Колония на кратере

Глава XXI

Бросив якорь на ночь, Марк не пренебрег сделать маленькую рекогносцировку. Это поручение было возложено на Боба. Согласно инструкциям, данным ему, он должен был проникнуть как можно ближе к Рифу, и если возможно, то даже постараться переговорить с Сократом.

Имея в своем распоряжении двухпарусную шлюпку, Боб до полуночи очутился в виду Рифа, но, к немалому удивлению, он увидел, что все здесь спало спокойным сном. Боб не удовольствовался рекогносцировкой, сделанной издали, а продолжал свой путь до тех пор, пока не достиг скалистой набережной Рифа; здесь он сошел на берег и пешком, не торопясь, направился в кратер. Вход в него оставался открытым; войдя туда, Боб и его товарищи повсюду застали полнейшую тишину, без всяких признаков недавнего разгрома. Зная, что жители Рифа предпочитали для ночлега вершину, Боб поднялся туда и, зайдя в один из построенных там домов, он, к немалой радости, застал там весь маленький гарнизон кратера спящим сном праведных, не чующим над головою никакой беды. Боб понял, что индейцы еще не появлялись здесь, и что Сократ не знает ничего о том несчастьи, которое постигло бриг.

Негр несказанно обрадовался возвращению Боба и Марка; даже весть о близости индейцев не смутила его, когда он услышал, что великан «Ранкокус» со столь многочисленным подкреплением находится так близко. Впрочем, Марк дал Бобу двадцать вооруженных человек для сопровождения его во время рекогносцировки, а с таким войском можно было рассчитывать, что кратер будет в безопасности. Боб отослал шлюпку обратно к Марку и поручил четверым человекам, возвращавшимся на судно, подробно сообщить самому капитану обо всем, что им пришлось увидеть и услышать на Рифе.

У деревянного мостика Боб распорядился поставить несколько вооруженных человек для охраны этого прохода; все имевшиеся здесь коронады были заряжены, и всюду расставлены часовые. Приняв все эти необходимые меры предосторожности, Боб разрешил своим людям заснуть, и сам первый подал им пример.

Вдруг совершенно неожиданно раздались крики индейцев.

Прежде всего Ваальди атаковал маленький мост, рассчитывая завладеть им без сопротивления. Зная, что судно находится в отсутствии, он полагал, что теперь нечего уже опасаться его страшного огня.

Но Ваальди знал также, что на вершине кратера имеются орудия, и ими-то он и рассчитывал овладеть с самого же начала сражения. Эти смертоносные машины пугали всех индейцев, и Ваальди отлично сознавал важность обладания хотя бы только одним из таких орудий. Для этого надо было лишь действовать с большой быстротой. Собрав предварительно подробные сведения о положении дел на Рифе, он думал, что не встретит никакого сопротивления. К тому же, после захвата брига, по его расчетам, на Рифе должно было оставаться всего-на-всего шесть защитников.

Крики индейцев раздались как раз в этот момент, когда они увидали, что мост был снят. Люди, охранявшие мост, дали тотчас же залп из нескольких ружей. Таково было начало этого сражения, сопровождавшегося бешеными криками и возгласами. Несколько сот человек бросились вплавь и, переплыв пролив, устремились на кратер. Ожидавший этого Боб приказал своим людям отступить и не препятствовать врагу вступить на почву Рифа. Индейцы толпами взбирались на берег и бежали, перегоняя друг друга, с разных сторон ко входу кратера. В этот момент Боб со своими товарищами вошел в ворота, ведущие во внутрь кратера, и, захлопнув их за собою, решил во что бы то ни стало воспрепятствовать вторжению краснокожих.

Боб отлично знал, что другого пути в кратер, кроме ворот, не было. Ему не трудно было организовать их защиту, поскольку помещавшаяся на вершине коронада была наведена так, чтобы преградить доступ ко входу. Разочарование Ваальди при виде столь неприступной цитадели было весьма сильно, но при всем том он понял, что для того, чтобы достигнуть вершины, нужно было прибегнуть к помощи каких-либо искусственных мер. Тем не менее у наго хватило благоразумия отозвать своих воинов, запрятавшихся среди скал, где они действительно были хорошо укрыты от неприятельского огня, но вместе с тем были обречены и на полное бездействие.

Жажда наживы не давала покоя Ваальди, и он решился сделать попытку достигнуть вершины снаружи; с этою целью он приказал кучке своих воинов взобраться туда, подсаживая друг друга на плечи. Этот план, казалось, должен был бы удасться, но едва только голова первого индейца показалась над скалами, как меткий выстрел раздробил ему череп, и он, падая, увлек за собою, еще нескольких человек, ломавших себе ребра, руки и ноги во время падения.

Однако, утомленный продолжительным бездействием, смышленый и находчивый Ваальди решился испытать еще одно отчаянное средство. На верфи, где по временам производились разные починки, оставалось немного разного строевого леса, балок, досок и тому подобное. Ваальди, отобрав сотню решительных и предприимчивых людей, послал их туда с приказанием собрать как можно больше досок, брусьев и всякого другого леса и перетащить все это к подножию кратера.

Боб только этого и ожидал; он тотчас же навел одну из коронад на самую значительную кучу лесного материала, и как только индейцы собрались вокруг нее, хватил по ним картечью; человек десять или двенадцать были убиты и ранены, остальные же, точно пыль, развеянная ветром, разбежались в разные стороны. Вдруг кто-то крикнул:- Парус! — и вслед за тем этот же возглас повторили и часовые на вершине. То был «Ранкокус». Очевидно, выстрел, данный с кратера, был услышан Марком. Он тотчас же отвечал на него, желая ободрить осажденных и давая им знать о своем присутствии. Минуту спустя раздался третий выстрел из орудия с западной стороны, и, оглянувшись в ту сторону, Боб увидал верхушки мачт «Сирены», видневшиеся над вершинами скал.

Надо ли говорить, что раздавшаяся со всех сторон пушечная пальба и появление двух вооруженных судов разрушили все планы предприимчивого Ваальди, который, с трудом подавляя свою ярость, стал отступать. Отступление Ваальди могло быть названо счастливым. По данному им знаку индейцы бросились в воду и благополучно переплыли пролив. Боб, конечно, мог бы беспрепятственно стрелять в них картечью и перебить большую половину неприятелей, но ему было противно бесполезное кровопролитие, и потому индейцам удалось убраться с Рифа, унося с собою своих убитых и раненых.

Добраться до своих лодок Ваальди и его людям было легко, но теперь являлся вопрос, как выйти из вод кратера? Всякая возможность отступления и с севера и с запада была отрезана; чтобы выйти с южной или восточной стороны, необходимо было пройти под огнем Рифа и затем еще пройти сквозь строй между цитаделью кратера и грозным «Ранкокусом».

Однако, Ваальди сообразил, что если они сделают некоторое усилие и быстро промчатся под скалами Рифа, то в узких и тесных проливчиках его флоту удастся выбраться в открытое море, а большие суда врагов не будут в состоянии преследовать их в этих тесных, извилистых рукавах. Боб предоставил им и здесь пройти беспрепятственно, не дав ни одного выстрела.

Как только «Ранкокус» подошел ближе, Боб отправился навстречу Марку и доложил ему о всех своих действиях. Теперь уже опасность совсем миновала. «Ранкокус» стал на якорь у набережной Рифа, и пассажиры толпою устремились на берега, едва только успели перебросить две-три доски, чтобы облегчить переход с корабля на сушу.

Менее чем в час времени все имевшиеся на судне животные были сведены на берег и пущены на пастбище кратера, и вскоре на «Ранкокусе» не осталось ни одного животного, кроме крыс и мышей, без которых немыслимо ни одно судно.

Об индейцах никто не думал. Они бежали и в данный момент были уже очень далеко. Конечно, «Ранкокус» и бриг с успехом могли бы преследовать их, но переселенцы не имели желания пускаться за ними в погоню.

Таким образом, после долгого отсутствия Марк вновь вернулся к себе на Риф. Все тут дышало довольством и изобилием; тут стояло и его судно, нагруженное всем, что только могло способствовать удобству и благосостоянию его и всей его колонии. Если бы здесь была его жена и дети, то, кажется, в этот момент счастью его не было бы границ. Однако, Бриджит не забыли. Не прошло и получаса с минуты прибытия судна на Риф, как Боб уже успел вскочить на «Нэшамони» и поспешил на Пик с радостной вестью о прибытии «Ранкокуса». Но ему не пришлось даже совершить столь дальнего плавания; едва успел он обогнуть южный мыс, как повстречался с «Авраамом», шедшим к Рифу. На Пике были замечены враждебные намерения Ваальди и потому решено было отправить на Риф «Друга Авраама» с надлежащим экипажем для того, чтобы предупредить тамошних жителей о грозившей опасности и подать им в случае надобности помощь. Бриджит вздумала также ехать на Риф вместе с детьми и Мартой.

Легко представить радость Бриджит, Марты и других пассажиров и экипажа «Друга Авраама» при получении вести о прибытии «Ранкокуса». После первого обмена приветствий и сбивчивых вопросов и ответов решено было, что «Друг Авраам» со своим экипажем, под начальством Билля Броуна, выйдет в море и будет наблюдать за неприятелем. Надо было заставить Ваальди итти на север и воспрепятствовать ему вернуться еще раз на Риф. «Авраам» как раз подходил для такого плавания, так как не требовал большого количества рук и к тому же был прекрасно вооружен, а Билль Броун отлично умел с ним управляться. Между тем Боб, пересадив к себе на «Нэшамони» обеих женщин и детей, отплыл обратно к Рифу.

Так как день этот начался для наших переселенцев очень рано, то к полудню «Нэшамони» уже успела притти обратно. Заметив ее издали, Марк сильно встревожился. Он знал, что за это время невозможно было дойти до Пика, и потому у него явилось предположение, что Ваальди со своим флотом преградил ей путь, и Боб вернулся просить подкрепления. Но когда судно подошло ближе, Марк заметил развевающиеся по ветру женские одежды и затем с помощью подзорной трубы ясно различил знакомый облик своей Бриджит.

Суда, подходившие к Рифу с юга, должны были пройти через тот узкий пролив, который отделял Риф от луговины, и вот в тот момент, когда «Нэшамони» проходила вблизи берега, Марк вскочил на палубу и заключил в свои объятия жену.

Было уже почти темно, когда Марк снова появился среди вновь прибывших переселенцев. Люди эти уже успели немного оглядеться на Рифе; они уже побывали на ближайших островах, и все, даже и наиболее требовательные из них, оказались вполне довольны тем, что здесь нашли; особенно их очаровало обилие плодов и зелени: роскошная апельсиновая роща, где все деревья были разубраны золотистыми плодами; имбиря, смокв, дынь, тыкв, кокосовых орехов здесь было такое множество, что казалось положительно невозможным съесть все это.

К ночи большая часть переселенцев вернулась ночевать в последний раз на «Ранкокус». Около десяти часов утра на другой день прибыл и «Друг Авраам Уайт». Билль Броун доложил Марку, что Ваальди ушел, не сделав даже попытки хоть раз оглянуться назад. Выслушав отчет Билля Броуна, Марк решил, что нет более никаких оснований опасаться вторичного нападения индейцев, а также нет и надобности в дальнейшем преследовании неприятельского флота.

Весь этот, а также и следующий день переселенцы употребили на перетаскивание своих пожитков и большей части груза с судна на берег и вновь на «Друга Авраама», так как сорок семейств должны были поселиться на Пике. Мужчины, женщины и даже дети весело исполняли каждый свою посильную работу, и в данный момент этот кусочек набережной Рифа напоминал своей картиной оживленной работы деятельный муравейник в теплый день. Тем временем Билль Броун, присутствовавший при нагрузке судна, которым он командовал, воспользовался минутой перерыва в работе и, подойдя к Марку, сказал:

— А славных товарищей вы нам привезли, мистер Вульстон, выбор неплохой, уж что и говорить! Ну, а меня-то вы там не забыли, если смею спросить?

— Нет, Билль, я вас не забыл и, мне кажется, исправно исполнил ваше поручение; Фебе здесь и готова к вашим услугам.

— Так что же, за мной остановки не выйдет! — засмеялся Билль. — Но только, пожалуйста, укажите вы мне эту молодую женщину. Я уже начинаю ее любить всем сердцем.

— Ого! Молодую женщину? Да ведь у нас такого уговора не было, Билль! О возрасте у нас ничего не было говорено; вы лишь желали иметь жену добрую и хорошую, и подумайте сами: ведь чем предмет этот моложе, тем на него больше и спроса.

— Ну, ну, не бойтесь, мистер Вульстон, я не оставлю ее у вас на руках, будь она хоть настолько стара, что годилась бы мне в матери; но все же я уверен, что вы по доброте сердечной хоть немножко пожалели вашего бедного товарища и выбрали ему супругу, соответствующую возрасту парня, которому всего тридцать два года отроду.

— Об этом судите сами, Билль! Вон она, ваша Фебе; смотрите, она несет большое зеркало и сама любуется в нем своей рожицей. И если нрав ее столь же привлекателен, как и ее наружность, то вы, наверное, будете довольны ею. К тому же будущая ваша жена приехала сюда не с пустыми руками, а привезла с собою много кое-чего, что вам очень и очень пригодится в вашем новом хозяйстве.

Билль Броун был в восторге от выбора Марка, но что особенно порадовало последнего, так это то, что и хорошенькая Фебе осталась чрезвычайно довольна своим будущим мужем, несмотря на его красный шрам. Счастливая парочка в тот же день сочеталась браком в большой каюте «Друга Авраама».

Три дня спустя после прибытия «Ранкокуса» на Риф «Друг Авраам Уайт» вышел в море и направился к Пику, увозя без малого сто человек пассажиров, считая в том числе женщин и детей.

«Нэшамони» вышла несколькими часами раньше вместе с Марком и его семьею. Марк, а в особенности его меньшие братья сгорали от нетерпения увидеть скорее свою сестру Анну. Встреча всех членов семьи Вульстон была поистине трогательная. Молодые братья Вульстоны были приятно поражены благоустройством и удобствами обстановки, в какой жила теперь их сестра. Хитон построил для себя несколько поодаль от других прелестный домик среди фруктовой рощицы и в двух шагах от ручья.

Около полуночи «Друг Авраам Уайт» вошел в Миниатюрную бухту. Так как было уже слишком поздно, то каждый из переселенцев, захватив с собою какую-нибудь не особенно тяжелую ношу, поднялся с нею вдоль оврага в долину Эдема; ночь была ясная и лунная, и большинство из вновь прибывших переселенцев провели эту ночь под открытым небом, в палатках или даже просто под зеленым навесом, где они вскоре и заснули сладким сном, обвеваемые теплым дыханием тихой ароматной ночи.

С раннего утра все уже были на ногах. Только что прибывшие сюда переселенцы не могли дать себе отчета, наяву или во сне они видят все то, что представлялось их взорам.