Контора

ГЛАВА XVII

— Здравствуйте, а Галя — это вы?

— Я, — не слишком приветливо ответила Галина, глядя на вошедшего поверх монитора.

Прямо пред ней стоял во всей своей красе «парень в тиграх». Личность, хотя и не ставшая легендарной, но известная Галине понаслышке, благодаря анекдотам из жизни «Конторы», которые в изобилии поставлял Семен, довольно активно общавшийся с сотрудниками других отделов. Галя предпочитала проводить свой рабочий день за машиной, довольствуясь общением с довольно узким кругом лиц. С удовольствием слушая смешные байки Семена, она между тем полагала, что львиная доля этих «зарисовок с натуры» — плоды богатейшей Семеновой фантазии. В том числе и «парень в тиграх». Теперь же, когда этот герой фольклора материализовался на пороге кабинета и вдобавок обратился лично к ней, Галина слегка опешила. Она смотрела на двух выглядывающих из-за бортов кожаной жилетки тигров почти с испугом, как смотрят обычно люди на повстречавшееся привидение.

Роберт неуверенно шагнул в маленькую комнату реклам-щиков и остановился, решая дилемму: разговаривать с девушкой через заваленный журналами стол или протиснуться вдоль окна и встать рядом.

— Что там у тебя? — Галина заметила у Роберта дискету и протянула руку, решив таким образом проблему дислокации.

— У нас выставка скоро. — Девушка получила диск и, обращая мало внимания на устные комментарии, вставила его в дисковод. — Константин Николаевич попросил меня организовать, так сказать, процесс разработки фриза. Это такой плакат с названием нашей фирмы, чтобы повесить над стендом на выставке...

— Я знаю, что такое фриз, — сухо прервала его Галина, не отрываясь от компьютера. — Здесь два файла. Какой открывать?

— Ну, — Роберт неуклюже вытянул шею, чтобы взглянуть на экран монитора, — дело в том, что они оба... в некотором смысле нужны.

— Так какой смотрим первым? — Девушка надеялась быстро отделаться от этого гостя. Она предпочитала, чтобы молодой человек оставался персонажем баек, желания общаться лично не возникло в первую минуту и не обещало родиться в дальнейшем.

— Там... видишь ли... — Улыбка, не исчезавшая с лица Роберта, приобрела оттенок застенчивости.— Там... в общем... наброски. Примерные. Как это должно выглядеть.

— Так какой файл открывать? — На девушку трогательное смущение молодого человека не произвело никакого впечатления.

— Ну, наверное... первый, — неуверенно ответил Мастерков, но тотчас спохватился: — Нет! Второй! Второй! Да, он, кажется, удачнее получился...

— Ну, второй так второй, — пожала плечами Галина. — Зачем стулья-то ломать?

Она щелкнула клавишей мышки. Компьютер заурчал, переваривая информацию, и на экране появилась картинка.

Галина не первый год работала в рекламе и повидала Многое. Она не упала в обморок, не рассмеялась в лицо своему гостю, в отличие от излишне впечатлительных героев «Двенадцати стульев», которым Бендер продемонстрировал своего сеятеля, она и бровью не повела. Хотя шедевр Роберта Мастеркова, без сомнения, стоил совместных усилий Остапа и Кисы.

Не говоря ни слова, Галина открыла другой файл. По крайней мере, со вкусом у Роберта было не так безнадежно: второй эскиз явно уступал первому

Девушка не спеша перекроила экран так, чтобы оба эскиза оказались рядом, задумчиво посмотрела на оба и тяжко вздохнула:

— А почему именно я?

— Ну... — Мастерков виновато улыбнулся, изо всех сил демонстрируя, как ему самому жаль утруждать девушку лишними заботами. — Константин Николаевич направил меня к тебе. Семен занят с плановыми заказами, а... начальник ваш...

— Начальник есть начальник, — кивнула Галина обреченно. — Ну, проходи сюда. Что от меня вообще требуется? Роберт протиснулся на ее сторону стола.

— Буквально ничего, — заверил он. — Только указать, так сказать, направление, в котором работать.

— Ага. И кто же будет работать в этом направлении?

— Ну, мы отдадим эскиз дизайнеру фирмы, которая будет делать эту вывеску. Он доработает, согласует все со мной и с Константином Николаевичем.

— Да? — Галина взглянула на него с недоверием.

— Константин Николаевич так сказал.

— Ладно. — Галина решительно положила руку на мышь. — Задам вам направление и ускорение.

Она свернула файл, удавшийся, по их общему мнению, в меньшей степени.

— Этот вариант тупиковый, — прокомментировала она свой жест. — Посмотрим, что делать со вторым.

— Я, конечно, не специалист... я в этом ничего не понимаю... — Роберт наклонился вперед, опершись о край стола, и продолжал, понизив голос: — Я, если честно, очень рад, что меня отправили к вам за помощью. Ты не церемонься в выражениях. Я знаю, что полный ноль в этом деле, мне бы за счастье хоть чему-то поучиться у вас...

— Тебе красный цвет очень дорог? — пресекла его речь Галина.

— Что? Как понять?..

— Ну, очень все красное. Много красного. И оттенок-то какой... — Галина уже начала править композицию, изменила цвет фона. — У тебя большевиков в семье много было?

— У меня? Как посмотреть. Я из семьи театральных артистов.

Роберт, знакомясь с людьми, всегда предпочитал делать акцент на артистических корнях. Это производило впечатление всегда. Эффект получался разный, в зависимости От того, с кем приходилось общаться, но то обстоятельство, что Роберт Мастерков из семьи артистов, западало в память всем. Почти всем.

Галина тоже не удержалась от того, чтобы удивленно взглянуть на молодого человека. Колкость «Не из цирковых ли артистов, Роберт?» пощекотала кончик языка, но осталась при ней.

— В общем, я красный убираю, — констатировала девушка, расправляясь с эскизом.

— Согласен. Совершенно согласен. Так лучше. Да, так лучше, — поддакивал Роберт, наблюдая за ее работой.

— Вот эти штуковины тоже убираем. Что это, кстати, такое?

— Да... это я хотел нарисовать холодильник и барную стойку, но у меня мышка плохая...

— Убираем. А дело тут не в мышке. Стрелка эта зачем?

— Ну... показать как бы...

— «Как бы». Если фриз висит над стендом, то и так ясно, что надпись относится к выставленному на стенде оборудованию. Стираем.

— Да. Так лучше.

— Лучше не список торговых марок, а их логотипы. Так нагляднее. Расположить их вот так, по порядку. Сколько их у нас? Больше десятка?

— Да. Хотя... я не знаю. Наверное, больше.

— Я ставлю здесь буквы Щ. Замените их на логотипы...

Дверь кабинета открылась, и в комнату вошли Макс и Семен.

— О! — Семен указал на Роберта пальцем. — Этот живчик уже здесь!

Роберт резко выпрямился, но, вместо того чтобы возмутиться подобным обращением, он улыбнулся, словно услышал шутку от закадычного друга.

— Теперь пан марколог тебя терзает? — обратился Семен к Галине, продвигаясь к своему стулу. — Ловок. Нахален.

— М-да... Вот... — Роберт снова улыбнулся и развел руками.

— Он уже ко мне подкатывал, — продолжал Семен, усаживаясь на место и запуская свой компьютер, — я его задвинул. А ты, значит, оказалась добрее, чем кажешься, пожалела отрока...

— Начальству виднее, — пожала плечами девушка.

— Чего-чего? — Семен опустил руки с наушниками, которые уже готов был нацепить на голову. — Какому еще начальству? Макс, ты давал указания?

Максим, до сего момента молча наблюдавший за происходящим, взглянул на Роберта.

— Вы... Мастерков, кажется? Какими судьбами здесь?

— Я? — Роберт стушевался. — Я зашел спросить совета у... Галины.

— Так тебя Подворский прислал или ты сам по себе? — Галина прекратила гонять мышку по коврику.

— Ну... — Мастерков виновато улыбнулся. — Константин Николаевич поручил мне подготовить для выставки... кое-что. И сказал, что я могу посоветоваться с кем-нибудь из рекламщиков.

— Это было указание посоветоваться или дружеский совет?

— Ну... — Мастерков то сплетал, то расплетал пальцы, лихорадочно формулируя ответ, и не нашел ничего лучшего, как отступить. — Если вы заняты, я могу зайти попозже.

— Да. — Максим кивнул. — Шли бы вы... на свое рабочее место. И если...

— И пусть канает! — с довольным видом выпалил Семен.

— Семен... — Максим повернулся к коллеге и красноречивым движением бровей попросил не перебивать. — Так вот, господин Мастерков, — снова обратился к гостю их отдела Максим, — Галина и Семен действительно заняты. Буду очень признателен, если впредь вы не станете их отвлекать. Если у вас есть вопросы к сотрудникам, то обращайтесь ко мне. Я начальник отдела рекламы. По новому уставу я подчиняюсь господину Подворскому и двум генеральным. А мои сотрудники подчиняются только мне. Так что в любом случае вам лучше предварительно советоваться со мною. За сим не смею задерживать!

Максим церемонно отступил в сторону, освобождая Мас-теркову путь.

Галина закрыла файлы и, вытащив дискету, с любезной улыбкой протянула ее Роберту. Она хотела стереть уже сделанные изменения, но посчитала этот жест не слишком достойным.

Роберт взял диск и, неуверенно кивнув рекламщикам, вышел вон. Дверь за ним тотчас закрылась, и он услышал раскат громового хохота Семена и сдерживаемый, но тем не менее достаточно звонкий смех Галины.

Через десять минут Роберт сидел на стуле в кабинете Подворского. Константин Николаевич смотрел на экран монитора, где красовалась наскоро сверстанная Галиной картинка.

— Крестики внизу — это логотипы наших поставщиков, — пояснил Мастерков.

— Угу... — Подворский задумчиво тер щеку.

— Это я, конечно, не до конца сделал, так, набросок, — продолжал комментировать Роберт. — Я думаю, можно еще посовещаться с дизайнером фирмы, которая будет делать стенд.

— Угу. Ладно. А чего ты с нашими не поговорил? Не успел?

— Да я подходил к Семену... — Мастерков как бы задумался, стоит ли договаривать.

— И что?

— Ну, он сказал, что очень занят проектом магазина, и вообще...

— Угу. Ну, он все время занят. Это его плановая работа. Надо было к Галине подойти.

— Я подходил, но она... — Роберт снова выдержал театральную паузу. — Она там сделала кое-что. Наспех, конечно, но мне показалось, что очень неудачно. И композиция неудачная, и шрифт не подходит, и эти холодильники по бокам... Это схематично, конечно...

Константин Николаевич загрузил файл. На экране появился эскиз без Галининых ремарок.

— Видите? — Роберт подался вперед, чтобы видеть экран. — Мне кажется, очень нагромождено все. Потом стрелка эта тут... Куда она показывает? И цвет этот пурпурный...

— Ладно, оставим это все. — Подворский закрыл второй файл. — Все равно нам нужно подыскивать других художников.

— И, Константин Николаевич, мне не хотелось говорить, но... Максим этот... Он в таком тоне... Ну, сказал, что, мол, он начальник отдела, и ты со своим Подворским — это он так выразился! — сюда не лезьте. Пусть Подворский — вы то есть — сначала получит у меня разрешение отрывать сотрудников. Я не стал с ним спорить, но, по-моему...

— Пусть подергается напоследок. — Константин Николаевич легонько хлопнул себя по щекам, словно только-только побрился. — Мы с этим отделом наведем порядок. Наберем профессионалов вместо этих кустарей. Не обращай пока внимания. Работай нормально.

— Так как с эскизом?

— С эскизом? Нормально. Хорошо все. Распечатай, я подпишу.

Аллочка больше не интересовалась, кто в курсе о левых заработках, кто нет. Ее также не интересовала проблема дележа получаемых от фирмачей денег. Она оставляла их себе. Отныне на ее столе всегда лежала готовая таблица с ценами поставщиков на случай, если руководство поинтересуется причинами предпочтения одних производителей другим.

Так что доказать или хотя бы заподозрить получение оброка с фирмачей было невозможно. Даже если бы об Аллочкиных отношениях с этими поставщиками пронюхал шеф, теперь было чем заткнуть ему рот.

Неделю назад Аллочка сменила одного из поставщиков. Отчасти ради эксперимента, отчасти для отвода подозрений в бездеятельности и «небдении» об интересах «Конторы», отчасти в надежде, что новые поставщики отблагодарят ее. Никаких последствий этот шаг не имел. Никто не удивился, не потребовал объяснений такого решения. Никто не похвалил. Новым партнерам не пришло в голову наладить добрые отношения с пригласившей их сотрудницей. Дмитрий Львович подмахнул новый договор, даже не дочитав до конца.

Кстати, отношения с патроном после случая в кабинете быстро вошли в прежнюю колею. По крайней мере, внешне. Может быть, колея эта стала чуть шире, но явно это не проявлялось: Аллочка и Дмитрий Львович вели себя, словно ничего не произошло.

После того «разговора» Аллочка некоторое время носила, ожидая удобного случая, за пазухой здоровенный камень для шефа. Но ритуал подчеркнуто вежливого приветствия при встречах в офисе, необходимость появляться на людях и обсуждать рабочие вопросы быстро обтесали этот булыжник. Злость растворилась, как сливки в кофе: изменив цвет напитка, но не нарушив безупречной глади его поверхности. В конце концов, Дмитрий Львович оказался просто заурядным кобелем и сволочью, ничуть не лучше и не хуже прежнего Аллочкиного шефа или Рубена.

Рана, нанесенная Аллочкиному самолюбию, быстро зарубцовывалась, орошаемая каплями живительного бальзама из новых комплиментов, цветов и восхищенных взглядов покоренных мужчин и юношей.

К слову сказать, Аллочка встречалась пару раз со статистиком, недавно нанятым как раз для того, чтобы отслеживать цены конкурентов и предложения от оптовиков. Молоденький такой очкарик, только-только после института.

Парень был ярко выраженным зубрилой и явно не успел хлебнуть студенческой вольницы. Он так захмелел от внимания к себе, что из него можно было кренделя лепить. Но готовить Аллочка не любила с детства, и ей было вполне достаточно втолковать парнишке, что на ее участке помощь не требуется, — она и сама прекрасно ориентируется на рынке, и отследить ситуацию с ценами ей пара пустяков.

От подобной любезности старшего товарища в лице хорошенькой девушки статистик совсем растаял. Отныне Аллочка могла не опасаться сюрпризов: если у него возникнут вопросы по поставщикам или ценам, то прежде всего молодой человек поделится ими с Аллочкой. Для него это будет лишний повод покрутиться вокруг красивой женщины. Неужели он упустит такую возможность?

Проведя еще пару бесед с ключевыми фигурами, Аллочка уже совершенно уверилась в надежности своих тылов, когда к ним в отдел вкатился еще один персонаж. Симпатичный на первый взгляд персонаж. Аллочке он даже приглянулся поначалу, тем более что, едва переступив порог, персонаж ринулся прямо к ее столу, не сводя с девушки светящегося бескрайним счастьем взгляда.

— День добрый! Меня зовут Борис, я из маркетинга, — отрапортовал персонаж и плюхнулся на свободный стул для клиентов.

Счастье брызгало из него, как зубная паста из придавленного танком тюбика. Словно Аллочка приходилась ему тайной сестрой, на поиски которой он потратил двадцать лет жизни. Эдакая восторженность, по меньшей мере странная, если не сказать подозрительная. Аллочка насторожилась и приняла превентивные меры: тоже расплылась в улыбке, величественным жестом возложила ногу на ногу так, чтобы верхушка коленки оказалась слегка над уровнем стола. Словом, начала на всякий случай охмурять подозрительного гостя стандартным комплексом своих чар.

— Привет. Очень приятно, — произнесла она мелодично. — Чем могу помочь? Ты по долгу службы... или как?

Борис мельком взглянул на выставленное колено, сделал трагическое лицо и тяжело вздохнул:

— По долгу. Увы, по долгу службы.

В следующий миг трагическая маска исчезла, и маркетолог приступил к изложению цели своего визита в довольно бодром темпе.

Аллочка пыталась изобразить некоторое разочарование по поводу того, что молодой человек интересуется ею лишь как клерком «Конторы», но стремительный переход от процедуры знакомства к сути дела не оставил для этого времени. Аллочка не переносила, когда инициатива переходила к мужчине, и не ожидала, что это произойдет, и потому еще четверть минуты ушло на то, чтобы опомниться от этого пике и начать переваривать то, что говорил ей маркетолог.

А говорил он следующее. Некое российское предприятие начинает выпуск торгового оборудования по образу и подобию итальянского. Закупочная цена, разумеется, в несколько раз ниже импортных аналогов, а качество — ничуть не хуже. Этот парень нашел, безусловно, более выгодного поставщика и говорил о нем так, словно договор с ним был уже подписан. Собственно, у него были основания полагать, что так оно и будет. На первый взгляд препятствий к переходу на отечественное оборудование не было — хоть сейчас бери да подписывай контракт с соотечественниками, но...

Но дело в том, что заграничный поставщик, от услуг которого требовалось отказаться, — это Аллочкины «спонсоры»!

Вот еще! Аллочка не собиралась позволять какому-то умнику пилить сук, на котором свила свое уютное гнездышко. Она схватила принесенные маркетологом бумаги и стала изучать их. Все предельно ясно: оптовые цены подмосковного завода были впятеро ниже. Но сдаваться без боя? Дудки! Тем более когда противник — самоуверенный мальчишка. Как его отшить, пока не ясно; нужно выиграть время для подготовки.

— Да, — сказала Аллочка, опуская листки на стол и поднимая глаза на Бориса, — цены очень интересные. Но, прежде чем двигаться дальше, нужны образцы. Понимаешь, наши, белорусы, хохлы предлагают такие вещи еще дешевле, но качество у них...

— Согласен. — Борис кивнул и положил на стол два пакета. — Это образцы. Они сделали все один в один с итальянцами. Не отличишь!

Он пододвинул пакеты к Аллочке, предлагая сравнить образцы.

Вот прохвост! На все у него готов ответ! И главное, когда он входил — Аллочка могла поклясться на чем угодно, — в руках у него ничего не было!

Она осторожно извлекла образцы из пакетов. Размер, цвет, форма — все совпадало. Попадись такие полки на витрине, Аллочке и в голову не пришло бы, что они сделаны на разных заводах. Но нужно было найти отличия. Причем не просто отличия, но недостатки.

— Ну, вот смотри...

Бегло осмотрев изделия, Аллочка положила одну из полок на стол, а вторую развернула к окну.

— Видишь трещинки? — Она указала ногтем мизинца на блеснувшие на солнце едва заметные риски на узле крепления. — Это серьезный дефект — недостаточная прочность соединения. Кромка вот здесь...

Аллочка повернулась к собеседнику, чтобы укоризненным взглядом усилить эффект от своего разгромного заключения, и обнаружила, что проклятый маркетолог улыбается во весь рот. Нет, не просто улыбается — он скорее беззвучно смеется, глядя на нее, как на околпаченного одноклассника.

— Что за детский сад? Что смешного я говорю? — Аллочка приняла предельно суровый вид. Если этот парень еще не поумнел и не вышел из школьного возраста, то стоило показать ему строгую училку, а то и завуча.

— Смешного ничего нет. Просто ты держишь итальянскую полку с нашей витрины. А вот это, — он поднял со стола второй образец и, чуть повернув, пустил в лицо Аллочке солнечного зайчика, — и есть отечественная полка, которую нам предлагают. Так что, звать наших умельцев?

— Подожди... — Аллочка положила полки рядом. Она проиграла, но не желала этого признать. Как известно, не всегда сильнейший получает заслуженную медаль.

— Чего ждать? — Борис поднялся, решив, что тема исчерпана. — Они могут подъехать уже завтра. Или...

— Это не делается так просто! — Аллочка была в отчаянье: к чему еще придраться?

— А в чем загвоздка-то?

— Мы работаем с этим поставщиком четвертый год. Они ни разу нас не подвели. А как сложится работа с этими твоими умельцами?.. — Аллочка приводила еще какие-то доводы, сама понимая их воздушность.

— Ну, приедут они, и поговорите обо всем... — Наигранная веселость на лице маркетолога сменилась искренним недоумением.

Собираясь с мыслями, Аллочка вновь взглянула на принесенные для нее таблицы, и тут ее осенило:

— А где ты взял данные по нашему контракту с итальянцами?

— А что, неправильно?

— Правильно, но это же коммерческая тайна! У тебя ведь нет доступа к договорам?

— Я просто спросил в бухгалтерии, сколько мы платим за эти полки. — Маркетолог пожал плечами.

— Как это — спросил?! — Злость на этого парня нашла выход, облаченная в праведный гнев патриота родной фирмы по поводу столь вопиющего нарушения ее интересов. — Ты вообще соображаешь, о чем говоришь?! Просто спросил! У кого? Фамилия этого человека?

Напрасно этот новобранец рассчитывал на успех в поединке со столь опытным чиновником, как Аллочка.

Аллочкина контратака имела сокрушительный успех. Бросив свои расчеты, маркетолог ретировался. Он не назвал ничьей фамилии, буркнув, что не обязан перед ней отчитываться, но заметно погрустнел. Надо думать, подобный нагоняй надолго отобьет у него охоту совать нос, куда не следует.

Поле битвы осталось за Аллочкой. Надолго ли? Такие балбесы, как правило, настырные. Будет писать, звонить, морочить голову руководству. И откуда такие берутся? Не сидится человеку, все прыгает, бегает, мешает жить окружающим...

Борис хотел что-то уточнить у Максима Ладова. Какую-то мелочь. Немудрено, что на следующее утро он и не вспомнил какую.

Именно эта мелочь привела его под занавес рабочего дня в комнатку рекламщиков.

Открыв дверь, Борис поймал на себе напряженные взгляды трех пар глаз. И без семи пядей во лбу можно было догадаться, что напряжение это вызвано не собственно его персоной, но неурочным появлением. Даже по тому, в каких неестественных позах застыли рекламщики, можно было понять, что посетителей они явно не ждали.

Пауза длилась пару секунд. Борис в недоумении смотрел на эту троицу, те косились на него.

— Стучаться надо, — медленно произнес Семен, сидевший в самой странной позе. Он словно пытался зашнуровать ботинок, не наклоняясь вперед, но и не поднимая ноги. Руки его почти по плечи скрывались под столом, подбородок едва не касался клавиатуры.

— Виноват, ошибся дверью. — Борис и впрямь почувствовал себя неловко.

— Исправляйся. — Семен задвигался, брякнув чем-то под столом. — Закрывай дверь плотнее.

Борис закрыл дверь.

Семен извлек и поставил на стол бутылку ликера «Бейлис» и четыре рюмки. Галина сдвинула каталог, обнаружив под ним коробку конфет и блюдце с нарезанными цитрусами.

— У Гали сегодня — хэппи бездэй. — Семен кивнул на рюмки.

— Поздравляю тебя, — Борис поклонился Галине, — желаю разного и вообще... А почему не в баре? Разминаетесь?

— Почему не в баре! — Семен возмущенно хмыкнул. — Смешно слышать подобное от господина маркетолога. Или вы не читали приказ за трехзначным номером от господина Худоротова? Запрещается проведение... в помещениях фирмы. Черным «ареалом» по белой «чайке». Вот и конспирируемся. Будешь конспирироваться с нарушителями?

— Всегда готов что-нибудь нарушить. — Борис усмехнулся. Ему польстило приглашение. Всегда приятно, когда тебя считают своим, а не прячут от тебя выпивку и сладости. Причем совершенно не важно, кто считает тебя своим, все равно приятно. А эти трое были Борису симпатичны, так что их приглашению он обрадовался совершенно искренне.

Семен извлек еще рюмку.

— Ждем Ника, — пояснил он.

Апухтин знал уже, что Ник — это Миша Зыбковец. Специалист по компьютерам и сетям. Сетевик-затейник, как называли его в шутку. Парень серьезный, всегда насупившийся и скептически настроенный ко всем жалобам сотрудников на неполадки в их персоналках. Главной причиной возникающих в компьютерах фирмы неполадок Ник считал (и не стеснялся повторять это вслух, достаточно громко, чтобы услышали все) отнюдь не дефекты в компьютерной памяти или процессорах, а недоработки в мозгах пользователей и неудачное крепление их верхних конечностей. Любопытно было бы взглянуть на этого зануду в нерабочей обстановке.

— Послушай, — обратился к Борису Макс, — а ты действительно не знаешь про этот приказ?

— Честное пионерское.

— Интересно. — Макс и Галина переглянулись.

— А про галстуки? — Семен свернул крышку с бутылки и теперь, держа ее в левой руке, правой выстраивал пять рюмок в безупречную линию над краем стола.

— А что галстуки? — Борис насторожился, опасаясь, что ему готовят ловушку, намереваясь коварно разыграть.

— Ну, вам в маркетинге раздали галстуки?

— Галстуки? — Борис пожал плечами. — Нет. А что, к нам пришла гуманитарная помощь? Ликер тоже из пайка?

— Корки! — Семен поставил бутылку, чтобы тяжелый сосуд не мешал жестикулировать. — Он даже про галстуки не знает! А ведь все эти идеи, как нам пояснили, исходят от вас, из маркетинга, самого быстрорастущего и самого загадочного отдела фирмы. Чем же вы там занимаетесь?

— Ты не закончил про галстуки, — напомнил Макс.

— Да! — Семен хлопнул себя по лбу. — Галстуки! Дивные галстуки, оригинальные до неприличия. Никогда таких не видел. В любой психушке или в сухумском обезьяннике аборигены из-за них передрались бы с персоналом в кровь. Жаль, не могу тебе показать...

— А где он у тебя? — поинтересовалась Галина, отправляя в рот конфету в форме морской ракушки.

— Представляешь, — лицо Семена приняло трагическое выражение, — пошел в бухгалтерию посмотреть на новую машинку для уничтожения бумаг. Как нарочно, повязал этот самый галстук. Вижу: табличка на крышке. Наклонился почитать. Оказывается, нельзя в щель совать пальцы и галстуки. Я запомнил это дело, хотел уже побежать вам рассказать...

Семен сделал вид, что смахивает слезу.

— И? — Галина подыгрывала ему, изображая заинтересованную слушательницу.

— И не смог распрямиться! Галстук затянуло в машинку... Еле успел развязать. Весь смолотило...

— Объяснительную написал? — деловито осведомился Макс.

— И не одну. Я подумал и написал разные варианты. А то, знаешь, могут не поверить, что машинка сожрала униформу. Начнут искать нити заговора бухгалтерии против рекламщи-ков. И ведь найдут, в лучших традициях. Не хочется подставлять девчат.

— Шутки шутками, — строго произнесла Галина, обращаясь непосредственно к Борису, — но к анкетам-то ты имеешь отношение?

— Что за анкеты?

— А, не коси! — Семен махнул рукой. — Слухи скачут, как блохи. Твоя слава тебя опередила.

— Какая слава? Какие анкеты? — Борис продолжал посмеиваться, хотя потерял нить шутки.

Макс протянул руку и взял со стола три скрепленные между собой странички с вопросами.

— Дали мне посмеяться, — пояснил он, протягивая анкеты Борису.

Апухтин быстро пробежал столбики вопросов.

— Это что, дают клиентам?

— Это дают менеджерам, а те опрашивают покупателей.

— Нет, это серьезно или вы меня разыгрываете?

— Какие шутки! Все официально. Кстати, ходит проверенный слух, что ты — один из авторов.

— Я?! — Борис почти оскорбился. Несколько секунд он возмущенно переводил пылающий праведным гневом взор с рекламщика на рекламщика. Потом смутное воспоминание услужливо всплыло в его памяти. — Хотя...

— Так-так, — оживился Семен.

— Хотя я, помню, предлагал собирать информацию о наших клиентах...

— Так-так, — повторил Семен громче и торжественней.

— Но чтобы это было в такой форме... — Борис сначала взглянул на анкету с любопытством, но вскоре на лице его проступила брезгливость, словно держал в руках не документ, а свод непристойных анекдотов в стиле армянского радио. — Идиотизм какой-то...

— Друг мой, — с чувством произнесла Галина, — вы сейчас напоминаете мне изобретателя атомной бомбы, который подарил свое изобретение папуасам, а теперь сокрушается, любуясь ядерным грибком, растущим над саванной. Нельзя не помнить об ответственности перед потомками. Знание — сила, друг мой.

— Да уж, — смеясь подтвердил Макс, — контингент у вас там подбирается экзотический. Хотя бы этот... Рокошин. Или Мастерков!

— Да уж! — фыркнула Галина.

— Хоть серпентарий открывай, — снова вступил в разговор Семен. — Слушай, Борис, а ты ведь производишь неизгладимое впечатление нормального человека. Чем вы там занимаетесь в маркетинге? Во главе с Подворским. Ты повлиял бы как-то на процесс...

— А то затянет, — добавила Галина. — Вода камень точит. Глядишь, и неизгладимое впечатление начнет сглаживаться до общего уровня...

Дверь распахнулась, в комнату влетел Михаил Зыбковец.

— Чума, братцы! Там такое... — Он осекся, заметив Бориса, и вопросительно взглянул на Макса. Потом взгляд его скользнул по рюмкам. Обнаружив, что приборов пять, Миша расслабился. — Чума!

— Чума-чума! — Семен подхватил бутылку с ликером и прицелился над крайней рюмкой. — Дверь запри напрочь.

— Привезли нам сегодня новую охранную систему для магазинов. На весь товар наклеиваются бумажки с кодом. И если кто-то пытается вынести товар из зала, то у двери его поджидает рамка вроде миноискателя. Шум, тревога...

— Ну, в «Молодой гвардии» такая стоит, — подхватил Семен. — Кассирша книжку по кассе провозит, книжка размагничивается — можно выносить. И что?

— Короче. Решили эту рамку поставить в зале, на выходе. А бумажки наклеить на каждый прайс. Клиент берет прайс, топает к выходу. Там «звенит», и клиент в ужасе отскакивает. А тут наш менеджер: «Здрасьте, не пугайтесь, перед вами новейшая система, предотвращающая вынос товара. Подробнее интересуетесь?»

— Представляю себе, как кто-нибудь с перепугу выхватывает ствол... — Семен разлил ликер по рюмкам и теперь был совершенно свободен для трепа.

— Подожди ты! — шикнула на него Галина.

— Так вот, — продолжал Ник, убедившись, что трибуна ему возвращена. — Заходят в зал два сибиряка, муж и жена. Оба широкие такие, щеки — во! — Он очертил некую сферу вокруг своей головы, демонстрируя описываемые щеки. По-колбасились по залу, спросили чего-то, набрали каталогов. Устали. Заходят в бар и просят кофейку Им наливают по чашечке. Пока они пьют, бармен куда-то уходит. Эти двое допили кофе, мужик достает свой лопатник...

— Кого? — насторожилась Галя.

— Галя, — Семен развел руками, — такую специальную терминологию нужно знать наизусть...

— Лопатник — это бумажник, — пресек эту пространную речь Макс.

— Достает кошелек. — Ник продемонстрировал, как полный сибиряк, не убирая локтей со стойки, выуживает из внутреннего кармана бумажник. — Тут Шура сообщает ему, что кофе — бесплатный. Сибиряк ему не верит и переспрашивает: «Сколько?» Бесплатно! Тут жена пихает его локтем и цедит сквозь зубы: «Сказано же — бесплатно!» Тот убирает лопатник, они собирают свои каталоги и гуськом, гуськом к двери...

Ник сделал паузу, чтобы слушатели успели представить себе движущихся к выходу толстяков.

— И тут как зазвенит! — Ник хлопнул кулаком по ладони. — Они аж присели, как суслики в огороде. И тут — внимание! — мужик поворачивается и замахивается на жену кулаком: «У, дура, сказал же тебе: надо заплатить!» И бегом к бару!

Рекламщики покатились со смеху. Борису история не показалась достаточно смешной для такого веселья, но он тоже засмеялся, за компанию.

— Нет, — продолжал, сдерживая смех, Ник, — вы представьте себе ход мыслей человека! Рамка зазвенела, обнаружив у него в животе неоплаченный кофе! Именно неоплаченный!

Быстрее всех отсмеялся Семен. Он тут же выдал свой анекдот из конторской жизни.

— Давеча в бухгалтерию приходят две цыганки, — затараторил он, надеясь закончить рассказ прежде, чем его перебьют. — Хотят получить оплаченные по безналу весы. Ни платежки, ни счета с собой нет. Оля спрашивает их номер счета, банк, дату... Ну, хоть как-то найти их заказ. Они ничего не знают. Она для очистки совести спрашивает номер счета, ИНН... Тут цыганки оживляются, раскидывают руки в стороны и начинают ей петь: «И-и-и нане, нане, нане...»

— Смешно, — кивнул Макс. — Но давайте выпьем за нашу Галю.

— Да! — Спохватившись, Семен начал раздавать присутствующим рюмки.

— Дорогая ты наша, любимая Галя! — Макс встал, красиво подняв свою рюмку. — Хочется пожелать тебе здоровья, счастья, чтобы ты оставалась такой же красивой...

— Даже еще красивее! — вставил Семен.

— Красивее некуда, — возразил Ник.

— Новых тебе интересных работ, — продолжал Макс, — гениальных проектов, свежих идей. И чтобы на новом месте тебе понравилось больше, чем здесь. Но! Чтобы ты вспоминала о нас, покинутых...

— Спасибо, Максим. — Галина поднялась и чмокнула его в щеку. — Спасибо, ребята.

Все осушили бокалы и дружно взяли по конфете. Семен тотчас принялся разливать по второй.

— А что, — спросил Борис откусывая от конфеты в форме креветки, — ты переходишь в другой отдел?

— Вроде того, — кивнула Галя.

— Другой отдел другой фирмы, — уточнил Семен. — А вы что там, в маркетинге, как в танке, что ли? Сидите и не знаете, что на фирме творится?

— А что творится? — Борис поспешно проглотил кусок шоколада, чтобы не разговаривать с полным ртом.

— Как — что? Хрень всякая, не при даме будет сказано! Напридумывали всякой бурды...

— Какой бурды? Что мы напридумывали? Если ты про анкеты, то я и сам удивлен...

— Ты дирекцию маркетинга не трогай! — усмехнулся Ник. — Самая отделанная дирекция! Никто, кстати, кроме тебя, там не может по-человечески машину включить. То пароль забудут, то наберут русским шрифтом, то еще что-нибудь...

— Как ты сказал? — переспросил его Семен. — Самая какая дирекция?

— Самая отделанная. Больше всего отделов. И почти все — начальники отделов. Ты-то что зеваешь? — обратился он к Апухтину. — Тоже бы слепил себе отдел!

— Какой отдел? — Борис не понял, о чем речь. — У нас всего два отдела...

— Как же! — возмущенно махнул рукой Ник. — Минимум шесть. Этот... в женской жилетке, и то начальник отлела!

— Мастерков?! Какого отдела он начальник? — Эта шутка показалась Борису куда смешнее.

— Ой, я уже не помню, — отмахнулся Ник. — Отдел, который общается со строителями и риэлторами на предмет совместного проталкивания нашего оборудования. Дурацкая идея!

Ник взял наполненную рюмку.

— Почему дурацкая? — машинально возразил Борис. — Она не дурацкая, только она...

«Она моя!» — выкрикнул мысленно Апухтин, но, к счастью, никто из присутствующих этого не услышал.

— Отдел финансового маркетинга, отдел маркетинга по закупкам, отдел маркетинга по производству, маркетинга по маркетингу, маркетинга по петтингу...

— Миша! — укоризненно одернула его Галина.

— Виноват, — развел руками Ник. — Цитата. Или я что-то путаю? А, Борис?

— Не знаю, — насупился Борис. — А где ты это слышал?

— Я? — Ник снисходительно усмехнулся. — Мне не нужно ничего слышать. Я, если захочу, сам могу стать ходячей сплетней. Я читаю первоисточники: все, что есть в компьютерах, все, что посылается и приходит по сети, все, что распечатывается. Более того, принтер может не сработать, но я все равно прочитаю все, что сочту нужным. Андэстенд ми? Короче! — Ник поднялся. — Галочка, я поднимаю этот бокал за твои глаза!

— О-о-о! — взревели Макс и Семен. — Что-то дальше будет!

— Короче! — свирепо зыркнув на них, повторил Ник.

— Еще короче! — воскликнул Семен. Он развернулся к шкафу, открыл нижнюю дверцу и извлек свернутый в трубку лист ватмана. Заговорщицки подмигнув собранию, он жестом фокусника развернул свиток, и на его ладони осталась стоять бутылка «Смирнова». — Оп! За глаза нужно пить водку, а не эту размазню.

— О-о-о! — одобрительно воскликнули Макс и Ник.

— Освобождайте посуду, — скомандовал Макс и вдруг, нахмурившись, повернулся к Нику. — А ты почему не в фирменном галстуке?

— Пошел ты! — смеясь, огрызнулся Ник. — Разливай лучше! Кстати, а огурцов у вас не осталось?

— Огурцов ему! — фыркнул Семен, извлекая из-за макета витрины банку «болгарских маринованных». — А ты их сажал?