Когти гнева

Глава 1, в которой соприкасаются усами

— Ай! Ау! Зачем вы так больно чеш-ш-ш-шете? — Маркиза зашипела и выгнулась дугой.

— Сейчас, сейчас, моя кисонька, моя девочка. — Нина Пална в очередной раз полоснула белоснежную кошачью спинку пуходёркой. — Сейчас я тебя избавлю от этой гадости! Смотри, у тебя тут жуткие колтуны! — Она продемонстрировала Маркизе клочки свалявшейся шерсти, повисшие на металлических зубчиках.

— О, эта пытка будет длиться и длиться! — заныла Маркиза. — Когда вы рубили кур и питались мясом, вас абсолютно не волновали мои колтуны! А эти огурцы-помидоры свели вас с ума! В них явно не хватает каких-то важных для вашего мозга элементов!

— Да-да, моя кисечка, я знаю, ты это любишь! — Нина Пална очистила пуходёрку от шерсти и снова взялась за дело. — Любишь причёсываться, да, моя сладкая масечка?

— Я совершенно не люблю причёсываться! — простонала Маркиза. — Пустите меня! Зачем вы меня обижаете?

— Да-да, моей кисюлечке нравится, когда её чешет мамочка …

— Вы мне не мамочка!

— Ещё немножечко — и мамочка из тебя сделает принцессочку … А что это у нас тут? Опять колтун, что ли? Для выставки нам колтуны совсем не нужны, правда, масечка? Для выставки нам нужна красивая котечка … Сейчас мы его р-раз и … ай! Ты что, укусила мамочку?! Шипишь на мамочку?! Разве можно?

— У меня болевой ш-ш-шок! — Маркиза вырвалась из рук Нины Палны, запрыгнула на подоконник и от возмущения даже плюнула в горшок с кактусом.

— Не вздумай убегать сегодня от мамочки! — Нина Пална решительно шагнула к окну. — Мамочка ещё тебя будет стричь и купать перед выставкой!

— Ну уж нет. — Маркиза дождалась, пока Нина Пална подойдёт совсем близко, и со всей возможной грацией выпрыгнула в окно.

— Маркиза! Не смей! Был дождь! Испачкаешь лапки!

Маркиза распушила хвост и с большим достоинством пересекла двор, стараясь наступать в самую грязь — так, чтобы белоснежные штанишки стали бурыми до самого живота. Потом она начала было точить коготки о ствол любимого дуба — но вспомнила, что Нина Пална с утра их зверски остригла. Маркиза потрогала лапкой кору: достаточно рельефная, многослойная. По такой даже на обрубках когтей можно забраться на самый верх …

— Не делай этого, — раздался голос из ветвей. — Был дождь, и кора очень влажная, легко поскользнуться.

— А ты кто такой вообще? — Маркиза на всякий случай раздулась в белоснежный меховой шар. — Что ты делаешь на моём дереве на моей территории?

— Я Младший Барсук По …

— А, котик, я тебя помню! — Маркиза быстро оглядела Барсукота, сползавшего по стволу, и с облегчением сдулась. —

Ты из полиции!

— Я не котик, я … Впрочем, не важно. Я тут просто проходил мимо …

— По моей территории?

— Э … да, полиция иногда патрулирует и частные территории … Так вот, я проходил мимо и …

— … И случайно залез на моё дерево?

— И пошёл дождь, и тогда я позволил себе залезть на это дерево, чтобы укрыться в кроне.

— Несмотря на то, что на этом стволе — мой запах? — Маркиза зажмурилась, слегка потёрлась щекой о дерево, а потом понюхала кору.

— Да, несмотря на запах. То есть, вернее, наоборот.

— Что наоборот?

— Наоборот, этот запах показался мне привлекательным. И я залез на дерево. Вот.

— И как я понимаю, ты прячешься на моём дереве от дождя не в первый раз. — Маркиза подошла к Барсукоту так близко, что на секунду они соприкоснулись усами. — Я чувствовала твой запах вчера, и позавчера, и позапоза …

— В последние дни дожди что-то зачастили, — прошептал Барсукот. — Что поделаешь, весна.

— Весна, да. Листочки ещё не распустились. И с дерева прекрасный обзор, не так ли? — Маркиза трижды обошла вокруг Барсукота, каждый раз слегка задевая его правое ухо своим пушистым хвостом. — С него видно всё, что происходит в доме.

Барсукот нервно дёрнул ухом:

— Да, обзор неплохой.

— Сегодня ты смотрел, как Нина Пална меня чесала. Тебе это нравилось?

— Нет. То есть да.

— Так нет или да?

— Нет, мне не нравилось, что она использует этот отвратительный инструмент …

— Пуходёрку.

— Ужасное слово. Но — да, мне нравилось наблюдать за тобой. Ты такая пушистая, белая …У нас в лесу нет таких пушистых и белых … таких красивых зверей. Ну вот, я это сказал.

— Правда? В вашем лесу нет кошек?! Ты там единственный кот?

— А я не … Впрочем … Хотя … Ну, в общем, в нашем лесу нет кошек.

— Какой кошмар. Но если нет кошек, кто же у вас тогда самый красивый зверь?

— Самый красивый … — Барсукот задумался. — Вероятно, Песец.

— Песец?! Он разве тут водится?

— В последнее время водится. Приехал откуда-то с севера в Дальний Лес.

— Пушистый?

— Весьма.

— Какого цвета?

— Белый.

— Как я?

— Нет, ты гораздо белее! — горячо заверил её Барсукот. — Особенно когда чистая.

— О, я специально залезла в грязь, — засмеялась Маркиза, — чтобы побесить Нину Палну.

— Вот ты смеёшься, а глаза у тебя печальные, — сказал Барсукот.

— Ты наблюдательный.

— Конечно. Ведь я полицейский. Эта Нина Пална … Она делает тебе больно?

— О да, — кивнула Маркиза. — И физически, и морально.

Барсукот почувствовал, как кровь прилила к ушам.

— Я с ней разберусь. Скажи мне, что она с тобой делает?

— Она вычёсывает у меня колтуны, стрижёт мне когти, даёт противные витамины для шерсти, она ужасно фамильярно себя ведёт, всё время мне тыкает, считает себя моей мамочкой …

— Так, что ещё? Пока что состава преступления я не вижу.

— Ещё она безвкусно одевается, это страшно меня травмирует. Вон, видишь, в каких ужасных сапогах она шлёпает по двору?

— Но … хм … Ты вроде сказала, она делает тебе больно?

— А это больно. Мне больно смотреть на её резиновые жёлтые сапоги.

— Маркиза-а-а! Кися-а-а-а! Кыссс-кссс-ксс-ксс-кссс!

— Смешная, правда? Она считает, что я отзываюсь на «кыссс». Как будто я какая-то уличная побирушка, а не породистая, пушистая, белоснежная персидская кошка. — Маркиза громко мяукнула, чтобы Нина Пална её заметила, потом повернулась к ней задом, задрала хвост и направилась к дыре в заборе.

— Куда ты пошла, моя кисонька, моя масенька?

— Пойду прогуляюсь по лесу, Нина Пална! — Маркиза выскочила в дыру, Барсукот следом.

— Куда ты ушла от мамочки, моя сладкая? — Голос Нины Палны по ту сторону забора горестно сорвался.

Маркиза вздохнула и закатила глаза:

— Она абсолютно не понимает нормальную речь. С тех пор как отказалась от мяса и перешла на овощи, совсем плохо соображает. Даже жалко её. Бедная Нина Пална. Она без меня — никак. Не справляется. Буквально всё на мне держится. Весь её мир, понимаешь?

— Да.

— Поэтому я никогда не смогу её бросить. Это было бы слишком жестоко. Так ты идёшь, Кот Полиции?

— Я не … Не то что … Куда иду? — Барсукот вопросительно выгнул спину.

— Как куда? Ты что, тоже вегетарианец, кот? Я же сказала — пойду прогуляюсь по лесу.

— Я не … Вообще, я действительно …

— Ты со мной или нет? У меня мало времени. Мне нужно сейчас погулять, чтобы побесить Нину Палну, но потом мне ещё купаться и стричься, у меня завтра конкурс красоты в Доме культуры.

— Ты победишь.

— Естественно. Так ты ведёшь меня в лес гулять?

— Я … Да. Конечно!

— У вас там есть хоть что-нибудь интересное?

— У нас там …

Барсукот застыл, перебирая в голове варианты. Ему казалось, от напряжения он вот-вот полиняет. Такая кошка — белоснежная, персидская, гордая, чем её поразишь? А лес — такой домашний, обыденный, повседневный. Что там показывать королеве красоты? Берёзы, ёлки, иголки, дупла, птичий помёт? Это убого. Болото с прошлогодней клюквой? В принципе, романтично. Но скучно. Что может быть скучнее, чем прошлогодняя клюква? Или вот неподалёку от полицейского участка есть большая лужа с дождевыми червями на дне. Их можно нащупывать лапой и ловить вслепую. Довольно весело. Но как-то неромантично … И вдруг он даже заурчал — осторожно, на первой громкости блаженства, — от осенившей его идеи:

— Не желаете ли сходить на вернисаж? У нас сегодня открытие подземной выставки искусства Дальнего Леса.