Коралловый корабль

Глава 14 ВОЛШЕБНЫЙ ГОРОД

На следующее утро Гаспара разбудил лязг якорной цепи. Через пять минут провансалец был уже на палубе.

«Красавица из Арля» готовилась бросить якорь в гавани. Окружающая природа была так красива, что Гаспару казалось, что он попал в рай: подернутая облаками шапка вулкана Монтань-Пеле, освещенная солнцем, изумруднозеленая растительность, ниспадающая каскадами к городу, который прилепился у гористого склона. Улицы города прорезали его, спускаясь к набережной. Над красными черепичными крышами высились верхушки пальм. Всюду дома, пальмовые рощи, кружево садов, скверов; крутые лестницы, поросшие мхом, соединяли улицы. Дома были тяжелой старинной постройки, но, ярко окрашенные, удивительно гармонировали с изумрудной зеленью и ультрамариновой водой гавани.

Поверхность моря была еще подернута голубой дымкой, хотя солнце уже поднялось над горой. Здесь, в гавани, находящейся в западной части острова, из-за тени, которую отбрасывала гора, природа, казалось, не очнулась от дремы. Город, видимый как бы сквозь неясную дымку газового покрывала, будто повис на грани ночи и утренней зари. Однако, присмотревшись, Гаспар различил снующие по улицам фигуры людей.

Гаспару не раз случалось бывать в городах, лежащих под тропиками: повсюду оцинкованные крыши пакгаузов, грубые очертания всякого рода миссионерских построек нарушали гармонию природы. А тут Сен-Пьер лежал перед ним, полный великолепия, прекрасный, как старинный гобелен, подобный волшебному городу в стране чудес.

Трудно было представить себе более изумительное зрелище, чем эта лавина леса, спускающаяся с горы, леса, состоящего из канн и пальм, тамариндов и гигантских папоротников. В сыром полумраке извивались лианы, толстые, как канаты, шевелились молодые побеги деревьев. Над всем этим великолепием возвышалась усеченная вершина Монтань-Пеле, пылающая в небесной лазури, а внизу просыпался город, уступами спускавшийся к морю.

В гавани стояли суда, от них к берегу и обратно сновали лодки, звонкий звук горна доносился с форта, на парусниках скрипели кабестаны, слышались крики матросов. Запах моря смешивался с ароматом тропических цветов, жасмина, ванили.

Гаспар повернулся спиной к городу и увидел Сажесса. Тот только что вышел из каюты. Прежде чем заговорить с провансальцем, капитан некоторое время молча смотрел на берег.

— Это вам не кочегарка, — наконец сказал он, стряхивая невидимую пылинку с белоснежного кителя. — Не похоже на машинное отделение, не правда ли? Смотрите, видите вон ту лодку? Портовые власти будут у нас на борту раньше, чем мы успеем позавтракать.

Пока капитан разглагольствовал, из камбуза появился Жюль с подносом дымящегося кофе. Сажесс пригласил Гаспара в каюту завтракать, но как бы в подтверждение правильности его слов в самый разгар трапезы появились портовые чиновники.

Сажесс угостил их вермутом и сигарами. Они были в приятельских отношениях с ним и, как представлялось Гаспару, им ничего не стоило выдать разрешение на разгрузку, на освобождение от карантина, на что угодно. Пока прибывшие раскуривали свои сигары и обменивались новостями с Сажессом, провансалец вышел на палубу.

Солнце ударило ему в глаза. Голубое небо, голубое море — все было полно торжества, прозрачных переливов, ослепительного блеска, и среди этого великолепия, словно выточенный из нежной ляпис-лазури, поднимался Сен-Пьер, разбуженный солнцем.

Город стряхнул с себя сон, унесенный на крыльях утреннего ветра, который раскачивал верхушки деревьев и пел в лесной чаще, и пришел в движение. Особенно это было заметно на набережной, где море лизало борта судов в гавани.

Воздух был так чист и прозрачен, что можно различить черепицу красных крыш и листья пальм, выглядывавших из-за них. Над одной из крыш развевался флаг, верхушки пальм раскачивались под напором бриза, горячее дыхание которого доносило запах сырой земли.

Вокруг «Красавицы из Арля» вертелись лодки с желтолицыми подростками, весело перекликавшимися с матросами. Увидев Гаспара, мальчики стали кричать, чтобы он бросил монетку, за которой они могли бы нырнуть, но раньше чем он успел опустить руку в карман, Сажесс и чиновники вышли на палубу.

Они предложили отвезти Сажесса и Гаспара на берег. Капитан, очевидно, уже сообщил им об участи «Роны», так как Гаспар стал объектом их любопытства, его забросали вопросами.

Как только Сажесс появился на палубе, лодки бросились врассыпную. Гаспар слышал, как ребята тоненькими голосами пели песенку, в которой слово «Сажесс» повторялось много раз, но из-за своеобразия наречия он мог уловить лишь общий смысл распеваемых куплетов: они носили издевательский характер. Капитан, видимо, был не в почете у лодочников Сен-Пьера.

Сажесс, распрощавшись на берегу с чиновниками, направился в город в сопровождении Гаспара. Они поднялись по ветхим лестницам и оказались в густой тени от домов, над которыми сияло лазурное небо. Повсюду слышалось журчание воды, бегущей по канавкам, выбивающейся из фонтанов, шум моря отдавался эхом, словно город находился в какой-то огромной раковине.

Улицы кишели людьми. Все они торопились по своим делам, болтали, что-то продавали или покупали.

Еще несколько пролетов лестницы, и капитан с Гаспаром оказались на залитой светом улице Виктора Гюго. Провансалец оглянулся на склон, по которому они поднялись. Внизу голубела гавань. Вода была так прозрачна и светла, что «Красавица из Арля», раскачивающаяся на волнах, казалось, висит в воздухе.

Гаспара поразило оживление, царящее на улице Виктора Гюго. Смех, движение, яркие одежды, разноцветные дома. Только не слышно шагов: все люди на улице босы. Мужчины и женщины полны изящества, грации, они доброжелательны и улыбчивы. Чары нарушают только крики торговцев сигарами, пирожными, фруктами.

Дальше! Дальше! Улица, извиваясь, спускается вниз, снова поднимается, ни на минуту не остается ровной. Справа открывается вид на море, слева дома врезаются фасадами в зеленую листву. Вереница домов то скатывается к морю, то карабкается вверх. Выше тянутся лесные чащи, уходя в необъятные голубые дали.

Сажесс купил у цветочницы пышный цветок, который воткнул в петлицу кителя. Взяв под руку Гаспара, он втащил его в кафе, уставленное мраморными столиками. На каждом красовалась вазочка с букетиком ярких цветов. Немногочисленные посетители были одеты в просторные белые костюмы и большие панамы. Гаспар, стараясь не отставать от своего спутника и пробираясь между столиками, заметил, что многие приветствовали Сажесса как старого знакомого, правда, без особого восторга и с известной сдержанностью.

Капитан распорядился подать выпивку. Когда на столе появились бутылки, он закурил сигару, протянул Гаспару другую и, заложив ногу на ногу, предложил:

— Поговорим о деле.

— О деле? — удивился Гаспар.

— Ну да, о том, что называется делом. Видите ли, мне хочется знать истинное происхождение золота в сумке. Я желаю узнать подробнее об острове и думаю, что вы поведаете мне кое-что о корабле, таящем в себе сокровища.

Некоторое время Гаспар пристально смотрел на капитана.

— Но ведь мы решили покончить со всем этим, — наконец произнес он. — Я вам рассказал все, что случилось со мной. Вы по-прежнему мне не верите? О каком это корабле с сокровищами вы спрашиваете? Я вам о нем не говорил.

— Друг мой, — вздохнул Сажесс, — каюту капитана от вашей отделяет лишь несколько досок, и невольно задумываешься, когда человек кричит во сне: «Эй, Ивес, ныряй! На корабле полно золота, оно всюду напихано!» Начинаешь рассуждать: человек во сне болтает про какой-то корабль, полный золота; он попал ко мне на борт с острова, затерявшегося в океане; при нем оказалось несколько старинных испанских монет. В пьяном виде он признался, что убил некоего Ивеса, того самого, которого он зовет посмотреть на корабль, полный сокровищ. Разве не ясно…

— Что?

— Да то, что у вас есть тайна. Расскажите мне всю эту историю или, клянусь честью, я вызову прямо сюда полицию и сообщу все, что мне стало известно.

Сажесс уже не выглядел безобидным добряком. Верхняя губа приподнялась в хищном оскале, маленькие глазки злобно блестели.

Гаспар испугался. Ему казалось, что его засасывает какое-то студенистое животное. На борту «Красавицы из Арля» он как будто бы вырвался из его объятий, стряхнул с себя эти цепкие щупальца, но сейчас опять почувствовал их прикосновение. Было бесполезно бороться с Сажессом: Гаспар был во власти этого человека, он не выпустит свою жертву.

— Прежде всего объясните мне, — сказал провансалец, — почему вы раньше мне этого не предлагали, к чему вы торговались из-за золота? Зачем вы прикидывались моим другом?

— Зачем я с вами торговался? Черт возьми, да потому что хотел получить золото за сходную цену! Я привез вас сюда, потому что хотел выторговать у вас вашу тайну, заплатив за нее хорошую цену! Я не желал доводить до конца наш торг на «Красавице из Арля», потому что репутация судна страдает в том случае, если с него сводят людей в кандалах. Я не хотел, чтобы полиция появилась на борту «Красавицы из Арля». Что же касается того, что я будто только прикидывался другом, то, честное слово, я обращаюсь с вами как с другом, вы получите вашу долю.

— Я ничего от вас не скрывал! — воскликнул Гаспар. — Действительно, на острове был затонувший корабль. Но я только предположил, что на нем могут быть сокровища. Вы говорите, что я кричал о них во сне. Значит, эта мысль все-таки сидела у меня в голове. Я вам расскажу, как было дело…

Опершись о стол, он принялся рассказывать, как Ивес нашел затонувший корабль в лагуне. Сажесс внимательно слушал, лишь изредка задавая вопросы.

— Вот и все, — закончил свое повествование Гаспар. — Быть может, он весь набит золотом, но это одни предположения.

Капитан задумчиво повертел в руках пустой стакан.

— Вы были на острове, — медленно произнес он. — Вы видели затонувший корабль, нашли золото и скелет… Вы предполагали, что на этом корабле могут быть сокровища, но если бы я не выудил из вас этого рассказа, вы так и не сказали бы никому ни слова и, чего доброго, нанялись бы снова в кочегары. Фу ты, черт! Думаю, что нашел истинную причину того, почему кочегарки полны болванами, годящимися лишь для роли истопников. Ну ладно, я вас осчастливлю против вашей воли. Я беру на себя руководство этим делом.

— Вы собираетесь…

— Я собираюсь разворошить эту посудину при помощи динамита и посмотреть, что там внутри. Когда «Красавица из Арля» разгрузится, я возьму несколько водолазных костюмов, обзаведусь еще кое-чем, что нужно для экспедиции, и отправлюсь к этому острову. И вы тоже.

— Я?

— Да, вы! Неужели я буду трезвонить об этом деле всем и каждому в Сен-Пьере?! Я возьму только своих матросов. Но в таком деле мне потребуется помощник, и притом белый. Вы получите свою долю: пятнадцать процентов. Быть может, это будет большая сумма, быть может, нет, но придется поработать, так как нелегко раздобыть сокровища, если они запрятаны так, как вы рассказали.

Помолчав минуту, он добавил:

— На острове должен быть клад, я в этом уверен!

На некоторое время капитан задумался, а затем начал рассуждать:

— Этот парень, от которого остался один скелет, имел какое-то отношение к сокровищам. Он или из экипажа затонувшего судна, или охотился за кладом. Должно быть, он умер от голода или болезни либо нашел сокровища и был убит своими спутниками. Но в таком случае при нем не осталась бы сумка с золотом…

Гаспар наблюдал за Сажессом. Он напоминал ему гончую, идущую по следу. Провансалец встречал людей с особым нюхом на то, что обещает богатство. Они редко ошибаются в своих предположениях, знают, за чем стоит гнаться — будь то деньги или недвижимость.

Он невольно заразился азартом Сажесса. Да и может ли кто-нибудь остаться равнодушным при мысли о том, что на затонувшем корабле спрятаны сокровища? Полчаса назад мысль о возвращении на остров была Гаспару ненавистна, а сейчас у него замирало сердце при мысли о золоте, ждущем его там.

Гаспар уже уяснил для себя кое-какие черты характера капитана или по крайней мере воображал, что они ему ясны. Он видел, что перед ним хладнокровный, расчетливый человек, но полагал, что раз Сажесс обещал пятнадцать процентов от прибыли, которую он извлечет из этого дела, то сдержит свое слово. При таком небольшом проценте легче сдержать слово, чем нарушить его и нажить себе из-за этого неприятности.

Размышления провансальца прервал голос капитана.

— Ладно, — сказал он, зажигая потухшую сигару, — на том и покончим! Я берусь за это дело и предлагаю вам пятнадцать процентов. Быть может, вас ожидает хотя и скромное, но все же состояние. В самом деле, я делаю вас своим компаньоном в деле, которое может принести колоссальный доход. Еще полчаса назад вы были кочегаром, пределом ваших мечтаний была выпивка в баре, а в ближайшем будущем станете богатым человеком. И это благодаря мне! Да, да, мне удалось вытряхнуть из вас вашу тайну. Что теперь вы скажете о Пьере Сажессе? Разве не стоит его брать себе за образец? Я ни от кого ничего не утаиваю, когда мне выгодно быть откровенным, и я вам честно говорю: вы можете принять мое предложение или отвергнуть его. Только помните, что в случае отказа вы получите шиш.

— Ваше предложение заманчиво, — ответил Гаспар. — Но я прямо вам скажу: сегодня утром вы обращались со мной как с другом, взяли под руку, привели сюда, выставили выпивку, а потом начали угрожать. Мне это не нравится.

Сажесс затянулся сигарой и терпеливо, словно ребенку, начал разъяснять.

— Вы расхаживали сегодня утром словно человек с бриллиантом в безмозглой голове. Я взял на себя обязанности хирурга и вытащил его. Операция не из приятных, но налицо бриллиант, и, вместо того, чтобы требовать с вас взятку, я предлагаю вам пай в выгодном деле. Если бы я не прибег к угрозам, вы бы ничего не рассказали, не так ли? Что вы скажете на это?

— Я не отказываюсь, но ставлю одно условие: вы никогда больше не станете прибегать к угрозам.

Сажесс рассмеялся.

— К чему мне вам угрожать? Я использовал это средство, и больше оно мне не понадобится. Я добился от вас всего, что мне нужно, и теперь ваш черед извлечь из меня выгоду. Сознаюсь: вы очень мне пригодитесь, третьих лиц я не желаю вмешивать в это дело.

— Ну тогда вот что, — нахмурился Гаспар. — Я хочу не пятнадцать, а, скажем, двадцать процентов.

— Ни одного процента сверх пятнадцати, ни одного процента, ни одного! — твердо сказал капитан. — Я никогда не уступаю при сделках подобного рода.

— Когда вы собираетесь отплыть?

— Неделя уйдет на разгрузку и на подготовку экспедиции, не меньше.

— Хорошо, я отправлюсь с вами.

— Даете слово?

— Даю.

— Ну, пошли! — капитан встал. — У меня куча дел, у вас тоже. Контора Трансатлантической компании здесь недалеко. Отправляйтесь туда и заявите о гибели «Роны». Я предупредил таможенников о вашем приходе. Затем вам нужно обзавестись парой костюмов. Учитите только, здесь предпочитают белый цвет. Кроме того, вам требуется комната. В гавани имеются гостиницы для моряков, но не советую связываться с этими постоялыми дворами.

Он вытащил из кармана блокнот, написал адрес и протянул листок Гаспару.

— Мадам Фали приютит вас, — сказал он. — Вы с ней легко столкуетесь.

Они вышли на улицу. Перед тем как расстаться, Сажесс показал провансальцу лавку, торгующую готовым платьем. Здесь Гаспар по довольно дешевой цене приобрел два белых костюма, пару парусиновых башмаков и некое подобие панамы. Он облачился в один из костюмов, сразу почувствовав себя другим человеком, а второй приказал отослать по адресу, указанному капитаном.

Выйдя из лавки, Гаспар направился в контору Трансатлантической компании. Там он сделал заявление управляющему и одному из чиновников, расписался, где следовало, и затем, пренебрегая Сажессом, потребовал жалованье и возмещение за потерянные вещи.

К его удивлению, управляющий, которого поразил вид хорошо одетого и столь уверенно держащегося кочегара, выписал ордер на требуемую сумму, передал его в кассу, и Гаспар покинул контору с лишней сотней долларов в кармане.

Он пересек маленькую площадь с фонтаном и увидел перед собой девушку. Высокого роста, грациозная, она несла на голове лоток с каким-то товаром, прикрытый ярко-желтым платком.

Такая ноша была бы обременительной и для мужчины, но девушка несла лоток легко, словно перышко. Она была босиком, полосатая юбка, высоко, почти до колен подоткнутая, открывала красивые ноги. У нее была точеная фигурка и смуглая кожа. Иссиня-черные волосы выбивались из-под тюрбана, сделанного из той же полосатой материи, что и юбка. Девушка походила на древнегреческую статуэтку.

Она шла, держась совершенно прямо, не оглядываясь по сторонам. Гаспар не мог отвести от нее глаз. Незнакомка почувствовала его взгляд, подняла на него глаза и улыбнулась.

Провансалец заворожено смотрел на девушку до тех пор, пока она не скрылась в толпе. Удивительно, одно лишь мгновение они смотрели друг другу в глаза, но за этот миг их взгляды сказали о многом. И он, и она как будто нашли того, кого давно искали. В глазах девушки Гаспар прочитал: «Ах, это ты, которого я ждала так долго! Наконец-то ты пришел из прекрасного далека!»