Королева эльфов Шаннары

ГЛАВА 4

Первым делом Рен занялась ранами Гарта. Переломов у него, к счастью, не обнаружилось, однако весь он, с головы до ног, был покрыт синяками и ссадинами, а несколько рваных ран оказались довольно серьезными. Гарт лежал на спине, а Рен, стоя на коленях, перевязывала раны, применяя различные мази и лекарственные травы, которые скитальцы всегда носили с собой. При этом ее пациент сохранял свое обычное хладнокровие — поистине железный Гарт! Лишь раз или два — когда она промывала раны — огромное мускулистое тело чуть дрогнуло. Однако лицо его оставалось бесстрастным, а глаза не выдавали боль, которую он испытывал.

В какое-то мгновение она не выдержала — прослезилась, но тотчас наклонила голову, скрывая свои слезы. Хотя кто бы ее осудил за эту минутную слабость: Гарт был самым близким ей человеком, которого она чуть не потеряла.

И потеряла бы, если бы не эльфиниты.

Сделав над собой усилие, отгоняя тревожные мысли, она сосредоточилась на главном, на том, что делала в настоящий момент. По-прежнему горел сигнальный костер; языки пламени плясали, отбрасывая во тьму оранжевые блики, потрескивали сухие дрова. Рен работала молча, вслушиваясь в ночную тьму; она слышала все, что происходило вокруг: и потрескивание костра, и свист ветра в горах, и шум набегавших на берег волн, слышала стрекотание насекомых в долине и даже собственное дыхание. Казалось, все ночные звуки многократно усилились, как это бывает в глубоком скалистом ущелье, где даже легкому шороху вторит эхо.

Закончив перевязывать Гарта, она вдруг почувствовала ужасную слабость и головокружение; перед глазами ее поплыли жуткие образы. Она вновь увидела вервульфа — огромные зубы и когти, вздыбленную шерсть… Увидела Гарта, вступившего в единоборство с чудовищем, увидела и себя, бросающуюся на врага с ножом в отчаянной попытке помочь другу. Затем возникли эльфийские камни: сияя ослепительным светом, от которого исходила древняя колдовская сила, они испепелили вервульфа.

Рен попыталась встать, но в глазах вдруг потемнело, она покачнулась… Гарт, успев приподняться, подхватил ее и бережно опустил на землю. Она несколько раз глубоко вздохнула, открыла глаза и чуть приподнялась, опершись на локоть. Затем встала, пересекла лужайку и, подобрав лежавшие на земле плащи, вернулась к Гарту.

Они долго сидели молча, пристально глядя друг на друга. В конце концов Рен нарушила тягостное молчание.

— Ты знал об эльфийских камнях? — спросила она, сопровождая слова нетерпеливым жестом.

«Нет».

— Не знал даже, что они волшебные? Совсем ничего не знал?

«Совсем ничего».

Несколько секунд она пристально вглядывалась в его лицо. Затем поднесла руку к груди и вытащила из-за пазухи кожаный мешочек, висевший у нее на шее. Ей вдруг захотелось проверить, не изменились ли они, не превратились ли снова в раскрашенные осколки скалы. Она даже подумала, что, может быть, ей все это привиделось, почудилось и не было никакого волшебства… Вывернув наизнанку мешочек, она высыпала его содержимое на ладонь.

На ладони лежали три сверкающих голубоватых камня, вовсе не раскрашенные осколки скалы, а магические эльфиниты, которые Алланон пять веков назад дал Шиа Омсворду и которые с тех пор принадлежали этой семье. Рен долго смотрела на чудесные камни, очарованная их красотой, и в то же время испытывала страх: теперь-то она знала, что это не игрушечные камешки. Рен невольно содрогнулась при воспоминании о сгоревшем заживо волке.

— Гарт! — прошептала она, перебирая камни. — Ты должен что-то знать. Обязан. Меня отдали под твою опеку, Гарт. Эльфийские камни, они со мной с самого рождения… Скажи, откуда они взялись?

«Ты ведь знаешь. Их дали тебе твои родители».

При упоминании о родителях она почувствовала боль и разочарование.

— Расскажи о них все, все, что знаешь. Ведь ты всегда уходил от разговора о них, и мне оставалось лишь догадываться. А мне нужно знать… Пожалуйста, расскажи…

Гарт задумался. Его загорелое лицо, как всегда, было бесстрастным, невозмутимым. Наконец он сказал, вернее, объяснил языком знаков, что ее мать происходила из скитальцев, а отец — из Омсвордов. Еще ребенком ее привезли к скитальцам. Перед тем как уехать — как оказалось, навсегда, — родители повесили ей на шею кожаный мешочек с камешками.

— Ты никого из них не видел, ни матери, ни отца?

Гарт покачал головой. Нет, не видел. Когда они приехали, он отсутствовал, а когда возвратился, их уже не было. Они так никогда и не вернулись. А через некоторое время Рен отвезли в Тенистый Дол и отдали на воспитание Джаралану и Мирианне Омсвордам. Когда ей исполнилось пять лет, скитальцы снова забрали ее к себе. Так решили Омсворды, да и родители ее на этом настаивали.

— Но к чему были все эти переезды? — недоумевала Рен.

Гарт только плечами пожал, ему нечего было ответить. Никто ничего ему не объяснил. Девочку отдал на его попечение один из старейшин, вскоре умерший. И Гарт понятия не имел, почему именно он должен ее воспитывать. Ему только сказали, чему ее обучать: она должна стать самой ловкой, самой сильной и самой сообразительной из девушек, чтобы суметь выжить в таких условиях, в которых не выжила бы ни одна из них. Гарт обязан был обучить ее всему, что знал и умел сам.

Рен не в силах была скрыть свое разочарование. Все рассказанное Гартом она и так уже знала. Рен стиснула зубы. Что ж, она все равно добьется своего; так или иначе, но узнает тайну родителей, узнает, почему именно ей отдали эльфиниты.

— Гарт! — Она пристально посмотрела на друга, в голосе ее зазвучали властные нотки. — Гарт, о чем ты умолчал? Может быть, ты еще что-нибудь знаешь о маме? Я ведь тебе говорила, что она мне приснилась… Я видела ее лицо. Гарт, что ты от меня скрываешь?

Каменное лицо великана оставалось, как всегда, непроницаемым, но глаза — глаза выражали страдание. Рен чуть было не бросилась Гарту на шею, до того жалко ей стало друга-скитальца, однако в последнее мгновение удержалась: слишком велико было желание узнать наконец-то всю правду. Гарт смотрел на нее долго и пристально. Затем, энергично жестикулируя, сказал: «Я не знаю ничего такого, что бы ты не могла узнать сама».

Она вздрогнула — ведь это было почти признание, признание в том, что он действительно о чем-то умалчивал.

— Гарт, объясни… Что означают твои слова? — Она не отрываясь смотрела ему в глаза.

«У тебя же облик эльфов, Рен… эльфов, а не Омсвордов. Думаешь, почему так случилось?» Рен покачала головой, она не знала, что ответить.

Гарт нахмурился. Он был явно не расположен продолжать этот разговор. И вдруг выпалил: «Потому что твои родители — эльфы».

Рен смотрела на него широко раскрытыми глазами, ей казалось, она ослышалась. Родителей она не помнила, не помнила их лиц, себя же Рен всегда считала обыкновенной девушкой, такой же, как и все дети скитальцев.

— Откуда ты это знаешь? — проговорила она в изумлении.

«Мне сказали… Сказал один из тех, кто их видел. И еще меня предупредили, что тебе небезопасно об этом знать».

— И ты все же решился рассказать мне?..

Гарт пожал плечами; он как бы говорил: «Ну какое это теперь имеет значение?.. Ты же видела, какая у тебя сила. Против твоего талисмана никто не устоит». Рен кивнула, задумалась. Значит, ее мать из скитальцев, а отец из Омсвордов… И при этом оба они — эльфы. Возможно ли такое? Ведь скитальцы — не эльфы.

— А ты уверен? — спросила она. — Ты говоришь об эльфах, а не о человеческих существах? О тех, в чьих жилах кровь эльфов, но которые все же не эльфы?..

Гарт убежденно кивнул: «Да, уверен».

Она снова задумалась. Как же так получилось, что ее родители оказались эльфами? Среди Омсвордов не было настоящих эльфов. Так кто же они, ее родители? И почему Алланон именно ее отправил на поиски эльфов?

Рен по-прежнему молчала, ее одолевали сомнения. Перед ней вновь возникло лицо матери, такое, каким она увидела его во сне, больше походившее на лицо девушки из рода людей, а не эльфов. Сходство с эльфами если и было, то весьма отдаленное. Может быть, она просто не уловила сходства? А отец?.. Как ни странно, но внешность отца ее не очень-то интересовала. Рен сама не знала почему, но она никогда об этом не задумывалась, не пыталась представить себе его лицо. Образ отца был расплывчат, неуловим…

Она взглянула на Гарта. Тот терпеливо ждал.

— Так ты не знал, что крашеные камешки — на самом деле эльфийские камни? Скажи, ты действительно не знал об их магической силе?

«Нет, не знал».

«А если бы я их выбросила?» Рен нахмурилась. Что тогда стало бы с замыслами родителей, каковы бы они ни были, эти замыслы. Впрочем, она знала ответ. Она бы ни за что на свете не рассталась со своими камешками: ведь это единственное, что связывало ее с мамой, с отцом. Значит, на это они и рассчитывали? Но для чего ей нужны камни эльфов? Чтобы защищаться от врагов? Кто же ее враги? Порождения Тьмы или кто-то еще?

— Гарт, как ты думаешь, зачем мне дали эти камни?

Гарт на мгновение потупился, затем снова поднял глаза.

«Возможно, для того, чтобы они защищали тебя, пока ты не найдешь эльфов».

Побелев как полотно, Рен уставилась на Гарта. Откуда ее родители знали, что она отправится на поиски эльфов? Или, может быть, они решили, что рано или поздно эльфийские камни ей пригодятся, например, когда их дочь отправится отыскивать свое наследство и захочет узнать как можно больше и о себе самой, и о своем народе.

— Гарт, что-то я никак не пойму. — Она растерянно взглянула на друга. — Что все это значит?

Но гигант, помрачнев, лишь покачал головой.

А вскоре Гарт уснул и проспал до полудня. Рен расположилась неподалеку; задумчиво глядя на просторы Синего Раздела, она размышляла о таинственной силе, заключенной в ее талисмане, в эльфийских камнях, принадлежавших Шиа Омсворду. Она была наслышана о них: эльфиниты попадали в полноправное владение к тому, кому их отдавали, а отдали их семье Омсвордов. Рассказывают, что камни эти однажды куда-то исчезли. А может быть, и не исчезли… Возможно, их отняли силой. Или украли, что также не исключено. После Брин и Джайра сменилось много поколений Омсвордов; прошло три сотни лет, а значит, и камни, и даже легенды о них могли затеряться в глубинах веков. Тем более, отнюдь не каждому открывались их магические свойства. Только существа, находившиеся в ближайшем родстве с эльфами, могли, не причиняя себе вреда, воспользоваться эльфийскими камнями. Так что очень может быть, в конце концов кто-нибудь из Омсвордов решил вернуть эльфиниты тем, кто может пользоваться ими без риска для себя, то есть эльфам. Возможно, поэтому они и оказались у ее родителей?..

…Вопросы обступали со всех сторон, громоздились один на другой, но никак не находились удовлетворявшие ее ответы… Что же сказал ей Коглин, когда впервые повстречал ее в Тирфинге и уговорил пойти к Алланону? Коглин сказал: «Ты должна знать, кто ты и кем можешь стать». Ей казалось, она начинает понимать, что он имел в виду, — во всяком случае, догадываться…

Когда Гарт наконец поднялся, его уже ждал обед — тушеное мясо с овощами и горячие лепешки. Передвигался он с трудом и явно был не в духе. И все же он решил осмотреть местность, убедиться, что поблизости нет новых врагов. Рен же полагала, что такие предосторожности излишни. В своем вчерашнем противнике оба они признали вервульфа, получеловека-полузверя, существо, подобное хищному зверю и вместе с тем разумное, способное идти по следу и охотиться, скрываться и выслеживать свою добычу, существо свирепое, убивающее безжалостно. Неудивительно, что вервульф шел за ними так долго, искусно скрываясь. Но даже если вчерашний противник крался за ними не один, даже если поблизости бродил еще кто-то из вервульфов, теперь особой опасности это не представляло: ведь сейчас они были надежно защищены эльфийскими камнями.

Однако она умолчала о страхе, который внушали ей эльфиниты, и о том, как трудно ей будет решиться вновь прибегнуть к помощи волшебства.

Когда Рен в поисках эльфов бродила по юго-востоку страны, она полагалась лишь на интуицию, ибо больше не на что было полагаться, но часто вспоминала рассказы о могуществе эльфов, об их магических камнях; вспоминала, как Пар подшучивал над ее снами, как говорил, что, наверное, в ее жилах течет кровь эльфов, а значит, ей могла перепасть и частичка их могущества. Она отшучивалась: все, мол, ее могущество — это крашеные осколки скалы. Вспомнила она и Гадючью Гриву, коснувшуюся ее груди, где висел кожаный мешочек, и воскликнувшую: «Магия!» Тогда ей даже в голову не пришло, что старуха имела в виду ее камешки. Рен всегда, сколько себя помнила, знала о волшебном наследстве Омсвордов, о наследстве, которое принадлежало им как потомкам династии Шаннары из рода эльфов. Но она даже и помыслить не могла, что, возможно, сама будет обладать магической силой. И вот она обладает ею, потому что эльфийские камни принадлежат ей, но что же делать с ними? Кроме того, слишком велика теперь ее ответственность… Нет, не нужно ей такого наследства. Оно будет ей только в тягость. Она происходит из рода скитальцев, свободных и гордых людей, и их образ жизни вполне ее устраивает. А эльфийская внешность всегда представлялась ей неким второстепенным признаком, во всяком случае особого значения она этому не придавала и считала, что по праву принадлежит к скитальцам. Когда Рен узнала правду о своих камешках, оказавшихся эльфийскими камнями, ею овладело странное чувство. Казалось, она перестала быть сама собой, словно вошедшая в ее жизнь магическая сила полностью овладела ею, подчинила себе. Ощущение это было не просто странным, но и крайне неприятным: она не желала утратить самобытность.

Целый день размышляла она об эльфийских камнях, обо всем, что с ними связано, однако, возвращаясь в лагерь — а она отправилась бродить по окрестностям, — Рен все еще пребывала в растерянности, так и не разрешив ни одного из мучивших ее вопросов. Она шла на свет костра, служившего ей ориентиром. Поджидавший ее Гарт явно беспокоился за нее, она прочла это в его глазах. Однако говорить на эту тему он не стал, лишь передал ей еду, питье и уселся на свое место, не сводя с нее глаз. Рен сказала, что следов вервульфов не обнаружила. О своих размышлениях она ему не поведала. Когда-то, а точнее, в то время, когда Рен решила, что попытается узнать что-нибудь о своем происхождении, она задалась вопросом: а не пожалеет ли она потом, что узнала тайну? Впрочем, тогда Рен недолго об этом думала, почти сразу исключив такую возможность; и вот теперь переживала, укоряла себя за легкомыслие…

Вторая ночь прошла без происшествий. Они терпеливо ждали, поддерживая огонь. Угасал еще один день, но по-прежнему никто не появлялся. Они то и дело оглядывали небо и землю, всматривались в воды Синего Раздела, простирающиеся до самого горизонта, но ничего необычного так и не приметили. Вечером оба были понуры, раздражены. Гарт, ссадины и царапины которого уже зажили, а серьезные раны стали затягиваться, беспокойно расхаживал по лагерю, придумывая себе разную работу: не сидеть же просто так в тоскливом ожидании. Рен, напротив, словно оцепенела. Время от времени они засыпали на минутку-другую, во-первых, потому, что нуждались в отдыхе, а во-вторых, потому, что сон — все-таки какое-никакое занятие. Рен то и дело ловила себя на мысли, что не доверяет предсказаниям Гадючьей Гривы. Сколько дней провела старуха в подвале, закованная в цепи?.. Может быть, у нее помутился рассудок? Или она просто растерялась и наплела невесть что? Однако нельзя было сказать, что прорицательница так уж смутилась, напротив, от нее исходила угроза. С другой стороны, вервульф, который следовал за ними по всей Западной Земле… Он неделями прятался, таился, не приближался к ним. А появился только после того, как они развели сигнальный костер. Тогда-то он и отважился напасть, чтобы убить их. Возможно, он появился потому, что заметил их костер, очевидно представлявший для него какую-то опасность, и решил во что бы то ни стало его погасить. Как иначе объяснить то обстоятельство, что напал он именно в этот момент?

«Значит, не сдавайся, — твердила себе Рен, стараясь сохранить бодрость, поддержать покидающую ее надежду. — Не сдавайся».

Третья ночь тянулась долго. Несмотря на усталость, заснуть по-настоящему ни одному из них не удавалось, и они то и дело сменяли друг друга на дежурстве, а случалось — бодрствовали вместе, хмурые, усталые, озабоченные. Время от времени они подкладывали в костер сухие ветки, наблюдая, как пляшут в ночи языки пламени. И вглядывались в черную пустоту, простершуюся над Синим Разделом. Они напряженно прислушивались к ночным звукам, пытаясь сосредоточиться, связать воедино обрывки своих мыслей.

Ждали они тщетно. Никто не навестил их.

Ближе к утру Рен все же задремала, хотя и крепилась изо всех сил, стараясь не уснуть. Она проснулась в той же позе — сидя скрестив ноги и упершись руками в колени. Казалось, она заснула лишь на миг. Подняв голову, девушка окинула горную вершину усталым взглядом. Гарт, завернувшийся в свой широкий плащ, спал в нескольких футах от нее. По-прежнему ярко полыхал костер. Выпала роса, земля, окутанная ночными тенями, лежала в полумраке, и лишь бледный свет в восточной части неба, над вершинами гор, предвещал рассвет. Над головой еще мерцали звезды, хотя луна уже исчезла. Со стороны океана низко плыли темные тучи. Рен зевнула, поднялась.

…И вздрогнула от неожиданности, взглянув в сторону океана. Ей почудилось, что из мрака на нее стремительно, куда быстрее туч, надвигается какая-то темная масса. Рен заморгала, протерла глаза и снова посмотрела в сторону океана. Убедившись, что не ошиблась, она тотчас же шагнула к Гарту. Великан-скиталец сразу же вскочил, разбуженный ее прикосновением. Они повернулись к океану, наблюдая, как темное пятно, приближаясь, обретает все более отчетливые формы. Это была птица рок — Рен и Гарт поняли это несколько секунд спустя, — устремившаяся на пламя костра, точно ночная бабочка на свет. Промчавшись над утесом, она вновь вернулась, затем удалилась и снова пронеслась мимо. Несколько раз пролетела над ними гигантская птица, тут же поворачивая назад, словно рассматривала, изучала их. Они молча за ней наблюдали, не зная, что предпринять.

Покружив над костром, рок наконец устремился вниз; огромное мощное тело со свистом пронеслось над Рен и ее спутником — пронеслось так низко, что казалось, птица вот-вот подцепит их своими огромными когтями. Рен с Гартом, прижавшиеся к скалам, вдруг увидели, что рок спланировал на край скалы и вроде бы уже не собирается взлетать. Эта гигантская птица, черная, с огненно-красной головой, была гораздо больше той, которую Рен видела на днях.

Рен с Гартом смогли наконец перевести дух и как следует рассмотреть чудовищное пернатое.

И тут они увидели человека, сидевшего верхом на птице, держась за поводья. А лихой наездник тем временем ослабил ремни и ловко соскочил на землю. Сделав несколько шагов, он остановился и с минуту внимательно их разглядывал. Потом решительно направился в их сторону. Небольшого росточка, сгорбившийся, одетый в рубаху и штаны, он, судя по чертам лица, резким, заостренным, явно принадлежал к роду эльфов. Его маленькое безбородое личико прорезали глубокие морщины; огненно-рыжие, с проседью волосы были коротко острижены. Черные злые глаза пришельца часто моргали.

Человек остановился футах в двенадцати от них.

— Это вы разожгли костер? — спросил он бесцеремонно пронзительным голосом.

— Да, мы, — ответила Рен.

— Зачем вы это сделали?

— Мне так велели.

— Велели? В самом деле? Кто же, позвольте узнать?

— Так сказала Гадючья Грива.

Он дважды моргнул.

— Гадючья Грива? Кто это?

— Старуха провидица, с которой я встретилась в Угрюмом Углу.

Человечек презрительно фыркнул:

— Ах Угрюмый Угол?! Да разве кто-нибудь в здравом уме туда пойдет? — Он поджал губы. — А зачем эта Гадючья Грива велела вам разжечь костер?

Всем своим видом выражая нетерпение, Рен вздохнула. Три дня она ждала, когда наконец кто-нибудь появится, и теперь ей не терпелось узнать, действительно ли этот сгорбленный человечек был тем, кого она поджидала.

— Разреши мне сперва спросить тебя кое о чем, — сказала Рен. — У тебя есть имя?

Человек нахмурился.

— Я мог бы, конечно, ответить… Но вы же первыми не скажете мне, как вас зовут…

Рен вызывающе подбоченилась.

— Почему же не скажем? Меня зовут Рен Омсворд. А это — мой друг Гарт. Мы скитальцы.

— В самом деле? Вы — скитальцы? — Человечек захихикал, будто его что-то ужасно рассмешило. — Сдается мне, что среди ваших предков были эльфы.

— А ты разве не из них? — спросила девушка. — Как тебя зовут?

— Тигр Тэй, — ответил тот. — По крайней мере, так меня все называют. Ну ладно, девица Рен… Вот мы и представились друг другу. Но зачем вам все это нужно? Зачем вы развели этот костер?

Рен улыбнулась.

— Может быть, затем, чтобы пригласить тебя и твою птицу, если, конечно, ты тот, кого мы ждем, тот, кто проводит нас к эльфам.

Тигр Тэй фыркнул и что-то пробурчал.

— Это рок, девица Рен. Его зовут Спирит. Чудесная птица. А эльфы… Нет здесь никаких эльфов, и все об этом знают.

— Нет, не все. Некоторые считают, что они здесь есть. И меня сюда послали, чтобы проверить, так ли это. Вы со Спиритом могли бы мне помочь?

Наступило долгое молчание, за время которого у Тигра Тэя не раз менялось выражение лица.

— Значит, Гарт-великан твой друг… — проговорил он наконец. — Ты, как я понял, передала ему наш разговор условными знаками. А мне кажется, он слышит лучше нас обоих. — Человек помолчал секунду-другую. — Кто ты, Рен, и зачем тебе знать, есть ли тут эльфы или нет?

Рен обо всем ему рассказала, уверенная, что перед ней именно тот, ради кого она и разожгла сигнальный костер, и что он просто осторожничает, пока не выяснит, с кем имеет дело. Она поведала и о своей встрече с тенью Алланона, и о том, как друид отправил ее на поиски исчезнувших эльфов, поручив ей выяснить, где они и что с ними, и вернуть их в мир людей, где они могли бы принять участие в битве с порождениями Тьмы.

Об эльфинитах она, однако, умолчала, так как не была еще готова доверить кому-либо эту тайну.

В продолжение ее рассказа Тигр Тэй беспрестанно вертелся и дергался, и выражение его лица постоянно менялось. При этом он, казалось, совершенно не замечал Гарта, сосредоточив все внимание на Рен. Никакого иного оружия, кроме длинного ножа, при нем не было, да он не нуждался и в нем, так как птица рок по имени Спирит надежно охраняла его.

— Давайте присядем, — предложил Тигр Тэй, когда Рен закончила свой рассказ. — У вас не найдется чего-нибудь съестного?

Они сели у костра, о котором успели забыть, и Рен выложила сушеные фрукты и ломоть хлеба, нашелся и эль. Они ели молча. Рен с Гартом изредка переглядывались, Тигр Тэй, занятый едой, казалось, не обращал на них ни малейшего внимания.

Когда они покончили с завтраком, Тигр Тэй впервые улыбнулся:

— А день начался неплохо. Большое спасибо.

Рен кивнула в ответ:

— Пожалуйста. Теперь скажи, наш огонь предназначался для тебя?

Его обветренное лицо нахмурилось.

— Как тебе сказать… Разреши спросить тебя, девица Рен, ты когда-нибудь слыхала о Крылатых Всадниках?

Рен отрицательно покачала головой.

— Видишь ли, я один из них, — объяснил человечек. — Я летаю по небу и наблюдаю за берегом океана у Западной Земли. Спирит — моя птица рок, которую приручил мой отец и отдал мне, когда я стал взрослым. Когда-нибудь Спирит перейдет к моему сыну, если он себя проявит надлежащим образом. Пока неясно, что из него получится. Глупый парень, летает, где его не просят, и совершенно меня не слушает. Непокорный… А Крылатые Всадники, они летают на роках вдоль берега Синего Раздела уже сотни лет. Это побережье, отсюда и до долины, было когда-то нашим домом. Оно называлось Взмахом Крыла. Это было во времена Алланона. Видишь, я кое-что знаю.

— Тебе известно имя Омсвордов? — неожиданно спросила Рен.

— Лет двести-триста назад рассказывали о каком-то Омсворде. Тогда эльфы воевали с демонами. Говорят, что Крылатые Всадники тоже участвовали в той войне. Так вот, мне говорили, был какой-то Омсворд. Не ваш ли родственник?

— Да, — сказала она. — С тех пор сменилось двенадцать поколений.

Тигр Тэй на минуту задумался.

— Так, значит, ты — отпрыск династии Шаннары? — спросил он наконец. Рен кивнула:

— Наверно, именно поэтому меня послали искать эльфов, Тигр Тэй.

Тот неопределенно пожал плечами.

— Ты, конечно, в курсе, что Крылатые Всадники — эльфы, — медленно проговорил он. — Но мы не те эльфы, которых ты ищешь. Вам нужны земные эльфы, а не небесные. Понимаешь разницу?

Рен снова кивнула. Однако он на всякий случай объяснил ей, что жившие во Взмахе Крыла небесные эльфы считали себя отдельным народом. Большинство же эльфов назывались земными, потому что у них не было роков и они не могли летать.

— Именно поэтому они не взяли нас с собой, когда уходили, — закончил он, подняв брови. — И именно поэтому мы сами никогда бы не ушли с ними.

Рен почувствовала, как сильно забилось у нее сердце.

— Значит, эльфы все же существуют? Где они, Тигр Тэй?

Вертлявый человечек растерянно заморгал.

— Даже не знаю, рассказать ли вам об этом… Не уверен, что стоит вам рассказывать. Может, вы действительно те, за кого себя выдаете, а может быть, и нет. И даже если вы говорите правду, то вам, возможно, все равно не следует знать об эльфах. Ты сказала, что вас послал друид Алланон? Наказал вам отыскать эльфов и вернуть их обратно? Признаться, трудная задача…

— Мне нужно лишь немного помочь, — честно призналась Рен. — Почему бы тебе этого не сделать, Тигр Тэй? Чем тебе это грозит?

Тигр Тэй надолго задумался.

— Хорошо, Рен, — проговорил он наконец, покачивая головой. — Должен признаться, ты мне понравилась.

Он поднял голову, взглянув на девушку многозначительно.

— Там, — сказал он, указывая на Синий Раздел, — именно там жили эльфы, которые ушли. — Он замолчал, нахмурившись. — Это длинная история, так что слушай внимательно, потому что я не буду повторять. Слушай и ты, великан. — Человечек погрозил Гарту пальцем.

Крылатый Всадник на мгновение задумался, затем сел с глубоким вздохом.

— Когда-то давным-давно земные эльфы собрали совет, на котором и порешили, что уйдут из Западной Земли. Не спрашивайте причину — она мне неизвестна. Я полагаю, что в основном из-за Федерации: она ополчилась на магию и заявила, что во всем виноваты эльфы. Но Восточная, Южная, Северная Земли — все было уже занято. Поэтому они обратились к нам за помощью. Небесные эльфы бывали повсюду и видели места, о существовании которых другие даже не догадывались. Мы сказали им, что в Синем Разделе есть острова, на которых никто не живет. Они все обдумали, обсудили, несколько раз слетали на роках вместе с Крылатыми Всадниками и в конце концов решились. Назначили место сбора, тайно построили сотни кораблей и отплыли.

— Все?

— Отплыли все до единого. Так мне рассказали.

— Чтобы жить на островах? — спросила Рен недоверчиво.

— Не на островах, а на одном острове. — Тигр Тэй поднял вверх палец, как бы подчеркивая важность этой поправки. — На Морровинде.

— Морровинд? Это название острова?

Тигр Тэй кивнул:

— Самый крупный из островов, более двухсот миль в ширину, наилучшие условия для сельского хозяйства. Прекрасная почва, фрукты, овощи, тенистые рощи. Даже богатые дичью охотничьи угодья. Эльфы решили уйти с прежних мест и начать все сначала, снова отделиться, предоставив другие народы самим себе. Они хотели также восстановить свою прежнюю силу, могущество своей магии. Это было частью их плана.

Он откашлялся.

— Как я уже сказал, с тех пор прошло много лет. Через некоторое время и мы переселились. Сами понимаете, не очень далеко, на прибрежные острова, однако в места достаточно труднодоступные, чтобы Федерация не охотилась за нами. Для них, для Федерации, все эльфы едины. Мы много думали об этом. Конечно, нас не так много, да и не все переселились, поэтому самые крохотные островки вполне нам подходят. Мы и сейчас там живем. Вон там, в двух милях от берега. Возвращаемся на материк только в случае крайней необходимости, например, когда зажгут сигнальный костер. Мы так договорились.

— С кем договорились?

— С остальными эльфами. Некоторые из них — те, что остались с другими народами, — знали, что нужно развести костер, если возникнет необходимость поговорить с нами. Так что кое-кто знал о сигнальном костре. Однако большинство из них давно умерли. Уж не знаю, как об этом проведала Гадючья Грива…

— Погоди, Тигр Тэй. — Рен мягко коснулась его локтя. — Закончи сначала свой рассказ о земных эльфах. Что с ними сталось? Ты сказал, они переселились много лет назад. Что произошло после этого?

Тигр Тэй пожал плечами.

— Они принялись за работу, обустроились, создали семьи и были счастливы. Все шло так, как и задумывалось. Затем, лет двадцать назад, у них возникли трудности. Не знаю, что там стряслось, — они нам ничего не сообщили. Мы просто видели их изредка, понимаешь?.. Но они с нами почти не общались. Даже после нашего переселения. Как бы там ни было, а на острове Морровинд все изменилось. Началось это с вулкана Киллешан. Дремал сотни лет — и вдруг проснулся, ожил… Из кратера повалил дым, посыпались искры, и несколько раз изливалась лава. Тучи пепла заволокли небо. Все вокруг изменилось — воздух, земля, вода… — Он замолчал, внезапно помрачнев. — Так вот, — продолжал он, — все изменилось, и эльфы тоже изменились. Мы, конечно, заметили: что-то у них не так. Это чувствовалось по их поведению в нашем присутствии — осторожничали, отмалчивались, явно что-то скрывали. И вооружались до зубов, куда бы ни шли. Потом мы узнали: на острове появились странные существа: чудовища, которых никто никогда раньше не видел. Просто появились, и все. Ниоткуда. А земля истощалась, хирела, как и все остальное… — Он вздохнул. — И земные эльфы стали вымирать. Сначала они жили по всему острову, затем перебрались в свой город, все до единого. Они возвели укрепления, придав им дополнительную прочность силой магии. Знаете, древнее волшебство, тайну которого они сберегли. Кстати, небесные эльфы в отличие от них никогда не пользовались волшебством в подобных целях. — Он снова вздохнул. — А десять лет назад они совсем исчезли. Рен вздрогнула:

— Исчезли?..

— Вообще-то они все еще там, на острове, на Морровинде, однако можно сказать, исчезли, потому что сам остров к тому времени скрылся в тучах пепла и облаках пара. Он изменился настолько, что его невозможно стало узнать. Мы не могли туда проникнуть. Поэтому и не знаем, что случилось. Послали как-то на разведку полдюжины Крылатых Всадников, но ни один из них не вернулся. Даже птицы не возвратились. Даже птицы, Рен!

Рен молчала, погрузившись в раздумья. Солнце стояло уже высоко, безоблачное утреннее небо было ясным и приветливым. Спирит по-прежнему сидел на скале, сидел не шелохнувшись, подобный изваянию. Лишь зоркий колючий взгляд выдавал в нем живое существо.

— Значит, если остался кто-то из эльфов, — проговорила наконец Рен, — то только на острове Морровинд? Ты в этом уверен, Тигр Тэй?

Крылатый Всадник пожал плечами.

— Думаю, что да. Конечно, они могли переселиться куда-то в другое место, но если переселились, то странно, что они об этом не сообщили.

Рен тяжело вздохнула.

— А не мог бы ты доставить нас на Морровинд? — спросила она.

Это был порыв, вызванный жгучим желанием узнать правду, правду, скрытую, по-видимому, не только от нее, но и от всего света. Но она тотчас поняла, осознала, насколько эгоистично поступает. Ей даже в голову не пришло посоветоваться с Гартом, подумать о его ранах. Ей было стыдно смотреть ему в глаза.

Что же до Тигра Тэя, то он, несомненно, что-то решил. Крылатый Всадник сурово взглянул на нее.

— Я мог бы взять вас на Морровинд, — сказал он. — Но я этого не сделаю.

— Но мне просто необходимо узнать, остался ли кто-нибудь из эльфов, — настаивала Рен, пытаясь говорить как можно спокойнее. Она наконец отважилась мельком взглянуть на Гарта.

Лицо скитальца абсолютно ничего не выражало.

— Мне надо выяснить, можно ли вернуть их в мир людей. Таков наказ Алланона. И я не могу его ослушаться.

— Опять Алланон! — рассердился Тигр Тэй. — Ты собираешься рисковать жизнью по приказу призрака? Ты имеешь хоть какое-то понятие о том, что представляет собой остров Морровинд? Нет, разумеется. Собственно, об этом и спрашивать нечего. Ты ничего не поняла из того, что я сказал. Ты что же, полагаешь, что можно так вот запросто явиться туда, посмотреть, как там и что, и преспокойно покинуть остров? Да ты со своим другом не пройдешь и двадцати футов, Рен! Этот остров — смертельная ловушка! И болото, и заросли, к тому же все покрыто вулканическим пеплом, а сам вулкан Киллешан постоянно извергает огонь. А существа, которые там живут, чудовища!.. Как вы сумеете избежать встречи с ними? Если уж Крылатые Всадники так и не вернулись оттуда, то что говорить о вас.

— Возможно, ты прав, — согласилась Рен. — Но я попытаюсь. — Она взглянула на Гарта, который подал знак, — остерегая, но не останавливая: «Ты уверена в этом?» Она решительно кивнула и тут же повернулась к Тигру Тэю. — А ты разве не хочешь узнать, что у них случилось? Возможно, им нужна помощь.

— А если бы и так, — проворчал он, — что могут поделать небесные эльфы? Нас осталось слишком мало. Тех же были тысячи. Если уж они сами не смогли справиться со своей бедой, то какие шансы у нас? Или у тебя, уважаемая спасительница?

— Так ты нас туда доставишь?

— Нет! И забудь об этом! — Он поднялся, досадливо поморщившись.

— Прекрасно! Тогда мы построим лодку и на ней доберемся до Морровинда.

— Построите лодку? Да что вы понимаете? — Тигр Тэй пришел в ярость. — Это самая глупая, самая дурацкая…

Он бросился к Спириту, затем неожиданно остановился, притопнул ногой и вернулся. Его морщинистое личико густо покраснело, а руки сжались в кулаки.

— Так вы действительно собираетесь плыть на лодке? — спросил он. — Независимо от того, помогу я вам или нет?

— Я должна, — спокойно ответила Рен.

— Но ты лишь… — Он пробормотал себе под нос что-то невнятное.

— Я сильнее, чем ты думаешь, — сказала она, стараясь говорить как можно увереннее. — Я ничего не боюсь.

Тигр Тэй смотрел на нее долго и пристально, затем, взглянув на Гарта, поднял вверх Руки.

— Ладно, хорошо! — Он смерил Рен убийственным взглядом. — Будь по-твоему. Отвезу вас! Но только до берега, запомни, только до берега, потому что в отличие от тебя я в своем уме и не собираюсь рисковать собственной шкурой или Спиритом только ради того, чтобы удовлетворить твое любопытство!

Она спокойно выдержала его взгляд.

— Это не любопытство, Тигр Тэй. И ты прекрасно это знаешь.

Подойдя к ней вплотную, он склонил голову набок и внимательно посмотрел на нее. Его обветренное загорелое лицо находилось от нее всего лишь в нескольких дюймах.

— Возможно. Но послушай… Обещай мне, что после того, как вы увидите, куда попали, вы как следует подумаете. Хотя тебе и недостает здравомыслия, ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. Все будет не так, как ты думаешь. Довольно скоро ты в этом убедишься. Так ты обещаешь? Договорились?

— Хорошо! — кивнула Рен. Тигр Тэй картинно подбоченился. Он немного рисовался своей решимостью.

— Тогда живо собирайтесь, — проговорил он. — Покончим с этим поскорее.