Конец игры, или личные счеты Кремнева

25

Это была обычная аптека. Стеклянные стеллажи, уставленные лекарствами, пластиковый белый прилавок. За прилавком стоял провизор, рослый пятидесятилетний мужчина с пышными усами.

— Это все? — спросил он клиента, выставив на прилавок полиэтиленовый пакетик с покупками.

— Все, — кивнул тот.

— С вас двадцать три двадцать.

Клиент принялся рыться в бумажнике, отсчитывая деньги.

— Слышь ты, немощный, — окликнула его одна из двух девушек-путан, стоявших в очереди. — Шевели пальцами быстрей, мы из-за тебя рабочее время теряем.

Надежда взглянула на путан и незаметно усмехнулась. Их макияж был больше похож на боевую окраску зулусов, и было трудно представить, что подобные образины могут пробудить желание хотя бы у одного мужчины в мире.

Пока мужчина выкладывал на прилавок деньги, в аптеку вошли два парня: один лысый, как колено, но с рыжей кудлатой бородой, второй — в красной косынке-бандане и с целой гроздью колец в ушах. Стоявший у стеклянных стеллажей рослый парень в «харлеевской» мотоциклетной куртке повернулся к ним. Встретившись взглядом с лысым, он кивнул, затем повернулся к провизору и вдруг одним прыжком перемахнул через прилавок.

— Всем стоять! — рявкнул он.

Провизор быстро наклонился и выхватил откуда-то помповое ружье, но воспользоваться им нс успел. Харлей ударил провизора кулаком в живот и выхватил у него из рук оружие.

— Было ваше — стало наше! — с кровожадной веселостью сообщил он провизору и, пнув усача в грудь кованым ботинком, сбил его с ног.

Покупатель, отсчитывающий деньги, раскрыл рот.

— Что вы де… — возмущенно начал он, но договорить не успел.

Парень в красной бандане выхватил из-за пояса пистолет и ударил его рукоятью по голове.

Покупатель рухнул на пол.

Надежда отступила к двери, но третий налетчик, лысый, рыжебородый, схватил ее за плечо и швырнул к стене.

— Стой и не дергайся! — прорычал он. — Поняла? Не слышу!

— Да, — пробормотала Орлова, отводя взгляд и стараясь не смотреть бандиту в глаза.

Проститутки смотрели на ограбление, как на нечто совершенно обычное и даже заурядное. Одна из них усмехнулась и, лениво пожевывая жвачку, миролюбиво проговорила:

— Мальчики, у вас тут свои дела, и мы не хотим вмешиваться. Мы пойдем, ладно?

Она двинулась было к двери, но лысый налетчик преградил ей дорогу.

— Торопишься, красавица?

— Да, — улыбнулась путана. — У меня рабочий день в разгаре. Чем дольше я тут торчу, тем меньше заработаю. Ты же понимаешь, красавчик?

Лысый здоровяк ткнул указательным пальцем себе в ширинку.

— У тебя и тут работы хватит, — сообщил он, ухмыляясь. — Ты ведь не против?

Налетчик в красной бандане стоял у прилавка, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и подергиваясь, как наэлектризованный. Глаза его блестели лихорадочным блеском.

— Харлей, давай быстрей! — потребовал он, нервно облизнув губы.

Парень в мотоциклетной куртке вынул откуда-то из-за спины небольшую фомку и легко, почти без усилий взломал аптечную кассу.

Кремнёв несколько секунд в упор разглядывал Шеринга, затем хрипло проговорил:

— Допустим, ты прав, и Орлова — двойной агент. Но если так, то почему бы ей не заложить нас сейчас? Почему мы до сих пор куда-то едем?

— Потому что я нужен кому-то живым! — ответил Шеринг с горячечной убежденностью. — Меня нельзя убивать, потому что я слишком ценный кадр. До поры до времени, конечно.

Кремнёв вытер рукавом куртки потный лоб. Он был бледен, и вообще выглядел очень скверно. Кровь на руке просочилась сквозь бинт. Егор рассеянно посмотрел на промокший бинт, нахмурился и перевел взгляд на наручные часы. Затем посмотрел на дверь аптеки.

— Что-то она долго, — тревожно проговорил он. Затем снова взглянул на Шеринга и спросил: — Ну и зачем ты им нужен живым? Соркин-то уже в тюрьме. Если это его люди, то они, скорей уж, разорвали бы тебя на куски.

Шеринг лукаво усмехнулся:

— А вы подумайте.

— Сам скажи.

— Год назад я отдал вам папку с компроматом на Соркина. Так?

— Так.

— А что, если я отдал вам не все? Что, если у меня еще кое-что припрятано? И не только на Соркина.

— Дай сюда руки, — потребовал Кремнёв.

— Что?

— Руки протяни!

Олигарх вытянул руки, и Егор защелкнул на его запястьях черные браслеты наручников.

— Ну вот, опять, — уныло проговорил Шеринг. — А я думал, что мы теперь заодно.

— Ты слишком много думаешь, — заметил на это Кремнёв. — Завязывай с этим. Теперь я буду за тебя думать. Кстати, если ты действительно владеешь какой-то информацией, то твоим врагам проще было бы тебя прикончить, чем гоняться за тобой по всей Европе.

Шеринг закатил глаза и удрученно вздохнул.

— Я знал, что вы не Эйнштейн, — проговорил он, — но не знал, что настолько.

— Ты давай полегче.

— Тогда шевелите мозгами быстрее! Они не могут нас убить. А если вы успели передать эту информацию кому-то еще? Представляете, нас убили, а бумаги выплыли. Ах, если бы вы только знали, что там и кто там в этих листочках!

— М-м?

— Вот вам и «м-м». Полетят головы, да каких людей!

Кремнёв задумался. Шеринг, внимательно разглядывая его лицо, сделал еще один психологический ход.

— Они хотят убедиться, что документы все еще у меня, понимаете? Вот из-за чего здесь эта Надежда. Или, как вы метко ее обозвали, «подстава»! Как только она узнает, где я прячу бумаги, меня тут же прикончат. А вас, возможно, даже раньше.

— Ну и где эти «бумаги»? — осведомился Егор.

Шеринг усмехнулся.

— А вот об этом я вам не скажу.

— Почему?

— Пока бумаги у меня, вы будете беречь меня как зеницу ока. Пылинки с меня сдувать будете. Разве не так?

Кремнёв достал из бардачка машины моток скотча.

— Н-да, дядя… — проговорил он. — Тебя бы в наш отдел спецопераций — аналитиком. Их все равно никто не слушает. Дай сюда ноги. Давай, протягивай!

Шеринг откинулся на спину и протянул Егору ноги. Тот принялся стягивать их скотчем.

— Какой же вы тупой! — негодовал Шеринг. — Вы кто по знаку?

— Слон.

— Оно и видно. Такой же сильный и такой же недалекий. Вам только пни хоботом корчевать!

Обвязав ноги олигарха скотчем, Егор открыл дверцу и выбрался из машины.

— Куда вы? — быстро спросил Шеринг.

— Не твое дело.

— Не вздумайте ей рассказывать о нашем разговоре! Я вам точно говорю: она здесь для того, чтобы узнать про бумаги! Скоро вы в этом убедитесь. Она сама вас спросит. А вы сделайте вид, как будто что-то знаете, но скажите ей позже. Это продлит нам жизнь еще дня на три.

Кремнёв хмыкнул.

— А почему не на неделю или две?

— Потому что Белоснежка быстро поймет — мы дурим ей голову, — с необычной серьезностью произнес Шеринг. — Тогда нас схватят и будут пытать.

Кремнёв усмехнулся.

— Вот и отлично. Ты расколешься, и я наконец узнаю, где они спрятаны, эти твои треклятые бумаги.

Шеринг нервно дернул щекой.

— Возможно. Но что вы будете делать с этим знанием на том свете?

— А это уже не твоя забота.

Кремнёв захлопнул дверцу машины, повернулся и зашагал к аптеке.