Кого не взяли на небо

Глава девятнадцатая. Вечные и мёртвые. Часть вторая

— Я вынужден прервать вашу безусловно трогательную историю, дражайшая графиня, а море восторженных комментариев оставить на потом. Дело в том, что я просто обязан спросить, милые дамы, — палец вампира упёрся в лобовое стекло, — Я один вот это вижу? Мне казалось, что я пропустил понюшку, — Йорген криво осклабился.

По обочине пустынной, заросшей трассы к пикапу приближалась группа бегунов. Их было чуть больше дюжины — мужчин в летних тренировочных костюмах и женщин в шортах и коротких топиках. Легкоатлеты разного возраста, от стариков до подростков. Замыкал процессию седой мужчина, смахивающий на престарелого хиппи начала семидесятых. В руках он сжимал красные флажки — старикан заменял стопари. Возглавляла процессию женщина — приземистая и ширококостная. Её огромные груди и необъятная задница с трудом поместились в плотный тренировочный нейлон. Роскошную кудрявую шевелюра разделяли несколько прядей, а те, в свою очередь, разветвлялись на множество африканских косичек. Тёмная кожа блестела потом, словно отполированные бока похоронного катафалка. Женщина была негром. Или полу-негром. А, возможно, ваще эфиопом.

— Nique ta mere, — одновременно и вслух прошептали обе сестрички.

Невозможное зрелище их ничуть не развеселило. Они уже успели перебраться вперёд, на пустующее пассажирское сидение, и теперь мрачно наблюдали за приближающейся процессией.

— Когда ты был живым инквизитором, тебя наверняка учили, что меч — это продолжение руки, — предположила одна из сестёр.

— Было дело, — усмехнулся Йорген, — Но эта фраза уже давно стала древним мемом.

— Неважно, — отмела вампиресса, — Помни, когда кончатся патроны, продолжением твоих рук станут роскошные тигриные когти, и поверь мне, они кое-чего стоят.

— Ты думаешь, на этот раз всё закончится? — спросила вторая и, заметив недоумевающее лицо Йоргена, добавила, — Думаете мы пропали, графиня?

— А как вы сами считаете, баронесса, зачем этой толстожопой суке столько народу? Кстати, разве вы не видите, она притащила с собой всех самых крутых пиздюков — сливки своей расы? И мы ещё посмотрим, кто тут пропал. Разве вы забыли, баронесса? Нас теперь трое.

— Угу, зелёный недоросль, две обдолбанные в говно сучки и ржавый пикап, — мрачно согласилась Флёр, — А скажут, а скажут, что нас было четверо.

— Может, вы всё-таки объясните и расскажите, что тут... — задал естественный вопрос шевалье, но Арманда ткнула пальцем в сторону тёмнокожей женщины — предводительницы колонны легкоатлетов, — Она объяснит.

Тем временем группа бегунов приблизилась к пикапу и остановилась в десяти шагах от автомобиля. Замыкающий старикан поднял вверх красные флажки, но, оглянувшись, и удостоверившись, что трасса сзади абсолютно пуста, выключил аварийный сигнал. Спортсмены, вместо того, чтобы отирать пот, чесать подмышки и пить воду из маленьких пластиковых бутылочек, застыли на месте, став похожими на восковые фигуры.

Арманда вышла из пикапа — на сгибе её локтя покоился ствол автоматической винтовки Диемако. За ней последовала Флёр, дуло Ремингтона смотрело в завешенное тучами ноябрьское небо, снова просыпавшееся медленным снегом. Йорген вынул ключ зажигания, заботливо спрятал его под резиновый коврик и присоединился к сёстрам. За поясом его потрёпанных джинсов торчала рукоятка барабанного шестизарядного револьвера — в рок-магазине всё же нашлось оружие.

— Привет, девчонки, — помахала им рукой предводительница спортсменов.

Сестрёнки не ответили на приветствие.

— Я волновалась, — продолжила женщина, ожесточённо почёсывая правую ягодицу.

Её задница, даже стянутая упругим материалом, волнующе колыхалась, будто желейный торт.

— Почувствовала, как крамольные мыслишки заполнили вашу дурную голову. Она же у вас, ущербных бедняжек, одна на двоих — я про мыслительные возможности, естественно.

Женщина оставила свою задницу в покое и принялась яростно раздирать длинными ногтями полоску жира, выпирающего из под трико на её округлом брюхе.

— Вот и поспешила к вам бегом, дабы напомнить о нашем договоре и предостеречь от возможных ошибок. Заодно решила спортом немного позаниматься. Фигуру поправить. Вот и детишек с собой взяла. Им тоже полезно. Узнаёте кого?

— Тяжёлая артиллерия, — оскалилась Арманда, — Приятно видеть, насколько ты нас боишься, госпожа.

— Не льсти себе, страшненькая, — усмехнулась тёмнокожая. — Это просто спорт. А это тот несчастный, ваш первообращённый? Получился такой же никчёмный мутант, как и вы сами? И дурак, надо полагать, если согласился стать таким по собственной воле.

Она небрежно кивнула в сторону Йоргена, хотя внимательный взгляд ярко-жёлтых глаз оценивающе исследовал облик бывшего инквизитора.

— Чё это за пизда черномазая? — поинтересовался шевалье.

Трое женщин поморщились и сделали вид, что не слышали вопроса.

— Contrat terminé, la tabarnac de pute, — прошипела Флёр, направляя на темнокожую дуло Ремингтона.

— Не горячись, сестрёнка, — Арманда обезоруживающе улыбнулась тёмнокожей и положила руку на ствол дробовика, слегка опустив его к земле.

Теперь Ремингтон целился точно в грудь спортсменке.

Графиня выжидала, почтительно взирая на темнокожую женщину. Та поймала её взгляд и, вздохнув, обратила своё, блестящее от пота, лицо к мёртвому инквизитору.

— Ладно, бестолочь, отвечу на твой грубый вопрос. Может это кое-что прояснит для тебя. Возможно, ты примешь правильное решение — оставишь этих неудачниц и примкнёшь к своей истинной семье. У тебя ещё есть возможность так поступить. Что же касается моей личности, то я — мама этих непослушных девчушек. Вернее сказать — прародительница. Моё имя — Сехмет. Я — лев, я — кобра, я — палящий диск солнца, я — месть, я — кровь...

— Достаточно. Пожалуйста, замолчи, — Йорген поднял вверх обе ладони своих рук, а потом опустил вниз, ухватившись за рукоятку револьвера, торчавшего у него из-за пояса.

— Однако ты не просто ущербный сучонок, ты ещё и невоспитанный невежда, — кошачьи глаза Сехмет прищурились, разгораясь хищным пожаром, — Ты прервал даму и свою госпожу...

— Да заткнись уже, мама, — ответствовал Йорген, — Никакой я не невежда. Невежды не служат римским понтификам. Знаю я всё про тебя. Египетская мифология. Обязательный материал для изучения в университете, который я закончил десять лет назад. Кстати, мне больше нравится сказание о Каине. Да и личность он, на мой взгляд, гораздо харизматичней, чем твой спутанный легендарный образ. Я предпочитаю видеть старину Каина в роли первого вампира на Земле.

Лицо темнокожей женщины побелело от негодования, она открыла было рот, но оттуда вылетели лишь клочки белой пены.

— Оставим в покое этот сложный вопрос и вернёмся к чему-нибудь более приземлённому, — ласково предложила графиня, обращаясь к собеседнице, — Давайте опять за спорт. Значит вы, госпожа, предпочитаете групповые пробежки?

В ответ Сехмет растерянно покивала головой, как бы отгоняя навязчивую мошку, что докучает ей. Темнокожая богиня взирала на Йоргена, как на кусок жаркой, трепещущей плоти, невзирая на то, что тевтон был абсолютно и необратимо мёртв, отличался необычайной бледностью, да к тому же дурно пах.

— Чудненько! — воскликнула Арманда. — А мы с сестрёнкой предпочитаем стрельбу по мишеням. Давайте устроим небольшое состязание. Играем на вылет. И, прости, мама, ничего личного, это просто спорт. Огонь!

Последние слова графини потонули в грохоте раздавшихся выстрелов.

Огромный бюст тёмнокожей предводительницы бегунов явил воистину грандиозный фейерверк, изрядно добавив багрянца в снежную палитру окружающего пейзажа. Револьвер Йоргена не успел поучаствовать в забаве — винтовочные пули и армейская картечь распылили чудовищные сиськи в облако красных брызг. Однако чуть позже для его Ругера Блэкхавка сорок пятого калибра работа всё же нашлась. И для Ругера и для его великолепных тигриных когтей. И работы было много.

— Остерегайся Дракулу и Миркаллу — они самые опасные. И не выпускай из виду Кристен Стюарт — это самая коварная бестия на свете, — сказала Арманда у него в голове.

— Кто такая эта Стюарт? — спросил Йорген, но ответа не получил.

Флёр подошла поближе к телу чернокожей толстухи, распростёртому на заснеженном асфальте, и разрядила ей в голову свой Ремингтон. С головой поверженной богини произошло ровно то, что происходит в таких случаях с обычными головами — она разлетелась в стороны кровавыми ошмётками.

— У нас примерно полчаса до того, как она встанет, — вновь прозвучало у него в голове.

Спортсмены никак не отреагировали на произошедшее, хотя Йоргену сразу стало понятно — такого поворота событий никто из них не ожидал. Поэтому случилось немного не то, чего ожидала наша троица. Это дало им немного времени. Совсем чуть-чуть, совсем каплю. Именно ту каплю, что была необходима для победы. И вот, что произошло дальше.

Как только последние, окровавленные куски черепа великой Сехмет пали на заснеженный асфальт, кровососы её команды бросились вперёд, но до автомобиля добежало лишь трое. Остальные остановились на месте, вновь ошеломлённые ещё одним невероятным событием. А случилось следующее.

Едва невнятные куски, бывшие ранее челом прародительницы всех вампиров на Земле коснулись лобового стекла п одна любительница бега из дюжины прибывших кровососов, вдруг молча бросилась на старика с красными флажками, что стоял, разинув рот и выпучив глаза, наблюдая, как его тренер лишается головы. Нападавшая была мала ростом, чернява, вертлива и, как в дальнейшем оказалось, смертельно опасна. Будь на месте Йоргена белобрысый тевтон Юрген, он не смог бы насладиться совершенными движениями завораживающего танца смерти, что вскоре продемонстрировала эта превосходная пара — обыкновенный человек, пусть даже тренированный инквизитор, вряд ли смог бы распознать молниеносные движения. Они действительно прекрасно подходили друг другу — высокий, косматый старикан в жёлтых трусах и миниатюрная женщина, что чертами лица и чёрным пушком над верхней губой напоминала об образе ветхозаветной Юдифь.

— Tant mieux! — в голос воскликнула графиня, полоснув короткой очередью по груди сухонькой старушки, внезапно оказавшейся возле неё.

Та повалилась на бок и Арманда ткнула локтем в бок свою сестричку. Та опустила вниз ствол культового Ремингтона одиннадцать и всех троих снова накрыл дождь из кровавых брызг и кусочков раздробленных костей.

— Милый шевалье, вы только посмотрите — это как фигурное катание, только ещё красивее. Такое вы больше нигде не увидите. Они — неотразимы, не находите?

Пара была великолепна. Действо, развёртывавшееся перед глазами опешивших кровососов, не являлось схваткой. Это, несомненно, был утончённый танец.

Чернявая описала полукруг, огибая своего партнёра — в стороны полетели лоскутки кислотно-зелёной футболки и обрывки жёлтых трусов. Старик поймал вытянутую руку с длиннющими жёлтыми ногтями, воткнул чернявой в глаз древко своего красного флажка и завертелся на месте, исполняя жесточайший тодес. Потом разжал свою руку. Женщина унеслась высоко вверх, откуда вскоре пала обратно, грациозно приземлившись на все четыре конечности, словно большая кошка. С бёдер старика соскользнули располосованные спортивные трусы — его красные, сморщенные муди сползли вниз и повисли возле его колен, раскачиваясь, словно маятник. Флёр заржала в голос, будто дикая кобылица, но смех этот быстро оборвался — кто-то мелькнул рядом, выбив из рук девушки её дробовик.

В этот момент Йорген почувствовал вибрации воздуха и инстинктивно отклонился назад. Перед его лицом пронеслись ужасные когти — прямые и смертоносные, как итальянские стилеты. Потом он увидел мелькнувшее лицо — рыжие волосы, надменный взгляд серых глаз, лошадиная нижняя челюсть. Образ был слишком кинематографичен, чтобы у Йоргена оставались сомнения. Мёртвый инквизитор и неживая актриса сцепились, словно два бультерьера.

Кристен ловко выбила у него из руки револьвер и прыгнула прямо на его широкую грудь, обвивая крепкую шею своими тонкими, но необычайно сильными руками. Йорген слегка скривился, когда в его спину вошли десять отточенных клинков. Актриса обхватила его ногами, завершив популярную «Застёжку». Она широко распахнула свой рот и Йорген залюбовался великолепными белоснежными клыками. Улыбка сошла с его лица, как только голова Кристен дёрнулась вперёд, словно атакующая гадюка. Через мгновение она отшатнулась назад, сжимая в зубах кусок мужской щеки.

— Прекрасный поцелуй, — прозвучал у него в голове голос одной из близняшек, — Не робей, ответь ей тем же.

И он ответил. Широко распахнул свою пасть и, прежде, чем поцеловал в ответ, поймал взгляд широко распахнутых серых глаз. Стальные очи подёрнулись пеленой первобытного ужаса, а зрачки женщины, что совсем недавно были не больше точки от булавочного укола, расширились, превращаясь в чёрное зеркало.

На блестящей от ужаса поверхности радужки Йорген увидел своё отражение, увидел, как его рот развалился жуткой прорехой — от уха до уха — а потом всё закончилось — четыре ряда кривых акульих зубов с хрустом вонзились в рыжеволосую женскую головку. Верхняя часть черепа вампирессы треснула, будто яичная скорлупа — Йорген втянул в себя её размягчённый мозг и моментально скривился — нотки гнилой хурмы, приправленные глупостью, не соответствовали его вкусу. Он оттолкнул от себя ослабшее тело, поднял свой Ругер, и, для верности, всадил в обрубок лошадиной челюсти парочку револьверных пуль.

— Вы нас весьма впечатлили, шевалье. Кстати, дамам нужна ваша помощь, — хрустальными колокольчиками прозвенели близняшки у него в голове.

Йорген огляделся, ожидая увидеть своих девчонок, отбивающихся от вампиров, но ситуация складывалась иначе. Арманда и Флёр не спеша продвигались вперёд — стволы штурмовой винтовки и дробовика изрыгали огонь и дым. Кидающиеся на них кровососы разлетались в стороны кусками алой плоти. Йорген немного расстроился — никто из вампиров не падал, горя и превращаясь в пепел.

— Это потому, милый Йорген, что мы их убиваем как бы понарошку. Они ещё встанут, — обнадёжили его сестрички, — Мы сейчас всего лишь прореживаем их ряды — своего рода артподготовка. Кстати, можно считать её законченной. Теперь пора браться за дело. Присоединяйтесь, шевалье.

— А где эта озорная парочка? — спросил Йорген, крутя головой в безуспешной попытке отыскать старика с висящими до колен мудями и женщину с красным флажком в глазу, — Проклятая Стюарт отвлекла меня от бесподобного зрелища.

— А вот их ты больше не увидишь, — ответил ему первый женский голос.

— Миркала Карнштейн и Влад Тепеш наконец-то канули в полное, абсолютное небытие, — добавил второй голос, — Забавно, что эти два паразита убили друг друга словно два верных пса, защищающие своих хозяев. Те, кто их создал — давно в земле, а эти двое сцепились, дабы овладеть пальмой первенства, которую каждый из них втайне мечтал посадить на могиле своего писателя. Жаль их, конечно — мир оскудел без двух столь одиозных личностей. Но на смену старому всегда приходит что-то новое. Так вы поможете нам, шевалье добить этих жеманных уродцев?

Все трое откинули в сторону ненужные теперь стволы. Чудовищная троица шагнула вперёд — навстречу уцелевшим вампирам; тех было шестеро. Йорген улыбнулся, глядя, как его пальцы превращаются в кривые тигриные когти. Ему очень хотелось убивать.

* * *

Сегодня было жутко холодно. Последние ноябрьские дни жёстко напоминали о приближении зимы, что по всем приметам обещала быть безжалостно суровой. Свинцовое небо сыпало мелким снегом, море волновалось — плевалось вверх жёлтыми сгустками пены. Теофил Рух очнулся от липкой дрёмы и попытался приподнять голову, но это оказалось не просто. Щека Его Преосвященства надёжно примёрзла к ствольной коробке пулемёта Браунинга. Будущий понтифик шёпотом выругался и резко дёрнул головой — капли крови моментально проступили сквозь седую щетины.

— Оскаала, смени меня, я немного погреюсь, и проверю нашу фрау.

Не дожидаясь ответа, горбун ловко спрыгнул со стрелковой башенки — огромные ступни, обутые в страшные шипованные сапоги, проломили лёд, присыпанный молодым снегом, и погрузились по щиколотку в мокрый песок. Его Преосвященство нацепил перевязь с мечом и поплёлся к огромному костру — тот уже догорал — ветер выдувал снопы искр — угольки взлетали вверх, чтобы погибнуть в схватке с легионами снежинок. Возле костра стоял грубо сработанный стул с высокой спинкой и широкими подлокотниками — его длинные ножки были вкопаны в грунт. Примотанная верёвками к стулу женщина не подавала признаков жизни — лишь резкие порывы балтийского ветра трепали её распущенные локоны. Смола с серебром. Горбун приблизился сзади и, наклонившись, зарылся лицом в роскошную шевелюру. Соткен не пошевелилась, но Рух знал, что она присутствует.

— Потерпи немного, моя любовь, — произнёс горбун, — Она идёт. Ждать уже совсем недолго. Так сказала Оскаала.

Он встал на колени возле пленницы, и достал из кармана подготовленный заранее шприц.

— Видишь, я не хочу, чтобы ты мучилась, ты всё неправильно поняла, — горбун нахмурился — правая рука с двумя отсутствующими пальцами плохо повиновалась ему, — Но я не сержусь на тебя, mio cuore, я готов всё простить тебе, лишь бы быть с тобой рядом.

Его Преосвященство воткнул иглу в основание бутона мёртвой розы, что роняла сухие лепестки на смуглую кожу, и чётко попал.

Соткен не смогла сдержаться. Мучительный стон донёсся из под скотча, которым был заклеен её рот.

Но Теофил Рух лишь грустно улыбнулся — он знал — то был стон облегчения.

Он воровато оглянулся на броневик, и, заметив, что на башенке стрелка так никто и не появился, вытащил из кармана смятую сигарету. Соткен приоткрыла один глаз и уставилась на угощение.

— Только давай без глупостей. Договорились, любовь моя? — спросил горбун, вынимая из костра пылающую ветку.

Соткен кивнула. Горбун прикурил и, рванув полоску скотча на лице женщины, сунул ей в рот дымящуюся сигарету.

— Пить, — произнёс тихий дрожащий голос.

— Помни о своём обещании, милая. Покури пока что тут. Я сейчас принесу воды.

Он выпрямился и поморщился — невзирая на сухой плавник, который он только что подкинул в огонь, костёр жутко дымил, словно топливо было напрочь сырым. Клубы дыма обволокли стул, превращаясь в рваные сгустки желтоватого тумана. Когда понимание пришло к Его Преосвященству, было уже слишком поздно. Его сильно толкнули в спину, и, когда он рухнул на колени, что-то тяжёлое ударило его в затылок. Мир вокруг погас.

* * *

Ему снился прекрасный сон: он лежит на широченной кровати под воздушным балдахином и наслаждается мягкостью ложа и запахами цветов, которыми засыпана вся его спальня. Уже рассвет и он слышит торопливые, но осторожные шаги горничных — они готовятся к его скорому пробуждению. Сервируют кофейный столик, готовят халат для душа и чистые полотенца. Одна, особо бойкая служанка, что-то тихонько спрашивает у второй — наверное новенькая. Он пошарил рукой сбоку от себя. Пусто. Наверное, его любовь уже проснулась и сейчас принимает прохладную ванну с душистыми маслами — мелисса и лимонник. Он моментально ощутил этот кисловатый аромат, сердце сладко заныло.

— Разбудите его, — голос служанки стал громче, а его тон — груб и резок.

Роскошное ложе вдруг показалось совершенно неудобным. Аромат трав сменился приторным запахом свежевскопанной земли. Кто-то небрежно откинул полог и яркий свет ослепил, игнорируя плотно сомкнутые веки. Он попробовал открыть глаза, но те не слушались. Болезненные спазмы сжали в ледяных тисках его виски. Мучительно ныл затылок. Горничные склонились над ним. Одна из них размахнулась и влепила ему сильную пощёчину. Вторая, державшая наготове кувшин с водой, набрала полный рот влаги и сильно прыснула ему прямо в лицо. Это сработало — веки наконец-то поднялись. Он уставился на размытые образы склонённых над ним служанок — и когда зрение наладилось, поразился абсолютному сходству их милых мордашек. Одна из них снова занесла руку для пощёчины, но вторая — с кувшином в руках — лишь отрицательно покачала головой.

— Достаточно, милая Флёр, калека очнулся, а больше нам и не надо. Твои удары провоцируют грандиозные выплески адреналина, а это сильно меняет вкус крови. Прекрати портить наш ужин.

Та, которую назвали Флёр с сожалением опустила руку.

— Я объелась на пару дней вперёд, сестричка. После сегодняшнего королевского пиршества мне совершенно не импонирует водица, что течёт в жилах этого инвалида. Это всё равно, как выйти из роскошного ресторана и сразу же покушать из помойного бачка. Об ужине можно не беспокоиться. Он сам скоро явится сюда. Кто-нибудь из здесь присутствующих умеет готовить кошатину?

Теофил Рух крепко зажмурился, а когда открыл глаза, то две юные горничные обернулись странной парочкой — это были сёстры-близняшки. И Теофил их уже видел. Совсем недавно они убили трёх его инквизиторов. А четвёртого утащили в полон.

Он огляделся. Просторная комната. Окна завешены полуистлевшими прозрачными портьерами. Сам он сидит на массивном стуле — брате-близнеце того, что под Соткен. Сама она рядом — её сидение выкопали из песка и перенесли сюда. Оба пленника жестоко связаны — руки на подлокотниках, ноги примотаны к ножкам их стульев, а шеи — к высоким спинкам.

— Принесите воды, — еле слышно, но весьма настойчиво, произнёс горбун.

Первая, с кувшином в руке приблизилась, схватила его за волосы и наклонила сосуд над его лицом:

— Рот открой, но пей мало — тут, на песчаной косе, больше нет пресной воды.

— Не мне, — прохрипел горбун.

— Ей, — он попытался мотнуть головой в сторону кривушки.

— Она может сама попросить, если захочет, мы никогда и никому не отказываем в адекватных просьбах, — фыркнула девчушка.

Теофил Рух скосил глаза. Наверное это было то ещё зрелище, потому как сестрички разразились истерическим смехом — спонтанно и в унисон.

Скотч исчез с лица Соткен — её язык облизывал искусанные в кровь губы, лицо белело, словно лист бумаги, а воспалённые красные глаза широко распахнуты — она с ужасом наблюдала за вампирессами. Из приоткрытого рта доносилось прерывистое дыхание насмерть испуганного человека.

Теофил Рух, бывший польский епископ и единственный нынешний претендент на папскую тиару, не смог сдержать тяжёлого вздоха.

— Ну-ну, калека, не раскисай.

Девчушка поставила на стол кувшин, отёрла руки о матовую кожу мотоциклетной курточки и протянула горбуну правую ладонь.

— Я Арманда.

Выждав пару ударов сердца она с удивлением уставилась на свои пальцы — тех не было — вместо них имелись кривые тигриные когти, которые были раза в три длиннее оригинала. Не дождавшись дружеского рукопожатия, она спрятала свою ужасную кисть за спину.

— Не волнуйся, Теофил. Никто из вас двоих в ближайшее время не умрёт. Во всяком случае от наших рук.

Арманда мило улыбнулась. Бывший епископ содрогнулся, увидев разошедшийся до ушей рот, ощеренный четырьмя рядами акульих зубов.

— Предлагаю нам всем немного поговорить. Для укрепления столь приятного знакомства. Кстати, я забыла представить вам, Ваше Преосвященство, одного интересного молодого человека. Уверена, он вам знаком. Шевалье Йорген, потрудитесь, пожалуйста, принести из соседней комнаты ещё немного мебели, дабы и мы смогли комфортно расположиться и прекрасно провести время за увлекательной беседой.

В дальнем углу комнаты, который только что был пуст, произошло какое-то движение. Воздух сгустился, очертания стен поплыли — тёмная фигура шагнула навстречу пленникам.

— Где ваш перстень, Ваше Преосвященство? Как же мне теперь вас приветствовать?

Йорген подмигнул горбуну, глаза которого бешено вращались — казалось, что сейчас с ним случится приступ жестокой истерики. Но Теофил Рух справился с эмоциями.

— Вот эта фрау его проглотила, — длинный нос епископа шмыгнул в направлении Соткен, — Теперь мне приходится копаться в её дерьме, чтобы вновь заслужить одобрение небес. Я разрешаю тебе пропустить церемониальный поцелуй, сын мой.

Йорген слегка улыбнулся и вышел прочь из комнаты.

— Итак, уважаемые, — Арманда запрыгнула на крепкий, дощатый стол, и уселась там на корты; её страшные когти впились в край столешницы — на пол посыпалась сухая краска и кусочки древесины, — С чего мы начнём нашу занимательную беседу? У вас наверняка имеются к нам вопросы. Не стесняйтесь, спрашивайте.

Когда вампиресса произносила слова, её пасть приходила в движение, но оно не было похоже на мимику разговаривающего человека, — огромные челюсти просто монотонно клацали, обнажая акульи зубы.

— Это и есть ад? Скажите мне, пожалуйста — для меня это очень важно. Семь лет назад я умерла, и сейчас расплачиваюсь за грехи свои? — вдруг подала слабый голос Соткен.

Её мелко трясло, а из глаз катились крупные слёзы.

— Ну, мамочка, — протянула Флёр, стоящая у неё за спиной, — Ты начинаешь с самого сложного.

— Мы, к сожалению, не располагаем достаточным количеством времени для обсуждения этого, несомненно стоящего, вопроса, — добавила Арманда, — У нас на хвосте шесть элитных высших вампиров и их прародительница — древнеегипетская злобная богиня-кровосос. Могу тебе сказать, фрау, только одно: если это действительно преисподняя, то мы с сестричкой — вовсе не демоны, что там хозяйничают. Так что давай воспринимать окружающую действительность, как относительную реальность.

— Мне это уже говорил один мальчишка, когда мы с ним оказались в виртуальном мире его любимой компьютерной игры, — проныла Соткен, — Ну хотя бы обрисуйте в двух словах: что за нахуй здесь творится?

— Хороший, умный мальчик, — нетерпеливо заметила Флёр, — Однако ты, старушка, спроси нас о чём-нибудь более приземлённом, говорят тебе — время мало, а нам просто необходимо прийти к какому-нибудь соглашению, потому как часа через два здесь произойдёт жестокая массакра.

— Погодите, баронесса, — Арманда села на задницу, свесив тощие ноги, обутые в розовые конверсы, вниз.

Её пасть приняла вид нормального человеческого рта, а когти снова стали худенькими девичьими пальчиками.

— Эта женщина моложе тебя лет на двести с хвостиком, а ты называешь её старухой. Извинись немедленно.

— Извините фрау... — на пленницу вопросительно уставились два чёрных, лишённых белков и радужки, глаза.

— Соткен, можно без фрау, — всхлипнула Соткен.

— Драгоценная Соткен, — теперь Арманда разговаривала нормально — человеческие губы двигались согласно произносимым словам, — Я вкратце обрисую тебе ситуацию, ибо вижу — вопрос этот тебя сильно мучает. Так вот — семь лет назад с миром случился Апокалипсис, описанный в так называемой Библии. Но не всё развивалось согласно сценарию. Что-то пошло не так. Это было, как пилотная серия — захватывающее действо, насыщенное страстями и событиями. Потом сериал скатился в унылое говно, в котором мы все сейчас варимся. Драйв продолжается лишь для некоторых, особенных существ. Они соперничают друг с другом за власть, славу, поклонников, влияние, за веру в себя. Цель каждого из них — свой собственный культ. А есть ещё и те, кому вообще ничего не надо. Эти отморозки долго спали, пресыщенные удовольствием, а теперь проснулись, потревоженные, и просто развлекаются. Эти гады — самые опасные.

— Что это за особенные существа? — спросила Соткен.

— Те, кого называют богами, — скорчила недовольную мину Флёр.

— Богов не суще... — начал было горбун, но Флёр наклонилась и поцеловала епископа прямо в губы, страстно и взасос.

Лицо Его Преосвященства посинело, он закашлялся и захрипел, ловя ртом воздух.

— Люблю мужчин в возрасте, — мяукнула баронесса.

Дверь в комнату распахнулась — на пороге показался Йорген. Тевтон тащил за собой пару стульев.

— Прошу вас, милые дамы, — он галантно предложил сидения своим спутницам.

— Мерси, шевалье, — Флёр грациозно плюхнулась на задницу.

— Скажите, уважаемый шевалье, — обратилась к нему Арманда — она продолжала сидеть на столе, — Вы можете поручиться за своего бывшего патрона? Дело в том, что нашему общению не хватает некоторого комфорта, и я легко могу это исправить, но только если что-то пойдёт не так, то вы, Йорген, будете сами разгребать последствия.

Её пальцы снова обрели вид когтей.

Йорген подошёл ближе к связанному епископу, которому наконец-то удалось вдохнуть.

— Веди себя прилично, калека, — процедил он сквозь зубы, — Лучше для тебя уже не будет, но я могу превратить жалкий огрызок твоей никчёмной жизни в невыносимую, кристально чистую муку.

Теофил Рух шумно выдохнул и кивнул.

— Конечно, ваша светлость, — тевтон повернулся к Арманде, — Я готов поручиться за Его Преосвященство. Это же мой духовный отец.

Арманда моментально оказалась возле горбуна — мелькнула бледная рука — Соткен сжалась и закрыла глаза. Рассечённые путы пали на половые доски. Теофил Рух сморщился от боли в затёкших конечностях, потом склонил голову и слизнул капельку крови со своего плеча. Тигриный коготь пропорол проклёпанную кожу его бригантины, будто марлю.

— Премного благодарен, — епископ чуть склонил лохматую голову и, прихрамывая, поспешил к Соткен.

— Прошу вас, — произнёс он, и тигриные когти зависли в воздухе напротив сдавленной верёвками женской груди.

— Я сам, позволите? — не дожидаясь ответа вампирессы, горбун принялся шарить по своим многочисленным карманам, — Эта женщина серьёзно больна и не может отвечать за свои поступки. Мне нужно принять некоторые меры предосторожности.

На свет появился шприц и стеклянная ампула. Теофил Рух сбил ей носик и принялся выбирать жидкость.

— Опий, — скривилась Арманда, втянув носом воздух, — Хмурое зелье маргиналов. У неё абстиненция?

Горбун кивнул.

— Сделай ей необходимую дозу — так, чтобы она прекрасно себя чувствовала, но не роняла сопли. Остальное давай сюда, — маленькая ладошка требовательно протянулась вперёд.

Епископ взял со стола плетёную корзиночку и вывалил туда содержимое своих карманов. Ампул было не очень много.

— Остальное в броневике, — сказал он, когда Арманда нетерпеливо щёлкнула пальцами и опять протянула руку.

— Уколи её, а потом развяжи.

Епископ послушно приступил к исполнению этого пожелания.

Потом сунул женщине в рот прикуренную сигарету и отошёл немного в сторону, морщась и потирая разбитый затылок.

— Есть мысли, как поговорить с Невенкой и забрать клинки из автомобиля? В идеале нам нужен и сам броневик. Это намного упростило бы предстоящее всем нам веселье.

Йорген слегка пнул горбуна под колено. Епископ смешно присел на корточки.

— А почему вы не забрали её, когда схватили меня? Она же спала, а люк был открыт.

Удивлённый зелёный глаз Его Преосвященства изучал узор на портьерах, а удивлённое карие око ощупывало маленькую грудку баронессы. Вопрос же был адресован Йоргену.

— Невенка не спала, — хмыкнул шевалье.

— И люк был закрыт, — хихикнула графиня.

— Тебя подставили, лях ты горбатый, — улыбнулась баронесса.

Теофил Рух потёр лоб своей огромной красной ручищей и, подойдя к Соткен, вытащил у неё изо рта обугленный фильтр. Он с видимым трудом опустился на задницу возле её стула, сложив по-турецки свои кривые тонкие ножки.

— На каждого мастера меча найдётся ещё более искусный мастер меча, а на каждого хитреца найдётся ещё более изощрённый хитрец. Ты же и сам это понимаешь.

Арманда подошла к горбуну и ободряюще потрепала его вьющиеся сальные волосы.

— Придумай, Тео, как нам поговорить с Невенкой. И получить броневик. И нам нужны ваши мечи. Точнее — нам нужны вы со своим оружием и на нашей стороне. Скоро сюда пожалует Сехмет, и теперь она будет готова к бою. Вы должны присоединиться к нам, смертные. Это — ваш единственный шанс выжить.

Что-то легонько стукнуло в окно. Флёр прижалась носом к запылённому стеклу.

— Милая сестричка, — произнесла баронесса, — Сдаётся мне, что разыгрываемая сейчас партия немного сложнее, чем мы её себе представляли.

— Эй, кровососы! Вы хотели поговорить со мной? Я и сама соскучилась по своим любимым родственникам, — раздался с улицы грубоватый девичий голос.

Все бросились к окну, лишь Соткен осталась сидеть — её лицо преисполнилось выражением скорбного отдохновения.

Перед входной дверью двухэтажного домика смотрителя маяка стояла девушка.

Она прижимала к своей плоской груди четыре одинаковых клинка. Загнутые гарды полуторных мечей торчали из потёртых кожаных ножен. Заметив, что за ней наблюдают, девушка нетерпеливо тряхнула распущенными фиолетовыми волосами:

— Так я могу войти внутрь?

* * *

— Она издевается над нами? — тонкие брови Флёр взлетели вверх — изогнулись, готовясь преломиться.

По лестнице уже грохотали башмаки Йоргена — кровосос привирал, что пламя страсти окончательно затухло в его холодной груди.

— Эй, зелёный, — крикнула ему вслед Флёр, — Будь осторожен. Эта дурочка не так наивна, как кажется.

— Не трогай нашего мальчика, доченька, — ласково попросила Арманда, открывая окно, — Он весь такой влюблённый.

— Не ссы, чудовище, — ответствовала Невенка и важно шагнула в распахнутую перед ней дверь.

На пороге остановилась и нежно провела рукой по щеке встречающего её вампира. У Йоргена по спине побежали мурашки, он почувствовал, как его рот превращается в пасть, но неимоверным усилием воли вновь обрёл контроль над своим телом.

— Ты такой... такой мёртвый, — грустно сказала Невенка и на её глазах проступили слёзы, — Ты пожертвовал собой ради меня. Ты уже два раза спас мне жизнь.

Она то же силилась взять себя в руки, но была всего лишь смертным человеком. Отступив вглубь дома на пару шагов, она кинула вампиру ключи и сказала:

— Подгони Ньялу к самому входу. Броневик скоро понадобится. Грядут потрясающие события.

Невенка столкнула шевалье с порога и захлопнула у него перед носом дверь. Потом поднялась на второй этаж, где её с нетерпением ожидали.

Соткен всё так же сидела на стуле, но теперь её смуглые руки нежно обнимали рамку старинного зеркала. Она упёрлась лбом в его заднюю часть и продолжала сладко рубиться, исправно исполняя функции напольного крепления.

Арманда встретила девушку широко раскрытыми объятиями. Невенка нахмурилась, но даже не попыталась вырваться из холодных рук вампирессы. Графиня ласково отобрала у неё клинки и передала их Флёр, которая приняла груз а после, без обиняков, грубовато чмокнула девушку в щёчку. Арманда подвела Невенку к зеркалу — там на полу сидел Теофил Рух — он напоминал старого шута, отдыхающего возле ног своей королевы.

— Скажи мне, дорогая Невенка, что ты видишь? — Арманда отпустила плечи девушки.

Невенка хотела сказать что-нибудь про чудовище или мерзкую тварь, но отражение в зеркале заставило её проглотить слова. На смену сарказму пришло глубокое замешательство — она даже забыла спросить, с каких таких блатных херов Арманда отражается в зеркале. Их сходство действительно поражало. Арманда была смертельно бледна, как и полагается мертвецу, намного ниже ростом, и несравненно худее, но черты лица обеих девушек, осанка и манера держаться недвусмысленно указывали — эти двое близкие родственники. Они выглядели, как сёстры, причём Невенка была старшей.

Флёр кинула на стол охапку мечей, комично погрозила пальцем встрепенувшемуся горбуну, и подошла к девушкам. Появление в мире зазеркалья этого третьего образа окончательно выкосило Невенку, она лишь сопела, молча разглядывая их отражения.

— Прабабушка? — лишь только и смогла спросить.

— Прапрабабушка, — уточнила Арманда, — И прапратётушка.

— Только не надо никаких бабушка Арманда и тётушка Флёр, — попросила Флёр, — Не переношу этих щенячьих нежностей.

— А как же мне тогда вас называть? — серьёзно спросила Невенка.

Арманда улыбнулась, с сочувствием взглянув на своего отпрыска, а Флёр пояснила:

— Можешь обращаться к нам избегая пафосного панибратства. Титула "Ваша Светлость" будет достаточно.

— Хм, — Невенка недоверчиво покосилась на свою тётку, — Бабушка — всего лишь графиня, поэтому максимум, на что она может рассчитывать это — «Ваше Сиятельство». А ты тётушка — так вообще баронесса занюханная, поэтому «Ваше Благородие» — твой потолок, но я не буду использовать этот титул.

— И почему же? — вызывающе нахмурилась "занюханная баронесса".

— Мне нравится имя Флёр, — просто ответила ей Невенка, — Так тебя и буду звать.

Флёр улыбнулась, явно польщённая, её недовольство рассеялось.

Снизу раздался шум мотора, хлопнули двери и через мгновение Йорген уже стоял на пороге комнаты. Он взял со стола пару клинков.

— Пойдём, калека, потренируемся. Я давно мечтаю подрезать твой обвисший горб.

Теофил Рух моментально поднялся на ноги — предложение шевалье его явно заинтересовало.

— Отличная мысль, милый Йорген, — одобрила Арманда, — Покажи ему, что можно ожидать от высших вампиров, это скоро пригодится. И, мальчики, я вас умоляю — все свои тёрки оставьте на потом. Не поубивайте друг друга. Это будет на руку лишь Сехмет и её шайке. Они совсем скоро пожалуют к нам в гости.

Йорген кивнул и вышел, толкая перед собой горбуна.

* * *

— Я и моя сестричка должны поблагодарить тебя, милая Невенка, — произнесла графиня, не отрывая взгляда от окна — перед крыльцом кипела ожесточённая схватка, — Даже не зная о нашем существовании, ты явилась причиной резких перемен в нашей, весьма скучной в последнее время, жизни.

Она распахнула створки и крикнула:

— Шевалье, покажите ему, какую мышку валить первой, дабы застунить весь рой.

— Но графиня, — раздалось снизу, — Это тайные и слишком высокие поучения. Калека ещё не готов.

— Если ты ему их не откроешь, нас сегодня всех тут положат и линия передачи просто-напросто прервётся, — строго ответила Арманда и захлопнула окно.

Подойдя к Соткен, она легонько пнула её в колено. Женщина с трудом разлепила веки и уставилась на вампирессу. Взгляд её покрасневших глаз не обещал ничего хорошего.

— Хорош тут слюни пускать, — холодно произнесла Арманда, — Всё, что тебя интересует — принадлежит теперь мне. Ты можешь получить это, лишь исполняя мои приказы. Возьми меч и иди вниз.

Соткен не стала упираться. Взяла клинок и покинула комнату.

Вскоре снизу донеслась громкая команда Йоргена:

— Попробуйте меня убить. Вдвоём. По-настоящему. Нападайте.

Арманда улыбнулась и снова обратилась к Невенке.

— Ты наверное хотела бы узнать побольше про своих далёких предков? Услышать о их великих делах, подвигах, страстях и смерти?

— Нет, — просто ответила Невенка.

— Почему? — в унисон удивились близняшки.

— Я всегда думала, что являюсь коренной сербкой, и ошибалась. Французы меня в принципе не интересуют. Они мне не нравятся. Их картавый язык, замороченная и бестолковая кухня, дурацкие одежды и петушиный характер мне неприятны. Я расстроена, что мои корни берут своё начало в Галлии. Оттуда все неприятности — все эти революции, венерические болезни, минеты и отвратительная живопись.

Флёр сощурилась, подозревая очередной приступ сарказма, но Арманда взглянула сестре в глаза и баронесса расслабилась. Она с тревогой смотрела на тусклый диск солнца, что опускался за горизонт. Она серьёзно взглянула на праправнучку.

— Ладно, милая, давай пока оставим пространные рассуждения и вопросы — у нас нет на это времени. Ты знаешь, кто сюда идёт и что будет дальше?

Невенка перестала ухмыляться. Она выдержала пристальный взгляд кошмарных глаз и ответила:

— Конечно же знаю. Я знаю, кто сюда идёт, и что будет дальше. Я постигаю сокрытое и тайное. Вижу то, что неведомо даже таким необычным существам, как вы. Поэтому я так востребована.

Она некоторое время молчала. Все трое пристально пырились друг на друга. Сёстры рвали её сознание на куски, стараясь обнажить реальность, но обнаружили лишь холодную, небесно-голубую синь её блаженного рассудка.

— Кстати, вы правы, — произнесла Невенка, — Настала пора приготовиться к грядущим событиям. И, если вы хотите и дальше существовать в этих проклятых телах, внимательно послушайте, что я вам сейчас расскажу.

* * *

— Я бы мог зарубить вас обоих уже раза три, — сказал Йорген, избежав точно выверенного удара в лицо.

Он слегка отступил от двух запыхавшихся противников. Те были уже не в силах поддерживать яростный темп своих отчаянных атак.

— Но вы, конечно, просто великолепны, — Йорген опустил своё оружие и оперся двумя руками о гарду полуторника.

Лезвие погрузилось в белый песок.

— Тебя, Теофил Рух, следует уважать хотя бы за твой меч. Я всегда восхищался и завидовал твоему мастерству.

Епископ тяжело дышал — клинок в его руке заметно дрожал, а кривые ноги заплетались. Он медленно брёл к шевалье, вытянув вперёд лезвие своего полуторника.

— А вы, фрау Соткен, просто изумили меня, — тевтон слегка поклонился растрепанной женщине, — Где вы учились? Предположу, что это была фехтовальная секция от федерации HEMA. Лет двадцать постоянной практики. Я угадал?

— Двадцать пять, — прохрипела Соткен и, выпустив из рук оружие, упала на четвереньки.

Женщину начало жестоко рвать.

— Ну-ну, спокойней, драгоценная, — Йорген уставился на Соткен своими жуткими глазами, — Возможно, нам стоит поберечь силы и сделать перерыв.

Он сделал небольшой шажок в сторону блюющей женщины. Мёртвое лицо застыло непроницаемой белой маской.

Атака горбуна была настолько быстра, что шевалье даже не успел вытащить свой, застрявший в песке, меч. Йорген моментально отклонился назад, избегая коварного выпада, но споткнулся об огромный камень, и потерял равновесие. Моментально последовавший укол достал его. Вампир ухватился обеими голыми руками за лезвие, торчащее из груди, и упал на спину, увлекая за собой епископа. Тот падать не стал — выпустил рукоятку, схватил меч Соткен и с размаху воткнул его в окровавленный рот тевтона.

— Напыщенный болван, — Теофил Рух смачно сплюнул на распростёртое тело, — Обращение не помогло тебе стать великим мечником. Кстати, моей вины в случившемся нет. Ты сам попросил тебя убить.

Он бросился к Соткен, помогая той подняться.

— Надо найти ключи от автомобиля и валить отсюда. К чёрту Невенку — она предала нас. Можешь идти? Нам надо выбираться отсюда.

Когда горбуну удалось поставить женщину на ноги, что-то легко ударило его прямо по горбу, отскочило и пало на камушки, жалобно позвякивая.

— Оставь её калека, и бери меч. Теперь моя очередь. Я кое-что тебе покажу. Раскрою пару секретов. Ты, наверное, думаешь, что я не причиню тебе вреда перед визитом Сехмет?

Теофил Рух отпустил Соткен и подобрал меч.

Йорген рассмеялся.

— Я не шутил про твой горб, смертный. Больше него у тебя только твоё раздутое эго. Сейчас мы это исправим.

* * *

— Грустненько вам, бабушки? — участливо поинтересовалась Невенка у вампиресс.

Арманда и Флёр — мрачные и неподвижные — сидели на своих стульях с резными спинками. Широко распахнутые угольно-чёрные глаза не моргали.

— Ну, крепитесь. Конечно же это нелегко — быть уверенными в достижении своих целей, а потом осознать, что это вовсе не ваши цели, а вы сами — просто жертвы двойной манипуляции.

Сёстры никак не отреагировали. Невенка, как могла, пыталась ободрить родственников.

— В конце концов, вы же просто живоходящие мертвецы. У вас нет ни души, ни совести — вам должно быть всё похуям. Вампиров интересует только кровь и развлечения.

— Души не существует, — безразлично откликнулась первая.

— Есть лишь безграничное пространство ума, — согласилась вторая.

— Кто тебе наплёл всю эту дичь про вампиров? — спросила первая.

— Ну, — замешкала Невенка, — Фильмы смотрела, книжки читала... Пока прежний мир существовал. А я неправа?

Первая удосужилась повернуть к ней лицо:

— Милая дочка, возможно ты особенная — на высшем, абсолютном, уровне. Оракул, или кто-то там ещё. Но этого мало, чтобы конкретно врубаться в происходящее. Знаешь — это как йогин, который оказался в прачечной. Он умеет летать над заснеженными вершинами гор, но настроить стиральную машину, чтобы освежить свою вонючую набедренную повязку — не в силах. Так и ты — суть понимаешь, но подробностей не улавливаешь.

— Вообще поляны не стрижёшь, — согласилась вторая из сестёр.

— Кто такой йогин? — лицо Оскаалы загорелась интересом.

— Вот видишь, — первая изобразила на лице жуткое подобие улыбки, — Я же говорю — сущность чувствуешь, но нихера не знаешь.

— Дурашка, — поддержала вторая слова сестры.

Невенка слегка покраснела.

— Однако это я — дурашка — спасаю сейчас ваши тощие задницы, а вы только выёбываетесь или грустите, когда узнаёте что-либо неприятное для ваших острых ушей.

Она гневно выхватила клинок из ножен, крутанула двойную мельницу, а потом снова убрала оружие.

— Если бы вы не были моими... — она долго подыскивала слово, но вторая (думаю это была Арманда) подошла и нежно приобняла её.

— То сожгла бы вас ко всем чертям, — закончила Невенка, всхлипнула и успокоилась, — А вы можете снова стать людьми?

— Ни в этой жизни, — ответила вторая (наверняка Флёр), — Давай ещё раз пройдёмся по нашему плану. Всё повторим сначала.

— Надо дождаться остальных, — сказала первая.

Во входную дверь постучали.

— Легки на помине, — блеснула Флёр знанием фольклора, и поплелась вниз — открывать.

Все трое были измазаны кровью. Шевалье и Его Преосвященство с двух сторон поддерживали Соткен. Голова женщины безвольно повисла вниз, скрывая лицо под тяжёлыми локонами волос.

— Кого заштопать? — встревожилась Невенка.

— Сначала приведите её в чувство, — Йорген аккуратно усадил кривушку на пустующий стул.

Арманда подошла ближе и присела возле её ног. Подняла волосы, оттянула веки — оценила. Проверила пульс на шее, сунула в рот женщине свои грязные пальцы и долго разглядывала её, покрытый жёлтой коростой, язык.

— Нужны "качели", — безапелляционно заявила вампиресса, отступая на шаг от больной и вытирая обслюнявленные руки о свою фиолетовую футболку, — Баронесса, подайте, пожалуйста наш саквояж с кокаином, ампулу морфина, зажигалку, столовую ложку и фильтр от сигареты.

— А с ним что, — строго спросила Флёр, указывая на спину епископа.

Вершина горба Его Преосвященства была аккуратно срезана — отсутствовали два верхних слоя — кожаный слой прикрывавшей его тело бригантины, и слой кожи этого самого вышеозначенного тела.

— Поскользнулся, — мрачно просипел горбун.

— Упал на меч, — согласился шевалье.

— Чудом выжил, — пролепетала Соткен.

— Я им займусь, — сказала Флёр, скидывая свою курточку.

— А пока мы лечим наших товарищей, поведай им, милая Невенка то, что недавно рассказала нам. Скорее всего они не поверят — сейчас не поверят. Но будут иметь представление о том, что делать, когда всё начнётся.

— Хорошо, бабушка Арманда, — послушно ответила Невенка.

Потом поведала.

* * *

По каменистой отмели, вонзающейся острым полумесяцем в тело северного моря, неспешно прогуливались двое. Немолодая уже пара. Они прекрасно подходили друг другу. Одинаковая кожаная одежда средневековых мечников, над плечами — длинные рукоятки полуторных клинков. Оба — и мужчина и женщина — были уродами. Кривая женщина припадала на одну ногу — значительно короче второй. Горбатый мужчина страдал чудовищным косоглазием. Они любовались окружающим их пейзажем — гордая стрела маяка возносилась непокорной коронованной головой к самому небу; сверху неспешно сыпал декабрьский пушистый снег. Снежинки тонули в белых барашках пены, волны накатывали на мокрый песок и камни — море пыталось потопить дерзкую косу, рассекающую его плоть. Красное солнце медленно тонуло в туманном мороке горизонта, и сумерки уже подступали со всех сторон.

— Ах, милый Тео, — всплеснула руками женщина, — Какая красота. Не хватает лишь одного штриха.

— Какого штриха, любимая, — прищурился горбун.

— Белоснежной яхты, разрезающей своим острым носом эти бурные воды, — грустно сказала женщина.

Горбун лишь улыбнулся, вытянул вперёд длинную, как у обезьяны руку и ткнул грязным пальцем куда-то вдаль.

— Не хватает? А это, мать твою, что?

По беспокойным водам Балтики, задирая вверх свой тупорылый нос, жёлтый и облупленный, словно больничная раковина, к маяку спешил неуклюжий паром. На тусклом хромированном флагштоке развевался синий штандарт. С его драного полотнища хищно взирала оскаленная волчья морда.