Колония на кратере

ГЛАВА XXIII

Прошло около года со времени возвращения Марка из экспедиции против островов Бэтто, и за все это время не случилось никакого выдающегося события. Только Бриджит подарила Марку прелестнейшего сынишку, а Анна родила уже четвертого ребенка. В общей сложности число рождений достигло цифры семьдесят восемь. Случаев смертности было очень немного: из взрослых умер всего один, и то вследствие несчастного случая, а от заболеваний никто. Состояние здоровья всех переселенцев было прекрасное. По статистическим сведениям, в конце года оказалось в наличии триста семьдесят девять душ, не считая канаков, как называли здесь туземцев.

Туземцы эти как рабочие превзошли даже все ожидания Марка; правда, они не умели работать так ловко, как белые, но зато для переноски всяких грузов и для всякого рода тяжелых работ они были незаменимы. Первой заботой Марка было предоставить этим дикарям удобное, хорошее жилище, где они были бы в полной безопасности от дождей. Для переселенцев были выстроены четыре типа домов, и каждый из них мог избрать себе одно из таких строений, конечно, за известную плату казне, которую он волен был внести работой, продуктами или деньгами, смотря по желанию. Некоторые из этих домов были деревянные, другие каменные, третьи кирпичные, четвертые же были просто мазанки из глины. Более всего предпочитались каменные дома: камень этот остров Ранкокус поставлял в огромном количестве. Постройки шли до того быстро, что несколько месяцев спустя по прибытии новых переселенцев более ста разных жилищ красовались частью на Пике, частью на Рифе и на соседних островах. Все эти домики были невелики и по большей части довольно тесны, но представляли собой надежную защиту от дождей и непогоды. Между ними был всего только один двухэтажный дом; то был дом Джона Пэннока, одного из богатейших членов колонии. Что же касается губернатора, то есть Марка, то он позаботился о себе лишь тогда, когда все остальные были уже устроены.

Когда у каждого из жителей колонии был вбит последний гвоздь, тогда только Марк заложил первые камни фундаментов своих двух жилищ: одного на Пике, бывшего его частной собственностью, и другого на Рифе, предназначавшегося стать домом губернатора на вечные времена и составлявшего собственность колонии. Первое из этих зданий предполагалось кирпичное, а второе — каменное и чрезвычайной прочности, построенное в виде крепости. Частный дом Марка был не особенно высок, но довольно просторен, тогда как правительственный дом представлял собою нечто выдающееся по своим размерам: он занимал более двухсот футов в длину и шестидесяти в ширину. Здание это не столько предназначалось для резиденции губернатора, сколько для того, чтобы нижний этаж его служил хранилищем казенного имущества, а следующий за ним, первый этаж, предназначался для присутственных мест. Над этим этажом возвышался еще другой этаж, долгое время остававшийся недостроенным, но все же с избытком снабженный самыми разнородными средствами защиты. Он представлял собою, так сказать, цитадель Рифа.

Потому-то этот правительственный дом и был построен, ввиду удобства обороны, против моста, ведущего на луговину. Другой выгодой этого местоположения являлась еще близость родника, что было весьма важно, так как на Рифе чувствовался недостаток в пресной воде.

Когда Марк поручил своему брату, главному инспектору всяких построек и сооружений, составить план города, то этот последний прежде всего позаботился об устранении этого неудобства. С этой целью он избрал подходящее для того место и приказал вырубить в скале большой и глубокий водоем или так называемую цистерну, предназначавшуюся для сохранения дождевой воды. Водовместимость этой громадной цистерны равнялась нескольким тысячам галлонов и потому, если она раз будет наполнена водой доверху, то дожди будут постоянно поддерживать в ней надлежащее количество воды.

Решив энергично взяться за дело и построить город на Рифе, Марк отправил к молодому Урууни своего уполномоченного на «Друге Аврааме» для того, чтобы просить его содействия. Юный Урууни был очень рад случаю оказать Марку требуемую услугу и тотчас же прибыл лично, во главе пятисот подданных, на Риф. Все это множество людей работало на Рифе в течение двух месяцев, после чего Марк объявил, что все необходимые работы окончены и что теперь он больше не нуждается в помощи своих соседей, которых он отпустил домой, щедро вознаградив их предварительно всевозможными вещественными знаками своей признательности. Некоторое время у переселенцев являлось опасение насчет того, насколько безопасно было привлекать на Риф такое множество туземцев, но впоследствии оказалось, что все опасения были напрасны и что результатом этого совместного труда явилось только еще более тесное сближение белых с туземцами.

Однако несмотря на то что канаки свободно допускались на Риф, на Пик им все пути были строго заказаны, и никогда ни один из них не смел приблизиться к этому острову. Атмосфера таинственности, окружавшая этот остров, немало способствовала его неприкосновенности, внушая туземцам суеверный страх. И даже сам молодой Урууни не знал ничего о том, что могло находиться на этом заповедном острове. Он не раз видел и слышал, как туда отправлялись или оттуда прибывали суда; ему было известно, что и сам губернатор нередко посещает этот остров и что на Рифе время от времени появляются незнакомые ему личности, которых он и считал за жителей таинственного острова; на основании всего этого он пришел к убеждению, что на Пике живет какой-то другой белый народ, несравненно более сильный и могущественный, чем даже его друзья, обитатели Рифа.

Много труда и забот было положено Марком на разведение общественного сада, под который был отведен громадный участок земли. Марк пожелал, чтобы сад этот служил исключительно для приятных прогулок, а потому велел засадить его деревьями и кустами всякого рода, убрать красивыми газонами и цветниками, но не сажать ни фруктовых деревьев, ни овощей. Впрочем, в этом не представлялось никакой надобности, так как и фруктов, и овощей долина кратера поставляла в совершенно достаточном количестве для того, чтобы удовлетворять все нужды колонии.

Более всего опасался Марк, чтобы плодородие почвы не оказало пагубного влияния на переселенцев, превратив их из людей трудящихся в лентяев и беспечных, так как ему хорошо было известно, что лень — мать всех пороков, и что ничто, как лень, не порождает всякого рода нравственную порчу и разврат. И вот для того, чтобы поддержать в этих людях любовь к труду, он создавал для них все новые и новые задачи, придумывая различные улучшения и усовершенствования, могущие показаться совершенно лишними, если судить о них поверхностно. Он старался создать для этих людей все новые и новые потребности для того, чтобы принудить их изыскивать новые средства к удовлетворению их.

Общественный сад принял вскоре самый привлекательный вид; он с лихвой вознаградил всех потрудившихся над ним за их старания и труды. Эта удача породила желание у большинства переселенцев развести садики и сады и около своих домов. Но Марк не ограничился одним лишь разведением общественного сада; кроме того, прежде чем отпустить туземцев, он приказал им вырыть более ста глубоких ям в различных местах Рифа. Заполнив эти углубления разного рода удобрением, он впоследствии посадил на всех этих местах кокосовые деревья.

Благодаря всем этим работам наружный вид Рифа совершенно преобразился, не говоря уже о садах, разведенных даже в самом городе. Город этот состоял приблизительно из двадцати домов, населенных преимущественно людьми, занимающимися какой-либо профессией или же ремеслом. Так, например, коммерсанты и разного рода торговцы должны были жить в городе, а не в своих отдаленных поместьях. Их лавки и магазины находились вблизи пристаней, недалеко от берега моря, а жилища помещались поблизости от их торговых помещений.

Упомянув обо всех работах и улучшениях, произведенных за последнее время на Рифе, следует также упомянуть и о том, что делалось на острове Ранкокус. Благодаря тому, что там теперь находилась и лесопильня, и кирпичный завод, и печь для обжигания извести, каменоломня, верфь и многое другое, где постоянно работало значительное число людей, Марк счел необходимым построить здесь небольшую крепость, в которой бы в случае надобности могло укрыться все население острова. Это сооружение было воздвигнуто за весьма короткое время и на случай нападения неприятеля снабжено двумя крупного калибра орудиями.

Пик благодаря своему положению мог считаться неприступным и потому не нуждался ни в каких подобного рода сооружениях даже и в том случае, если бы неприятелю удалось открыть вход в бухту. О Рифе этого никак нельзя было сказать, потому что к нему со всех сторон был открыт доступ, и хотя правительственный дом в значительной степени облегчал оборону города, все же со стороны моря он сильно нуждался в защите. Четыре прямых широких канала вели к четырем сторонам Рифа. Южный канал оканчивался как раз у маленького мостика, ведущего с луговины на Риф, а потому был достаточно защищен господствовавшим над ним правительственным домом, все же остальные были легкодоступными для врага. Однако расположенные на известных точках вершины батареи могли защищать входы в эти каналы, а потому Марк немедля приступил к постройке батарей, из которых каждая имела по два двенадцатифунтовых орудия.

Между тем эти работы по постройкам и сооружениям всякого рода зданий и укреплений не мешали личной жизни отдельных лиц колонии идти своим порядком. В течение этого знаменательного года оба брата губернатора женились; старший — на сестре Пэннока, а младший — на одной из сестер досточтимого пастора Хорнблоуера. Теперь со дня на день ожидалось возвращение «Ранкокуса», причем Марк предполагал, что на этот раз он не привезет им большого числа эмигрантов.

Ровно год и восемь месяцев спустя после ухода «Ранкокуса» с группы островов Бэтто часовой на Пике оповестил жителей о прибытии судна, которое в данную минуту находилось у входа в северный рейд Рифа, где и готовилось бросить якорь. Узнав об этом, Марк в сопровождении Боба тотчас отправился на «Анне» к «Ранкокусу», чтобы в качестве лоцманов провести судно до самого Рифа, так как только им двоим эти воды и берега были достаточно хорошо знакомы, чтобы с полной уверенностью и безопасностью провести такое большое судно.

Когда «Анна» окликнула «Ранкокус», то появившийся на корме судна капитан Соундерс отвечал на оклик словами: «Все благополучно, слава Богу!». Эти слова сразу обнадежили и успокоили Марка, потому что продолжительное отсутствие всегда порождает тревогу и разного рода тяжелые предчувствия. На некотором расстоянии от «Ранкокуса» виднелось еще одно судно; то был бриг «Молодая Курочка», приобретенный капитаном Соундерсом за счет колонии и нагруженный всем, что только могло быть нужно или полезно для обитателей Рифа.

К немалому удивлению Марка, на «Ранкокусе» прибыло сто одиннадцать эмигрантов, все родственники и друзья прежних переселенцев. Марк, однако, не унывал, и вскоре его маленькое огорчение совершенно сгладилось, когда ему пришлось убедиться, что все эти вновь прибывшие могли быть полезны для колонии. Все они были молодые, сильные, здоровые и бодрые люди.

Пассажиры были чрезвычайно рады возможности сойти на берег после столь продолжительного плавания. У одного из маленьких островков, у самого входа в рейд, нашлась прекраснейшая гавань для обоих судов. Островок этот, как то предугадал один из колонистов, человек недюжинного ума, должен был получить со временем громадное значение, вследствие чего этот разумный эмигрант, некий Денкс, ходатайствовал перед правлением колонии о замене его надела на Рифе этим островком. И вот уже несколько месяцев Денкс вместе с несколькими родственниками и друзьями жил на этом острове. В силу того что местоположение этого участка являлось совершенно открытым со всех сторон, здесь построили нечто вроде небольшой крепости, или же форта, и, кроме того, обнесли все это здание высокой оградой, которая должна была служить защитой в случае осады. Кроме того, Марк прислал сюда одно полевое орудие и надлежащее количество снарядов.

Все вновь прибывшие, как и следовало ожидать, были в восторге от того, что они видели, любуясь всходами и зеленью лугов. Между тем Марк отправил «Анну» на Риф с приказанием приготовить в правительственном доме помещения для всех вновь прибывших, а сам отправился на бриг «Молодая Курочка», чтобы ознакомиться с ее грузом. Соундерс, как человек весьма разумный, понял, что колония более всего нуждается в рогатом скоте и лошадях, а потому и позаботился приобрести их в изрядном количестве. Плавание было благополучное, и бедные животные не страдали во время пути от сильной качки, но так как они долго находились в пути, то под конец стал ощущаться некоторый недостаток в корме и пресной воде, так что когда они прибыли на остров Денкса, то уже около суток находились без корма. Узнав об этом, Марк сжалился над бедными животными и приказал немедленно позаботиться о них.

Так как бриг стоял на якоре вблизи песчаной отмели, по которой протекало несколько ручейков, а немного подалее вглубь острова тянулись прекраснейшие луга, то Марк, договорившись предварительно с Денксом, приказал людям двух экипажей, с «Ранкокуса» и брига, немедленно заняться выгрузкой всех четвероногих пассажиров. Два часа спустя хорошенький бриг перестал представлять из себя коровник и конюшню; вода, песок и метлы были тотчас же пущены в дело, и всюду наведены порядок и чистота. Но прошло более месяца, прежде чем «Молодая Курочка» могла окончательно отделаться от воспоминаний о своих пассажирах, оставивших по себе свойственные им запахи.

Очутившись на берегу, все эти животные почувствовали себя необычайно счастливыми и радостными. Люди были не менее довольны окончанием путешествия. Денкс оказал им радушный и любезный прием и угощал, чем только мог. Между прочим, он предложил своим гостям дыни, которые им показались превосходными на вкус.

Когда же все необходимые приготовления были окончены, суда двинулись в путь по направлению к Рифу. Нетрудно себе представить, какие радостные встречи происходили между родственниками и друзьями, свидевшимися здесь, в этих дальних краях. Вновь прибывшие имели много всяких сведений и любопытных новостей, которые они желали передать тем, кто на полтора года раньше их покинули родину, а эти последние не могли утерпеть, чтобы в свою очередь не похвалиться всеми прелестями и чудесами своего нового отечества.