Консервативный вызов русской культуры - Белый лик

Григорий Бондаренко

Консервативный вызов русской культуры. Белый лик.

РОССИЯ

Листая старую тетрадь

Расстрелянного генерала,

Я тщетно силился понять,

Как ты смогла себя отдать

На растерзание вандалам.

Из мрачной глубины веков

Ты поднималась исполином,

Твой Петербург мирил врагов

Высокой доблестью полков

В век золотой Екатерины.

Россия...

Священной музыкой времен

Над златоглавою Москвою

Струился колокольный звон,

Но, даже самый тихий, он

Кому-то не давал покоя.

А золотые купола

Кому-то черный глаз слепили:

Ты раздражала силы зла

И, видно, так их доняла,

Что ослепить тебя решили.

Россия...

Разверзлись с треском небеса,

И с визгом ринулись оттуда,

Срубая головы церквям

И славя красного царя,

Новоявленные иуды.

Тебя связали кумачом

И опустили на колени,

Сверкнул топор над палачом,

А приговор тебе прочел

Кровавый царь - великий гений.

Россия...

Листая старую тетрадь

Расстрелянного генерала,

Я тщетно силился понять,

Как ты смогла себя отдать

На растерзание вандалам.

О, генеральская тетрадь,

Забытой правды возрожденье,

Как тяжело тебя читать

Обманутому поколенью.

Россия!!!

Игорь Тальков

КУДА МЫ ПЛЫВЕМ?

Куда плывет сегодня Россия? Если мы на самом деле, как сказал Валентин Распутин в своей речи на вручении солженицынской премии, плывем на льдине, "...занесенной случайными ветрами в теплые воды", то не истает ли вся льдина, пока доберемся до берега? И до какого берега мы хотим добраться? "Где-то этот берег должен быть, иначе чего ради нам поручены столь бесценные сокровища?" Значит, и Валентину Распутину неведомо, что за берег нас ожидает, но знает он, какие бесценные сокровища русской историей, русской литературой, русским народом доверены той кучке упрямцев, которые не собираются сходить с истаявшей льдины ни на какие лайнеры. Или потонем вместе с до конца истаявшей льдиной на виду у заморских лайнеров, или доплывем до неведомого еще берега новой русской государственности, а там с русской настойчивостью, терпеливостью и сострадательностью сумеем вновь, уже в новой России, привести и иную жизнь к нашим национальным идеалам.

Весь этот ритуал вручения премии одним известным русским писателем, Александром Исаевичем Солженицыным, другому, не менее известному, отстаивавшему все эти безумные годы преступного ельцинского правления русские национальные идеалы, истовому служителю России Валентину Григорьевичу Распутину, крайне не понравился красной части нашей патриотической оппозиции, взгляды которой и выразил в своем памфлете "Приглашение на лайнер" известный коммунистический публицист Владимир Бушин. Для красной оппозиции это присуждение становящейся единственной общенациональной премии несомненному лидеру русской национальной прозы Валентину Распутину стало чуть ли не оскорблением. Поразительно совпадение крайних сторон. Вволю поиздевались над этой же премией и радикально либеральные круги прозападнической интеллигенции, которые давно Солженицына за ретрограда и черносотенца держат, несмотря на все его компромиссы и осторожность в высказываниях. А уж Распутина кто только не поносил в той же самой "Литературной газете" за чуть ли не профашистские, красно-коричневые взгляды. Не уступают либералам в своей критике этой премии и бывшие союзники по единому патриотическому фронту из красного спектра антиельцинской оппозиции. Скажу честно: к сожалению, Владимир Бушин не одинок, и его критика - это не глас отчаявшегося одиночки, а мнение тех, кто Россию представляет только в красном и более ни в каком ином цвете...

Главная беда публициста Владимира Бушина в том, что он искренне считает себя лишь "родом из Октября" и ни днем раньше. Иной истории для него не существует (кстати, именно на фоне подобного ограниченного видения русской и мировой истории только и мог возникнуть нынешний постмодернистский феномен псевдоисторических писаний Фоменко). Потому и отсутствует в сочинениях Владимира Бушина объемное видение, потому не способен он понять, что и победы Александра Суворова, и победы Георгия Жукова обусловлены единым русским характером, их можно и нужно объяснять не одной лишь идеологией, господствовавшей в ту или иную эпоху в России, не формой государственности в тот или иной период истории, а единой русской национальной идеологией, единым русским духом. Владимиру Бушину почаще бы вспоминать эти слова Пушкина: "Там русский дух, там Русью пахнет..." Не случайно же в дни Великой Отечественной войны с благословения Сталина вновь в ходу оказались выражения: "мы - русские люди", "русский характер", "братья-славяне". Даже такие далекие от патриотизма писатели, как Константин Симонов и Александр Борщаговский, писали книги со столь "шовинистическими" названиями.

По мнению Владимира Бушина, то, что не "красное", не может быть поддержано государственниками, а уж коммунисты-то, как он считает, начиная с октября 1917 года и по 1991 год никаких не делали ошибок. И революция: что февральская, что октябрьская,- по его мнению, никак не могла быть подлой. И безбожие советской власти критиковать не годится. Какое-то школьное, пионерское восприятие революции и всех последующих десятилетий. Но революцию-то, уважаемый Владимир Сергеевич, делали не столько Сталин, сколько Троцкий, Зиновьев, Каменев и другие ленинцы, как с ними-то быть? Воспевать или вновь казнить? А в дальнейшем все депутаты ХХII cъезда КПСС единогласно проголосовали за то, чтобы выкинуть Иосифа Сталина из мавзолея. Как к этому факту относиться? И ведь выкинули же мгновенно, за одну ночь, быстрее, чем нынче болгарские антикоммунисты своего Георгия Димитрова,выкинули самые что ни на есть красные соратники Владимира Бушина, и он тогда что-то не протестовал, и смолчал весь советский народ. А что делать с тем фактом, что разрушили мощную советскую сверхдержаву, на самом деле после войны выбившуюся в мировые лидеры в сверхкороткий срок, путем величайшего напряжения всего народа, - и разрушили не диссиденты, ловко удаленные Андроповым за пределы страны, не Солженицын со своими сочинениями, которые были недоступны для чтения абсолютному большинству нашего народа и, естественно, не могли повлиять на народное мироощущение, а соратники и прямые партийные начальники Владимира Бушина, партийная элита, предавшая и продавшая и идеалы свои, и народ, и всю красную цивилизацию. Вот от чего стыдливо отказываются красные публицисты типа Владимира Бушина: от объяснений. Почему к власти в КПСС пришли сплошные предатели, лжецы и лицемеры? Почему в одно мгновенье рухнула одна из самых могущественных держав мира в расцвете своей экономики, имея самую мощную армию? Почему в августе 1991 года у ГКЧП, куда входили и министр обороны, и глава КГБ, и министр внутренних дел, задрожали руки? А ведь весь наш "низ", весь низовой народ был еще в то время в подавляющем большинстве советским... Даже в Прибалтике роты ОМОНа хватило, чтобы восстановить советскую власть, даже Гамсахурдиа из боязни поддержал ГКЧП. Так почему же ГКЧП впало в старческий маразм? Я уже давно считаю, что причиной мгновенного падения и царской монархии в феврале 1917 года, и коммунистической власти в 1991 году было отсутствие в достаточном количестве русской национальной элиты, формирующей все органы власти. Как говаривал Дэн Сяопин: "Я - прежде всего китаец, а потом уже коммунист". Вот почему в Китае и идет все иным путем. И мы им можем только завидовать... Нужна прежде всего национальная власть: монархия ли, республика ли, или даже диктатура,- но национальная... Я сам никогда не противопоставлял советские достижения царским, а позже ельцинские разрушения - советским стройкам. Все едино, одно проистекает из другого, и все это - цепь событий единой русской истории.

Скажу честно, что и понятие "советский" я еще с тех, советских времен отделяю от понятия "красный", марксистский. Советские инженеры, советские ученые, советские спортсмены, советские артисты вряд ли всерьез понимали, что такое марксизм. И вряд ли согласовывали с какими-то марксистскими философемами свои действия районные и областные начальники... Другое дело, что они были государственниками и коллективистами, понятие "советскость" и обозначало в особой форме переработанное русским народом соборное начало. Прав был Валентин Распутин, когда писал о том, что наш народ в тяжелейших условиях, часто на краю гибели, но по-своему русифицировал социализм. Постепенно, год за годом, десятилетие за десятилетием выдавливая из него все то, что было русскому народу чуждо. В конце концов наш народ и состоял из Иванов Денисовичей и Иванов Африкановичей, не только все невзгоды стерпевших, но и переиначивающих основу жизни по своему национальному руслу. И русло это определяли народные традиции, русские национальные корни...

Но не сумели мы все: русские патриоты, русские государственники,подобно китайцам по-настоящему повлиять на ход неизбежных преобразований в стране, не сумели повести крайне необходимые реформы по своему национальному пути. Мешала этому равно и вся партноменклатура, в конце брежневского периода устроившая для себя райскую жизнь и возмечтавшая о капитализме под своим номенклатурным крылом. Мешал и так называемый цивилизованный Запад, традиционно мечтающий о разрушении русской сверхдержавы, в любой ее форме существования, независимо от того, царская ли это монархия или коммунистический режим. Мешала и обильно расплодившаяся так называемая прогрессистская интеллигенция, кормившаяся из рук советской власти, но эту власть и презиравшая, восторженно-инфантильно поклонявшаяся любым западным ценностям.

Именно из-за отсутствия сильной русской национальной элиты после внезапного краха коммунистического режима к власти пришли радикальные либералы. Тотально разрушившие уже все основания государственной жизни: как давние национальные, так и советские. Именно об этом разрушении и говорил недавно по НТВ Александр Солженицын. Именно об этом годы и годы пишет Валентин Распутин. Лет десять в России просто заговорить о государственных и русских национальных интересах считалось преступлением.

Вот против радикального западнического либерализма, исключающего не только советские, но и православные основы жизни нашего народа, нашего государства, объединились лет десять назад красные и белые патриоты.

Вот почему наша газета "День" печатала эти годы статьи и очерки Игоря Шафаревича и Татьяны Глушковой, Сергея Бабурина и Альберта Макашова, Михаила Назарова и Сергея Кара-Мурзы, Станислава Говорухина и Владимира Бушина... Одни спасали "советский Рай", другие - гораздо более глубинные национальные основы русского народа. Всех в либеральной прессе и по телевидению звали одинаково - красно-коричневые... Владимир Бушин заблуждается, приравнивая Валентина Распутина к Яковлеву, Горбачеву и Ельцину. Никогда ни Валентин Распутин, ни Василий Белов, ни Федор Абрамов, ни Владимир Солоухин, ни Борис Можаев не принадлежали к партноменклатуре, никогда они не были и марксистскими писателями, каким был Владимир Бушин. Честь и хвала Владимиру Бушину, что он не отрекся от своего последовательного марксизма, от своих книг об основоположниках, как отрекались Егор Яковлев или Михаил Шатров... Но ведь вся деревенская проза и в советское время утверждала совсем иные ценности. И абсолютно прав Александр Солженицын, сказав в своем слове о Распутине: "Ничего не свергая, и не взрывая декларативно, большая группа писателей стала писать так, как если б никакого "соцреализма" не было объявлено и диктовано... эту группу стали звать деревенщиками. А правильно было бы назвать их нравственниками ибо суть их литературного переворота была возрождение традиционой нравственности..." Никогда и ни в чем они не предавали своих идеалов. Как их клевали частенько при советской власти, так их клюют при демократах. Часто клюют одни и те же люди, называющие себя в былые времена интернационалистами, а сегодня - космополитами. В этом и есть главная неувязка злой отповеди Бушина Распутину. Увы, Владимир Сергеевич Бушин, не Валентин Распутин бросал и сжигал партбилет, а твои соратники и начальники по партии... Вот и ответь на вопрос: почему в партии оказалось столь много предателей? Почему и как ты и тебе подобные искренние идеалисты вскормили всю эту свору Яковлевых, Шеварднадзе и Горбачевых? Почему, когда уже все было ясно с предавшим свои идеалы Горбачевым, в кулуарах пленумов ЦК КПСС шли слухи о возможной его замене, но реально никто не отважился хоть в чем-то упрекнуть его - за исключением Юрия Бондарева, произнесшего тогда свои знаменитые слова о взлетевшем самолете, который не знает, куда летит и куда, на какой аэродром будет садиться. Так, кстати, до сих пор и летим неведомо куда, не имея никакой цельной программы будущего. Не забудем и о том, что в октябре 1993 года коммунисты были в стороне от народного восстания, призывали своих сторонников сидеть по домам, а ведь был реальнейший шанс повернуть историю в другую сторону. Среди лидеров октября 1993 года в абсолютном большинстве своем оказались белые патриоты. Вот этого как раз недопонимает Александр Солженицын, в то время в своем Вермонте питавшийся газетными утками о якобы коммунистическом мятеже в России. Это что, Хасбулатов с Руцким - радикальные коммунисты? Или Баркашов и Бабурин? Или Михаил Астафьев и Николай Павлов? Даже генерал Макашов действовал не от имени партии, а вопреки ее пожеланиям... Не за лояльность ли режиму получила КПРФ возможность участвовать в выборах сразу же после расстрела Верховного Совета... Так что, уважаемый Владимир Сергеевич Бушин, Солженицына и Распутина, наверное, упрекать можно во многом, но только не в участии в развале советского строя. Все-таки команда Александра Яковлева и Михаила Горбачева формировалась не в диссидентских подвалах, не в мюнхенском здании уже полузабытой НТС, не в Вермонте и не на Байкале, а прямо на Старой площади, в коридорах ЦК и Лубянки. И это не белые патриоты нынче упрашивают конгресс США поуправлять никудышной Россией, а еще один цэкашный подонок, славный выходец из партноменклатуры Игорь Малашенко. Сколько же таких работало в ЦК КПСС в последний период советской власти? Большинство... И куда смотрели рядовые коммунисты? Упустили все возможности взятия власти, потеряли доверие у все еще подсоветского народа, а теперь удивляетесь, почему народ поворачивается в другую сторону. И Владимир Бушин, как лучший советский публицист, и Ксения Мяло, как умнейший красный идеолог,- тоже виновны в том, что произошло с красной идеей, в том, что били в своих статьях лишь по внешним врагам, не желая замечать "ползучую контрреволюцию" внутри самой коммунистической элиты. Зачем же сейчас вам набрасываться на "лебедино-белую" православную "Святую Русь"? Она, что ли, виновница нынешнего крушения государства? Стоит ли все печали нашего времени сводить к "антисоветизму" Александра Солженицына и Валентина Распутина? Оставляя в стороне все фельетонные приемы статьи Бушина, его обыгрывание получаемых квартир, премиальных сумм и подмеченные им стилистические шероховатости выступлений писателей при вручении премии,это скорее уже особенности жанра фельетона,- я хочу выделить главное в вышедших статьях: и Владимира Бушина в "Завтра" и Ксении Мяло в "Нашем современнике".

Нынче происходит определенный разрыв между, может быть, давно уже и тяготившимися друг другом белыми и красными патриотами. Тому подтверждение - и не столько антисолженицынская, сколько антираспутинская статья Владимира Бушина "Приглашение на лайнер", и гораздо более глубокая, но не менее категоричная статья Ксении Мяло "Огненный лик", опубликованная в пятом номере "Нашего современника".

И на самом деле, верно же утверждает Ксения Мяло: признать правоту "всех, кто бил коммунистов",- это значит признать правоту и Гитлера, и гестапо. На самом деле, взрыв мавзолея Георгия Димитрова в Софии - это мистическое признание правоты Геринга на Лейпцигском процессе о поджоге рейхстага. Но значит ли это, что "на уровне веры остается лишь склониться перед непостижимостью Божественного промысла, судившего именно красной, внешне безбожной России стать его орудием"? С этим я позволю себе не согласиться. Ксения Мяло пишет, что "Провидение судило России быть... несущей знамя цвета Михаила Архангела - красное" во время великой битвы с фашизмом. Если это так и лишь красная идея вела русские полки на смертный бой, зачем же Иосиф Сталин вводил - вернее, возвращал - совсем иные, не красные атрибуты государственности: погоны офицерские, ордена Кутузова и Суворова, зачем реабилитировал Церковь, сам использовал православную семантику? Я думаю - для того, чтобы во имя Победы опереться на более надежный народный фундамент, нежели марксистские догмы. Собственно, и русификация режима началась активно именно в годы войны... Но не буду сейчас спорить по частностям. Хочу понять природу ныне разрастающегося конфликта между белым и красным патриотизмом. Казалось бы, одно и то же пишут в осуждение ельцинского режима и Александр Солженицын, и Геннадий Зюганов. Оба признают тотальное разрушение науки, экономики, культуры, сложившихся именно в советский период. О сталинском Разбеге в Будущее и последующей инерции Разбега вплоть до брежневских времен пишет Солженицын и в недавнем рассказе "На изломах". Казалось бы, одно отношение к Победе всего народа и в последних рассказах Леонида Бородина, и в таких же ностальгических сюжетах "После Победы" Татьяны Глушковой... Но почему именно сегодня происходит столь четкое отчуждение друг от друга белых и красных патриотов, непризнание правоты друг друга, даже когда эта правота схожая?

Наибольшее сближение всей патриотической оппозиции состоялось в 1993 году. Именно в дни трагического кровавого октября Леонид Бородин подвозил на своей машине грузы осажденным анпиловцам. Именно там, у осажденного ельцинскими палачами Дома Советов, соединились хоругви и красные знамена. Торжествующий либерализм орал "Раздавите гадину!", в понятие "гадина" входила и Православная Церковь, и державность любого толка, и монархисты, и коммунисты... В те дни на митингах выступали вместе Игорь Шафаревич и Владимир Бушин, Эдуард Лимонов и Владимир Осипов... Россия сопротивлялась нашествию либерализма и лебедино-белым щитом, и красно-сталинским щитом.

Не знаю, что было бы, победи тогда советско-державные силы. Может быть, вновь партократы всех мастей оттеснили бы в сторону всех приверженцев традиционализма и русскости? Я знаю искренность лидеров национально-большевистского крыла в КПРФ, того же Геннадия Зюганова или Юрия Белова, их программы национальной русской демократии, но я знаю, что многие русские национальные шаги в развитии КПРФ успешно тормозились и тормозятся партийными функционерами. Приди к власти второй обкомовский эшелон - как бы не пошли они путем первого горбачевского эшелона... Я знаю, как умело отдаляли они от своего коммунистического центра того же генерала Макашова, как отдали на съедение врагам генерала Рохлина, проголосовав за снятие его с поста председателя думского комитета по обороне. Да и в культурной программе ставка многими партаппаратчиками делалась отнюдь не на лидеров русской национальной культуры, не на Белова с Распутиным, а на Иосифа Кобзона, Муслима Магомаева и других деятелей позднебрежневского периода...

Но что ушло, то ушло, реальные шансы на победу и приход к власти в России были упущены красной оппозицией. В НПСР некоммунистическое крыло оттеснялось в сторону до такой степени, что с неизбежностью сама организация, как союз всех патриотических сил, развалилась. Это была одна из стратегических ошибок красной оппозиции. Казалось бы, логика в их поведении была. КПРФ и численно, и финансово, и организационно определяла все в этом красно-коричневом союзе. Почему бы им было и не пренебречь карликовыми, маловлиятельными организациями союзников на выборах в Думу? Но не став партией национальной идеологии, партией общенациональной оппозиции, они превратились лишь в ограниченный левый фрагмент общества.

Окончательный раскол в красно-белой оппозиции происходит на наших глазах сегодня, когда уходит в прошлое ельцинский режим в его наиболее оголтелой радикально-либеральной, мафиозно-коррумпированной форме. Кончается эпоха ельцинского развала. Что будет дальше, еще никто не знает, но, по крайней мере, семантика путинских идеологов - явно державная. Общая беда сплачивала ряды всех, кто не принимал Ельцина как символ разрушения всех основ государственности. За Геннадия Зюганова, в противовес Ельцину, голосовали Андрей Синявский и Дмитрий Балашов. В числе его ближайших сподвижников числились монархист Вячеслав Клыков и национал-либерал Станислав Говорухин. Сегодня уже такого единения быть не может. Путинский державный стиль явно импонирует многим лидерам белого патриотизма. И потому не о предательстве идет речь. Красным знаменам в самый дружный период Фронта национального спасения не присягали ни Игорь Шафаревич, ни Михаил Назаров, ни даже Василий Белов. Державности - да! Русскому сплочению - да! Расцвету Православия - да! Кто сегодня претворяет в жизнь русские национальные идеалы, кто возрождает национальную Россию, тот и получит поддержку большинства русского населения.

Конечно же, путинская форма жесткого державного правления привлекла многих из тех, кто даже последовательнее, чем коммунисты, с 1991 года по 1999 год боролся с ельцинской катастрофой. В каком-то смысле Ксения Мяло права, утверждая в своей статье, что в начале перестройки и она, и ее друзья с уважением относились к патриотической белой эмиграции: "И чувство это у многих - сужу по себе, своему кругу - было во многом искренним: слишком велики были человеческие трагедии, стоявшие за эмигрантами первой волны, слишком односторонним освещение белого движения в советской историографии, да и, казалось, объединяло нас нечто общее и большое Россия. И ради нее, думалось, мы сможем встать выше личных политических пристрастий. Сегодня, когда анафемствованиями коммунистов и всей советской истории негласный договор нарушен - причем на сей раз нарушен белой стороной,- я тоже не считаю связанной себя этим договором. К сожалению, сегодня отчетливо видно, что умолчание об иных вещах разрушило изнутри и саму патриотическую оппозицию. Она, продолжая ритуально поносить Березовского, несет в себе солидный блок людей, которые в глубине души солидарны с ним, и вместе с герольдом патриотизма а-ля ОРТ Михаилом Леонтьевым восхищаются Пиночетом как непреклонным борцом с коммунизмом". Ксения Мяло считает, что когда белая оппозиция, "подчиняясь ритуалу, несет молитвы и цветы к могилам солдат Красной ведь армии, лучше все-таки не приближаться к этим могилам - чтобы не посылать импульсы не утихающей распри и по ту сторону бытия..." На мой взгляд, это и есть ограниченность "красных" патриотов, ведущих отчет истории лишь с Октября 1917 года. А я помню и про тост генерала Деникина за победу Красной армии над фашизмом, и про восторги Ивана Бунина, и не вижу в них ничего противоестественного. Я считаю ту великую Победу не красной победой, а Отечественной Победой. Впрочем, так же считал и Сталин, назвав ту войну не великой коммунистической, а Великой Отечественной... Поэтому не вижу, в отличие от Ксении Мяло, ничего зазорного в том, что белые патриоты несут цветы к могилам погибших солдат, как не вижу ничего кощунственного в том, что после позорных дней правления Ельцина, когда и праздник Дня Победы старались отменить, сегодня его вновь делают важнейшим праздником России, ибо все-таки победила там, на полях сражений, не красная, а русская Россия, и потому Сталин поднял свой великий тост за русский народ.

Сегодня уникальное положение. Если нас не обманут надежды и если Россия в совсем иных формах своего существования начнет воссоздавать из руин свою промышленность, науку, культуру - естественно, русские патриоты будут всемерно поддерживать такие шаги. Естественно, ортодоксы с красным мышлением, представляющие Россию лишь марксистской и никакой больше, будут с негодованием отвергать любые формы сосуществования с такой Россией, замыкаясь в свою ностальгическую нишу.

Они считают, что в России "нет идеи, способной мобилизовать энергию, равновеликую "...любой черной энергии, будь то фашизм или нынешняя мировая закулиса, возглавляемая США... кроме идеи Красной - такой, какой воплотила ее Россия, опираясь на идеалы собственной народной жизни".

Что ж, пусть красные идеологи для начала самокритично и разберутся, что произошло с их Красной идеей и куда она эволюционировала в роскошных кабинетах ЦК КПСС. А мы подумаем об ином. Не преждевременно ли Владимир Бушин, Ксения Мяло, Татьяна Глушкова и иные красные публицисты упрекают белую идею во встраивании во власть? По крайней мере, и выступление Валентина Распутина на вручении ему солженицынской премии, и выступление Александра Солженицына по телевидению никак не назовешь встраиванием в путинскую власть. Скорее оба выступления явно пессимистичны. Оба писателя ставят трагический вопрос: уцелеет ли сама Россия? Александр Солженицын "пока что слишком мало надежд" видит в путинском правлении. Он убежден, что "вера нужна. Ясно, что мы потеряли систему ценностей, которые выше нас". Солженицын считает, что если идея насаждается сверху, толку не будет: "Сейчас ничего первее нет, как сбережение народа. Мы вымираем, мы уходим с земли..." Валентин Распутин тоже признает: "Победители не мы... Традиции и обычаи, язык и легенды... - все это перестает быть основанием жизни,.. так на что же нам всем рассчитывать?.. Мы, кому не быть победителями... Все чаще накрывает нашу льдину, оторванную от надежного берега, волной, все больше крушится наше утлое суденышко и сосульчатыми обломками истаивает в бездонной глубине".

Не видит пока национальная русская лебедино-белая оппозиция перемен к лучшему. Разве что Никита Михалков как всегда - на коне. Так он будет на коне при любом режиме. Он встроится хоть в Гусинского, хоть в Березовского. А даже такой белый оптимист, как Олег Осетинский, уже поумерил свои восторги перед Путиным, замер в ожидании...

Получается, что и белая оппозиция, подобно красной, сегодня не у дел. Может быть, не потребуются новому режиму ни Солженицын с Распутиным, ни Бушин с Ксенией Мяло, ни Игорь Шафаревич, ни Татьяна Глушкова... В таких условиях не напоминает ли нынешняя полемика в оппозиционной печати споры в тесной тюремной камере 1937 года, где какой-нибудь левый эсер доругивался с правым кадетом, а монархист все доказывал свою правоту меньшевику? История тем временем шла совсем иным путем... Или еще одно сравнение: битвы в русской эмигрантской печати.

В Советском Союзе строились Магнитки и ДнепроГЭСы, шли политические процессы 1937 года, деревня переживала трагичнейшие годы коллективизации, а эмигрантская печать все выясняла, кто же больше всех из них виновен в крушении монархии. И там были свои непримиримые Бушины и свои Татьяны Глушковы, и там были люди, считающие, что или в России восстановится монархия, или ее необходимо тотально уничтожить. Талантливейший поэт эмиграции Георгий Иванов призывал сбросить на Москву атомную бомбу, в советской России не желали видеть ничего русского. Вот из таких непримиримых и вырастали пораженцы, мечтающие о поражении СССР в битве с фашизмом... Как они похожи на иных красных пораженцев, чуть ли не призывающих создавать партизанские отряды в Чечне, дабы не допустить русскую победу. Не желающих признавать любую Россию, если она - не в красной упаковке... Спорили в эмиграции младороссы и монархисты, вездесущие меньшевики и угрюмые ровсовцы из белого офицерства. Одни не подавали руки Марине Цветаевой из-за ее красного мужа Сергея Эфрона, ставшего агентом советской разведки, другие не подавали руки Дмитрию Мережковскому за его пламенную поддержку Муссолини, но красный лайнер плыл в это время мимо их раскалывающихся льдин, даже не замечая этих интеллектуальных споров.

Вот и сейчас: во имя чего ведет свой отчаянный спор Владимир Бушин? Он упрекает Распутина за его глубокий пессимизм. Сам Бушин унывать не собирается и не хочет признавать победу низких истин, победу бездуховности. Так и пишет: "И все же я не приемлю мрачного уныния, покорства и обреченности Распутина". Насчет "покорства"(?) Валентина Распутина позволю себе не согласиться. А обреченность нашего талантливейшего писателя мне более понятна. Так же, как и малые надежды на спасение России у Солженицына. Они, увы, идут от нашей печальнейшей статистики, от ужасающей реальности, которую Владимир Бушин у себя на даче, уткнувшись в сотовый телефон, никак видеть не хочет.

На чем же Бушин основывает свое прекраснодушие? Не на гонорарах же из газеты "Завтра"? Получается, что, осуждая за уныние писателей, тайно-то сам Владимир Бушин уверен: лайнер "Новая Россия" выплывет - с Путиным за капитанским мостиком. Иначе с чего бы красному публицисту веселиться? Не на победу же марксизма в будущей путинской России он надеется?

Надо же, "миллионер Александр Солженицын, владелец двух огромных поместий", не знающий, куда девать деньги, печалится о распаде русского национального самосознания: "Самая главная опасность... в том, что было отметено, растоптано национальное самосознание", признает яростное противодействие "некоторой части интеллигенции" воцерковлению России, тревожится о мелькании на телеэкранах всяких побрякушек и прямо беспокоится отсутствием чувства ответственности у многих видных писателей: "Позорным считается заикаться о том, чтобы литература служила обществу или каким-то нравственным ценностям. Только - самовыражение. Это просто своевольщина, свободная от ответственности. А чтобы повлиять идейно на общество, у них нет такой цели, намерений, веры и самих убеждений нет... А ведь между тем сочинять фантазии гораздо легче, чем искать правду жизни".

Надо же, "делец Солженицын" вернулся из своего заморского комфорта в гибнущую Россию и не стесняется спорить с властями уже нынешними...

А красный публицист Владимир Бушин не видит поводов для пессимизма. Может быть, именно он и занят сейчас "сочинением фантазий", ибо очень уж тяжела нынешняя правда жизни, особенно для убежденных носителей красной идеи.

Александр Солженицын очень осторожно и постепенно двигался к нынешней премии, вручив ее сначала аполитичному филологу мирового уровня, специалисту по древнерусской литературе Владимиру Топорову, затем, угождая либеральному лагерю, вторую премию присудил поэтессе Инне Лиснянской, тут уж сразу как бы задействован и ее муж Семен Липкин, и все их окружение... Лишь на третий раз как говорится, премия нашла своего героя. Чему я лично был несказанно рад, соглашаясь с мнением директора Пушкинского дома Николая Скатова, что эта награда вручается как бы и мне, и всем русским национальным писателям.

Я знаю, что теперь к этой премии будут крайне придирчиво присматриваться наши либеральные оппоненты. Будут делать все возможное, чтобы не рос авторитет этой премии. С другой стороны, они будут давить на Александра Исаевича через его окружение, чтобы подобный "казус" не повторился. Надо же, все до единой государственные премии России присуждаются исключительно нашим крайним либералам-западникам: как в ельцинские, так и в нынешние путинские времена. Обходят национальную русскую литературу и все букеры с антибукерами, не замечая ни роман Владимира Личутина "Раскол", ни стихи Юрия Кузнецова, ни историческую прозу Дмитрия Балашова, ни - тем более - блестящую баталистику Александра Проханова. И вдруг Александр Исаевич дает пример литературной объективности. Учреждает общенациональную премию. Опаснейший прецедент. Теперь уже и Путину будет неудобно подмахивать указы о премиях исключительно одним Жванецким и Борисам Васильевым... А что если года через два вновь солженицынскую премию вручат Евгению Носову или Владимиру Личутину, Василию Белову или Юрию Кузнецову? Чтобы было неповадно Солженицыну так поступать, полезнее всего в либеральной печати этот распутинский "казус" освистать, что и было сделано, а в патриотической прессе замолчать. Что тоже было сделано...

Упрекнуть Распутина в том, что он куда-то откалывается, к кому-то неожиданно примыкает и кого-то предает, Бушин никак не может. Сам же и пишет, что связь: и творческая, и личная,- с Александром Солженицыным у Распутина давняя, еще с советских времен. Да и Александр Исаевич еще с тех же советских времен явно тяготел к деревенской прозе, везде, где можно, высказывая свое восторженное мнение и об Абрамове, и о Белове, и о Шукшине. Даже в опубликованных ныне секретных документах ЦК КПСС пишется о близости Александра Солженицына к писателям-деревенщикам. Что же изменилось с тех пор? Если Владимир Бушин не изменяет своим марксистским принципам, то и нашим признанным деревенщикам ни к чему меняться. Пожалуй, одного Виктора Астафьева в годы перестройки бросало из стороны в сторону, от антисемитского письма Натану Эйдельману и упреков в адрес грузин до отказа от своего поколения, от братства фронтовиков, от круга авторов "Нашего современника". Но сам-то круг авторов, а это лучшие национальные писатели России, сохранился, и сейчас защищает те же идеалы, что и 30, и 20, и 10 лет назад. Так же стоят на защите традиционной нравственности, на защите русского языка, на защите Православия, что от партноменклатурной челяди типа Альберта Беляева или Александра Яковлева, что от нынешней банды тех же Гусинских, Гайдаров и Сванидзе. По сути, они борются с той же самой командой ЦК КПСС. С теми же Малашенко, Ципко, Гайдарами и другими выходцами из одних и тех же партийных коридоров. Бывают среди них кто хуже, кто лучше, но всю эту нынешнюю катастройку проводила одна и та же партийная элита. Более-менее порядочного человека Владимира Егорова заменил на посту министра культуры любитель порнофильмов Швыдкой, но никуда не деться от факта, что и тот же Владимир Егоров, когда-то читавший мне нотации за мое русофильство в своем кабинете в ЦК КПСС, плавно перекочевал в министры антикоммунистического режима. Это вас, Владимир Бушин, предала ваша красная коммунистическая верхушка, и потому многие рядовые коммунисты ушли в оппозицию и сблизились с патриотами и государственниками. Это вы с нами, вечно критикуемыми в "Правде" и в "Коммунисте", сблизились после поражения советской власти, а не мы с вами. И, естественно, задавили нас своей массовостью и весом. Очень быстро возглавив всю патриотическую оппозицию. Что ж, мы ушли на вторые роли, надеясь на ваш державный полет, но вы нам не дали сформировать по-настоящему мощную русскую национальную оппозицию наподобие "Саюдиса", и сами отказались от решительных действий в борьбе с преступной властью, заявив, что лимит на революции исчерпан. Вы на долгие годы выхолостили патриотическое движение, пустив его по пути непротивления, став легальным придатком ельцинского режима. Но на что вы надеетесь сейчас, когда из-за осторожности в 1991 году, в 1993 году, в 1996 году вы упускали свой исторический шанс, не претендуя на реальную власть? На чем держится сейчас ваш оптимизм, Владимир Сергеевич? Скорее, я соглашусь с главным выводом Ксении Мяло, прекрасно понимающей уже необратимость перемен в России и призывающей для будущего русского достойного ответа на мировой вызов "мобилизовать свою память о Великой Отечественной войне и одержанной в ней Победе; но для этого придется выпустить красную, советскую ее часть из резервации, в которую она загнана сегодня".

Вполне возможно, эта легализация красной истории как ушедшей красивой истории, входит в программу нового президента России. Но абсолютно точно, что все достижения России в советский период никогда не отрицались ни Валентином Распутиным, ни даже Александром Солженицыным.

Вот слова Распутина: "сразу после Гражданской войны появились Шолохов, Леонов, Булгаков, Платонов, талант молодого Есенина возрос до гениальности". О значимости литературы советского времени писали и наши нобелевские лауреаты: Александр Солженицын и Иосиф Бродский. Но не будем забывать, как с русской национальной литературой в годы советской власти постоянно боролись агитпропы всех уровней, передав эту эстафету борьбы уже антисоветскому режиму. Вот ответил бы Владимир Бушин, откуда взялся в КГБ главный идеологический куратор Филипп Бобков и не стирал ли он с лица земли корни национальной русской культуры - так же, как это делают его нынешние коллеги в империи "Мост"? Да и главный советский цензор художественной литературы Солодин до недавнего времени в ельцинском министерстве печати выкорчевывал все патриотические издания, и главной мечтой его было закрыть газету "Завтра"...

А вот Александр Исаевич Солженицын, не в пример всем идеологическим работникам ЦК, возглавившим почти все яро-антикоммунистические движения и издания, сегодня гораздо спокойнее и объективнее оценивает все, сделанное русским народом и в годы войны, и в послевоенный период. Конечно, жаль, что в былые годы возникла эта писательская распря между Шолоховым и Солженицыным. Бывало такое между Толстым и Тургеневым, между Маяковским и Есениным. Но умело воспользовались распрей вечные мировые интриганы, превратили личную неприязнь в общественное противостояние. Я только рад, что сейчас постепенно признает Солженицын свою неправоту: "В том, что "Тихий Дон" - великая книга, я никогда не сомневался. Пусть разбираются те, кому нужно. Не я эту проблему придумал (вот бы и сказать Александру Исаевичу, кто же придумал и раздул проблему до мирового уровня.- В.Б.)... Мое мнение об этом вообще третично..."

Может быть, это скрытый ответ Солженицына на "Открытое письмо" Валентина Осипова, опубликованное в "Независимой газете"? По крайней мере, речь идет скорее о сближении позиций и даже об осторожном признании своей ошибки, о "третичности", малозначительности своего былого мнения об авторстве Шолохова.

Не нравится Владимиру Бушину распутинское неприятие атеизма. А уж то, что "мрачное время безбожия" рано или поздно должно было привести к нынешней разрухе в душах людей, признает ныне и Геннадий Зюганов. Увы - это и был печальный человеческий и национальный фактор. В советскую экономическую, политическую и даже философскую доктрину, плоха она или хороша, совсем не входил обязательный атеизм, это начинал понимать Сталин, реабилитируя церковь. Что было бы, соединись в послевоенный период социальная идея с христианской, остается только фантазировать. Но такого тотального обвала духовности, который произошел в России, точно бы не было.

Злоба и непримиримость красных публицистов сегодня вдруг от отчаяния сосредоточенная на белом патриотизме, лишь загоняет в дальний угол саму красную идею. Я слежу за литературным и культурным пространством сегодняшней России куда больше, чем Владимир Бушин. И ясно вижу, что у самой молодой поросли русской культуры отнюдь не потеряны ни национальные, ни православные корни. Может быть, поэтому отсутствует у меня пессимизм, подобный распутинскому. Ушли навсегда близкие Распутину формы национальной жизни, но появились другие. Не такие уж чуждые русскому менталитету. Петр Первый уничтожал всю старорусскую национальную жизнь куда тотальнее. И что - умерла Россия? Или Никон что понаделал? Почитайте личутинский "Раскол"... Но вновь оживают русские характеры. Приходят они и сегодня в самую молодую культуру. Откуда взялся православный пафос у Ивана Охлобыстина или Константина Кинчева? Почему не хотят забывать о русских корнях авторы молодого русского кино? Тот же Балабанов с его "Братом" и "Войной", Луцик с "Окраиной", Рогожкин с добродушными "Ментами" и "Кукушкой"?

Главное, есть уже у народа желание выдюжить. Отсюда такая массовая поддержка державных идей Путина. Значит, все-таки выплывем к новым русским берегам? И распутинскую Матеру с собой возьмем. И солженицынский матренин двор. И все лучшее, что создавалось на века под тем самым красным знаменем. Вопреки ли ему или благодаря ему - в будущем это окажется не столь важным.

Пусть спорят уходящие в прошлое белые и красные ортодоксы (надеюсь, эти споры будут происходить не в тюремных камерах для проигравших). Ни царской империи, ни советского строя уже не будет, но и в новые формы будущей государственности с неизбежностью впитается русская национальная жизнь.

Хочу и Валентина Распутина успокоить: уверен, не истает русская льдина - хотя бы потому, что впереди нас ждет не гнилая оттепель, а русский мороз. И потом. Это нам, плывущим на льдине уже десять лет в жаркие моря, страшно показалось, что льдина наша истает, мы же сами дна у нашей льдины русской госу

дарственности не видим. А если не льдина под нами, а айсберг? Пусть кромки рушатся, но какая мощь под водой?! Там же глубина веков, традиций, там глубина нашей Православной Веры. Любой "Титаник" расколется о наш айсберг. Любой красивый заморский лайнер. Так что давайте без паники уверенно плыть к новым берегам новой русской мощной государственности.

Митрополит Виталий

Митрополит Виталий (в миру Устинов Ростислав Петрович), до 2001 года первоиерарх Русской Зарубежной Церкви... Сын морского офицера. Родился в 1910 году. После гражданской войны эвакуирован с врангелевской армией из Крыма в Константинополь. Получил образование в кадетском корпусе в Югославии. В 1923 году переехал во Францию. Служил во французской армии в 1934 году. Монах в монастыре Св.Иова в Закарпатье (1939). Во время Великой Отечественной войны - священник в Берлине, работал среди русских военнопленных и беженцев. После войны работал в лагерях для перемещенных лиц в Гамбурге. Организовывал устройство русских беженцев за границей. Священник в Лондоне (1945-1951). Епископ в Бразилии (1951). В январе 1986 года был избран главой Русской Зарубежной Церкви. Яростный противник экуменизма. Занимает национальные русские позиции во многих вопросах. Я встречался с митрополитом Виталием много раз, по его предложению ездил с ним из Нью-Йорка в Монсевиль, в Канаду, недалеко от Монреаля, где находится его храм. Беседа с Владыкой вызвала большую полемику в церковном и эмигрантском мире...

"...Если Россия не выберется из этих душных трущоб, то, по всей вероятности, мы идем - весь мир идет - к Концу, и тогда можно сказать с апостолом: "Ей, Гряди, Господи Иисусе". Однако вся наша русская духовная литература, наши старцы, наши святые, богодухновенные писатели и просто просвещенные люди Земли Русской более или менее предсказали и ужасы. И возрождение нашей Родины.

Препятствий этому возрождению я вижу два. Во-первых, нераскаянность нашего народа и натиск непомерных искушений в виде распущенности, бесстыдства, пьянства, наркомании. Как-то на одном собрании молодежи я сказал, что в России придет полный духовный крах не от разгула большевизма, а тогда, когда будут избирать блудниц, называя их именами наших священных городов. Прославленных нашими великими святителями и преподобными: когда выберут мисс Москву, мисс Киев, мисс Казань, мисс Новгород и так далее. Вы мне возразите, что это уже налицо. Но вы ошибаетесь... Это пока что простое, примитивное подражание Западу, но совсем не органическое явление, а потому еще не есть выражение глубинного нравственного растления....

Есть еще одна опасность характера чисто умышленного, намеренного, планомерного. Злые силы столько потрудились, чтобы сокрушить Православную русскую державу, для них возрожденная Россия - это ночной кошмар с холодным, леденящим потом. Один не то депутат, не то сенатор здесь, на Западе, заявил цинично: "Мы не допустим такого". Что это значит?

Будут брошены все силы, миллиарды золота, лишь бы погасить пламя Русского Возрождения.. Вот перед чем стоит сейчас Россия. Это почище Наполеона, Гитлера. Но если с нами Бог, то чего бояться?.. Итак, всем русским людям я хочу напомнить слова преподобного Серафима Саровского: "Спаси свою душу, и тысячи спасутся вокруг тебя"... Все народы будут смотреть в священном ужасе на такое зрелище восстающей из моря крови очищенной, прощенной Святой Руси... Нашей Церкви будет дана власть встретить своего непримиримого врага Антихриста. А вы, молодые друзья мои, не падайте духом. Разве вы не видите, как благодать Духа Святого пробивает путь для Своей Церкви? Вся Россия волнуется, и волнуется весь мир. И вы, может быть, еще в своей жизни увидите это торжество..."

Митрополит Виталий,

из "Письма молодым людям в России"

ЛИШЬ ПРАВОСЛАВИЕ ИЗЛУЧАЕТ ЛЮБОВЬ

Владимир Бондаренко. Владыко, вы пользуетесь большим авторитетом в нашей стране и во всем мире. У нас к вашему слову прислушиваются даже неверующие. Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в мире, его духовное, нравственное состояние?

Владыко Виталий. Я глубоко убежден в том, что от духовного состояния мира зависит все остальное. Будем говорить об очень немодной личности - о дьяволе. Никто не верит в него. Это самое большое его достижение. Он убедил всех, что его не существует. Но мы-то верим в его существование и знаем, что он все время скрывается за всякими ширмами. Этими ширмами я бы назвал все религии, кроме Православия, которое является истинной Церковью Христовой. А все остальные религии - это дьявольские ширмы. Он таким образом заразил человечество различными ересями, а ересь - это гибель. Душе человеческой свойственно жаждать истины. И когда ее обманывают псевдоистиной, она не сразу может опомниться. Конечно, придет время, и она непременно изблюет эту ересь, отойдет от нее. Но сама душа останется ни с чем.

В. Б. А может ли человек сам как-то сопротивляться тьме, начать просветляться?

В. В. О, если бы человек проснулся и понял, что он находится во лжи, и стал бороться, было бы замечательно. Ведь обыкновенно все эти ереси, все эти бесконечные секты (а их 390!) претендуют на истину. Но все они обманщики и лжецы. Таким образом, сейчас мы переживаем большой мировой кризис. Повторяю: все эти ереси погрязли в неправде, начиная от католицизма вместе с папой. И все они пришли к своему закономерному концу. Больше никто не интересуется ими. Эти сектанты сами изжили свою секту. А что же делать тогда дьяволу? Искать новую ширму? Нет, он сам теперь выступит. Антихрист приближается. И это не сказки, это не миф, это реальность.

В. Б. И с чего же он начнет в первую очередь?

В. В. На нас, на весь мир обрушится всякое колдовство: спиритизм, оккультизм, магнетизм и т.д. И бороться с ними очень трудно. Почему? Да потому, что, когда мы начнем проповедовать людям Православие, они скажут нам, что слышали это уже неоднократно. Некоторые известные проповедники собирали до 50 тысяч людей, говорили им о Христе, почти приближали их к истине. Но те возвращались домой, и ничего не происходило.

А тут они скажут: "Мы ощущаем! В оккультизме, спиритизме, в колдовстве мы ощущаем реальность. А вы на какую реальность встаете?" Конечно, нашу реальность принять труднее - ведь за нее надо попотеть, надо потрудиться, надо помолиться, надо поклоны бить. Тогда у нас появляются и святые, и чудотворцы. Но мы по природе ленивые. А у дьявола можно получить все это даром. Вы, не проливая ни капли крови, ни капли пота, будете чувствовать всякие ощущения: какой-то душевный подъем, энтузиазм, восхищение. Вам будет казаться, что вы стоите чуть ли не на воздухе. И это без всякого труда. Вспоминается пример Вл.Соловьева и его творение "Три разговора", где он приводит слово об антихристе. Ведь что с ним произошло? Он зашел в тупик и не видел никакой перспективы. И вот к нему невидимо подходит дьявол, сам сатана, и говорит ему, выдавая себя за Бога: "Сын мой! Я от тебя ничего не требую - ни постов, ни молитв. Только согласись, чтобы я вошел в тебя. И все!" И он соглашается. И сразу же какая-то холодная струя прошла сквозь него. Он это почувствовал. И вдруг весь выпрямился, во весь свой рост. Ощутил себя талантливым, гениальным, проникновенным. Он стал видеть насквозь, он почувствовал в себе колоссальную силу убедительности, его слово сразу приобрело гигантскую мощь.

Но давайте вернемся к антихристу. К его приходу все радио- и телестанции, все газеты начнут говорить о нем. А тем временем во всем мире будет невероятный хаос. Все правители, все возглавители, каких бы они ни были организаций, будут скомпрометированы. Президента тех же Соединенных Штатов будут показывать на фотографии... сидящим чуть ли не в сортире или полуголым на пляже. И если кто-нибудь скажет, например, что он честный и правдивый, ответят: бросьте, он же ходит в сортир, какой же он праведник?!

Начнется колоссальная клевета на всех возглавителей. И вот тогда явится этот красавец. И вся пресса опять, как по камертону, запоет: "Вот кого нам нужно!" Ведь в городах творится невероятное: сумки вырывают у женщин, насилуют прямо на улицах, убивают. Полиция беспомощна. Люди не знают, куда им деваться. Потому, когда он придет, все воскликнут: "Вот он, защитник наш! Его нам нужно!" И он наведет временный порядок.

А Вл.Соловьев заблуждался, представляя себе, как три религии предстанут перед антихристом. У него протестанты почему-то имеют покровителем апостола Павла, который никогда не был протестантом, папа римский - апостола Петра, а мы - Иоанна. Это, конечно, чепуха, заблуждения философа. Но его ощущения появления антихриста гениальны.

В. Б. А как вам видится положение дел на нашей Родине? Есть ли надежды на возрождение?

В. В. Россия находится теперь в полнейшем тупике. Парламент - это сплошная говорильня, никуда не годная. Они голосуют за законы, но ни один закон не проходит, реальности не приобретает. А Ельцин - это, конечно, негодяй. Он просто существует для постоянного возбуждения народа. Городит только одно, что он больше не коммунист - и все, пытается выиграть время и заморочить людям головы.

А под шумок грабят Россию, Вывезли золота на миллиарды долларов, бриллианты просто мешками тащили. Рубль не гарантирован теперь ни одной унцией золота. Гарантирован только гнилой капустой да еще гнилой же картошкой, да, может быть, пока еще черным хлебом. Это вот то, что стоит рубль. Это его "золото".

Но перейду к духовному. Восстать против этого, Боже, сохрани! Они только этого и ждут. Они провоцируют русский народ на это. Они будут расстреливать его из пулеметов, как расстреливали в Пекине националистов. У них есть своя армия, полиция, НКВД (оно меняет буквы, но суть остается прежняя!). Что же делать?! Для остановки развала есть средство духовное. У нас есть Священное Писание - это вечная книга, которая говорит, как надо и как не надо делать и что получится в этих случаях. Надо просто понять, что мы в тупике, что деваться некуда. Путь один - к Богу!

В. Б. А кому выгодно загнать русский народ в тупик? Кто это? Масоны, космополиты, западные страны?

В. В. Разные силы... Принц Чарльз, престолонаследник Британской империи, в закрытом клубе сказал: "Я не вижу во всем мире ни одной точки, откуда может прийти возрождение, ибо сами вы, джентльмены, понимаете, что все мы катимся в бездну разврата, распутства, грабежа, воровства, аморальности полной, к извращению полному. Единственная точка, которую я вижу, где может быть начало какого-то возрождения,- Россия". С тех пор на него было совершено три покушения. Чудесным образом он спасся.

Надо понять одну вещь: Россия - это все-таки не Дания, не Португалия. Это великая страна и "страна, которая, как никакая другая, приняла Христа очень глубоко",- пишет Хомяков. Даже несмотря на семьдесят с небольшим лет активного богоборчества русский человек думает, может быть, и инстинктивно, но по-православному. Эта страна - самая опасная для всех сатанистов, для всех злых сил.

Что такое русофобия? Абсурд! Ведь нет италофобии, испанофобии. Это потому, что сатанисты ненавидят душу русского народа, ненавидят Христа в русском народе, христианскую культуру. Вот что они ненавидят, а не народ как таковой. Вот даже И.Р.Шафаревич, написавший "Русофобию", не совсем понимает, что это такое во всем своем объеме. Ведь это исключительно духовное явление, а совсем не политическое. Но, конечно, если Россия встанет во весь свой рост, она будет и политически опасна для врагов.

В. Б. Но как вы думаете: Россия этот смутный период сможет пережить?

В. В. Этого никто не может сказать. Об этом нужно только молиться. Как поэт говорил: "В Россию можно только верить..."

В. Б. В России идет подъем патриотического движения, и многие патриотические силы делают опору на Православие. Я знаю, что вы встречались с В.Распутиным, другими русскими писателями и деятелями патриотического движения. Согласны ли вы с тем, что в России патриотические силы должны прийти к власти?

В. В. Я думаю, что мы должны прийти к власти. Все любящие Россию православные люди должны прийти к власти. Но очень осторожно! Нельзя повторять этого дурака Гитлера, который распух, совсем мозги потерял и с ума сошел в конце концов. Это чепуха все. Мы все должны собираться в кулак. Медленно, но верно. Мы должны вести мудрую политику и не поддаваться на провокации. Это очень опасная вещь!

В. Б. На мой взгляд, сегодня в России налицо как бы новое миссионерство, новое "крещение Руси". Многие тянутся к вере, но, к сожалению, не находят выхода. Вы как-то пытаетесь помочь им?

В. В. Мы делаем что можно. Но у нас ведь нет реальной силы. Мы только стараемся здесь сохраниться. И тоже есть к чему придраться. Мы тоже не благоденствуем здесь. Над нами постоянно висит дамоклов меч. Возможно гонение такого неофициального толка.

В. Б. Я знаю, что влиятельные американцы не оказывают поддержки Русской Зарубежной Церкви...

В. В. У нас нет ни одного богача, ни одного миллионера. Мы имеем только те святые копейки, которые получают наши прихожане-рабочие. Вот на это мы существуем. А так как после Второй мировой войны уровень жизни здесь поднялся очень высоко, и мы поднялись вместе с жителями. Ни больше, ни меньше. Но мы стараемся все-таки свой хлеб есть недаром. Мы все работаем. У меня, скажем, братство маленькое, мы печатаем книги, даже пашем землю (у нас есть свои огороды). Мы не какие-то паразиты в семье.

В. Б. А когда вы говорите о России, то, естественно, имеете в виду Россию в границах до 1917 года, ибо нынешняя Россия, которая все время уменьшается,- не Россия?..

В. В. Конечно. Россия должна принять нормальный вид, должна все свои земли собрать снова. Ну разве Грузия может существовать без России?! Даже Украина не может! Существовать можно только вместе. Ведь нам нужно быть сильными. В России армия играла всегда не последнюю роль.

В. Б. России все-таки нужна сильная национально настроенная армия?

В. В. Конечно! У нас настолько большие границы, настолько много народностей!.. Мы должны быть сильными, но никого никогда не унижать. Как, собственно, и было при царе. Царь благословлял - и строили пагоду для буддистов, строили мечети для магометан. Была очень правильная широкая политика. Но в центре всегда было Православие. И Православие излучало из себя любовь. Ведь чем таким была на самом деле клятая большевиками великодержавность русская?!

После русско-японской войны, после потери большей части флота (мой отец, кстати, морской офицер) были предприняты попытки его восстановления. А вся интеллигенция наша (как, впрочем, и теперь) играла на руку врагам, вопя: "Зачем нам флот? Мы земледельческая страна, нам флота не нужно". Но народ имел иное мнение. И в Адмиралтейство поступило за какие-то два месяца порядка 20 миллионов рублей, а по тому времени это огромные деньги. Был такой случай. Такого-то дня в таком-то часу на главную станцию Петрограда приходит поезд. И оттуда вылезают странные типы в каких-то балахонах, тюбетейках, с тюками, чемоданами и спрашивают, где здесь порт.

Железнодорожная жандармерия интересуется: зачем вам порт? В конце концов узнали, что это представители племени, которое, услышав, что Россия потеряла флот, добровольно наложило налог на поголовье, на каждую голову, от младенца до старика, и пожертвовало в казну количество денег, достаточное для постройки миноносца. И миноносец получил имя их племени. И они захотели посмотреть на свой миноносец.

И когда в Адмиралтействе узнали, в чем дело, дали, конечно, приказ принять их там со всеми почестями. А на следующий день взяли с собой на учебные маневры, разместили всю кампанию на капитанском мостике. Они, конечно, были в восторге. Потом в Адмиралтействе давали в их честь прощальный обед. Все офицеры были в белых формах. А приветствовал их сам адмирал. Во время банкета внесли на большом подносе ручной работы серебряную юрту. Возле нее располагалась фигурка женщины с младенцем на руках. Вокруг этой юрты маленькие чашечки и стаканчики, а вверху сделана подставка для бутылки. И все это из чистого серебра! Вот так отблагодарили.

А ведь они были не русские. Они якобы были захвачены. А вот, как видим, они себя считали сыновьями Российской империи, потому что Россия, кроме блага, ничего им не делала. Они были богачами и даже скот считали по времени прохождения через узкое место (например, за час проходит тысяча)...

В. Б. Вы правильно заметили, что интеллигенция тогда была против флота, против армии. Почему же часто наша интеллигенция играет такую пагубную роль в истории России? Она привела и к революции. Я имею, конечно, в виду не истинно духовных людей, не великих писателей - Достоевского, Толстого...

В. В. Российская империя всегда была сословной: аристократия, дворянство,

купечество, мещанство, крестьянство. Когда они жили все своей семьей, все было хорошо. Но когда стали отрываться от своих сословий (даже князья иногда отходили), они делались балластом. Их окружала пустота. Они забыли свои традиции и превратились в космополитов. А космополит, раз он не любит свое, не будет любить и чужого...

Вот и получилась эта прослойка отщепенцев. Это и есть уже начало революции. Ведь они все не любили Россию. А у Ленина это было просто очень ярко, очень болезненно выражено. Он ненавидел Россию, он ненавидел Христа. Это и есть настоящая беда интеллигенции. Они, может, хотели бы и чудеса творить, но чтобы даром, "по щучьему велению", без пота, без крови, без поста и молитв, в каком-то ленивом полусне. Русский народ, проснись! Проснись, русский великан! В конце концов, сколько можно спать?! Проснись!!!

В. Б. Большое спасибо вам, Владыко! Я надеюсь, большинство русских людей думает так же, как и вы. Спасение России, конечно же, в руках Божьих, но наша непоколебимая вера в Него и в правоту наших посильных деяний должна, уверен, помочь нам в этом святом деле. Россия обязательно возродится и выйдет к Богу и свободе. Поклон вам, Владыко, и долгих лет жизни.

Александр Солженицын

Солженицын Александр Исаевич родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске. Его отец, Исаакий Семенович Солженицын, и мать, Таисия Захаровна Щербак,- из зажиточных крестьян. Отец учился сначала в Харькове, а затем в Московском университете, откуда добровольцем ушел на фронт. Погиб случайно на охоте в 1918 году. Во время революции их усадьба была разорена, и в 1924 году мать переехала в Ростов-на-Дону, где вырастила сына "в невероятно тяжелых условиях". С 1936 по 1941 год учился на физико-математическом факультете Ростовского университета и одновременно заочно с 1939 года учился в знаменитом ИФЛИ. С юношеских лет собирался стать писателем, задумал роман "Люби революцию". Вплоть до военных лет был романтически настроен по отношению к революции и советской власти. 27 апреля женился на студентке Ростовского университета Наталье Алексеевне Решетовской. Окончил университет с отличием в июне 1941 года. Начало войны застал в Москве, был мобилизован в октябре 1941 года. В ноябре 1942 года окончил артучилище в Костроме и в звании лейтенанта прибыл на Северо-Западный фронт. Со своей звукобатареей прошел путь от Орла до Восточной Пруссии. Получил два боевых ордена. Арестован перед самым концом войны, 9 февраля 1945 года, в чине капитана за непочтительные отзывы о Сталине в переписке со школьным товарищем. Как математик сидел в спецтюрьмах в Рыбинске, Загорске и затем в Марфине под Москвой. Последняя "шарашка" описана в романе "В круге первом". С мая 1950 по февраль 1952 года работал на общих работах в особом лагере в Северном Казахстане. Жизнь в этом лагере описана в знаменитой повести "Один день Ивана Денисовича". Позже вспоминает : "Был Божий указ, потому что лагерь направил меня наилучшим образом к моей главной теме..." Затем - ссылка в Южный Казахстан, в селение Коктерек, где преподавал математику и физику в средней школе. В 1954 году провел несколько месяцев в Ташкентской больнице, где успешно вылечил рак желудка. Впечатление об этом периоде легли в основу рассказа "Правая кисть" и повести "Раковый корпус". Освобожден в 1956 году, год проучительствовал в деревне Мильцево во Владимирской области. Снимал комнату у крестьянки Матрены Васильевны Захаровой, ставшей прообразом Матрены в уже классическом рассказе "Матренин двор". С 1957 года жил вместе с женой в Рязани. В 1962 году в 11-м номере "Нового мира" первая публикация: "Один день Ивана Денисовича". Значимая дата в истории русской литературы. Еще в "Новом мире" с 1963 по 1966 годы были опубликованы рассказы "Случай на станции Кречетовка", "Для пользы дела" и "Захар-Калита". С 1968 года начал публиковать свои романы "Раковый корпус", "В круге первом" за границей. 8 октября 1970 года Солженицыну присуждена Нобелевская премия по литературе, инициатором присуждения выступил французский писатель Франсуа Мориак. В 1973 году расстался с Решетовской и женился на Наталье Дмитриевне Светловой. С февраля 1974 года по май 1994 года жил за границей: сначала в Цюрихе (Швейцария), затем в Кавендише (штат Вермонт, США). В декабре 1973 года началась публикация "Архипелага ГУЛАГ", самого нашумевшего произведения Солженицына. В США Александр Исаевич работал над десятитомной эпопеей "Красное колесо", а также выпустил мемуары "Бодался теленок с дубом".

Вернулся в Россию в мае 1994 года, поездом проехал от Дальнего Востока до Москвы. Свое возвращение в Россию предчувствовал задолго до перестройки. В 1997 году учредил Солженицынскую премию по литературе, лауреатами которой за пять лет стали В.Топоров, И.Лиснянская, В.Распутин, Е.Носов, К.Воробьев (посмертно), Л.Бородин и А.Панарин. По своим литературным взглядам всегда был близок деревенской прозе, дружил с Борисом Можаевым. Очень ценит творчество В.Распутина, Ф.Абрамова и В.Белова. Свое отношение к либеральной интеллигенции выразил в блестящих очерках "Образованщина" и "Наши плюралисты". Перестройку вначале принял, но уже в 1998 году отказался от ордена Андрея Первозванного, а позже издал книгу "Россия в обвале", крайне критически оценивающую перемены в государстве. В 2001 году издал первый том своих размышлений о русско-еврейском вопросе "Двести лет вместе". Несмотря на академизм изложения и крайнюю осторожность в высказываниях, книга вызвала ожесточенные дебаты и в большинстве своем еврейской стороной взята в штыки. Все ждут с нетерпением выхода второго тома (вышел в 2003 г.Ред.). Всегда был и остается консерватором в литературе и в жизни.

"О ком я собрался тут,- большей частью выехали, иные остались, одни были участники привилегированного коммунистического существования, а кто отведал и лагерей... Объединяет их уже довольно длительное общественное движение, напряженное к прошлому и будущему нашей страны, которое не имеет общего названия, но среди своих идеологических признаков чаще и охотнее всего выделяет "плюрализм". Следуя тому, называю и я их плюралистами. "Плюрализм" они считают как бы высшим достижением истории, высшим благом жизни и высшим качеством нынешней западной жизни. Принцип этот нередко формулируют: "как можно больше разных мнений",- и главное, чтобы никто серьезно не настаивал на истинности своего...

...А истина, а правда во всем мировом течении одна - божья, и все-то мы, кто и неосознанно, жаждем именно к ней приблизиться, прикоснуться. Многоразличие мнений имеет смысл, если прежде всего, сравнением, искать свои ошибки и отказываться от них. Искать все же - "как надо". Искать истинные взгляды на вещи, приближаться к Божьей истине, а не просто набирать как можно больше "разных"...

Чем крупней народ, тем свободней он сам над собой смеется. И русские всегда, русская литература и все мы,- свою страну высмеивали, бранили беспощадно, почитали у нас все на свете худшим, но, как и классики наши Россией болея, любя. А вот - открывают нам, как это делается ненавидя. И по открывшимся антипатиям и напряжениям, по этим, вот здесь осмотренным, мы можем судить и о многих, копящихся там. В Союзе все пока вынуждены лишь в кармане показывать фигу начальственной политучебе, но вдруг отвались завтра партийная бюрократия - эти культурные силы тоже выйдут на поверхность - и не о народных нуждах, не о земле, не о вымирании мы услышим их тысячекратный рев, не об ответственности и обязанностях каждого, а о правах, правах, правах, - и разгрохают наши останки в еще одном Феврале, в еще одном развале.

И в последней надежде я это все написал и взываю, и к этим, и к тем, и к открывшимся и к скрытым: господа, товарищи, очнитесь же! Россия - не просто же географическое пространство, колоритный фон для вашего "самовыражения". Если вы продолжаете изъясняться на русском языке, то народу, создавшему этот язык, несите же и что-нибудь доброе, сочувственное, хоть сколько-нибудь любви и попытки понять..."

Александр Солженицын,

из статьи "Наши плюралисты" (1982)

АЛЕКСАНДР СОЛЖЕНИЦЫН

КАК ЛИДЕР РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Книгу эту, кто бы ее ни написал, любой умный читатель определит как одну из заглавных книг русского национализма. Не разбойного, не замешанного на ненависти и злобе к окружающим народам, а - строительного, созидающего, спасающего свой народ и свою Родину.То, что такую книгу написал в наши дни Александр Исаевич Солженицын, делает ему честь и как русскому патриоту, и как русскому писателю.

Я не знаю, как отзовется на книгу "Россия в обвале" демократическая и мировая пресса... Может, замолчит, изобразит немоту? Может, как-то по особому вывернется и расхвалит в каком-нибудь перевернутом виде, как хвалит "Дневники" Достоевского и даже откровенные признания Розанова, как выворачивает на свою сторону последовательных русских националистов Николая Лескова и Михаила Булгакова, Александра Блока и Николая Гумилева? Может, решит, что пора дать бой и указать место "зарвавшемуся старику", посчитавшему, что он имеет право писать то, что думает?

В любом случае, книга написана не для них. И реакция наших демократов будет несущественной для судьбы книги. "Россия в обвале" написана для русских людей, для русского народа, для русской национальной элиты, для русской науки, для русской армии, наконец.

Думаю, что Александр Исаевич снимет с этой книги копирайт, чтобы ее спокойно и в любом виде могли бы перепечатывать, как правило, очень бедные русские патриотические издательства, журналы и газеты. Даже в своих самых спорных моментах книга "Россия в обвале" полезна и для оспоривания ее. Я намерен на страницах "Дня литературы" развернуть дискуссию по новой книге Солженицына. Ибо не Солженицын важен, а идеи, последовательно высказанные в книге и скрепленные столь известным именем.

Да и к самому Александру Исаевичу можно высказать ряд претензий уже с высоты положений книги "Россия в обвале"... Одно дело - талантливый писатель, забивающийся как страус, под свое крыло, чтобы ничего не видеть. К нему и претензий быть не может. Свой маленький мирок, свои читатели и почитатели... Другое дело, когда писатель всемирного значения высказывает свои глубоко продуманные мысли о сохранении русского народа, о сбережении русского государства, о желании борьбы и национального сопротивления. Бросает вызов могущественным силам. Тогда и на него смотрят с позиций его же требований.

Правда, Александр Исаевич с какой-то "зэковской скрытностью" пытается себя самого вывести из игры: "Я не надеюсь, что и мои соображения могут в близости помочь выходу из болезненного размыва нашей жизни. Эту книгу я пишу лишь как один из свидетелей и страдателей бесконечно жестокого века России - запечатлеть, что мы видели, видим и переживаем..."

Значит, написав катехезис национализма, Александр Исаевич притворяется сторонним наблюдателем, фотографом, запечатлевающим кадры жизни. Мол, я ни к чему не призываю, а лишь описываю. Но зачем описывать (и жестоко) положение русского народа, если не надеяться на возможность выхода: "как выбираться из-под развалин"? Во многом согласившись с его видением расплющенной России, с его анализом причин происходящего, с его разумными предложениями об изменении положения русского народа в стране и в мире, я, уже будучи апологетом книги "Россия в обвале", задаю вопросы не только самому себе и окружающим, но и самому автору книги...

Скажем, непонятно, почему главы из книги Александр Исаевич распечатал исключительно в газетах, где проповедуют прямо противоположное тому, что утверждается в книге. Солженицын опровергает клеветнический миф о русском фашизме, но именно в "Новой газете", где опубликованы его мысли о патриотизме, из номера в номер несутся вопли о всемогущем и ужасном русском фашизме. Александр Солженицын сам ссылается на "Общую газету", как на откровенно антирусское издание: "Однако, к русским уже наперед раздаются осадительные окрики: не шовинизмом ли диктуются "задачи глубокого освоения ребенком неискаженного русского языка, русской истории и русской гуманитарно-философской культуры"? ("Общая газета". 22.01.98)",- и сам же дает этой газете эксклюзивные интервью, предоставляет для печати свои мысли о русскости... И так далее. Пожалуй, более десяти оголтело антирусских газет, откуда и несутся бранные слова о русском народе, о патриотизме как прибежище негодяев, где орут о надвигающемся русском фашизме, опубликовали с ведома автора главы из книги "Россия в обвале". При этом ни "Русскому вестнику", ни "Литературной России", ни "Нашему современнику", ни "Москве", ни "Русскому дому", ни "Завтра", ни "Дню литературы", ни "Патриоту" главы из книги предложены не были.

Вы что думаете, Александр Исаевич, что Минкин, прочитав вашу книгу, проникнется идеей созидательного русского национализма? Что читатели "Литературной" или "Общей" газеты будут вместе с вами переживать за русский народ и поддержат ваше знамя национально-освободительной борьбы за русское государство? Послушали бы вы, что они в кулуарах говорят о ваших здравых патриотических мыслях...

Вы хотите быть над схваткой, с олимпийским спокойствием взирая и на демократов и на патриотов, но книга ваша вопиет совсем о другом... Эта книга - приговор ельцинскому режиму и антинародной демократии. Но она, что особенно ценно для меня, не в меньшей степени - и приговор "самоубийственному поведению русского этноса". "Если мы сами не готовы к самоорганизации - не на кого нам жаловаться..." И рефреном по всей книге: "Тяжче всего - отсутствие у нынешних русских людей слабого и отроду сознания своего единства... Мы - в национальном обмороке... Отсюда проистекала наша нынешняя губительно малая способность к объединению сил, к самоорганизации, что более всего вредит нам сегодня. "Русские не способны делать дела через самозарожденную организованность. Мы из тех народов, которым непременно нужен вожак. При удачном вожаке русские могут быть очень сильны... Трудно служить России в одиночку, а скопом мы не умеем" (В.В.Шульгин)... Олигархия - сплоченная хунта, захватившая и деньги, и национальные богатства, теперь уже и власть, добровольно не допустит никакой смены себе, а понадобится - без колебаний применит для того и выращенные, укрепленные многочисленные внутренние войска... И напрасны надежды, что нынешняя власть или те, кто сменят их через "выборы", заправленные денежными миллиардами,- позаботятся о судьбе вымирающего народа. Этого не будет. Нет вредней, как цепляться за иллюзии... Как стряхнуть с себя обреченную отданность? Как нам преодолеть в себе страх? Во всемирной истории не раз звучал клич отважных: "Свобода или смерть!" Неужели наш удел - лишь стон: "Покорность или смерть"?.. Наше спасение только в нашем самодействии, возрождаемом снизу вверх?.. Воистину всенародно выразить наш гнев - так, чтобы власти в своем мраморном корыте задрожали и очнулись. В других странах такими массовыми выходами и поворачивают ход истории... И где последний рубеж этого скатывания?.. Как преодолеть нам всегдашний наш порок - косность, вялость в общественной жизни?.." И опять все требовательнее и жестче: "Мы утеряли чувство единого народа... Вот тут-то проступает болезненная русская слабость неспособность к самоорганизации... Увы, не народ, а разрозненные лица, не имеющие жизнеспособных этнических организаций и лидеров, способных на поступок, а дальше что? Одни лампасы да невесть откуда взявшиеся высокие звания и ордена. Нигде еще не воевали, кровь за Святую Русь не проливали, а орденов уже целая грудь, и звание - почти что казачьи генералиссимусы. И все та же разобщенность и вражда друг к другу, непомерные амбиции, на сто казаков - двести атаманов..."

Эта книга от первой страницы до последней написана с позиций русского человека: не российского, не общечеловека, не гражданина мира и не члена какой-то партии или фракции, а русского человека, тревожащегося за свой русский народ. "Не нынешнему государству служить, а - Отечеству. Отечество - это то, что произвело всех нас. Оно повыше, повыше всяческих преходящих конституций. В каком бы надломе ни пребывала сейчас многообразная жизнь России - у нас еще есть время состояться... И не станем же тем поколением, которое всех предаст..."

Ну, какие же это заметки наблюдателя и свидетеля?! Сплошной призыв к действию... Так вперед же, Александр Исаевич! Перечитав вашу книгу раза три подряд, уяснив опасность разъединения и разобщения национальных русских сил, я хочу видеть и в вас лидера единения, а не скрытного патриота... Вот хотя бы ваш прием по поводу вручения первой Солженицынской премии. Я писал уже в газете "Завтра" и о нашей поддержке премии, и об удачном выборе первого лауреата, и о возможной значимости ее в мире всевозможных чуждых нам Букеров... Но я тогда из вежливости умолчал об одном и существенном наблюдении. Умолчал бы и сейчас, не будь вашей книги "Россия в обвале"... Вместо единения русских я увидел исключительно демократическую космополитическую тусовку, облизывающуюся на устриц и омаров... Мне приходилось бывать на разных Букерах-Антибукерах... Тот же холеный, равнодушный к русскому, а тем более - патриотическому, сознанию состав. И лишь мы вдвоем с Леонидом Бородиным, персонально приглашенные вами. Александр Исаевич, вы думаете, Наталья Иванова или Сергей Чупринин, Алла Латынина или Владимир Лукин, Виталий Третьяков или Светлана Василенко поддержат идеи вашей книги "Россия в обвале"? Глубоко сомневаюсь.

Меня не они смутили, а - исключительность их. Ни Союза писателей России, ни "Нашего современника", ни Владимира Осипова, ни Игоря Шафаревича... Да в конце концов, если были самые крутые демократы, почему бы и не позвать журналистов из "Советской России"? Где же попытка единения русских? Где искомые "силы к сопротивлению"? Где та желанная русская самоорганизация? Мир книги "Россия в обвале" и мир исключительно демократической тусовки на Солженицынском приеме - это два полярно противоположных мира...

Я, скажем, никогда бы не подумал предъявлять такие требования, позови меня на презентацию своей книги Владимир Маканин или Руслан Киреев, но даже знаменитые Яснополянские встречи, которые проводят каждый год Анатолий Ким и Владимир Толстой, гораздо более объединительны, чем описанный Солженицынский прием. Там на каждого Маканина находился свой Личутин, на каждого Битова свой Балашов и на каждого Басинского свой Бондаренко. Там устраивал свою фотовыставку Павел Кривцов и пела русские песни Татьяна Петрова. Пожалуй, за последние годы если где и собиралось воедино русская культура в лучших своих проявлениях, то это - на Яснополянских встречах под веймутовой сосной...

Выскажу и еще одно свое соображение, вытекающее из прочтения столь значимой книги, как "Россия в обвале".

Когда Александр Исаевич Солженицын принял решение вернуться в Россию, многие демократы всполошились. Помню суматошные статьи в "Московском комсомольце" Марка Дейча, помню передачи по "Свободе": "В Россию едет аятолла Хомейни..." Близкие друзья Солженицына из либеральных кругов дружно опровергали это мнение. Сравнение с Хомейни звучало как грубое оскорбление... Но России на самом деле нужен был наш национальный аятолла Хомейни. И Александр Солженицын вполне мог, а может, в силу взятой на себя ответственности, в силу Божьего замысла и обязан был стать этим нашим Хомейни. Стать духовным лидером национального русского сопротивления. Возглавить так называемый белый патриотизм. Сегодня многие забыли патриотический национальный напор первых перестроечных лет. Сотни национальных организаций, движений, фронтов. Не было единого духовного лидера. Займи Александр Солженицын по возвращении не олимпийскую надмирную позицию, а жесткую требовательную позицию автора книги "Россия в обвале", позицию духовного лидера белого русского патриотизма - и, очевидно, наше национальное движение состоялось бы как реальная политическая сила, как "Саюдис" или "Рух", как польская национальная "Солидарность" или грузинские звиадисты. Хватало и организаторов, и патриотически настроенных чиновников, и митинговых ораторов, не было авторитетной духовной объединяющей скрепы. Не было русского Хомейни. На беду, свою и нашу, Александр Солженицын не пожелал делать то, к чему он призывает в книге "Россия в обвале".

Сегодня он критикует одних патриотов за слабость сил и неорганизованность, других за союз с левыми силами. Конечно, Солженицын понимает разницу между интернационалистами-ленинцами и троцкистами с одной стороны - и сталинскими государственниками с другой. Он верно пишет: "Сталин проснулся при подступающей угрозе большой войны и понял, что на хлипкой идеологии Коминтерна, без русского национального подъема ему в той войне не устоять. И в советской агитации внезапно вспомнились, зазвучали призывы к уже забытому, уже трижды проклятому и растоптанному патриотизму (с 1936 года появился термин "старший брат", с 1938 - "великий русский народ"). И только этот патриотизм - ...собственно русский, с воззывами к русскому военному прошлому и даже до Дмитрия Донского... - именно он, спасая весь мир и Россию, заодно спас и советскую коммунистическую власть со Сталиным на верхушке... Сегодня тот подвиг русского, нет, славянского народа (подавляюще главной силы в Красной Армии, и на заводах тыла, и на колхозных полях), сокрушившего гитлеризм, спасшего западные демократии при наименьших для них потерях,- сегодня, в живых чувствах и мировой памяти изглажен, забыт, невозблагодарен..." Конечно, при всем своем неприятии, Солженицын пишет о "трезвом государственном стратеге Сталине", наследие которого доконали, растащили Хрущев и Брежнев... Пишет он и о русофобской статье Александра Яковлева в 1972 году. "Эта статья надолго осталась идеологическим памятником брежневской эпохе". А затем последовал разгром "деятельности антисоветских элементов, прикрываемой идеями русизма" в период правления лютого русофоба Андропова... Откуда же взяться в первые годы перестройки организованной русской силе? А что делает национальная русская эмиграция? Лишь обвиняет всех от Шафаревича до Распутина в остаточном советизме и восхваляет ельцинскую демократию.

Александр Солженицын пишет о "дичайшей путанице", о создании ненужного патриотического блока с коммунистами. Но сам же добавляет: "Патриоты, не принявшие такого обличья в выборах 1990 года, и потерпели самое уничтожительное поражение..." В книге "Россия в обвале" проскальзывает иногда былой непримиримый антикоммунистический пафос, при этом сам же Солженицын справедливо показывает, как "иные орлы новой демократии перепорхнули прямо по верхам из "Правды", из журнала "Коммунист", из Коммунистических академий, из обкомов, а то - из ЦК КПСС. Из вчерашних политруков мы получили даже не просто демократов, но - самых радикальных..." Добавлю, что не "иные орлы", а все до единого орлы демократии выползли из чекистско-комиссарских кабинетов, и при предлагаемой еще газетой "День" департизации кабинеты власти покинули бы все до единого высшие начальники. Так уж получилось, что в компартии осталась все та же рабоче-крестьянская русская кость, отсюда и ее неизбежная русификация. Добавлю еще, что и говорить о каком-то новом коммунизме даже в случае прихода к власти президента Зюганова нелепо даже теоретически. Есть готовая структура. Переименуй ее вовремя, наполни русским национальным содержанием - и была бы основа для русского национального подъема. Тому пример - нынешний Китай, о взлете которого с завистью пишет Солженицын, прекрасно понимая, что ни о каком коммунистическом развитии Китая и речи не идет. Так надо ли было у нас ломать государственный хребет под видом избавления от идеологии? Уверен, что тот костяк из фронтовиков, на котором держится КПРФ, не читал ни строчки ни Маркса, ни Энгельса.

И потому, выступая вместе с ними против показа по НТВ антихристианского фильма, против развала страны, против ликвидации науки, армии, культуры,- патриоты не приравнивают себя к Юровским, Троцким и другим бесноватым интернационалистам...

Это во-первых. А во-вторых, я докончу тот тезис, с которого начал: для самостоятельного политического развития белому русскому патриотизму не хватало единого духовного лидера. А лидер этот, создавая прекрасные книги, собирает вокруг себя на приемах самую гайдаро-чубайсовскую тусовку... Поэтому еще "так роково получилось..." Ведь книга "Россия в обвале" - это и есть развернутая программа белого русского национализма. Да и все другие русские патриоты, от генерала Макашова до Виктора Илюхина, уверен, с небольшими частными отклонениями дружно подпишутся под всеми основными идеями этой книги.

А какое решительное неприятие западнизации демонстрирует Солженицын, в этом смыкаясь с оппонентом своим Александром Зиновьевым?! Осуждение горбачевской капитуляции, интернационалистского восторга интеллигенции, участия в боснийской войне против сербов. Александр Солженицын последовательно борется со всеми проявлениями русофобии, как бы продолжая книгу своего друга Игоря Шафаревича: "В этом антирусском направлении годами действовала и радиостанция "Свобода" - очень смягченно против коммунизма, но всем острием против русских традиций и даже русской религии, культуры... На годы чеченской войны "Свобода" вообще превратилась как бы в чеченскую радиостанцию, открыто враждебную российской стороне: половина информационного часа почти полностью состояла из чеченских аргументов и пропаганды... Америка всемерно поддерживает каждый антирусский импульс Украины. И как не сопоставить: что в огромной дозе Америка прощает Украине (а еще снисходительнее - республикам азиатским: и любое подавление инакомыслия, и любую подтасовку голосования) - того и в малой мере не прощает Белоруссии, разломно обрушивается на самые робкие попытки объединения ее с Россией... Ясно же видно, что Западу нужна Россия, технологически отсталая... Мы рабски подчиняемся программе МВФ - по недоумию? Или сознательно отдаваясь чужому умыслу?..."

Александр Солженицын последовательно объясняет: все равно по пути Запада мы не сможем пойти, как бы ни старались. У каждого народа - свой национальный путь развития. А значит, надо строить свое русское национальное государство - тем более, что 83% русского населения дают такую основу. Да еще 25 миллионов злых, брошенных русских во всех отделившихся республиках... "Напротив, руководство России всеми усилиями старается не запачкаться в какой-либо уклон к интересам русским, даже обходит старательно само слово "русские" - а всегда "россияне". Русский этнос демонстративно не взят в опору России". Поистине золотые слова, которые редко услышишь и в оппозиции. Я не раз слышал слова осуждения Солженицына за якобы стремление к уменьшению России, за неприятие СНГ. Но эти негодующие читатели всегда пропускали слова писателя о том, что надо идти от свершившегося. Не он уничтожил СССР, а беловежская троица, да и потом Верховный Совет, ратифицировавший раскол, в том числе и голосами всех коммунистов. Сам же Солженицын пишет: "И довершен был развал интриганской подготовкой, а затем наскоком Беловежья. Раскол СССР был совершен в опрометчивой спешке и наихудшим образом". Опять же в ущерб прежде всего русским, без учета интересов русских. И мечта Солженицына о "реальном, взаимокрепком соединении трех славянских республик с Казахстаном - в одно федеративное государство" - это сегодня наша всеобщая мечта. А пока же, и здесь Солженицын прав, СНГ существует только за счет и в ущерб России. "Уже в 1991 году Азербайджан стал членом "Исламской конференции". Почти все лидеры Средней Азии открыто ориентируются на Турцию. И еще - какие территориальные претензии мы услышим от них через 15-30 лет?.. Надо строить не СНГ, а прочную российскую государственность, - она сама-то еще не создалась, она сама-то еще под вопросом".

Вот это и есть главный лозунг книги "Россия в обвале", ради него и вся книга написана, под нее и вся критика подстраивается - национальная Россия.

И ко всему другому: от реформ Чубайса до чеченской войны, от демпрессы, или, по Солженицыну, "четвертой власти", до семибанкирщины - он подходит с точки зрения построения сильного национального государства.

Значит, надеется Александр Исаевич и на русскую мистику, на Божий промысел... А кто способен противостоять? Минуя свое неприятие коммунистических идей, говоря лишь о политике нынешней России, видит и Солженицын, что даже в президентскую "...избирательную кампанию явно видна была неуверенность Зюганова, боязнь победить у коммунистической верхушки... И дальше, при всех порой дерзких заявлениях коммунистов,- уверенно продолжалось их втягивание в компросисс с олигархической властью". Но как быть не с благоденствующими вождями оппозиции, а с тьмою нищих и обобранных по всей стране?

Выход видится Александру Солженицыну - в повороте к русскому самоуправлению. В последовательной и неуклонной защите интересов русского народа.

"Тогда как в странах Восточной Европы установились открыто национальные правительства (и никто их за это не корит), тогда как власти республик СНГ, да и всех автономий в России, напряженно заняты сохранением своего коренного народа (и повсюду считают это естественным), - у всего комплекса нынешних российских властей - отсохло, отвалилось, да и не произрастало никогда, внимание к существенным нуждам русского народа (одним патриотическим названием загородной резиденции или очередного ордена ничего не изменишь). Чего за душой нет - того к коже не пришьешь. Наши центральные властные круги - и уже не в первую, ох, не в первую смену - к собственно русским проблемам нацело равнодушны... А меньше всего заботятся - о 25 миллионах земляков, впопыхах к независимости отмежеванных от нас"...

Вот об этих отмежеванных - самые горькие строчки книги. Писатель называет это самым массовым предательством своих сынов за мировую историю. Их выгоняют из домов, насилуют, грабят, просто убивают - и полное молчание властей. Да и что их ждет в самой России? Как беженцы, они тоже стоят в конце очереди за всеми армянами из Азербайджана, турками-месхетинцами, азербайджанцами из Армении, русские беженцы в России на последнем месте..." Ни в одном российском заявлении после Беловежья память и забота об этих брошенных не прозвучала".

Солженицын предлагает, при всем уважении всех народов: "Однако страны СНГ объявили себя именно национальными государствами, в этом самоизъявлении есть своя ответственность, и она раскладывается на каждого члена той суверенной нации: твоя страна. А вне ее ты - иностранец. Из объявления своих независимостей надо же делать и выводы". Попробуйте запросто стать гражданином США... А тем более европейских государств, ежели по национальности ты - русский. В Германии исключение, кроме русских немцев, сделано евреям. Но оставим пока этот вопрос. Необходим оборонительный закон, защищающий права русских по всей территории СНГ и ограничивающий переселение в Россию иностранцев, дабы не быть поглощенными другими народами.

Пример Косова Поля, древнейшей сербской земли, лишь недавно заселенной беженцами из Албании, которые уже претендуют на собственную независимость,этот пример говорит о мировой тенденции. Закончился ХХ век, век интернационализма. Третье тысячелетие наступает под флагом национальных государств. Даже в сытой, скучной Европе восстановили свои парламенты Шотландия и Уэльс - спустя сотни лет. Восстанавливает свое самоуправление Северная Ирландия. Вот и Россия в ее нынешнем виде с учетом интересов всех издавна заселяющих ее народов, должна строить сильное национальное государство. Не опоздать бы! И здесь так велики ошибки, прежде всего территориальные. Как бездумно ельцинский режим отдал Казахстану, Украине, Молдавии древнейшие русские земли, не заботясь ни о чем. Но Солженицын уверен, что эти территориальные заимствования еще боком обойдутся захватчикам. Он как бы даже с сочувствием говорит о ложном историческом пути, на который ступила Украина, отказавшись от натурального этнического объема: "удержать побольше, побольше территорий и населения и выглядеть "великой державой", едва не крупнейшей в Европе... (Когда Хмельницкий присоединял Украину к России, Украина составляла лишь пятую часть сегодняшней территории)... Отяжелительная ошибка ее - именно в этом непомерном расширении на земли, которые никогда до Ленина Украиной не были... Стратегическая ошибка в выборе государственной задачи идет постоянной помехой здоровому развитию Украины - непременно и вредоносно скажется: и в неорганичной соединенности западных областей с восточными, и в двоении (теперь уже троении) религиозных ветвей, и в упругой силе подавляемого русского языка, который доселе считали родным 63% населения". Как же прав в этом Александр Солженицын! Случайно, что ли, свои дневники, самые интимные, Тарас Шевченко писал на русском языке, оставляя "ридну мову" лишь для поэзии. Украина захлебнется в русскости, не сумев подняться до собственной имперскости. Так же и Литва проросла бы Россией, оставайся у нее в свое время на века все древние русские земли. Ее спас свой собственный этнический закуток. Вот и Украине бы в целях самосохранения самой отдать России все русские земли. Ну да ладно, как пишет Солженицын, "ребром выпрет". Да и России куда без Севастополя?

Так же гневно пишет Александр Исаевич и о Казахстане. Из всех других республик предлагает он постепенно вывозить русских, укоренять на русской же земле - тем более, что и так народу мало. "Однако из Казахстана, где казахов, со всеми переселенческими усилиями Назарбаева, всего 40%, а русских до 7 миллионов и еще же множество украинцев, две трети миллиона немцев, поляки - уезжать стыдно, это немощная капитуляция. Не большинству же бежать от меньшинства"...

А вот в Чечне то, что "три года благодушествовали самые знатные российские "правозащитники"...", когда шла настоящая этническая чистка русских,- это было преступление. И таких преступных шагов ельцинского режима - миллион". "Но выдающимся и необъясненным шагом было: после басаевского террористического налета на Буденновск в июне 1995 года - не только отпустить всю банду, но и - немедля затем добровольно отдать чеченам почти всю территорию, какую за полгода у них завоевали,- и опять начинать от исходной черты"...

Преступность - национальный позор. Деревня наша русская - национальный позор. Как можно продавать землю, когда она по закону принадлежит крестьянам?! Отдайте ее в надежные русские крестьянские руки... "Корневая, душевная связь народа с землей - это не товар биржевой, она дорога нам, как сама Родина и сама душа. И эта самая дорогая, корневая наша связь - под угрозой полного уничтожения".

Судьба средней школы, лучшей в мире,- национальный позор. Уничтожение армии - суперпозор. Так и озаглавил эту часть книги "Армия, разгромленная без войны". Что еще сказать? Везде показуха, фальшь, ложь. "А что не показное - это демографическое крушение, даже просто зловещее вымирание, и не всех росскийских народов, а преимущественно славянских... Именно этнические русские вымирают - и с каким темпом? Начиная с 1993 года перевес смертности русских над рождаемостью достигает миллиона в год... И разве наших речистых политиков - это вымирание волнует?.. Падение рождаемости у русских - также не виданное в мире... К середине ХХI века доля русских в Федерации составит уже меньше половины...

Быть ли нам, русским? - задается вопросом писатель. И связывает с вопросом: сохранится ли Православие в наше смутное время? Ибо прежде всего русский народ - православный народ, как считает Солженицын: "Именно православность, а не имперская державность создала русский культурный тип". Это уже давний русский спор - православный национализм и имперская государственность. По разному его решали и во времена Раскола, и во времена Петра Великого, и во времена Николая Первого, но как правило, не в пользу православного русского национализма. Но то были века - имперские. Держава была - имперская. Может быть, сейчас наступает время русского национализма? А с ним и великого национального государства? Не фальшивой республики Русь, а нынешней, да еще в будущем с прибавлениями славянских народов, да еще и Казахстаном, по-настоящему крепкого национального государства? К этому призывает своей книгой "Россия в обвале" Александр Солженицын.

Ибо при всем обвале из бесчисленных поездок по русской глубинке вынес писатель убеждение: "Нет, еще - не добиты люди. Еще - живы их глаза и помыслы. Еще - есть энергия добрых действий... Однако мы - не первый век живем, но уже 11 веков, и не первая эта проверка народа на выстойку - в этот раз против временщиков криминальной власти и той смрадной неразберихи, в какую они увязили жизнь России. Наперекор всему, как нам не дают дышать, - тяга к общественной справедливости и тяга к нравственной жизни нет, не загасли. И сила их - тоже убедительна"...

Потому и боятся до сих пор русской нравственной энергии все те не названные Солженицыным темные силы, все те не названные им "чужие люди", все не названные им пришельцы во власть, в чьих руках уже более половины экономики России. Так как же уберечься от их влияния? Умеют же они где надо - подыграть, а где надо - натравить. Считаю, что вся сложность взаимоотношений Солженицына и Шолохова на совести таких "советников". Какие-то личные пристрастия были и будут. Писатели - тоже люди. Но неужели Александру Исаевичу не ясно, что те "темные силы" не Федора Крюкова защищают? Надо будет - и за "Россию в обвале" так измажут грязью, как Шолохову не снилось. Ненавидят нашу православную душу и боятся одновременно. Как черти - ладана. Потому и вздрагивают при слове "русский", потому и обвиняют в неведомом фашизме, потому и мажут нас грязью. Отчетливо видит автор эту "мазутную полосу": "Скорозабывчиво затеяли ляпать тот фашизм и на всю Россию, главную силу, спасшую мир от Гитлера. За спиной слабых, хотя громких кучек русских националистов - ожидали какой-то грозной миллионной силы? Зазвенели обвинения от радикал-демократической образованщины, затем от иностранных радиостанций - в наступающем, уже все заливающем "русском фашизме", и замахали страшные крылья со страниц московских газет. Тут живо отозвался вдумчивый российский президент. В середине января 1995, тотчас за нашим позорным военным поражением в Грозном, сквозь кровь и стон гибнущего там населения и самих воюющих ...был созван в Москве... Международный Антифашистский Форум. И в февральском послании к федеральному собранию президент потребовал не прекращения кровопролития в Чечне, но прокуратуре и судам решительно защищать Россию от фашистской идеологии. Какой не было в России никогда - и совсем не она России угрожает... Припечатывать - по обстановке. Так и простая наша попытка защитить свое национальное существование от наплыва нетрудовой стаи из азиатских стран СНГ (какая европейская страна не озабочена подобным?) - фашизм!.. Да, непримиримые формы всякого, без исключения всякого на Земле национализма есть болезнь. И больной национализм опасен, вреден прежде всего для своего же народа. Но не за крайней гневливой бранью, а совестящим вразумлением можно и нужно обращать его в национализм строительный, созидательный. Без которого ни один народ в истории не выстроил своего бытия!"

Я подписываюсь под такими словами, уважаемый Александр Исаевич. Нам нужен созидающий строительный русский национализм для строительства нашей национальной России. Нам нужна ваша книга "Россия в обвале". Нам нужен лидер русского строительного национализма Александр Солженицын. Будьте им! Спуститесь с надмирных высот на ту русскую национальную почву, которая вам так дорога!

ЦИТАТНИК СОЛЖЕНИЦЫНА

Я называю новую книгу Александра Исаевича Солженицына "Двести лет вместе" цитатником отнюдь не в пренебрежительном смысле. Как мы помним, цитатником Мао пользовались сотни миллионов людей. Даст Бог, и новая книга известного русского писателя тоже обретет широчайшую аудиторию. Это во-первых.

А во-вторых, книга "Двести лет вместе" на самом деле похожа на цитатник. Думаю, цитаты из сотен источников составляют не менее двух третей книги. И цитаты подбираются одна точнее другой, источники подбираются - из самых весомых. Скрупулезность и дотошность при работе над текстом просто поражают. Нет привычного солженицынского широкого и вольного замаха. Нет его уверенных и категоричных суждений. Будто какой-то дамоклов меч подвешен над исследователем, и он перебирает слово за словом, цитату за цитатой, дабы никоим образом не попасть в сомнительное положение. Такова осторожность всемирно известного писателя, нобелевского лауреата. Какова же проблема, к которой можно подходить писателю такого ранга с подобной осмотрительностью? Будто первому идти по минному полю, когда каждую секунду можно подорвать свою репутацию на века? Он же на всю советскую систему смело замахивался, не очень-то сверяя свою семантику и не всегда точно проверяя данные, цитируемые им в том же "Архипелаге ГУЛАГ". Недаром кто-то назвал ту книгу сборником лагерного фольклора. Он же рискованно влез в антишолоховскую авантюру, не очень-то заботясь о своей репутации. Всему миру, начиная с пьесы "Пир победителей" и заканчивая воспоминаниями "Бодался теленок с дубом", он смело, напористо и непреклонно годами нес все свои истины как непреложное откровение, как истину в последней инстанции. И вдруг мы видим совсем другого, аккуратного даже в мелочах, крайне деликатного в семантике и в собственных заключениях академичнейшего исследователя, боящегося даже в деталях ошибиться. Что это за дуб, с которым повзрослевший теленок даже не рискует бодаться? Что же за тема такая, о которой надо говорить, лишь опираясь на сотни неопровержимых цитат? И прав ли Александр Исаевич, избрав подобный подход? Я думаю, что прав. Ибо тема его исследования - русско-еврейский вопрос. "Я не терял надежды, что найдется прежде меня автор, кто объемно и равновесно, обоесторонне осветит нам этот каленый клин". Пока не нашлось, а ждать уже у Солженицына нет времени. Дело не в том, что нет смельчаков ни с русской, ни с еврейской стороны, кто бы осмелился написать о русско-еврейской проблеме. Смельчаков - навалом. Как сам Солженицын пишет: "Не скажешь, что не хватает публицистов,- особенно у российских евреев их намного, намного больше, чем у русских". Но и русских блистательных умов было немало, от того же Державина, упоминаемого и щедро цитируемого Солженицыным, до Достоевского и Лескова, Булгакова и Розанова, Максима Горького и Шафаревича. Поэтому не соглашусь с Павлом Басинским, что "Работа Солженицына первая в своем роде книга писателя и историка..." По сути, эта проблема разбирается еще и в древнерусском "Слове о Законе и Благодати" митрополита Илариона, блистательно недавно переведенном Юрием Кузнецовым. Но все эти заметки и высказывания, статьи и книги русских мыслителей и писателей по еврейскому вопросу так или этак перекидывались как булыжники на ту или иную сторону баррикады. Поразительно, что сами писатели часто преследовали ту же цель, что и Солженицын: "стремились показать... погружались в события, а не в полемику", искали "возможные пути в будущее, очищенные от горечи прошлого", но ожесточенные баррикадники очень быстро превращали их труды в свое оружие. Солженицын сам же и описывает, как это происходило с работами по еврейскому вопросу Гавриилы Державина: "За свои наблюдения в Белоруссии, выводы, за все его "Мнение"... - Державину припечатано "имя фанатического юдофоба" и тяжелого антисемита... А между тем - никакой исконной предвзятости к евреям у него не было, все его "Мнение" сформировалось в 1800 году на фактах разорения и голода крестьян, и направлено оно было к тому, чтобы сделать добро и белорусскому крестьянству и самому еврейству..." Но если ты приводишь разоблачающие евреев факты, если, как пишет Солженицын: "Державин нашел, что пьянством крестьян пользовались еврейские винокуры",- если считаешь, что "еврейские народные учители... внушили евреям глубокую ненависть ко всякой другой религии", значит нет тебе никакого оправдания. Как бы ты при этом ни пробовал осмыслить возможность дальнейшего мирного существования в России этого "по нравам своим опасного", но данного нам по "Всевысочайшему Промыслу" народа, ты будешь заклеймен в лучшем случае как ксенофоб. И потому вся осторожность Александра Исаевича может быть понята и оправдана, цель-то чересчур важна очистить поле для взаимного диалога. Но и эта осторожность может оказаться напрасной. Может оказаться абсолютно прав обозреватель "Известий" Александр Архангельский, утверждая, что независимо от того, какой окажется книга Солженицына: "может быть верной, а может быть - глубоко ошибочной",- все равно лучше было бы, "чтобы Солженицын эту книгу не писал". И даже не читая книгу, публицист из либеральных "Известий" выносит приговор: "своим двухтомником Солженицын гвоздя не забил". То есть никаким примирителем, никаким сапером, по образному выражению Павла Басинского, разминирующим минное поле этой труднейшей, острейшей, но и необходимейшей темы для наших разгоряченных либералов Александр Солженицын не стал.

Но ведь не вышла еще и наиглавнейшая вторая книга, где писатель идет по самому минному полю: от революции и до самых недавних дней. Да и первая всерьез еще не прочитана, но уже либеральные издания отвергают саму идею мирного диалога. Как тут быть? И зачем было браться за разминирование? И не станет ли книга для кого-то новой миной? И зачем писателю на старости лет так уж было нужно влезать в опаснейшую для репутации тему? Ведь обольют же грязью, не пожалеют, несмотря на всю осторожность, точность и максимальную объективность. Вот уже и возникло мнение, что Александр Исаевич поторопился издать подготовленный еще лет пять назад двухтомник по еврейскому вопросу, свою первую научную книгу, заготовленную чуть ли не для посмертного издания, из-за нынешней публикации каким-то крутым патриотом якобы принадлежащего Солженицыну обширнейшего и обжигающе острого очерка-исследования "Евреи в СССР и в будущей России", оригинал которого якобы находится в Пушкинском доме. И дабы опровергнуть этот очерк, пришлось поторопиться с книгой. А может, этим провокационным вбросом острейшего опуса хотят лишить и самого Солженицына и его серьезнейший двухтомник права на роль равновесного исследователя, права на роль объективного историка, излагающего то, как реально развивались русско-еврейские отношения? Еще не прочитав, подкладывают мину под саму возможность объективного исследования темы. Сам Александр Исаевич по поводу публикации очерка "Евреи в СССР и в будущей России" под его именем именно накануне выхода его исследования сказал: "Это хулиганская выходка психически больного человека... Он рядом с собственными "окололитературными" упражнениями влепил опус под моим именем. Ситуация настолько вываливается за пределы цивилизационного поля, что исключает какой бы то ни было комментарий..." А его же собственная задача: помочь осознать "обеими сторонами: и своего прошлого, и самих себя... Нужно терпеливое взаимопонимание. Я вижу такую массивную грубость в подходе к этому вопросу у многих русских публицистов... Ну, и еврейских высказываний я привожу тоже достаточно много резких и неприязненных по отношению к русским. Я думаю, что если все это разложить, чтобы было видно, - то люди сами прочувствуют, поймут, опомнятся, сдержатся, будут искать эти добрые пути..."

Вот и надо закрепить это поле для разминирования сейчас, пока еще не налетела оголтелая волна неприятия, что крайне важно для будущего развития общества. Поэтому мы в газетах "Завтра" и "День литературы", готовя будущее плодотворное обсуждение всего двухтомника, решили высказаться - и сразу сейчас, после первого прочтения первой книги, дабы немедленно застолбить площадку для серьезного разговора. Может быть, поначалу и выпущен только первый том, а не два сразу, чтобы открыть, наконец, эту тему для открытого обсуждения нормальными людьми, снять надоевшее и левым и правым мыслителям одно из последних табу на дискуссии и обсуждения, не боясь приговора некоего "прогрессивного общества"? Промежуток между выходом томов - это пауза для размышления. Подготовка к возможному прорыву в наших сложных взаимоотношениях. Не случайно Александр Солженицын переносит свой главный удар не на евреев, чечен, украинцев или русских, а на либералов, делая именно их ответственными за постоянное, уже столетнее, разжигание в обществе еврейского вопроса. "Тут надо сказать вообще, что еврейский вопрос очень часто использовали политики, в том числе и либералы. Они использовали его нарочно, для обострения борьбы с самодержавием, рассматривали еврейский вопрос как фигуру в игре. Так и большевики... Ленин дал задание привлекать еврейских людей... на занятия мест чиновников... Благодаря этим ленинским маневрам, евреи оказались в чиновничьем аппарате глубоко и широко..."говорит Солженицын в своей беседе в "Московских новостях". То, как нынешние либералы уже в борьбе с советской властью в годы перестройки на всю катушку использовали еврейский вопрос, делая из микроскопической игрушечной группировки "Память" всемирное пугало, обозначая в массовых газетах и по телевидению чуть ли не якобы точные даты грядущих погромов, а ныне раздувая абсолютно мнимую угрозу массового фашизма в России. - у всех наших читателей на виду. Думаю, об этом будет сказано и Солженицыным во втором томе.

Александр Исаевич старается внимательно рассмотреть в книге "Двести лет вместе" всю историю совместной жизни русских и евреев в одном государстве, не обходя ни проблему массового спаивания крестьян, ни все случаи погромов, ни активного участия евреев в революционном движении, ни черту оседлости, ни дезертирство еврейских юношей в годы Первой мировой войны. Именно что - все беды и победы с обеих сторон. И впервые в своей жизни он не категоричен и не однозначен, гибок и подвижен.

Вот один из примеров: "Более чем двухтысячелетнее сохранение еврейского народа в рассеянии вызывает изумление и уважение (да, да поддакивает одна сторона.- В.Б.). Но если присмотреться... это единство достигалось давящими методами кагалов, и уж не знаешь, надо ли эти методы уважать за то одно, что они вытекали из религиозной традиции. Во всяком случае, нам, русским,- даже малую долю такого изоляционизма ставят в отвратительную вину (конечно, конечно - поддакивает другая сторона.В.Б.)..."

И так в каждом вопросе: автор старается показать все стороны любого события, явления, преступления. И постоянно сравнение ограничений еврейства в России с ограничениями русского крестьянства. У последних ограничений и в царское, и, как мы увидим, в советское, время было гораздо больше. "Евреи в России от начала имели ту личную свободу, которой предстояло еще 80 лет не иметь российским крестьянам. И парадоксально: евреи получили даже большую свободу, чем русские купцы и мещане..." Он всегда поддерживает расширение прав евреев в России, но в споре обездоленных крестьян и еврейских виноторговцев в восемнадцатом-девятнадцатом веках он безусловно на стороне крестьян. Хотя и добавляет, что безжалостные еврейские вымогатели-шинкари были очень выгодны помещикам. Да и вообще, отмечает автор, во все времена, как правило, российская знать умело использовала еврейских управляющих, казначеев, шинкарей и так далее для эксплуатации своего же крестьянства. Так нагнеталась в народе почва для будущих погромов. Евреи своей инакостью становились проблемой для всех правителей России. И каждый из царей, из высших правителей государства стремился решить эту проблему с выгодой для государства. И для всех своих подданных.

Может быть, наиболее жестко отвергает Александр Солженицын распространяемую ныне либералами мысль, что евреев осознанно не допускали до земли и они вынуждены были заниматься торговлей и финансами. Солженицын подробнейше описывает более чем сто лет продолжающуюся попытку руководства России посадить евреев на землю, показывает, какие огромнейшие деньги выдавались под этот проект, деньги, которые и не снились простым крестьянам. И все впустую. Искоренение еврейских винных промыслов - тоже впустую. И уже перечислив множество указов и положений, конкретные денежные суммы, выдаваемые царскими правительствами в течение долгого времени на еврейское земледелие, в конце концов писатель признает их провал и удивляется невежеству нынешних еврейских публицистов, не желающих знать о мерах по решению этого вопроса: "Прошло полтораста лет. И за забытою давностью даже просвещенный ученый физик формулирует тогдашнюю еврейскую жизнь так: "Черта оседлости в сочетании с запретом(!) на крестьянскую деятельность". А вот историк-публицист М.О.Гершензон судит шире: "Земледелие запрещено еврею его народным духом, ибо, внедряясь в землю, человек всего легче прирастает к месту". Так детально и подробно по каждому вопросу. Лишь изредка врываясь в объективную хронику своими личными оценками. На мой взгляд, книга эта явно не антиеврейская, хотя предчувствую немало оголтелых публицистов, узревших в этой книге скрытый оскал лютой ненависти к евреям и вообще к чужакам. На мой взгляд, книга эта явно не антирусская, хотя и тут найдется немало ура-патриотических бойцов, обнаруживших, что писатель "с головой продался мировому еврейству". Все это будут натяжки и беспредметные злобствования. Серьезные противники книги будут спорить с Александром Исаевичем о другом.

После прочтения книги целиком видишь ее державную направленность. В царствовании всех русских императоров автор ищет прежде всего те моменты, которые были направлены на развитие державы, на укрепление ее силы, ее порядка. Из главы в главу, настойчиво, закрепляя свои позиции обильными цитатами, он опровергает наше передовое прогрессивное мнение об антисемитской политике русских царей. Доказывает более чем убедительно, что именно царское правительство всегда стояло против погромов и изыскивало любые меры по предотвращению их. Именно российское правительство всегда было заинтересовано в обрусении еврейства и в слиянии его интересов с интересами государства. По существу, шла борьба за свободное гражданское российское еврейство против еврейства, загнанного в жесткие условия кагальных правил. За ассимиляцию, но с стремлением служить России. В противовес этому часто звучало из уст лидеров евреев: "Я (русским патриотом) стану только тогда...", и далее ставятся те или иные условия. Приводит автор и цитату современного еврейского писателя из Израиля, как бы отвечающего с учетом всего уже государственного опыта Израиля: "Матери-Родине условий не ставят. Ее любят безоговорочно без кондиций и предварительных условий... Эта программа - Любовь при условии! выдерживается русско-еврейской интеллигенцией на редкость последовательно на протяжении 100 лет..." Приводит явно с одобрением позиции израильского публициста. Так цитатно и выражает свою позицию в книге Солженицын почти по всем вопросам. И что еще заметно - часто споря с отечественными либеральными еврейскими публицистами, он противопоставляет им мнение публицистов из Израиля. Российским евреям в России часто не хватало той государственности взгляда, которую приобрели израильские евреи. И потому воевать с этой книгой писателя будут прежде всего не евреи как таковые, не русские как таковые, а антигосударственники любых национальностей, увидевшие в ней не проблему русско-еврейских отношений, а поддержку российской державности по всем ее важнейшим направлениям. И именно в интересах российской державности было скорейшее освобождение крестьянства, чему противостояло освобожденное от государевых служб вконец разложившееся дворянство. В интересах державности было и привлечение на свою сторону ассимилированного российского еврейства...