Коран. Биография книги

Глава 13 В.Д. Мухаммад: Коран как путь к расовому равенству

1978 г. от Р.X.

В Соединенных Штатах Америки всегда очень трудно быть темнокожим и мусульманином. Для В.Д. Мухаммада, выдающегося представителя более двух миллионов афроамериканских мусульман, это был особый вызов. С 1932 года его отец Элайджа Мухаммад руководил «Нацией ислама». В течение следующих сорока лет эта организация стала известной не только из-за поддержки религии. Она провозгласила расовый сепаратизм.

В.Д. Мухаммад изменил это отношение. В 1976 году он стал лидером и переименовал организацию во «Всемирное сообщество аль-ислама на Западе», затем — в «Американское общество мусульман». На каждом этапе лидер защищал ислам, как истинную американскую религию. Он постоянно боролся с расовой дискриминацией во всех ее проявлениях, в особенности — среди мусульман.

Когда В.Д. Мухаммад занял место своего отца, его авторитет не признавали соперники, главным из которых стал проповедник Луис Фаррахан. В 1978 году Фаррахан возродил «Нацию ислама» с той же идеей расового сепаратизма, как и при Элайдже Мухаммаде.

В.Д. Мухаммад тайно старался дистанцироваться как от своего отца, так и от Фаррахана. Чтобы отличить истинный ислам от его ложных подобий, он часто называл религию «аль-исламом», что значит «единственный, настоящий ислам», а не его искажения «Нацией ислама» в старых и новых формах.

В 1978 году в своей речи под названием «Америка: красавица и чудовище» В.Д. Мухаммад продемонстрировал, насколько сильно его видение ислама основывалось на особенностях понимания Корана. Имам В.Д. Мухаммад боролся с расовой дискриминацией. Вместе с тем он выражал надежду, что мысли из Корана могут навести белых и афро-американцев, не-мусульман и мусульман, на идею о том, как сделать Америку «красавицей», а не «чудовищем».

Из этой речи, как и из всех работ имама В.Д. Мухаммада, очевиден интерес к Корану как к Книге Знамений, которая преодолевает расовые, языковые и культурные различия. Обращение к Корану без необходимости цитировать главы и стихи служит его цели донести смысл Писания. Он придает Писанию характер повседневной жизни. В.Д. Мухаммад постепенно вводит его в лексикон мусульман и не-мусульман.

В других местах он очень точен в том, что значит (или должен означать) Коран для мусульман. В.Д. Мухаммад дает новое понимание Открывающей Книгу суры. Первые строки в разных переводах звучали так: «Хвала — Аллаху, Господу миров». Или: «Хвала Аллаху, Господу всего сущего». Был вариант: «Слава Аллаху, Господу Вселенной».

Но имам В.Д. Мухаммад размышляет над более глубоким значением слова «миры». Он интересуется, почему корень слова «миры» по-арабски равнозначен корню слова «знание». Этот человек оригинально сочетает их, предлагая уникальную интерпретацию вводных аятов Открывающей главы Корана: «Хвала — Аллаху, Господу всех систем знаний».

«Миры» — это более не области внешнего пространства или жизнь после смерти. Вместо этого они становятся «системами знаний». Во-первых, выделяется не просто знание, а системы знаний, а, во-вторых, подчеркиваются все они. Не столь важно, каково их происхождение, кто их провозглашает или кто ими пользуется — все они идут от Господа. У великой мудрости — принадлежит она белым авторам Конституции США или арабским ученым времен халифов — Божественный источник.

Разве иногда обе эти группы не выступают противниками афро-американцев? Да. Но достижения белых и арабов в той же степени дарованы Господом. Их мудрость принадлежит Аллаху, поскольку все системы знаний принадлежат Ему. На самом деле, имам В.Д. Мухаммад предостерегает афро-американских мусульман, что не стоит оскорблять все, связанное с белыми или арабами, просто потому, что последние обидели чернокожих американцев. Его слушатели могут и должны заявить о знаниях, которые создали белые и арабы. Почему? Потому что в конечном итоге это знание и все, что с ним связано, принадлежит Господу. Это способ наставлять Его служителей, а не противопоставлять их друг другу.

Долг афро-американских мусульман очевиден и огромен. Когда они славят Аллаха как Господа всех систем знаний, они делают знание ключевой исламской ценностью. Все системы знаний включают в себя этикет — основы личного поведения. Они содержат всемирную историю — от зарождения ислама до современных мировых систем. К ним относится наука. Знание религии и научные исследования становятся частями одного целого. И одно, и другое является неотъемлемой частью ислама. Ведь Единый Бог, то есть, «Господь всех систем знаний» — всеведущ и всесилен. Божественное всеведение существует со Дня Сотворения мира до Судного дня. Так же, как нет ничего, что не известно Господу до сотворения первого атома, так и послание Корана предвосхитило все знания, которые появились со времен пророка. Сюда входит и современная наука. Коран — это так же Книга Науки, как и Книга Знамений. Саид Ахмад-хан и Мухаммад Икбал согласились бы с этим.

«Господь всех систем знаний» — это больше, чем примирительный ответ превосходству науки. Последователи В.Д. Мухаммада практически сделали «Господа всех систем знаний» педагогическим инструментом — от начальной школы до университета. Его цель — заставить молодых мусульман осознать, что Мать Книг — это и Книга Природы, и часть их собственной истории.

«Когда Джибриль (Гавриил) сказал Мухаммаду: «Читай», — объясняет учитель одной из воскресных школ «Американского общества мусульман», — у него не было с собой никакой Книги. Так что же он прочел? Что ангел просил его прочитать? Читать творение Аллаха! Читать восход солнца, читать мир! Джибриль говорит не о материальной книге; он сообщил о творении. Когда мы отдаем детей в школу, они не умеют читать, поэтому мы начинаем учить их с книжек с картинками. Существовали рабы, которые не умели читать, но они отличали Полярную звезду, которая всегда должна быть перед ними, когда они шли навстречу свободе!»

И мир природы, и нашу повседневную жизнь можно познать через наблюдение и переживание во все времена и в любом месте. Даже рабы, наблюдая цикл восхода и заката солнца, могли прочесть их, как Знамения для созидания и освобождения. Подобно пророку Мухаммаду, негритянские рабы не умели читать книги. Однако неграмотность была для них не большей помехой, чем для него. Главной целью было (и еще остается) читать Знамения и подчиняться их посланию.

«Подчинись!» — вот послание Небес, Корана и ислама. Само слово «аль-ислам» становится лейтмотивом идеального мировоззрения афро-американских мусульман. Как говорил тот же самый учитель воскресной школы, «когда Аллах говорит: «Подчинись», — вы должны подчиниться всему. Став мусульманином, вам придется стать ученым. Вам придется пройти весь курс обучения. Бросайте ваше афроцентричное мышление, бросайте весь свой образ жизни, — и подчинитесь».

Но это двойной вызов: чтобы создать новое общество, необходимо освободиться от собственной инстинктивной индивидуальности и слиться с другой групповой индивидуальностью. В то же время, обществу в целом придется смириться с существованием природного ислама. Мусульманские праздники должны стать частью общего календаря с празднованием Нового года Хиджры вслед за Рождеством и Ханукой, мечети должны столь же естественно и гостеприимно смотреться в американском ландшафте, как церкви и синагоги.

Это произойдет не в ближайшее время. Имаму В.Д. Мухаммаду и «Американскому обществу мусульман» предстоит долгий путь. Как только они побудят свою общину преодолеть стену афроцентризма, им придется научить более многочисленное общество освободиться от оков белого расизма. Якорем спасения в этом деле станет Книга Знамений, которая преодолевает любые преграды — временные и пространственные, культурные и расовые. Будучи теми, кто подчинился Единому Богу, «Господу всех систем знаний», они могут попробовать представить начинающееся в США будущее, где преобладают скорее духовные, чем материальные ценности.

Глава 14 Усама бен-Ладен: Коран как разрешение на джихад

1996 г. от Р.X.

Усама бен-Ладен выбирает террор. Он террорист, который убил тысячи людей во имя религии, а также вдохновил десятки тысяч людей встать на его путь, полный ненависти, насилия и сознательного разрушения. Однако бен-Ладен заявляет, что является мусульманином. Он ищет оправдания своим словам и поступкам в Книге Знамений. Для него Коран — это Книга только с одним знамением: убивать неверующих во имя Аллаха, вести джихад, как активную священную войну, независимо от цены и пролитой крови.

И через три года после скоординированных атак на Соединенные Штаты Америки, которые погубили почти 3000 жизней и инициировали войну с терроризмом в стране и за рубежом, Усама бен-Ладен остается на свободе.

Однако он не только физически неуловим, но и избегает простого психологического анализа. Ключ к пониманию этого человека — в том, чтобы уловить несоответствие, которое он видит между его приемной родиной, Саудовской Аравией, и своей духовной опорой — Кораном. Бен-Ладен убежден: Аравия предала Коран, на родине ислама процветает неверие. Предполагаемые защитники ислама — правящие классы Саудовской Аравии — стали, в действительности, его злейшими врагами.

Манифест его двойной войны — против местных неверующих и их иностранных союзников, тоже неверных — появился в 1996 году. Усама бен-Ладен объявил войну, призвав исламские народы бороться с «мусульманскими» атеистами. Саудовские правители, как утверждал он, стали неверными мусульманами, поскольку они впустили других неверных, «сионистов-крестоносцев», на Землю двух Святынь (то есть, в Саудовскую Аравию в целом, но в частности — на территорию Хиджаза, где расположены и Мекка, и Медина).

Основа исламской оппозиции Усамы бен-Ладена правителям Саудовской Аравии поддерживается цитатами из Корана. Они определяют структуру, тон и повод его Декларации джихада 1996 года. Террорист начинает с восхваления Бога, прося одновременно Его помощи и прощения. Он также повторяет заявление о вере в Господа: «Нет бога кроме Аллаха; Мухаммад — посланник божий». Усама вторит суре 39:23, а также 39:36-37, когда заявляет: «Кого ведет Аллах, тот не собьется с пути, а кто идет по неверному пути, того не ведет Аллах». Основная часть его Декларации черпает силу из точных цитат трех следующих отрывков, которые также служат указаниями, обращенными к верующим мусульманам:

Все эти указания кажутся вполне обычными. В них говорится о «долге перед Богом». Они подчеркивают этот долг в различных обстоятельствах — как для человеческого создания, как для члена семьи, как для социального существа. Во всем остальном долг не уточнен.

Однако в комментариях, с которыми был знаком бен-Ладен, долг перед Господом определяется особым образом: надлежащие обязательства приравниваются к «джихаду» — оборонительной войне против тех, кто критикует ислам. Воинствующие мусульмане читают эти стихи вместе с другим предписанием Корана:

Этот стих связан с предыдущими понятием «достойного сражения», или «справедливости» («хак»).

Чтобы придать указанию законную власть, бен-Ладен затем добавляет другие строки из Корана, связанные с пророком Шуайбом:

Пророк Шуайб убеждал свой народ бороться с ложными богами и стремиться исправить социальную несправедливость. Хотя он был богатым человеком, но заработал свое состояние приемлемыми методами. Сам не делая ничего, что запрещал другим, пророк побуждал сограждан изменить свои жизни, «насколько это возможно» в этом мире через социальную справедливость. А в мире ином — через религиозные обряды.

Бен-Ладен представляет себя современным Шуайбом, заявляющим, что его собственное богатство законно, но также стремящимся к справедливости в обществе, которой требует вера как необходимого выражения его превосходства. Само слово, означающее «исправлять», высоко ценится в современных мусульманских движениях. Хотя в Коране оно появляется лишь 8 раз, но только здесь это понятие напрямую связано с пророком.

Следующая ссылка на Коран расширяет обращение бен-Ладена к обществу:

Затем он усиливает этот аят преданием, которое рассказывает о жизни пророка Мухаммада. «Да благословит Господь и приветствует Своего раба и посланника, который сказал: “Люди близки к наказанию Господа, если они видят притеснителя и не могут его остановить”».

Как и в приведенных ранее цитатах из Писания, в этих словах трудно было бы найти военный смысл, если не понять, что комментарий бен-Ладена отсылает читателя или слушателя к началу суры 3. Там поясняется критерий отличия истины от лжи:

Не каждый, рассуждает бен-Ладен, имеет равные способности, чтобы предписывать правильное и запрещать неверное. Первая обязанность правителей — поощрять правильное, или приказывать хорошее, а также видеть Знамения Господа. Саудовские власти, намекает он, не следовали законам Писания; поэтому и лишились своего права на власть.

Вслед за чередой этих обращений к Писанию, Усама полностью осуждает политических лидеров Саудовской Аравии, поскольку те зависят от американских «крестоносцев». Бен-Ладен говорит: американские политические и военные руководители XX века выражают по отношению к исламу столь же агрессивную ненависть, как франкские захватчики Иерусалима в XII веке. В той же Декларации джихада без всякого преувеличения он заявляет: «Последние и самые большие нападения, которым подверглись мусульмане со времен смерти пророка, да пребудет с ним Божье благословение и мир — это захват Земли двух Святынь — основания дома ислама, места ниспослания откровений, источника Божьего послания и места великой Каабы, киблы всех мусульман — армиями американских крестоносцев и их союзников».

Позднее Усама бен-Ладен оправдывает собственный труд так, будто он освобождает не только захваченную территорию двух Святынь, но и Иерусалим. «Сегодня мы работаем в убежище горного хребта Гиндукуш, чтобы избавиться от беззакония по отношению к умме со стороны союза сионистов-крестоносцев, особенно после того, как они захватили благословенную землю вокруг Иерусалима, маршрут путешествия пророка, да пребудет с ним Божье благословение и мир, и Землю двух Святынь. Мы просим Господа вознаградить нас победой. Он наш Покровитель и Самый Всемогущий».

Здесь «маршрут путешествия пророка» безошибочно намекает на ночной перенос Мухаммада:

Бен-Ладен не просто ассоциирует себя с пророком Шуайбом и не только критикует «незаконных» правителей Саудовской Аравии за то, что они пригласили «крестоносцев» на территорию двух Святых мест. Он напоминает и о Саладине, храбром праведном воине. В XII веке этот полководец делал то, к чему призывает бен-Ладен в XXI веке: сражался с крестоносцами на первой Святой Земле мусульман — под Иерусалимом.

Посредством своей Декларации бен-Ладен объединяет две задачи: освобождение территории двух Святынь и возвращение себе истинной Святой Земли, Иерусалима. «Выгнать врага — величайших неверных — из страны — это первая задача, — заявляет он. — Ни одна другая задача после веры не может быть важнее долга вести джихад. Должно быть сделано все возможное, чтобы подготовить и поднять умму [мусульманское сообщество] к борьбе против врага, американо-израильского союза, оккупирующего страну двух Святынь и путь пророка, да пребудет с ним Божье благословение и мир, к отдаленнейшей мечети».

Джихад является высшим долгом. Поскольку необходимо выполнить не одну задачу, то наиболее важная из них должна получить приоритет. Бен-Ладен подчеркивает — после веры («иман») нет более важной обязанности, чем изгнать американских врагов со Святой Земли. Для людей знания, как говорил один средневековый мусульманский ученый, «сражаться за защиту религии и веры — это общий долг; после веры нет другой обязанности, чем сражаться с врагами, которые портят жизнь и религию. Для исполнения этого не существует особых условий, и на борьбу с противником следует направить все усилия».

Ученый, которому принадлежат эти слова, — ибн-Таймийа. Он сражался против монголов в XIII веке. Поскольку монголы формально были мусульманами, бен-Ладен сравнивает сегодняшнее положение мусульманских арабов, живущих под саудовской властью, с положением иракцев и других верующих, живших под монгольским игом. Джихад не только является необходимым вторым принципом после веры, но эту «священную» войну нужно вести против «формальных» мусульман во имя более высоких принципов социальной справедливости и восстановления чести. Объявление джихада против как мусульман, так и немусульман, — это мнение меньшинства. Но в истории толкования Корана был подобный прецедент. Бен-Ладен идет вперед, как Саладин наших дней, вдохновленный комментариями к Корану ибн-Таймийи.

Однако Усама обращается не только к Корану. Он использует предания о пророке и выводы из них, а также стихи, чтобы оправдать свою борьбу против правителей Саудовской Аравии и их союзников в лице «сионистов-крестоносцев», то есть Израиля и Соединенных Штатов. Его приверженность традиции меньшинства в толковании Корана дает основу призыву террориста, который одновременно делает две вещи. Во-первых, Усама бен-Ладен выбирает только те стихи Корана, которые согласуются с его намерениями, и затем читает исключительно их ради своей цели. Он игнорирует первоначальный контекст строк и множество исторических расхождений среди преданных мусульман относительно того, как применять изречения. Во-вторых, он опускает широкий спектр учений Корана в двойном требовании: сначала верить, а потом сражаться. Могут быть и другие обязанности, но две первые, а также косвенно две единственные, которые имеют значение во времена кризиса, — это вера, затем джихад — оборонительная война от имени уммы, то есть, мусульманского общества.

Усама бен-Ладен следует такому принципу интерпретации, когда обращается к тем, кто будет принимать участие в джихаде — войне, которую он затеял против монгольских мусульман наших дней, то есть, современных правителей Саудовской Аравии, и тех, кто оказывает им поддержку, «сионистов-крестоносцев», оккупировавших землю двух Святынь (Мекки и Медины).

Называя саудовских правителей отступниками, террорист обвиняет их в том, что они не поддерживают ни религиозных ученых (улемов), ни праведную молодежь. В третьей заключительной части своей Декларации священной войны 1996 года Усама бен-Ладен взывает непосредственно к «праведной молодежи». «У меня есть очень важное сообщение для молодых мусульман, — заявляет он. — (Это) люди с блестящим будущим уммы Мухаммада, да пребудет с ним Божье благословение и мир. Наша молодежь — лучшие потомки лучших предков!»

«Наша молодежь — это лучшие потомки лучших предков», — фраза, которая делает добровольцев-смертников «Аль-Каиды» равными не только друзьям пророка, но и тем, кто был примером в битве за создание и расширение уммы — исламского сообщества. Бен-Ладен подтверждает их священную роль стихами из Корана, которые, как кажется, называют такую преданность обязательной. Эти не только будут противодействовать тем, кто защищает неверных, но и поймут, что «сейчас на каждое племя Аравийского полуострова возложена обязанность сражаться — джихад во имя Аллаха, — и очистить землю от оккупантов. Аллах разрешает пролить их кровь, а их богатство — добыча; их богатство — для тех, кто их уничтожит. Высочайший Господь сказал в аяте меча («аят ас-сайф»):

Наша молодежь знала, что унижение, которое потерпели мусульмане в результате оккупации их святынь, нельзя противостоять и искупить иначе, чем через джихад».

Есть множество других стихов, которые можно процитировать от имени джихада, но именно аят меча из девятой суры становится боевым кличем, который вторит другим и сводит их значение в единый приказ. Возможно, ни один другой стих не вызывал большего отражения, как его контекст и применимость. Поскольку глава, в которой появляются эти строки, является одной из последних, ниспосланных пророку Мухаммаду, воинственные толкователи хотят сделать его тем стихом, который выше всех остальных, дающим полномочия на войну против «неверных» — всеобщую и бесконечную. (Напомним — Священный Коран строится не в привычном для европейцев хронологическом порядке, поэтому одна из последних сур идет под номером 9. — Прим. ред).

Но истинный контекст начинается с важнейшего уточнения:

Прочитанные вместе, эти два аята определяют подразумеваемый тотальный приказ (9:5), но его продолжение, пропущенное Усамой бен-Ладеном в его Декларации джихада, даже больше смягчает смысл приведенных выше строк:

Аят 9:5 кажется жестоким, если его извлечь из контекста в той форме, в которой ее цитировал бен-Ладен. Но остальной текст Корана смягчает это «очевидное» или «единственное» значение. Бен-Ладен, однако, провозглашает войну и провоцирует насилие. Его не интересуют тонкости толкования. Он определяет джихад вторым по важности только после веры. Он хочет понимать отрывки из Корана лишь как подтверждение, а не нравственные указания. Усама хочет создать устойчивое противопоставление между молодыми мусульманами, которые «единственные» являются праведными, и вражескими захватчиками. Последние вместе с сотрудничающими с ними властями становятся законным объектом нападения «любыми возможными средствами».

Важно и то, что намеренно не уточняются способы ведения джихада. Предполагается, что поскольку жестокие действия агрессоров являются столь очевидными и кровопролитными, то против них должны быть приняты сравнимые меры. Это тотальная война, нескончаемое насилие. С неверным врагом не может быть никаких переговоров, никаких компромиссов, никаких модус вивенди.

Каков конечный результат проекта Усамы бен-Ладена? Это не исламское государство, не возвращение халифата. Вместо этого он не добивается ничего, кроме бесконечной анархии. Усаму ошибочно считают исламским фундаменталистом. Он, скорее, потомок Распутина и русских анархистов начала XX века, чем Мухаммада или мусульманских воинов начала VII века. (Упоминание Григория Распутина в данном контексте — целиком на совести автора; Распутин никогда не принадлежал к террористам. — Прим. ред.). Его Коран — это не указатель, а надгробный камень.

Глава 15 Жертвы СПИДа и больные женщины: Коран как рецепт на Божье прощение

Вне эпох

Иногда люди болеют. Некоторые идут к врачу. Другие ищут альтернативных целителей. Среди мусульман, которые заболевают, некоторые неграмотны или полуграмотны. Однако оттого, что они не пользуются написанным словом, эти люди не менее праведны и не менее изобретательны. Многие за лечением обращаются к Корану.

Как же набожные люди, не умеющие читать, используют Коран? Они применяют множество рецептов, объединенных одним арабским словом «та’вид». Оно происходит от первого слова последних двух сур Корана (113-114): «Прибегаю».

«Та’вид» означает искать прибежища, прибегать к Господу от любого зла и всех болезней в этом мире. Правильнее всего представлять его, как рецепт на Божье прощение, милость, обращение к Господу («Господу всех систем знаний») с мольбой о том, чтобы Он услышал, ответил и исцелил.

Многие мусульмане, грамотные и неграмотные, обращаются к Нему через «прибегание», прежде всего для защиты от внешних духов и джиннов, которые часто упоминаются в Коране.

Джинны — это духи, которые населяют мир между Небом и Землей, между Богом и человеком. Поскольку они считаются ближе к Небу, чем к земле, их название произошло от арабского слова, которое обозначает Небеса — «джанна». Джинны могут работать плохо или хорошо, но трудятся всегда. Никто не может жить без их вмешательства. Понять и научиться их контролировать — значит, преуспеть. Игнорировать или стараться избегать их — значит, потерпеть поражение, навлечь на себя болезни и даже смерть.

Целая сура Корана (72) посвящена джиннам, там восхваляется их вера в Господа, Которому служил пророк Мухаммад, и человечество. Также в главе «Рассеивающие» есть упоминание о джиннах:

Простые верующие, будь они неграмотными, полуграмотными или высокообразованными, не способны общаться с джиннами, тем более, управлять ими. Эта власть дана определенным людям. Они также упоминаются в Коране (например, в суре 43:48-49, подтверждающей дар Мусы к исцелению). Господь никогда не разговаривает с верующим, кроме как через Божественное вдохновение или из-за завесы. Либо Он посылает посредника («вали»), через которого передает Свою волю. Согласно историку ибн-Халдуну, «вали» — это святые, которым Господь даровал знания и Божественную мудрость. Они обращаются к различным уровням вмешательства духов. Святые помогают при бессилии, лечат недомогания и поддерживают хорошее самочувствие. Делается это почти всегда с помощью «та’вид».

Возможно, наиболее выразительное применение «прибегания» святым берет свое начало в Индонезии. Там один суфийский учитель придумал защитный молитвенный рецепт, который можно найти в Интернете. Его целевая аудитория не просто грамотна, но и технически подкована. Конкретная цель рецепта — успокоить и оказать помощь тем, кто страдает ВИЧ и СПИДом. Время чтения согласуется с различными уголками планеты. Вот первое, что вы увидите на Интернет-сайте: http://www.all-natural.com/sufi.html

Лечение ВИЧ/СПИДа по суфийской методике

Фондом «Барзак» эта услуга предлагается бесплатно, веб-мастер указанного сайта тоже суфий. Мухаммад Зухри — человек, который более двадцати лет практиковал метод суфийского лечения. Он утверждает, что исцелил многих людей, страдающих раком, умопомешательством, лейкемией, бессилием и параличом. Он сделал это в рамках ислама с помощью Корана.

Само название организации, фонд «Барзак», идет из стиха Корана, который говорит о страхе перед смертью:

Слово «барзак» часто употреблял ибн Араби. Для великого учителя оно стало ключевым понятием для обозначения перехода из материального мира в мир после смерти — духовный. Этим термином он также определял и то место, которое занимает каждый человек после смерти до дня воскресения. Благодаря своему глубокому восприятию, суфии, как ибн Араби и Мухаммад Зухри, способны увидеть тот путь, что ожидает каждого человека с момента, когда он покидает царство живых, и до того, как он лицезреет ослепительное сияние Вечности. Подобная практика опирается не только на молитвенные обряды («салят»), но и на добровольное размышление («зикр»). «Зикр» можно перевести просто как «Божественное поминание», но оно гораздо больше, чем отдельное или случайное поминание. Это строгая ежедневная обязанность, общая для всех суфиев, но здесь она практикуется в качестве метода лечения психических или физиологических болезней. «Зикр» требует повторения стихов из Корана или Прекрасных имен Господа, включая местоимение «Ху», то есть «Он», под наблюдением Мухаммада Зухри — или лично, или посредством связи через Интернет.

Как суфийский учитель, который передает волю Господа и видит преграду, ожидающую каждого пациента, Мухаммад Зухри особым и сложным образом сочетает использование Имен Господа и аятов Корана с молитвой. Он обращается к джинну через формулировки, которые могут быть написаны на бумаге, костях или коже. Эти вещи затем помещают в стакан с водой, которую, как лекарство, примет пациент, закапывают в землю или носят с собой. Словесные рецепты можно произносить вслух или молча хранить в сердце.

Что это: волшебство или религия, ересь или ортодоксальность? Многие люди спорили на эту тему и будут продолжать спор, но для человека, пораженного болезнью, это вопрос практической религии. Ему важно, какие действия следует совершить и что зависит от доверия — не только святому человеку, но и помощи Корана. Чем является Книга Знамений для верующего, если не Книгой тайн, не словесными воротами, которые открыты некой большей, невидимой, всюду проникающей истине?

И в работе Мухаммада Зухри и фонда «Барзак» «прибегание» становится развивающимся и могущественным применением Корана. Нацеленный, в основном, на мусульман, метод дает надежду всем, кто обратился к лечению с искренностью и верой, независимо от их прошлого вероисповедания. Мухаммад Зухри обещает «исцелять уже зараженных пациентов, используя любую возможность, приемлемую человеческими законами, нравственностью или религией». Люди, страдающие СПИДом, покидают наш мир дорогой, параллельной пути прямому, не пересекающей его. Для не-мусульман это, возможно, самый яркий свет из Книги Знамений. «Та’вид», «прибегание» — рецепт всему человечеству на прощение от Единого Господа, милостивого, милосердного.

Чаще рецептом на помилование, выписанным вали, или святыми, пользуются праведные женщины. Мусульманка может беспокоиться из-за болезни, от которой страдает сама, или, что более вероятно, от той, которой заболел член ее семьи. Женщина может обратиться к профессиональному целителю и попросить его написать определенные отрывки из Корана на внутренней стороне чашки. Она нальет в чашку воды, будет размешивать, пока надпись не растворится и не исчезнет, а потом выпьет освященную воду за больного человека. Целитель также может читать эти слова вслух, пока она будет пить воду:

Это может быть другой стих:

Или такие слова:

От Марокко до Индии и Индонезии профессиональным целителем действительно может быть прорицатель или святой. Он может использовать Коран в качестве искупительного вещества или применять слова из Писания, чтобы определить направление действий. Целитель имеет способности обращаться к первому посланнику Божьему, пророку Мусе. Подобно тому, как Мусе была дарована Книга (сура 25:35) и чудеса — горящий куст и белая рука, а также знамения к Фирауну (сура 27:7-12) — так его слова из Корана можно использовать, чтобы отличить пшеницу от соломы, а хорошее — от плохого. («Белая рука» — имеется в виду следующий аят: «И вложи руку свою за пазуху, она выйдет белой без всякого вреда, среди девяти знамений к Фирауну и его народу. Ведь они были народом распутным» (27:12). Ср. Исход (4:6-7): «Еще сказал ему Господь: положи руку твою к себе в пазуху. И он положил руку свою к себе в пазуху, вынул ее, и вот, рука его побелела от проказы, как снег. Еще сказал: положи опять руку твою к себе в пазуху. И он положил руку свою к себе в пазуху; и вынул ее из пазухи своей, и вот, она опять стала такою же, как тело его». — Прим. ред.).

Женщина объясняет прорицателю или святому свое желание. Затем предсказатель открывает книгу, где каждая глава помечена ленточкой одного из двух цветов. На одной ленте написано:

А на другой:

Затем провидец листает книгу в случайном порядке, пока его рука не остановится на одной из глав. Он смотрит на цвет ленточки и говорит клиенту, к добру или злу приведет то, что она загадала. Целитель либо одобряет, либо отговаривает пациентку, и если женщина с верой, искренностью и надеждой подчиняется вердикту Книги Знамений, она уходит с пониманием.

Гадание на числах также играет важнейшую роль в применении «та’вида» — рецепта на прощение, который выдают прорицатели и святые, чтобы отогнать лукавого. Каждая буква в арабском алфавите имеет свое численное значение. Сложив эти числа, вы получаете сумму, которая символически представляет священную фразу. Ни одна фраза не считается более важной, чем Открывающая книгу сура. Эти семь аятов, заявил суфийский целитель, «дают ключ к приобретению богатства, успеха и силы. Они служат лекарством и целительным зельем, разгоняя грусть, депрессию, боль и страх». И сила Открывающей суры для него и для других, заключена в ее первых словах:

«Во имя Аллаха милостивого, милосердного». Эта фраза известна как «басмала». Она обозначает «786», то эти цифры, если их применить должным образом, могут стать олицетворением ее власти. Число «786» можно написать на листе бумаги или произносить про себя в молчаливом обращении к Богу. Вы можете говорить число вслух, как будто это молитва. Либо, написав на стакане и смыв чернила, затем выпить это лекарство. Можно прикрепить амулет с цифрами к какой-нибудь части тела или, в случае с трупом, захоронить в землю вместе с покойным.

Часто 786 пишется в верхней строчке на листе бумаги или ткани, выражающей басмалу, а затем сопровождается особыми словами, которые написаны арабским письмом, чтобы сделать рецепт на прощение эффективным.

Другие рецепты охватывают множество болезней — от носового кровотечения до родовых схваток, от зубной боли до нарывов. На сегодняшний день применение молитв Корана огромно и разнообразно во всем мусульманском мире. Мужчины могут быть религиозными докторами, выписывающими их, но многие, если не большинство их клиентов, — женщины-мусульманки. Будь они грамотными или неграмотными, богатыми или бедными, они всем сердцем верят в Великий Коран как медицинское средство от всего, что бы ни случилось с ними или их близкими. Рецепт на прощение от Источника Милости, Дарующего Жизнь, считается лучшим лекарством как в этом мире, так и в ином.

Эпилог

Если невозможно представить ислам без Корана, то нельзя исчерпать все огромное количество значений Книги Знамений как для мусульман, так и для не-мусульман. Сам Коран указывает на множество уровней его самовыражения:

Уходящие горизонты истины, которые окружают «Слово Господа моего», обескуражат любого земного толкователя. Однако они дают возможность занять какую-либо позицию в спорах о Коране, которые ведутся все время.

Первый спор касается истинности Мухаммада, как пророка. Даже на протяжении его жизни скептики — или благородные, типа Абу Талиба, или жестокие противники, как Абу Джахль, — не были убеждены, что Мухаммад был кем-то еще кроме простого торговца из племени курайш с грандиозными планами. Однако события его жизни, в особенности, в центре зародившегося нового сообщества в Медине, подчеркивают обе роли — и человека, и носителя послания. Продолжение сомнений в том, что Мухаммад — посланник Божий, а само послание — это руководство, надежда и исцеление, — только усиливают его влияние и подчеркивают жизнеспособность текста Корана. Книга и пророк получают двойную власть среди всех верных мусульман, даже когда они различаются в других вопросах, связанных с уммой — мировым мусульманским сообществом.

Являются ли пророчества Мухаммада доказанными, а сам он — последним пророком? Этот вопрос продолжает обсуждаться. Одна из ветвей суннитского ислама, ахмадийа, оправдывает свое существование, заявляя: Мухаммад был последним узаконенным пророком, но течение ахмадийа основано последним «духовным» пророком. Другие, например, алевиты в сегодняшней Турции и Сирии, считают Али даже более значительной персоной, нежели Мухаммад. И такая ветвь отделилась от общего направления мировоззрения большинства мусульман. Ни ахмадиты, ни алевиты не выступают против особой роли Мухаммада: он был побужден к пророчеству Богом и был последним пророком в перечне, начинающемся с Адама и заканчивающегося на нем.

Другой предмет споров касается не пророка, а самого текста Корана. Правомерно ли считать нормативной версию, которая была окончательно принята при Османе, третьем халифе и продолжателе дела Мухаммада, — т.е., около 1300 лет назад? И вновь находятся те, кто ставит под вопрос правильность текста.

Многие шииты считали, что Али владел независимым текстом; где также содержались явные упоминания о нем, которые поэтому скрывались. Европейские и американские ученые предположили, что существовали и другие экземпляры «османского текста», которые не утрачены. В них должны содержаться значительные разночтения с тем вариантом. Однако, в любом случае, несоответствие не дает повода для признания полученного текста недействительным. Как Мухаммад является пророком ислама, так и Коран, в каком виде он сейчас существует, — это краеугольный камень веры, обрядов и повседневной жизни.

В последнее время события, освещенные в печати, пытались подорвать как статус Мухаммада, так и подлинность Корана. В 1989 году «дело Рушди» всполошило Англию, а потом и весь мир. Салман Рушди, пакистанский мусульманин по происхождению, но атеист по убеждениям, написал роман «Сатанинские стихи». Книга бросила тень сомнения на соответствие реакции Мухаммада на Божественное побуждение. Главы романа намекали, что Мухаммад «подделал» пару стихов, а позднее передумал. Сенсационности роману добавило то, что в нем рассказывалось, будто жизни жен Пророка в Аравии VII века были менее, чем достойными.

На Рушди не обратили бы внимания, если бы аятолла Хомейни не почувствовал себя оскорбленным его романом и не издал юридическое постановление («фетву»), назвав Рушди изменником и прося казнить его. Хомейни умер в 1989 году, через шесть месяцев после издания «фетвы» против автора «Сатанинских стихов». Сам Рушди еще живет, хотя и находится под постоянной охраной.

Чувствительность к применению Корана в обществе все еще велика. Весной 2005 года голландский драматург был приговорен к смерти за клевету на определенные стихи Корана о женщинах. Позже он был убит. Затем, летом 2005 года журнал «Ньюсуик» напечатал небольшую статью об оскорблении Корана американскими солдатами, которые допрашивали подозреваемых в терроризме в лагере военнопленных в Гуантанамо, созданном после вторжения американцев в Афганистан. Все заключенные были мусульманами, допрашивающие — не-мусульманами. Несмотря на то, что «Ньюсуик» опроверг эту историю, ее публикация породила волну демонстраций протеста в Южной Азии. Люди были ранены, а некоторые погибли, восхваляя Коран и требуя наказания тех, кто осквернил его.

Известно много других историй, связанных с Кораном и освещенных в прессе. Хотя они больше касаются его оскорбления, чем использования, именно применение Писания в конечном итоге будет иметь самое большое значение на десятилетия и века вперед. Ученые будут продолжать спорить о его стиле и содержании, средневековых и современных толкованиях, а также применении строк и глав из Корана в праве и политике. Будет вестись и диалог между людьми разного вероисповедания.

Мусульманские мыслители будут стараться понять его на основе своего собственного опыта и мнения, будь то традиционалисты или феминисты, исламисты или модернисты, опытные ученые или люди, самостоятельно изучавшие Писание. Можно каждого из них спросить о понимании текста, но необходимо еще раз определить то, в чем они согласны: Мухаммад был пророком Господа, он был последним из пророков, начиная с Ибрахима. А Коран, в каком виде сейчас его признают, цитируют и читают, остается Словом Господа на все времена.

За рамками этих общих допущений у людей есть огромные расхождения. Феминистка Амина Вадуд в своем понимании Корана бросает вызов патриархальным идеям многоженства, развода и женской чести. Философ-языковед Мухаммад Аркун выступает за религиозную антропологию, которая показывает многочисленные и изменяющиеся контексты для толкования Корана. Инженер, ставший толкователем, Мухаммад Шахрур, призывает к процессу нового знакомства с Кораном, будто пророк только что умер, оставив Книгу как руководство для своих последователей.

Главным фактором жизнеспособности Книги Знамений является открытость к разнообразным, часто спорным взглядам на ее значение. Это более всего очевидно при переводе Корана. Доктор Ибрагим Абу Наб из Аммана занимался тем, что любил называть переводом в контексте: «Когда перевод становится путем к поиску Божьей истины, тогда он будет каждый день разным. Ведь невозможно ограничить безграничное и сказать, что это точное значение любого слова, стиха или главы».

В понимании каждого слова, стиха или суры Корана следует соблюдать осторожность, присущую Ибрагиму Абу Набу. Он предложил свой перевод басмалы только после того, как исчерпал все прочие варианты. «Во имя Аллаха милостивого милосердного» кажется ему более подходящим, чем «во имя Аллаха прощающего полного прощения». В связи с этой самой основной из всех фраз мы обсуждали множество вопросов относительно Имени: что лучше употреблять — Аллах или Господь? Возможно ли использовать существительное, а затем прилагательное, если оба связанных имени («Господь» и «Аллах») на арабском языке являются прилагательными?

В конце концов, мы родились и выросли в разных местах. Я предпочел перевести арабскую фразу, которая стоит в начале всех глав Корана (кроме одной), как «во имя Аллаха, полного милости, милосердного». На мой взгляд, два зависимых имени ближе к духу Корана, чем использование существительного и прилагательного с одинаковым корнем или двух прилагательных с одним значением, но разными корнями. Я следую практике раннего комментатора Корана, аль-Табари, о котором говорилось в главе 6. Первое производное — существительное, характеризующее Аллаха, или Бога: это Тот, кто полон милости. Оно определяет, что есть Бог — Источник милости; Господь «милостивый». И второе производное существительное сообщает, что Тот, кто полон милости, также постоянно, нескончаемо отражает милость на людей. Единый Господь, который «полон милости», в то же время «милосердный».

Эта идея милосердной милости проходит через весь Коран, включая красноречивое описание роли пророка в суре «Пророки»:

Послание продолжает существовать, как его критики и распространители. Море не иссякнет; его волны будут поддерживать поколение за поколением. Книга Знамений продолжает свой вызов и изменяет миры.

Словарь ключевых понятий

Абд — служитель, тот, кто служит (как в слове «Абдалла» — служитель Господа).

Абдалла — служитель Господа, признающий Бога Творцом, Наставником и Судьей.

Акбар — «великий», одна из черт Господа (например, в выражении «Аллах Акбар»).

Аллах — Бог; первое и самое главное из девяноста девяти Божественных Имен.

Аллах Акбар — Аллах велик! (Нет никого более великого, чем Он).

Асма улла аль-хусна — Прекрасные имена Господа, насчитывающие в каноническом списке 99, но для других — до 300; Божественные имена.

Ас-саляму алейкум — Мир (салям) вам! Это наиболее распространенное и важное из мусульманских приветствий.

Ахль аль-бейт — Семья пророка; те мусульмане, кто был верен ближайшей Семье пророка, особенно Али, его жена Фатима и двое их сыновей, Хасан и Хусейн. Так называли себя и шииты, отделившиеся от господствующих мусульман-суннитов и считавшие себя выше их.

Ахль аль-Китаб — люди Писания; те, кто признает Господа Творцом, Наставником и Судьей человечества; иудеи и христиане, а также другие, у кого есть Писание, ниспосланное Господом до последней Книги, Корана.

Аят — стих Корана; знак, указывающий на Господа.

Барака — благословение, благо или милость, которые Господь дарует верующему.

Барзак — термин, обозначающий переход из материального мира в духовное царство после смерти.

Басмала — формальное название фразы «Бисмилляхи-р-рахмани-р-рахим», «Во имя Аллаха милостивого, милосердного».

Вали — посредник; святой, которому Господь даровал знание и Божественную мудрость.

Великий Коран — название, под которым Коран наиболее известен, отражающее и само послание, и его происхождение, поскольку одно из Божественных имен (а также одна из черт пророка Мухаммада) — «великий».

Дар аль-ислам — земля ислама, общепризнанный мусульманский мир, что также называется «дар ас-салям» (место, где пребывает мир).

Дар аль-харб — «дом войны», территория, находящаяся за пределами общепризнанного мусульманского мира.

Дар ас-салям — обитель мира, синоним «дар аль-ислам».

Джинны — двойственные духи, населяющие пространство между известным, материальным миром и неизвестным (духовным) миром.

Джихад — война за всеобщее благо или благосостояние «уммы». Может принимать формы вооруженной борьбы или политических баталий. Иногда называется «священной войной».

Дин — последняя и истинная религия, ниспосланная Господом Пророку Мухаммаду для человечества, то есть ислам. Любая религия, обращенная к Господу.

Ду’а — мольба или молитва, обращенная к Господу, которая не является частью пяти ежедневных обязательных молитв («салят»).

Дунья — материальный мир или (чрезмерная) озабоченность материальными, мирскими благами.

Зикр — добровольное ежедневное размышление или «Божественное поминание» суфиев, которое требует повторения стихов из Корана или Прекрасных имен Господа. Часто используется для лечения духовных или физических болезней.

Илм — знание вообще, а в особенности — знание о Господе, собранное и систематизированное.

Имам — предстоятель на молитве; человек, избранный лидером мусульманского общества в своем поколении (у шиитов).

Иман — вера в Господа как Творца, Наставника и Судью человечества; вера в Бога и в Мухаммада как Его последнего пророка.

Ислам — подчинение Богу; последняя религия Господа, открывшаяся последнему Пророку через откровения Корана.

Исра — ночное путешествие Пророка Мухаммада в Иерусалим и обратно в Мекку.

Ихсан — желаемое совершенство в полном подчинении Божественной власти; состояние души того, кто стремится быть в полном подчинении этой власти.

Кааба — сооружение кубической формы в Мекке, где находится черный камень и которое является центром паломничества мусульман.

Кибла — направление мусульман для салята, ритуальной молитвы: сначала в сторону Иерусалима, а затем — Мекки.

Китаб — Писание, Мать Книги всех божественных откровений («умм аль-китаб»), и Коран, как последняя и поэтому наиболее авторитетная форма этой Книги.

Коран — последнее Откровение Господа человечеству, данное последнему пророку, Мухаммаду ибн Абдулле, как полное послание, где собраны и усовершенствованы все Писания, данные более ранним пророкам, включая Моисея и Иисуса. 114 глав, из которых состоит Писание, известны как Великий Коран, а также, как Книга Знамений.

Маслаха — общественное благосостояние; общее благо.

Ми’радж — восхождение пророка Мухаммада к небесам и к лотосу крайнего предела в 619 году после его ночного путешествия из Мекки в Иерусалим («исры»).

Му’мин — верующий; тот, кто исповедует веру в Господа, пророков и Судный день; член «ахль аль-Китаб».

Мусульманин — тот, кто подчиняется Господу; член «уммы» — мирового сообщества мусульман.

Мухаммад — Последний Пророк Господа, посланный, чтобы провозгласить Последнее Писание (собственно часть Матери Книги или умм аль-китаб) арабам на арабском языке, но имеющий миссию, связанную со всем человечеством во все исторические эпохи.

Наби — пророк, чье призвание состоит в получении прямых посланий от Всемогущего Господа, предназначенных людям. Их представляет пророк, чаще всего предостерегающий о приближающейся беде или напоминающий о невыполненных обязанностях.

Расул — посланник, чье послание исходит от Всемогущего Бога в виде Писания, которое он сначала слышит, а затем записывает для будущего повторения, как вечное наставление на правильное поведение в этом мире и приготовление к Суду — в ином.

Рахман — милостивый.

Салям — мир, особенно мир, дарованный Господом тем, кто принимает Его, служит Ему, подчиняется Ему как творцу, наставнику и судье как человечества, так и всего одушевленного и неодушевленного.

Салят — ежедневное служение, состоящее из пяти молитв, обращенных к Господу и совершаемых в определенное время с восхода солнца до раннего вечера.

Сунна — божий образец Сотворения и назначения материального мира; поведение Пророка Мухаммада, служившее примером для окружающих, которое передавалось в рассказах о его поступках, изречениях и одобрениях (хадисах); необходимое дополнение и сопровождение к Корану для многих мусульман.

Сунниты — те мусульмане, которые верят, что преемственность после Мухаммада должна быть определена сообществом верующих, а не божественной властью или назначением пророка; они принимают историю первого века по календарю Хиджры и власть, которую она даровала Праведным Халифам; признают Али четвертым халифом, но не первым имамом. Их преемники — Омейяды, а затем Аббасидские халифы.

Сура — глава, особенно одна из 114 глав, которые вместе составляют Великий Коран.

Та’вид — мольба о милости Господа и защите от сил зла, особенно хитростей и соблазнов дьявола.

Тавил — аллегорическое толкование Корана, часто придающее новые значения, которые выходят за рамки разумных комментариев, а также объясняют стихи и символы с неясным значением.

Тафсир — толкование смысла Корана, в основном ограниченное стихами, значение которых очевидно или удовлетворяет здравому смыслу.

Улама — хранители илм, или знания, которые передавали его из поколения в поколение как учителя или юристы среди членов уммы.

Умма — мировое сообщество мусульман.

Умм аль-Китаб — Мать Книги всех Божественных Откровений, предваряющая Коран и завершенная в Коране; она включает Тору для иудеев и Евангелие для христиан, наряду с другими писаниями.

Фатва — официальное законное постановление исламской религиозной власти.

Фикх — знание, приобретенное посредством изучения книги откровений и книги природы; исламская правовая школа.

Хадж — паломничество, которое раз в жизни обязан совершить каждый мусульманин; во время него в течение пяти дней последнего месяца календаря Хиджры нужно посетить Мекку и ее окрестности и там совершать особые обряды поклонения Господу.

Хадисы — истории или предания, в которых содержатся утверждения пророка Мухаммада; свидетельства очевидцев его действий, а также его поддержка и одобрение поступков других людей; собранные друзьями пророка. Они все вместе определяют его «сунну» — образец поведения.

Халал — то, что разрешено Богом.

Харам — то, что запрещено Богом.

Хезболла — партия Аллаха.

Хиджра — дата переселения Мухаммада из его родного города Мекки в Ятриб (позднее назван Мединой). Это дата начала мусульманского лунного календаря (Хиджры). Переселение произошло в июле 622 года от Р.Х.

Шариат — общее название исламского свода законов; мусульманское руководство к правильной и хорошей жизни, которая охватывает религиозные и литургические, а также этические, юридические сферы, а также повседневную жизнь.

Шахада — свидетельство или подтверждение, что нет бога кроме Аллаха, и что Мухаммад — Его (последний) Пророк, Его (величайший) служитель, Его (совершенный) посланник; первый необходимый шаг к принятию ислама, чтобы стать членом уммы.

Шахид — свидетель, особенно тот, кто свидетельствует об истине ислама, становясь мучеником, умирающим в борьбе за общее благо («маслаху») мусульманского общества («уммы»).

Шииты — мусульмане, которые верят, что преемственность Мухаммада определена божественными откровениями и властью пророка; связывая себя с непосредственной семьей пророка Мухаммада («ахль аль-Бейт»), они предпочитают Али любому другому мусульманскому лидеру; шииты противостоят Праведным Халифам и вместо них подчиняются имамам, начиная с Али и его двоих сыновей, Хасана и Хусейна.