Консорт Ее

Глава 17

Спохватившись, Лиза махнула рукой и купол рассыпался некрупным крошевом, застучав по фургону и асфальту. Послышался взвизг, а потом звук шагов по боковой стенке фургона, который сейчас являлся крышей.

— Елизавета Егоровна? — подала голос Анна, заглядывая в проем.

— Спускайся, я боюсь его поднимать, — сидя на коленях перед бессознательным телом, ответила госпожа.

— Привет, — поздоровалась Светлана Сергеевна, когда лекарь спрыгнула внутрь.

— Здравствуйте, — ответила та, — вы…

— Я подожду, — перебила Анну императрица, — его состояние намного хуже моего.

Главный лекарь быстро присев рядом с Сергеем, провела стандартные пассы руками, удивленно вскинув брови.

— Странно, что он до сих пор живой… Голова лишь немного рассечена, а вот телу досталось больше, у него пробит желудок. Как он до сих пор не умер от геморрагического шока…

Елизавета прижала окровавленную руку ко рту, чтобы не зарыдать. Лекарь, проведя быструю диагностику, начала восстановление повреждений. Не прошло и трех минут, как она встала и направилась к императрице.

— Его жизни ничего не угрожает, теперь займемся вами, — Анна Викторовна присела рядом и начала диагностику.

— Спасибо, — еле слышно произнесла госпожа и не смогла сдержаться — по ее щекам медленно и тихо побежали ручейки слез.

— Вы же знаете, я для вас все, что в моих силах, сделаю, — лекарь даже повернулась в сторону Елизаветы.

— Я правильно понимаю, что это отказ, — голос Светланы Сергеевны звучал тихо и спокойно, но Елизавета напряглась. Она не надеялась на продолжение того разговоратак скоро, как и на крайне неудачный вопрос, на который у нее просто не было «правильного ответа».

— Я… я… я… — отказать императрице ей не позволяла ни совесть, ни воспитание. Однако и согласиться отдать ей человека, который был дороже собственной жизни, она тоже не могла.

— Так я и думала. Отложим пока этот разговор, — и, обращаясь к лекарю, — вам по силам поставить нас на ноги без привлечения лекарей из госпиталя?

— Да, но, — Анна замялась, — я после недельной смены, мои запасы маны крайне ограничены.

— Меня интересует не продолжительность, а анонимность. В связи с текущей ситуацией мне бы не хотелось ехать в больницу.

Анна лишь кивнула, не смея возражать такой пациентке. А вот императрица продолжила:

— Лизочка, ты же не против, чтобы я погостила у тебя некоторое время?

— Конечно нет, — быстро ответила та, — но как мы…

— Ника, — Светлана Сергеевна посмотрела крайне серьезно на конвоиру, — мне необходима защита, а довериться я могу только вам с вашими знакомыми. Вы не откажете мне в сопровождении и охране?

— Служу Империи, — выпалила конвоира, прижав кулак к левому плечу, но продолжая стоять на ногах.

— Тогда попросите передать моему сыну, чтобы приехал навестить меня в центральной больнице. И чтобы взял что-нибудь из любимого. Он поймет.

— Будет сделано, — быстро ответила Ника и, нажав несколько клавиш на наруче, начала связываться с Аней и Яной.

Скорая подъехала ровно в тот момент, когда мой желудок пытался безуспешно переварить влившуюся в него кровь и исторг содержимое на колени госпожи. Но сирена отвлекла ее от испачканных ног и она не проронила ни слова.

— Как мы доставим сюда носилки? — поинтересовалась Анна Викторовна, глядя на не слишком широкий проем, — и как их потом достанем?

Вопрос не был обращен конкретно ни к кому, поэтому все, кто был в сознании, задумались. Елизавета Егоровна, до этого думающая о чем-то своем, быстро поднялась и направилась к концу фургона. Сделав четыре резких движения и заморозив все навесы, скомандовала конвоире:

— Ника, попроси всех от этой части машины отойти подальше. Во избежание…

Кивнув, та сразу же обратилась к охранявшим нас девушкам. Подав сигнал, что все выполнено, сама чуть посторонилась. Тогда госпожа выставила две руки и, создав ураган, выбила дверь. То ли она не рассчитала сил, то ли замороженные крепления были слабее, чем предполагалось, но дверцы вылетели с такой силой, что убили бы любого, кто стоял на их пути. К сожалению, просчет еще был и в том, что дорога находилась под спуск и почти реактивный снаряд, который должен был лететь строго прямо, зацепившись углом за асфальт, изменил траекторию своего движения и влетел в припаркованный недалеко розовый автомобиль.

— Ну что за пи… — оборвала она себя на полуслове, и уже обращаясь к Анне, — я все возмещу. Прости.

Не успела лекарь и слова сказать, как в проход от одного из боков упало пол девушки. Причем разрезана она была вдоль, наглядно показывая, как устроено тело человека. Госпожа держалась, сколько могла, но это был предел, так что ее вырвало прямо на труп (а точнее полутруп) неизвестной.

Девушки из скорой тут же появились в проеме и начали транспортировку наиболее пострадавших: меня и Светланы Сергеевны.

— Может, вначале ей как-то… — Ника понимала, что помочь половине девушки уже нельзя, но совесть просила хоть что-то сделать.

— Это нападавшая, — отозвалась Аня, — ее щит настиг, видимо, когда она пыталась приблизиться к автомобилю. Так что ей помощь уже не нужна.

— Стоять! — крикнула конвоира, отчего замерли все, даже лекари.

— Нам нужно торопиться, до полного исцеления далеко и я не хочу, чтобы ни Сергей, ни императрица не перешли к критическому состоянию, — аккуратно произнесла Анна Викторовна.

— К фургону подходят только лекари из скорой. Сопровождаю их я, Аня и Яна. Остальным приближаться запрещено, — пояснила свой приказ Ника.

— Но, — попыталась возразить главная «Астры» и, видя, что Светлану Сергеевну спокойно заносят в кабину скорой и она не меняет приказов, вынуждена была согласиться со столь странным указанием.

Очнулся от непонятных звуков — рядом кто-то бубнил. Открыть глаза удалось со второй попытки, из-за яркого света в помещении первая с треском провалилась. Я находился на кушетке в лазарете своей госпожи. Рядом со мной, на другой кушетке, восседали две прекрасные девушки, которые что-то бурно обсуждали. Елизавета и Клавдия Егоровны были одеты в стандартные для данного отделения белые х/б костюмы. Я же, лишь накрытый простыней, был полностью нагим. Осмотрев комнату и присутствующих, обратил внимание, что слух немного пострадал. Видимо, были какие-то повреждения, которые не успели толком восстановить, но звук шел сквозь пелену. Создавалось ощущение, что я нахожусь под водой, настолько искажались фразы. Однако обе быстро затихли, когда заметили, что я пришел в сознание.

— Он наконец-то очнулся! — только из-за повышенного тона Клавдии я смог разобрать смысл фразы.

— Ура! Я его сейчас… — что было сказано дальше я не понял, но госпожа начала вставать и приближаться ко мне.

Склонившись надо мной и мило улыбнувшись, она практически настигла своими губами моих. Оставив лишь миллиметр или полтора для ответного движения, как подтверждение, что я этого тоже хочу. Я ее не разочаровал, быстро сократив это расстояние. От наслаждения таким вкусным поцелуем, оба зажмурились, но вскоре мне пришлось раскрыть глаза от удивления. Накидка слева начала медленно подниматься и не трудно было догадаться, чья рука устремилась к моему хозяйству и с какой целью, тем более, что ниже пояса простынь давно уже выглядела натянутой, как палатка. Очередная волна удовольствия заставила целоваться более страстно, однако притупила бдительность и реакцию…

Никто из нас троих не услышал тихого скрипа открывающейся двери, как и не заметил фигуру в черном балахоне. А спустя еще секунду Клавдия, лишь на мгновение намного сильнее сжав мое естество, полностью расслабила руку и рухнула на пол рядом с кушеткой. Госпожа от неожиданного звука чуть дернулась, прекращая наш поцелуй, и сразу же захрипела, потому, как одна за другой три темные стрелы пронзили ей горло, пробив его насквозь и прочно застряв там. Ее предсмертный взгляд, полный леденящего ужаса, был уставлен на девушку, которая одной рукой скинув капюшон, легкой походкой направлялась к нам. По дороге к кушетке Алена из потайного кармана аккуратно достала небольшой церемониальный нож с изогнутым лезвием и, повернув его обратным хватом, рукоятью нанесла серию ударов в живот и лицо Елизавете, от чего та отлетела на пол и больше не шевелилась.

Парализованный от ужаса я лишь наблюдал за тем, как без доступа кислорода госпожа из последних сил пыталась безрезультатно отражать удары, пропуская вначале каждый третий, а затем и каждый второй удар, пока ее глаза не закатились и она, уже не осознавая, что происходит, просто медленно махала перед собой руками. Перед последним и самым сильным ударом Алена остановилась, наслаждаясь моментом и хищно улыбаясь, и сразу, как ноги Елизаветы начали подкашиваться, отвела руку и полуприседая, нанесла мощнейший удар в живот. Хруст ломающихся ребер заполонил голову, нагоняя еще больший ужас, чем был до этого, но выводящий из иррационального ступора и заставляющий двигаться. Я успел лишь спрыгнуть с кровати, как тонкая, но очень сильная рука, развернула меня на сто восемьдесят градусов, а церемониальный нож проткнул глаз и продолжил движение дальше, пока не уперся крестовиной в мою глазницу. Сознание ретировалось из тела…

— Вы еще не ушли⁈ — прозвучал полу-вопрос, полу-утверждение.

— А ты так спешишь от меня избавиться? — Анна Викторовна постаралась ответить без улыбки, но у нее не вышло.

— Нет! — резко среагировала Марина, — просто вы должны были уже спать, восстанавливая ману, и я не ожидала увидеть вас в ординаторской. Тем более, что у меня к вам есть разговор.

— Давай отложим его на завтра. А на счет сна — я и собиралась лечь, да ты зашла.

— Прям тут⁈ — у лекаря открылся рот.

— А ты думаешь, что пока у нас императрица в медпункте, я отсюда куда-нибудь уйду? — ответила Анна вопросом на вопрос.

— А-а-а-а, — только и смогла протянуть Марина.

— Иди и следи за ее состоянием. Как только очнется — сразу меня буди, — и с этими словами улеглась на старенький скрипучий диван и укрылась пледом.

— Приятных снов, — тихо сказала лекарь и, уже развернувшись, заметила яркий свет из-под двери. Пришлось выходить из ординаторской чуть громче, но намного быстрее, чем планировалось, чтобы выяснить, что происходит с освещением.

Мое пробуждение было тяжелым. Тусклый свет лился в светлое помещение, излишне не тревожа зрение. А вот когда я резко поднялся, пытаясь разобраться, где нахожусь и что происходит, острая боль прострелила спину слева. Вернувшись в прежнее положение, попытался успокоить дыхание и сердцебиение. Щипок по ноге доказал, что я не сплю. Может, предсмертная галлюцинация? При ней чувствуется что либо? Для упрощения диагностики был вынужден прикрыть глаза, так как боль не утихала. Из-за этого концентрация немного сбивалась и проверка, как и лечение, происходили немного дольше. Комнату ненадолго озарил достаточно яркий свет, исходящий от меня. Следом стоило бы осмотреться, чем я и занялся. Просторная комната, шкаф с медицинскими инструментами в углу, куча датчиков с экранами в изголовье. Знакомая мне палата, — констатировал я и облегченно выдохнул. Кушетка, которая была слева от меня, стояла пустой. А вот справа явно кто-то лежал, но при таком освещении опознать девушку, не подходя близко, было затруднительно. Пока я размышлял, нужно ли подходить или нет, так как варианта было всего два, в мои размышления ворвался страшный звук, который исходил от меня. «Бр-р-р-р-р» — разнеслось по палате с небольшим эхом. Дверь чуть скрипнула и в дверь ворвалась Марина. Она быстро осмотрела палату, а после тихим шагом подошла ко мне и крепко обняла.Я уже сидел на кушетке и был выше нее. Она подняла ко мне глаза и тут же отпрыгнула, как ошпаренная.

— Извини, извини, — она быстро тараторила, — как твое самочувствие?

— Все хорошо, — успокоил я ее.

— Здорово, — закричала Марина и снова прижалась ко мне с удвоенной силой.

— Можно чуть тише, — голос был хриплым, но по реакции лекаря не трудно было догадаться, кто лежит рядом.

— Извините, что разбудила, — ответила Марина и поклонилась в спину говорившей.

— Ты не причем. Я еще от его лечения проснулась. Поесть бы, — и попыталась привстать на руках.

Не представляю, насколько сильной была боль, но самая крепкая архимаг империи скривилась так, что страшно было смотреть, а из глаз брызнули слезы. Стон, сорвавшийся с ее губ, был быстро прерван ударом спиной об кушетку, на которую она упала, когда дрожащие руки не смогли выдержать такой неожиданной нагрузки. Дальше только тихий хрип вырывался изо рта, когда грудь вздымалась от вздохов. К ней сразу же бросилась Марина, пытаясь быстрее снять эту боль и заставить Императрицу дышать ровно и спокойно. Постепенно хрип начал чередоваться с нормальными выдохами, а после и совсем пропал. Лекарь, сходив к шкафу, достала оттуда пачку салфеток и принесла Светлане Сергеевне, поставив рядом на столик. Та в благодарность лишь еле заметно кивнула, но этого в данной ситуации было более, чем достаточно.

— Вам пока лучше не есть, да и вообще, не двигаться. Такие сильные повреждения я залечить еще не могу, не хватает образования. А Анна Викторовна была с вами до грани потери сознания, так что пришлось отправить ее отдыхать, восстанавливать запас маны, — и в процессе разговора аккуратно обтерла от выступивших слез щечки Императрицы.

— Но ведь у вас есть еще один лекарь, — прохрипела-просипела архимаг, причем тон не выражал вопроса, а скорее был констатацией факта.

— Нет, мы един… — Марина запнулась, увидев, куда направлен взгляд Светланы Сергеевны.

Даже если Императрица еще не в курсе, на что способен Сергей, то она должна была узнать в ближайшее время. А если исходить из ее фразы — она знает и готова опробовать «экспериментальное» лечение.

— Я должна сначала вас осмотреть, — лекарь выкатила из-за шкафа небольшую ширму на колесиках и поставила между мной и второй пациенткой.

Светлана Сергеевна, аккуратно подняв руку, отдернула простынь, закрывающую ее до пояса. Перед глазами Марины предстало синее тело с фиолетовыми разводами и даже при том, что она уже видела повреждения Императрицы, ее все равно передернуло от увиденного. Поставив руки ладонями вниз, она начала диагностику, которая заняла не больше минуты. После, прикрыв простыней архимага, она отодвинула ширму.

— Сереж, ты мне не поможешь?

— Конечно, — я предполагал такое развитие событий и был ничуть не удивлен предстоящим вопросом.

Пока я спускался с кушетки под внимательными взглядами присутствующих дам, Светлана Сергеевна обратилась к лекарю:

— Может, пока проходит лечение, вы оповестите поваров?

— Но нужно следить за вашим исцелением, ведь… — она запнулась на полуслове, наблюдая, как Императрица откидывает свою простынь, обнажая упругую женскую грудь с большими ареолами и торчащими сосками, и слова сами собой потеряли всякий смысл.

— Я предупрежу людей, прием пищи будет не позднее получаса, — Марина все поняла и пыталась быстро покинуть палату, хоть на секунду и задержалась, сверкнув злобным взглядом.

Однако когда я приблизился к своей будущей пациентке, обернув простынь вокруг талии, Марина явно начала нервничать и какие-то инстинкты заставляли ее задерживаться как можно дольше в данной палате. Я же лицезрел крупные достоинства третьего размера и слишком долго задержал на них взгляд, от чего вызвал еле заметную улыбку на лице Императрицы.