Концессия на крыше мира

XVI ПЕРВОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ МОРГАНА

Забастовка на перуанских рудниках продолжалась с прежней силой. Горняки вооружались. Склад динамита и морганита, предназначенных для взрывных работ в шахтах, был захвачен еще в первый день стачки.

События развертывались с головокружительной быстротой.

Газовая атака, предпринятая против засевших в зданиях управления и рабочего поселка, окончилась неудачно для нападающих полицейских. Установленные рабочими вентиляторы рассеяли газовые тучи и повернули их обратно. Полиция и вызванные администрацией части регулярной армии были бессильны.

Рабочие на четвертый день заявили, что весь район ими минирован и что, в случае приближения войск к ним без согласия стачкома, мины будут взорваны.

Первый опыт, при котором погибли двенадцать солдат, направлявшихся к воротам, подействовал. Полиция и солдаты отказались идти в наступление.

Морган лично интересовался этой стачкой. По его приказанию, решено было блокировать рудники. Бастующие были осуждены на голодную смерть.

Но Элиас Морган строил свои планы без учета того размаха, который приняло рабочее движение, в связи с забастовкой горняков.

В Перу одна за другой прибывали рабочие делегации. Препятствовать их продвижению на территорию рудника оказалось невозможным.

Морган рвал и метал.

— Срочно вызвать казначея Федерации Труда — это, может быть, поможет… — лепетал второй секретарь.

— Немедленно! — согласился Морган.

С этого дня представители Всеамериканской Федерации Труда неоднократно приезжали на рудники. Они предлагали свои услуги в качестве «посредников» между рабочими и Морганом.

Но их предложения были отвергнуты.

Бастующие рабочие призывали все делегации, прибывшие к ним для выражения своего сочувствия, последовать их примеру и провести забастовку солидарности.

Вашингтонские заводы Моргана присоединились к забастовке на пятый день.

Собранные в Америке и Евразии суммы обеспечили бастующих горняков на месяц полным заработком.

В то же время, стачечный фонд в остальных городах продолжал беспрерывно расти.

Росло и забастовочное движение.

Призыв Красного Профинтерна расширить единый фронт способствовал росту стачечного движения: ежедневно десятки тысяч примыкали к бастующим.

5 августа бастовали уже 800 тысяч рабочих.

Это была пятая часть рабочих, занятых на предприятиях Моргана.

Бастовали, не то случайно, не то кем-то руководимые, именно те предприятия, которые доставляли сырье и полуфабрикаты для остальных заводов и фабрик.

Система детализованного до последней степени разделения труда, давшая такие прекрасные результаты в Евразии, оказалась гибельной в капиталистических условиях производства в Америке.

6 августа вечером уже бездействовали около половины всех заводов и фабрик Америки.

Морган воспользовался этим обстоятельством.

Уполномоченные Федерации Труда, разъезжая по бездействующим предприятиям, развили бешеную агитацию против бастующих.

Озлобление рабочих, получавших лишь половину обычного заработка, беспрерывно росло.

Услужливые руки направили эту злобу против бастующих, указывая на них, как на источник всех бедствий.

Когда на одном из собраний выступил представитель Красного Профинтерна и выдвинул предложение — пусть Морган удовлетворит справедливые требования горняков, — его никто не слушал.

Такая же участь постигла почти всех коммунистов, выступавших с призывом поддержать бастующих путем присоединения к стачке.

Перелом наступил 7 августа, когда на конференции социал-демократической партии Америки делегаты шахтеров выступили с заявлением, что они скорее умрут, чем отступят от своих требований.

Конференция раскололась.

Представители партийного аппарата и органов Всеамериканской Федерации Труда отстаивали формулу соглашения, в которой говорилось, что при желании рабочих конфликт может быть улажен мирным путем.

— Наши интересы и выгода треста, — заявил генеральный секретарь Федерации, — совпадают. Когда производство приостанавливается, одинаково страдают и рабочие, и предприниматели. Без соглашения с хозяевами рабочие ничего не добьются.

— Обойдемся и без них! — раздавались голоса. — Вот, смотрите, как в Евразии! Разве там есть нужда в хозяевах? Нам уже тоже давно пора последовать их примеру.

Раскол, уже давно назревавший между левым и правым крылом рабочей партии, на конференции чрезвычайно обострился.

Собравшиеся на заседание 7 августа утром разошлись, не приняв никакого решения.

Вечернее заседание происходило в двух помещениях.

Левая часть конференции, состоящая из представителей мест, вынесла резолюцию, осудившую поведение правой части партии, и постановила все стачечные фонды, имеющиеся на предприятиях, передать Центральному стачечному комитету.

Вопрос о присоединении к забастовке был отклонен.

Конференция считала, что работать до удовлетворения требований шахтеров все равно не придется. Поэтому для большей сохранности стачечного фонда от объявления всеобщей забастовки нужно воздержаться.

Напрасно указывали отдельные делегаты на половинчатость решения, напрасно призывали горняки к переходу через забастовку и вооруженное восстание в наступление против Моргана.

Большинство конференции настояло на сохранении выжидательной позиции.

Элиас Морган выслушал информацию о ходе конференции рабочей партии спокойно. Поражение правых было, правда, неожиданным. Зато успокаивающим показалось ему поведение левых.

Но решение вечернего заседания о передаче стачечного фонда вывело его из терпения.

— Отдыхать за мой счет не будет никто из рабочих! Это — непосредственная поддержка стачки.

— Рабочим бездействующих предприятий выдачу заработка сократите немедленно наполовину, — обратился он к секретарю, ведающему финансовой частью треста.

Тот позволил себе заметить, что выдача уже сокращена наполовину, и дальнейшее сокращение вызовет новые осложнения.

То же самое заявил и начальник генерального штаба, который вместе с несколькими офицерами был привлечен для обсуждения необходимых мероприятий.

Морган не привык к противоречиям, даже если они произносились в самой почтительной форме.

— Отдайте немедленно распоряжение! — исступленно крикнул он в ответ.

В этот момент дежурный лакей поднес небольшую записку, посланную Моргану, как видно было по форме бумаги, с его личной радиостанции. Записка была зашифрована.

Морган прочитал ее, подумал несколько секунд, потом, вначале нерешительно, а затем твердо приказал:

— Рабочим, не присоединившимся к стачке, заработок выдавать полностью.