Коммандо

ЗАГНАННЫЙ ЗВЕРЬ

Адзисава вышел из подъезда своего дома, намереваясь направиться в «Шлем». Но путь ему преградили двое мужчин, это были вчерашние полицейские. Они словно поджидали его. Даже наверняка поджидала — Адзисава по-прежнему был для них главным подозреваемым.

— Куда направляемся? — с кривой усмешкой спросил пожилой.

— А, это вы! — обрадовался Адзисава. — Очень кстати. Произошло похищение. Подонки из банды рокеров похитили школьницу.

— Похищение? — изобразили изумление полицейские. — Вы что, спятили?

— Девочку зовут Норико Ямада, ее увезли насильно «Бешеные псы». Надо спешить, они на все способны! Объявите скорее розыск, не то будет поздно!

— Еще не проснулся, что ли? — хмыкнул сыщик. — Это тебя как бы не пришлось в розыск объявлять, а не «Бешеных псов». Ладно, ладно, пойдем с нами. Вчерашний разговор не окончен.

— Сначала я должен побывать в «Шлеме».

— Где-где?

— Это бар, где собираются «Бешеные псы».

— Обойдешься.

— У вас что, есть ордер на мой арест?

— Хочешь сбежать? Беги, — зло улыбнулся полицейский.

— Что это значит?

— А ты сам поразмысли.

В этот миг раздался приближающийся рев моторов, и мимо пронеслось десятка полтора закованных в черные доспехи «Бешеных псов». Они оглушительно улюлюкали и что было мочи жали на клаксоны своих мотоциклов.

— Вы видите? — крикнул Адзисава. — Они даже не скрывают, что это их рук дело! Надо спасать девочку!

— Не понимаю, о чем вы… — холодно ответил сыщик, глядя в противоположную сторону.

— Я иду в «Шлем»!

— Стало быть, с нами следовать вы отказываетесь?

— Не отказываюсь. Но сначала я должен убедиться, что Норико жива и здорова.

— Так и запишем: на требование следовать за представителями закона ответил отказом.

— А поди ты к дьяволу! — взъярился Адзисава. — Пиши что хочешь!

Он отпихнул полицейского и решительно зашагал прочь. Сыщики и не пытались его задержать. Подождав, пока Адзисава скроется за углом, пожилой довольно рассмеялся и сказал своему помощнику:

— Значит, так. Дуй в управление и доложи, что Адзисава скрылся. Пусть срочно требуют ордер на его арест. А я в «Шлем». Ты из управления тоже давай туда.

Молодой бросился бегом в сторону, противоположную той, куда удалился Адзисава.

— Папа! — раздалось сзади. Адзисава удивленно обернулся и увидел Ёрико, в школьной форме и с ранцем.

— Папа, я так за тебя волновалась! — Девочка стояла посреди дороги, готовая вот-вот разрыдаться.

— Ну что мне с тобой делать! Я же сказал, что со мной ничего не случится.

— А если тебя снова машина захочет сбить?

— Ты это видишь?

— Я не знаю. Но мне так страшно! Возьми меня с собой!

Глядя в серьезные глаза приемной дочери, Адзисава, раз уже спасенный ею от верной смерти, сдался:

— Хорошо, но только ненадолго. Сейчас сходим с тобой в одно место, а потом отправишься в школу, все равно на первый урок ты уже опоздала.

— Ладно, — кивнула Ёрико.

В «Шлеме» было пусто — будний день, раннее утро, «Бешеные псы» еще не собрались. Но бар уже открылся, а у входа стояло несколько мотоциклов.

Адзисава оставил Ёрико на улице и вошел внутрь один. Бармен, возившийся за стойкой, неприязненно оглядел его с ног до головы. По вороватому выражению глаз толстяка Адзисава понял, что тот заранее был предупрежден о его появлении. «Этот — тоже сообщник Наруаки, — понял он. — Бар наверняка принадлежит сынку мэра».

— Прошу прощения, — подчеркнуто вежливо начал Адзисава. — Не приходила ли сюда сегодня одна школьница? Ее зовут Норико Ямада.

— Сюда шалавы не ходят, — буркнул бармен, искоса глядя на посетителя.

— Я же сказал, она школьница.

— А школьницы — тем более.

— Наруаки Ооба и Цугава не заходили?

— Это еще кто такие? — притворно удивился толстяк.

— Наруаки — вожак «Бешеных псов», а Цугава, я полагаю, у него вроде заместителя.

— Эй ты, попридержи язык! — крикнул кто-то сзади.

Адзисава обернулся. У входа стояли несколько парней в полном «обмундировании» рокеров. Их перекошенные, угрожающие лица были совсем еще юными, но шутить они явно не собирались. «У них, поди, и оружие есть», — подумал Адзисава, поняв, что «псы» поджидали его в засаде,

— «Бешеные псы»? Вижу, вижу, — сказал он. — Мне нужно встретиться с вашим главным.

— На кой он тебе?

Вся компания двинулась к стойке, брякая об пол какими-то железками, украшавшими их сапоги.

— Он должен вернуть мне Норико Ямада.

— Не слыхали про такую. Она тебе кто? — спросил один из юнцов, вплотную придвинувшись к Адзисава, и слегка щелкнул его пальцем по носу.

— Моя знакомая. Мне позвонил ваш «Босс» и сказал, что она у него.

— Эй, слыхали? Его знакомая! — кривляясь, передразнил парень. — Какой шустрый дядя, позавидовать можно.

Остальные издевательски захохотали.

— Я серьезно говорю. Мне нужно встретиться с Наруаки. У меня к нему важный разговор.

— Ничего не знаем.

— Передайте Наруаки Ооба, что, если хоть единый волос упадет с головы девочки, я с него шкуру спущу, — не выдержал Адзисава. «Псы», считавшие, что их план с засадой удался, и мечтавшие немного позабавиться, опешили, увидев, как ярость исказила черты «жертвы». Куда было им, жалким дилетантам, умевшим лишь с грохотом гонять по улицам на мотоциклах, тягаться с профессионалом, которого специально обучали убивать людей. Почувствовав исходящую от этого человека грозную силу, юнцы притихли. Но они тут же сообразили, что их много, а этот странный тип, как бы ни был он страшен, один-одинешенек, и приободрились.

— Чего-чего? — протянул один.

— Ну держись! — крикнул другой и щелкнул лезвием пружинного ножа.

— Бросьте, ребята. Я не драться сюда пришел. Все, что от вас требуется, — передать Наруаки мои слова. Отправляйтесь к нему и скажите, что за Норико Ямада он мне ответит головой.

— Как бы тебе самому с головой не расстаться! — процедил парень с ножом, готовясь к прыжку, железки на его сапогах зазвенели. Бармена и след простыл.

— Я вижу, щенки, по-человечески вы не понимаете, — покачал головой Адзисава и встал в оборонительную позицию.

В этот миг у дверей бара с визгом затормозили несколько полицейских машин. Должно быть, они специально ехали с выключенными сиренами, чтобы не спугнуть добычу.

— Легавые! — крикнул кто-то из «псов», и парни кинулись к выходу, но в дверь уже ворвались полицейские. Они и не взглянули па вооруженных хулиганов, а прямиком направились к Адзисава.

— Вы Такэси Адзисава? — весело спросил все тот же пожилой агент, хотя, разумеется, прекрасно знал, кто перед ним.

Адзисава не ответил.

— Вы арестованы по подозрению в убийстве. Вот ордер, — помахал тот листом бумаги.

— Как арестован?!

— А вот так. Прокурор дал санкцию.

— Подождите!

— Чего ждать? Пошли.

— Надо вырвать девочку из лап «Бешеных псов». Они ее похитили!

— Опять вы за свое! Никто не заявлял о похищении. О себе бы лучше подумали.

— Нечего и думать. Обвинение сфабриковано, и ордер на арест я считаю незаконным.

— Будем сопротивляться? — усмехнулся пожилой.

Выход был надежно перекрыт. Адзисава заколебался. Как быть? Сдаться и доказывать свою правоту в суде или бежать, найти Наруаки и заставить его во всем признаться?

Полиция Хасиро — послушное орудие в руках клики Ооба. Если он подчинится, то целиком окажется в их власти. Да и на беспристрастный суд рассчитывать не приходится. Но если он сейчас убежит, то на него объявят розыск, и тогда на беглого преступника станет охотиться полиция всей страны.

Адзисава стоял неподвижно, не зная, на что решиться, а тем временем полицейские осторожно подбирались к нему, охватывая полукольцом.

— Папа, папа, сюда! — услышал Адзисава шепот Ёрико, доносившийся откуда-то сзади.

— Где ты?

— Здесь! Тут выход!

Адзисава перескочил через стойку и нырнул в маленькую дверцу, что вела в переулок. Полицейских здесь не было, но стояло несколько мотоциклов с ключами зажигания. Адзисава посадил Ёрико на заднее сиденье, уселся сам, крикнул:

— Держись крепче! — И рванул с места. Шум выхлопов заглушил крики выбежавшей в переулок погони.

Розыскная группа из Иватэ, и в особенности инспектор Китано, были словно громом поражены. Наконец-то удалось опровергнуть выдвинутое против Адзисава обвинение, а он взял и сбежал!

Теперь полицейское управление Хасиро на законном основании получило санкцию на арест, и беглеца объявили в розыск. Адзисава снова попался в ловушку, которую ему расставили люди Ооба. Поскольку «дело Фудо» еще было далеко до завершения и полиция Иватэ ордера на арест не имела, теперь Адзисава по праву «принадлежал» органам правосудия Хасиро, и именно властям Хасиро его передадут, в какой бы части страны он ни был арестован.

Сотрудники группы ходили подавленные — все их усилия, годы работы пошли прахом.

— Если Адзисава попадет в лапы к местным, они его уже не выпустят.

— А что мы можем сделать? По нашему делу арестовывать его еще рано.

Если бы полиция Иватэ даже знала, где скрывается Адзисава, она не смогла бы задержать его по «делу Фудо» — улик пока было слишком мало. Но очень уж не хотелось сыщикам, чтобы их подозреваемым завладели коллеги из Хасиро, и вовсе не из духа соперничества. Было обидно: Адзисава им нужен по настоящему, крайне серьезному делу, а махинаторы из Хасиро хотят забрать его по сфабрикованному обвинению. И закон теперь целиком на стороне местной полиции, группа из Иватэ не имеет на беглеца никаких прав.

— Хватит нам миндальничать, — потребовал Китано. — Нельзя отставать от этих пройдох, надо тоже заманить Адзисава в ловушку и сцапать его!

— Что ты конкретно предлагаешь? — спросил комиссар Такэмура.

— Адзисава сейчас напялил на себя маску этакого благородного мстителя, разыскивающего убийц своей невесты. Но мы-то знаем, каково его подлинное лицо, лицо кровожадного зверя. Надо содрать с Адзисава эту маску, заставить его показать свой истинный облик!

— И как же ты станешь сдирать с него маску?

— Пока не знаю. Но я вот что думаю. Тогда, в поселке Фудо, на него, вернее всего, нашел приступ безумия. Потом он уволился из армии, прикинулся тихим, добропорядочным обывателем, но нутро-то у него звериное, он же профессиональный головорез, натасканный убивать людей! Если искусственно создать условия, подобные тем, что заставили его устроить резню в Фудо, он снова превратится в зверя, я уверен в этом.

— Допустим. Но как создать такие условия?

— А они уже почти созданы. Он обложен со всех сторон, деваться ему некуда: якудза и полиция наверняка перекрыли все выходы из города. Так или иначе далеко ему не убежать — его разыскивают по всей стране. Да Адзисава и сам из Хасиро шагу не ступит, он ведь скрылся для того, чтобы найти убийц Томоко Оти. Итак, объект прячется где-то в городе. Всё и вся здесь принадлежит Семейству Ооба — значит, беглец со всех сторон окружен врагами. Затеряться в толпе ему трудно — он ведь с ребенком. Адзисава непременно будет схвачен, это вопрос времени. До сих пор его еще не поймали только потому, что он обучен прятаться от противника. Недаром его натаскивали выносить любые тяготы, обходиться без чьей-либо помощи в диких, пустынных местах. Но Адзисава загнан, и, не забывайте, с ним девочка, она здорово связывает ему руки. Физическая нагрузка огромна, она вновь может привести к нервному срыву и помутнению рассудка, как это уже произошло один раз, в Фудо. Разве вы не согласны, что положение, в котором находится сейчас Адзисава, не так уж отличается от тогдашнего?

— Так-то оно так, — вздохнул Дед. — Но ты говоришь — «разбудить в нем зверя». А не боишься, что зверь, проснувшись, устроит резню почище той, в Фудо?

— А мы должны быть настороже и вовремя остановить его, — волнуясь, ответил Китано. — Нам достаточно увидеть, как зверь оскалит зубы, это уже будет доказательством вины.

— Косвенным, юноша, косвенным, — ядовито вставил молчавший до сих пор Сатакэ.

— Далеко не всякий способен за один раз уложить тринадцать человек. А Адзисава и по части убийств профессионал. Если же мы докажем, что у него бывают вспышки безумной ярости, все сойдется один к одному.

— Не знаю, не знаю, — скептически покачал головой Сатакэ. — Мы ведь не можем позволить ему устроить здесь второй Фудо. А без этого припадок буйства сам по себе ничего еще не докажет.

Бесплодный спор продолжался долго, и членам розыскной группы начало казаться, что они сами слегка тронулись рассудком. Надо же до такого додуматься — всерьез обсуждать возможность повторения трагедии Фудо. Но слишком уж заманчива была картина: Адзисава, кидающийся с топором в руках на весь ненавистный город Хасиро. Страшно? Безусловно. Но зато как это помогло бы следствию!

— Что?! Сбежал?! — не поверил своим ушам Иссэй Ооба.

— Так точно, — вытянулся в струнку слоноподобный Кэйдзо Манива, начальник городской полиции. — Скрылся в момент ареста.

Позади шефа полиции с постной миной стоял Таскэ Накато.

— Но ордер-то все-таки получен?

— Так точно, господин мэр. Как было приказано, мы задержали Норико Ямада и сообщили об этом подозреваемому. По дороге в «Шлем» мои люди остановили его и велели следовать за ними, он подчиниться отказался. На этом основании мы затребовали ордер на арест, получили санкцию прокурора, и тут вдруг…

— И тут он от вас удрал.

— Да, мои подчиненные дали маху. Но розыск уже объявлен, так что далеко Адзисава не уйдет.

— За пределы Хасиро не выпустите?

— Нет! — в один голос воскликнули Манива и Накато.

— Тогда зря вы затеяли этот цирк с объявлением в розыск. Раз он надежно заперт в городе, нечего было шум поднимать.

Видя, что мэр на них не гневается, начальник полиции и босс: мафии позволили себе встать немного посвободнее.

— Впрочем, — задумчиво произнес Иссэй, — насколько я понимаю, раз ордер на арест выдан нами, то, где бы негодяя ни взяли, его все равно передадут нам. Так или нет?

— Совершенно верно, господин мэр.

— Но все же нельзя допустить, чтобы Адзисава был пойман чужими. Это уж так, на крайний случай. А вообще, брать его нужно здесь.

— С минуты па минуту он будет арестован!

— Я смотрю, этот Адзисава — парень шустрый, глядите, не прошляпьте его.

Иссэй махнул рукой, отпуская шефа полиции. Когда Манива откланялся, мэр спросил у Накато:

— Ты хоть приблизительно представляешь себе, где он может прятаться?

— Нет, но я знаю, где его можно подстеречь. Адзисава наверняка попробует выйти па господина Наруаки или на Цугава.

— Цугава на Кюсю, под присмотром твоих ребят?

— Так точно.

— Кто об этом знает?

— Кроме меня, только мои ближайшие помощники.

— Оттуда утечки не будет?

— Исключено.

— А квартира Уракава?

— Постоянно находится под контролем.

— Я больше всего опасаюсь, что Адзисава каким-то образом свяжется с журналистом и тот устроит шум по поводу убийства Томоко Оти и наших дел в низине Каппа. Надо раз и навсегда заткнуть страховому агенту рот, дело Кадзами дает отличную возможность ухлопать одним выстрелом двух зайцев. А Уракава один ни на что не способен.

— Тут вы можете быть спокойны, хозяин. Вы же слышали, что сказал Манива — весь город поставлен на ноги. Я только об одном хочу вас попросить: вы уж не велите господину Наруаки отлучаться из дома.

Адзисава теперь как взбесившаяся собака — кто знает, что ему взбредет на ум.

— Ладно. От моего Наруаки одни неприятности. Это он всю кашу заварил, стервец, — сокрушенно вздохнул Иссэй. Его мысли приняли мрачное направление. «Кто такой этот Адзисава? Приблудный пес, явившийся в мой город неизвестно откуда. И вот эта жалкая тварь устроила здесь, в моем доме, такой тарарам: сначала он раскопал историю с женой Идзаки, потом с помощью дочки проклятого Оти добрался до моего проекта, затем вцепился мертвой хваткой в бедного Наруаки из-за той девчонки. У меня земля горит под ногами! А теперь, когда, казалось, он уже в наших руках, выскользнул между пальцев и где-то затаился, готовит новую пакость».

— Как попадется, живьем не выпускать, — хрипло сказал Иссэй: здесь, в Хасиро, он и суд, и закон; как скажет, так и будет.

Но найти Адзисава и девочку оказалось не просто. Прошло три дня, пять дней, а беглецы как в воду канули. Трудно было даже предположить, где они умудрились спрятаться — ведь все щели, казалось, перекрыты. Ладно бы, Адзисава пустился в бега один, но с ним же маленькая девочка! Им надо чем-то питаться, да и на улице зимой не заночуешь. Шеф полиции и Накато, поначалу не сомневавшиеся, что для поимки беглецов хватит нескольких часов, пребывали в растерянности.

— Наверно, им каким-то чудом удалось выбраться за пределы города, — говорил один.

— Этого не может быть! — горячился второй. — Все дороги перекрыты, всюду кордоны! На вокзале и мышь не проскочит!

— А если он сел в какой-то автофургон, который следовал через Хасиро транзитом?

— Вряд ли. Все машины проверяются, а водители предупреждены, что разыскивается убийца, который повсюду таскает с собой ребенка.

— Может, он прячется у кого-то из своих тайных дружков?

— Горо Уракава, Норико Ямада, мать Томоко Оти все время под наблюдением, ничего подозрительного не замечено. Коллеги по фирме отпадают — Адзисава был разъездным, внештатным сотрудником, ни с кем из сослуживцев личных контактов не поддерживал. Любой из них знает, что, если укроет беглого, ему самому в Хасиро не жить. На всякий случай мы за ними приглядываем, но там тоже ничего.

— Куда же он запропастился, черт бы его побрал?!

— Хотел бы и я это знать.

Все возможные лазейки находились под надежным контролем, а мужчина и девочка словно сквозь землю провалились.

Вывод напрашивался сам собой: очевидно, Адзисава все-таки имеет тайных союзников в городе.

В Хасиро многие были недовольны безраздельным владычеством семьи Ооба, но горожане понимали и то, что правящая клика кормит их и оберегает от всякого рода невзгод, поэтому недовольство не выходило за рамки обычного брюзжания. Вряд ли кто-нибудь стал бы рисковать жизнью, чтобы помочь беглому преступнику. Достаточно вспомнить историю борьбы и гибели Сигэёси Оти.

Так считали организаторы охоты, но бесследное исчезновение Адзисава могло означать только одно: в городе существует очаг сопротивления.

— Замерзла?

Адзисава поплотнее укутал своим плащом дрожащую девочку. Но плащ плохо спасал от зимнего холода. Ёрико все никак не могла согреться.

— Надо терпеть. Завтра мы сможем вернуться домой.

После бегства из «Шлема» Адзисава и Ёрико спрятались в той самой баклажановой теплице. После захода солнца здесь стало очень холодно, но наружу нельзя было и носа высунуть. Адзисава знал, что на него объявлен розыск и что ищейки Ооба рыщут по всему городу.

Он до сих пор не знал, правильно ли поступил, решившись на побег. Сейчас он все равно был вынужден бездействовать. Но, с другой стороны, отдайся он в руки полиции, его наверняка линчевали бы. Конец всем колебаниям тогда положила Ёрико, прокравшаяся в бар через служебный вход.

Пожалуй, девочка подтолкнула его к верному ре-шенюо. Однако с ней он бессилен что-либо предпринять — все наверняка предупреждены, что беглеца сопровождает десятилетняя девочка. А отдать ее некому. В Хасиро не осталось ни одного человека, которому он мог бы довериться. А соваться к Норико или журналисту нечего было и думать.

Адзисава искал выход и не мог его найти. Им постепенно овладело отчаяние. «Пусть я пропаду, только бы рассчитаться с семейкой Ооба, — думал он, борясь с чувством безысходности. — Надо разоблачить убийц Томоко, а там и смерть не страшна. Неужели нельзя ничего придумать?»

— Папа, я есть хочу, — жалобно произнесла Ёрико. За весь день они почти ничего не ели. Они пытались есть сырые баклажаны, которых в теплице было сколько угодно, но голод от такой еды становился только острей, а больше здесь ничего не росло, урожаи прочих овощей и фруктов уже собрали.

— Потерпи, я куплю тебе чего-нибудь, — упрашивал девочку Адзисава, но выбраться в магазин не решался. Как быть с Ёрико? Этот вопрос мучил его больше всего. Один он как-нибудь продержался бы, с него хватило бы корней и травы.

«Похоже, это все», — обреченно вздохнул он. Надо было сдаваться властям — тогда, по крайней мере, Ёрико получит горячую пищу и ляжет в теплую постель.

— Папа, совсем как тогда, правда? — прошептала Ерико.

— Когда «тогда»? — насторожился Адзисава.

— Когда ты был одет во все зеленое.

— Что?! — оцепенел он от неожиданности.

— Чего ты так испугался?

Глаза ее неотрывно смотрели в лицо приемному отцу.

— Ёрико, ты…

— Я помню. Ты был одет зо все зеленое, и у тебя было такое же напуганное лицо, как сейчас.

— Ты ошибаешься, детка!

— Нет. Я же вижу, вижу твое лицо.

Память возвращалась к Ёрико. Это была страшная память. Адзисава не знал, что может сейчас произойти.

— Я помню. Тогда у тебя в руке был топор.

— Что ты, что ты!

— Весь в крови. Топор взмахнет — и кровь, взмахнет — и кровь. Я боюсь!

У Ёрико встала перед глазами кошмарная картина, девочка закрыла лицо руками.

— Ёрико, не выдумывай! Это тебе от голода всякие ужасы мерещатся. Вот погоди, папа принесет тебе чего-нибудь вкусного.

Находясь на храни отчаяния, Адзисава вдруг вспомнил, что есть один дом, где ему, может быть, помогут. Уж там-то враги не додумаются устроить засаду. Только поверит ли ему тот человек? Но другого выхода все равно не было, и Адзисава решился.

К счастью, не так далеко от теплицы был телефон-автомат. Адзисава осторожно подкрался к нему, одной рукой прижимая к себе девочку, и набрал номер.

Когда на том конце сняли трубку, Адзисава глубоко вздохнул и сказал:

— Это говорит Адзисава.

— Кто-кто?! Адзисава?! Такэси Адзисава?! — ошеломленно переспросил мужской голос.

— Да.

— Что тебе нужно? Где ты?!

— В городе. Мне нужно с вами поговорить,

— О чем мне говорить с тобой, убийца?!

— Я не убийца. Выслушайте меня.

— Где ты? Я сейчас вызову полицию!

— Подождите, не горячитесь. Помните, я говорил вам, что Томоко Оти была моей невестой?

— Ну и что?

— Ваш сын вместе с Наруаки Ооба, вожаком «Бешеных псов», занимались тем, что насиловали девушек.

— Ты врешь!

— Нет, это правда! Причем ваш сын, как он сам выразился, «просто стоял на стреме».

— Я не желаю этого слушать!

— Не вешайте трубку, дайте мне закончить. Томоко Оти тоже стала жертвой Наруаки.

— Что-о?!

— Наруаки убил ее. Ваш сын тоже был на месте преступления.

— Тебе мало убить моего сына, ты еще хочешь очернить его память!

— Ошибаетесь. Я всего лишь искал тех, кто убил мою невесту. Сюндзи знал, что преступление совершил Наруаки Ооба, именно поэтому его заставили замолчать навсегда. А вину за убийство взвалили на меня.

— Ого! Такой наглой лжи мне слышать еще не приходилось!

— Это не ложь. Звоня вам, я иду на огромный риск. Зачем бы я стал подвергать себя такой опасности?

Адзисава почувствовал, что мужчина заколебался.

— В убийстве Томоко вместе с Наруаки участвовал еще один парень, рабочий с автомобильного завода, его зовут Цугава.

— Цугава? — голос дрогнул. Очевидно, имя было знакомо отцу Кадзами.

— Я понимаю ваше возмущение и гнев, вы потеряли сына. Но, ради бога, не принимайте то, что вам говорят полицейские, за чистую монету. Вы же знаете, что наша полиция безоговорочно подчиняется мэру. А для того, чтобы покрыть грехи своего сынка, Ооба пойдет на что угодно. Если им удастся осудить меня, настоящий убийца Сюндзи никогда не будет найден.

Слова Адзисава, кажется, подействовали.

— Чем вы можете доказать, что не убивали моего сына? — уже спокойнее спросил отец Кадзами.

— Я попался в очень ловко расставленный капкан. У меня нет доказательств моей невиновности. На следующий день после гибели Сюндзи я должен был вместе с господином Уракава — это бывший сотрудник «Вестника Хасиро» — и Митико Ямада, одной из жертв Наруаки, подавать на этого негодяя в суд. Тяжкое преступление и на совести самого мэра — грязные махинации с земельными участками в низине Каппа. Для того, чтобы помешать нам троим, люди Ооба в то самое утро похитили младшую сестру Митико Ямада. Понимаете, я не мог убить вашего сына, Сюндзи должен был стать главным свидетелем обвинения. Вы можете проверить, правду ли я сказал. Для этого вам достаточно поговорить с господином Уракава и с Митико. Записывайте номера их телефонов.

Продиктовав номера, Адзисава повесил трубку. Уже одно то, что Кадзами-старший согласился на эту проверку, внушало надежду. Конечно, не исключено, что телефоны прослушиваются, но Адзисава не видел другого выхода. У него оставался последний шанс, и, как бы ни был он мал, им следовало воспользоваться.

Некоторое время спустя Адзисава снова позвонил. Теперь разговор затягивать было нельзя — если линию прослушивали, полиция могла установить, откуда он звонит.

— В общем, все, как вы сказали, — другим, значительно смягчившимся голосом сказал отец Кадзами. — Только та девочка, Норико Ямада, не похищена, она благополучно вернулась домой.

— Понятно. Значит, похищение было инсценировано специально, чтобы спровоцировать меня на неподчинение полиции и добиться санкции на мой арест.

— Но я должен вас предупредить, что я еще не до конца поверил вам. Скажите, с какой целью вы мне позвонили?

— Я хочу, чтобы вы меня укрыли.

— Я?! Вас?! — Кадзами лишился дара речи.

— Да, именно вы. Мне больше не к кому обратиться. Если меня теперь схватят, шайка Ооба расправится со мной, и я даже не успею рассчитаться с ними за все их преступления. Весь Хасиро пляшет под их дудку. А я хочу во что бы то ни стало добраться до Наруаки. Не сомневаюсь, что смерть вашего сына — его рук дело. Предлагаю вам союз, давайте вместе свернем шею этому подонку.

— Послушайте, вы отдаете себе отчет, с кем вы говорите?

— Да, вполне. Вы единственный человек в Хасиро, кто может мне помочь. На- вас не падет подозрение, потому что все считают, будто Сюндзи убил я. Если вы мне все-таки не поверили, если вы хотите, чтобы убийца вашего сына разгуливал на свободе, можете выдать меня полиции. Но если у вас есть хоть капля сомнения в моей виновности, не торопитесь действовать. Разберитесь до конца, донести на меня людям Ооба или той же полиции вы всегда успеете.

— Ладно. Я согласен с вами встретиться. Где и когда?

— На Новом Поле есть одна теплица, крытая виниловой пленкой, — ее легко найти. Здесь мы прячемся вдвоем с дочерью. Вы приедете на машине?

— Да, я буду через двадцать минут. Никуда оттуда не уходите.

Кадзами повесил трубку. «Если он сообщит в полицию, все пропало, — подумал Адзисава. — Но дело сделано, теперь будь что будет».

Адзисава нашел убежище в доме Кадзами. Дальнейший курс действий они стали вырабатывать вдвоем.

— Вашего сына убил человек Ооба, это ясно. Свидетель, якобы видевший меня в ту ночь, подкуплен. Но вы у них вне подозрений, им в голову не придет искать меня здесь. По их расчетам, вы должны ненавидеть меня лютой ненавистью. Что же, это их заблуждение дает нам кое-какое преимущество.

— Повторяю еще раз: окончательно вы меня пока не убедили. Я просто хочу разобраться в том, что произошло.

— Я понимаю. Надеюсь, мои действия помогут рассеять ваши подозрения. Худо то, что после моего побега противник, конечно, настороже. Особенно трясется Наруаки, опасаясь моей мести. Поэтому с недельку я выжду. Они сочтут, что я скрылся из города, и ослабят бдительность. Тогда-то я и попрошу вас вызвать Наруаки.

— Меня? Как же я его вызову?

— Придумаем что-нибудь. Ну, например, поминальная служба по покойному другу.

— Но на поминальную службу соберутся все родственники, может произойти скандал.

— Вы правы. Да и вряд ли Наруаки придет — кровь вашего сына на его руках. Лучше скажите ему, что хотите подарить какую-нибудь вещь в память о Сюндзи.

— Да, так лучше.

— Вы только выманите его, а уж я сумею развязать ему язык. Потом господин Уракава соберет журналистов, и мы устроим пресс-конференцию с преступником. Сенсация будет первоклассная — сын мэра признается в убийстве! Сюндзи будет отмщен.

— Вряд ли все выйдет так гладко. Не забывайте, против вас — само семейство Ооба.

— Ничего, как-нибудь, — уверенно усмехнулся Адзисава, хотя на самом деле уверенности в благополучном исходе дела у него не было. Но нельзя же в столь ответственный момент подрывать боевой дух единственного союзника!

Наверное, больше всех загадочное исчезновение Адзисава волновало инспектора Китано. Он не допускал возможности, что объект мог бежать из Хасиро, оставив свою невесту неотмщенной. Все равно рано или поздно беглеца неминуемо ухватили бы, его разыскивала полиция всей страны. Наверняка Адзисава здесь, в городе; он затаился и ждет случая нанести по врагам ответный удар. Непонятное бездействие бывшего специалиста по диверсиям не давало инспектору покоя. Что же замыслил Адзисава? Китано буквально чувствовал, как затравленный и загнанный зверь где-то в своем потайном логове готовился к прыжку.

Прошла неделя, и интенсивность поисков начала спадать. Среди подручных Ооба все больше утверждалось мнение, что Адзисава каким-то образом умудрился выскользнуть из Хасиро.

Как-то раз в доме мэра зазвонил телефон, и женщина, назвавшаяся матерью покойного Сюндзи Кадзами, попросила Наруаки. Специальный охранник, дежуривший у аппарата, не усмотрел в этом звонке ничего подозрительного и передал трубку юному Ооба. Тот был знаком с матерью своего бывшего приятеля, и потому не мог отказаться от разговора, хоть ему и было не по себе.

— Вы знаете, я разбирала вещи моего бедного мальчика, — сказала мать Кадзами, — и обнаружила письмо, адресованное вам.

— Мне? А что в нем написано? — У Наруаки от испуга защемило сердце.

— Оно запечатано, я не стала вскрывать конверт. И потом, после сына осталось столько вещей… Мне больно на них смотреть, я хочу раздать их близким друзьям Сюндзи. Вы не могли бы заехать к нам ненадолго?

Брать вещи убитого приятеля сыну мэра совсем не хотелось, но весть о письме растревожила его не на шутку. «Что еще выдумал этот слюнтяй? — занервничал он. — Наверняка написал что-нибудь лишнее, не дай бог, кто прочтет. Но он же не мог догадываться, что его прикончат? Может, в последний миг и понял, что к чему, так ведь уже было поздно. Да нет, наверняка ерунда какая-нибудь». Но Наруаки напрасно пытался себя успокоить, на душе становилось все тревожнее. Он решил, что все-таки будет лучше забрать письмо.

— Хорошо, я заеду, — пообещал он матери Кадзами и условился о времени.

К инспектору Китано, жившему в одной из городских гостиниц, явился неожиданный посетитель. Это был Горо Уракава. Он сразу предупредил, что за ним, возможно, следят. Инспектор выглянул из окна, но ничего подозрительного не заметил, — как сотрудник уголовной полиции, он знал, как обнаружить слежку. Нет, Уракава не привел за собой «хвоста».

Журналист рассказал инспектору, как они вместе с Адзисава и Норико Ямада собирались нанести удар по империи Ооба. Однако главный организатор исчез, его ищет полиция, а Уракава не может шагу ступить — люди мэра не спускают с него глаз. Бывший редактор отдела местных новостей изложил Китано суть аферы с дамбой и, сетуя на свою беспомощность, попросил:

— Я понимаю, что Хасиро не входит в вашу юрисдикцию, но все же призываю вас заняться этим делом. Ведь преступление нешуточное, в нем замешано даже министерство строительства! Вы можете обратиться в отдел контроля за предпринимательской деятельностью, можете задействовать Департамент полиции.

Уракава передал инспектору все имеющиеся у него материалы, которые собрали когда-то Адзисава и Томоко.

Китано ответил согласием. Дело действительно было крупным, его стоило расследовать. Комиссар Такэмура уже в общих чертах рассказал об афере своим коллегам из второго отдела полицейского управления Иватэ, те наверняка не сидят сложа руки.

Уракава уходил от Китано воодушевленным. Стоя на пороге, он вдруг вспомнил:

— Да, знаете, тут на днях был один очень странный звонок.

— Какой звонок? — насторожился Китано.

— Звонил мужчина, он себя не назвал. Сказал, что Адзисава-сан якобы сообщил ему, будто я собираюсь разоблачить злоупотребления клики Ооба, и спросил, правда ли это.

— А вы?

— Я не знал, с кем говорю, и поэтому молчал. Тогда мужчина сказал, что его сын убит, и убили его, вероятнее всего, по приказу Ооба. Он спросил, считаю ли я, что такое возможно. Если, говорит, это правда, он тоже встанет на сторону господина Адзисава.

— У него убили сына по приказу Ооба? Так-так!

— Да. Мне показалось, что он не лжет, и я ответил: да, очевидно, это правда, шайка Ооба способна на все.

— Это Кадзами! — воскликнул Китано. — Ну конечно! Отец убитого Сюндзи!

— Что? Что вы сказали?

— Адзисава… Господин Адзисава, очевидно, прячется у отца Кадзами. Как я мог не додуматься до этого! Опять проклятое «пятно Мариотта»! Смотрите: улики против вашего Адзисава сфабрикованы. Я полагаю, что родители Кадзами не очень поверили в его виновность, а тут появляется сам Адзисава и доказывает, что он невиновен. Кадзами-старший звонил вам, чтобы окончательно рассеять свои сомнения, это точно. Итак, Адзисава скрывается в доме Кадзами.

От волнения Китано уже забыл при журналисте величать Адзисава «господином».

— Вы полагаете?

— Ай да ловкач, вот придумал! Люди Ооба ни за что не станут искать его у родителей парня, которого он якобы убил. А ведь совершенно ясно: стоит отцу и матери Кадзами понять, что Адзисава невиновен, как они сразу захотят найти подлинного убийцу. Вот тебе раз — главный враг нашего с вами знакомого стал его верным союзником, да еще каким!

— Да, Адзисава-сан сделал блестящий ход. Кстати, я еще в прошлый раз собирался спросить, а чем вызван ваш интерес к нему?

— Думаю, что скоро смогу ответить на ваш вопрос.

«В принципе, можно бы и объяснить», — заколебался Китано, но передумал: не стоило пугать человека, так явно симпатизировавшего Адзисава, рассказом о чудовищном преступлении в поселке Фудо. Тем более, что пока им обоим надо было выручать бывшего «коммандос» из беды.

— Это связано с убийством Мисако Оти? — почти угадал журналист.

— Я все расскажу вам, когда истина будет окончательно установлена.

— Ну что ж, раз интересы следствия требуют соблюдения тайны… Я только одно хочу вам сказать: если вы каким-то образом подозреваете господина Адзисава, то, уверяю вас, вы на ложном пути. У этого человека необычайно развито чувство справедливости, он ненавидит зло. Невозможно представить, чтобы он мог кого-то убить, тем более сестру своей невесты.

— В то время Томоко Оти еще не была его невестой… Но сейчас мы должны думать о другом: как спасти Адзисава от ложного обвинения, — перевел Китано разговор в более безопасное русло. — Никому не говорите о том, где скрывается Адзисава. Если они узнают, то попросту убьют его.

От Верхнего Города, где находилась резиденция мэра, до Среднего, где жили когда-то самураи средних слоев, было рукой подать, и Наруаки отправился к дому Кадзами, даже не взяв с собой телохранителя. Весь путь и пешком занял бы всего несколько минут, но Наруаки, желая соблюсти престиж рода Ооба, отправился на своем новеньком спортивном «СТ». Этот так называемый «суперавтомобиль» обошелся его папаше в десять с лишним миллионов иен ^:— таких во всей Японии насчитывались единицы, а уж в Хасиро подобным чудом владел один Наруаки. Он вообще предпочитал четыре колеса двум и на мотоцикл садился, только отправляясь в очередную вылазку со своими «Бешеными псами».

«Суперавтомобиль» домчал юного Ооба до дома Кадзами в мгновение ока. Родители Сюндзи почтительно встретили гостя у входа, и Наруаки величественно, словно наследный принц, удостоивший посещением своих вассалов, прошел в гостиную.

Там его оставили одного, но ненадолго — почти сразу в комнату вошел какой-то мужчина. Увидев его, Наруаки вскрикнул и рванулся из кресла.

— Я впервые имею честь лицезреть вас, прекрасный юноша, — одними губами улыбнулся мужчина, — но вижу, вы меня узнали.

Адзисава остановился перед Наруаки, и невидимая сила словно вдавила того в кресло. Юнец понял: перед ним человек крайне опасный, который шутить не станет.

— Выходит, меня надули! — поднял голос Наруаки, пытаясь изобразить гнев, но тело охватила противная дрожь.

— Ай, как нехорошо! Кто же вас надул?

— Я… я приехал за письмом, — запинаясь, пробормотал Наруаки.

— Вот оно, — Адзисава показал конверт, который заготовил заранее.

— Дай… дай его сюда!

— Ну непременно. Оно же адресовано тебе, мой мальчик.

Взяв конверт, Наруаки не знал, что с ним делать.

— Ну что же ты не читаешь? Неужели боишься? — Словно подбадривая, спросил Адзисава и нагнулся пониже.

— Чего это мне бояться? — огрызнулся парень.

— Ну вот и славно. Читай. Мне тоже интересно послушать, что пишет тебе твой друг Сюндзи.

Наруаки вскрыл конверт. На листе бумаги было написано всего несколько строк. Прочитав их, отпрыск могущественного семейства изменился в лице.

— Что пишут? — поинтересовался Адзисава.

Наруаки не мог совладать со своим голосом.

— Читай! Вслух читай! — придвинулся к нему еще ближе Адзисава. От него дохнуло такой яростью и силой, что парню показалось, будто на него наведено жерло гигантской пушки.

— Это вранье! — храбрясь из последних сил, крикнул Наруаки. — Чушь собачья!

По его лицу сбежала струйка пота.

— Чушь? Что ж ты тогда потом обливаешься? Так будешь читать или нет? Ну хорошо. Давай я прочту.

— Чего ты от меня хочешь? Да ты знаешь, кто я?! Я — Наруаки Ооба!

Наруаки надеялся криком заглушить собственный страх, однако он увидел, что его имя, такое грозное для всех, этого человека не испугало.

— Знаю, знаю, — кивнул Адзисава. — Ты — бешеный сынок нашего мэра. А заодно и убийца Сюндзи Кадзами. Видишь, и в письме это написано.

— Ты все врешь!

— Нет, это правда. А еще ты изнасиловал и убил Томоко Оти.

— Бред сумасшедшего! У тебя что, доказательства есть?

— Сюндзи мне все рассказал.

— Подумаешь — доказательство. Сюндзи мертв.

— Есть и еще кое-что.

— Ничего у тебя нет! А если есть — скажи!

Наруаки был уверен, что никаких других доказательств быть не может, и смотрел на Адзисава с торжеством.

— Ну-ка, взгляни на это. — Адзисава показал крошечный белый осколок, похожий на камешек. Приглядевшись, Наруаки понял, что это зуб, сломанный у самого корня. Парень непонимающе уставился на своего грозного обвинителя.

— Запамятовал? Это же твой собственный зуб, мерзавец!

— Мой?!

— Твой, твой. Я тебе напомню. Ты ведь и раньше вместе с Цугава и Кадзами пытался изнасиловать Томоко. Если бы вам не помешали, вы бы своего добились. А помешал вам не кто иной, как я. Помнишь тот хук справа по твоей мерзкой роже? Я на всякий случай подобрал тогда осколок, думал, пригодится, отыскать негодяя.

— Это не мой зуб!

— Нет, приятель, тебе не отвертеться. Надеюсь, ты не забыл, кто тебе протез вставлял?

Наруаки замер от ужаса. Зуб теперь казался ему страшной уликой.

— Да, вставлять зуб ты пришел к отцу твоего приятеля Сюндзи. Мы проверяли — осколок совпал с формой. После первой, неудачной, попытки ты не угомонился и в конце концов подстерег Томоко. Сюндэй был важным свидетелем, и его убили. По чьему, спрашивается, приказу? А? Что же ты молчишь?

Наруаки был сломлен. Осколок зуба оказал на него магическое воздействие, хотя, конечно, уликой ни в деле Томоко Оти, ни, тем более, в деле Кадзами, служить он не мог. Охваченный паникой, Наруаки уже ничего не соображал.

В этот момент в гостиную вошли супруги Кадзами, слушавшие разговор из соседней комнаты.

— Значит, все-таки ты, негодяй, убил Сюндзи, — процедил дантист, с ненавистью глядя на Наруаки.

— Убийца! — Мать Сюндзи задохнулась от гнева и не могла больше произнести ни слова.

— Ладно, поехали. — Адзисава взял Наруаки одной рукой за ворот и легко поставил на ноги.

— В полицию? — недовольно спросил Кадзами-старший. Он-то прекрасно понимал, что сломанный зуб как улика ничего не стоит.

— Нет, — недобро усмехнулся Адзисава. — У нас есть еще одно дельце.

Увидев эту улыбку, не предвещавшую ему ничего хорошего, Наруаки похолодел. Но мысль о сопротивлении у него не возникала — такой ужас внушал ему Адзисава. Безропотно и безвольно, как кукла за кукловодом, последовал он за своим врагом. Когда они оказались возле роскошного «СТ», Адзисава показал жестом, чтобы Наруаки садился за руль.

— Куда ты хочешь меня отвезти?! — стуча зубами, с трудом выговорил пленник.

— Хочу угостить тебя баклажанами, — неожиданно ответил Адзисава.

— К-какими баклажанами?

— Поехали. Ну! — прикрикнул Адзисава, и Наруаки поспешно повернул ключи зажигания.

Такэмура, бывший начальник уголовного розыска Хасиро, постоянно пребывал в наисквернейшем расположении духа. После того как был обнаружен труп Акэми Идзаки, комиссара с позором выгнали со службы по подозрению в сговоре с убийцей. Следствие, правда, пришло к выводу, что преступного умысла со стороны Такэмура не было, но связь с Тэуро Идзаки очень сильно скомпрометировала комиссара, с работой в криминальной полиции пришлось распрощаться навсегда.

Начальник управления Манива сказал, что Такэмура должен принять удар на себя, дабы спасти престиж городской полиции, и что Иссэй Ооба не забудет его жертвы. Однако с тех пор прошло уже три месяца, а от хозяина города не было ни слуху ни духу. Такэмура, чувствуя, что его сделали козлом отпущения, мрачнел день ото дня.

Бывшие коллеги обходили его стороной. Прежде, бывало, шефа уголовной полиции всюду встречали как желанного гостя, все трепетали перед ним, теперь же, когда он был уволен, причем со скандалом, земляки моментально утратили интерес к комиссару. Такэмура ругал злодейку-судьбу, проклинал неблагодарных сограждан, но уехать из Хасиро ему было некуда. Он долго служил семье Ооба верным цепным псом и теперь никак не мог отказаться от надежды хоть на какое-то вознаграждение. О том, что свой кусок пирога он отхватил еще в бытность начальником уголовного розыска, Такэмура уже не помнил.

Покинь он Хасиро, с чем останется? Былые заслуги перед Ооба на новом месте ничего значить не будут, а от грязного пятна в послужном списке ему все равно не отмыться. Здесь, по крайней мере, никто не осмелится бросить в него камень.

Только лишившись должности, Такэмура осознал, как много давал ему полицейский мундир. Сидеть дома с утра до вечера было невыносимо, и Такэмура без конца слонялся по торговым улицам Портняжного квартала, часами просиживал в салонах патинко[5]. Кто бы мог подумать, что еще совсем недавно от одного имени этого унылого господина трепетал весь город?

Раньше, бывало, зайдет он в патинко, нажмет на рычажок — и блестящие шарики так сами и посыплются из автомата, — это кто-то из служителей жал на специальные кнопки, угождая важному гостю.

Теперь же и здесь ему не было удачи: проклятый автомат съедал все монетки. Как-то раз, шаря по полу в поисках укатившегося шарика, Такэмура вдруг словно увидел себя со стороны, и на душе у него стало так тошно — хоть волком вой. Шарик тем не менее он нашел и подобрал,

В этот день он проторчал в патинко сколько хватило терпения. Потом вышел на улицу, но домой идти не спешил — не очень-то хотелось любоваться кислой физиономией жены. Такэмура бесцельно шагал мимо витрин магазинов. Может, встретит кого-нибудь из ребят Накато, займет денег, думал он. Идея ему понравилась, но люди Накато, похоже, тоже старались избегать своего бывшего покровителя — ни один гангстер, даже самый распоследний, так и не встретился.

Больше заняться было нечем, и Такэмура, мрачнее тучи, собрался все же идти домой. В этот миг в толпе мелькнуло знакомое лицо. Приглядевшись, Такэмура узнал Горо Уракава, бывшего заведующего отделом местной хроники «Вести Хасиро», того самого, которого выгнали из газеты после попытки нанести удар по хозяевам города. Раньше этот человек был для комиссара врагом, теперь же оба они оказались за бортом, и Такэмура даже почувствовал нечто вроде солидарности с журналистом — ведь того тоже принесли в жертву повелителям Хасиро.

Бывший комиссар хотел окликнуть Уракава, но передумал: уж очень уверенно для безработного неудачника шагал тот по тротуару. Так торопился, что даже не заметил стоявшего в двух шагах Такэмура. «Куда это он так решительно? — подумал бывший сыщик, испытывая чисто профессиональное любопытство. — Тут не знаешь, куда от тоски деваться, а этот, похоже, не скучает, даром что такой же бедолага, как я».

Такэмура испытал нечто вроде зависти и вдруг — от нечего делать — решил проследить, куда направляется старый знакомец. Искусством слежки комиссар владел в совершенстве, Уракава ничего не заметил. Журналист миновал Портняжный квартал, потом Ремесленный, потом Храмовый, стал подниматься в гору. Впереди были Средний Город и Верхний Город, где жила местная знать.

Такэмура следовал за Уракава, испытывая все большее недоумение. Тот остановился у дома с вывеской «Стоматологическая лечебница Кадзами». Рядом со входом в клинику был припаркован роскошный ярко-красный автомобиль.

«Так он шел зубы лечить!» — разочарованно подумал бывший полицейский, но тут же сказал себе: к чему так далеко тащиться, мало ли зубных врачей з городе.

Уракава не спешил входить внутрь, а вроде бы пытался разглядеть, что происходит в доме. Создавалось впечатление, что он колеблется — идти в клинику или нет.

«Что это он тут застрял?» — с любопытством размышлял Такэмура. Вскоре из дверей клиники вышли двое, увидев которых добровольный сыщик ахнул. Это были Наруаки Ооба и Такэси Адзисава. Как мог преступник, объявленный в розыск, оказаться в одной компании с сыном мэра? Не веря своим глазам, Такэмура смотрел, как странная пара усаживается в красный «СТ». Тут к автомобилю подбежал Уракава, что-то крича, но Адзисава, очевидно, не расслышал его — машина взревела мотором, взвизгнула шинами и пулей выстрелила с места. Журналист остался стоять в облаке выхлопного газа и пыли.

Такэмура первым пришел в себя. Вид у тех двоих явно был необычным — словно Наруаки садится в автомобиль против своей воли.

«Ну конечно! — лихорадочно соображал Такэмура. — Станет сын Ооба якшаться с этим типом». Опальный комиссар не стал терять времени даром: он бросился к ближайшему телефону-автомату, набрал 110 — номер экстренного вызова полиции — и сообщил, что видел разыскиваемого преступника Адзисава в красном спортивном «СТ» с таким-то номером.

Такэмура действовал, не столько подчиняясь профессиональному чутью, сколько в надежде вернуть благосклонность семейства Ооба и вновь оказаться на плаву.

Адзисава велел своему пленнику ехать задними улочками — автомобиль был слишком известен в городе. Если полиция попробовала бы задержать его, Адзисава намеревался уйти от погони. Когда центр города остался позади, он сел за руль сам; чтобы выехать к реке, надо было свернуть на объездную автостраду.

— Куда мы едем? — тоскливо спросил Наруаки.

— Я же обещал угостить тебя баклажанами, — улыбнулся Адзисава. — И смотри у меня, не вздумай дурить.

Он поставил рычаг на третью скорость, дал газ, и «СТ» бешено рванулся с места. Широкие шипованные шины жадно вгрызались в асфальт мостовой. В один миг машина набрала скорость семьдесят километров в час. Адзисава снова нажал на акселератор, сменил передачу; мощный двигатель на 3500 оборотах крутанул задние колеса на месте, автомобиль на четвертой скорости мчался уже за сто двадцать.

Взглянув в зеркальце заднего вида, Адзисава заметил сзади трех мотоциклистов в черных кожаных куртках и шлемах — очевидно, кто-то из «Бешеных псов» увидел машину своего предводителя и почуял неладное. Двое парней зажали «СТ» с обеих сторон, третий обогнал и выехал вперед.

— Босс, ты куда? — крикнул один из «псов».

— Это кто с тобой? — спросил другой. — Уж не та ли страховая крыса, которая в «Шлем» таскалась?

Не заботясь о престиже, Наруаки завизжал:

— Спасите! На помощь!!!

— Ах ты гад! — взъярились черные мотоциклисты. — Ты куда везешь Босса?!

Началась гонка по широкому шоссе. «Бешеные псы» часто устраивали здесь свои игрища, так что места им были хорошо знакомы. Однако эти трое сидели на легких мотоциклах, и не им было тягаться с мощным «СТ». Не обращая внимания на угрожающие выкрики юнцов, Адзисава вернул рычаг на третью скорость и дал полный газ. Его вжало в спинку кресла, и за каких-то три секунды машина набрала все двести. Двое боковых мотоциклистов остались позади, а переднего потоком воздуха чуть не швырнуло ка парапет, отделявший встречную полосу шоссе. «СТ» уходил от мчащихся на полной скорости преследователей, как если бы они стояли на месте. «Псы», разом сникнув, только проводили красный автомобиль взглядами.

«СТ» напоминал стального зверя, истосковавшегося по скорости. Сейчас со своими широченными колесами и массивным бампером он был похож на тяжелый танк, несущийся в атаку. Восьмицилиндровый двигатель на 7000 оборотов, пять передач, 255 лошадиных сил, дисковые тормоза на каждом колесе обеспечивали скорость в триста и больше километров в час. Адзисава заставил автомобиль работать во всю его могучую силу,

С ужасом следил Наруаки за этим человеком, слившимся с машиной в единое целое.