Он развернул меня спиной к себе, и резко дёрнул мои бёдра на себя. Я успела опереться о кафельную плитку, и заорала нечеловеческим криком, когда он погрузился в меня без предупреждения, резко и грубо, причиняя боль вперемешку с удовольствием. Саша тоже крикнул, начав двигаться с неимоверной скоростью. Мне было обидно, страшно, больно, я задыхалась. Задыхалась от того, что это безумие на самом деле происходит со мной, что его руки впиваются в мою кожу с такой силой, что я вот–вот услышу хруст собственных костей. Я задыхалась, потому что я не могу сопротивляться. Он сломал меня, подчинил своей воле; он мог делать со мной, что угодно, и мне это нравилось. Боже, как мне это нравилось…
Свой второй оргазм за вечер я пережила через пару минут. Он кончил следом, кусая меня за плечо, наверняка оставляя чёткую отметину.
Я обмякла и начала сползать на пол, но его руки меня подхватили, крепко прижав к себе. Глотая давящие меня слёзы, и дрожа от холода, я произнесла в стену:
– Ты псих. Что ты наделал?
Продолжая держать меня одной рукой, он потянулся к крану и дал тёплую воду. Моя дрожь не прошла, и я всхлипнула.
– Прости, – сказал он мне в шею, – Я не могу.
Я затрясла головой, брызгая мокрыми волосами во все стороны.
– Я не могу тебя отпустить, – продолжил он, – Я сам не свой. Я ничего не могу поделать.
– Обратись к врачу, Саша, – выдавила из себя я, убирая его руки, и разворачиваясь к нему лицом, – То, что ты сделал, это… Это…
Я судорожно вздохнула и закрыла глаза, так и не найдя нужных слов.
– Я знаю. Прости, – сказал он, понуро опуская голову.
– Так не может продолжаться, – продолжила я, – Это должно закончиться.
Он посмотрел на меня и клянусь, в его взгляде было такое отчаяние, что я тут же пожалела о своих словах. Он прижал меня к себе и поцеловал. А потом начал повторять, как заговорённый:
– Только одна ночь. Прошу тебя. Всего одна ночь, и я уйду. Я оставлю тебя в покое.
ГЛАВА 33
Предрассветный свет мягко просачивался сквозь мои веки. Я зажмурилась, а потом повернулась, и наткнулась на твёрдое тёплое тело, лежащее рядом. Оно подняло руку и переместило её за мою спину, крепко прижимая меня к себе. Я вздохнула, и ноздри наполнились пряным ароматом, который был мне знаком. Не открывая глаз, я улыбнулась и прижалась к нему сильнее.
– Как же мне тебя не хватало, – пробормотала я во сне.
Прохладная ладонь принялась поглаживать меня по плечу и всё моё тело мгновенно покрылось мурашками. Когда уже знакомое мне лёгкое движение губ скользнуло по моим волосам, я довольно вытянула свободную руку, и принялась шарить ею под одеялом, спрятав от своих глаз обручальное кольцо. Ощупывая крепкие выпуклости, мощные плечи и твёрдый живот, я опустила руку, и провела пальцами по небольшой поросли внизу.
– Ммм, – отозвался довольный голос сверху.
– Ммм? – передразнила я, поднимая голову и опираясь на локте, – Это всё, что ты можешь сказать?
Я прищурилась, а потом сразу же улыбнулась. Саша приоткрыл один глаз:
– И тебе доброе утро.
Я покачала головой, поджав губы.
– Bon matin, mon amour[22], – шепнул он.
Я заползла на него сверху и уткнулась носом в шею. Со вчерашнего дня на ней появилась лёгкая щетина, которая приятно щекотала мою кожу.
– Скажи ещё, – попросила я, проводя рукой по его губам.
– Que femme veut – Dieu le veut[23], – тихо отозвался он, целуя кончики моих пальцев.
Кровать шелохнулась под нами, и на ней зашуршало постельное бельё. Сильные руки мягко уложили меня на спину, и бедро раздвинуло мои ноги. Я сразу же отозвалась на призыв, закидывая их ему на талию.
– Ещё, – его тёмно–карие глаза засветились от моей просьбы.
– Ce qui ressemble a l'amour n`est que l'amour, Alice[24].
Моё имя прозвучало так… Благоговейно, что я с трудом собрала себя по кусочкам.
– О, Господи… – простонала я, когда он приподнял бёдра и мягко опустился внутрь моего тела.
– Ещё? – спросил Саша.
– Да, – ответила я, проведя пальцами по его спине, отчётливо ощущая вибрацию наших тел.
– Je t'aime, – хрипло прошептал он мне в ухо, продолжая плавное движение, – Ещё?
– Да! – выдохнула я, царапая его кожу ногтями.
– Je t'aime, je t'aime, je t'aime, – повторял он с придыханием, прикусывая мой подбородок.
Этот прекрасный момент, казалось, длился вечность. Не было ничего, кроме этих тёмных глаз, жадно смотрящих в мои глаза; этих губ, влажно исследующих каждую мою впадинку и складочку; этих рук, сжимающих мои бёдра и оставляющих холодный отпечаток на моём теле. Время остановилось для нас, даря незабываемое наслаждение, заставляя забыть о том, кто мы есть на самом деле.
Когда утреннее Женевское небо начало светлеть, я глубоко вздохнула, зарываясь в тёплую подушку лицом. Саша тоже отозвался тихим вздохом и сказал:
– Вот и всё. А счастье было так возможно, так близко, – процитировал он Татьяну из «Онегина», и придвинулся ко мне.
– Животное, ты мою одежду порвал, – простонала я в подушку, вспоминая прошедший вечер, – В чём я вернусь в гостиницу?
– Я стащу для тебя платье у кого–нибудь из спальни, – довольно хмыкнул он, – А ты машину угробила. Мне даже страшно представить, что с ней стало благодаря твоей туфле.
– Один–один, – буркнула я, – Ты серьёзно украдёшь одежду?
Я развернулась и уставилась на него с интересом.
– Да, – кивнул он, ухмыляясь.
– У кого?
– Тут много особей женского пола, – он повёл плечом, – Дом огромный, если ты не заметила.
– Заметила, – ответила я, – Кто все эти люди?
– Да так, никто, – фыркнул он, садясь на кровати, – Друзья сняли этот особняк на время пребывания в Женеве, – он вздохнул, и устало потёр шею, – Половину народа я в глаза не видел ни разу в жизни. Лежи здесь, я сейчас приду.
Он поднялся на ноги и стянул со стула трикотажные пижамные брюки. Скользнув в них, он подошёл к двери, и я возмущённо зашипела:
– Рубашку надень, Тарзан.
Саша звонко расхохотался, а потом вернулся ко мне и запечатлел быстрый поцелуй на моих губах.
– Я мигом, – подмигнул он мне, и скрылся из спальни.
Я легла на спину и посмотрела в потолок, украшенный лепниной и вензелями. У меня появилось такое чувство, что я – приговорённая к смерти и вот–вот взойду на эшафот. Что с каждой секундой мою грудь покидает последний отведённый мне выдох. Ещё чуть–чуть, и холодная сталь гильотины коснётся моей шеи, и я снова забудусь во сне, но на этот раз навечно. Мой принц на белом коне больше не войдёт в темницу на самом верхнем этаже башни, не разбудит меня поцелуем и не заставит сердце трепетать, смотря тёмными глазами мне в душу.
Когда дверь скрипнула, я перевела взгляд на неё.
– Это я, – шепнул Саша, неся в руках стопку вещей.
– Я вижу, – отозвалась я тихо.
– Держи, – он протянул мне что–то вязаное и джинсы, – Всё, что удалось найти.
– Ну, выбирать мне не приходится, – выдавила из себя я, сползая с кровати.
Схватив одежду, я натянула узкие джинсы, которые оказались мне по размеру и надела свободный кремовый свитер. Он был крупной вязки и грудь предательски просвечивала под мягкой нитью. Промаршировав мимо бывшего босса в ванную, я принялась изучать своё отражение в зеркале. Не найдя там никаких перемен, кроме синяка, я облегчённо вдохнула.
Саша нарисовался рядом со мной и приспустил свитер, обнажая моё плечо. Он провёл рукой по моей лопатке, на которой была татуировка и, нахмурившись, уставился на кровоподтёк. Потом поцеловал меня в шею и отступил на шаг.
– Кофе будешь? – напряжённо сказал он, и я кивнула, – Тогда спускайся на кухню.
Это он скомандовал своим начальственным тоном. Я уставилась на него в удивлении, как будто передо мной стоял другой человек. Такая резкая перемена в настроении окончательно сбила меня с толку, и я решила, что самое верное решение – сделать вид, что ничего не произошло. Когда он удалился, я умылась и почистила зубы щёткой, найденной возле раковины. Пригладив растрёпанные волосы, я вышла из спальни и прислушалась. В коридоре стояла абсолютная тишина.
Когда я начала спускаться по лестнице, она скрипнула, и я поморщилась. Обхватив себя руками, я как можно тише спустилась вниз и пошла на звуки готовящегося кофе. Шум кофемашин ни с чем не спутаешь. Когда я вошла в арку, мой рот мгновенно наполнился слюной от запаха.
– Мы никого не разбудим? – спросила я, и Саша дёрнулся, резко оборачиваясь.
Я вскинула руки в успокаивающем жесте.
– Не думаю. Шесть утра всего, – устало сказал он.
Я повела плечом и подошла к нему ближе. Он протянул мне дымящийся латте в высоком стакане, я довольно улыбнулась и залезла на большой деревянный стол, свесив ноги. Отпив глоток, я закатила глаза от удовольствия. Когда босс подошёл ко мне вплотную, упираясь своим причинным местом мне в коленки, я замерла на секунду, а потом улыбнулась. Он ответил тем же.
– Вызовешь такси? – спросила я, и он кивнул, мгновенно потеряв свою улыбку, – Моя сумочка в машине?
Он помотал головой, разнося вокруг аромат своего тела вперемешку с кофе.
– Я забрал её ночью. Она возле входной двери.
Я кивнула и продолжила поглощать свой кофе. Когда Саша вызывал такси, я снова залюбовалась звучанием его голоса, произносящего удивительный французский язык. Допив латте, я спрыгнула со стола, и пошла в прихожую. Взяв свою сумочку, я проверила мобильник.
Ни одного звонка. Странно, но облегчения это не вызвало.
Стоя возле большой двери, я скользнула босыми ногами в чьи–то сапоги на плоской подошве. Саша стоял позади меня, непривычно переминаясь с ноги на ногу. Я повернулась к нему лицом, слегка коснулась губами его щёки и отодвинулась.
– Ну, пока, – выдавил из себя он, отводя глаза в сторону.
– Ну, пока, – отозвалась тихим эхом я.
***
Когда я бесшумно вошла в свой номер Swiss Luxury Apartments, Никита спал. Сняв с себя одежду, я забралась под одеяло. Положив голову на подушку, я посмотрела на своё отражение в зеркале туалетного столика, стоящего напротив.
– Кто ты? – мысленно спросила у меня блондинка.
– Не знаю, – ответила ей я.
ГЛАВА 34
В конце отпуска, я чувствовала себя так, как будто сижу на бочке с порохом, и она вот–вот рванёт подо мной. Я вздрагивала от каждого шороха, звонка телефона, сигнала автомобильного клаксона на улице и от прикосновений Никиты. Даже стены в гостиничном номере с шипением твердили: «Изменщица». Слава Богу, что у мужа был перерыв в тренировках перед игрой, иначе я начала бы рвать на себе волосы, пытаясь заглушить этот мерзкий шёпот.
Мы поездили вдоль Женевского озера, посетили Шильон и знаменитый фонтан. Пока парни восхищались достопримечательностями, яхтами и помещениями старинного средневекового замка, я повсюду искала невидимую точку, которая обычно помогала мне сосредоточиться и думать. Точку я так и не нашла, поэтому в моей голове гулял настоящий хоровод мыслей.
Саша не появлялся. Я не видела его с того момента, как попрощалась с ним утром. Он сдержал обещание.
Хуже всего было то, что Никита ничего не заметил. На следующий день, он спросил меня, как прошёл девичник, и в ответ на моё натянутое: «Супер», принёс мне стакан воды и две таблетки аспирина. Он даже не заметил, что моё лавандовое платье испарилось из номера. Когда я сидела в ресторане с цепочками на открытой спине, и отмечала с друзьями Никиты их победу над швейцарцами, я почувствовала себя призраком. В буквальном смысле. Они громко гоготали, шутили, обсуждали детали хоккейного матча, а я не смогла уловить ни одного слова. Вокруг меня просто стоял гул, их рты открывались и закрывались. Я переводила глаза с одного лица на другое, в надежде хоть что–то понять. Но так ничего и не поняла.
Поднявшись из–за стола, я направилась к выходу из ресторана. Никита окликнул меня:
– Алиса! Ты куда?
Я повернула голову и попыталась изобразить улыбку. По моим ощущениям, вышло паршиво.
– Вернусь в гостиницу. Я устала.
– Хорошо, – ответил он, а потом просто переключил своё внимание на собравшихся за столом.
Вот так легко и непринуждённо, словно я невидимка.
Я как будто получила удар ногой в живот, и из меня со свистом вырвался воздух. Внезапно я осознала всю фальшь своего брака, этих отношений и вообще всей моей теперешней жизни.
Дойдя в слезах до гостиницы, я поднялась в номер и скинула с себя ненавистное мне платье. Взяв тонкую трикотажную ткань в руку, я посмотрела на неё, а потом подошла к мусорному ведру на крошечной нетронутой кухне и бросила платье туда. Оно скрылось в чёрном пластиковом мешке. Туда же полетели туфли на шпильке, кружевное бельё, узкие джинсы и шёлковая блузка ненавистного мне, но любимого Никитой, красного цвета. Выбросив эти вещи, я прошла в ванную и посмотрела на своё отражение. Умывшись, и смыв с себя косметику, я упёрлась руками в мраморную раковину. Взглянув на обручальное кольцо, я стянула его с пальца и положила рядом с краном. Когда я надела свои любимые свободные джинсы и длинный бесформенный свитер, я взяла телефон с маленькими наушниками, и снова спустилась вниз.
Шагнув в стареньких кедах на тротуар, я пошла по узким улочкам, выходя к озеру. Вставив наушники, я открыла папку, которую держала под паролем всё это время, и включила музыку.
Не пытайся оправдать, не выйдет
Только хуже станет, навсегда останется
Любить пытаешься, только уже поздно
Стало всё серьёзным, и возможно навсегда
Меня встретили переливающиеся огни вдоль береговой линии, уличные кафе, закрытые в это время года, яхты и причалы. Выйдя на один из них, я подошла к самому краю и села на холодные доски. Подобрав ноги, я обхватила колени руками и уставилась на воду. Она лежала ровной гладью, отражая электрический свет и звёздное небо.
Когда–нибудь наступит день
И мне найдутся твои грустные глаза
Среди толпы идущих лиц
Чужая стала для самой себя
Когда я смогла найти ту самую невидимую точку на поверхности воды, я уставилась на неё, и в моём мозгу щёлкнул переключатель. Взяв телефон, я принялась рыться в последних входящих звонках и нашла стёртый, но хорошо знакомый мне номер. Я нажала на вызов и из трубки раздались гудки. Длились они, наверное, целую вечность. Но они всё–таки прекратились, из телефона послышалось хриплое:
– Да?
– Я могу тебя увидеть? – сказала я дрогнувшим голосом.
На том конце невидимого провода воцарилось молчание.
– Где ты? – наконец–то сказал мой собеседник.
– Не знаю, – ответила я, продолжая изучать точку, которая хотела от меня ускользнуть, пошевелившись на дрогнувшей воде, – Сижу на причале.
– Алиса, где ты? – обеспокоенно спросил Саша, и я услышала на фоне какое–то вошканье, а потом что–то упало, – Да чтоб тебя, – рыкнул он куда–то.
Я вытерла щёки, которые стали покрываться тонкой солёной коркой. Потом подумала и сказала:
– Я сейчас посмотрю по картам. И пришлю тебе сообщение.
– Хорошо. Я уже одеваюсь.
Отключив трубку, я включила мобильный интернет с GPS, залезла в Google Maps и нашла своё местоположение. Карты мгновенно выдали мне название этого причала, и я скопировала его в сообщении:
«Genиve–De–Chвteaubriand»
Через несколько секунд пришёл ответ:
«15 мин»
Я вжалась головой в плечи и положила подбородок на колени. Нажав на play заново, я продолжила слушать музыку.
А вдруг ничего не изменится?
Вдруг разрушат сомнения?
И Вы всё никак не осмелитесь
И мне уже не захочется
Закроются наши возможности
А мы всё–таки не досказаны
Когда я почувствовала лёгкое дуновение холодного воздуха возле себя, я обернулась. Саша опустился на корточки рядом и озабоченно посмотрел на меня. Он что–то сказал мне, но его слова прозвучали вот так:
И всё быстро закончится
Даже ещё не начавшись.
От удивления я заморгала, а потом до меня дошло, что я в наушниках. Дёрнув провод, я уставилась на него. Он убрал мои растрёпанные от влажного воздуха волосы с лица и повторил:
– Что случилось?
Я перевела взгляд на воду, и зажмурилась. А потом выдала то, о чём всё–таки смогла додуматься пятнадцать минут назад:
– Кажется, теперь моя очередь просить одну ночь.
Он громко вздохнул, а потом поднялся.
– Поехали, – скомандовал он, и протянул мне руку.
Я схватилась за неё, и он с силой поставил меня на ноги. Потом посмотрел на мою одежду, задержав взгляд на кедах, и улыбнулся:
– Вот теперь я тебя узнаю.
ГЛАВА 35
Когда я смогла согреться, сидя у большого камина из красного кирпича, на часах было два часа ночи. Мой телефон валялся на полу и вибрировал в двадцатый раз за вечер. Я смотрела, как он умоляюще ползает по деревянным доскам, но так и не решилась снять трубку.
– Может, ответишь? – сказал Саша у меня над ухом.
Я покачала головой, и откинулась на его грудь. Он поднял бутылку с Джеком и отпил глоток. Потом поднёс её к моим губам, и легонько наклонил. Во рту перемешался обжигающий вкус виски с его слюной, и я расслабленно опустила плечи.
Огонь в камине тихонько потрескивал, и я вытянула ноги ему на встречу. Приятное тепло подступило к голым пяткам, и я растеклась в Сашиных руках. Мы сидели прямо на полу, на пушистой овечьей шкуре. Он облокотился на антикварное кресло с набитыми на обивке павлиньими перьями, а я устроилась у него между ног, опираясь на широкую грудь. Так мы сидели, наверное, целую вечность, периодически вздрагивая от каждого нового звонка.
– Саш, что мне делать? – спросила я, когда перестала хрипеть от холода.
Я почувствовала спиной, как он пожал плечами. Он сделал ещё один глоток, а потом положил голову мне на плечо, уткнувшись носом в шею. Глубоко вздохнув, он поднял голову и сказал:
– Ничего. Живи дальше.
Я повернулась и уставилась на него круглыми глазами. Он едва улыбнулся и откинул прядь моих волос с лица, и легонько коснулся моего носа губами. Я зажмурилась от удовольствия, а потом снова отвернулась и положила на него голову.
– Ты думаешь, у меня получится? – спросила я, глядя, как языки пламени пляшут над дровами.
– Зная тебя, я думаю, ты справишься.
Он обхватил меня рукой, и снова поднёс бутылку к моему рту. Я сделала глоток, и продолжила:
– То есть, ты считаешь, что я смогу врать ему, как ни в чём не бывало?
Он хмыкнул:
– Скажи мне одну вещь – он знает про Тео всё?
Я замолчала.
– Значит, нет, – вынес вердикт босс, – Почему?
Подумав пару секунд, я честно призналась:
– Он помнит меня девчонкой, круглой отличницей, любимицей всей школы. Как я могу ему рассказать, чем я занималась? Это его уничтожит.
– Может да, а может, и нет, – протянул Саша.
– Не знаю, – вздохнула я.
– На самом деле, ты не рассказала ему, потому что это уничтожит тебя. Пока он видит в тебе идеальный образ хорошей девочки, ты сама веришь в это.
– Да ты прям психолог, – буркнула я.
– Я не психолог, просто прожил немного дольше тебя, – он отпил из бутылки, и продолжил, – Вы, женщины, постоянно придумываете себе какой–то идеал и стараетесь ему соответствовать. Проблема в том, что рано или поздно идеалы рушатся, и тогда ваша сущность всплывает на поверхность.
– Спасибо за комплимент, – недовольно проворчала я, – Ты только что ненавязчиво назвал меня шлюхой. Снова.
Саша громко расхохотался, отчего я затряслась на нём. Потом он выдал:
– От того, что ты изменяешь мужу, ты не становишься шлюхой, – он вздохнул, – Просто так сложились обстоятельства.
– Успокоил, – фыркнула я.
Он вздохнул и подвинул меня рукой. Потом потянулся к моему мобильнику, взял его в руку и нажал на круглую кнопку. Экран загорелся, оповещая о непрочитанных сообщениях и не отвеченных звонках. Когда он ввёл пароль и разблокировал телефон, я не сдержала вопль отчаяния:
– Как ты догадался?!
Он хмыкнул, набирая что–то на экране, а потом поднял глаза на меня:
– Алиса, ты мать. Какой ещё у тебя может быть пароль, если не имя твоего ребёнка?
– Дата рождения, например, – буркнула я, – Что ты пишешь?
– Пишу Никите, что с тобой всё в порядке, и ты позже объяснишь.
Посмотрев на него, как на явление Христа народу, я сглотнула.
– Зачем?
– Так будет правильно.
Отправив от моего имени эсэмэску моему мужу, он снова принял прежнюю позу и притянул меня к себе, продолжив приговаривать виски.
– Мне кажется, что я героиня какого–то неудачного любовного романа, – выдала я, покорно устраивая голову у него на груди.
Саша снова заржал, и я недовольно зашипела:
– Тише ты, нас услышат.
– Не услышат. Это отдельное крыло в доме.
– Зачем стоить в доме отдельное крыло? – задала я тупой вопрос и нахмурилась.
– Скорее всего, для гостей. Мне, в общем–то, всё равно, – хмыкнул он, – Но в данной конкретной ситуации это нам на руку.
– Не то слово, – пробормотала я.
Саша замолчал, в очередной раз, прикладываясь к бутылке.
– Саш, – протянула я.
– Ммм, – промычал он в ответ.
– Почему ты взял меня на работу?
– Ты мне понравилась.
– Чем?
– Всем, – коротко ответил он, ставя бутылку на пол.
– Я же тебе грубила и обозвала тебя козлом, – сказала я с улыбкой, вспоминая.
– Это завело меня ещё больше, – он фыркнул, – До тебя меня называли козлом только в одном случае.
– В каком? – я повернулась к нему с интересом.
– Когда я вызывал такси среди ночи.
Я залилась краской, и он расплылся в довольной улыбке. Поцеловав меня в лоб, он снова развернул меня спиной к себе.
– Значит, мне, можно сказать, повезло, – протянула я.
Он непонимающе хмыкнул. Я пожала плечами:
– Мне ты такси ни разу не вызывал. Кстати, как твой Бентли?
– Скучает по тебе, – я невольно улыбнулась, – И такси я тебе всё–таки вызвал. Недавно.
– Ну, в сложившихся обстоятельствах, я всё равно не могу назвать тебя козлом.
Я снова нахмурилась, и повернула голову, посмотрев на свой мобильник. Он замолчал, и спокойно лежал на полу, рядом с Сашиной ногой.
– Всё в порядке, – крепкие руки сгребли меня в охапку, и прижали к себе со всей силы.
– Мне кажется, я не выдержу всего этого, – выдохнула я, зарываясь лицом ему в шею.
– Выдержишь. Ты сильная. Уж я–то знаю, – тихо сказал он. А потом отстранился и посмотрел на меня с улыбкой, – Ты слышала про Роберта Рождественского?
– Это писатель? – спросила я с интересом.
– Нет, поэт. У него есть замечательные стихи. Недавно наткнулся в библиотеке, и почему–то сразу вспомнил о тебе.
– Поделишься?
Саша снова прижал меня к себе, и начал спокойно читать у меня над ухом.
Будь, пожалуйста, послабее.
Будь, пожалуйста.
И тогда подарю тебе я чудо запросто.
И тогда я вымахну – вырасту, стану особенным.
Из горящего дома вынесу тебя, сонную.
Я решусь на всё неизвестное, на всё безрассудное –
В море брошусь, густое, зловещее, и спасу тебя!
Это будет сердцем велено мне, сердцем велено...
Но ведь ты же сильнее меня, сильней и уверенней!
От этих слов у меня перехватило дыхание. Я замерла и прижалась к нему, словно пытаясь проникнуть в его тело, перемешаться с его кровью, дыханием, стучать его сердцем в груди. Когда он продолжил, я, не выдержав, всхлипнула.
Ты сама готова спасти других от уныния тяжкого,
Ты сама не боишься ни свиста пурги, ни огня хрустящего.
Не заблудишься, не утонешь, зла не накопишь,
Не заплачешь и не застонешь, если захочешь.
Станешь плавной и станешь ветреной, если захочешь...
Мне с тобою – такой уверенной – трудно очень.
Он повернул моё лицо, взяв за подбородок, и вытер слёзы большим пальцем. Потом наклонился и поцеловал мою щёку. Нахмурившись, он поднял голову и посмотрел на меня долгим взглядом. Потом снова склонился, и прошептал в уголок моих губ:
Хоть нарочно, хоть на мгновенье – я прошу, робея,–
Помоги мне в себя поверить, стань слабее.
ГЛАВА 36
– Алиса, просыпайся, – тихо сказал мягкий голос где–то надо мной.
– Нет, ещё чуть–чуть, – пробормотала я, натягивая на себя одеяло.
Когда оно стало сползать и меня обдало холодом, я зажмурилась. Открыв глаза, я уставилась на одетого Сашу, сидящего на краю кровати.
– Какая же ты сволочь, – буркнула я.
– Подъём, – скомандовал он, – У тебя есть пять минут, чтобы проснуться.
– А потом? – я приподнялась на локтях, и поймала довольный взгляд, остановившийся на моей голой груди.
– Позавтракаем и прогуляемся, – он улыбнулся и наклонился, целуя меня в живот, – Здесь красивый лес, прямо за домом.
Отпихнув его голову от себя, я села, свесив ноги с кровати, и поморщилась от холода. Выхватив у него одеяло, я закуталась в него с головой, и встала. Просеменив в крошечную гостевую ванную, я оглянулась в поисках полотенца. Не найдя оного, я выглянула обратно в спальню. Саша продолжал восседать на кровати.
– Здесь полотенца нет, – бросила я.
– Сейчас принесу, – сказал он, вздыхая, – И стащу что–нибудь с кухни.
– И кофе, кофе мне, – попросила я умоляющим голосом.
– Обязательно, – улыбнулся он, вставая.
Я проводила его спину взглядом, потом скинула одеяло, оставив его в дверях ванной, и вошла в душевую. Когда меня окатило ледяной водой, я недовольно вякнула. Вода стала теплее, и я расслабилась. Закрыв глаза, я позволила тёплым струям стекать с меня. Потом я взяла маленький флакончик с жидким мылом на металлической полке в углу кабинки, и выдавила немного себе на ладони. Намылившись, я смыла с себя пену с лёгким лимонным запахом. Услышав плавное скольжение двери душевой, я обернулась. Саша протянул мне полотенце и бросил свой фирменный взгляд на моё тело, от чего я чуть не вспыхнула открытым пламенем. Выключив воду, я обмоталась в полотенце и собралась выбраться из кабинки, но он преградил мне путь.
– Может, отойдёшь? – буркнула я, вопросительно поднимая брови.
Он встрепенулся, сделал шаг в сторону, и потом с улыбкой сказал:
– Залюбовался.
Я тоже растянулась в улыбке и вылезла из крошечной душевой. Подо мной мгновенно образовалась лужа на холодном полу. Встав на цыпочки, я вернулась в спальню и принялась вытираться, сидя на кровати, от чего на смятых простынях начало растекаться мокрое пятно. Саша остался стоять в дверях ванной, опираясь одной рукой о дверной косяк, и не сводя с меня глаз. Когда я закончила с вытиранием, я отбросила полотенце в сторону, и начала одеваться. Бывший босс всё–таки зашевелился, и медленно двинулся в мою сторону. Когда я надевала свитер, он стоял за моей спиной. Почувствовав дыхание на своей шее сзади, я зажмурилась от неожиданности. Мы постояли так немного, а потом он взял меня за руку и вывел в гостиную. На полу стояли две чашки кофе, тарелка с тостами и жареным беконом. При виде еды, у меня в животе заурчало, и я с жадностью неандертальца набросилась на завтрак.
– Откуда ты знаешь французский? – спросила я с набитым ртом.
Саша улыбнулся и отпил свой кофе.
– Я учился во французском лицее в Риге. А потом окончил курс французской филологии в университете.
– Так ты филолог? – я недоверчиво прищурилась.
Он кивнул.
– И каким ветром тебя занесло в клубный бизнес?
– Ну, на самом деле меня не очень интересовал клубный бизнес. Просто на фоне развода, делёжки бизнеса и имущества пришлось организовывать что–то, чтобы удержаться на плаву, – он пожал плечами, – Серёжа подкинул идею. Я вошёл в долю.
– Понятно. А почему Таллинн? – продолжила я допрос с пристрастием.
– В Риге меня каждая собака знает, – вздохнул он, отставил свою чашку и растянулся на полу, закинув руки за голову, – В Питере оставаться не хотелось.
– Ясно, – бросила я, принимаясь за свой кофе, – А здесь ты как оказался?
– В Женеве?
– Угу, – мыкнула я в свой кофе.
– На самом деле я не хотел сюда ехать. Я чуть не сдал билет за день до полёта.
– Что тебя остановило? – спросила я, слизывая пену с краёв чашки.
Саша зажмурился, а потом улыбнулся, приоткрывая один глаз:
– Я узнал, что ты будешь здесь.
Я уставилась на него круглыми глазами:
– Откуда?
– ВКонтакте.
– Ты следишь за мной в интернете? – выпалила я, чувствуя, как волосы на голове зашевелились от ужаса.
– Не слежу, а просто наблюдаю, – он довольно хмыкнул, – Кстати, зря ты удалила свой блог в ЖЖ. Было приятно читать про Тео. И вообще, – он вздохнул, – Было приятно знать, что ты счастлива.
– Ты определённо псих, – проворчала я, – Это же ненормально, ты понимаешь?
Он перекатился на бок и приподнялся на локте. Посмотрел на меня обжигающим взглядом и лукаво улыбнулся:
– Считай, что я твой поклонник.
Я покачала головой, но всё равно растянулась в улыбке.
– Ты обещал мне прогулку, – я решила перевести тему.
– Я передумал, – он схватил меня за руку, и я полетела на пол.
– Ты что творишь, дикарь! – взвизгнула я, пока он устраивался на мне поудобнее.
– Тише, – шикнул он, – А то всех напугаешь своими воплями. Когда вы улетаете?
Внезапное чувство вины захлестнуло меня, и я напряглась всем телом. Он почувствовал это и прижался ко мне сильнее, а потом наклонил голову к моему лицу и испытующе посмотрел на меня.
– Завтра вечером, – выдавила из себя я.
– Значит, у нас ещё есть время, – прошептал он, легонько касаясь губами моей щёки.
– Ещё есть, – отозвалась я, зажмуриваясь.
Жаль, что его так мало.
***
– Кстати, что стало с Мерседесом? – спросила я через час, устраиваясь на заднем сиденье такси.
Саша сел рядом и продиктовал адрес гостиницы. Потом повернулся на меня и вздохнул:
– Пришлось заплатить за новую краску и разбитое стекло.
– Много?
– Две тысячи.
Я присвистнула:
– Да, недешёвый вышел перепих.
Он звонко рассмеялся, и переплёл свои пальцы с моими. Потом поднял мою руку, и поцеловал её.
– Зато, останется память на всю оставшуюся жизнь.
– Это точно, – буркнула я, отворачиваясь к окну.
Остаток пути мы провели в тишине, держась за руку. Когда машина подъехала к входу, я повернулась и посмотрела на своего бывшего босса. Наши взгляды встретились. В его глазах скользнуло напряжение, а потом он натянуто улыбнулся. Я разжала пальцы, и он отпустил мою ладонь. Привычный мне холод отступил, и на его месте появилась пустота, которую он заполнил собой за эти несколько дней. Я придвинулась к Саше для поцелуя, но он даже не шелохнулся. Замерев перед его лицом, я пристально посмотрела на него, но не узнала.
Привычная непроницаемая маска заняла своё законное место. Он тихо сказал:
– Не надо.
Я отодвинулась, открыла дверь, и вышла из такси. Бросив последний взгляд на тонированное стекло, за которым скрылось его лицо, я сделала шаг в сторону гостиницы. Потом ещё один, и ещё. Когда я стояла напротив лифта, я крепко зажмурилась от боли, которая вросла в мои рёбра, растеклась по крови и прочно поселилась в моей груди.
Как будто мне в груди снова пробили зияющую дыру, вырвав сердце. Проблема только в том, что на этот раз я сделала это собственноручно.
Войдя в апартаменты, я нашла Никиту сидящим за обеденным столом между кухней и гостиной. Он сидел с поникшими плечами, сложив руки ладонями вниз на стеклянном столе.
Я медленно подошла к нему и села напротив. Когда муж поднял на меня глаза, я мгновенно забыла всё, что хотела ему сказать всего минуту назад.
– Алиса? – в его глазах стояли непролитые слёзы, тёмные мешки залегли на осунувшемся лице.
Он не спал всю ночь, гадая, где я. Как я могу ему сказать?
– Никита, прости.
– Алиса… – начал он, его голос срывался, – Я всю ночь себе места не находил. Я… – он запнулся, – Я не знал, где ты. Что случилось. Всё ли с тобой в порядке.
– Прости, – тихо повторила я, опуская глаза на гладкую прозрачную поверхность стола.
– Где ты была?
Я глубоко вздохнула, и на несколько секунд закрыла глаза. Качнув головой, я открыла рот и с моих губ начала срываться ложь, вперемешку с обрывками правды:
– Никита, помнишь, как мы познакомились? – он кивнул, – Я работала в клубе. У меня были отношения с моим начальником.
– Отношения?
– Да. Я недавно встретила его. Случайно. И это выбило меня из колеи, – это не было враньём, – Я хотела побыть одна. Прости, – а вот это уже далеко от правды.
Долгое молчание повисло в воздухе. Потом Никита громко вздохнул и по полу заскрипел стул. Когда он прикоснулся к моему плечу, я невольно вздрогнула и подняла на него глаза.
– Просто… – он внимательно посмотрел на меня, а потом нахмурился, – Не поступай так больше.
Я кивнула. Он наклонился и прикоснулся губами к моему лбу. Потом отстранился и сказал:
– Я люблю тебя, Лиса–Алиса.
Я ответила ему кивком головы и отвернулась к окну.
По стеклу забарабанили капли дождя. Этот удивительный город, который так точно улавливает моё настроение.
***
Зайдя в салон самолёта, я оглядела сидения быстрым взглядом и спокойно выдохнула. Тёплая ладонь легла мне на талию, подталкивая вперёд. Когда я уселась на своё место напротив иллюминатора, я сразу пристегнулась и вжалась в обивку кресла. Никита сел рядом и вытянул ноги. Он взял мою руку и крепко сжал. Я ответила усталой улыбкой.
Самолёт начал движение в сторону полосы, а потом замер, получая разрешение на взлёт. Пилот заговорил спокойным голосом из динамиков, стюардесса начала рассказывать про кислородные маски, спасательные жилеты и аварийные выходы. Я закрыла глаза, и открыла их только тогда, когда мы уже поднимались над озером. Посмотрев на ровную водную гладь, я невольно улыбнулась, запоминая это зрелище. Когда очертания города скрылись под облаками, я выдохнула в иллюминатор одними губами:
– Je t'aime.
Это была единственная фраза на французском языке, которую я смогла запомнить за эти две недели.
Декабрь, 2016
Со мною вот что происходит:
Ко мне мой старый друг не ходит,
А ходят в мелкой суете разнообразные не те.
И он не с теми ходит где–то
И тоже понимает это,
И наш раздор необъясним, и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
Совсем не та ко мне приходит,
Мне руки на плечи кладёт и у другой меня крадёт.
А той – скажите, Бога ради,
Кому на плечи руки класть?
Та, у которой я украден, в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
А будет жить с собой в борьбе
И неосознанно наметит кого–то дальнего себе.
Евгений Евтушенко, 1957
ГЛАВА 37
I feel something so right
Doing the wrong thing
I feel something so wrong
Doing the right thing
Глубокий бас прорывался из динамиков моей машины, и я невольно раскачивала головой в такт музыке. Мои губы сами собой протягивали слова песни. Конечно, меня не радовала эта версия данного трека, но ничего не попишешь – в машине валялось только два диска: альбом Макса Барских «По Фрейду» и записи дабстепа Никиты. Я, естественно, выбрала второе.
I could lie, could lie, could lie
Everything that kills me makes me feel alive
Мой телефон благополучно утонул в унитазе три недели назад, когда я не уследила за ним, и Тео схватил трубку со стола, решив поиграть в кораблики. Новый мобильник я решила пока не брать, потому что уже вышла новая модель айфона и Никита, мой муж, пообещал мне его купить в Англии. Он уехал на сборы на целый месяц. А мне пришлось вернуться в Таллинн, чтобы помочь маме. Она сломала ногу.
Я стою на светофоре, и мои внутренности в буквальном смысле скрючивает от мощного звука. Я никогда не любила электронную музыку, но, признаться честно, начала привыкать к дабстепу. Что–то было в этих ударных. К тому же, я моментально проснулась. В общем, невольно трясу головой и вытягиваю шею, подпевая обрывкам песни:
Lately I been losing sleep
Dreaming about the things that we could be
Повернув голову, я увидела, что молодой парень в машине слева от меня улыбается во весь рот белозубой улыбкой. Он подмигнул мне, а я залилась краской и пожала плечами. Подняв большой палец вверх, паренёк одобрительно кивнул:
– Хороший вкус, – проговорили его губы, и я невольно растянулась в улыбке.
Светофор подал зелёный знак, и я тронулась, сворачивая направо по Тартускому шоссе в сторону салона красоты. Раз уж я приехала в родной город, пора привести свою голову в порядок. В Хельсинки бешеные цены на парикмахерские услуги, так что за последние два месяца моя непослушная грива стала длиннее на пару сантиметров, стрижка совершенно потеряла форму, и предательские рыжие корни окончательно убили весь гламор, который я навела на свою несчастную шевелюру. В Женеве моя причёска имела хоть какой–то вид. Сейчас она выглядит отвратительно.
При воспоминании об этом городе, я судорожно сглотнула.
С недавних пор Женева – моё стоп–слово. Я туда никогда не вернусь, и, наверное, это к лучшему. Как и в Вегасе, всё, что было в Женеве – останется в Женеве. Как–то так.
«Je t’aime» – прошептал до боли знакомый голос в моей голове, и я нервно дёрнулась, заезжая на парковку. Поставив машину, я потрясла головой, и выключила зажигание. Музыка прекратилась, и я осталась сидеть в полной тишине. Обрывки воспоминаний волной накрыли меня, и я положила голову на сложенные на руле руки. Прошептав только: «Но ведь ты же сильнее меня; сильней и увереннее», я снова покачала головой, открыла дверь и выползла на улицу.
Меня мгновенно обдало морозным воздухом, и я выдохнула, выпуская пар из лёгких. Закрыв машину, я взяла талончик на парковку в автомате, и поплелась к небольшой стеклянной двери на углу дома.
Колокольчик радостно поприветствовал меня, когда я входила. В салоне никого не было, кроме моего парикмахера. Я решила подстричься в восемь утра. Спасибо Алевтине, что она согласилась подняться в такую рань.
– Алиса, здравствуй, – проворковала мамина подруга и широко улыбнулась.
Она держала в руках чашку кофе, и мой рот мгновенно начал выделять обильную слюну. Алевтина прищурилась и подмигнула мне:
– Я тебе оставила. Бери чашку, и садись. Как твои дела?
– Нормально, – сказала я, снимая пальто и водружая его на вешалку, – Мы не опоздаем?
– Нет, следующий клиент только в одиннадцать. Времени предостаточно, – она вытянула длинные ноги в узких джинсах и отпила свой кофе, – Сливки в холодильнике.
Я потянулась к полке над мойкой в углу помещения, и налила свеженький кофе из кофеварки. Потом наклонилась, и залезла в маленький холодильник, доставая оттуда пачку сливок. Приготовив себе свой «завтрак», я прошлёпала по мраморному полу, оставляя слякоть, и плюхнулась на диванчик рядом с Алевтиной.
Она пристально изучала меня глазами, и я робко улыбнулась, делая первый глоток.
– Ты так изменилась, – тихо сказала она, – Стала совсем взрослой.
Я пожала плечами:
– На голове у меня кошмар.
Алевтина звонко рассмеялась, и мне стало так уютно от её смеха.
– Брось, ты красавица даже с отросшими корнями. Но давай не будем пока о работе. Как Тео? Как ты устроилась в Хельсинки?
– Отлично. Тео растёт. Он сейчас в саду, мама определила его на месяц прямо возле дома. Я учу финский язык.
– Как замужняя жизнь? – она подмигнула мне, а я невольно напряглась.
Не то, что бы моя замужняя жизнь была плохой. Просто… Не идеальной.
– Нормально. Никита старается изо всех сил, – я выдавила из себя подобие улыбки и отпила глоток кофе.
– Это большая редкость, – вздохнула она и уставилась в зеркало у входа, – Мне не повезло с мужчинами, что первый, что второй мужья были скотами.
Я нахмурилась и посмотрела на неё. Разве мог кто–нибудь вести себя с ней как скотина? Она – само совершенство. Высокая и стройная, даже в свои сорок пять выглядит шикарно. Изящная, несмотря на рост, изысканная и грациозная. Выбеленные волосы волной спадают на плечи и блестят, как зеркало. Алые губы красивой формы всегда слегка улыбаются, а чётко–очерченные коричневым карандашом брови идеально подчёркивают светло–зелёные глаза в обрамлении густых ресниц. Странно, что ей не удалось найти своё счастье.
– Ну что, – вздохнула Алевтина, поднимаясь с диванчика, – Я пойду готовить инструменты, а ты пока полистай что–нибудь. Есть, кстати, свежий выпуск МК–Эстонии.
– Это здорово, хоть новости узнаю, – улыбнулась я и потянулась к стенду с журналами.
Отпив кофе, и взяв в руки газету, я перевернула её, чтобы заглянуть в светскую хронику. И в ту же секунду замерла, перестав дышать. Кофе застрял где–то в пищеводе между желудком и горлом.
«Известный бизнесмен, владелец сети клубов «Палаццо», со своей спутницей»
Сначала я ничего не поняла. Мне показалось, что на фотографии, рядом с Сашей стою я. Потом я пригляделась, и поняла, что рядом с ним стоит миниатюрная блондинка с ярко–розовой помадой на пухлых губах и светло–серыми глазами. Прищурившись, я принялась изучать снимок.
Саша остался таким же, каким я запомнила его в Женеве. На фотографии он смотрел в камеру холодным взглядом тёмно–карих глаз, и одной рукой обнимал свою спутницу за талию. Она напротив, широко улыбалась, обнажая ровные белые зубы. Мои глаза скользнули ниже, и я прочитала подпись:
«Александр Дворцов и Дарья на открытии Палаццо в Тарту. Александр и Дарья познакомились в октябре в Женеве, и с тех пор, по словам друзей и близких, никогда не расстаются».
Познакомились в Женеве. Какой же он всё–таки козёл. Видимо, поэтому он не представил меня своим друзьям.
Глубоко вздохнув, я отложила газету и допила свой кофе одним глотком. Встав с чёрного кожаного диванчика, я подошла к Алевтине.
– Аля, я хочу перекраситься.
Она удивлённо приподняла брови, её губы сложились буквой «О».
– В какой цвет? – спросила она.
Я пристально посмотрела на своё отражение, и наклонила голову набок. Потом мои глаза скользнули на стену, и я увидела плакат с рекламой краски Schwarzkopf.
– Хочу вот так, – ткнула я пальцем в отражение, показывая на фотографию, – И такую же стрижку.
– Уверена? Не слишком ли коротко?
Я снова посмотрела на своё отражение. Прищурилась, и с уверенной улыбкой выдала:
– Нет. К тому же, чем короче, тем меньше мне придётся возиться с укладкой.
ГЛАВА 38
Через два часа я, заплатив за парковку, прыгнула на заледеневшее сидение машины, и посмотрела на своё отражение в зеркале заднего вида.
Вот это да. Я слышала, что смена причёски может совершенно изменить облик, но чтобы до такой степени.
Длинная прядь тёмно–шоколадных волос спадала на правую половину моего лица, изображая чёлку. Этот цвет сделал глаза ярко–голубыми, как будто я носила цветные контактные линзы. Остальное было подстрижено экстремально коротко, а затылок практически полностью выбрит. Не знаю, что я буду делать со всем этим, когда предательские рыжие корни начнут отрастать, но сейчас мне нравится. И я не похожа на ту гламурную сучку, которую Саша лапает на фотографии с газеты.
Я оскалилась в ехидной улыбке и достала мобильник–раскладушку доисторической эпохи. Набрав мамин номер по памяти, я прослушала несколько гудков, а потом она сняла трубку:
– Мам, как ты?
– Ничего, валяюсь на диване. Я давно этим не занималась, – я услышала довольный смешок и невольно улыбнулась.
– Мам, я хочу пробежаться по магазинам, что–нибудь прикупить. Ты не против побыть в гордом одиночестве ещё несколько часов?
– Нет, не против. Отдыхай детка, – она рассмеялась, – И купи мне зефир в шоколаде.
– Обязательно.
Я отключила телефон, просто закрыв его, и завела мотор. Прогрев машину, я выехала на Тартуское шоссе, и направилась в сторону обновлённого Юлемисте.
Прогуливаясь по торговому центру, я зашла в несколько отделов и купила обновки, подходящие своей новой причёске. Я так же зашла в магазин нижнего белья и набрала несколько пеньюаров и комплектов из чёрного и красного кружева. Никита любит красивое бельё. Я его терпеть не могу. Бельё, не Никиту. Мужа вроде как нужно радовать. Думаю, он оценит. Тем более, он всё это оплачивает.
Прогуливаясь в косметическом отделе, я выбирала новый оттенок помады. Мне хотелось чего–нибудь красного и сочного, но к белоснежной коже с веснушками тяжело подобрать что–то стоящее. Я мазала на руку уже девятый иди десятый оттенок, когда передо мной выросла высокая длинноногая фигура. Я подняла глаза, и обладательница километровых ног широко улыбнулась:
– Алиса? Алиса Бауэр?
– Бри? – пролепетала я.
– Я тебя не узнала! – протянула она своим эстонским акцентом, – Issand Jumal, ты такая эффектная!
Я расплылась в улыбке и обошла стенд MaxFactor, раскидывая руки для объятий. Бри сделала то же самое, и мы крепко обнялись. Меня обдало лёгким запахом духов, похожих на Nina Ricci Premier Joir, и я подняла голову. Она была меня выше, и я практически дышала ей в грудь.
– Ну а ты совсем не изменилась, ледяная принцесса, – подмигнула ей я, и она залилась краской.
– Какими судьбами? Как ты вообще живёшь? – начала расспрашивать Бри, – Я тебя сто лет не видела.
– Да, я уехала, – она удивлённо вскинула брови, а я продолжила, – Вышла замуж. Сейчас живу в Финляндии.
– Ух ты. А муж, кто он?
– Мой бывший одноклассник, хоккеем занимается. Спортсмен.
– Круто, рада за тебя. Не хочешь перекусить и поболтать? Есть минутка?
– Конечно.
– Здесь на втором этаже индийский ресторанчик. Пошли?
Она махнула рукой и развернулась на высоченных шпильках. Я посмотрела на её силуэт и вздохнула. Я так и не научилась носить каблуки. Конечно, я надевала платья, цацки и шпильки, но во всём этом обмундировании я больше была похожа на шлюху. Бри, в коротком пальто и туфлях (в такой–то холод!), был просто красавицей. Её длинные светло–русые волосы спадали почти до талии и оттенялись благородным цветом тёмно–синей шерсти. Я оделась попроще, как и всегда: джинсы, тёплая водолазка, серое пальто и чёрные ботинки на меху.
Пока мы поднимались на эскалаторе вверх, Бри постоянно щебетала и рассказывала мне последние новости. Когда мы добрались до кафе, уселись за столиком, расставили вокруг себя пакеты с покупками, и принялись изучать меню, её сумочка зазвонила. Ну, точнее мобильник.
– Да малыш? – проворковала Бри в трубку, и я уставилась на неё с удивлением, – Я встретила знакомую. Мы на втором этаже.
Она отключилась и посмотрела на меня с улыбкой.
– Алиса, я замуж выхожу. Ты не поверишь за кого, – заговорщицки прошептала Бри, и моё любопытство подскочило на запредельный уровень.
– Колись, – выдала я.
– Помнишь Сергея? Заместителя Алекс…
– Да, – быстро перебила её я, не дав договорить это имя.
Потом меня пронзила догадка, и мои глаза чуть не вылезли из орбит:
– Ты и Сергей?
Она кивнула.
– Серьёзно?
– Да, – ответила Бри и её лицо засветилось.
Чёрт. Я знала, что между ними что–то было.
– Поздравляю, – выпалила я, – Это здорово.
– А вот и он, – с придыханием сказала Бри, и я обернулась.
Сергей двигался тяжёлой уверенной походкой в нашу сторону. Вокруг него практически мерцала сила и энергия, как будто он был окутан электромагнитным полем. Увидев меня, он удивлённо приподнял брови, и кивнул. Я тоже кивнула. Когда он подошёл к нашему столику и сел рядом с Бри, поцеловав её в макушку, прилично наклонившись, я не смогла сдержаться, и растянулась во весь рот. Кого угодно, но только не его можно было называть «малышом». Его суровое лицо, теперь без бородки, смягчилось, и Сергей улыбнулся мне.
– Алиса? Я не ошибся?
– Нет, – ответила я, убирая чёлку за ухо и открывая своё лицо, – Это именно я.
– Неожиданно. Тебя с трудом узнаешь.
– Я этого и добивалась, – пожала плечами я, и мы втроём рассмеялись.
К нам подошла официантка, и мы сделали заказ. Я решила попробовать филе курицы в карри соусе с овощами, а Бри с Сергеем взяли хрустящую свинину с мёдом. Естественно, я заказала себе привычную чашку латте и стакан воды, чтобы запивать острое блюдо.
Мы с Бри непринуждённо болтали и делились событиями из своей жизни. Я старалась обходить тему с Тео, и в основном говорила о своих успехах в изучении финского языка, о Никите и различии менталитетов скандинавов и русскоязычных эстонцев. Сергей молчал и пристально изучал меня своими серебристыми глазами. Это немного напрягало, но я старалась держать себя в руках.
– Так, пока не принесли блюда, я пойду, отлучусь, – сказала Бри, вставая из–за стола, – Нужно в дамскую комнату, – она подмигнула мне, и выпорхнула из зала.
Я уставилась в окно за спиной Сергея. Пошёл снег, и белые хлопья красиво кружились по ту сторону стёкла. Скоро Рождество, нужно купить подарки Никите, Тео и маме. Я не очень хотела справлять этот праздник здесь, но мама была непреклонна и сказала, что никуда не поедет. Оставлять её одну не хотелось. Всё–таки, Рождество – семейный праздник.
– Он знает, что ты здесь? – неожиданно выдернул меня из раздумий тихий голос Сергея.
Я вздрогнула.
– Нет.
– Мне сказать ему? – он внимательно посмотрел на меня, и в его глазах блеснуло что–то странное и непривычное мне.
Я отрицательно покачала головой.
– Как знаешь, – сказал он, и повернул голову в сторону бара.
Я поняла, что в горле пересохло, и судорожно сглотнула. В этот момент от неловкого разговора меня спасла Бри:
– Кстати, Алиса. Приходи к нам на свадьбу, – выпалила она, усевшись рядом с Сергеем, и я напряглась.
Он перевёл взгляд на меня и приморозил меня к месту своими глазами.
– Я не знаю… – начала я, пытаясь найти отговорку.
– Алиса, это будет здорово! Пожалуйста! – не унималась Бри, – Мы будем праздновать в поместье Падизе. Несколько гостей планировали остаться с ночёвкой, но есть один свободный номер на всякий случай. Две недели в запасе, и у тебя есть время выбрать платье подружки невесты.
Я начала моргать, как дура, не зная, что ответить.
– Алиса, и правда, – спокойно начал Сергей, – Мы будем рады.
Я переводила глаза с её лица, на него, и обратно. Бри смотрела умоляющим взглядом, и я не смогла отказать:
– Ладно, – выдохнула я, – А что за платья подружек невесты?
– По моей задумке, все девушки должны быть в красном. И обязательно платье в пол.
Я не люблю красный цвет, ну кроме помады, но, наверное, желание невесты – закон.
– Найду что–нибудь, – сказала я, думая о том, что мне придётся совершить набег на гардероб мамы.
–Класс! – пропищала Бри и потянулась ко мне над столом, чтобы обнять, – Я так рада тебя видеть, Алиса.
– Я тоже тебе рада, Бри, – искренне ответила я.
ГЛАВА 39
– Алиса, малыш, тебя не узнать, – протянул Никита, вглядываясь в свой монитор.
Двадцать первый век и его технологии – это нечто. Так здорово, что можно видеть друг друга даже на расстоянии в тысячи километров.
– Да, это я, – я взлохматила короткие волосы на макушке, – Нравится?
– Очень! – выпалил он, – Ты похожа на рок–звезду.
Я рассмеялась, отчего ноутбук запрыгал на моём животе.
– Я соскучился, – сказал Никита, и я посмотрела на него.
Влажные кудрявые волосы спускались почти до плеч. Озорные зелёные глаза светились икорками, а аккуратные тонкие губы растянулись в улыбке.
– Что ты уставилась? – спросил он, прищуриваясь.
– Хочу тебе кое–что показать, – спокойно сказала я, откладывая ноутбук в сторону.
Встав с кровати, я подтянула одеяло вместе с лэптопом к краю.
– Новая причёска – ещё не всё, – сказала я, устраиваясь перед экраном, – Я обновила гардероб.
– И что же ты купила? – протянул Никита, не отрывая от меня глаз.
Ну, точнее от монитора. Но, не суть.
Я взялась за край пояса своего халата и медленно потянула его на себя.
– Я не уверена, что тебе понравится, – фальшиво надула губы я, и нахмурила брови.
– Алиса, сейчас мне понравится всё, что угодно, – судорожно бросил он, и его глаза засветились желанием.
Я развязала пояс и приоткрыла мягкую плюшевую ткань. Появился кусочек тонких ярко–красных кружев, и Никита шумно вздохнул на том конце провода.
– О да, – сказал он, и я рассмеялась.
Я раскрыла халат, и приспустила его с одного плеча. Мой муж, не отрываясь, следил за моими движениями, пока я показывала ему лёгкий стриптиз.
– Малышка, продолжай, и я сейчас же возьму билет в Таллинн, – сказал он, прикрывая глаза и откидываясь на кровати.
Воспользовавшись моментом, я скинула плюшевый халат, оставшись в тонком кружевном пеньюаре и трусиках с атласными бантами на бёдрах.
– Я не против, – прохрипела я, и он распахнул глаза.
– Господи, ты издеваешься надо мной? – спросил он в монитор, и я хихикнула.
– Господь тут не причём. Это всё твоя кредитка, – я подмигнула ему.
Моя грудь гордо подпрыгнула, поднятая пуш–апом, когда я наклонилась к кровати в не совсем приличной позе.
– Нравится?
– Очень. Я теперь не смогу уснуть. Закрываю глаза, и вижу… – он вздохнул, и его ноздри затрепетали, – Это. Алиса, ты прекрасна.
Улыбнувшись, я легла на живот:
– Ты тоже ничего. Как сборы?
– Ты в своём уме? – взвизгнул он, – Какие сборы, когда я увидел, – он ткнул пальцем в монитор, – Тебя. Я сейчас думаю только об одном.
– Ммм, – промычала я, – О чём же?
– Хочу оказаться рядом. Детка, ты прекрасна.
Я напряглась, и улыбка сползла с моего лица. Не люблю это слово. Оно вызывает не приятные воспоминания о моём прошлом.
У Никиты на фоне послышалась возня, он отвлёкся от меня и что–то сказал на финском в комнату.
– Чёрт. Алиса, парни торопят в клуб. Нужно собираться.
– Ага, – сказала я, попытавшись придать лицу невозмутимости, – Не буду больше отвлекать.
Он громко вздохнул и приблизился к камере.
– Я люблю тебя, Алиса.
– Я тоже тебя люблю, – машинально ответила я, уставившись пустым взглядом в картинку на экране.
– До связи.
Я ничего не ответила, просто отключилась.
Перевернувшись на спину, я поморщилась от колючей ткани на моём теле. Сев на кровати, я стянула с себя пеньюар и трусы, бросив их в дальний угол моей бирюзовой спальни. Я подняла халат с пола и укуталась в мягкий голубоватый флис. Пусть не привлекательно, но зато уютно.
Я вернулась на кровать, взяла свои большие голубые наушники и зашла на страничку ВКонтакте. Включив музыку, я открыла сообщения, и перечитала строчки, которые выучила наизусть за последние полтора месяца:
«Алиса, я не задумывался над тем, что наши отношения были для меня чем–то большим. Мне казалось, что всё это временно, что ты – просто развлечение, которое мне быстро наскучит. Я думал, что когда–нибудь ты уйдёшь, и меня это никак не коснётся. Я ошибался.
Видеть тебя и не иметь возможности прикоснуться. Знать, что ты счастлива с другим. Что ты засыпаешь с ним в одной постели; что по утрам на тебя смотрит другой мужчина; что ты живёшь своей жизнью, как ни в чём не бывало – это пытка для меня.
Поверь, дерьма в моей жизни было достаточно. Я не слишком хороший человек. Если быть откровенным, я – плохой человек. И я всегда был таким. Я делал страшные вещи, но ещё хуже то, что я о них не жалею. Единственное, о чём я жалею, что я слишком быстро от тебя отказался два года назад, посчитав, что ты такая же, как и все.
Прости мне эту ошибку.
Возвращайся.
Я не врал, когда говорил тебе это.
Je t’aime»
Интересно, когда он писал это, Даша была рядом? Он познакомился с ней до встречи со мной, или после?
Возвращайся.
Я так и не смогла ему ответить. И сейчас, я думаю, что это к лучшему.
ГЛАВА 40
Через две недели я недовольно разглядывала своё отражение в зеркале.
– Мам, я не планирую оставаться на ночь, – выдохнула я, поправляя бретельки на плечах.
Красное кружево бюстгальтера предательски вылезало из–под атласа. Конечно, оно идеально сочеталось по цвету с тканью платья, но мне не хотелось светить своим нижним бельём на всю округу. Нужно что–нибудь придумать, иначе мне придётся постоянно подтягивать лиф своего наряда и подбегать к зеркалу каждые пять минут, чтобы поправить лямки на плечах.
– Алиса, ко мне придёт Алевтина, – крикнула мама, – Мы справимся в четыре руки с Тео. Отдохни и развейся.
– Я не устала, – сказала я, входя в гостиную.
Мама уставилась на меня обожающими глазами и улыбнулась.
– Красиво, – протянула она, – Хорошо, что я не выкинула это платье.
– Бельё торчит, – сморщилась я, невольно потеребив лямки платья.
– Оно подходит по цвету и разбавляет простой дизайн. Иногда немного кружев не повредит.
Я вздохнула и пожала плечами. Одна бретелька тут же соскользнула, и я судорожно её поправила, покачав головой.
– Может сменить бретельки на лифчике на прозрачные?
– Это будет кощунством, Алиса, – рассмеялась мама, – Оставь как есть. Не так уж это ужасно.
Я снова пожала плечами, и снова поправила лямку. Взглянув на свою Омегу, я вздохнула:
– Мне пора. Добираться час, если пробок не будет. Я позвоню, когда буду выезжать обратно.
– Алиса, – вздохнула моя мама и подтянулась на руках, усаживаясь на диване, – Возьми на всякий случай сменную одежду и косметичку. Останешься там, а мы с Алей предадимся воспоминаниям о нашей молодости. Зря, что ли, бутылка шампанского в холодильнике стоит?
– Тео? – я нахмурилась.
– Вечером его заберёт Алевтина, я уже позвонила в садик. Всё будет хорошо. Отдыхай.
Шансов отказаться, как понимаете, мне не оставили.
Я поплелась в свою комнату и взяла свою дорожную сумку. Скинула туда косметичку с зубной щёткой и мини–набором шампуней и мыла, тёплые ботинки, тёмно–синий свитер с оленями, джинсы и сменное бельё.
– Возьми мою шубу! – крикнула мама из гостиной, когда я стояла в коридоре.
Я открыла шкаф и вытащила оттуда короткую шкурку из чернобурки и красные туфли на шпильке. Обувшись и одевшись, я пригладила свою причёску и взглянула на своё отражение.
Сделать эту стрижку было моим лучшим решением за последние полтора года. Я помыла голову и уложила волосы за полчаса, всего лишь высушив феном. Не причёска, а мечта.
Кинув новый оттенок красной помады в клатч, я простучала каблуками по полу и выглянула в гостиную.
– Мне пора, мам.
– Удачи!
– Спасибо. Я позвоню.
Выйдя из квартиры, я спустилась вниз на лифте и вышла во двор. Холодный декабрьский воздух ворвался в мои лёгкие, и я поморщилась. Эстонская влажность действовала на температуру убийственно: на градуснике всего минус пять, а по ощущениям все минус пятнадцать.
Сев в машину и заведя мотор, я принялась прогревать салон и вышла, чтобы почистить стёкла и зеркала от наледи. Ноги мгновенно замёрзли, и я пожалела, что не надела панталоны и шерстяные колготки под платье, ограничившись чулками и теми красными трусами с бантами. Я точно заболею, когда–нибудь, если продолжу в том же духе.
Когда я тронулась с места, я включила музыку, и машина наполнилась ритмичными звуками. Нахмурившись, я переключила несколько треков и остановила свой выбор на Lorde «Everybody wants to rule the world» в электронной обработке. Надо было взять планшет и подключить его к стереосистеме. Чувствую, что этот диск сведёт меня с ума.
Проехав половину пути, я решила остановиться на заправке и купить себе стаканчик кофе. Уже стоя на кассе, я бросила взгляд на стенд с сигаретами.
– Дайте, пожалуйста, пачку ментоловых Phillip Morris, – проговорили мои губы.
Кассир положил сигареты на столик.
– И зажигалку.
Он удивлённо посмотрел на меня и потянулся обратно к табачному стенду.
– Вам какую?
– Голубую, – машинально ответила я.
Он положил на пачку бирюзовую прозрачную зажигалку. Я расплатилась и вернулась в машину.
Остаток своего пути я крутила без остановки всего два трека с диска Никиты: «Ева» и «Голубой ангел». Я даже не знала, что такое слушает мой муж. Он был твёрдым приверженцем зарубежной музыки. Но, так или иначе, среди электронного бреда я нашла хоть что–то приятное для моих ушей.
Поранена странным чувством
Не чувствуя вовсе боли
Иду я шагами грусти
По капле теряя волю
Шаги мои укрыты туманом
Руки давно нежность не знают
Голос сладко манит обманом
Но маленькой птичкой душа замерзает
Так я и доехала до пункта своего назначения. Припарковав машину напротив светло–жёлтого старинного здания, я огляделась и отметила скопление машин разной масти. Когда я вылезла из своего крошечного тёмно–синего Polo, мне на глаза попался знакомый серебристый Бентли с латвийскими номерами.
Вот непруха.
Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я собралась с духом и пошла в сторону входа в особняк.
На самом деле, лучше бы я села в машину и развернулась обратно.
ГЛАВА 41
– Алиса, дай помогу, – проворковал Серёжа, снимая с меня шубу, – Выглядишь сногсшибательно.
– Прибереги свои комплименты для невесты, – я подмигнула ему, и он разразился хохотом.
– Ты, как всегда, остришь. Проходи направо к комнатам, Бригитта с подружками в нашем номере.
Я улыбнулась ему и последовала в заданном направлении. Пока я проходила по главному залу, украшенному в бело–красных тонах и просто усыпанному алыми розами, я бросила взгляд на гостей. Не найдя знакомый силуэт, я расслабленно опустила плечи и прошла сквозь двойные двери.
Невесту я нашла сразу, следуя на смех и радостные женские визги. Я вошла в просторную комнату на первом этаже, обставленную мебелью из тёмного дерева и креслами с коричневой цветочной обивкой, и уставилась на пышное белое платье.
– Алиса? – обернулась ко мне Бри, – Ну наконец–то!
– Привет. Ты красавица! – улыбнулась я, оглядывая её с ног до головы и не замечая остальных собравшихся.
Я и сама была невестой полгода назад, или чуть больше, но Бри выглядела как принцесса из сказки. Пышное платье с длинным шлейфом белоснежного цвета. Юбка из шёлка со складками, из–за чего создавалось такое впечатление, что Бри покрыта взбитыми сливками. Корсет на атласной шнуровке с вышивкой и россыпью стразов, переливающихся под светом лампочек. Платье было роскошным.
– Дай я на тебя посмотрю, – выдала я, и Бри начала крутиться на месте, шурша тканью по деревянному полу, – Обалдеть. Мне даже хочется переиграть собственную свадьбу.
Бри расхохоталась и подошла ко мне, протягивая объятия.
– Я так рада, что ты здесь. Майя! – крикнула она мне за спину, и я обернулась.
– Алиса!
Я усиленно заморгала, пытаясь признать девушку с огромным круглым животом и тёмными волосами.
– Майя, неужели это ты? – вырвалось у меня.
– Ага. Теперь, правда, меня двое. Но это временно.
Она расхохоталась, и её живот начал подпрыгивать. Я не сдержала улыбки, и оглядела комнату. Здесь собралось около десяти девушек в красных платьях разных фасонов, не считая невесты в белом.
Внезапно мой взгляд нашёл крошечную блондинку с короткой стрижкой в платье–русалке без бретелек. Она подмигнула мне:
– Даша.
– Алиса, – выдавила из себя я, но не смогла отвести глаз.
Мне казалось, что я смотрю на своё отражение двухнедельной давности, до того, как я изменила причёску. Я сразу узнала в ней девушку с фотографии в газете и невольно напряглась, понимая, что она здесь вместе с Сашей. Ну да, она же его спутница.
Бри принялась представлять меня собравшимся. Я постаралась натянуть улыбку на лицо, но у меня это вышло неважно. Извинившись, я сослалась на то, что мне нужно прогуляться, и ушла из комнаты. С трудом найдя шубу под грудой верхней одежды, я накинула её на плечи и вышла во двор.
Вытащив пачку из чёрного клатча, я деревянными пальцами открыла её и достала сигарету. Чиркнув зажигалкой, я затянулась едким дымом и с трудом сдержала порыв закашляться. Вторая затяжка далась мне легче, но я сильно пожалела, что взяла ментоловые сигареты. Воздух был холодным и без этого, а ледяной дым практически замораживал мои лёгкие.
– Не угостите? – мягко сказал знакомый голос за моей спиной.
Я замерла. По телу прошла нервная дрожь, и я судорожно сглотнула, боясь обернуться.
Потом я услышала несколько шагов, приближающихся ко мне, и вообще перестала дышать.
– Вы говорите по–русски? – привычно настойчиво спросил он, стоя совсем близко, и я невольно дёрнулась.
– Говорю, – ответила я, поворачивая голову.
Когда я смогла поднять на него глаза, моё сердце нервно подпрыгнуло и принялось колотить по грудной клетке, как электрический отбойник. Саша внимательно посмотрел на меня и его глаза расширились.
– Алиса? – спросил босс, и я кивнула, – Это ты?
– Как видишь.
Он быстро заморгал, словно я была похожа на призрак. Потом наклонил голову набок, и окинул меня своим стандартным взглядом – снизу–вверх – задержав глаза на моих руках.
– С каких пор ты куришь? – спросил он с улыбкой, когда я протянула ему пачку.
Его длинные пальцы ловко вытащили тонкую сигарету, при этом он не сводил с меня глаз. Я, не выдержав этого взгляда, отвернулась и покрепче затянулась. Холодный дым немного остудил мою голову.
– Могу задать тебе тот же вопрос, – вырвалось у меня.
– Я начинаю бояться, – произнёс Саша, делая первую затяжку.
– Чего? – спросила я, даже не взглянув в его сторону.
– Что в следующий раз, когда встречу тебя, ты будешь лысой, – он неожиданно расхохотался, и я вздрогнула.
– Всё может быть, – буркнула я.
– Как твои дела? – спокойно спросил он, вставая ко мне вплотную.
Даже декабрьский мороз не смог растворить этот запах. К сладкому терпкому аромату его тела присоединился запах табака, и я с трудом начала вдыхать воздух, окутавший меня. Он по–прежнему действует магнетически, хотя я надеялась, что это не так.
– Хорошо, – ответила я, поворачивая к нему голову.
Я была на каблуках и смотрела прямо в его тёмные глаза. Они блуждали по моему лицу, изучая его; ища какие–то ответы на вопросы, на которые я и сама не знаю ответов.
– Почему ты не ответила мне? – тихо спросил он, опуская взгляд на мои губы.
Я пожала плечами:
– Мне нечего тебе отвечать.
– Ты уверена? – он снова посмотрел мне в глаза, и меня обожгло его взглядом.
– Уверена, – неожиданно спокойно ответила я, несмотря на то, что рой мурашек поднимался по моей спине.
– Как знаешь.
Он отступил от меня на несколько шагов и развернулся к дому. По пути, он докурил сигарету одной затяжкой и бросил её на тонкую корку снега, покрывшую серый асфальт.
Я посмотрела ему вслед, и моргнула. Бросив свою сигарету туда же – на снежный асфальт, я вернулась в дом.
Гости начали стекаться в один из залов, который оборудовали для регистрации брака. Я, как одна из подружек невесты, встала слева от арки, украшенной живыми красными розами и широкими листьями. Справа стоял Сергей, рядом с ним Саша и ещё несколько мужчин, которых я никогда не видела. За ними стояли скрипачи, а за нашей шеренгой красных платьев был рояль.
Заиграла музыка. По первым звукам скрипки я узнала мелодию из «Сумерек». Мой рот невольно растянулся в широченной улыбке. Когда к скрипке присоединился рояль, наигрывая нежную колыбельную Беллы, в дверном проходе появилась Бри, сопровождаемая отцом.
Я с трудом сдержала слёзы, когда она двинулась в нашу сторону, шелестя своим роскошным платьем. Потом я посмотрела на Сергея, он не отрывал от неё глаз. Они смогли соблюсти традицию, и жених действительно не видел свою невесту до этого момента. Представляю, какой эффект она произвела на него. Никита не смотрел на меня так в день нашей свадьбы. Он помогал мне выбирать платье.
Бри дошла до арки, и отец вложил её ладонь в руку Серёже. Они улыбнулись друг другу и развернулись к чиновнице, которая через несколько минут назовёт их мужем и женой.
– Дорогие Бригитта и Сергей, – начала работница ЗАГСа, – Сегодня – самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни. Создание семьи – это начало доброго союза двух любящих сердец. С этого дня вы пойдёте по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения. Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей. Перед началом регистрации прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным. Прошу ответить вас, невеста, – она обратилась к Бри.
– Да, – ответила та дрогнувшим голосом.
– Прошу ответить Вас, жених, – регистраторша повернулась к Сергею.
– Да.
– Прошу Вас произнести свои клятвы.
Они развернулись друг к другу, и Сергей начал говорить.
– Я беру тебя, Бригитта Йоханссон, в свои законные супруги. Я обещаю быть тебе верным мужем, защитником и другом до конца наших дней, – он запнулся и прикрыл глаза, кто–то за моей спиной всхлипнул, – Люблю тебя, – прошептал он, едва дыша.
Я тоже всхлипнула, с трудом сдерживая слёзы. Я слышала, что на свадьбах постоянно плачут, но никогда не была на подобном мероприятии в роли гостя. Это и, правда, трогательно.
– Я беру тебя, Сергей Вейз, в свои законные супруги. Я обещаю быть тебе верной женой, матерью твоих детей, опорой и поддержкой до конца наших дней. Я тоже тебя люблю, – пропищала она.
– С Вашего согласия, выраженного в присутствии гостей и свидетелей, Ваш брак регистрируется, – монотонно сказала работница ЗАГСа, и я с трудом сдержала порыв стукнуть ей по голове. Неужели так сложно было вложить хоть немного эмоций в эту фразу? – Прошу в знак любви и преданности друг другу обменяться кольцами.
Саша сделал шаг вперёд и достал небольшую коробочку, покрытую красным бархатом, и протянул её брачующимся. Сергей взял крошечное золотое кольцо со сверкнувшим бриллиантом и надел его на палец Бригитте. Она сделала то же самое, и мой бывший босс отступил на своё прежнее место. Наши взгляды на секунду встретились. Он ухмыльнулся и подмигнул мне, от чего я залилась краской и отвернулась.
– Именем Эстонской Республики я объявляю Вас мужем и женой.
В зале раздались аплодисменты и громкое «Ура!». Сергей поцеловал Бри, и мы начали отсчитывать длительность их поцелуя. Когда толпа вскрикнула «Двадцать три» молодожёны наконец–то оторвались друг от друга и осветили зал своими улыбками.
Заиграла музыка, молодожёны вышли в центр зала для своего первого танца. Я отступила подальше, а потом поискала глазами стол с напитками. Подойдя к нему, я с огромной радостью нашла графин с грейпфрутовым соком. Налив себе стакан, я сделала пару глотков.
– Я могу пригласить вас на танец? – произнёс басистый голос откуда–то сзади, и я обернулась.
Какой–то незнакомый седовласый мужик протягивал мне ладонь и широко улыбался белозубой улыбкой. Я пожала плечами, и отставила стакан в сторону.
– Конечно.
Я протянула руку, и вложила её в горячую ладонь. Мой партнёр крепко обхватил мою талию, и притянул меня к себе неприлично близко.
– Вы со стороны невесты или жениха? – проворковал он, и меня обдало ненавязчивым запахом алкоголя из его рта.
– Невесты. Мы работали вместе, – я постаралась вложить в свой голос спокойствие, но вышло неважно.
– У Дворцова? – спросил он, и прижал меня ещё ближе, если это вообще было возможно.
Я ничего не ответила, просто кивнула и напряглась всем телом.
– Как вас зовут? – продолжил мой собеседник, и наклонился ко мне опасно низко.
– Алиса. Я замужем.
Он замер, и немного отстранился. Мне полегчало, но не настолько, чтобы стало совсем хорошо.
– О, извините. Не заметил кольца, – он кивнул на мою ладонь, лежащую в его руке и приторно–сладко улыбнулся.
Блин. Всё время забываю, что я оставила своё обручальное кольцо на раковине в ванной Женевского номера в октябре. И никак не закажу себе новое.
– Не люблю цацки, – ответила я, пожав плечами.
– Любопытно. Меня зовут Олег, кстати.
– Я хотела бы сказать, что мне очень приятно, Олег, но не могу, – ответила я, не сдержав раздражения, – Не стоит так меня лапать, – вырвалось у меня.
Олег звонко рассмеялся, продолжая вести меня в танце, а потом замолчал и наклонился к моему уху.
– Забавно, что вы так нервничаете. Это всего лишь танец.
Я судорожно сглотнула, потому что его лапа, до этого момента покоящаяся у меня на талии, переместилась ниже, к бедру. В этот момент меня спасли. В буквально смысле:
– По–моему, даме не нравится такое навязчивое внимание, – сказал хриплый голос за моей спиной, – К тому же, она занята, о чём тебе сообщила.
Олег замедлился и уставился за мою спину. Его рот растянулся в фальшивой улыбке, и он остановился, отпуская руки.
– Дворцов! Сколько лет, сколько зим. Рад тебя видеть.
– Не могу ответить тем же, – произнёс Саша таким тоном, что у меня волосы на теле зашевелились от ужаса.
Прохладная ладонь легла на мою талию, и я безвольно отползла назад, прижатая знакомыми сильными руками.
Олег перевёл свои серо–голубые глаза на меня, а потом на руку босса.
– Она же замужем? – спросил он с издёвкой.
– Вот именно, – парировал босс, и потянул меня в сторону.
Когда мы отошли в дальний угол, я смогла вымолвить:
– Спасибо.
– Не за что, – ответил он, поправляя лямку моего платья, которая снова предательски сползла вниз, – Красное?
Я заморгала, поначалу не понимая, а потом кивнула.
– Необычно, – бросил он небрежно, убирая руки в карманы брюк, – Ты одна?
– Да.
– Буду присматривать за тобой, – к нам подошёл парнишка в белом фраке с подносом шампанского, – Хочешь? – кивнул на игристое Саша.
Я отрицательно замотала головой:
– Планирую уехать, так что я не пью.
– Ты на мотоцикле? – спросил он с улыбкой, оглядывая мой наряд.
Я нахмурилась. Опять издевается. Как будто в алом атласном платье, сидящим на мне, как вторая кожа (ну, кроме предательских бретелек), можно было залезть на мотоцикл. В этом наряде стоять было тяжело, не то, что сидеть.
– Нет, я давно купила себе машину, – ответила я, когда смогла наконец–то расслабиться.
– Понятно, – спокойно бросил босс, всё–таки беря бокал и делая первый глоток.
Я отвернулась к залу и посмотрела на танцующих людей. Заиграла ещё одна знакомая мне мелодия, и я невольно улыбнулась. Бри явно просмотрела фильм не один раз.
– Чего улыбаешься? – выдернул меня из раздумий голос Саши.
Я перевела взгляд на него, и обратила внимание, что его бокал наполовину опустел.
– Песня из «Сумерек». Мило.
Саша удивлённо поднял брови:
– Серьёзно?
– Ага.
– Бедный Серёга, – вздохнул он. Потом он окинул взглядом зал и снова посмотрел на меня, – Потанцуем?
Я пожала плечами и нахмурилась:
– Только руки не распускай. Я до сих пор хочу кому–нибудь всадить шпильку в лоб, – сказала я, и он расхохотался так громко, что несколько людей, в том числе Олег, танцующий с Дашей, обернулись в нашу сторону.
– Пошли, – босс приобнял меня за талию, – Ты должна мне танец.
– С какой такой радости? – спросила я, пока он устраивал свои руки на моём теле.
Сделал он это быстро, потому что, собственно, знал моё тело, как свои пять пальцев. Я не осталась в долгу, и просто водрузила руки ему на плечи. Наша поза явно выдавала тот факт, что мы хорошо друг друга знаем, даже слишком хорошо. Но, похоже, ему было плевать. Мне, в общем–то тоже.
Саша медленно повёл меня в ритм музыке, а я начала отчаянную внутреннюю борьбу со своим телом. Мне захотелось прижаться к нему сильнее, положить голову на плечо. Ну, и лизнуть в шею. В общем, всё как обычно.
– Твоя девушка не будет против, что ты мена лапаешь? – вырвалось у меня.
– Алиса, ты, кажется, меня ревнуешь? – с лукавой ухмылкой произнёс он, двигая меня под медленные звуки скрипок.
Я почувствовала, что шпильку в лоб всё–таки всажу сегодня вечером. Ему.
– Ни капли, – отчеканила я, отворачиваясь от его пристального тёмного взгляда.
– Зачем ты врёшь? Я не слепой.
Я перевела глаза на его лицо и прищурилась:
– Идите в задницу, Александр Сергеевич.
Саша снова громко расхохотался и притянул меня ближе.
– Эй, руки! – пропищала я, ища глазами осуждающие взгляды.
Как назло, я их не нашла, зато нашла Дашу, на этот раз танцующую с Сергеем. Она посмотрела в нашу сторону и лукаво улыбнулась. Подозрительная реакция, учитывая тот факт, что её мужик меня лапал на глазах у всех.
– Да брось ты, здесь каждый знает, что ты моя, – небрежно бросил Саша, и я уставилась на него, как идиотка, – Алиса, это видно за километр.
– Я, конечно, не хочу разрушать твой хрупкий больной мирок, но ты здесь не один, – я замолкла, и снова посмотрела на Дашу, – Ну так, если ты забыл.
– Мне плевать. Я скучал, – прошептал он, наклонившись к моему уху.
– Саша, – я закрыла глаза и задержала дыхание, – Нет, – тихо сказала я, впервые в жизни ему отказывая по–настоящему.
Он отодвинулся, и меня внезапно обдало холодом.
– И, правда. Зачем я трачу своё время, если есть та, которая мне не откажет, – спокойно произнёс он, и отпустил меня, – Спасибо за танец.
Босс коротко кивнул и развернулся, направляясь к своей пассии. Он перехватил её двумя руками у Сергея, и ловко потянул в сторону выхода из помещения, по направлению к туалетам.
Я обхватила себя руками, и с трудом сдержала подступившие слёзы. Глядя, как она, так поразительно похожая на меня, рассмеялась ему в плечо, я ощутила навязчивую, тупую боль, которая преследовала меня все полтора месяца, что я вернулась из Швейцарии. А потом он обернулся через плечо, и уголки его губ тронула лёгкая улыбка.
– Всё в порядке? – жених вырос передо мной так неожиданно, что я вздрогнула.
– Да, – быстро ответила я, – Всё нормально.
Я начала разворачиваться, чтобы уйти, но его тёплая рука меня остановила.
– Подари один танец жениху, – попросил Сергей с улыбкой.
Я кивнула, и в третий раз за вечер принялась танцевать.
– Как ты? Я не хотел говорить при Бригитте, что они будут здесь. Она начала бы расспрашивать, – неожиданно выдал он, и я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него.
Сергей был нереально огромным. Моя рука просто утонула в одной его ладони, а вторая лежала так, что мизинец касался моей тазовой косточки, а оттопыренный большой палец нижнего рёбра. Вот это ручища.
– Нормально. Я видела его машину, так что подготовилась, – ответила я, выдавив из себя улыбку.
– По тебе не скажешь, – Сергей вздохнул, и закружил меня в танце, под увеличивающую темп музыку, – Ты прости его. Он сам не знает, чего хочет.
Я, наверное, удивилась, потому что он продолжил:
– Я знаю его давно, но некоторые подробности его жизни открылись для меня только после того, как ты ушла. Если бы я знал, я бы никогда не ляпнул про его жену.
– Ты не виноват в том, что рассказал мне правду, – сказала я, – По–хорошему, это должен был сделать он. При первой же возможности.
Серёжа напрягся, а потом посмотрел на меня своими ледяными глазами. Я поморщилась под его взглядом.
– Алиса, он не говорил тебе, потому что разводился. Что это изменило бы? – с укором сказал он.
– Ты знаешь, моя биография тоже не идеальна, но, тем не менее, он в курсе всех подробностей. Так что, тот факт, что Саша что–то от меня скрывал, как минимум странен, – на одном дыхании выпалила я, уставившись на бутоньерку из красной розы на его пиджаке.
– Забавно, он действительно никому не позволял себя так называть, – Серёжа задумчиво посмотрел куда–то над моей головой.
– Почему? – вырвалось у меня.
– Из–за матери, – он опустил глаза на моё лицо, и улыбнулся, а потом крутанул меня немного резковато для моего тела.
Мои внутренности начали как–то беспорядочно гулять, а потом встали по своим местам. Когда это произошло, я продолжила:
– Подробности?
– Пусть он сам расскажет, – мой партнёр по танцу улыбнулся, – Это не моя история.
Ну вот. Я же теперь не усну, сгорая от любопытства.
– Думаю, это плохая идея. Что было, то было. Он сделал свой выбор год назад, – сказала я спокойно, пожимая плечами.
– Дурак, с кем не бывает, – констатировал Сергей с грустным взглядом.
– Не дурак, просто он мне лгал, – я вздохнула, – Я застукала их с Кристиной в ту ночь, когда ушла.
Серёжа резко остановился и замер, как ледяная статуя.
– Вот мудак, – вырвалось у него, когда он взял себя в руки и продолжил наш танец.
– Ага.
– Надо было всё–таки набить ему морду, – он покачал головой, – Может тогда мозги на место встали бы.
– Давай оставим эту тему. В конце концов, это ваша свадьба, – я улыбнулась, – Могу я на правах подружки невесты задать один вопрос?
– Валяй, – Сергей пожал своими огромными плечами и моя рука, лежащая в его ладони, невольно дёрнулась вверх–вниз.
– На хрена ты сбрил бороду? – вырвалось у меня, и он расхохотался.
Я не выдержала, и прыснула, растягиваясь в улыбке. Когда Серёжа перестал ржать, как конь, он с улыбкой сказал:
– Теперь я понимаю, почему он в тебя влюбился.
ГЛАВА 42
Через час гости принялись вручать подарки, в основном это были конверты с деньгами, я отошла в дальний угол зала, чтобы немного остыть.
– В первый раз на свадьбе? – произнёс грудной женский голос за моей спиной, и я обернулась.
Даша поправляла смятое платье и подтягивала спустившийся лиф повыше. Потом она подмигнула мне и широко улыбнулась.
– Да. Не считая моей собственной, это моя первая свадьба, – ответила я честно.
– Давно замужем? – спросила она.
– Полгода, может чуть больше, – я устало улыбнулась ей, и она уставилась на меня в удивлении.
– Ты не помнишь, сколько ты замужем? – в её глазах загорелось любопытство.
В ответ я пожала плечами.
– Разве это важно?
– Ну, мне казалось, что для мужа и жены – это важно, – протянула она, подходя ко мне ближе.
Меня обдало запахом клубничной жвачки и духами, похожими на Hypnose от Lancome. Очень приторный запах.
– Не знаю, – ответила я.
– Что будешь дарить? – она кивнула на Сергея и Бри.
– Билеты в город любви, – с мечтательной улыбкой ответила я, – Париж. Открытая дата.
– Вау, – присвистнула Даша, и я невольно рассмеялась.
– Я не думаю, что Париж – город любви, – неожиданно из–за угла вышел Саша, поправляя свой галстук–бабочку.
Не нужно быть миссис Марпл, чтобы догадаться, чем они занимались. Небрежно заправленная в брюки смятая рубашка – лучшее вещественное доказательство быстрого перепиха.
– Женева, – он подошёл ближе и приобнял Дашу за талию, – Вот город любви.
Я уставилась на его руку, спокойно лежащую на её теле, и мне стало как–то нехорошо. Их запахи перемешались: её – сладковато–приторный, и его – мужественно–пряный. Потом я перевела взгляд на его лицо и сдержала порыв поморщиться под его взглядом.
– Саша, ты такой романтик, – хихикнула его пассия, и я чуть не заблевала их шикарные наряды.
Саша, твою мать. Она назвала его Сашей. Сергей только что сказал мне, что так его никто не называет. Кроме бывшей жены. И меня.
– Я так не думаю, – внезапно я набралась смелости, – Женева – город пустозвонов, которые сначала признаются в любви, а потом ты случайно находишь их фотографию в газете. С новой пассией, с которой он познакомился в то же время, пока трахал тебя.
Даша нахмурилась и пристально посмотрела на меня. Что–то похожее на озарение промелькнуло на её лице, и она отстранилась от Саши.
– Извините, – пробормотала я, и прошла мимо них к выходу.
Выбравшись на улицу, я снова закурила, сглатывая подступившие слёзы.
Как такое могло произойти со мной? Почему я вообще допустила это?
Когда у нас началось что–то, похожее на роман, я не думала, что всё зайдёт так далеко. Я не думала, чёрт возьми, что мне будет так больно. Я поверила ему год назад, и он меня предал. Потом, я поверила ему в Женеве, и чуть было не ушла от мужа. Он оставил меня в растерянных чувствах, не понимающую, чего я хочу и не знающую, как мне жить со всем этим дерьмом дальше. Он не остановился на этом и прислал то письмо, с душещипательным признанием.
Зачем он вообще написал мне?
Возвращайся.
Ему самому не смешно от этой лжи? Или он просто наслаждается, играя со мной, как с куклой?
– Твою мать, – всхлипнула я, и вытерла зарёванное лицо.
Я выдохнула тёплый воздух из лёгких, и поморщилась от вновь подступившей тупой боли в груди. Она постоянно преследовала меня, начиная с октября месяца, но сейчас стала просто невыносимой. Потом я выкинула сигарету вместе с пачкой в сугроб, ещё раз вытерла свои щёки, и вернулась в дом.
Туалет на первом этаже, нужно привести себя в порядок. Уже возле двери до меня донеслись обрывки разговора. Я сразу узнала голоса:
– И что теперь ты мне прикажешь сделать? – прошипела Даша, – Мне снова перекраситься?
– Дарья, успокойся, – спокойно ответил ей голос Саши.
– Ты ненормальный! – взвизгнула она, и я вздрогнула, – Ты помешан на ней!
– Заткнись.
– Я не хочу быть её неудачной копией! – продолжала орать Даша, и я удивлённо вскинула брови, уставившись на белую деревянную дверь.
– Ты сама знала, на что подписалась! – рявкнул бывший босс, – Ты хотела залезть ко мне в штаны, а прямиком оттуда в кошелёк. Я предоставил тебе такую возможность. Мне насрать на тебя, и ты прекрасно это знаешь. Смирись или уёбывай отсюда! – проорал он так громко, что стены затряслись.
Я судорожно огляделась, надеясь, что их никто не услышал.
– Да пошёл ты! – завизжала она слишком близко к двери.
Я едва успела отскочить от неё, когда она вылетела в коридор.
– О, ты здесь! Замечательно! – сверкнула она глазами и уставилась на меня, – Забирай его себе, мне надоело всё это дерьмо!
Я начала быстро моргать и уставилась на неё. Когда она повернулась и пошла прочь, я чуть не завопила от ужаса.
У неё на правой лопатке была татуировка. Голубая, мать её, колибри. Один в один, как моя собственная. При более детальном рассмотрении, я разглядела намеченные чёрной краской контуры цветов. Мой мир мгновенно съехал со своей орбиты.
Повернув голову, я уставилась на Сашу, вставшего в дверном проёме. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Потом он посмотрел на меня, и его взгляд потеплел.
– Восемь месяцев, – неожиданно сказал он, и выражение его лица снова сменилось, став непроницаемым, – Ты замужем восемь месяцев.
Я отступила назад и покачала головой:
– Так нельзя, Саша, – я вздохнула, – Она не заслужила такого обращения.
– Тебе почём знать, – она пожал плечами и поправил манжеты своей рубашки с золотыми запонками.
– И, правда, – шёпотом сказала я, и пошла следом за Дашей.
Быстро окинув себя взглядом в одном из зеркал и поправив макияж, я вручила подарок Бри и Сергею, попрощалась с ними, и села в свою машину. Заведя мотор, я включила музыку, и диск начал играть последний трек, который я слушала.
Я голубой ангел грусти
Куда себя деть не знаю
Любовь к себе не пустит
А без любви я таю
Я пламенный ангел страсти
Зовётся мой танец дрожью
Душа моя рвётся на части
Любовь достучаться не может
Я проехала примерно треть пути, когда вдалеке что–то заблестело на дороге. На улице уже стемнело, и, скинув скорость, я всмотрелась в лобовое стекло и поняла, что на дороге валяются какие–то обломки. Потом я медленно вошла в резкий поворот, и мои фары осветили серебристый багажник.
Остановившись, я увидела крылатую латинскую букву Б, и узнала в заднем бампере Бентли Континенталь, принадлежащий Саше. Внутри у меня всё похолодело, и температура моего тела стала равна температуре за окном.
Я вышла из своей машины, и неуверенным шагом подошла к обочине. Бентли впечатался в дерево, весь перед был смят, как жестяная банка под прессом. Когда я отошла от своих фар, моя тень переместилась, и я смогла разглядеть на капоте бордовое пятно. Сначала я подумала, что это ткань платья.
А потом до меня дошло, что это кровь.
– Блять! – вырвалось у меня, и я закрыла рот рукой, пытаясь сдержать подступившую тошноту.
Под кружащимися хлопьями снега на капоте лежало окровавленное тело Даши. Её лицо было повёрнуто ко мне, светлые глаза смотрели на меня невидящим взглядом.
И на долю секунды, мне показалось, что я смотрю на себя.
Её спина не поднималась, и изо рта не шёл пар, который идёт у человека, дышащего на морозе. Я поняла, что…
Дерьмо!
Я вернулась в машину, и вцепилась себе в волосы, чуть не вырвав чёлку с корнями. Закрыв глаза, я поняла, что это была плохая идея. Я сдержала рвотный порыв, и начала искать мобильник в сумочке. Набрав номер Саши, я не дождалась ответа. Тогда я позвонила Бри, я смогла с трудом выдавить из себя:
– Дай мне Сашу.
– Кого? – спросила она радостно.
– Дворцова, дай мне Дворцова, быстро! – провизжала я, и на том конце провода послышалась возня.
– Алиса? Что случилось?
– Саша, здесь твоя машина, – выпалила я, – Даша. Она… – я сглотнула.
Сказать такое вслух намного труднее, чем кажется.
– Даша мертва.
ГЛАВА 43
– Где ты? – спросил он так, как будто я сказала ему, что его кофе остыл.
Спокойно и безразлично, с ноткой досады в голосе. От этого тона во мне всё просто заледенело.
Потом я вспомнила, что этот человек может сохранять хладнокровие в любой ситуации, и меня немного отпустило.
– Семнадцатая трасса, на подъезде к Лехола. Я вызову полицию и скорую.
– Скоро буду, – невозмутимо сказал он, – Ты в порядке?
– Нет, мать твою, я не в порядке! – я сорвалась на крик, – Я только что увидела труп на капоте твоей машины!
Он отключился, и я сжала телефон в руке, стукнув крышкой себе по лбу. Собравшись с силами, я вызвала полицию и спасателей, хотя они уже никому бы не помогли. Выйти из машины ещё раз я не смогла.
Саша приехал первым. Яркий свет фар посветил в зеркало заднего вида, и я зажмурилась. К горлу снова подступила тошнота, потому что вид мёртвой Даши буквально впечатался в мою сетчатку. Когда бывший босс сел на сиденье рядом со мной и приложился к бутылке с виски, я чувствовала себя не просто паршиво. Нет такого слова, которое смогло бы в точности описать моё состояние.
Фары, светящие в зеркала, отъехали назад, развернулись, и уехали обратно, в сторону поместья. Мы сидели в моей машине в полной тишине. Музыку я выключила. Как–то было не до неё. Когда впереди просияли синие проблесковые маячки, Саша напрягся. Он стал куда–то звонить, и что–то объяснять. Я не поняла ни слова. В ушах стояла оглушающая тишина, нарушаемая только тихим рокотом мотора.
Перед глазами снова всплыло лицо с остекленевшими глазами, и я потрясла головой, чтобы избавиться от этого видения. Потом появилась другая картинка – пятна крови, снежинки, падающие на обнажённую спину и татуировку, полностью повторяющую мою.
Я не выдержала, и открыла дверь авто, наполовину вылезая из салона. Когда я начала блевать, я уделала своё платье, порог, дверь и даже левое переднее колесо. Закончив, я закрыла машину и откинулась на спинку, закрывая лицо руками.
– Господи, это происходит не со мной, – прошептала я, в сотый раз за последние полчаса видя перед глазами лицо Даши.
Саша, молча, вышел из машины и направился к полицейским. Я не знаю, сколько времени заняла процедура оформления всех бумаг. Мне задали несколько вопросов, и я как–то на них ответила. Я смотрела, как спасатели отодвинули Бентли от дерева и вытащили… Тело. Потом его запихнули в чёрный мешок и погрузили в машину скорой. Бентли, превратившийся в груду бесполезного металла, поставили на буксир, и увезли.
Дверь моей машины открылась, и я вздрогнула. Саша сел рядом и поднял бутылку с пола.
– Можно ехать, – спокойно сказал он.
Я кивнула, и тронулась с места. Когда я подъезжала к городу, бывший босс включил стерео–систему. Он удивлённо посмотрел на меня и выдал что–то вроде:
– Что это?
Я ничего не ответила. Слова застряли где–то в горле. Я физически не могла ничего сказать.
Он переключил несколько треков, а потом остановился.
– А вот это мне нравится, – пробормотал он опьяневшим голосом, и сделал погромче.
Из динамиков полилась мелодичная фортепианная музыка, разбавляемая электронными звуками, и женский голос запел на французском языке. Я вцепилась в руль и уставилась на дорогу, ни хрена не понимая.
Je t'aime, je t'aime
Comme un fou, comme un soldat
Comme une star de cinema
Саша подпел своим мягким голосом француженке. По моему телу прошла лёгкая дрожь, смешанная с уже знакомым мне ощущением, которое я испытывала, когда он говорил на этом языке.
– В Хилтон? – смогла выдавить из себя я уже на подъезде к центру.
– Нет. Я купил квартиру, – спокойно ответил он и выключил музыку, – Ты как?
Я промолчала. Потом пожала плечами, и, не отрываясь от дороги, сказала:
– Пока не поняла. Куда ехать?
– Шестнадцатиэтажка на Вирби.
Я знала этот дом. Единственная новостройка в моём районе. Взяв курс на Лаагна тээ, я быстро добралась до пункта назначения и остановилась у шлагбаума.
– Алиса, лучше подняться. Тебе не стоит сейчас идти домой, – сказал Саша.
Шлагбаум дёрнулся и поднялся вверх. Я нажала на педаль газа и въехала на парковку.
Потом мои воспоминания снова стали смутными. Я помню, как поставила машину, достала из багажника свою сумку, зашла в подъезд; как поднялась на лифте и вошла в квартиру. Саша снял с меня шубу. Я уставилась на своё отражение в зеркальных дверях–купе и с радостью выдохнула, когда на меня посмотрела брюнетка с короткой стрижкой.
– Туда, – он махнул рукой направо, и я поплелась в заданном направлении.
Скинув с себя испачканное платье, я залезла в ванную и включила душ. Впервые в жизни, я дала кипяток. Сев на гладкую пластиковую поверхность, я поджала колени к груди и обхватила себя руками. Мои слёзы перемешались с горячей водой, и я кое–как пришла в чувства. Правда, увиденное меня так и не отпускало.
Когда я нашла в себе силы вылезти, я обернулась полотенцем и вышла в комнату. Саша сидел на диване и приговаривал виски. С того момента, как он сел в мою машину, бутылка почти опустела.
Я подошла к нему, и взялась за горлышко. Сделав большой глоток и допив остатки, я зажмурилась от обжигающего вкуса и села на диван. Бутылку я поставила на пол. Уставившись на тёмный экран большого плазменного телевизора, я принялась искать невидимую точку. Она должна быть где–то здесь, я уверена. Она мне так необходима.
– Хочешь есть? – спросил где–то вдалеке голос Саши, и я резко помотала головой.
При одной мысли о еде меня снова затошнило.
Я наклонилась и упёрлась лбом в свои колени. Саша спокойно сидел на диване, закинув ногу на ногу. Потом он пошевелился, и я почувствовала, что уползаю с дивана к нему на ноги.
– Тшшш, – шикнул он, – Всё хорошо.
Он принялся качать меня, как маленькую, и я снова заплакала. Перед глазами то и дело мелькали образы сегодняшней ночи:
Осколки на асфальте.
Смятый капот.
Снежинки, кружащие в воздухе.
– Даша, – подмигнула мне блондинка.
Светлые стеклянные глаза, смотрящие прямо на меня.
Голубая птица, покрытая тонким слоем снега.
Синие маячки.
– Забирай его, мне надоело всё это дерьмо!
Эвакуатор.
Скорая.
Кровь.
– Всё хорошо, – повторил родной голос надо мной, и я провалилась в сон.
Лучше бы я проснулась.
ГЛАВА 44
Я разглядываю цветные фотографии, и с интересом вытаскиваю одну из пачки. На ней изображена маленькая птичка с длинным клювом. Она сфотографирована в полёте, макросъёмкой, и я могу видеть каждое её пёрышко. Она очень яркая, разноцветная, как радуга. Горло у неё матово–алое, животик блестяще–синий, по бокам горла выступают синие перья в виде воротника, хвост и голова – салатовые. Я беру снимок и подбегаю к отцу:
– Папа, а кто это?
Отец улыбается одной из своих покровительственных улыбок, берёт меня на руки и сажает к себе на колени. Он смотрит на фотографию, а потом переводит взгляд на меня.
– Это колибри–ангел, – говорит он, – Красивая, правда?
– Очень. А где она живёт? – не унимаюсь я.
– В Бразилии. Это очень далеко, за океаном.
– А она не прилетает к нам зимовать? – спрашиваю я, насупившись.
– Нет, детка, она никогда не покидает своих мест. Она очень маленькая и хрупкая, не умеет ходить по земле.
– Почему?
– У неё слишком тоненькие и слабые ножки. Совсем как у тебя, – отец щекочет меня в пятку, и я хихикаю.
Потом картина изменилась. Я стояла в больничной палате со светло–зелёными стенами и пряталась за мамой.
– Алиса? – сказал незнакомый мне голос, – Алиса, дочка, подойди.
Я неловко вышла из–за маминой спины и посмотрела на мужчину, лежащего на больничной койке. Когда я подошла ближе, я с трудом узнала в его измученном химиотерапией лице, своего отца. Тонкие трубки вели к его рукам, в них текла какая–то прозрачная жидкость. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что его руки… Они стали больше похожи на мои. Тонкие, как спички, с тугими, выпирающими венами.
– Папа? – выдавила я из себя, душа подступающие слёзы.
– Птичка моя, это я. Я так по тебе соскучился… – тихо сказал он.
Это было больше похоже на стон.
– Папа, я здесь. Я с тобой.
– Алиса, я так тебя люблю, – начал говорит он в бреду, – Ты – всё в моей жизни.
– Я знаю, пап.
Мой голос сорвался, и я начала плакать.
– Папочка, всё будет хорошо. Ты поправишься. Обязательно поправишься.
– Конечно, – выдохнул он и посмотрел на меня невидящим взглядом, – Я поправлюсь. Я люблю тебя, Алиса. Я так тебя люблю… – повторил он.
– Я тоже тебя люблю, папа, – всхлипнула я.
– Алиса? – выдернул меня из сна голос Саши.
Я открыла глаза и уставилась в белый потолок.
– Да, – прохрипела я.
– Тебе кошмар приснился.
Я повернула голову и нашла его сидящим на краю кровати. Он обеспокоенно смотрел на меня, и мне показалось это не правильным.
– Я в порядке.
Подтянувшись на руках, я села на кровати. Потрогав свою шею, я по привычке стала искать волосы на затылке, которых не было. Откинув чёлку, я спросила:
– Сколько времени?
– Десять утра.
– Мне нужно одеться.
Саша вскинул брови и бросил на меня удивлённый взгляд.
– Моя сумка в коридоре, кажется, – выдавила я, и он поднялся.
– Сейчас принесу.
Когда он скрылся, я спустила ноги на пол и прикрылась одеялом.
– Держи, – Саша вырос в дверном проёме и подошёл к кровати.
Он поставил на неё мою сумку и уселся рядом с ней.
– Выйди, – сухо сказала я.
Он нахмурился:
– Не понял.
– Выйди, – повторила я.
– Алиса, я видел тебя голой, – он вздохнул, – И не один раз.
– Выйди, я сказала! – рявкнула я, и он поднял руки.
– Ладно, ладно. Я выйду. Кофе?
Я кивнула и уставилась на него. Показав пальцем на дверь, я скрестила руки на груди. Он ухмыльнулся и вышел из комнаты, задвинув тёмно–серую дверь–гармошку наполовину.
Я вздохнула, и открыла свою сумку. Достав оттуда бельё и одежду, я быстро натянула всё это на себя и полезла в косметичку за зубной щёткой. Взяв розовую крошку в руку, я поковыляла в ванную и почистила зубы. К тому времени, как я привела себя в порядок, гостиная наполнилась запахом кофе.
Выйдя из ванной, я уставилась на боссову спину, спокойно сидящую на диване и смотрящую утренние новости. Свой кофе я нашла на кухне, примыкающей к гостиной. Я взяла чашку, и сделала несколько глотков, а потом подошла к дивану.
– Ты сам–то как? – спросила я Сашу, усаживаясь на белое сиденье.
– Нормально, – ответил он с непроницаемым лицом.
Вот это выдержка.
Я, молча, пила свой кофе, не сводя с него глаз. Что–то странное было в его поведении. Меня не покидало ощущение, что он чему–то радуется. Наверное, меня глючит.
– Ты точно в порядке?
Он перевёл на меня взгляд и улыбнулся. Меня словно прошибло током, и я поставила дрожащей рукой свою кружку на журнальный столик.
– Алиса, я в полном порядке. Ничего страшного не произошло.
Меня как будто огрели обухом по голове. Я принялась моргать. Очень много раз. Потом я тряхнула головой, как будто мне послышалось.
– Что ты сказал? – выдавила из себя я.
– Ничего страшного не случилось. Машину только жалко, – повторил он и уставился в телевизор.
Я замотала головой и ощутила острую боль в висках.
– Как ты можешь так говорить, – выдала я и снова привлекла его внимание, – Она лежала там. Мёртвая. Господи…
Я подскочила с дивана и вцепилась в своё лицо.
– Алиса, мне было плевать на неё. Ты сама прекрасно слышала, как я ей это сказал.
Лучше бы вместо этих слов он меня ударил.
Я думала, что он просто держит себя в руках.
– Не трогай меня! – завопила я, когда Саша потянулся ко мне, – Не прикасайся!
Я думала, что у него нереальный самоконтроль.
Он отпрянул, а я выскочила в коридор. Схватив свои туфли, я выбежала из квартиры и побежала вниз по лестнице.
Я думала, что он просто скрывает свои эмоции. Что на самом деле, ему больно, от того, что он сказал ей в последний раз. Из–за чего она уехала.
– Алиса! – раздалось в подъезде надо мной сверху.
Я закрыла уши руками и закричала.
На самом деле, ему было всё равно.
***
– Алиса, что случилось? – сказала мама, когда я влетела в её спальню.
– Где Тео?
– Аля отвела его в садик, – она приподнялась на локтях и села на кровати, – На тебе лица нет, что произошло.
– Мама, – выдохнула я, – Мама, это ужасно.
Я заползла к ней на кровать, трясясь всем телом. Когда я смогла успокоиться, я начала рассказывать. С каждым моим словом, мама бледнела на глазах.
– А потом, он сказал… – я запнулась, и меня снова затрясло, – Мамочка, он сказал, что ему всё равно.
– Алиса, наверняка он не это имел ввиду... – начала, было, мама, но я её перебила.
– Именно это. Ему плевать, что погиб человек. Господи… – я вцепилась в подушку, – Мама, он… Как я не видела этого раньше?
– Алиса, я не знаю, что сказать. Это ужасно.
Звонок домофона слишком неожиданно затрезвонил в коридоре. Мама уставилась на меня, я, в свою очередь, на неё. Подойдя к трубке и сняв её, я медленно сползла по каменной стене на пол.
– Алиса, открой, – сказал Саша на том проводе, – Нам нужно поговорить.
– Мне не о чем с тобой разговаривать.
– Алиса! – прорычал он, но это на меня уже не действовало.
– Саша, я не хочу тебя знать. Уходи.
Он замолчал, а потом стукнул по двери подъезда.
– Не говори так, пожалуйста.
– Саша, ты – чудовище, – спокойно сказала я, закрывая глаза.
– Алиса, – простонал он, но я отключила домофон.
Когда он зазвонил ещё раз, я выдернула провод, ведущий к трубке, и она замолчала. То же самое я сделала с дверным звонком, отключив его.
– Мама, если он начнёт ломиться в дверь, вызывай полицию! – крикнула я, и закрылась в ванной.
Скинув одежду, я забралась под душ и принялась тереться жёсткой мочалкой, до тех пор, пока моя кожа не приобрела алый оттенок.
Я хочу содрать с себя каждый сантиметр, которого он касался. Я хочу отмыться от всего этого.
Даже после той ночи, когда я забеременела, мне не было так противно.
ГЛАВА 45
– Мама, а когда будет ёлка? – спросил Тео, вцепившись в мои штаны.
– Ты хочешь ёлку? – я улыбнулась ему и придержала резинку на своих бёдрах.
– Да. У всех есть ёлка, – он нахмурился и опустил голову.
Я вздохнула, и поставила вымытую тарелку на сушилку.
– Ну, для начала, нам нужно будет купить ёлку. И игрушки.
Голова Тео поднялась и его лицо просияло.
– А я могу купить?
– Я думаю, что мы сейчас этим займёмся, – я невольно растянулась в улыбке, – Одевайся.
Он взвизгнул, и побежал в гостиную к маме:
– Бабуска, мы купим ёлку! – радостно закричал он.
Потом топот маленьких ножек пробежал в мою комнату. Я направилась в гостиную и оглядела её, прикидывая, куда мы поставим новогодний атрибут.
– Алиса, как ты? – тихо спросила мама.
Я перевела взгляд на неё и постаралась улыбнуться.
– Нормально.
Последние три дня я не отводила Тео в садик. Он помогал мне держаться и отвлекал от дурных мыслей.
– Мам, посмотри, какой цвет у ёлочных игрушек в этом году, – бросила я.
Мама взяла мой планшет на руки и принялась искать нужную информацию. Оставив её наедине с дядей Google, я пошла за Тео. Он стоял перед шкафом и решал, какую кофту ему надеть: с изображением Angry Birds или с Тачками. Я снова невольно улыбнулась, взяла со своей полки джинсы и свитер, и вышла, чтобы одеться в ванной.
Когда у тебя растёт сын, рано или поздно, ты начинаешь испытывать неловкость, переодеваясь с ним в одной комнате.
Натягивая серый свитер с высоким горлом, я уставилась на своё отражение. Мысленно, я поблагодарила Бога за то, что изменила стрижку и цвет волос. Если бы я осталась блондинкой, я бы вырезала себе лицо собственноручно.
– Я готов! – Тео нарисовался в коридоре.
– Обувайся, – ответила ему я, выходя из ванной.
Всё–таки он выбрал Angry Birds.
– Алиса, в этом году красное! – крикнула мама.
Блеск. Опять ненавистный мне цвет.
Я помогла Тео с обувью, надела на него шапку и куртку. Мы вышли из квартиры и спустились вниз на лифте. Пока он усаживался на заднем сидении, я очистила машину от снега и прогрела салон. Я не стала долго гадать, как мой Polo оказался возле подъезда, ведь я оставила его на парковке у дома… Впрочем, неважно.
Тронувшись с места, я поехала в Юлемисте. По близости, конечно, была парочка больших торговых центров, но мне хотелось проветриться.
Пока мы ходили из одного отдела в другой, скупая все ёлочные игрушки красного цвета, я то и дело бросала взгляд на своё отражение в витринах, и спокойно выдыхала, видя брюнетку. Образ Даши преследовал меня все эти дни, и, наверное, я не смогу никогда от него избавиться окончательно.
Мы выбрали несколько электрических гирлянд и золотистый дождик. Потом настал черёд самой ёлки. Тео остановил свой выбор на роскошной красавице с пышными ветками, кончики которых были окрашены в белый цвет, имитируя снег. Ёлку я решила брать искусственную. Во–первых, это избавит меня от ежедневной уборки. Во–вторых, её можно будет поставить в следующем году.
– Алиса?
Я обернулась на голос и узнала Сергея. Он смотрел на меня своим холодным взглядом. Потом он слегка улыбнулся.
– Привет. Как ты?
– Нормально, – сухо ответила я.
– Я знаю, что произошло, – он отвёл взгляд и посмотрел куда–то в сторону, – Мне очень жаль.
– Мне тоже.
Он вздохнул, а потом качнул головой и снова уставился на меня.
– Ты говорила с ним?
– Нет, – отрезала я, и начала искать глазами Тео, – Он сказал, что ему всё равно.
– Это не так, и ты знаешь это.
– Серёжа, он сказал, цитирую: «Мне было плевать на неё». Как прикажешь понимать эту фразу?
Сергей дёрнулся, как от пощёчины, а потом быстро взял себя в руки и замер. Он опустил голову и, когда он поднял её на меня, мне захотелось расплакаться.
– Алиса, он не идеален. Никто не идеален, – он вздохнул и пристально посмотрел мне в глаза, – Но с тобой, он был лучше. Сейчас он не вылезает из клуба и постоянно бухает. Это не он.
Я хотела бы ответить ему, что это не моя забота. Что меня это не касается, пусть разбирается со своим другом сам. Я уже приготовилась, чтобы сказать всё это, но тут ко мне подбежал Тео.
– Мама, ёлка готова!
Чёрт, я совсем забыла. Мы стояли возле склада и ждали, пока упакуют нашу покупку. Она была последней в магазине.
– Хорошо, я иду.
Я погладила его по голове, и он снова убежал. Работник магазина выставил большую картонную коробку в зал. Тео принялся кружить вокруг неё, радостно повизгивая. А я задумалась над тем, как её дотащить до машины, учитывая то, что в моих руках куча пакетов.
– Я помогу? – спас моё положение Сергей.
Я кивнула, и вдвоём мы направились к коробке. Он поднял её, как пушинку, и взял подмышку своими огромными ручищами, направившись к выходу. Я пошла рядом.
– Тео, надень шапку! – крикнула я в спину сыну.
Он на ходу принялся натягивать шапку задом–наперёд. Мальчишки.
– Твой? – спросил Серёжа.
Я кивнула.
– Сколько ему?
– Два года.
Он не замедлил свой шаг, но уставился на меня с немым вопросом.
– Да, я родила в семнадцать, – буркнула я, и залилась краской.
Об этом всегда неловко говорить другим. Обычно, услышав такое, люди не задают лишних вопросов, решив, что я родила от одноклассника, или что меня бросил парень. Оно и к лучшему. Ни к чему им знать подробности.
– Понятно.
Мы подошли к моей машине, и Сергей запихнул ёлку на заднее сидение. Я переставила автокресло Тео вперёд, и он сразу залез на него и пристегнулся. Я научила его этому где–то месяц назад. Он сразу сообразил, что к чему, и теперь всегда устраивался в машине сам.
– Спасибо за помощь, – сказала я Сергею.
Он отступил, и я открыла водительскую дверь своей машины. Когда я залезала на сиденье, он тихо попросил меня в спину:
– Поговори с ним. Прошу тебя.
Я ничего не ответила. Просто хлопнула дверью, завела мотор, и уехала с парковки.
***
– Мам, мы дома!
– Алиса! – обеспокоенно сказала она из кухни, – Я тут такое прочитала.
Я сняла верхнюю одежду и раздела Тео. Он потащил пакеты в гостиную, а ёлку я оставила стоять в коридоре. Войдя в кухню, я посмотрела на маму. Она сидела у окна и была белая, как лист бумаги. Её костыль опирался на стену, и сама она была непривычно растрёпанная и взлохмаченная.
– Что случилось?
Мама подвинула мой планшет ко мне ближе и выдавила из себя:
– Смотри.
Я села напротив неё и взяла чудо технического прогресса в руки. На экране красовался заголовок:
«Владелец сети клубов «Палаццо» снова замешан в гибели девушки»
У меня внутри что–то неприятно заворочалось, словно мои внутренности начали взбивать в блендере. Я принялась читать статью:
«Во вторник на трассе Хаапсалу–Кейла произошла авария. Бентли Континенталь серебристого цвета, принадлежащий известному бизнесмену Александру Дворцову, врезался в дерево. За рулём была девушка, постоянная спутница Александра, Дарья Астахова. Она не выжила.
С Дарьей Александр познакомился в октябре этого года на одной из вечеринок в Женеве. Поговаривают, что это не обычные вечеринки, а встречи свингеров. Мы, конечно, надеемся, что это просто слухи. В любом случае, в Таллинн владелец сети клубов вернулся не один и их лица постоянно мелькали на страницах светской хроники.
В редакции появилась информация о том, что Александр Дворцов и ранее был замешан в неприятной истории. Это было в Санкт–Петербурге, где него была мимолётная связь с одной из танцовщиц Go–Go. После этого её нашли мёртвой на полу своей ванной. Дворцов отрицал свою причастность убийству, следствие закрыло дело, и все документы по нему засекречены.
У Дарьи в Санкт–Петербурге осталась мать и маленькая сестра. Мы связались с её родственниками, и они сообщили, что Александр не контактировал с ними и не предлагал никакой помощи. Скорее всего, он просто не успел этого сделать.»
Я оторвала взгляд от планшета и посмотрела на маму. Она закусила губу.
– Да уж, – вырвалось у меня.
– Не хочешь ему позвонить? – спросила мама, разглядывая меня.
Я пожала плечами.
– Думаешь, стоит?
– Думаю, да.
Я перевела взгляд за окно. Серое декабрьское небо сыпало на город крупные хлопья снега. Через четыре дня Рождество. Это будет моё первое Рождество с ёлкой после смерти папы и первое рождество с ёлкой для Тео. Когда я была маленькой, мы с папой всегда ставили и наряжали красавицу вдвоём. Я надеялась, что в моей семье с Никитой, это станет традицией. Но в наше первое Рождество его не будет с нами.