Конец фирмы Беняева

ДВОЕ С ОБРЕЗОМ

Ночь. Трещат на морозе деревья, гуляет на просторе вьюга, извиваясь бежит злая поземка, заметает дороги.

Старик Андрианов сидит в сторожке, неподвижно уставив глаза в окошко, за которым в свете фонаря, подвешенного у входа в магазин, мельтешат алмазными искрами снежинки.

Подслеповатые глаза его слезились, мысли путались, обрывались — хотелось спать.

«В такую непогодь все живое спит, никто носа не высунет… — подумал старик и тут же решил: — Обойду-ка разочек-два вокруг магазина и тоже немножко вздремну». Кряхтя поднялся со стула, натуго запахнул полы тулупа и вышел из сторожки.

Сначала проверил пломбы на дверях, потом, волоча длинными полами тулупа, медленно пошел вокруг магазина. Идти — не то, что сидеть, — стылый воздух обжигает лицо, ноги в заплатанных белых валенках раз за разом проваливаются в сугробах.

Андрианов повернул было уже за угол, как внезапно услышал позади себя:

— Руки вверх! Ложись!

Старик, проклиная себя за оплошность, — заряженное картечью ружье оставил в будке, — плюхнулся ничком в сыпучий, как мука, снег.

— Дед, ни звука! Не то будем стрелять! — предупредил его чей-то низкий голос.

— Хлопцы, пощадите старого, — стал проситься Андрианов.

— Давай свяжем его, — предложил второй голос.

— Дед, ты же нарушитель. Зачем оставил ружье в будке? Напишем на тебя жалобу в сельпо, с работы прогонят, — насмешливо отозвался первый.

— Пошутили, хлопцы, и будет. Отдайте ружье и идите себе с богом, — просил их Андрианов.

— Ошибаетесь, дидусь. Мы не шутим. Где деньги? Скажешь — живым оставим, а соврешь — кокнем. Понятно? — угрожающе прошипел первый.

— Не знаю, где деньги, хоть убейте, не знаю, — дрожащим голосом ответил старик.

Грабители в один миг связали его, сунули в рот кляп и пошли к магазину.

Взломав дверь, они зашли в магазин, забрали деньги — семь тысяч рублей, — пять костюмов, два тюка шевиотовой ткани, три куска штапельного полотна. Все украденное сложили в мешки и, выглянув на улицу, — нет ли случайно прохожего, — ушли из магазина, прикрыв за собой дверь. Минуя сторожку, грабители обнаружили, что связанного ими сторожа за углом уже не было.

— Развязался, гад, — выругался коренастый. — Надо было прикончить.

— После драки кулаками не машут, — обозвался второй, голосистый, высокого роста. Подмышкой левой руки он нес винтовку сторожа. — Надо удирать, пока дед людей на ноги не поднял.

А вьюга не утихала. Снег сыпал и сыпал, укрывая следы грабителей плотным слоем, наметая сугробы на улицах, у подходов к жилью.

…На место происшествия в село Демурино работники милиции прибыли только утром.

Сторож Андрианов объяснил им, что воры напали на него, когда он обходил объект, свалили в снег, забрали ружье, связали, но не стреляли. Когда грабители зашли в магазин, сторож пополз, перекатываясь через сугробы, едва не отморозив себе руки.

— Назовите приметы грабителей, — попросил его старший уполномоченный Нагнойный.

— Приметы? — задумался старик. — Я только обратил внимание, что один был высокий, голосистый, а другой — ниже ростом, коренастый, говорил басом.

При осмотре места происшествия были обнаружены отпечатки пальцев, однако найти грабителей работникам милиции Межевского района не удалось, и дело было приостановлено.

А два месяца спустя меня разбудил среди ночи телефонный звонок. Звонил Войный.

— У нас в районе «чепе». Недалеко от станции Демурино двое неизвестных ограбили нескольких человек. Грабители были вооружены и выстрелом из обреза тяжело ранили одного из них. Фамилия пострадавшего Стеженко.

— Как туда добираться? — спросил я.

— Только поездом, — ответил Войный. — Доедем до станции Демурино, а там нас встретит председатель сельсовета.

Через полчаса мы с Войным уже ехали товарным поездом. На место происшествия приехали только к ночи. Занялись сразу потерпевшими, а осмотр места происшествия перенесли на завтра. Меня интересовали прежде всего приметы преступников.

Первая из свидетелей, потерпевшая Надежда Донченко, молодая круглолицая женщина, рассказала:

— Оба преступника молодые, а вот лица их не разглядела. По-моему, один из них был в маске, в руках у него был обрез из двуствольного ружья. Второй был в буденовке, с рыжеватыми усиками, а рот и подбородок у него закутаны шарфом. У меня они отобрали триста рублей, кофточку новую, настольные часы. Анатолий Стеженко хотел выбить обрез у того, что был в маске, но не успел — тот выстрелил в него в упор.

Аналогичные показания дали и остальные потерпевшие.

Закончив допросы свидетелей, мы с Войным принялись составлять план оперативно-следственных мероприятии, начали строить разные догадки о совершившемся грабеже, предполагать версии.

То, грабители пользовались маской, наводило нас на мысль: они из местных, иначе зачем им прятать свои лица. Стало быть, искать их надо здесь, в ближних селах. А поскольку они вооружены обрезом из охотничьего ружья, мы решили узнать в милиции количество охотничьих ружей и их владельцев, чтобы путем подворного обхода проверить их состояние.

Кроме того, нужно поинтересоваться в соседнем Межевском районе, не было ли у них аналогичных случаев, закрытых или приостановленных дел. Решили направить ориентировку и в другие районы.

Но самым важным этапом расследования у нас был осмотр места происшествия. Нам нужно было обязательно найти пыжи. Там, где стреляют из ружья, всегда остаются пыжи — картонные, фабричные или сделанные из обычной газеты.

Искать их было трудно, ибо зима выпала снежная. Редкий день не посещали нас метели да вьюги. И сегодня к утру набежали с запада низкие темно-серые тучи, повалил крупными хлопьями снег.

— Что же делать? — спрашивал не то меня, не то себя Войный.

Я решил обратиться за помощью в сельский Совет. Колхоз мобилизовал людей, разбили место происшествия на квадраты и буквально руками стали прощупывать весь снег в поисках пыжей. Ведь должны же они там быть.

Место, где лежал раненый, мы сразу нашли, там в снегу проступало бурое пятно крови.

Сантиметр за сантиметром мы осматривали местность. Верхний слой снега снимали деревянными лопатами, ссыпали в корзины и в стороне просеивали его. Работа продвигалась медленно.

В это время подъехал к нам председатель сельсовета Рябоконь. Он только что вернулся из больницы. Сообщил нам, что во время операции умер Стеженко.

Во второй половине дня снегопад прекратился. Похолодало. От напряжения и яркой белизны снега резало глаза. Руки зябли. Через каждые полчаса мы поочередно бегали в бригадную будку греться. Там на «буржуйке» не переставая кипел чайник. Выпив кружку горячего кипятка, вновь брались за дело. Обработанная площадь расширялась, кучки снега увеличивались, а результатов — никаких. Войный начинал нервничать, часто возвращался к перерытому снегу, снова и снова просматривал его.

И все-таки наши старания не были напрасными. Внезапно один из понятых нашел пыж.

— Пыж, пыж! Смотрите! Вот! — закричал он, и мы все окружили его плотным кольцом.

— Шестнадцатый калибр, — определил Войный, осматривая войлочный пыж.

В это время к нам приблизился голубоглазый мужчина невысокого роста в туго подпоясанном белом полушубке.

— Здравствуйте, товарищи! Я — Нагнойный, старший оперуполномоченный Межевского отдела милиции, — представился он.

— А, Николай Иванович! Здравствуйте, дорогой! Сколько лет, сколько зим! — радостно воскликнул Войный, крепко пожимая его руку.

— Я приехал помочь вам. Ведь преступление совершено на границе наших районов, — деловито произнес Нагнойный. — Из вашей ориентировки я понял, что преступники были в масках и вооружены обрезом, сделанным из охотничьего ружья.

— Совершенно верно. Мы только что нашли войлочный пыж, выстреленный из ружья шестнадцатого калибра, — объяснил Войный.

— Точно шестнадцатый калибр? — переспросил Нагнойный. — В декабре прошлого года в нашем районе было совершено ограбление магазина. Преступники похитили ружье сторожа, двуствольное, шестнадцатого калибра. Мы их до сих пор так и не нашли. Снегом замело все следы.

— А приметы преступников есть? — спросил Войный.

— Очень скудные. Сторож Андрианов показал, что один был высокий, другой — низкорослый, — ответил Нагнойный.

— Негусто, — заметил я и предложил изучить их нераскрытое дело: может, в нем отыщется зацепка с этим происшествием.

Нагнойный согласился.

— Хорошо, я сейчас же позвоню в райотдел, чтобы привезли дело.

Продолжая осматривать местность, я наткнулся на кусок обожженной бумаги. Это был второй пыж.

— Ну-ка, дайте мне посмотреть, — попросил находку один из понятых.

Взяв пыж в руки, он тут же воскликнул!

— Так это же из «Русского языка»! Мой сын учится во втором классе, в его учебнике я даже помню эту страницу.

Я внимательно осмотрел клочок бумаги — пыжа и подробно записал в протоколе: «Нижняя часть листа из книги. 123-я страница с текстом „Дед Мазай и зайцы“. На обратной стороне клочка цветной рисунок, на котором изображена часть трактора с прицепленным плугом».

— Теперь нам остается найти книгу с оторванной страницей, и делу конец, — обрадовался Нагнойный.

— Искать книгу все равно, что искать иголку в стогу сена, — пробормотал Войный.

Он, безусловно, был прав: найти книгу с вырванным листом — дело нелегкое, но ничего не поделаешь — надо искать. Я предложил начать поиск со школы.

— А если этот лист из старой книги, по которой давно никто не учился, валялась где-нибудь дома? — спросил Войный.

— Резонно. Мы этот вопрос обсудим после, — согласился я и обратился к Нагнойному:

— Ружье у сторожа похищено с патронами?

— Да, — ответил он. — Преступники забрали ружье и два заряженных картечью картонных патрона.

— А выстрелов было шесть. Надо искать и гильзы, — пришел я к выводу.

Заканчивая осмотр, мы вдруг обнаружили под верхним слоем снега следы, оставленные на зачерствелом снегу подошвами тех, кто шел след в след.

Присмотревшись к следам, мы установили, что на одном из преступников были кирзовые сапоги, на каблуках которых имелись подковки. Мы пошли по этим следам. Сначала они вели нас в сторону лесопосадки, потом параллельно ей.

На расстоянии двухсот пятидесяти метров от места нападения грабителей на шедших со станции людей мы обнаружили в снегу две стреляные бумажные гильзы. На капсюлях имелись одинаковые следы от бойка.

— Гильзы стреляны из одного и того же ружья, — сделал заключение Войный.

Уже темнело, когда мы подошли к лесопосадке, черневшей вдоль железнодорожного полотна. Следы вели нас в глубь зарослей. Под кустом орешника мы приметили свеженасыпанный снежный холмик.

— Ручаюсь, что здесь награбленные вещи, — сказал Войный.

— А вот и следы от саночек, — сообщил понятой.

— По-видимому, сегодня преступники пытались увезти эти вещи на саночках, — присмотревшись, определил я.

И тут мы увидели те же следы с подковками.

Войный спросил, что будем делать: разроем холмик дли оставим засаду, чтобы поймать грабителей на месте преступления.

— Лучше сделать засаду, — высказал свое мнение Нагнойный.

Я был уверен, что напуганные преступники совсем не придут или придут не скоро за вещами, но не стал спорить с товарищами: пусть подежурят ночь.

Замерив при свете фонариков размеры следов, оставленных полозьями саней, и сняв с помощью гипса копию, я сложил свой следственный чемодан и поинтересовался у товарищей из милиции, как они мыслят себе организовать засаду. Ведь людей-то у нас мало, и все они безоружны, а бандиты будут с обрезом. Да и все мы устали, перемерзли.

— Ничего, ради общего дела можно еще померзнуть, — ответил Войный. — Первым останется в засаде Нагнойный, он тепло одет, а через два часа я его сменю.

— В засаде одному быть нельзя, — возразил я. — Грабители вооружены. А не лучше ли нам для этой цели мобилизовать охотников с ружьями?

— Славно придумано! — согласился Войный. — Так мы и сделаем.

В контору колхоза возвратились поздно. Там же, я конторе, все вместе и поужинали.

После ужина Войный с тремя охотниками пошел сменять Нагнойного, а я с понятыми отправился отдыхать.

Никто, как я и предполагал, в эту ночь за вещами не пришел. Я распорядился привезти вещи в контору и при понятых осмотреть.

В карманах одного из похищенных пальто я обнаружил фонарик, буденовку без подкладки, маску, два патрона, заряженных дробью, шарфик и носовой платок. Ни один из потерпевших вещей не опознал, и я сделал заключение, что они принадлежат преступникам. Очевидно, когда преступники переносили награбленные вещи, один из них набросил на себя пальто, положив в его карманы фонарик, маску, шлем, а потом забыл о них.

Теперь перед нами стояла главная задача: найти преступников. И найти как можно быстрее.

Посоветовавшись с Войным и Нагнойным, решили в первую очередь заняться проверкой охотничьих ружей и поиском тех санок, с которыми кто-то побывал в лесопосадке возле награбленных вещей.

Два дня комсомольцы и сельский актив ходили по дворам, будто бы проверяя наличие скота в хозяйствах, и интересовались в каждом дворе санками, но нужных нам не нашли.

Ничего нового не открыла нам и проверка охотничьих ружей.

Посетил я школу на станции Демурино, провел беседу с учителями, предъявил ученикам буденовку, маску и фонарик, будто утерянные кем-то, но никто их не опознал.

Итак, дело осложнялось.

Решили мы с Войным пройтись по тем дворам, где уже побывали товарищи, проверяя наличие скота.

Иду я по улице, а навстречу мне подросток тянет санки. Когда он скрылся во дворе, я в одно мгновение замерил рулеткой следы полозьев, оставленных на снегу. Размеры совпали. Это были те сани, которые мы так долго и тщательно искали. Вот так неожиданность!

Я зашел во двор, в котором скрылся мальчик. Мальчика во дворе уже не было. Сани же, перевернутые вверх полозьями, стояли у порога. Я постучал в дверь. Вышла женщина в одном платье, с черными, как ягоды терла, глазами.

— Вы к нам?

— Да, — ответил я и представился.

— А… что-то случилось? Муж уже набедокурил? Он у меня такой… стоит ему приложиться к рюмке… с тревогой в голосе произнесла хозяйка. — Да вы заходите, пожалуйста.

Я зашел в дом. Мальчик уже стоял у печки, отогревая озябшие руки.

Увидев меня, он застеснялся и ушел в спальню.

Я подошел к столу и присел на скамейку у самого окна.

— Понимаете, — начал я, обращаясь к женщине, — мне хотелось поговорить с вашим мужем. Он ведь охотник, имеет неплохое ружье…

— Мой муж охотник? — удивилась хозяйка. — Никогда он им не был, и ружья в помине у нас нет.

— Извините, меня неправильно информировали, — сказал я и поинтересовался: — Откуда у вас такие хорошенькие санки?

— Санки?.. Ах да, это Сережка притащил их сегодня от деда. Дед наш — знаменитый кузнец, — ответила хозяйка.

Я решил быть откровенным и рассказал ей, что ищу сани, следы от которых найдены в лесопосадке.

— Что вы, мой Сергей там не мог быть, — уверенно ответила хозяйка. И, немного подумав, продолжила: — Может, вас интересует мой муж Севастьян. Он сегодня в поездке. Сложная у него работа. Попробуй вести составы ночью, когда каждое живое существо хочет спать. Севастьян будет дома только завтра. А он вам очень нужен?

— Да нет, нет! — возразил я. — Мне хотелось бы поговорить с вашим отцом. Где он живет?

— Я вас проведу к нему. У меня сегодня выходной день, — засуетилась хозяйка.

— Не утруждайте себя, прошу вас, — возразил я. — Если вы позволите, пусть меня проведет Сережа.

— Сережа! Иди сюда! — сразу же позвала сына хозяйка. — Пойдешь с дядей к дедушке.

Через несколько минут мы с Сергеем шли заснеженными улицами села. Когда Сережин дом скрылся из виду, он почти шепотом спросил у меня:

— Дядя, а вы преступников ловите?

— С чего ты взял? — ответил я ему вопросом на вопрос.

— Об этом все село знает. Да вы не бойтесь, я вам помогу, если нужно, — скороговоркой выпалил Сергей. — Ведь я же пионер!

— Кто у вас в селе носит буденовку? — спросил я его.

— Так бы сразу и спросили, а то тянете, — обрадовался мальчик. — Когда мы летом играли в войну, то Митька Чугун хвастался, что у него есть буденовка с большой красной звездой.

— А где живет Митька?

— Живет он по соседству с дедом. Вон уже видно их дом под соломенной крышей, — указал Сережа и добавил: — Хвастун он и задира. В школе младших обижает, боятся его.

— А сани у него есть? — поинтересовался я.

— Не знаю. Может, и есть. Я с ним не дружу, — ответил Сергей.

Дальше шли молча. У ворот дедушкиного дома Сережа остановился и сказал:

— Здесь живет мой дедушка. Ох и нравится ему, когда я прихожу к нему в гости.

Дедушка встретил нас радушно и пригласил в дом. В комнатах было уютно, чисто и тепло.

— Раздевайтесь, — предложил он.

— Я к вам по делу, — начал было я.

— Что вы! О деле потом. Вы же у меня гость! Садитесь, будьте ласковы, к столу. Я угощу вас пирожками с парным молочком, хотите?

— Спасибо, дедушка, мы только что поужинали.

— Ну, тогда садитесь ближе к огню. Отогрейтесь…

Я не мог больше тянуть со своим вопросом и, присев поближе к печке, тут же спросил его:

— Максим Ионович, кому вы делали железные санки?

— Санки? — переспросил старик. — Да я их многим делал. Кто их только не заказывает у меня. Даже приезжали из других сел. Вчера я и Сережке сделал. Зимой сани для детей — что летом велосипед. Каждый хочет покататься с горки.

— Максим Ионович, а размеры их вы выдерживали? — поинтересовался я.

— А как же! — подтвердил дед. — Все детали для саней готовлю с лета, лежат в кузнице.

— Можно их посмотреть? — спросил я.

— Отчего же нет? Сейчас оденусь, и пойдем. Что, жалуются на меня? — поинтересовался дед.

Я не ответил, а когда вышли на улицу, сообщил ему цель своего прихода.

— Вот оно что… — задумчиво произнес Максим Ионович.

Я попросил его вспомнить, кому он делал сани в последнее время.

— Сразу всех и не вспомнишь, — вздохнул старик. — Стар я уже. Память никудышная стала. Но ничего, подумаю.

Мы подошли к кузнице. Открыв тяжелую дверь, дед пригласил меня в помещение. Пахло холодом и железом, везде — колеса, лемехи, бороны. Максим Ионович из-под верстака вытащил железные заготовки для саней.

Я быстро сделал замеры и определил, что ширина их полозьев совпадает с шириной следов, обнаруженных на месте происшествия.

— В этом году я сделал сани своему соседу Чугуну, точно такие, как у Сережки, — вспомнил Сережин дедушка.

— И размеры те же? — спросил я.

— Точно такие же, — ответил старик. — Не нравится мне он, какой-то скользкий человек. Нигде не работает. Лазит по чужим сараям, ворует фрукты, с поля тащит зерно. Я уже не раз об этом говорил нашему участковому, но пока никаких мер не принимают.

— А ружье у него есть? — спросил я.

— Было, было ружье. Он собак в прошлом году стрелял. Такой злодей, что и на человека может руку поднять, — с гневом произнес старик.

Поговорив с ним еще несколько минут, я поблагодарил его и ушел в сельсовет.

В сельсовете меня уже ждали Войный, Нагнойный, председатель и секретарь сельсовета, другие товарищи, помогавшие нам. Из их информации я понял, что за день больших успехов не достигнуто. Моей информации о санках все обрадовались, а Нагнойный добавил, что и ему один дед подобное рассказывал о Рептухе, но при проверке ничего подозрительного у Рептуха не нашли.

— Нужно у них сделать обыск, — посоветовал Войный.

— А если при обыске ничего не найдем, тогда как? — возразил я. И предложил в первую очередь проверить образ жизни Рептуха и Чугуна: где бывают, чем занимаются, на какие средства живут. — Проверку скота у них в хозяйстве уже сделали?

— Да. Проверял секретарь сельсовета Шрамко, — ответил Войный, посмотрев списки.

Я попросил Шрамко подробно рассказать о проверке.

— Есть коровы, свиньи, — сказал Шрамко. — Куры зерна не клюют, хоть ни Чугун, ни Рептух нигде не работают.

— А что еще вы заметили у них?

— У Чугуна на шкафу лежал патронташ с патронами, — вспомнил Шрамко. — Очевидно, у него есть и ружье. Когда мы зашли в дом, он как-то растерялся, побледнел, даже заикаться стал. Узнав причину нашего визита, успокоился, был очень любезен, угощал нас мочеными арбузами.

Сообщение Шрамко вызвало интерес. Я стал прикидывать в уме, как, с какой стороны подступиться к Чугуну, как проверить его тщательнее и не вспугнуть. Поделился своими мыслями со всеми.

— А что, если Рептуха и Чугуна вызвать в сельсовет под каким-нибудь предлогом и проверить их обувь? — предложил Нагнойный. — В коридоре положим тряпку, смазанную дегтем, а в комнате, у порога, расстелим белую бумагу. Вот и отпечатаются следы их обуви. Мы их сверим с теми отпечатками, которые обнаружили на месте происшествия. А вдруг…

На том и порешили.

Утром Шрамко вызвал в сельсовет Рептуха и Чугуна для сверки документов, касающихся их хозяйств. Рептуха дома не оказалось, а следы обуви Чугуна мы получили без всяких затруднений и с участием понятых.

Пока с Чугуном вел длинную беседу Шрамко, мы тщательно изучили и сверили отпечатки.

— Смотрите, те же подковы на каблуках, — обрадовался Войный.

— А теперь подсчитаем количество шипов на подошве, — предложил Нагнойный и тут же начал считать. — Всего двадцать четыре.

Такое же количество шипов оказалось и на гипсовой отливке следов, оставленных преступниками на снегу у лесопосадки. Кроме того, на подкове левого сапога отсутствовал гвоздь. Стало быть, Чугун был на месте происшествия и у кустов орешника.

И тем не менее отпечатки надо было отправить на криминалистическую экспертизу.

Войный выразил недовольство: пока эксперт даст заключение, мы потеряем много времени, преступники могут скрыться.

Я позвонил прокурору с просьбой дать санкцию на обыск.

Прокурор, подумав, санкционировал наше решение делать обыски немедленно и в одно и то же время: я — у Чугуна, а Войный — у Рептуха. Нагнойного мы оставили в сельсовете для охраны подозреваемого Чугуна.

Дом у Чугуна добротный, с большими дубовыми ставнями на окнах. Двор огорожен высоким деревянным забором, во дворе на цепи пес. Долго стучали мы в калитку, пока наконец-то нам открыли ее.

— С утра вас черти носят, — ворчала себе под нос старуха.

Я объяснил ей цель нашего прихода, напомнил понятым об их правах и приступил к обыску.

Шло время, но как я ни старался, ничего нужного мне не находил.

«Неужели ошибка?» — терзала меня мысль, и я вновь и вновь осматривал комнаты, сарай, чердак, подвал, даже собачью конуру, но ни ружья, ни дроби, ни патронташа не обнаружил.

— Бабушка, а где же ружье вашего сына? — решил я спросить хозяйку.

— Ружье? — удивилась старуха. — У нас в доме его сроду не было.

— Спрятали уже, — шепнул мне на ухо Шрамко. — Вчера патронташ лежал на шкафу.

И я продолжал искать: перекидал постель, пересыпал мешки с зерном, разгреб пепел в печи перекопал в подвале песок.

Уже было сел за стол писать протокол обыска, но что-то внутри меня одергивало. «Не спеши, не спеши». И я снова брался за поиски. Полез под кровать, вытащил оттуда старую фуфайку, калоши, валенки, брюки в заплатках и… ватную подкладку, похожую на подкладку от буденовки.

Осматривая эту подкладку, я обратил внимание на нитки, похожие по цвету на обрывки ниток на буденовке.

— Скажите, пожалуйста, на чем была эта подкладка, давно она у вас? — спросил я хозяйку.

— Не знаю, — прищурив глаза, удивленно двинула бровями старуха. — Может, сын принес. Она у нас давно валяется.

— Она все знает, не верьте ей, — шепнул мне Шрамко.

В третий раз я подошел к столу, выдвинул ящики, выбирая из них бумаги, вытряхивая все до пылинки на газету. На этот раз нашел несколько самодельных дробин.

— Домашнего производства, катанная вручную, — объявил я вслух.

— Именно такой дробью был ранен Стеженко, — заметил понятой Кондратенко.

Больше ничего нам найти не удалось, и я сел писать протокол.

Только мы собрались уходить, пришел Войный.

— Рептуха будто корова языком слизала. Обшарили все уголки — как в воду канул. Теперь ищи ветра в поле… — не находил себе места Войный.

— Вы все книги у Рептуха осмотрели? — спросил я.

— Какие книги? — словно в полусне прошептал Войный.

— А «Русский язык» для второго класса забыл?

— Мать честная! Забыл! Я сейчас… — тихо воскликнул Войный и бросился стремглав к двери.

— Обожди, пойдем вместе! — остановил я его.

По дороге к дому Рептуха я рассказал Войному о результатах обыска у Чугуна.

— Теперь он не выкрутится. — Войный довольно улыбнулся и тут же сокрушенно покачал головой. — С Рептухом дело сложнее.

— Если Рептух причастен к этому делу, то найдем доказательства, — успокаивал я Войного. — Скрыть все следы не так просто.

Дом Рептуха стоял в самом конце села. Мы быстро пригласили новых понятых и поспешили к Рептуху, чтобы дотемна произвести обыск.

Я предложил начать обыск с осмотра книг. Их в квартире оказалось немного, и мы в течение получаса перелистали все. Увы, «Русского языка» среди них не было.

— Где у вас еще книги? — обратился я к жене Рептуха.

— На чердаке валяются какие-то, — недовольно буркнула она.

Я зажег керосиновый фонарь и вместе с понятыми и хозяйкой забрался на чердак.

Кучку книг нашли у дымовой трубы. Поднял первую из них и чуть было не вскрикнул. Это был «Русский язык» для второго класса. При свете фонаря я начал медленно листать страницы.

Вот и страница 123, нижняя ее часть оторвана, сохранилась часть рисунка трактора…

Вместе с понятыми и Войным осмотрев страницу, я спрятал книгу в сумку и принялся осматривать чердак. Интуиция подсказывала, что патроны заряжались именно здесь.

Вскоре нам удалось отыскать войлочный пыж к патрону шестнадцатого калибра, крупицы дымного пороха и шомпол.

Таким образом, мы были близки к цели.

В сельсовете я коротко допросил Чугуна. Он все отрицал, даже знакомство с Рептухом. Отложив допрос на завтра, я пригласил Нагнойного снять у Чугуна отпечатки пальцев и заполнить дактилоскопическую карту.

Утром Чугуна как будто подменили: плечи еще больше ссутулились, на лбу ярче проступили рябины, рыжие усы обвисли, пронзительный взгляд серых глаз потускнел.

— Почему вы нигде не работаете? — спросил я его.

— Потому что не принимают.

— Кто конкретно отказал вам в приеме на работу? — спросил я.

— Не помню, — буркнул Чугун.

— Значит, вы и не пробовали устраиваться на работу. Воровать легче, не так ли? Не пошло вам наказание впрок. Снова в тюрьму захотелось?

Чугун жался, не знал, что ответить.

— Где обрез, из которого вы стреляли в людей возле станции Демурино? — в упор спросил я.

— Какой обрез? — поднял на меня глаза. — Мокрое дело мне не пришьете. Я мелкий воришка. Зерно носил с токов, курочкам головы откручивал. А другого греха за мной не водится, гражданин следователь.

— Мелким хищением, Чугун, вы не отделаетесь, — продолжал я наступать. — Как бы вы ни хотели замести следы, все-таки они остаются.

— Какие еще следы? — огрызнулся Чугун. — Нет за мной никаких следов.

— Есть, Чугун, есть следы. Оставили вы их и в Первомайском, и близ Демурино, в лесопосадке, — медленно и очень твердо произнес я.

После моих слов Чугун не сказал ни слова, только тяжело переводил дух. На его бледном, как полотно, лице показался пот, губы дрожали.

Я отпустил его, посоветовав хорошенько обо всем подумать.

В течение нескольких дней занимался иными вопросами: допрашивал свидетелей, объявил всесоюзный розыск на Рептуха.

Рептуха задержали в Харькове вместе с несовершеннолетним Юсуповым, которого он подговорил уехать с ним в Архангельск. При задержании Рептух пытался применить оружие, но работникам милиции удалось предотвратить это.

На допросах он отрицал свое участие в совершенных нападениях, заявляя, что обрез нашел в лесопосадке. Однако дактилоскопическая экспертиза установила тождество отпечатков пальцев, оставленных в магазине, с отпечатками пальцев Рептуха.

Кроме того, баллистической экспертизой было установлено, что дробь, вынутая из тела потерпевшего Стеженко, выстрелена из обреза, изъятого у Рептуха. Также было установлено, что нитки на шлеме и подкладке идентичны по цвету, составу волокон и изношенности.

Таким образом, цепь доказательств в отношении Рептуха и Чугуна сомкнулась, и они вынуждены были во всем признаться.