Комический театр «Квартет И» - День Радио. День Выборов

[ 38 ]

Кабинет программного директора. Весь сжавшись, Михаил сидит в углу кресла, не отрывая взгляда от телефона.

МИХАИЛ. Вот... если в течение пяти минут он не позвонит, значит, все нормально, он ничего не слышал.

АНЯ (входит). Миша, ты только не волнуйся. Там... Эммануил Гедеонович звонит.

МИХАИЛ (обреченно). И что?

АНЯ. Ну... сними трубку.

МИХАИЛ. А я не могу поступить как-то иначе?

АНЯ. Миша, ну, не валяй дурака.

МИХАИЛ. Ладно. (Нажимает кнопку). Я слушаю, Эммануил Гедеонович.

ГОЛОС. Миша, это Эммануил Гедеонович.

МИХАИЛ. Я узнал, Эммануил Гедеонович.

ГОЛОС. Миша... Михаил... Кстати, забыл, как ваше отчество?

МИХАИЛ. Да, это неважно, Эммануил Гедеонович.

ГОЛОС. Нет-нет, скажите, Михаил, как ваше отчество?

МИХАИЛ. Да какое это теперь имеет значение...

ГОЛОС (жестко). И тем не менее.

МИХАИЛ. Натанович.

ГОЛОС (после еле заметной паузы). Так вот, Михаил. Я надеюсь, вы можете уделить мне несколько минут?

МИХАИЛ. Конечно, Эммануил Гедеонович.

ГОЛОС. Я бы хотел поговорить с вами о репертуарной политике нашей с вами радиостанции. Полагаю, вы слышали, что было в эфире несколько минут назад.

МИХАИЛ (отрицательно мотает головой). ...Э-э... слышал Эммануил Гедеонович. Я объясню, дело в том, что...

ГОЛОС (жестко). Простите, Миша, я закончу.

Михаил обреченно сворачивается в своем кресле, с каждым словом Эммануила Гедеоновича стараясь вжаться в него еще глубже.

ГОЛОС (с жесткой начальственной интонацией, тщательно подбирая слова – так, что звучат они очень твердо и весомо). То, что звучало сейчас в эфире – надеюсь, вы поняли, что я имею в виду последнюю музыкальную композицию – так вот, это мне очень... я бы даже сказал, чрезвычайно... а вы знаете, что я крайне редко употребляю такие слова...

Михаил закрылся руками, как от удара.

ГОЛОС. ...так вот, мне это по-нра-ви-лось! Вот теперь я понимаю, что вы имели в виду под словами «качественная отечественная музыка».

Потрясенный Михаил выглядывает из глубины кресла и безумными глазами смотрит на телефон – не может поверить.

ГОЛОС. Я думаю, что мы с вами на правильном пути, а наш с вами предыдущий разговор, в котором я высказал вам ряд своих пожеланий, пошел нам обоим на пользу. Мне кажется, после него мы стали лучше понимать друг друга.

МИХАИЛ. И мне тоже так кажется, Эммануил Гедеонович.

ГОЛОС. Вот и прекрасно. Кстати, мне только что звонили из Министерства Обороны и сообщили, что животные, которых мы с вами спасали, благополучно доставлены в порт. Так что можете сообщить об этом в эфире.

МИХАИЛ. Спасибо, Эммануил Гедеонович.

ГОЛОС. Ну, что ж, творческих вам удач, Миша. Мне нравится, как вы работаете.

МИХАИЛ. И мне тоже нравится, как... спасибо большое.

ГОЛОС. Всего доброго, Миша. Низкий поклон вашей супруге. (Гудки).

Михаил вдруг начинает кашлять и никак не может остановиться. Перегибается пополам и исчезает под столом. Через секунду появляется, держа в руках пуговицу.

МИХАИЛ. О, пуговицу нашел.

В селекторе продолжаются гудки, и он, не глядя, нажимает какую-то кнопку, и тогда из селектора раздается...

ГОЛОС МАМЫ. ...ты же знаешь, Мишенька, я так за тебя переживаю. Ты же у меня такой несамостоятельный, ты даже яичницу себе приготовить не можешь. Как ты там один?..

Михаил выключает селектор. Откуда-то издалека доносится грустное пение под гитару.

МИХАИЛ. А что это там?

АНЯ. Это Чайфы поют. В лифте.

МИХАИЛ (улыбнулся). Хороший сегодня день. Насыщенный.