Конфетка для мажора

Глава 15

Юля.

Замираем с Ларисой и, переглянувшись, пытаемся обогнуть капот притормозившей машины. Лицо девушки, сидящей за рулём, мне незнакомо, поэтому я не собираюсь притормаживать и отвечать на неопределённое приветствие. Хотя и уверена, что обращено ко мне: девушка смотрит в упор, не отводит взгляд.

— А ты хорошенькая, — летит в спину, но я лишь пожимаю плечами на немой вопрос подруги. — С такими интересно поиграть! Слышишь?

— Больная какая-то, — озвучивает Лара мои мысли, и мы наконец-то скрываемся за массивной скрипучей дверью общежития.

Здороваемся с комендантшей и взлетаем наверх, чтобы умыться без очередей и завалиться в постель. Есть не хочется ни мне, ни Ларке. И если с первой частью плана справляемся на ура, то со второй — лечь и уснуть — случается накладка.

Стоит устроиться в удобном положении и пробормотать «спокойной ночи», около двери возникает шум, а потом она и вовсе распахивается, являя нам нетвёрдо стоящую на ногах Аню. И ладно бы одну Аню… Под локоть её держит та самая ненормальная девица, которая ранее кричала в спину.

— Ого! Девчонки! — Анька пьяно икает и глупо хихикает. — А я приехала, иду такая… А там вот… Лиза… Вас ищет. Вернее, Юль, тебя. А мы тут… Ауч! Ты чё щиплешься⁈ — Аня дёргается и чуть не падает. Хорошо, Шумкова рядом и подхватывает нашу соседку. — А вы тоже тут… И она…

— И все мы тут. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Ты где выпить успела, Аня? — Лара мягко, но настойчиво подталкивает Таран к кровати и помогает лечь.

— Выйдем? — Настырная девица, не стесняясь, включает свет и смотрит в упор. Закатываю глаза и показываю всем видом, что никуда идти не собираюсь. И слушать её тоже.

Так-то я не трусиха, но инстинкт самосохранения присутствует: в интернате похожие «выйдем» могли закончиться в местном медкабинете или даже областной больнице. И, скажу я, девочки всегда жёстче и злее избивали провинившихся (по их мнению, разумеется). Попав пару раз, в третий начинаешь осторожничать.

— Аааа, моя голова! — Аня валится на подушку со стоном и начинает шёпотом что-то сбивчиво говорить Ларисе. Краем глаза кошусь на эту парочку: Ларка терпит, но губы поджимает недовольно. И я её понимаю: мы устали, собирались выспаться, а не возиться с невменяемой соседкой, которую ко всем бедам, кажется, начинает мутить. Рот она зажимает ладонью, едва повернувшись на бок.

— Дурдом! Ты вставать собираешься, принцесса?

— Не-а. У меня неприёмные часы.

Я дико хочу спать, а эта настырная… как её там? Лиза? Стоит над душой и улыбается. Под её взглядом неуютно, но я терпеливо жду, когда ей надоест. Или когда Аньку вытошнит и незваная гостья уберётся из нашей комнаты.

Со вторым я погорячилась: Таран действительно тошнит, она свешивается на пол и издает противные звуки. Зато Елизавета морщит нос и делает такие желанные шаги к двери.

— Юль?

— Поняла. Найти тряпку и убрать.

Ибо вариантов-то немного: спать в таком помещении не станешь.

Быстро натягиваю свободные штаны на пижаму и плетусь за ведром и шваброй. Взять их можно в подсобке рядом с душевыми. Там же наберу воды.

— Не спеши, дорогуша!

Нежданчик. Думала, девушка уйдет, а она решила посторожить дверь?

— Не имею привычки разговаривать с незнакомыми людьми. Извини, мне надо торопиться.

— Мы не так уж и незнакомы, Юля. Ты ведь Юля, правильно? Я видела тебя…

Какое счастье, что существуют захламленные подсобки с не самым приятным запахом! Странную дамочку буквально сдувает в сторону, а когда я появляюсь в тёмном длинном коридоре с ведром, рядом никого нет.

По этажу разносится ужасный аромат с кухни и мне самой хочется сбежать подальше. Это не что—то испортилось или прорвало канализацию, нет. У нас на этаже живут четыре студентки из Китая, которые вечерами жарят селёдку. Звучит примерно так же, как и воняет, но им нравится, а остальным остаётся только терпеть. И открывать пошире окна.

— И что это было? — Стою у кровати страдающей Ани, протягивая стакан с холодной водой. Спать она нам не дала, угомонившись только под утро.

Чувствую себя старой разбитой калошей, если честно. Спасибо Ларисе, что сегодня заботы о нашем завтраке она взяла на себя. То, что готовить подруга не умеет, я знаю, но залить кипятком геркулес в её силах. Хорошо бы полить кашу мёдом, но я не додумалась прихватить баночку, а могла бы… Люди, у которых подрабатывала в теплицах, занимались бортничеством и гнали очень хороший медок. Хозяйка несколько раз угощала и это… ммм… аж слюнки потекли! Вот поеду домой и куплю сразу две баночки!

— Ой, Ань, прости! — Загрузилась так сильно, что прослушала ответ Таран и пропустила приход Лары.

— Юлька, спишь на ходу. Может, поваляемся?

— Неееее! Хочу успеть подготовить все задания на неделю, чтобы совесть не мучила. Вдруг позвонят? Надо быть готовой.

— Куда позвонят? — Анька приподнимается на локте и начинает прислушиваться к нашему бормотанию. — Вы о чём?

— О работе. Вчера заполнили анкеты.

— Пф!

Что она имеем в виду своим «пф», мы уточнить не успеваем: нас прерывает стук в дверь. Шумкова стоит ближе, поэтому выходит ненадолго, а возвращается с охапкой нежно-розовых роз. Тонкий аромат цветов наполняет пространство нежностью.

— Подержи, Юль!

— Это кому такая роскошь? — Гадаем, пока я поддерживаю цветы.

— Мне! Дай—ка сюда. — Аня вскакивает с постели и забирает букет грубее, чем могла бы. Усаживается по-турецки и зарывается носом в упругие бутоны. Когда поднимает голову, на её лице расплывается загадочная улыбка.