8. НОЧНОЙ ПРИЗРАК

Пушка положил пять сфер в служебном шлюзе.

Ржавая и потрепанная камера была совсем крохотной — в ней с трудом уместился бы один человек в скафандре. Сквозь иллюминатор из бронестекла, помутневший от множества столкновений с микрочастицами, тускло светили звезды. У Элвера возникло желание оттолкнуть Пушку в сторону и выскочить наружу, в безмятежную пустоту за бортом. Так он обеспечил бы себе быструю и чистую смерть на собственных условиях.

Но желание так и не исполнилось. Он даже не шевельнулся. Элвер не мог покончить с собой. Оставался вопрос: это делало его трусом или храбрецом?

Устройства, которые Пушка разложил в ветхом шлюзе, выглядели как реликвии из другого мира: гладкие черные сферы с серебристой канавкой, рассекающей их по диаметру. Каждая из них размером не превышала детский кулачок. Воин открыл очередную сумку на поясе и извлек шестую сферу из защитной упаковки.

— Пси-маячки, — пояснил он, резким движением поворачивая половинки в противоположных направлениях.

Внутри устройства что-то хрустнуло, и тошнотворное ощущение, созданное предыдущими пятью, усилилось.

Он поместил сферу в шлюз и закрепил ее на полу с помощью магнитного замка. Маячки расположились двумя ровными рядами по три штуки в каждом. От них исходили волны незримой энергии, и у Элвера закружилась голова. Он застонал и пошатнулся.

Пушка посмотрел на помощника рулевого так, что у того подкосились ноги, и протянул:

— Занятно… Ты что, псайкер?

Его руки красноречиво легли на рукояти пистолетов.

— Колдун? — отозвался Элвер. — Нет, конечно!

— Врешь. У тебя есть пси-способности, иначе сферы бы на тебя не действовали. — Пушка кивком указал на. камеру шлюза. Не сводя взгляда с Элвера, он нажал несколько кнопок на пульте управления, и шлюз захлопнулся с оглушительным грохотом. — Там, внутри, заключены разделенные мембраной толченые останки астропата и парии. Когда мембрана рвется, они смешиваются между собой и несколько недель светятся в варп-диапазоне. Очень легко найти, если знаешь, что искать. Мой храм отследит этот свет и пришлет госпожу, чтобы разобраться с блудным сыном Императора. Но их излучение действует и на тебя. Кто ты? Слабый телекинетик? Пирокинетик? Машинный эмпат? — Каким-то удивительным образом пистолеты Пушки оказались направлены на него. — Может, ты немного владеешь телепатией? Или предвидением?

Элвер очень редко слышал такие слова, и они всегда наполняли его душу страхом, потому что несли с собой смерть.

Он с каждым мгновением все сильнее чувствовал тошнотворную пульсацию сфер, даже несмотря на закрытую дверь шлюза. Подмастерье попятился было, но колени подогнулись, и он осел на пол. Ноги отказывались слушаться. Изо рта потекла слюна.

— Я вижу сны, — промямлил он.

— Все их видят.

— Да, но мои иногда сбываются. — Эл вер умоляюще посмотрел на Пушку. — Это всё, клянусь!

Он предпринял попытку отползти еще на шаг.

— Как тебе удалось не попасть на Черные корабли?

— Я же хартист. Пустотник. Никогда никому не рассказывал. Ну и вопросов-то никто не задавал.

Люмен-индикатор готовности шлюза со щелчком позеленел. Система вентиляции была готова удалить воздух из камеры. Пушка нажал следующую кнопку на пульте. Она светилась красным.

Из динамика на стене раздался скрипучий механический голос:

— Внимание. Запущена процедура очистки шлюза. Для подтверждения нажмите кнопку повторно.

Пушка нажал.

Внешний люк распахнулся с глухим стуком.

— Очистка завершена.

Тошнота прошла сразу, как только сферы вылетели в космос. Элвер застонал. Его секрет раскрыли.

— Что ты со мной сделаешь?

— Я не охотник на ведьм, — сказал воин, поднимая пистолет. — Не моя задача. И ты же помнишь, я все равно обещал тебя убить. Мне просто интересно. Любопытство всегда было моим главным пороком. Что ж, приготовься ко встрече с Императором.

— Пожалуйста, не надо! — Элвер закрыл лицо руками. — Я не хочу умирать. Не здесь, не сейчас… Вообще не хочу!

— Все когда-нибудь умрут, — пожал плечами Пушка. — Поверь, если он тебя найдет, то ты пожалеешь, что вообще родился.

От входа в машинариум раздался нечеловеческий вой, столь громкий, что на мгновение заглушил даже рокот механизмов и отвлек Пушку.

Элвер решил не упускать шанса и перемахнул через край платформы. Пролетев в опасной близости от блока лязгающих поршней, он ухватился за перила какого-то из служебных мостиков и, едва избежав попадания внутрь механизма, вскарабкался на настил. В принципе прыжок был не особо сложным, но Элвер раньше никогда не делал ничего подобного, и теперь оба запястья сильно болели.

Снова раздался звериный вой, переходящий в безумное хихиканье.

Что-то маленькое и черное просвистело мимо и оставило дыру с раскаленными вишнево-алыми краями в корпусе механизма рядом с головой Элвера. Тот вскрикнул и побежал, сам не зная куда, только бы подальше от Пушки.

— Он здесь! — крикнул тот вслед убегающему хартисту. — И, когда он тебя найдет, ты пожалеешь, что отверг мое предложение.

Элвер решил, что разберется с этим вопросом позже.

Что-то огромное поднималось по трубам и мостикам, заставляя все вокруг шататься. Подмастерье замедлил бег и остановился, скованный болезненным желанием увидеть существо, перебившее его товарищей. Несмотря на то что все инстинкты велели прятаться, он развернулся и посмотрел вверх.

Конрад Керз стоял на широкой платформе в центре зала. Примарх обновил свой ветхий балахон, добавив к нему полотна кожи, снятой с членов команды «Шелдруна». Его собственную кожу, мраморно-белую, пятнала кровь, частью засохшая, частью алая и блестящая. Раньше Элвер считал, что примарх должен вселять благоговейный трепет. Но сейчас, когда тот выбрался из стазисного плена, разум хартиста с трудом воспринимал представшую картину. Керз был идеалом человеческого развития. Совершенным представителем своего вида, погрязшим в чернейшей скверне. Его безупречное, прекрасное тело походило на древнюю статую, однако примарх горбился, как древняя старуха.

Пушка спрыгнул со своей платформы и приземлился рядом с чудовищем.

— Здравствуйте, ваше высочество.

— Ты зря потратил свою жизнь, — произнес Керз. Его голос звучал, как шипение целого клубка змей. — Сегодня смерть за мной не придет.

— Тогда, надеюсь, вы простите меня за попытку исполнить свой долг, — поклонился агент и бросился в атаку.

Керз прыгнул на врага. Он двигался отнюдь не плавно, рывками, но с невероятной скоростью. Примарх выставил вперед руки со скрюченными пальцами — полностью красные от крови несчастных жертв. Пушка отскочил в сторону, и черные ногти прочертили глубокие борозды по ржавому металлу.

Элвер даже не представлял себе, как вообще можно сражаться с подобным существом. Пушка не просто попытался дать бой — он, казалось, даже имел шансы на победу. Воин прыгал вокруг примарха с потрясающей ловкостью, используя балки и трубы машинариума как турники и перекладины в гимнастическом зале. И при этом еще ухитрялся стрелять. Бесшумные потоки черного не-света вылетали из стволов пистолетов. Они выглядели странно плоскими, будто нарисованными поверх привычной трехмерной реальности. Керз раз за разом бросался на противника с нечеловеческой яростью, но Пушка почти не уступал ему в скорости и уклонялся от всех атак. Один из загадочных снарядов попал в плечо примарха, заставив того испустить леденящий душу крик.

— Ты — не тот, — произнес монстр. — Ты — не тот, кто убьет меня. Время еще не пришло. Урок еще не преподан!

— Почему самые жуткие злодеи всегда оказываются самыми разговорчивыми? — спросил Пушка, делая четыре выстрела меньше чем за секунду.

— Что за несносная банальность… — процедил Керз уклоняясь от залпа. — Я вырос на планете, населенной кровожадными поэтами. Твоему языку недостает красоты, как и всему, до чего дотянулась рука отца.

Он прыгнул, превратившись в длинную тень, двигающуюся с почти невозможной скоростью. Пушка с трудом поднырнул под удар, но не успел заметить следующего.

Бой закончился резко и внезапно. Керз выбросил вперед левую руку с широко расставленными пальцами и пробил грудную клетку противника. Полипластековая броня лопнула, словно кожица перезрелого фрукта. Черные когти показались из спины несчастного, сопровождаемые фонтанами ярко-алой крови. Живот Пушки превратился в кровавое месиво. Нижняя половина тела держалась на одном лишь позвоночном столбе, а внутренности от выпадения удерживала только ладонь примарха, сложенная лодочкой.

Керз поднял умирающего агента так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Тот силился что-то сказать, но лишь влажно булькал. Изо рта стекала густая темная кровь. Один из пистолетов выпал из обмякшей руки. Пушка попытался поднять второй, но безуспешно — конечность бессильно обвисла, и оружие загрохотало по настилу пола.

— Оправдание, — прошипел Ночной Призрак. — Я вспомню о нем в свой смертный час. Не сегодня. Не здесь. Но тебе я скажу вот что: после всех твоих тренировок и многих лет верной службы отцу никто не придет и не попытается оправдать тебя на последнем суде.

Керз положил правую руку на плечо Пушки, оплетая его длинными узловатыми пальцами, и, резко дернув, разорвал воина пополам. Ноги рухнули на платформу, таща за собой блестящие канаты внутренностей. Верхняя половина туловища, небрежно отброшенная в сторону, упала на настил с глухим стуком. На мертвом лице агента застыла маска непрофессионального удивления. Керз стряхнул ошметки плоти с рук и посмотрел на Элвера.

— Эй, ты, жалкий смертный… — прошипел он. — Ты можешь спуститься сюда, и я тебя не убью, или убежать. Тогда я тебя выслежу, и ты умрешь в ужасных, бесконечных муках. Я устал от охоты. В отличие от этого убийцы, который собирался тебя пристрелить, я предлагаю выбор.

Подмастерье, разинув рот, уставился на окровавленного монстра, подумал и бросился наутек.

Он успел преодолеть всего несколько метров, прежде чем примарх настиг его и сбил с ног одним ударом. Перед глазами все плыло. В поле зрения появилось белое, похожее на луну пятно. Элвер понял, что Керз склонился над ним.

— Почему вы, смертные, все время сбегаете? — спросил Ночной Призрак, обдав парня, теряющего сознание, зловонным дыханием.

А затем последний член команды «Шелдруна» провалился в темноту и больше не видел и не слышал ничего.


Очнувшись, Элвер обнаружил, что прикован к командному трону Овертона. На мостике царил трескучий мороз и почти не было света. Ледяной металл оков вцепился в кожу тупыми железными зубьями. Парень инстинктивно поежился.

Все его тело практически окоченело, если не считать кисти левой руки. В ней злобно пульсировало что-то горячее. Элвер повернул голову, заранее пугаясь того, что может увидеть, и, как оказалось, не зря: там, где когда-то были мизинец и указательный палец, теперь красовалась грязная повязка. Замерзшая кровь, его кровь, покрывала подлокотник капитанского трона блестящими алыми кристаллами.

Это стало последней каплей. Внутри Элвера будто прорвало плотину, и он издал пронзительный крик, похожий на плач умирающего зверя. Помощник рулевого вопил и метался в цепях целую минуту, пока наконец не выбился из сил и не заставил себя успокоиться.

— Дыши, Элвер, дыши… Ты ведь все еще жив, — шептал он.

Подмастерье с усилием отвел взгляд от искалеченной руки и оков и осмотрелся. Поначалу глаза отказывались фокусироваться на предметах. Нужно начать с малого. Он один? Вроде бы да, если не считать замерзших фрагментов тел его товарищей, налипших на пол, стены, потолок, оборудование и…

— Не смотри, — произнес он. — Не надо.

Элвер крепко зажмурил глаза, несколько раз глубоко вдохнул и дождался, пока сердце не начнет биться в почти нормальном ритме, а грудь перестанет ходить ходуном.

Он решил сконцентрироваться на собственных проблемах. Цепи оказались достаточно длинными, чтобы парень мог ощупать себя целиком. Все, кроме пальцев, кажется, было на месте, и, судя по ранам на мертвых телах, разбросанных по мостику, ему следовало бы радоваться. Поняв, что его тело по-прежнему цело и работает, Элвер снова попытался выбраться, на этот раз — прикладывая больше умственных усилий. Он напрягся и потянулся вперед, надеясь ослабить цепи, но безуспешно. Убедившись в невозможности побега, пленник снова закрыл глаза и пробормотал что-то, отдаленно напоминающее молитву. Говорят, Император защищает. Самое время проверить, так ли это на самом деле.

— Я слышал, что некоторые рабы отца поклоняются ему, как богу, — хрипло прошипел голос из-за спинки трона. — До чего же смешно!

Элвер не хотел смотреть на своего пленителя, но глаза будто бы обрели собственную волю. Они скользнули в сторону, потянули за собой голову и плечи… Наконец он изогнулся настолько, насколько позволяли оковы, пытаясь заглянуть за спину и не понимая, как можно было не заметить примарха. Немыслимо громадный, излучавший невероятную мощь, Керз, казалось, заполнял собой все вокруг. А его запах… Хуже, чем смерть. Хуже самых зловонных корабельных трюмов и отстойников. Мозг Элвера бунтовал, отказываясь воспринимать сгорбленную фигуру в тенях, которая занимала куда больше места, чем должна была. Он был огромным, как ночь. Все попытки собраться с духом тут же потерпели неудачу, и несчастный издал тонкий испуганный крик.

— От нытья будет не больше толку, чем от твоих примитивных молитв. Предлагаю прекратить и то и другое, — произнес примарх, поднимаясь на ноги. Он задевал плечами потолок командной палубы. Длинные грязные пряди обрамляли мертвенно-бледное лицо с блестящими угольно-черными глазами. — Не раздражай меня и, может быть, выживешь.

Голова Элвера гудела. На периферии зрения заклубилась темнота. Он изо всех сил старался не потерять сознания, абсолютно уверенный, что умрет сразу, как только отключится. И эта уверенность заставляла кровь стыть в жилах.

— Вы… Вы не хотите меня убивать?

Примарх пожал плечами. Жест был настолько человеческим, что Керз моментально превратился для Элвера из мифического чудовища в чудовищного человека.

— Дело не в желании. Мы с тобой оба — марионетки времени. Пока что ты должен жить.

Призрачно-бледная рука протянулась вперед, и подмастерье вновь испуганно застонал. Чернота подползла ближе, растекаясь по мыслям. Подсознание смертного пыталось спасти разум хозяина от ужаса единственным доступным способом — утянуть его в бездну забвения.

— Я еще раз прошу тебя так не делать. Я же говорил, не надо меня раздражать. Стоны — раздражают. И твой запах — тоже. И этот тупой, скотский разум, которым светятся твои глаза, он тоже раздражает. И твое невежество. Я, конечно, терпелив. — Керз хихикнул. Элвер решил, что это самый отвратительный на свете звук. — Но еще немного, и мое терпение иссякнет.

Рука примарха была такой длинной и тонкой, что, казалось, может растягиваться до бесконечности. Из-под корки засохшей крови проступала белая, как у утопленника, плоть. Кровавые хлопья осыпались с кисти. Жидкость, когда-то бежавшая по сосудам живых людей, осталась только внутри шрамов и линий, избороздивших ладонь Ночного Призрака. Когда эта ладонь очутилась у лица последнего члена экипажа «Шелдруна», тот почувствовал металлический запах убийства. Но Керз тянулся не к нему — вместо этого он нажал одну из множества одинаковых кнопок на подлокотнике командного трона. Паникующий Элвер даже не успел заметить, какую именно.

Над троном зажглась нечеткая картолитическая проекция. Она медленно вращалась, от чего голова пленника закружилась еще сильнее.

С помощью сферического манипулятора в подлокотнике, как раз там, где лежала изуродованная кисть Элвера, Керз заставил картолит остановиться.

— Я хочу, чтобы ты отвез меня вот сюда.

Примарх разогнул узловатый, похожий на паучью лапку палец и указал на едва заметную точку на карте. Подмастерье понял, что его дальнейшая судьба по проживет еще какое-то время, либо умрет, испытывая неописуемую боль прямо здесь и сейчас. Осознавший опасность разум наконец-то смог отбросить оковы благодатной тьмы и принялся работать с удивительной скоростью, проводя мерцающий символ, обозначающий «Шелдрун», ползущий сквозь пустоту космоса по маршруту, и рассчитывая расстояние до пункта назначения быстрее, чем когда-либо в жизни.

Элвер сглотнул. Оказалось, что ему нужно прилагать неимоверные усилия, чтобы разговаривать с примархом и не обмочиться.

— Это…

Керз склонил голову набок.

Парень замолчал и начал заново.

— Повелитель, — теперь его голос звучал тверже, — этот корабль не может путешествовать через варп, а место, которое вы указали, находится в трех световых годах отсюда.

— Какую скорость может развивать это судно?

— Три четверти скорости света — это максимум, — произнес он без запинки. О параметрах корабля покойный капитан, который явно гордился (и не напрасно) возможностями своей посудины, рассказал юноше, как только тот прибыл на корабль. — Но, прошу простить меня за честность, я не знаю, правда это или Овертон все придумал. На моей памяти мы никогда так не разгонялись.

Керз наклонился и поднял что-то с пола. Раздался хруст ломающейся ледяной корки.

— Овертон — это вот этот? — В руке он держал человеческую голову с раздавленным черепом.

— Нет, это Гравек, рулевой, — произнес Элвер. — Наверное…

Примарх отбросил голову в сторону. Она попала в один из пультов управления, который тут же раздраженно загудел, и скатилась на пол, будто деревянный шар, грохочущий по паркету.

— Раз рулевым был он, это значит, что ты не умеешь управлять кораблем. Что ж, тебе не повезло.

Керз размял пальцы.

— Нет! Нет! Я могу вести корабль, повелитель! Прошу! — затараторил Элвер. — Я готовился стать рулевым, но хорошо знаю и остальные системы. На этом судне была маленькая команда… Требовалось уметь все.

— А, ну ладно. — Ночной Призрак расслабился. А Элвер — нет. — Говоришь, нам понадобится четыре года, чтобы добраться до нужного места?

Примарх провел по бедру пленника длинным обломанным ногтем. Элвер внезапно вспомнил, что Овертон всегда делал то же самое перед избиением. И он считал это худшим из возможных ощущений. До настоящего момента.

— Нет, не надо! — заскулил парень. — Прошу; повелитель! Такие корабли летают не на тяге силовой установки. Нужно задать курс, разогнаться, отключить двигатели, а затем включить их на реверс при приближении к пункту назначения. Сама дорога не займет много времени, только ускорение и замедление!

Все это Элвер выпалил на одном дыхании.

Кошмарное чудовище склонило голову набок и скрестило руки на груди. Черные, как у птицы, глаза буравили лицо смертного так, что у того свело челюсть. Черные ногти размеренно постукивали по обнаженному бицепсу. Несмотря на то что примарх казался изможденным, все его мышцы были огромными.

— Я знаю принципы перелетов в пустоте, человечек, — произнесло существо, разводя руки в стороны. — И просто тебя проверял. Эта машина — примитивна. Даже дурак сумеет ею управлять. Вот мне и было интересно, достаточно ли ты глуп, чтобы совладать с задачей.

— Вы можете сами вести этот корабль?

— Я — один из сыновей Императора. Я могу все.

— Тогда я вам не нужен.

— Да, — согласился Керз. — Не нужен. Мне вообще не нужен никто. И ничто.

— Тогда зачем вы сохранили жизнь мне, если убили всех остальных?

— Можешь назвать меня сентиментальным. Можешь назвать меня милостивым, — рассеянно проговорил Ночной Призрак.

Элвер решил никогда не называть примарха ни тем, ни другим словом.

— Но нас ждет, как ты сказал, долгое путешествие. Мне нужна компания. И развлечения. Иначе я заскучаю.

Сейчас подмастерье меньше всего на свете хотел, чтобы эта тварь заскучала.

— Будешь ли ты выполнять мои приказы, — продолжил Керз, — или разделишь судьбу своих товарищей по команде? Я уверен, что и ты тоже в чем-нибудь да виновен.

Длинные черные ногти указали на изуродованные тела, разбросанные по мостику.

— Какого же приговора ты заслуживаешь? На самом деле он всегда одинаков.

— Я поведу этот корабль для вас, повелитель. Я буду служить!

— Вот и хорошо. — Безо всяких усилий Керз оторвал цепи Элвера от трона. Тем не менее запястья, лодыжки и шея смертного остались скованы. — Тогда приступай к работе.

Примарх ссутулился еще сильнее — как подумалось Элверу, не столько из-за низких потолков, сколько потому, что ему так было комфортнее, — и направился к выходу, ведущему в главный коридор корабля, фальшиво напевая какую-то веселую песенку и рассеянно проводя длинными пальцами по стенам.

Элвер заморгал, не в силах осознать произошедшее. Корабль-призрак теперь подчинялся ему. Голова кружилась. Где-то в глубине души он надеялся, что вот-вот проснется в мокрой от пота койке в своей каюте, но знал, что ничего такого не произойдет. Из этого кошмара не сбежать.

Принятие неизбежного принесло некое подобие покоя. В сердце угас маленький огонек. Надежда умерла, но он слишком устал, чтобы переживать по этому поводу.

— Повелитель, — спросил он, — а что случилось с моей рукой?

Керз оглянулся и растянул губы в такой жуткой улыбке, что у Элвера кровь застыла в жилах:

— Мне стало скучно.

Загрузка...