Консорт Ее

Глава 20

Елизавету Егоровну судьба не приводила раньше на эту кафедру, поэтому увидев женщину лет тридцати она никак не ожидала. Так же выбивался из рамок сознания ее «рабочий» костюм, состоящий из полупрозрачной блузы и короткой, чуть выше колена, юбки. Не так себе представляла госпожа руководителя, ответственного за обучение всех лекарей.

— Нет. Я по другому вопросу. Я бы хотела у вас учиться, — чуть задумавшись, ответила Лиза.

— По поводу приема на нашу специальность вам лучше обратиться на первый этаж в приемную — поступление оформляется в кабинете сто два. Если же вы еще не зачислены, вам нужно обратиться в административный корпус…

— Да, я знаю, — с небольшим раздражением ответила Елизавета Егоровна, — наверное, я неправильно выразилась, мне нужно несколько частных уроков. Я готова хорошо за них заплатить!

— Мы входим в пятерку самых лучших вузов Российской Империи, — ровным, но холодным, тоном произнесла сидящая молодая девушка, — мы не занимаемся обучением кого попало. И деньги тут ничего не решают.

— Да ты знаешь, с кем вообще общаешься⁈ Кому ты дерзишь⁈ — сдали нервы у госпожи.

— Если вы пришли сюда по блату, то вы ошиблись дверью. Ректор находится на первом этаже. Однако! Я сомневаюсь, что она согласиться вас устроить в наше заведение, так как репутация намного дороже ваших паршивых денег. А теперь пошла вон из моего кабинета! — и с этими словами, махнув рукой перед лицом, маг создала воздушный щит размером на всю комнату и начала буквально выдавливать Елизавету из своего кабинета.

— Ну, держись, сучка! Зря ты это все затеяла! Ты! Ты пожалеешь об этом! — кричала госпожа, но ничего со столь мощным щитом поделать не могла и вынуждена была покинуть заведующую.

Но сдаваться так просто бессмысленно, а терять покой и сон — болезненно, поэтому Лиза направилась к ректору университета. Прошло столько лет после окончания ВУЗа, но она каждый год дважды наведывалась сюда, чтобы поблагодарить Нину Федоровну за обучение, заботу и теплоту, с которой та отнеслась к двум девочкам, которые, будучи ее подопечными, неожиданно стали сиротами. И пусть обиды сестры помешали устраивать добрые посиделки втроем, в день преподавателя и Рождество Елизавета приезжала в университет, везя с собой бутылочку отличного шампанского и хорошую коробку конфет. И зная, сколько добра сделала эта добрая и мудрая женщина, госпоже до конца не хотелось просить ее о чем либо, считая, что она и так сделала для них с Клавдией гораздо больше, чем должна была вообще.

— Нина Федоровна, можно? — задала вопрос Лиза, как только зашла в небольшой, но очень уютный кабинет.

— Привет, Лизочка, проходи, конечно, ты за своей сестрой? — казалось, за последний год ректор стала еще старше, что немного смутило госпожу.

— Нет, я по вопросу… Клавдия здесь?

— Давай отвлечемся на секундочку… Ты зачем сюда приехала?

— Мне нужно несколько частных уроков, — потупив взор, ответила Елизавета.

— Частных уроков? Тебе? Ты была лучшей на курсе! Получить шестигранник, украшенный двумя стихиями — предел мечтаний любого архимага! — Нина Федоровна даже немного привстала, насколько сильные ее охватили эмоции.

— Да, но… Мне нужны уроки по лечебной и… — договорить госпожа не успела, так как дверь в кабинет ректора распахнулась и туда заглянул прилизанный мужчинка лет пятидесяти.

— Вы меня искали? — поинтересовался он.

— Да, Вась, тут дела нарисовались. Вначале позови мне Ирину со второго этажа, а там — будет видно, — загадочно улыбнулась Нина.

Мужчина только успел закрыть дверь, как тут же в нее постучались и на пороге кабинета появилась хамовитая девушка, вытурнувшая из своего кабинета Елизавету Егоровну.

— Вызывали? — злобно косясь на посетительницу, поинтересовалась та.

— Да, Ирин. Я хотела бы с тобой кое-что обсудить, — Нина Федоровна, не смотря на негативный настрой гостьи, вела себя крайне учтиво.

— По поводу нее, — Ирина кивнула в сторону Лизы, — нам нечего обсуждать. Я сказала ей «нет», а то, что ответ ее не устроил — извините, не мои проблемы.

— Ты помнишь, я тебе как-то рассказывала о замечательном архимаге, у которой была не только склонность к обучению, а так же тяга и ответственность перед такой, я не постесняюсь, огромнейшей силой?

— Разрешите неофициально? — Ирина приблизилась к ректору и, не смотря на присутствие посторонних, оперлась кулаками на стол.

— Разрешаю, — миролюбиво кивнула Нина.

— Я решила, что это сказки. Все-таки в тот вечер вы слишком много выпили и…

— Нет, я говорила лишь то, что наблюдала в течение пяти лет обучения вот этой милой девушки, — ректор указала рукой на стоящую в углу Елизавету, — и я не преуменьшу, если скажу, что ее сила, возможно, не только не уступает нашей Императрице, но она даже сильнее!

— БОЛЬШЕ НЕ СМЕЙТЕ ПРИ МНЕ ПОВТОРЯТЬ ПОДОБНОГО! — зло окрысилась Ира, глядя прямо в глаза собеседнице.

— А то, что по слухам она будет следующей Императрицей и это неофициально подтверждает сама Светлана Сергеевна, тебя не смущает? — фраза была сказана без агрессии, но Ирину как будто обухом по голове стукнули, отчего она вся ссутулилась и сжалась, чтобы как можно меньше пространства занимать в комнате.

— Но… Она же… — из заведующей кафедрой перед ректором появилась неопытная девчушка, слишком неуверенная в себе и своих поступках, как тогда, когда Нина Федоровна поставила ее на столь ответственный, но заслуженный пост.

— Кроме ее поведения, — осуждающий взгляд упал на Елизавету Егоровну, отчего теперь той пришлось сжиматься в еле заметный комок от стыда, — есть другие нарекания? Или ты сможешь провести ей несколько частных уроков?

— Нет. Извините, — хорошо, что Ирина смотрела в глаза Нины Федоровны и не видела, как у госпожи загорелись глаза практически адским пламенем, готовым испепелить все живое в радиусе километра.

— Возьми себя в руки! — грубо гаркнула ректор и Елизавета Егоровна вмиг растеряла свою ярость, — Ирина, не могла бы ты объясниться? Я ведь знаю, что ты уже брала одного архимага к себе в личные ученики?

— Да и это был, — заведующая кафедрой тяжело вздохнула, — полнейший провал. Я много времени потратила на основы, на объяснения, на обучение. Но предрасположенность к магии слишком сильно влияет на потоки и при том, что мы к тому моменту прозанимались чуть больше полугода, за одну неделю начинающий маг жизни смог налегке переплюнуть обучающегося архимага. Она просто потратит зря свои деньги и время.

— Я буду стараться! Я буду лучшей! Вы просто не понимаете, у меня есть для этого не только желание, но и сильная мотивация! — госпожа последнюю фразу выкрикивала чуть ли не плача.

— К моему сожалению, — Ирина говорила искренне, так как,понаблюдав немного за странной девушкой, посетившей сие заведение, она сделала правильные выводы на ее счет, — это ничего не меняет. Вы не сможете обмануть природу. Простите.

Видя, как медленно, но все чаще, начинают вздрагивать плечи Елизаветы Егоровны, ректор быстро поблагодарила за консультацию Ирину и отправила ее заниматься своими непосредственными обязанностями, а сама подошла к госпоже и крепко ее обняла. Госпожа лишь раз всхлипнула, а затем ее щечки намокли от ручейков слез, но даже сквозь всхлипы и рыдания, упав на колени перед Ниной Федоровной, она еле слышно продолжала твердить:

— Мне надо. Мне очень надо…

Ректор впервые видела Елизавету в таком отчаянии и даже не сразу сообразила опуститься к ней, чтобы успокоить, но тут дверь дамской комнаты отворилась и Клавдия поспешила на помощь сестре:

— Не переживай, — рука быстро легла на голову госпожи и начала ее гладить, — все будет хорошо. Это просто одно из его побочных свойств. Его либо ненавидишь, либо любишь всем сердцем. Но ты сильная, ты сможешь справиться. Мне нужно многое тебе рассказать…

— Я из-за тебя поссорилась с Императрицей, — на секунду Елизавета даже перестала плакать, — нам действительно нужно поговорить. И ты расскажешь о Сергее абсолютно все. Иначе…

— Что? Ты меня убьешь? — Клавдия беззлобно улыбнулась, — тебе придется встать в очередь.

— Нет, — ручейки щек вновь наполнились слезами, но взгляд госпожа не отвела, — я тебя возненавижу. Ты… Й-й-ха! — и крепко прижала руку к животу.

— Твоего ж бать… Ты с ним… — еле слышно проговорила Клавдия.

— Я так понимаю, вы должны мне многое объяснить, девочки, — медленно и задумчиво произнесла Нина Федоровна.

Мы с Димой пришли в столовую последними, когда все остальные мужчины уже приступили к обеду. На нас демонстративно никто не обращал внимания и я даже рад был такому повороту событий, а вот мой новоиспеченный друг был совсем другого мнения.

— Приятного аппетита, — во весь голос сказал он и начал движение к свободному месту.

— Спасибо, аналогично — я был единственным, кто ответил, но тем больше данная ситуация вызывала у меня улыбку.

— Откуда ты взялся? — шепотом спросил я, когда мы уселись за стол. Хорошо, что свободные места были только рядом и мне никто не мешал Диму спросить об этом.

— В смысле? — неподдельно удивился он.

— В коромысле, — захотелось сказать мне, но я сдержался и уточнил, — ну, такой манерный, воспитанный…

— Так это… Я тут по блату.

— По блату? — у меня чуть гречневая каша изо рта не выпала.

— Да. Мама еле уговорила госпожу меня принять.

— Так здесь есть те, кто добровольно пришел⁈ — я чуть не закричал, отчего вызвал всеобщее неодобрение и цоканье.

— Давай поедим спокойно. Когда я ем — я глух и нем.

Мне и хотелось что-то сказать в ответ, но от осознания того, что некоторые здесь самовольно отправились в рабство быстро свело мои желания на нет. Все-таки обед не бесконечный и скоро я докопаюсь до всей правды. Так что, дождавшись, когда Дима доест, я быстро отставил свою тарелку и, поблагодарив мамочек за восхитительный обед, направился следом за ним в спальню.

— А можно как-то поподробнее? — с порога начал я.

— Ты о чем? — его удивление меня напрягало.

— Как ты здесь оказался?

— Ну… — он тяжело вздохнул, — я же уже объяснял.

— Ты сказал, что тут добровольно. Это не объяснение и вызывает лишь еще больше вопросов.

— Ну… Когда мне исполнилось шестнадцать, мне стали запрещать выходить из дома, так как я стал похож на взрослого мужчину. А так как у мужчин прав почти нет и много случаев, когда они выходили куда-либо и пропадали без вести, я был полностью согласен с решением мамы. Хорошо, что она служит у Елизаветы Егоровны поварихой, так что смогла напроситься на аудиенцию и выпросить место в гареме. Так что я в полной безопасности, но не в четырех стенах, как дома, а с комфортом, с условиями, — он рассказывал о своем рабстве с таким восхищением, что я засомневался в его адекватности, а он все продолжал, — а тут тебе и другие мужчины, и книги, и телевизор… Ты вообще видел этот ТЕЛЕВИЗОР⁈ У нас дома и самого маленького нет, а тут такая плазма, что стена нашей самой большой комнаты нервно курит в сторонке.

— Это, конечно, здорово, но…

— А ты много минусов тут видишь? Эта госпожа лучшая из тех, о ком я слышал. Тут мужчины, как сыр в масле катаются. Ты, разве, не поэтому тут?

— Нет, — он меня немного смутил своим вопросом, — я тут всего лишь раб, которого купили, как какую-то вещь.

Было видно, что его это тоже огорчило, но он попытался улыбнуться, хоть и получилось неважно:

— Тогда тебе вдвойне повезло. И… извини. Я, наверное, пойду, там как раз мое любимое шоу начинается.

Он тихо вышел, пока я не моргающим взглядом смотрел на его кровать, которой раньше тут не было. Добровольно пошел в рабство. Лучшее место. Разве можно радоваться заточению и унижению? Ведь девушки за пределами гарема нас и за людей не считают, мы лишь куски плоти, удовлетворяющие их потребности. Гадство! Это не жизнь, так не должно быть! Я… А что я? Что я один могу сделать⁈ Всего лишь раб… Еще большее ГАДСТВО!

Из мыслей меня выдернула Александра:

— Сергей, давай быстро в душ. Через час тебя уже будут ждать.

— Да, — легко согласился я, повторно раздеваясь и направляясь в душевую.

Струи горячей воды разогревали тело и остужали голову. А что плохого в гареме? Ну, кроме, так называемой «работы». Нас кормят, поят, заботятся. Развлечения — пожалуйста, отдых — на здоровье, занятия спортом — сколько угодно. Да и секс с такими красавицами тоже сильным наказанием не назовешь…

С этими более-менее позитивными мыслями я покинул душ и оделся в чистую одежду. Мамочка зашла за мной через пять минут и повела к комнатам радости. Когда же мы дошли до очередных трех комнат, на скамейке уже сидел Владислав, читая какой-то тоненький буклетик и, лишь взглянув на меня, спросил у Александры:

— А ему не рано? Все-таки травма…

— Распоряжений не было, а очередь на него только растет. Пора ему отрабатывать.

— Вам виднее, — и зарылся снова в явно неинтересное чтиво.

Меня же Саша втолкнула в комнату, где посередине, рядом с кроватью, меня уже дожидалась моя старая рыжеволосая знакомая.

— Привет, зайчонок! — резко выкрикнула она, больше скалясь, чем улыбаясь.

— Ты! — только и смог ответить я, пока мои добрые мысли улетучивались, вытесненные агрессией и злобой.

— Я же тебе говорила, что ты будешь моим? — ее голос стал притворно ласковым, отчего меня почти затошнило.

— И? Что дальше? — добавить яда в голос больше, чем было, просто невозможно, но я старался.

— Скоро сам все увидишь. На кровать, быстро! — повышенный командный тон только добавил уверенности в том, что ее нужно проучить.

Я стоял на месте, не двигаясь, и ждал, когда она предпримет первый шаг. К ее сожалению, так все и вышло: почувствовав свою власть над слабым мужчиной, она двинулась ко мне, чтобы исполнить свои приказания силой. Однако я уже был натренирован усиливать свои руки, так что когда она попыталась схватить меня за запястье, я перехватил ее руку и вывернул ей за спину. Она даже застонала от неожиданности и боли, видно я немного перестарался, так что немного ослабил хватку.

— Что ты творишь⁈ — зло зашипела она, а в голосе начали проскакивать нотки паники.

— Ты же хотела меня? Хотела, чтобы я стал твоим? — с ехидцей поинтересовался я, — я лишь раб и выполняю твои желания!