Дверь была открыта. Выхватив левой рукой«Макаров», с револьвером в правой, Виталий влетел на кухню. Остановившись, закатал желваки. Разломанная полка, разбитая посуда, опрокинутый табурет и пролитое молоко у газовой плиты говорили о том, что здесь была схватка. Увидев вилку с бурыми от засохшей крови зубцами, Граф выматерился.

«Скорее всего эта шалава его сдала, — решил он. — Вспомнила, как с подругой о получке говорила, и цынканула ей. А кассирша — дальше». Граф заволок парней в дом. Обыскав их, нашел два пистолета. Сунул в сумку, нашел у боевиков по запасной обойме, положил их в задний карман. Пятясь задом, дошел до калитки, обрызгивая дезодорантом свои следы.

«Надо сваливать, — решил он. — Мусора на хвосте, да еще и новые русские охоту за мной устроили. Зубра сейчас наверняка спрашивают обо мне. Если он раскололся, то они у меня на хате уже были. Может, и сейчас торчат. На стройке тоже. Так, — Граф остановился и закурил. — Похоже, влип я крепенько.

Лады. Надо пехом выбираться из города. До первой, а лучше до второй железнодорожной станции. Там в товарняк, и пару часов безвылазно. Потом…

Здесь размышления Графа прервались: навстречу шли два милиционера. Виталий, прихрамывая, неторопливо двинулся дальше.

— …отпинали крепенько, — с усмешкой продолжил рыжеватый сержант. — А он ни в какую. Мол, не я, и все.

«Псина поганая, — зло подумал Граф. — С пьяненькими у вас это лихо получается. А вот когда кого-то брать надо, а он стреляет, то тут вы пас, группа захвата под пули идет или ОМОН». И те, и другие тоже были ментами, но Граф отдавал должное рискующим за зарплату людям. Словно что-то обронив, по-стариковски медленно нагнулся и бросил быстрый взгляд назад. Милиционеры были уже далеко, Граф прихрамывая, двинулся дальше.

— Где он? — влепив полновесную пощечину привязанному к стулу Зубру, спросил Журин.

— Ты, пидар, как баба бьешь! — крикнул Зубр, сплюнув кровь с разбитых губ. — Дешевка. Развяжи меня, сучара! — дернувшись, прохрипел он. — Я тебе, шкура, покажу, как бить надо!

— Смелый, — повернувшись к стоявшему рядом Гоге, усмехнулся Тарас.

— Слушай сюда, — сделав шаг вперед, Гога сильными пальцами сдавил щеки Зубра и запрокинул его лицо. — Я тебе последний шанс даю! Где твой кент? Куда дипломат дели?.

— Ты за кого меня держишь? — промычал Зубр. — Падло! Я вас, козлы гребаные, на зонах…

Сильный удар в нос прервал его.

— Где Граф? — спросил вошедший в комнату Тимур. В налитых кровью глазах Зубра промелькнуло удивление. — Не бери на понт, гребень, — просипел он. — Я вас, козлы вонючие… — Тимур ногой ударил его в лицо. Стул с привязанным Зубром рухнул на пол.

— Чего делать-то? — нервно спросил Журин. — Так мы просто убьем его, и все. Ни фига он не скажет.

— Скажет, — кивнул Тимур. — Просто трогать его пока не надо. Слышь, — шагнув, он легко поставил стул на ножки,

— ты, мужик, сам подумай, — негромко проговорил он, — ты сейчас у нас. Вы не свое взяли. С получкой — это ваши дела. Но там дипломат был. Он наш, понимаешь?

— Как не понять, — проскрипел Зубр. — Вы мне всю плешь за этот угол проели. Но, сукой буду, — выдохнул он, — не знаю я, за что вы базар ведете. Какой-то кассир. И еще угол с баксами мне шьете. Мне чужого не надо. Что мое, то мое. А…

— Вы с Суворовым, — стараясь говорить спокойно, прервал его Тимур, — напали на кассира лампового завода. В машине кассира был дипломат. Где он? — и, не дав ответить Антону, сразу же продолжил. — Сам прикинь: если мы не вернем дипломат, тебе хана. Но убивать мы тебя долго будем. А Граф тем временем уедет со всем, что вы взяли. На кой тебе его выгораживать? Скажи, где дипломат. Мы тебя, если его привезут, отпустим. Получку возьмешь. И еще денег дадим. Где дипломат?

— Смотри-ка какой добренький, — сглотнул кровь Зубр. — Ты не из фонда защиты пенсионеров? — ехидно поинтересовался он. — Может, ты мне и билет возьмешь? И чуву жопастую подкнокаешь?

— Скажи, где дипломат, и все будет по высшему разряду. Мы тебе и документы сделаем. Отсидишься у нас. Ведь сейчас вас милиция разыскивает. Кроме того, помнишь кавказца, которого ты весной ограбил? Если мы тебя им отдадим, они с тебя с живого кожу снимут. Ведь ты киллера по голове треснул. Поверь, они этого…

— Не в курсе я, — громко перебил его уголовник, — за что ты базаришь! Не знаю я ничего!

— Ну что же, — немного помолчав, решил Тимур. — Пока мы тебя мордовать не будем. Мужик ты вроде неглупый. Подумай сам хорошенько, но если потом и скажешь, где Граф, а его там не будет, сам понимаешь — умирать будешь очень долго. Мы тебя на кусочки разрежем и собакам скормим, понял? Может, сразу скажешь, где Суворов?

— Да иди ты! — огрызнулся Зубр.

— В подвал его, — Тимур повернулся к парням у двери. — Вызовите медика, пусть его подлатает. И смотрите, — строго предупредил он, — не трогать его. Своим тоже скажи, — посмотрел он на Гогу.

— Вы зря Наталью сюда привезли, — недовольно заметил Журин.

— Она одному из парней в морду кипящее молоко с макаронами плеснула! — возмутился Гога. — Ее вообще прибить хотели! Мне кажется, это она ему наколку дала.

— Кажется — креститься надо, — буркнул Тарас. — А сюда притащили ее зря! — строже повторил он. — Она все-таки моя родственница. Нужно было этого бандюгу без нее брать.

— Он бы, сука, стрелять начал! — воскликнул Гога. — Хорошо, что до дуры добраться не успел. Она у него под матрацем была!

— Где же Граф? — задумчиво пробормотал Тимур. — Может, он уже ушел из города? Тогда дело швах. Нам заказчики похороны устроят.

— Ни хрена не будет, — спокойно возразил Гога. — Тарас им серебро отдаст, и все.

— Ну да, насмешливо сказал Журин. — Деньги через вас шли, я их не получил. Так что о серебре и думать забудь.

— Но ведь тогда, — крикнул Гога, — нас…

— Это уже ваши дела, — спокойно перебил его Тарас. — Я вам и так подарок сделал, — имея в виду Зубарева, добавил он. — Мне-то вообще…

— А ты подумал о том, — насмешливо сказал Тимур, — что милиции будет очень интересно знать, почему кассир вез тебе доллары.

— Ты никак меня пугать вздумал? — встрепенулся Журин. — Или…

— Я просто спросил, — спокойно ответил Тимур. — А что до того, чтобы пугать, — он усмехнулся, — то это заказчики сделают.

— А ты этому гаду, — кивнув на дверь, в которую вывели Зубра, психанул Гога, — до утра дал время. Надо Графа срочно вылавливать…

— Ваших придурков, — громкий голос вошедшего Панасюка не дал Гоге договорить, — кто-то пришил на хате Натки!

— Что?! — в один голос воскликнули Гога с Тимуром.

— А то, что слышали! — возбужденно сказал подполковник.

— Ты толком говори! — заорал Журин.

— Что знаю, — огрызнулся Панасюк, — то и сказал. Мне Сонька позвонила. Она договорилась вместе с Натальей к Тоньке в больницу поехать. Так вот, — он посмотрел на Артура, — она зашла к Наталье, а там все перевернуто и два трупа валяются.

— Я их послал обыскать дом, — пролепетал Тога. — Может, Зубр там что-то спрятал.

— Кретин! — зло посмотрел на него Тимур. — Надо было оставить там троих-четверых. Я же говорил — Граф может прийти к нему!

— А что Зубарев говорит? — поинтересовался Панасюк.

— Да ничего! — отрезал Журин. — А они ему время дают!

Гога хотел возразить, но Тимур, усмехнувшись, опередил его:

— Я даже хочу ему дать возможность сбежать отсюда.

И, отвечая по удивленные взгляды остальных, пояснил:

— Он все равно ничего не скажет. А выбивать из него что-то бесполезно. Сдохнет, и все. Тогда последний шанс достать Графа потеряем. Сегодня вечером он услышит разговор двоих парней. Они нас здорово полоскать будут. В общем, должен он клюнуть.

— Не думаю, — с сомнением проговорил милиционер. — Зубр трижды был под следствием. Наседок различать научился.

— Но это наш последний шанс достать Графа, — горячо поддержал идею Тимура Журин. — Только можно сделать все немного по-другому, — добавил он.

Отпустив такси, Граф подошел к реке. Разулся и опустил ноги в спокойную гладь воды. Он сделал все, как хотел. Потратив около трех часов, на трамваях и пешком выбрался из города. И совершенно случайно услышал, как двое молодых людей спрашивали таксиста, не отвезет ли он их на турбазу. О цене они договорились быстро, и такси уехало. Вспомнив слова одного из убитых им парней, что Зубра отвезли на турбазу, Виталий осторожно завел разговор с прохожим и узнал, что турбаза сейчас принадлежит акционерному обществу «Турист». А ее директора зовут Тимур Груздев. Мужчина попался словоохотливый и знающий. Он рассказал о Груздеве. Бывший боксер, одно время занимался модным сейчас кикбоксингом. Затем создал секцию.

— Одна видимость, — понизив голос, сообщил Графу собеседник. — Мафия. Эти кикбоксеры рэкетом занимаются и заказными убийствами. Видишь, какую громадину отстроил, — указал он на трехэтажный корпус, обнесенный высоким — бетонным забором. — Турбаза была небольшой, — продолжил мужчина, — а Груздев за полгода этот корпус отгрохал. Там сейчас одни шишкари отдыхают. Бывает, даже иностранцы приезжают. Вообще, мафия, — сплюнул он.

Граф купил в ларьке сигарет и пива и спустился к реке. Сейчас сидел и раздумывал над тем, стоит ли попробовать выручить Зубра. То, что на турбазе ловкие тренированные парни, он понимал. Связываться с ними было очень рискованно, но, с другой стороны, он втянул Зубра в это дело. Граф поморщился: кожа под бородой и верхняя губа под наклеенными густыми усами здорово чесались. Бултыхнув ногами, Граф встал. Обулся и неторопливо пошел вверх.

Филимон расплатился с водителем и, постукивая тростью, вошел в железнодорожный вокзал. Осмотрелся и усмехнулся.

«Вот что значит русская провинция», — Филимон отметил грязный, местами проломанный пол и ободранные, со множеством надписей стены. Подошел к расписанию. До Саратова поезда не было. Это означало, что придется возвращаться в Пензу.

Он сидел в автобусе, который вот-вот должен был отправиться, и вдруг Филимон жестко улыбнулся. Он увидел человека, для которого выполнил заказ на убийство, после чего заказчик исчез, не доплатив оговоренную сумму. Филимон ждал его три дня, отступив от своего правила немедленно покидать место преступления, и чуть было не попал в поле зрения милиции. Он уехал из Пензы, поклявшись разделаться с обманщиком. И вот сейчас он увидел его. Филимон успел выскочить из автобуса. Остальное было делом техники — он выследил должника. Теперь нужно было подумать, как его убрать.

— Нет, — покачал головой плотный невысокий мужчина. — Тот другой. Такой худощавый. Лицо какое-то невыразительное. С тростью. Но вроде как не хромает.

— Черт возьми! — недовольно буркнул Тимур. — Ты его куда отвез?

— Он на перекрестке вышел, ответил мужчина. — Как только «жигуль» свернул к вам, он остановил меня. И вышел.

— Значит, он ехал за вами, Игорь Васильевич, — Тимур повернулся к невысокому совершенно лысому пожилому мужчине.

— Признаться, меня это начинает забавлять, — улыбнулся Игорь Васильевич. — Неужели ты допускаешь мысль, что у меня могут быть враги, которые послали за мной какого-то кретина? плохо ты обо мне думаешь.

— Но тем не менее, — Тимур пожал плечами, — за вами кто-то следил. И поэтому…

— Я у тебя в гостях, — засмеялся Игорь Васильевич, — и уж будь так добр, — насмешливо закончил он, — позаботься о моей безопасности.

Услышав телефонный звонок, Басов, как будто звонивший мог его слышать, громко крикнул:

— Да иду! Иду!

Поднял трубку.

— Это я, — узнал он голос Феоктистова. — Прибыл и готов к выполнению задания.

Капитан говорил весело, а подполковник недовольно буркнул:

— Ты особо не радуйся. Нам нужно на чем-нибудь подловить Зяблова, а ты как будто штурмом брать его собираешься.

— Зяблов нервничает. У него на даче вроде военный совет. Одни приезжают, другие уезжают. С утра пораньше Зимин был, — презрительно добавил он.

— И что? — спросил Басов. — Все знают, что они друзья. Я тоже только вернулся, в прокуратуре был. Дело прекращено.

— Понятно, — явно удивленный недовольным тоном подполковника, протянул Сергей. — Но вы вроде как бы не…

— Да ведь я знаю, что Веру убил Феликс, — кричал Басов. — А дело прекратили в отношении меня. Мол, хотел освободить женщину от рук Шугина, который пытался вырвать у нее пистолет. В общем, в ее смерти никто не виноват.

Я сейчас в отпуске, а потом на пенсию, — буркнул он. Вздохнул и взял сигарету.

— Чего молчишь? — выдохнув дым, спросил он.

— Не знаю, что сказать, — признался Феоктистов.

— А я думаю, успокаивать меня начнешь, — вздохнул Басов и требовательно проговорил:

— Глаз не спускай с дачи. Тут мне информация попала: к нему не сегодня, так завтра, в общем, в течение трех дней, из Астрахани какой-то груз придет. Что за груз, не знаю. Но в любом случае это шанс для санкционированного прокурором обыска.

— Понял, — ответил капитан.

— Дело о двух сгоревших машинах, можно сказать, закрыли, — сказал подполковник. — Да это сразу понятно было. Следов вообще никаких. Волошин, пчеловод, тоже, видно, разуверился в нас. Раньше в день по два раза заходил. Потом как отрубило. А ведь я уверен, — задумчиво проговорил подполковник, — что он не все сказал. Иначе бы на кой черт его пытались убить, — Басов выругался.

— Так Волошин потому и молчит, — сказал Феоктистов. — Он обратился к Мягкову и его убили! Тут поневоле перестанешь куда-то обращаться.

— В общем, так, — немного помолчав, решил Басов. — Ты продолжай наблюдение. Только смотри, — строго предупредил он, — не попадись! А то если боевики Зяблова не пришьют, то он на тебя такую бумагу накатает, что всю жизнь отмываться будешь. А я к Волошину съезжу. Может, просветит он меня, о чем Мягкова просил.

— Сколько вас не будет? — спросил капитан.

— Как вернусь, сразу свяжусь с тобой.

— Волошина в деревне нет, — сказал Клоун. — Где он, соседи не знают. Особо мы и не расспрашивали, опасно. Деревенские сейчас только и говорят о мафии, которая Волошина хочет убить. До того договорились, — он усмехнулся, — что теперь уже и пчеловод какие-то деньги от мафии утаил.

— Это, с одной стороны, и хорошо, — улыбнулся Зяблов. — Сарафанное радио свое дело сделает. Если его сейчас как-то поддерживают, заботятся, жалеют, то после таких разговоров вслед плевать начнут. И тогда он сам…

— На Басова дело прекращено! — возбужденно проговорил появившийся в кабинете Зимин. — Отправили в отпуск, а потом с почетом на пенсию!

— Вот, значит, как, они решили, — усмехнулся Константин Федорович. — Но ведь я могу написать жалобу в столицу. Так, мол, и так, моя сестра погибает по вине сотрудника. Вернее, даже от руки…

— Не советую, — перебил его майор. — Тогда этим займется Москва. И уж тут-то, сам понимаешь, — желчно улыбнулся он, — все твои связи не будут стоить и ломаного гроша. А что касается твоего московского приятеля, то он почил с миром. Случился обморок, он упал и треснулся головой. Кровоизлияние в мозг.

— Это точно не убийство? — быстро спросил Зяблов.

— Точно, — кивнул майор. — У дочери вроде какие-то сомнения были. Она на Анну грешила. Но ее теперь к суду не привлечешь, — засмеялся он и, отвечая на удивленный взгляд Константина Федоровича, рассказал подробности гибели Анны.

— Валька там была: Ну и сам понимаешь, — он оскалился в ехидной улыбке, — она теперь фигура. У нее банк свой и все остальные дела. Так что надо бы тебе с ней подружиться.

— Она обо мне и раньше слышать не хотела, — буркнул Зяблов, — а сейчас тем более.

— Из-за чего же это? — поинтересовался майор.

— Да так, — неопределенно сказал Константин Федорович, — не понравился я ей сразу.

— Понятно, — Зимин усмехнулся.

— Это что же тебе понятно-то? — недовольно взглянул на него Зяблов.

— С делом Возникова и убийством его жены все в норме, — перевел разговор майор. — Тут взяли парочку залетных. Прижали их, они и взвалили на себя убийство Возниковой.

— Отлично, — повеселел Зяблов. — Что же сразу не сказал? А что с убийством Мягкова?

— Тоже ничего нового, — пожал плечами майор. — Сработали там твои ребята отлично, не подкопаешься. Вроде и труп есть, а кому его приклеить… — он засмеялся. Затем, сразу сделавшись серьезным, напомнил. — Надо с пчеловодом кончать!

Потому что теперь Редин мертв и отмазать сынка не сможет. А тот нас сразу же с потрохами сдаст.

— Да помню я про это, — буркнул Зяблов. — Пчеловод куда-то из деревни съехал. Нет его нигде. Я вот что думаю, — с опаской предположил он, — не в столицу ли он отправился?

— Не дай Бог, — сумрачно сказал Зимин. — Тогда нам хана. А впрочем, — он повеселел, — нечего этого бояться. Никуда он не поехал. Где-то в деревне скрывается. Ведь на него уже два раза в доме покушались. А он мужик трусоватый. Вот и прячется по знакомым. Впрочем, — майор хлопнул себя по лбу, — ведь он пчеловод. На пасеке Волошин!

— Но он пасеку продал, — возразил молчавший до этого Клоун.

— У него сосед пчел держит, — отмахнулся Зимин, — тот, который парней из ружья пострелял. Если его в деревне нет, он вместе с Волошиным на пасеке. А если и в деревне сосед, то Волошин все равно на пасеке.

— Ты понял? — сердито сказал Клоуну Зяблов. — Надо было самому догадаться!

— Константин Федорович! — в кабинет быстро вошел Феликс. — В больнице у Ирины уже сутки какая-то женщина. Ее прокурор привез.

— Кто такая? — быстро спросил Зяблов.

— Не знаю. Да и никто ее не знает. Но Ирина, говорят, ожила, повеселела. У меня там знакомая работает, — ответил он на незаданный вопрос Зяблова, — но фамилию назвать тоже не может. Главврач поселил Ирину и эту бабу в одной палате. Вроде…

— Узнай, кто такая, — перебил его Константин Федорович.

— Может, родственница какая-нибудь? — предположил Зимин.

— Она детдомовская, — возразил Константин Федорович. — Наверное, это двоюродная сестра Верки, — буркнул он. — К себе, может быть, ее увезет.

— Это неплохо, — задумчиво проговорил майор, — но она в себя придет. И тогда Ивачев уцепится.

— Думаешь, прокурор будет ее допрашивать? — встревожился Зяблов.

— Наверняка, — кивнул Зимин. — Неужели ты не понял, что копают под тебя? И будут рыть до тех пор, пока ты не рухнешь. Ведь все понимают, что твои солдатики — преступники, а твоя организация — просто-напросто банда.

— Ты думай, что говоришь, — обиделся Константин Федорович.

— Что есть, то есть, — отрезал майор. — И поэтому надо срочно обрезать все концы. Ирину нужно убирать, пока не поздно. Сейчас она не опасна. Кто поверит больной? А вот когда придет в себя, наверняка начнет рассказывать даже то, чего и не знает. Она не будет молчать, как пчеловод. Детдомовские мало чего боятся. Тем более она потеряла мужа и свекровь. Правда, ведь она ребенка ждет. Впрочем, это и плохо, — тут же заключил майор. — Отца-то убил, как она считает, его дядя. То есть ты.

— Но это же бред! — возмутился Зяблов. — Я не…

— Его убили по твоему распоряжению, — прервал его майор. — Хоть передо мной-то не играй в невинность, — усмехнулся он.

— Что делать? — спросил Зяблов.

— Надо узнать, кто эта баба, — немного подумав, сказал Зимин. — А там видно будет. Сейчас разыщите пчеловода! — он посмотрел на Клоуна. — Немедленно.

— Доктор, — умоляюще посмотрела на врача седая женщина, — неужели с ней действительно так плохо?

— Сейчас кризис миновал, — вздохнул он, — но вот в чем дело. Если бы мы могли ее лечить в полном объеме, все было бы гораздо лучше. Но Ирина скоро будет матерью. И если лекарства помогут ей успокоиться, то они пагубно отразятся на здоровье ребенка. Ваше появление в какой-то мере помогло ей. Она наконец-то увидела человека, с которым может говорить обо всем. Делиться невыплаканным горем. Я надеюсь, вы поможете Ирине прийти в себя.

— Вы знаете, — женщина вытерла выступившие слезы, — она и узнала меня не сразу. А когда признала, обняла и долго плакала. Неужели с дядей ее погибшего мужа ничего нельзя сделать? Почему его не привлекут к ответственности?

— Все не так просто, — с сожалением развел руками врач, — милиция задерживала Константина Федоровича, но очень скоро его отпустили. Впрочем, вы, наверное, все это знаете. Петр Аркадьевич вам рассказал…

— Я знаю гораздо больше, чем вы думаете! — резко проговорила она. — Я имею в виду Зяблова. Что он за человек и на что способен!

— Вы знакомы? — удивился врач. — Извините. Вам о Зяблове, наверное, Ирина рассказала. Да, многие уверены, что именно Константин Федорович виновен в гибели мужа Иры. К тому же ее свекровь своими выстрелами подтвердила его вину. Но самосуд считается преступлением. Существует закон, и только он может решать виновен человек или нет.

— То же сказал мне и Петр Аркадьевич, — женщина горько улыбнулась. — Но я почувствовала, что он жалеет о том, что Зяблов остался жив. А от вас я не ожидала услышать такое.

— Я законопослушный гражданин.

— Знаете, — виновато проговорила она. — Мы с вами устроили целую дискуссию о Зяблове. А ведь я здесь из-за Ирины. Что я должна делать?

— Она узнала вас, — врач с облегчением вернулся к знакомой теме. — Доверяет вам. Поэтому ничего особенного делать вам не нужно. Просто будьте рядом. Вы располагаете временем? — спросил он.

— Я не уеду, пока она не поправится.

— И еще одно, — врач смущенно посмотрел на нее. — Я вас поместил к себе под, другой фамилией. Так просил сделать Ивачев.

— Я знаю, — кивнула она. — И не стала возражать против конспирации. В конце концов прокурору виднее.

— Привет, Толик, — племянник Степана протянул вошедшим дяде и Волошину руку в синей росписи татуировки.

— Ну, чем порадуешь? — перешел к цели визита дядя Степан.

— Все путем, — заговорщицки подмигнул ему Анатолий. — Считай его обидчиков жмурами.

— Ты яснее говори! — разозлился дядя Степан.

— Я и так уж яснее некуда, — обиделся племянник. — Я же говорю, что с его обидчиками, с беспределами, которые девок порешили, разберутся. Если уже не разобрались. Я сегодня вечером точно узнаю.

— Не врешь? — строго посмотрел на него дядя Степан. — А то, может, зазря мы к тебе насчет этого и ходили. Деньги взял и молчишь. Чего же ты не заехал?

— Ну да, — усмехнулся Анатолий. — Я в разбор полез, а светиться в деревне буду. Мусора с ходу на хвост упадут. Да и к тому же еще точно не знаю, сделали тех мокрушников или нет. Вот сегодня звякну в столицу и узнаю. Тебе как, — посмотрел он на молчащего Дмитрия, — фотки подогнать? Или газетные заметки?

— Какие фотки? — растерянно спросил Волошин.

— Ну где эти жмуриками будут, — хохотнул Анатолий. — Ведь как-то ты должен. знать, что их сделали! — Дмитрий беспомощно взглянул на дядю Степана.

— Ты смотри, Толян! — серьезно предупредил его Степан. — Чтоб никакого обману! Мьг деньгу заплатили, ты уж будь так добр… — он поморщился. — Конечно, они тоже люди. Но ведь, сволочи, жену его и дочку ни за что вбили. Да и его уже два раза хотели.

— Теперь все, — уверенно заявил Анатолий. — Никто его больше пальцем не тронет. А чего же раньше не пришли? Давно бы уже рамс разобрали.

— Мне никаких фотографий не надо, — поспешно проговорил Волошин. — И вообще ничего не надо.

— Как хочешь, — пожал плечами парень. — А то, чтобы был уверен…

— Не надо! — уже испуганно перебил его Волошин. — Ничего не надо. Я верю, — дернув дядю Степана за рукав, поторопил. — Пойдем скорее.

— Ну, племяш, — Степан шагнул к двери, — покедова. Ежели что понадобится, заезжай. Скоро мед откачаем, флягу по-родственному выделю.

— Покедова, — кивнул Толик, — а за этих уши не ломайте. Их сегодня же закопают.

— А кто хоть они такие? — тихо спросил Волошин.

— Да залетные, — пренебрежительно отмахнулся Анатолий. — Бабы. им попить не дали. Ну они и давай их мочить.

Посмотрев на темнеющее небо, Феоктистов достал прибор ночного видения, дохнул на стекло и аккуратно протер его платком. Бросил взгляд вниз, на большую трехэтажную дачу Зяблова.

«А ведь это противозаконно, — он усмехнулся, — и поэтому, капитан, никогда ты не будешь майором, — обратился он к себе словами песни Высоцкого. Устроившись поудобнее, улегся на спину. — Раньше было легче, — вспомнил он слова Басова, — малейшее нарушение —и руки за спину. А сейчас все, отошла коту масленица. Точнее, как раз для блудных котов она и началась. Не поймали с поличным — летай, голубь сизокрылый. Ведь сам знаешь. Уж не говоря о мелочи, о так называемых бойцах, мы почти все фамилии и клички авторитетов знаем. И что? Да ни хрена и луку мешок. Точно, товарищ подполковник. Сейчас надо брать с поличным. А иначе такие, как Зяблов, намутив воды, умрут в белоснежной постелии им устроят пышные похороны. А вот чтобы этого не было,яи лежу здесь с прибором ночного видения. Закону нужны виновные, а когда закон бессилен, надо незаконно выловить преступника и отдать его закону, чтояи пытаюсь сделать».

Капитан вздохнул. Работой в милиции он грезил еще в детстве. Занимался спортом, много читал о следопытах и, конечно, о сыщиках. Как и все его сверстники, жил полнокровной жизнью. Ходил на танцы, участвовал в постоянных стычках район на район. Дрался за девчонок. Потом, отслужив в армии, морпехе, поступил в училище. Получив лейтенанта, вернулся в Саратов. Вот тогда и почувствовал, что быть милиционером довольно-таки трудно. Первые полгода он почти ежедневно думал о том, что завтра подаст рапорт об увольнении. Он понимал, что борьба с преступностью — довольно сложная и опасная работа. Но не мог представить, насколько она грязна. Он, улыбаясь, принимал в кабинете людей, после рукопожатия с которыми долго и тщательно мыл руки. По телефонному звонку вызывал человека, который, сообщая семье, что уезжает в командировку, садился в камеру. В народе их называли внештатными работниками милиции, в уголовной среде наседками, или стукачами. Сергей прекрасно понимал, что человек, который жадно пьет в его кабинете чай с бутербродом и рассказывает ему о том или ином подследственном, помогает ему установить степень виновности подозреваемого, и все же ему это было противно.

После завершения операции, когда преступник был задержан, Сергей старался сразу же уйти, чтобы не испытывать соблазна выпустить пулю в лоб задержанного. Особенного когда это касалось насильников. Однако брали учителя физкультуры, который изнасиловал и убил троих мальчишек. К великому удовольствию группы захвата, «учитель» начал оказывать весьма активное сопротивление. Его били. Били не за сломанную руку одного из оперативников и разбитую губу другого, а за застывшие в гримасе ужаса и боли лица трех мальчишек. И именно в одно из таких задержаний Сергей понял, что, несмотря на всю грязь, которая его окружает, он делает нужную людям работу.

Капитан помнил благодарные глаза одной женщины, которой они нашли похищенную дочку. И только ради этого мгновения он был готов идти на нож или ствол.

После недавней гибели двух офицеров милиции Сергей возненавидел Зяблова. Такие, как Зяблов, убивали руками других. Такие, как…

Услышав крик на территории дачи, Сергей припал к прибору ночного видения. У ворот стояли две «семерки», в которые быстро садились крепкие парни. Во дворе стояли Зяблов и Зимин.

— Зашевелились гады, — прошептал Сергей. — Интересно, куда это они своих «гвардейцев» отправляют.

— Валька? — испуганно удивился Федор. Она заметила это. Не отвечая, шагнула вперед, оттеснив его в сторону. Следом молча вошел Георгий. При свете увидев на руках брата окровавленные резиновые перчатки, Валентина прищурилась. Из двери, ведущей в подвал, раздался протяжный стон.

— Где парни, которых Слон привез? — быстро спросила Валентина.

— Да я это, — он попытался улыбнуться, — узнаю у них…

— Сволочь! — воскликнула она. Быстро сбежала по ступенькам вниз. Остановившись, отвернулась и, зажимая рот ладонями, едва не сбив с ног опустившегося следом Георгия, бросилась наверх. Хрипатый увидел лежащего на спине окровавленного человека. Его растянутые в стороны руки и ноги удерживали крепкие веревки. Рот лежащего был заткнут куском полотенца. На животе мужчины стоял утюг. Из-под него еле выбивался темный дымок. Остро пахло палеными волосами и горелым мясом.

— Молчит, — услышал Георгий за спиной ехидный голос Федора и, не поворачиваясь, локтем ударил его в живот. Федор согнулся. Тогда Георгий, резко вскинув ногу, ударил Федора в лицо.

— Ты чего?! — рванулся к нему выскочивший из двери справа Игла. За ним Пират. Словно натолкнувшись на что-то невидимое, оба замерли.

— Еще шаг, — прохрипел Георгий, — получите по пилюле.

— Сволочь! — зло проговорила спустившаяся Валентина. — Да освободите вы его! — почувствовав запах; приказала она. Пират и Игла, мешая друг другу, развязали лежащего. Где второй?

— Там, — мотнул головой Пират на дверь. — Он еще с ним не начинал.

— Вызовите врача, — Валентина, закрыв рот платком, быстро поднялась наверх.

— Зачем Слон привез этих? — догнав ее, спросил Георгий.

— Он Ждана убил, — нервно закуривая, ответила Валентина. — И слышал, как он об Анне говорил. Вот я…

— Значит, хорошо, что все так с ней получилось, — перебил ее Георгий. — А то бы ты ее убила.

— Хватит тебе, — она помотала головой. — Я до сих пор в себя не приду из-за Пахомова.

— С ним полный ажур, — сказал Георгий. — Найдут мусора хладный труп своего коллеги, и, поверь, многие спасибо неизвестному убийце скажут, потому что наверняка знали, что он и нашим, и вашим. А это ни мы, ни мусора не приветствуют.

— Думаешь, милиция не будет заниматься этим делом? — помолчав, спросила она.

— Заниматься будут. Им за это бабки платят. Но, повторяю, все будет в ажуре. Меня больше другое беспокоит.

— Что именно?

— Сын Ляховой, — услышала она неожиданный ответ. — Ведь теперь пацан по детдомам пойдет. А там, — Георгий мотнул головой, — не сахар. Тем более, он все-таки знал мать. И какой никакой, но отец тоже был. И вдруг сразу оказаться сиротой, — поморщившись, он выругался.

— Жора, — тихо спросила она, — я давно хотела спросить, почему ты так на меня смотрел тогда, ну, помнишь, — он смешалась, — когда я к Ляховой Носорога отправила. И там тоже. Почему?

— Если честно, — смутился он, — я думал, ты жесткая баба и интересует тебя в жизни одно — деньги. И как-то неожиданно увидел, что ты способна волноваться за других. Ведь ты… — он замолчал.

— Продолжай, — попросила Валентина. ~

— Ты вложила деньги в банк Растогина, — прохрипел он, — а сама хотела нанять Графа, чтобы он его ограбил. И поэтому…

— Это я говорила папуле, — усмехнулась она. — А Граф мне нужен был совсем для другого. Впрочем, теперь это уже не, важно. Но я все равно хотела бы встретиться с ним. Ты не узнал, где он?

— Узнал, — Графа разыскивает милиция по подозрению в совершении вооруженного ограбления кассира в Пензе. Есть убитые. Так что теперь ему хана. — На хате у него уже мусора.

— Граф совершил ограбление в Пензе? — спросила она. — Откуда ты это узнал?

— Пахомов сообщил, — усмехнулся Георгий. — Да и мусор один намекнул. Я проверил через одного типа с большими погонами, точно.

— Куда этого? — спросил появившийся Пират. За ним стоял перепуганный молодой парень с огромным синяком под левым глазом.

— Это не мы, — увидев недовольство в глазах Валентины, поспешно сказал Игла.

— Где второй? — взглянула на него Валентина.

— Он того… — пробормотал Пират, — кони двинул.

— Черт бы вас побрал! — разозлилась она. — Что же делать? — повернулась она к Георгию. — Еще один…

— Вниз его, — кивнул на парня Георгий.

Игла, подтолкнув парня стволом пистолета в спину, начал спускаться с ним по ступенькам.

— Пристрели, — бросил Георгий выжидательно смотревшему на него Пирату.

— Да ты что?! — возмутилась Валентина. — Как это…

— А что ты предлагаешь? Отпустить? Так он сразу кентам расскажет или мусорам. И будет нам допрос с пристрастием. Тебе-то, конечно легче, — усмехнулся он, — а Федору точняк крышка. Может, ты по и хочешь под сплав пустить? — спросил он.

— Федька мне брат, — вздохнула Валентина. — Не важно, что только по отцу. Тем более это все из-за меня. Я с Тулой о поставке оружия договаривалась.

— Делай его, — сказал Хрипатый Пирату. — Ночью трупы вывезете в массив. Только смотри, — предупредил он, — не оброните что-нибудь. А то пальчики мусора найдут, и сливай воду. Они сейчас в основном на этом и вылавливают начинающих.

— Мы свой экзамен в Саратовской области сдали, — ухмыльнулся Пират.

— Вот что я забыла! — воскликнула Валентина. Махнув рукой Пирату, Хрипатый с удивлением посмотрел на нее. — Ведь Федька с ними, — поморщилась она, — там убили двух женщин на пасеке. Мужчина, отец и муж убитых, вроде запомнил номер автомобиля Федьки. Об этом Зяблов отцу сообщил. Тот послал туда Хирурга с Тарзаном. Еще Богунчик поехал. Но Адам тоже, как отец, потерял сознание и, «ударившись обо что-то», умер.

— Подожди, — буркнул Георгий. — Значит, ты хочешь кого-то послать, чтобы заткнуть рот тому мужику. По-моему, не стоит. Он бы уже давно сообщил номер мусорам. К тому же, вполне возможно, он уже труп. Ведь Зяблов там здорово измазан. По самое некуда. Так что уж он наверняка постарался.

— И ты так спокойно говоришь об этом! — неожиданно возмутилась Валентина.

— Начала ты, — спокойно напомнил он.

— Извини, — Валентина порывисто отвернулась.

— Надо отсюда уезжать, — Георгий посмотрел на часы. — Они сейчас будут жмуриков вытаскивать. А ты, как я понял, брезглива.

— Да, надо уезжать.

— Зачем Слон тебе привез парней Ждана? — негромко спросил Георгий.

— Не знаю, — она пожала плечами. — Он позвонил и сказал, что Ждан по просьбе Анны послал парней на перехват Федора. Видимо, решил убрать Ждана, встать во главе его группы и надеялся на мою благодарность. А может, и что-то другое.

— Лады, — кивнул Георгий. — Ты поезжай, а я с этими разберусь.

— Нет, — решительно проговорила она, — ты поедешь со мной. Пусть сами, как ты говоришь, разбираются.

— Валька, — в дверях появился Федор с распухшими кровоточащими губами. — Меня этот…

— Мало, — зло сказала она. Дернув за рука Федора, требовательно проговорила. — Поехали!

Переглянувшись, красноярские снова уставились на Растогина. — Но, Павел Афанасьевич, — пожал плечами Роман, — раньше вы нам подобных заказов не давали.

— Какая вам разница, — недовольно проговорил Растогин. — Я как всегда, очень хорошо плачу. А делали вы это или нет, — он усмехнулся. — Вы ведь и убивать начали не с раннего детства.

— Значит, ты хочешь, чтобы я согласилась на предложение Растогина! — гневно спросила Галина, — и стала прислугой у собственного сына!

— Но Павел Афанасьевич не разлучит тебя с сыном, — поспешно сказал Швед. — Он…

— Он своей ложью убил своего сына! — сердито сказала она. — Отца моего сына! Знаешь, Альберт, — с неожиданной грустью, тихо добавила она, — если бы он это сказал хотя бы полгода назад, я бы, наверное, согласилась, — ее глаза заблестели от слез, — но не сейчас! — снова повысила она голос. Помолчав, посмотрела на Шведа. — Я думала, что ты честнее Растогина. Скажи, — внимательно вгляделась она в глаза Шведа, — это ты убил Зюзина?

— Нет. Хотя, признаюсь, завидую тому, кто это сделал.

— Тебя послал ко мне Растогин? — немного помолчав, снова спросила она.

— Нет. Просто я слышал о его предложении. От него. Но говорю с тобой сам. Просто считаю…

— Не нужно об этом, Альберт, — твердо сказала Галина.

Георгий, немного постояв у лифта, усмехнулся и неторопливо начал подниматься по лестнице.

— Баркин, — услышал он тихий голос за спиной. Он быстро обернулся и вскинул руку с выхваченным пистолетом.

— Это я! — испуганно сказала отшатнувшаяся женщина. Он узнал рыжеволосую медсестру.

— Ленка? — убирая пистолет, удивился он. — Какого хрена ты…

— Я нашла телеграмму, — сказала она, — которую Людмила получила перед тем, как уехать, — и она протянула бланк телеграммы. Георгий взял его и сказал.

— Но здесь только адрес.

— Дня за два до этого было письмо. Оно сейчас у лечащего врача Людмилы.

— Подожди, — бросил он. — На кой хрен ты приперлась? Зачем говоришь мне все это?

— Думала, что тебе это будет интересно узнать, — Елена смутилась. — Понимаешь, — она тяжело вздохнула, — я сначала не понимала твоего интереса, к этой женщине. Тем более, что Редин настрого приказал не давать тебе возможность увидеть ее. Но перед тем, как она уехала, она мне рассказала, кто ты для нее. И знаешь, мне стало стыдно.

— А ксива, значит, у этого педика? — пробормотал Георгий.

— Он не голубой, — возразила Елена.

— Я сказал, медика, — поправился Георгий. — Где он живет?

— Я не понимаю вас, — покачала головой Валентина. — Зачем вы суете мне какое-то письмо. Зачем мне знать, куда и зачем уехала эта женщина.

— Валентина Ивановна, — суетливо убирая в нагрудный карман пиджака сложенный вчетверо конверт, проговорил тот самый врач, которого бил в больнице Хрипатый. — Поймите меня правильно. Ваш отец много значил для меня. Именно он…

— Извините, Николай Игнатьевич, — насмешливо заметила Валентина, — мне казалось, у нас еще нет частных больниц. Вы во многом зависели от отца. И оказывали медицинскую помощь всем, кто обращался к вам от его имени. Будь то председатель колхоза или раненный преступник. Но сейчас вы обратились не по адресу. Людмила — знакомая Георгия Баркика. И вы положили ее в больницу по его просьбе.

Вернее, по просьбе отца. Меня это совершенно не касается. Благодаря этой женщине отец держал Георгия на коротком поводке. Кстати, чем болела эта Людмила?

— Рак матки. Дело, можно сказать, шло на поправку. Но тут неожиданно пришло это письмо. Больная заволновалась и стала требовать, чтобы ее отпустили. Я связался с Иваном Степановичем. Он сказал, что это дело врачей и поэтому решать должен я. Но строго-настрого предупредил, чтобы в любом случае Баркин об этом ничего не знал.

— Отец видел эту женщину, — спросила Валентина, — говорил с ней?

— Поэтому я и пришел к вам, — облегченно вздохнул врач. Увидев недоуменный взгляд Валентины, добавил. — Вы прочитайте письмо и тогда сами все поймете. Дело в том, что эта самая Людмила…

— Дайте письмо! — перебила его Валентина.

— Сволочь! — Федор всматривался в свое отражение. Разбитые губы, опухший нос и начинающая темнеть синева вокруг глаз придавали ему трагикомический вид. — Я эту хриплую суку, — злобно прошипел он, — в порошок сотру!

— Хрипатый сейчас в личных телохранителях Вальки ходит, — возразил Пират. — Так что ни хрена…

— Увянь! — раздраженно прикрикнул на него Федор. — Она тоже свое получит! — с бессильной яростью процедил он. — Я их обоих сделаю!

— А в натуре, — ободряюще проговорил сидящий у камина, где жарился шашлык, Игла. — Почему Валька к рулю встала? Ведь Фреди мужик. А всегда все в первую очередь сыну отходит.

— Вот именно, — кивнул Федор.

— Так все ее приняли, — пожал плечами Пират. — Да и Степаныч по завещанию все ей оставил.

— Она, сучка, чего-то намутила! — закричал Федор. Ойкнув от боли — пленка запекшейся крови на верхней губе лопнула — снова повернулся к зеркалу.

— Если Вальку глушить, — пробормотал Пи- рмт, — надо с кем-то в паре работать. Из тех, кто сейчас под ней, никто нас не поддержит.

— Так к Блохе обратиться, — быстро предложил Игла. — Он наверняка против нее сейчас настроен — товар-то у него не взяли.

— Это идея, — промычал Федор. Посмотрев на часы, встал. — Завтра с утра рванем в Тулу и обговорим все с Блохой.

Георгий с билетом в руке отошел от кассы. Конечно, самолетом было бы гораздо быстрее, но… Мысленно обматерив металлоищущие системы в аэропортах, коротким движением дотронулся до рукоятки висевшего под мышкой «ТТ». Он любил оружие и никогда не расставался с ним. Всем маркам предпочитал «ТТ». Хотя бы потому, что он пробивает модные теперь бронежилеты.

После разговора с медсестрой он хотел было ехать к врачу, но потом решил, что причину внезапного отъезда Людмилы он узнает у нее самой — ведь в телеграмме был адрес. И Георгий поехал на Павелецкий. Завтра днем он будет…

— Сволочь ты, Жора! — услышал он за спиной звенящий от злости голос Валентины. Обернулся и удивленно посмотрел на нее.

— Не понял. В честь…

— У меня был Николай Игнатьевич. Он отдал мне письмо и сказал, что…

— Ты видела рыжую, — усмехнулся он;

— Она мне сказала, что ты поехал к врачу, — кивнула Валентина, — но я поняла, что ты не будешь терять время и поедешь на вокзал. Почему ты мне ничего не сказал? — с неожиданно повлажневшими глазами тихо спросила она.

—. Хотя бы потому, — зло буркнул он, — что ты…

— Мы едем вместе! — резко прервала его Валентина. — Летим самолетом. Поехали, меня ждет машина.

— Но я не могу самолетом.

— Я тебе там все достану сразу, как приедем, — твердо сказала Валентина.

Галина, зевнув, посмотрела на часы — первый час ночи. Поднявшись, подошла к кроватке сына.

Осторожно поправила одеяло и, шагнув к телевизору, щелкнула выключателем. Вдруг в дверь позвонили. Удивленная Галина накинула халат и вышла в прихожую. Звонок тренькнул снова.

— Кто? — громко спросила она.

— Галина, — услышала она слабый мужской голос, — Виталий у вас?

— Нет, — ответила она.

— Откройте ради Бога, — слабо прошелестел голос. — Мне нужна помощь.

Проснувшись, Растогин недовольно посмотрел на светящийся циферблата часов. Поморщившись, взял радиотелефон.

— Слушаю, — все еще сонно ответил он.

— Мы его нашли, — раздалось в трубке. — Но вмешалась милиция.

— Черт бы вас побрал! — взъярился Павел Афанасьевич. — Вы его упустили?!

— Все получилось неожиданно. Я успел ударить только раз!

— Найдите его! — приподнявшись, закричал Растогин. — Найдите!

Граф с револьвером в левой руке и финкой в правой стремительно перебежал дорогу и плашмя упал в густую траву у- высокого забора. Он не был уверен, что Зубр находится на турбазе. Но, понимая, что при нападении на кассира лампового завода невольно вмешался в дела теневых дельцов и сейчас его разыскивает не только милиция, решил опередить тех, кто нашел Антона. Лучший способ защиты — нападение. Это правило он усвоил с детства и оно часто выручало в, казалось бы, безвыходных ситуациях. К тому же он испытывал чувство вины перед Зубром, несмотря на то, что собирался его убить после успешного завершения дела.

Граф прислушался. Кроме голосов ночных птиц, с территории турбазы не доносилось ни звука. Подняв голову, Граф всмотрелся в выступавший с забора на полметра козырек из колючей проволоки.

«Как на зоне, — усмехнулся он, — только вышек нет».

Сунув нож в ножны, достал «макар» и осторожно пополз вдоль забора к воротам.

— Да они, сучары, нас вообще ни во что не ставят! — зло бросил рослый парень. — Мы для них, что собаки для охоты!

— Точно, — согласился развалившийся на деревянном топчане здоровяк. — Если в хорошем настроении, то кусочек мясца бросят. А этот мужик молоток! — кивнув в сторону сидевшего на полу за решетчатой дверью Зубра, заметил он. — Поставил на гоп- стоп кассира и баксы ихние прихватил!

— Слышь, земляк, — поднявшись со стула, рослый парень подошел к решетке. — Вам наколку кто- то из ихних дал? — имея в виду хозяина и его окружение, спросил он. — Или вы просто кассира брали?

— Иди-ка ты, землячок, — буркнул Зубр. — Хрен его знает, о чем ты здесь базлаешь! Мне эти псы ваши тоже за какие-то баксы чешут! Не знаю я ни хрена! Козлы гребаные! — вскочив, он возбужденно прошелся по небольшому помещению.

— Слышь, — к решетке подошел второй. — Может, добазаримся. Ты нам баксов дашь, а мы… Сейчас ночь, мы тебя без кипиша выведем.

Филимон выскочил из кустов, догнал притормозивший перед поворотом на турбазу ЗИЛ, груженный ящиками, подпрыгнув, легко забрался в кузов и втиснулся между ящиками с виноградом.

Проследив своего должника, Филимон как только стемнело, начал действовать. Он около получаса лежал возле ворот, за которыми, о чем-то лениво переговариваясь, сидели пятеро парней. О прорыве не могло быть и речи — все они были вооружены. Двое даже автоматами. Филимон хоть и прекрасно стрелял, но предпочитал обходиться без стрельбы. Он был уверен, что под утро на турбазу, которая, судя по всему, была штаб-квартирой местного крестного отца, будут доставлены свежие продукты. Поэтому, увидев приближавшийся свет автомобильных фар, осторожно отполз к повороту от основной дороги. Он не опасался, что кузов грузовика будут проверять. Филимон уже не раз убеждался в том, что охранная служба босса крупной преступной группировки почти всегда была далеко не совершенна. А учитывая, что его должник здесь гость и, следовательно, внешнюю охрану обеспечивают боевики хозяина, это было ему на руку.

Из осторожных разговоров с мужиками, живущими неподалеку, Филимон выяснил, что на турбазе, с тех пор как Тимур отстроил ее заново, все тихо и спокойно. Если Филимон сначала и раздумывал над тем, стоит ли сводить счеты с должником, то после того, что узнал из разговоров, решился действовать.

Грузовик остановился. Филимон успел придержать качнувшийся верхний ящик.

Граф увидел подъезжавший к воротам грузовик и плашмя упал за густой куст акации. Переждав скользнувший над ним свет автомобильных фар, вскочил и, пригнувшись, бросился к воротам. Когда ЗИЛ остановился, Граф прижался спиной к забору и замер. Ворота бесшумно открылись.

— Привет гориллам, — высунувшись в открытое окно, приветствовал подошедших парней человек в кабине.

— Отвали, — бросил один.

— Слышь, Валек, — спросил второй, — пивка нету?

— Специально для вас, псы сторожевые, прихватил! — хохотнув, достал из-под ног упаковку баночного пива. — Классный ты мужик, Валек, — к автомобилю подошли еще трое.

Граф стремительно проскочил пространство между кузовом грузовика и углом забора.

— Ша, — повернувшись к Зубру, рослый парень, приложил палец к губам. — Сейчас Кудрявый проверит, кто там у выхода. Вернется, тогда и потопаем.

— А баба, которую со мной привезли, — так же тихо спросил Антон, — где?

— Да хрен на нее, — недовольно сказал парень. — Но если ты нам насчет баксов лапши навешал, — с угрозой предупредил он, — мы…

Сильный, раскроивший череп удар табуреткой не дал ему закончить.

— Сучары! За дурика меня держите? — Зубр вытащил у парня из-запояса «Макаров».

— Все тихо, — прошептал шагнувший в проем двери второй парень. Зебр с силой ткнул рукояткой пистолета ему между ног. Вскочил и, прерывая пронзительный крик, вмазал согнувшемуся Кудрявому по затылку. Тот замолк и ткнулся лицом в пол. Зубр передернул затвор и прислушался.

— Кто-то орал! — послышался приближающийся голос. Увидев силуэт, Антон дважды выстрелил и с удовольствием увидел, что человек упал.

— Сюда! — истошно заорал молодой голос. Зубр выстрелил в сторону голоса. Темноту хоздвора напротив входа в подвал пронзили короткие вспышки нескольких выстрелов. Уходя от них, Зубр отпрыгнул вправо.

Перевалившись через задний борт, Граф от резкого удара в живот сложился пополам и судорожно пытался вдохнуть.

— Тихо, — жесткая ладонь закрыла ему рот. — Вякнешь — убью.

Чуть выше кадыка Виктор почувствовал короткий укол. «Зил» тронулся. Неожиданно от трехэтажного корпуса турбазы захлопали выстрелы.

— Ты кто? — держа у горла Графа острие ножа, спросил Филимон.

— Кореш у меня здесь, — с хриплым свистом ответил Граф. — Его эти суки хапнули.

— Извини, — усмехнулся Филимон. — Выходит, мы из одной команды. У меня здесь тоже приятель, который сдохнуть захотел. А твой кореш лихой мужик, — прислушиваясь к усиливающейся перестрелке, сказал Филимон. Шумно выдохнув, Граф сел, массируя ладонями живот. Грузовик остановился.

— Испортили вы мне праздник, — недовольно буркнул Филимон. — Не задерживайтесь здесь, — вытаскивая пистолет, предупредил он. — На пальбу милиция прикатит.

Отметив слово «милиция», Граф понял, что этот человек срок не тянул. Услышав топот бегущих на выстрелы, с револьвером в правой и пистолетом в левой Граф приподнялся над бортом и начал стрелять. Трое упали сразу. Четвертый с криком закрутился волчком. Пятый метнулся в сторону, вскинул пистолет и тоже начал стрелять. Филимон, при первых выстрелах Графа вскочивший на крышу кабины, четырежды выстрелил под ноги, в крышу. Сунув пистолет за пояс, он подпрыгнул и ухватился руками за перила балкона. Вскочил и бросился в открытую балконную дверь.

Зубр нажал на курок и услышал вместо выстрела сухой щелчок. Он понял: в пистолете кончились патроны. С коротким матом размахнулся, бросил его в рванувшегося к двери человека и прыгнул к лежащему Кудрявому. В его боковом кармане Зубр нащупал пистолет. Кудрявый неожиданно пришел в себя и двинул Зубра в подбородок. Лязгнув зубами, он опрокинулся на спину. Кудрявый мгновенно навалился на него и обхватил руками его шею. Вцепившись в душащие его руки, Зубр судорожными рывками пытался освободиться.

— Зубр! — услышал он громкий крик. Не в силах ответить, отчаянно рванувшись, он оттолкнул подавшегося в сторону противника. Подскочивший Граф футбольным пинком ударил Кудрявого в лицо. Кудрявый отпустил захрипевшего Зубра и встретил ногу нового противника скрещенными руками. Граф носком кроссовки все же достал его ухо. Резко поднявшись, Кудрявый с силой рванул ногу Графа вверх. Граф упал на спину. Стараясь смягчить падение, разжав пальцы, выронив пистолет и наган, выбросил руки назад и в стороны. Взбежавший в дверь рослый парень от бедра ударил длинной очередью и автомата. Пять пуль, попав в грудь Кудрявому, отбросили его тело назад. Не отпуская пальца с курка, медленно развернулся всем телом влево. Вспарывая дощатый пол, несколько пуль просвистели рядом с кашляющим Антоном. Граф выхватил нож, не поднимаясь, метнул его в меняющего рожок автоматчика. Финка ручкой ударила его в щеку. Вскрикнуд, он выпустил автомат, схватился руками за лицо. Граф перекатился, схватил револьвер и двумя выстрелами уложил его.

— Зубр! — заорал он. — Хватай! — ногой отбросил в сторону подельника«Макаров». Левой рукой продолжая сжимать отдающее болью горло, с хриплым выдохом Антон правой схватил пистолет.

— Чего они, суки, не стреляют? — откатившись за бочку с песком, зло спросил Граф.

— Откуда ты взялся? — прокашлял удивленный Зубр.

— На винограде въехал, — усмехнулся Граф.

— Судя по всему, это его приятель, — возбужденно проговорил вбежавший с пистолетом в руке в малую гостиную Гога.

— Послушай! — гневно обратился к открывавшему стенной сейф Тимуру Игорь Васильевич. — Я приехал сюда за товаром! А здесь…

— Вот мы и пытаемся отдать ваши деньги, — многозначительно проговорил повернувшийся к нему Тимур, — Журину. Баксы перехватили два уголовника. Мы взяли одного. Судя по всему, — он кивнул на темное окно, — на помощь ему пришел второй. Значит, теперь они у нас. И все скоро…

— Да их пристрелят! — воскликнул Гога.

— Не стрелять! — высунувшись в окно, заорал Тимур. Ему отозвалась длинная автоматная очередь.

— Не стрелять! — крикнул Гога.

— Я немедленно уезжаю, — шагнул к двери Игорь Васильевич. — Сейчас сюда приедет милиция. А мне совсем…

— Сядьте, — резко перебил его Тимур. — И не нужно так волноваться, Игорь Васильевич, — насмешливо посоветовал он. — Вы у меня в гостях, и за вашу безопасность отвечаю я. А впрочем, — задумчиво пробормотал он, — уж не ваших ли это рук дело? Как сказал таксист, за вами следили, а вы этого не заметили. А что, — обратился он к удивленному Гоге, — может, он нанял уголовников, а потом сказал Графу, куда мы увезли его приятеля.

— Да что ты городишь?! — закричал Игорь Васильевич. — Ты совсем рехнулся, Груздев! Как ты можешь…

— Я могу все, — внимательно всматриваясь в посеревшее от страха лицо Игоря Васильевича, отчеканил Тимур.

«Вот в чем дело, — понял притаившийся в спальне Филимон. — Этот, который заскочил в кузов, пришел сюда отбивать приятеля. Но сюда сейчас милиция прикатит, — недовольно подумал он. — Наверняка кто-то уже позвонил туда. Подожди, — улыбнулся Филимон, — а ведь если помогу уголовникам, они вполне могут пригодиться мне в Саратове. Ну что же», — бесшумно поднявшись, он скользнул к стоявшему на письменном столе телефону. Прислушиваясь, замер. Потом поднял трубку, набрал ноль два.

— Тимур! — услышал он возбужденный голос из комнаты, где находились хозяин и гость, — их, говорят, двое! На «зиле», который фрукты привез, въехали. Один сразу из кузова троих положил, а потом в окно подвала нырнул. Он сейчас с тем, которого…

— Второй где? — перебил его Тимур.

— Он на кабину вскочил, через крышу Валька и водилу пристрелил…

— Где он? — прогремел Тимур.

— Не знаю. г

— Короче, так, — прижавшись спиной к стене справа от входной двери, сказал Граф. — Сейчас выскакиваем и, стреляя, к забору. Надо…

— Надо Наташку найти, — сказал Зубр, стоявший с «макаром» с другой стороны двери. — Она здесь где-то. Ее эти шакалы тоже цапнули.

— Да хрен с ней! — крикнул Граф. — Нам нужно ноги уносить. А эта шкура…

— Я без нее не пойду, — твердо заявил Зубр.

— В рот все родню легавого! — процедил Граф. — Этих, телок за пузырь краснухи — пульмановский вагон и маленькая тележка! Валим. Приготовься!

— Я сказал! — повысил голос Антон. — Мне нужно Натку найти. Она из-за меня в это дерьмо влипла.

— Да и хрен с тобой, — Граф хотел сказать еще что-то, но металлический голос громко и требовательно произнес.

— Внимание! Всем находящимся на территории турбазы! Прекратить стрельбу и выходить с поднятыми руками! Турбаза окружена!

Как бы подтверждая эти слова, здание и территорию турбазы с четырех сторон осветили прожектора.

— Внимание! — повторил металлический голос. — Всем…

Беспорядочная стрельба была ему ответом.

— Менты, — злобно выдохнул Граф. — Влип, сука, — обругал он себя. — Сам погибай, а товарища выручай, — с бессильной яростью пробормотал он. — Комсюк хренов.

Замолчав, прислушался. В треск различного оружия людей турбазы влились короткие очереди отечественных автоматов. Перестрелка с территории и первых двух этажей здания переместилась на последний. Очень скоро выстрелы смолкли. Только кое-где изредка раздавались одиночные хлопки пистолетов. Бойца ОМОНа в рукопашной схватке брали пытавшихся сопротивляться обитателей дома.

Тимур с пробитым пулей правым плечом вбежал в большой зал с биллиардным столом.

— Это все ты! — услышал он дрожащий голос. Обернулся и увидел Игоря Васильевича. — Я скажу, что ты! Ты все это затеял!

— Сука! — выдохнул Тимур. Схватил шар и, размахнувшись, запустил им в Игоря Васильевича. Шар с коротким глухим стуком врезался в его морщинистый лоб. Лысая голова от сильного удара дернулась назад, и Игорь Васильевич упал на пол.

— Хана! — крикнул вбежавший в биллиардную Гога. — Омоновцы, суки! Всем хана!

— Стоять! — раздался властный окрик от двери. Гога вскинул пистолет. Коротко простучал автомат. Попавшие в грудь четыре пули отбросили его к бил- лиардному столу. С пронзительным криком Тимур бросился в большое полукруглое окно и под звон выбитых стекол полетел вниз. Полный страха и отчаяния громкий крик во время короткого полета с высоты третьего этажа прервался. Подскочившие к окну два омоновца увидели лежавшего на бетонной площадке хозяина с неестественно вывернутой рукой и разбитой головой.

Поняв, что милиция и ОМОН захватили турбазу и сейчас начинают все обыскивать, Граф бросился вниз по лестнице. Она вела в кочегарку, в которой было два котла. В небольшой кочегарке было на удивление чисто. Быстро осмотревшись, Граф открыл чугунную дверцу под одним из котлов и залез туда. Чуть прикрыв дверцу, выставил перед собой револьвер и затих. Если в топку кто-то заглянет, он будет стрелять. А потом пустит себе пулю. Не зная, сколько патронов в барабане, Виталий тут же изменил решение и сунул холодный ствол себе в рот.

Он слышал, как в кочегарку кто-то заходил. Слышал легкие быстрые шаги осматривающих помещение людей. На короткий скрип дверцы соседней топки, зажмурившись, начал вдавливать курок. Вдруг где-то сбоку грохнул выстрел, еще один. Рядом с котлом ударила автоматная очередь.

— Там ход! — крикнул молодой голос. Трое или четверо омоновцев рванулись к обнаруженному ходу, куда забежал стрелявший боевик. Открыв глаза, медленно выдыхая ставший горячив воздух, Граф обеими руками отвел от лица ставший неимоверно тяжелым — наган. Потом быстро вылез из топки. Проверил барабан. В гнездах сидели три патрона и один в стволе. Зубр не пошел за ним, а нырнул куда-то в сторону, в обитую железом дверь. Вспомнив о подельнике, Граф выругался.

«Ромео! Мать его за ногу! Эта сучка его сдала, а он, козел, за ее ляжки беспокоится!»

Услышав приближающиеся шаги, подхватив лом, занес его для удара.

Дождавшись прекращения боя, Филимон выскользнул из-за шторы и нырнул в невысокое отверстие справа от камина. Дальше ход сужался и Филимон, улегшись на широкую резиновую ленту, по которой, судя по всему, снизу поднимали топливо для камина, пополз. Через метр наткнулся на прикрученный болтами к ленте невысокий железный ящик. Раздирая в кровь живот и кош, перелез его и чуть не рухнул — лента круто уходила вниз. Он вцепился за край ящика и начал медленно опускать тело. Встав ногами на другой ящик, усмехнулся. С ящика на ящик спустился чуть ниже первого этажа, в подвальное помещение. Спрыгнул в глубокую яму в угольной куче, замер. Не услышал ничего подозрительного и начал выбираться наверх. Неожиданно совсем рядом два раза ударил пистолет. Затем короткая автоматная очередь.

— Там ход! — услышал Филимон громкий голос. Застыл. Выждал несколько секунд и вылез. Увидел приоткрытую железную дверь, медленно, готовый к стрельбе, двинулся к ней. Резкий сильный удар сверху вниз по кисти выбил пистолет. Филимон ударил выбившего у него оружие рослого омоновца ногой в грудь. Блокировав удар правой рукой, омоновец прямым левой врезал Хирургу в лицо. Поднырнув под кулак, Филимон в падении подсек ему пятки и, добивая, каблуком ударил в живот. Вскочил. Услышав какое-то движение за приоткрытой дверью, стремительным прыжком влетел туда. Граф бросил лом, который, прошелестев в воздухе, со звоном ударился о бетонную ступеньку. Филимон вскинул пистолет. Он успел узнать неожиданного союзника.

— Нашел друга? — остановил Графа неожиданный вопрос.

— Ты? — удивился он.

— Там омоновец, — поднимаясь, сказал Филимон. — Давай его сюда и переоденься.

— Чего? — невольно подчиняясь требовательному тону, Граф шагнул к двери. Схватил тело омоновца за ноги и втащил в кочегарку.

— Переодевайся, скомандовал Хирург. Граф начал быстро снимать с лежащего камуфляж. Филимон застегнул на своей левой руке браслет наручников, завел руки назад. — Бери автомат, — сказал он надевающему куртку Графу, — веди к воротам. Да переобуйся, — недовольно бросил он, увидев кроссовки на ногах Виктора.

Панасюк растерянно смотрел на телефон. Почесывая волосатую грудь, встал. Машинально подтянул трусы и зашлепал босыми ногами по полу. Подойдя к письменному столу, открыл ящик. Взял из него пистолет, достал обойму. Вставил ее и передернул затвор. С застывшим взглядом, подолом майки несколько секунд протирал оружие. Взявшись правой рукой за рукоятку, обхватил ее левой и медленно, задрожавшими руками поднес пистолет к раскрытому рту и, зажмурившись, нажал на курок.

Зубр с забинтованной головой и следами зеленки на опухшем разбитом лице, прихрамывая, шел за Натальей. Она толкнула калитку и повернулась к остановившемуся Антону.

— Чего остановился? — вздохнув, спросила она. — Пойдем, я сейчас чего-нибудь поесть приготовлю.

Зубр вдруг понял, что не может уйти с турбазы без Натальи. Впервые в жизни женщина для него что-то значила. Он понимал, что шансов спастись очень мало, но твердо решил не бросать ее здесь. Когда на турбазе началась перестрелка, он, вбежав в какую-то дверь, услышал сдавленный женский стон. Рванулся туда и увидел, как здоровенный парень срывает с привязанной к столбу Наташи одежду.

— Все равно всем конец, — бормотал парень. — Я тебя сейчас напоследок…

Зубр, забыв про пистолет, рванулся вперед. Он не был тренированным в рукопашных боях бойцом, с пренебрежением относился ко всем разбивающим кирпичи руками и головами каратэкам. Здоровьем Бог его не обидел, махать кулаками умел, лагеря научили многому. Но уже через секунду, получая сокрушительные удары в живот и лицо, вяло отмахиваясь, с ужасом понял, что этот амбал если не убьет его, то изуродует. Упав от очередного удара, Зубр закатился под стол и тут под руку ему попал пистолет, который выбил у него амбал. Зубр схватил его и разрядил в упавшего после первого выстрела амбала. На выстрелы прибежали трое омоновцев. Они быстро скрутили Зубра и начали освобождать Наталью. Едва с нее сняли веревки, как она, оттолкнув одного, бросилась к лежащему вниз лицом Антону. Растерявшимся омоновцам объяснила, что это ее муж и их обоих неизвестно почему похитили бандиты. Муж сумел развязаться, отнял пистолет у этого амбала и убил его. То же она говорила и какому-то молодому мужчине в штатском. Антон понял, что это возможность навешать ментам лапшу на уши и вдохновенно, поражаясь сам себе, со стонами, прилично, без обычной для него лагерной терминологии, рассказывал милиционеру о схватке с бандитом, который хотел изнасиловать его жену. Медики перевязали его раненную руку и наложили лейкопластырь на раны на лице. Их он отодрал сразу, как только их довезли до города и отпустили, сказав, чтобы завтра к десяти явились в управление. Когда его и Наташу выводили из подвала, он увидел, как высокий омоновец подталкивал стволом автомата быстро шагавшего впереди него со скованными руками худощавого человека. Зубр нахмурился. Он только сейчас как-то неожиданно вспомнив это, понял, что омоновцем был Граф.

«Значит, сумел уйти», — удивленно подумал Антон.

— Ну, чего стоишь? — услышал он голос Наташи.

— Да так, — буркнул он, — Ведь…

— Слушай меня, — она подошла к нему вплотную. — Я поняла, кто ты, почти сразу, но думала, что ты действительно захотел спокойной жизни и, — она смущенно опустила голову, — женской ласки. Но оказалось, что ты просто нашел, как у вас говорят, крышу с телкой, — ее губы тронула горькая улыбка. — Если бы в том, что ты совершил, не были замешаны Тимур и Гога, я бы не стала выгораживать тебя, а немедленно сообщила бы милиции…

— Так какого хрена ты солдафонам блевотину тискала! — вспылил Антон. — Мол, муж! Ты бы…

— Дурак ты, — опустив голову, совсем тихо сказала она. Давно не слышавший такого Зубр, удивленно округлив глаза, смолк.

— Люблю я тебя, — прошептала Наташа. Резко повернулась и бросилась в калитку. — Беременна я! — услышал пораженный Антон.

— Вот это да, — суетливо порывшись в карманах, нашел мятую пачку сигарет, достал одну, сунул в рот. Подбежав к двери дома, Наталья толкнула ее и растерянно остановилась. Ведь ей казалось, что дверь…

— Тихо! — услышала женщина угрожающий голос. Испуганно ойкнув, хотела повернуться. Выскочивший из-за большого шкафа длинноволосый парень с серьгой в правом ухе опустил на ее голову рукоятку пистолета. Женщина молча упала ему под ноги. Сунув пистолет за ремень, он схватил ее за руки и подтащил к двери на кухню. Тихонько стукнул, дверь приоткрылась.

— Это я, — бросил длинноволосый.

Антон жадно выкурил сигарету, вздохнул, вошел в калитку и направился к дому. Новость ошарашила его. Он вдруг понял, что слова Наташки пробудили в нем незнакомое ему раньше чувство.

«Как под помиловку попал. Вместо пятнашки трояк оттянул».

Зубр подошел к дому.

— Натка, — громко позвал он, — я это… Ну, короче… — злясь, что не может сказать того, что хочет, — ты знаешь, кто я, поэтому давай куда-нибудь подальше в сельпо укатим и пересидим там этот кипиш, — Как будто под суд попал, — пробормотал Зубр.

— Тарас? — открыв глаза, удивленно простонала Наталья.

— Я, — кивнул склонившийся над ней Журин и, оглянувшись на парня с серьгой, строго спросил. — Как ты с турбазы выбралась?

— Ох, ты и сволочь! — приходя в себя, прошептала она. — Родственник называется!

— Ну будет тебе, — прикрикнул он. — Если бы не я, с тебя бы уже кожу сняли и вместо пугала поставили, — присев рядом с лежащей двоюродной сестрой на пол, спросил. — Не знаешь, кого там арестовали?

— Всех, — с вызовом ответила она. — И про тебя спрашивали.

— Я так и знал, — обреченно вздохнул Тарас, — сдали, суки. Строят из себя крестных отцов.

Наташа, поморщившись, дотронулась до затылка, одернула задравшуюся юбку.

— Зачем меня ударил? И вообще, что ты здесь делаешь? Выметайся! поднявшись, рукой указала на дверь.

— Заткнись! — к ней подскочила коренастая черноволосая женщина. — Это все из-за тебя! — крикнула она. — Это ты своему хахалю рассказала про получку, сволочь! — и сильно ударила Наталью по щеке. Наталья в долгу не осталась и влепила женщине полновесную пощечину.

— Ты сама шалава! — закричала она. — Связалась с преступниками! Доллары возишь! Немедленно- убирайся из моего дома! — и она сильно толкнула черноволосую в грудь. Взвизгнув, та сделала быстрый шаг назад, но, не удержавшись, упала.

— Что стоишь?! — заорала она на парня с серьгой. — Убей ее!

Взглянув на Журина, парень с усмешкой шагнул к попятившейся Наташе.

— Дернешься, пес комолый, — услышал он за спиной насмешливый голос, — враз серьгу на яйца перецеплю, гребень поганый.

Длинноволосый замер. Журин, не сводя испуганного взгляда с вошедшего в кухню Зубра, сполз на пол.

— Не добил тебя Граф, — узнав в черноволосой кассира, усмехнулся Антон. — Не может он баб стрелять. А я запросто.

— Сволочь ты, Тонька! — сказала Наталья. — С кем связалась.

— А ты? — Антонина усмехнулась. — С убийцей, с бандитом с большой дороги. Дура, — засмеялась она. — Он у тебя побудет некоторое время, а потом убьет и смоется.

— Глохни! — свирепо приказал Зубр.

— Какой смелый, — презрительно посмотрела на него Антонина. — С бабой чего не воевать? Ты бы…

Сильным ударом в лоб Антон отправил ее в угол. Она ударилась головой о стену и потеряла сознание.

— Это твой братец? — кивнул на перепуганного Жури на Антон.

— Двоюродный, — подбежав к Антонине, ответила Наталья. — Ты что наделал? — пытаясь найти пульс, испуганно спросила она. — Ты же убил ее. Что же…

Увидев появившегося за спиной Антона парня, испуганно ахнула. Реакция Зубра была мгновенной. Он повернулся, выбросил вперед руку с пистолетом и нажал на курок. В тесной кухне оглушительно прогремел выстрел. С коротким воем парень задом врезался в оконное стекло. С веранды тоже загремели выстрелы. Бросившись на пол, Антон трижды выстрелил туда, перекатываясь вправо, направил ствол пистолета на прыгнувшего к Наталье длинноволосого и нажал на курок. Попавшая в лопатку пуля подтолкнула длинноволосого. Он врезался в Наталью и сбил ее на пол. Обхватив голову руками, Журин тонко и пронзительно кричал. Антон дважды пальнул в дверь, бросился к пытавшейся выбраться из-под тела длинноволосого Наталье и отбросил труп.

— Вали отсюда! — снова выстрелив в дверь, заорал он.

— Антоша, — прошептала она и тут же начала медленно сползать на пол.

— Натка! — крикнул Зубр, подскочил и обхватил ее левой рукой. Рядом в стену впились три пули. Антон осторожно положил Наташу на пол и несколько секунд разглядывал свою окровавленную левую ладонь. По-звериному взвыл, вскочил и, заменив обойму, выстрелил. Потом бросился на веранду. Попавшая ему в плечо пуля на какое-то мгновение удержала его. С коротким матом подскочив к двери, он дважды выстрелил в лихорадочно менявшего обойму рыжеватого парня. Второй, коренастый блондин, бросив «ТТ», поднял руки.

— Это все он, — пятясь спиной к окну, залепетал он, — у меня патроны кончились. Это…

Антон выстрелил ему в грудь. Прижав к пробитому пулей левому плечу кулак с пистолетом быстро вошел в кухню. Тяжело усевшись на пол, криво улыбнулся. Всмотрелся в неподвижное тело мертвой Наташи. Через разбитое стекло услышал топот. Развернувшись, выстрелил в голову Журина. Так же спокойно повернулся к пришедшей в себя Антонине.

— Не надо! — отчаянно крикнула она. Пуля попала ей между глаз. Взяв непослушной, отдающей болью в плече левой рукой безжизненную руку Наташи, Антон поднес к виску ствол «макара».

— Руки вверх! — в распахнутую пинком дверь ворвался молодой парень в камуфляже. Зубр вздохнул и нажал на курок.

Вагон с грохотом дернулся и стал Медленно двигаться.

— Какая станция? — спросил проснувшийся Граф спрыгнувшего сверху Филимона.

— Черт ее знает, — пожал тот плечами, — не прочитал. Станция маленькая, по-моему, и вокзала нет.

Граф снова закрыл глаза.

С турбазы, которую обыскивали люди в штатском и омоновцы, он вышел благодаря этому невысокому человеку. Он вел его к воротам, подталкивая стволом автомата, готовый к самому худшему. Ему казалось, что сейчас его узнают, и был готов ответить очередью. Автомата он раньше в руках не держал и поэтому хотел только одного — чтобы в нем были патроны. Но на них никто не обращал внимания. Правда, у самых ворот какой-то человек в джинсовом костюме, пробегая мимо, что-то крикнул. Граф чуть было не нажал на курок.

— Стой, — услышал он быстрый шепот Филимона и послушно замер. — Сюда, — быстрой тенью тот метнулся к забору. Прыгнув следом, Граф оглянулся. Он был уверен, что сейчас их попытаются остановить. И с облегчением понял, что их никто не видит.

Они находились между гаражом и зданием с вывеской «Пункт проката». Перемахнув забор, мягко приземлился и тут же упал на живот.

— Ходу, — приглушенно бросил невидимый в темноте Филимон. Пробежав несколько метров, они спустились в глубокий овраг и рванули вправо. Пробежали метров двести, поднялись наверх и оказались в густой березовой роще.

— Сюда, — услышал Граф голос Филимона. Казалось, Филимон знает дорогу, потому что безошибочно бежал между деревьями. Минут через двадцать они выскочили на асфальтированную дорогу. Филимон подбежал к стогу сена, быстро раскидал его. Под сеном оказался «запорожец». Филимон нырнул в машину. Граф удивленно хмыкнул и сел рядом.

— Лихо, — с уважением признал Граф, — но далеко мы на нем хрен уедем. Лучше бы какую-нибудь другую, скоростную тач…

На эту гробину, — трогая автомобиль, спокойно ответил Филимон, — ни один мент не среагирует.

Правоту его слов Граф понял, когда через пятнадцать минут они выехали на оживленную трассу. Наряды ГАИ, усиленные автоматчиками, останавливали все скоростные машины. Тогда как их потрескавшийся «запорожец» не вызвал у них никакого интереса. Через несколько минут они свернули вправо и через полкилометра остановились у небольшого дачного поселка.

— Выходи, — коротко сказал Филимон. — Жди меня.

«Запорожец» подъехал к одноэтажному домику. Филимон вышел, из машины и спокойно направился к Графу.

— Пошли, — проходя мимо, сказал он.

— А если мусора найдут, — кивнул на одиноко стоящий «запорожец» Граф.

— Твои отпечатки их не удивят, — услышал он, — а моих пальчиков там нет, — он показал тонкие перчатки.

Граф усмехнулся.

— Теперь мне и угон пришьют.

— Как я понял, у тебя и без него неприятностей по самое некуда, — улыбнулся Филимон. Остановившись, протянул руку. — Филимон. Можно звать Хирург. Ты Виталий Суворов. Кличка Граф.

— Клички у собак, — внезапно обиделся Граф.

Через полчаса быстрой ходьбы они вышли к небольшой железнодорожной станции.

— Какого хрена ты на турбазу нырнул? — поинтересовался Граф.

— У каждого свои дела, — спокойно ответил Филимон. — Давай так и оставим.

Граф кивнул. Он понимал, что здесь Филимон прав.

— Мне надо на станцию рядом с турбазой, — не спрашивая совета, а просто констатируя факт, сообщил он.

— Сейчас будет поезд, — Филимон посмотрел на часы. — Через пятнадцать минут будем там.

Все получилось так, как он говорил. Граф забрал из автоматической камеры хранения дипломат с баксами и переложенные из банковского мешка в рюкзак деньги.

— Дальше по своим? — вернувшись к ждавшему его у вокзала Филимону спросил он.

— Если хочешь, можно некоторое время поработать на пару, — немного помолчав, предложил Филимон. — У меня кое-какие дела с одним товарищем из органов, — жестко проговорил он. — От твоей помощи я бы не отказался.

— Я за так или за спасибо не работаю, — усмехнулся Граф, — тем более по мокрухе.

— У тебя даже уши в крови, — улыбнулся Хирург. — Что же касается, как ты говоришь, работы за так, — серьезно продолжил он, — я не буду напоминать, кто тебе помог уйти с турбазы. А за бесплатно я тоже не работаю. Просто наши интересы на время совпали. Сейчас мне нужна помощь. По окончании дела ты получишь пять тысяч долларов. Большего ты не стоишь.

Подождав около часа товарный поезд, они забрались в пустой вагон с открытым верхом. Утомленный бурными событиями ночи, Граф мгновенно уснул. Проснувшись от толчка тронувшегося состава, почувствовал себя немного отдохнувшим.

«Интересно, — бросив быстрый взгляд на Филимона, подумал он, — что за работа такая? Может, шлепнуть его и…»

— Убивать меня не советую, — услышал Граф равнодушный голос Хирурга. — Тебя усиленно разыскивает милиция. Кроме того, я не уверен, что у тебя кончились неприятности с пензенскими ребятами, потому как там замешаны довольно влиятельные люди из столицы.

— Блиндер буду сапоги! — удивился Граф. — Ты не Кашпировский?

— Прежде чем что-то сделать, полагается думать, — зевнул Хирург. — А в подобной ситуации любой на твоем месте обдумывал бы варианты. И один из них — мое убийство.

— А ты уже прикинул хрен к носу? — насмешливо поинтересовался Граф, — и решил, что удобнее шлепнуть меня после дела. Кстати, — уже серьезно спросил он, — что за дело? Втемную я, приятель, играть не собираюсь.

— Ты поможешь мне добраться до одного типа, — открыв глаза, Филимон повернулся к нему. — Впрочем, мне хватит дня, чтобы решить, нужна мне помощь или нет. Но в любом случае ты получишь обещанную сумму. Хотя бы за то, что сейчас едешь со мной, — снова закрыв глаза, спокойно закончилi — И последуй моему совету: деньги положи в рюкзак. Потому что в случае преследования дипломат будет мешать.

— Ты, может, просветишь, — спросил Виталий, — куда мы едем?

— Всему свое время, — пробормотал Хирург. — Тем более, я сам пока этого не знаю, ибо поезд товарный.

Хрипатый, быстро, но внимательно осмотревшись, открыл заднюю дверцу. Валентина села в машину. Он сел впереди. Водитель «семерки» тронул машину. Георгий был недоволен. В Москве после разговора с Валентиной они поехали в Быково, где она быстро купила билеты на самолет. Скрепя сердце, он перед посадкой отдал пистолет одному из троих сопровождающих хозяйку парней. Едва вошли в самолет и уселись на свои места, Валентина пристегнула ремень и закрыла глаза. Спала она до тех пор, пока голос стюардессы не сообщил, что самолет совершает посадку. Пока они шли в густой толпе пассажиров, Хрипатый по укоренившейся привычке пытался закрыть собой женщину, но никак не получалось, и он был крайне недоволен. Как только они вышли из аэропорта, Валентина, видимо, понимая его состояние, мягко попросила взять такси. Адрес Валентина сообщила водителю сама. Почувствовав на плече ее ладонь, он резко обернулся.

— Успокойся, — улыбаясь, посоветовала она, — ты сейчас не мой телохранитель, а просто очень хороший знакомый. И учти, — понизив голов, серьезно предупредила она, — там, куда мы едем, это очень и очень важно. Если почувствуют, что ты… — ища подходящее слово, чтобы не задеть его самолюбие, Валентина замолчала.

— Боишься обидеть? — насмешливо спросил он. — Говори как есть. Меня твой папуля приучил к тому, что я просто сторожевой пес и не более.

— Вот об этом я и хотела сказать, — облегченно вздохнула она. — Если там почувствуют, что ты не ровня мне, а следовательно, и им, тебе просто укажут место.

— Понял, — кивнул Георгий. — Но к кому мы едем, я могу узнать? Ведь, насколько я понял, ты хотела увидеть сначала…

— Хватит, Жора, — попросила Валентина, — позволь мне сделать так, как я считаю нужным. Я и так допустила в жизни слишком много ошибок, — с горечью прошептала она.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил Зяблов стремительно вошедшего в кабинет Зимина.

— И случилось тоже, — кивнул майор. — Хотя это не самое главное, — отдуваясь, сел в кресло, открыл банку пива и сделал большой глоток.

— В чем дело? — нетерпеливо спросил Константин Федорович.

— В Пензе совершено нападение на кассира лампового завода, — отрываясь от банки, сказал майор. — Преступники известны: Суворов, кличка Граф, и Зубарев, кличка Зубр. Но дело не в этом, — он снова глотнул пива. — Зубр застрелился на квартире одной женщины, судя по всему, наводчице. Графу, кажется, тоже вырваться из Пензы не удалось и вряд ли удастся, потому что его сейчас разыскивает не только наша доблестная милиция, но и парни Тимура. Панасюк, мой приятель, застрелился. Там была какая-то стрельба на турбазе. Больше я, к сожалению, ничего не знаю.

— Подожди, — остановил его Зяблов. — Какое отношение это имеет ко мне?

— Самое прямое, — криво улыбнулся майор. — Граф детдомовец. И был очень привязан к своей учительнице. Надеюсь, ты понимаешь, кого я имею в виду? — спросил он. Удивленный Константин Федорович отрицательно покачал головой.

— Ты ведь помнишь, что Ирина тоже бывшая детдомовка? — усмехнулся Зимин.

— Черт тебя возьми! — разозлился Зяблов. — Что ты тянешь кота за хвост! Говори яснее!

— Суворов, это фамилия Графа, и Ирина были в одном детдоме. Правда, вряд ли они помнят друг друга. Все-таки Граф старше. Но и он, и она боготворили одну женщину. Учительницу русского и литературы.

— Вальку? — сказал пораженный Зяблов.

— Вот именно. Но это еще не все, — многозначительно продолжил Зимин. — Дело в том, — приложившись к банке, майор осушил ее.

— Да говори скорее! — нетерпеливо крикнул Константин Федорович.

— Она здесь, — майор оторвался от банки. Смяв ее сильными пальцами, всмотрелся в растерянное лицо Зяблова. — В городе Саратове, — голос его прозвучал насмешливо.

— Не может быть. Ее не может быть здесь, — замолчав, Зяблов расширил глаза.

— Вот именно, — правильно понял его майор. — Это она.

— Не уходите, — жалобно попросила лежавшая под капельницей Ирина.

— Я скоро вернусь, — наклонившись, седая женщина поцеловала ее в щеку. — Мне очень нужно увидеть одного человека, — отвернувшись, чтобы Ира не увидела сердитого блеска в ее глазах, ровно закончила она.

Феоктистов внимательно вчитывался в бумагу.

— Лихо, — буркнул он, — но я что-то не понял. Выходит, он и на турбазе погулял?

— Выходит, что так, — кивнул сидящий на камне Басов. — Револьвер Графа семь раз стрелял там. В подвале, — уточнил он. — Иначе бы эксперты, если бы он стрелял в другом месте, хрен бы установили. Просто один из раненных боевиков довольно точно описал внешность человека, который приходил за своим приятелем. Тимур, это местный мафиози, сумел найти Зубарева, взял его и держал на турбазе. Говорят, что при кассире, который вез зарплату на ламповый завод, была приличная сумма в долларах.

— Ясно. Но я не пойму, — сказал капитан. — Зачем вы мне показали ориентировку на Графа.

— Есть мысль, — негромко проговорил подполковник, — что Граф появится у Зяблова. Потому что на турбазе убит один хороший знакомый Константина Федоровича. Но это только мое предположение. Мне кажется, что Граф брал баксы по наводке того погибшего на турбазе. И свел его и Графа Зяблов.

— Что? — поразился Феоктистов. — Но это же абсурд! Зяблов просто не мог знать Графа.

— Я разговаривал со своим приятелем из Пензы, — достав сигарету, Басов щедкнул зажигалкой. Боевики говорят, что вместе с Суворовым на турбазу пришел какой-то невысокий худощавый мужчина. Они примерно обрисовали его внешность. А приметы человека, которого видели с умершим Богунчиком, совпадают с приметами того, что был с Графом на турбазе. А Богунчик был человеком Редина. Убитый в доме Волошина мужчина в простыне, то есть призрак, помнишь? — капитан кивнул. — Этого призрака, не помню его фамилии, — с досадой проговорил Басов, — тоже видели с невысоким худощавым мужчиной. Я провел, так сказать, свое, неслужебное расследование и убежден, что к нападению на кассира в Пензе Зяблов имеет самое прямое отношение. Этот неизвестный послан Зибловым в Пензу для перехвата тех самых долларов!

— Но подождите, — подумав, возразил Феоктистов. — Вы же сами говорили, что доллары — это всего лишь предположение.

— Которое скоро найдет подтверждение. Потому что Граф и этот неизвестный скоро появятся здесь, они приедут к Зяблову!

— Вы видели Волошина? — скрывая сомнение, перевел разговор капитан.

— Нет. Я не ездил в деревню. Собираюсь поехать сегодня. Мне один розыскник принес ориентировку.

Я уточнил у него некоторые подробности. Затем позвонил в Пензу. И, сопоставив все, решил, что Зяблова можно взять именно на связи с Графом и тем неизвестным.

— Извините, Валентин Павлович, — нерешительно проговорил Сергей, — но получается какая-то белиберда. Никто, кроме вас, того, о чем вы говорите, не заметил. Поэтому…

— Этого и я не заметил, — смеясь, прервал его подполковник. — А когда меня так вежливо попросили с работы, то есть ласкового поддали под зад коленом, у меня появилось время все сопоставить и обдумать. Но ты, — он внимательно посмотрел на капитана, — похоже, не веришь в это?

— Нет, — честно признался Сергей. Граф — бандит-одиночка. Ему просто его уголовная совесть не позволит работать по заказу какого-то мафиози. Ведь для таких, как Граф, авторитетом является лишь вор в законе. Граф всегда работал только на себя, поэтому и выходил сухим из воды.

— Я согласен, — кивнул Басов, — и сам понял это, только связав воедино этого неизвестного нам невысокого, который наверняка работает на Зяблова, и Графа, который, судя по всему, знаком с невысоким. Они связаны. И очень скоро появятся у Зяблова. Вот тут мы его и возьмем, — жестко закончил Басов.

— Хорошо, коли так, — буркнул Сергей.

— В общем, будь повнимательнее, — поднялся подполковник. — А я поеду к Волошину. Что-то он знает. Ведь не за просто так его уже несколько раз пытались убить.

Остановив машину, Шугин заглушил мотор.

— Где-то здесь пасека. Но будьте поосторожнее, — он повернулся к сидевшим сзади троим парням. — Там этот дядя Степан. А он с двустволкой обращаться умеет. В селе, как куропаток, наших парней перещелкал.

— Да в гробу я этих умельцев видел, — хохотнул один из парней.

— Ша, — прервал его сидевший рядом с Феликсом Клоун. — Мы сейчас прошвырнемся не в кипиш мимо пасеки. Разговор заведем, мол, туристы. Про мед спросим, нельзя ли купить. Тут речка недалеко, — вспомнил он. — Вот и скажем, что туристы. Потом вечерком подойдем, за спичками вроде или еще за чем, и сделаем всех.

— Нам Волошин нужен, — напомнил Шугин.

— Тут по выбору делать нельзя, — усмехнулся Клоун. — Делать, так всех. Иначе…

— Вообще-то ты прав.

— Слышь, красотка, — обратился Граф к идущей мимо с ведром молодой женщине, — попить не дашь?

— Да не жалко, — игриво посмотрев на него, женщина поставила ведра на землю.

— Что же сама воду таскаешь? — Граф присел и сделал несколько глотков. — Ведь молодая, красивая. Пусть бы мужик таскал.

— Мужик в поле, — засмеялась она, — к уборочной готовится.

— Спасибо, — поднявшись, он подмигнул ей, — классная водица. И хозяюшка на большой.

— Все вы так говорите, — смеясь, женщина взяла ведра и, покачивая тугими бедрами, пошла дальше.

— А ты умеешь с женщинами разговаривать, — одобрительно заметил стоявший рядом Филимон.

— Куда теперь? — спросил Граф.

— В Аркадаке наш вагон отцепили, — стал соображать Хирург. — Потом, подцепив к другому составу, потащили дальше. На какой-то небольшой станции, названия рассмотреть не смог, подогнали тепловоз с другой стороны. Проехали мы с тобой до первой остановки и выскочили на разъезде. Стоп, — задумчиво пробормотал он. — Кажется, мне эти места знакомы. Точно. Сейчас…

— Муха! — прервал его веселый возглас Графа. Повернувшись, Филимон увидел стоявшую у водонапорной башни темно-синюю «шестерку» с Саратовским номером, возле которой курили двое молодых мужчин. Третий набирал в большой термос воды.

— Граф! — изумленно протянул широкоплечий мужчина с короткими светлыми волосами. Отщелкнув окурок, быстро пошел к ним.

— Я с ним на зоне был, — негромко сообщил Филимону Граф. — Путный мужик.

Он тоже сделал несколько шагов навстречу Мухе. Крепко пожав друг другу руки, они о чем-то негромко заговорили. Потом Граф вернулся к Филимону.

— Поехали с ним, — предложил он. — Муха — мужик свой. Он здесь недалеко в селе остановился. У него мать там недавно умерла. Дом оставила.

— Ты ему доверяешь? — быстро спросил Хирург.

— Насчет остановки у него, — усмехнулся Граф, — чтобы пожрать и поспать по-человечески — да. Он не из тех, кто пальцы попусту ломает. Хотя на зоне с ним считались.

— Но это значит, что к нему может приехать милиция.

— Про дом в деревне мусора не знают, — успокоил его Виталий. — Эта хата у его матери вроде дачи была.

— Ты ждешь кого-то? — входя в вагончик и увидев, что дядя Степан посматривает на часы, спросил Дмитрий.

— Да Толян пообещался приехать. Еще вчера хотел. Я через Марию ему передал, что мед откачали. Помнишь, обещал я ему медку дать.

— Как думаешь, — тихо спросил Дмитрий, — он сделал то, что обещал?

— Конечно, — уверенно ответил дядя Степан. — Я же говорил тебе, что у них в мафии за деньги кого хошь убьют. Тем более Толян говорил, что это какие- то залетные. Значит, на чужой территории преступление совершают, — по-своему объяснил он не совсем понятное ему слово. — Ведь у бандюг так: воруй на своей территории. Пчелы, и те чужаков убивают.

— Петр скоро приедет? — уходя от неприятной для него темы, спросил Волошин.

— Обещал к ужину подъехать, — пожал плечами дядя Степан.

— Извините! — услышали они громкий голос. — Не подскажете, как к ближайшей деревне пройти?

Волошин, испуганно дернувшись в сторону от открытой двери, беспомощно взглянул на дядю Степана.

— Не боись, — выглянув, успокоил его Степан. — Какие-то туристы. Видать, курево кончилось, — так он понял вопрос подошедших к вагончику пятерых молодых людей.

— Видать, что не бандюги, — отметил он опрятную одежду парней и аккуратные короткие стрижки.

— Может, сделаем их сейчас? — прошептал стоявший рядом с Шугиным Клоун.

— Но ты сам узнал от бабы, что на пасеке их трое. Здесь двое. Нужно третьего ждать. Да к тому же рано, — кивнул он в пасущееся невдалеке большое стадо. В общем, уходим, — решил он. — Потом пару раз, когда поблизости никого не будет, нарисуемся, чтоб привыкли. А вечером сделаем.

— А если третий только завтра вернется? — предположил один из парней.

— Не суй нос куда не надо! — недовольно буркнул Феликс. — Днем нас запросто запасти может кто-нибудь, — он бросил быстрый взгляд на Клоуна. — А так Генка с бабой разговаривал. Но она его наверняка не запомнила.

— Ребята, — дядя Степан вышел из вагончика. — Тут самая короткая дорога до села — вот та, — он кивнул на прикатанную тракторами и автомобилями грунтовую дорогу вдоль пшеничного поля.

— Что? — удивленно спросил Басов. — Волошина следователь спрашивал?

— Да, — кивнула пожилая женщина. — С району приехал. А Митька со Степаном на пасеку уехали.

— На чем этот следователь приезжал? — спросил подполковник.

— На автобусе, — вытирая передником руки, спокойно ответила она.

— Как он выглядит?

— А ты-то, милок, кто будешь? — подозрительно спросила она. Взяла очки, протерла стекла, надела их и внимательно всмотрелась в лицо подполковника. Он достал удостоверение, раскрыл и показал его женщине.

— Ты не тычь мне, — строго проговорила она, — дай-ка сюды, — она протянула руку.

— Как выглядел следователь? — с раздражением спросил подполковник.

— Кто, ты сказал? — внезапно осипшим голосом спросил он.

Феоктистов, прижав к глазам морской бинокль, удивленно покачал головой. Перевел его вправо, к воротам, у которых остановилось такси. Сергей запомнил его номер.

— Здравствуй, — пытаясь улыбнуться, Зяблов сделал три шага вперед.

— Зачем ты убил мужа Ирины? — гневно спросила седая женщина. — И смерть ее свекрови тоже на твоей совести. Я знала, что ты подлый человечишка, — она презрительно улыбнулась. Слышала, что по твоему приказу убивают людей. Ты сволочь, Зяблов, — ее голос дрогнул застарелой ненавистью. — В этом я убедилась много лет назад. Но если…

— Заткнись! — крикнул Зяблов. — Что ты о себе возомнила? Являешься ко мне на дачу, оскорбляешь меня. Да как ты смеешь? Да я тебя…

— Я пришла только ради того, — женщина подошла к нему вплотную, — чтобы отдать тебе старый долг.

— Вот как? — насмешливо улыбнулся Константин Федорович. — Что-то не припомню, чтобы я давал тебе взаймы. — Неожиданно хлесткая пощечина заставила его испуганно отскочить назад.

— Рахим! — заорал Зяблов.

— Повторяю, — строго проговорила женщина, — если ты не оставишь в покое Иринку…

— В подвал ее! — взвизгнул Зяблов. Подскочившие парни схватили испуганно обернувшуюся к ним женщину. Она пронзительно закричала.

— Мама? — услышал Зяблов удивленный голос от двери. Обернулся и изумленно застыл.

— Валя?! — изумленно воскликнула женщина.

— Мама, — Валентина бросилась к женщине.

— Доченька, — гладя по волосам обнявшую ее Валентину, прошептала женщина, — милая моя.

Женщины крепко обнялись и плакали.

— Где обещанный ствол? — увидев ворвавшихся в комнату пятерых парней, процедил Георгий. Что-то прохрипев, бросился навстречу боевикам Зяблова. Надеясь на свою силу и численное превосходство, те, толпясь и мешая друг другу, накинулись на Георгия. Не пытаясь защищаться, не ставя блоков, тот мгновенными быстрыми перемещениями вправо-влево, постоянно оказывался против одного из парней. У троих парней, отскочивших назад, на лицах была кровь. Четвертый, обхватив живот руками, медленно опускался на пол. Пятый с рассеченной левой бровью, из которой обильно шла кровь, шатаясь, сделал три шага назад и упал.

— Уходите! — заорал Хрипатый. Подхватив стул, бросил его в ворвавшихся в комнату еще четверых парней. Хватая со стола тарелки, стаканы, остальные приборы, метал их в пытавшихся приблизиться к нему боевиков. Ударом ноги в пах согнул одного. Отскочил за стол, рывком перевернул его навстречу остальным. Сильный удар в затылок сбил Георгия с ног. Он успел подсечь ноги еще одному и от удара каблуком в висок потерял сознание.

— Прекратите! — в один голос закричали мать и дочь. Сильным ударом кулака один из них отбросил Валентину.

— Что вы делаете! — отчаянно закричала мать.

— Хватит! — властно крикнул вошедший Рахим. Парни сразу прекратили избиение.

— В подвал их! — приказал Рахим. Взяв Хрипатого за ноги, двое парней поволокли его к выходу. Двое других схватили седую женщину и потащили. Схвативший Валентину за плечи парень взвыл — она его укусила.

— Мама! — с пронзительным криком Валентина бросилась за тащившими мать парнями. От сильного удара ногой в живот она упала лицом вперед.

— Где Валентина Анатольевна? — осмотрев палату и выглянув в окно на больничный парк, спросил прокурор.

— Она ушла, — ответила сидевшая ни кровати Ирина. — Сказала, скоро придет.

— Куда? — быстро спросил он.

— Не знаю, — Ирина пожала плечами, — сказала, что ей очень надо.

— Черт возьми, — буркнул прокурор, — я же просил ее не выходить. Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, — Ирина вздохнула. — Мне намного лучше. Вы знаете, — смущенно призналась она, — я как-то вдруг перестала бояться. Спасибо вам.

— Куда же Валентина Анатольевна ушла? — спросил себя прокурор.

— Наверное, за продуктами, — немного подумав, сказала Ирина. — У нас почти все кончилось.

— Я прийду позже, — посмотрев ка часы, решил он, — если Валентина Анатольевна вернется, пусть обязательно позвонит мне.

«Кто же эти трое? — рассматривая в бинокль дачу, подумал Феоктистов. — Откуда гости к Зяблову пожаловали? — не видя ничего интересного, опустил бинокль, лег на спину. — Может, это и есть курьеры? — предположил он. — Вряд ли. Первая женщина никак на роль "извозчика" не тянет. Да и не знают их на даче, — вспомнил он. — Сначала о пожилой ходили докладывать, потом и об этой парочке. И приехали, что она, что пара, на такси. Курьеров или даже знакомых Зяблов обязательно встретил бы или послал за ними машину. Кто же они?»