Королевская стража

Глава 29. Невезение

— Инквиль! Ты мне нужна! — возглас раздался как раз в тот момент, когда Охотнца совершенно отчаялась искать лекаря. Литкай догнал ее на лестнице.

— Ты мне нужнее! — быстро сориентировалась девушка. Парню до настоящего лекаря далеко, но с ядами он знаком. Она выпалила что-то про Ульвейга — сама бы, наверное, себя не поняла, но Литкай только скрипнул зубами и легонько хлопнул ее по щеке.

— Приди в себя! — а власти в голосе хватило бы и на пару Великих Герцогов, даром, что Инквиль была и старше, и опытней. — Где он?

— Пойдем, — кивнула Инквиль и почти успела спуститься со ступеней.

— Да стой ты! — рукав затрещал, Охотница злобно уставилась на товарища. — Я спросил — где он? У тебя будет другое дело!

— В комнате, рядом с покоями Вирхен, там еще бард… Ты будешь стоять?

— Я был в тюрьме.

— Поздравляю!

— Там Касман! — выдохнул Литкай. — А вот теперь, когда ты меня слышишь, — бегом во двор, его уже должны привезти.

— Привезти? — ничего не поняла Инквиль.

— Очевидно, заклятье, но ты разберешься на месте, — приказал Литкай. — И расколдуешь.

Он не вправе был приказывать, но Инквиль сегодня об этом не думала.

— Иди к Ульвейгу, — в ответ приказала она. — И чтоб он был здоров к моему возвращению.

Оба обошлись без повторов, только вот у Охотницы не получилось покинуть дворец без проблем — только с бдительными стражниками на хвосте. Благо, с Литкаем в тюрьме был и Тильви, который объяснил присутствие подозрительной девицы. По словам Охотника, какое-то время в заключении находился Ройоль, его нашли в коридоре, бессознательным, и радостно вернули в темницу. О случившемся доложили Тильви и Литкаю, и те, мгновенно заподозрив слишком удачное стечение обстоятельств, кинулись проверять. Как оказалось, вовремя.

— Но вот проблема, — шептал Тильви. — Он поменял облик практически на наших глазах, даже не придя в сознание, но что случилось дальше…

Касмана сгрузили с телеги прямо на землю возле конюшен, его ноги не двигались абсолютно, будто окаменели, и правая рука тоже. Инквиль потрогала ее — холодная и очень твердая. Шея, голова и левая рука были нормальными, а на груди даже прощупывалась некая граница между недвижной плотью и живой.

Сам тот факт, что другой облик сполз с Касмана, говорил о том, что маг где-то серьезно напортачил. Но почему так странно?..

— Ты ведь умеешь менять свое лицо, — напомнил Тильви. — Должна знать, что здесь не так…

— Я считываю маску с себя же, только с того образа, какой у меня будет в старости, — поморщилась Инквиль. — Для того, что сделал Ройоль, нужны двое — толковый маг в сознании и его жертва, обязательно живая, чтобы было, с кого постоянно питаться силой…

— Черная магия, — скрипнул зубами рыжий. — Раз заклинание больше не действует, значит, Ройоль сейчас без сознания?

— И в очень паршивой положении, — кивнула девушка и медленно добавила:

— Предполагаю, что это связь… связь между магом и жертвой. Касман перенимает это, — она вновь коснулась окаменелой руки, — от Ройоля. Если мы снимем заклинание, то и Ройоль освободиться от… от того, что с ним случилось.

Тильви втянул ноздрями воздух, внимательно глядя на Инквиль. Вокруг было с десяток стражников, но в колдовстве что-то смыслили лишь они двое.

— А если… — слова давались Охотнику с трудом. — Если мы… подождем… Найдем Ройоля, пока он не способен к действиям, и…

Инквиль подняла на него взгляд, и он поразился тому, сколько в ее глазах было страха.

— Я не знаю, что это, Тильви, — напряженно проговорила она. — Но он едва дышит. Я боюсь ждать и не хочу терять товарища.

Охотник размышлял только миг или два. Касмана он знал много лет, и рисковать его жизнью никак не мог. Да и у остальных больше шансов выжить, если все Охотники будут в сборе.

— Знаешь, как снять?

— Представляю. Только помоги мне.

— Как?

Инквиль молча протянула руку. Своих сил может и не хватить.

— Отойдите! — приказала она стражникам. — А лучше отвернитесь.

Не то чтобы они мешали, просто их взгляды немного напрягали. А в и без того тяжелой ситуации — страшно бесили.

С меву Охотница смотрела прямо перед собой, стоя на коленях рядом с Касманом, вцепившись в ладонь Тильви. Собиралась с духом, успокаивалась, вспоминала…

— Раз, два, три, — тихо произнесла она исключительно для себя, потом положила раскрытую свободную ладонь на грудь Касмана, примерно на то место, где проходила "граница".

Тильви молчал, чувствуя, как покалывает пальцы. Может, это из-за того, что хватка Инквиль была очень крепкой, а может из-за колдовства. Он смыслил в магии, пожалуй, меньше всех остальных Охотников, но доверять товарищам научился давно. Пусть Инквиль колдует, он ей верит.

Девушка нахмурилась, будто вглядываясь вдаль, но не видя ничего, под ее пальцами медленно плавились невидимые оковы. Разрушать заклинания легче, чем создавать, недаром здесь есть способы, доступные и обычным людям. А с Касманом… это не проклятье и даже не влияние мага, а что-то совсем другое, мертвое и бездушное, только память, пожалуй, у него имеется. Стихия? Какой-то материал, искореженный колдовством?..

Касман ахнул от боли, когда Инквиль покончила с магией. Перекатился на бок, поджав колени, и стало слышно, как заскрежетали его зубы.

— Ты как? — Тильви чувствовал себя, как огретый пыльным мешком по голове. Даже дышал он, казалось, с трудом.

— Ноги, — коротко ответил Касман, не поворачиваясь. — И рука, правая… Болят и плохо слушаются, — он медленно распрямил ноги. — Что со мной было?

— Инквиль тебя вытащила, — невпопад сказал Тильви.

— Да, — глухо отозвалась Охотница, поднимаясь на ноги. — Вы! Вместе со стражниками начинайте обыскивать дворец. Наплюйте не любые возражения — где-то там чернокнижник, а возможно, и двое. Позовите этого… Варди Ноорвена, он более или менее в курсе дела, точно не станет задавать вопросов.

— А ты? — Касман попытался встать, не вышло.

— А я к Ульвейгу и Кайсе, — в ее голосе звучала какая-то обреченность. — С новостями.

Охотница нервно усмехнулась.

— Он меня убьет…

С этими словами она развернулась и побежала. Касман попробовал встать еще раз, и Тильви догадался ему помочь.

Инквиль не чувствовала ног, а когда промчалась во дворец, через один из черных ходов, минуя коридоры, лестницы и не обращая внимания на встреченных по пути людей, распахнула дверь в комнату Кайсы… поняла, что все придуманные на бегу слова вылетели из головы.

Вместо барда она обратилась к Литкаю:

— Ты рассказал?

— Было не до того, — хмуро отозвался паренек, перематывая запястье Ульвейга какой-то тряпкой. На ковре рядом с кроватью темнело пятно крови.

"Проклятье, он же не знает всего!" — подумала Охотница и перевела взгляд на напряженного Кайсу. Выдохнула:

— То был Ройоль!

— Кто? Где? — Элле-Мир не понял ничего, но всполошился мгновенно. Сначала умирающий Ульвейг и полное бессилие, потом напряженный как перетянутая струна Литкай и четкие команды, которые Кайса выполнял, даже не задумываясь, затем короткий миг облегчения, и вот теперь — Инквиль. Которая явно узнала нечто страшное.

— Ройоль обманул Касмана, выследил, принял его облик, — тарабанила Инквиль, — его нашли, принесли… Он был как каменный, но со своим лицом, а это значит, что…

— Риннолк ушла с магом, — мертвым голосом произнес бард.

— А я сняла с него заклинание, — отчаянно, но, тем не менее, уверенно сказала Охотница. — Не знаю, как это случилось, но Ройоль тоже не двигался в тот момент, а я… Я освободила их обоих!

Бард, сжав кулаки, сделал несколько быстрых шагов — не к Инквиль, а наоборот, развернувшись, от нее. Это испугало еще больше.

— Кайса! Касман мог умереть, я не могла этого допустить!

— Да, — сквозь зубы прошипел разведчик. — А Риннолк сильная, она выберется!..

— Заткнитесь, — твердо и громко приказал Литкай. — Ульвейг должен прийти в себя, Инквиль, ты соберешь стражу и начнешь…

— Молчи, щенок, — Инквиль огрызнулась только из-за звенящих нервов. — Я уже отдала все нужные приказы. Ручаюсь, дворец уже оцеплен. Ночью легче всего обыскать комнаты, все будет…

— Ничего не будет, — покачал головой Кайса. — Совершенно ничего.

Он рванул к двери, хотел взять что-нибудь из вещей Риннолк и найти ту по запаху, но вовремя вспомнил, с кем имеет дело — запутают, и он потеряет время.

— Куда? — тихо спросил он. — Куда они могли пойти?

"В ловушку", — мрачно подумала Инквиль, но промолчала. Ничего не сказал и Литкай.

— Отлично, — мотнул головой разведчик, — тогда иду к Герцогу!

— Она может быть рядом с ним, — едва разлепивший веки Ульвейг попытался приподнять голову, но Литкай заставил его лечь обратно. — Вирхен…

— Вирхен! — скривился Кайса, подходя к кровати. Теперь, когда Ульвейг пришел в себя, барду стало абсолютно на него наплевать. — Да вы хотя бы представляли, что будет, когда брали на воспитание наследницу?! Когда задумывали весь этот фарс?

Представлял ли он сам, когда появился в Думельзе? Или даже — когда впервые увидел златовласую красавицу? Литкай угрюмо смотрел на барда исподлобья, но не останавливал. Разведчик вздохнул и с яростью в голосе произнес:

— Я придушить вас готов, господин советник. И вас, и вашего дорогого Герцога!

Ульвейг выслушал это, сохраняя на лице страдальческую мину. Возможно, ему было плохо после отравления, но скорее всего, советник просто опасался быть побитым. Переведя взгляд на Литкая, он прошептал:

— Он точно убьет меня, когда узнает все.

Молчание повисло на полмевы. Самым спокойным оставался мальчишка.

— Так мы знаем еще не все? — прошептал Кайса. — И что же осталось неразгаданным?

— Все, — выдохнул Ульвейг, закрывая глаза. — Все… Грандиозная мистификация… Великий Герцог заставил всех поверить в существование наследницы, в Вирхен.

Ульвейг помнил тот день, когда умерла родами Эрика Эхствайген, помнил напряженную обстановку во дворце. Стоило бы показать ребенка, но — нет. Убитый горем, разом постаревший лет на пять Хальтен, он все же оставался правителем. "Его убьют, Ульвейг… Его убьют, как последнего претендента на престол". Господин Сташшер-Шехен тогда сам все решил — он знал и тех, кто против Хальтена, и тех, кто его поддержит. Еще нескольких влиятельных господ можно было купить… "Остаетесь вы, Ваша Светлость…" А ребенок будет расти втайне от всех, но — рано или поздно секрет обнаружится. Они всегда обнаруживаются в самое неподходящее время.

И вот… Ульвейг думал — все началось, когда с Вирхен стали происходить непонятные вещи, а оказалось, что она сама была их причиной. Да и весь заговор, скорее, задумывался именно дочерью.

— Она действительно моя дочь, — произнес Ульвейг. — Моя родная дочь, с двенадцати лет считающая меня лишь большим другом отца и автором всей этой идеи…

Все поверили! Абсолютно все! Прибытие стражи из Даремла, несколько вовремя пущенных в ход слухов, необычайное беспокойство со стороны Великого Герцога… Ульвейг действительно не знал, что все может повернуться… так. Он готовился раскрыть дочери тайну за день до представления настоящего наследника, скрываемого за ее спиной, готовился к ее злости и обиде, но даже не предполагал, что она дойдет до убийства.

— Да, она считала меня чужим, но ведь жила все время рядом, называла отцом, верила… Я сам на это пошел, — твердо сказал Ульвейг, предвосхищая вопросы. — Я сам предложил, ведь Вирхен родилась буквально за пару дней до наследника. Это был шанс, знак, дар…

— Много вы получили с этого дара? — потерянно спросил Кайса.

— Шестнадцать лет процветания всего Думельза, — тихо ответил Ульвейг. — Хальтен — лучший хозяин, что когда-либо был у этой страны. Я знал, что мне предстоит испытать, все знал… Кроме, — он вновь закрыл глаза, — заговора собственной дочери. Все мои друзья, которые поддержали правление Хальтена когда-то — мертвы или стары. Без них и без меня он не выстоит против всего двора. Его обвинят в убийстве собственной жены, приплетут все, что смогут вспомнить, а остальное придумают… А раз я был на грани смерти — то Вирхен все это на руку. Ее цель — власть… Она считает Хальтена отцом и… еще пару ойтов назад я бы сказал, что она не станет его убивать. Но теперь — я не знаю.

Кайса чувствовал себя одураченным, но будь дело только в этом — он бы еще считал себя счастливчиком. Риннолк непонятно где, не знающая ничего, только со своими странными идеалами и старой шпагой и, самое меньшее, один чернокнижник находится рядом с ней!

— Где может быть Герцог? — быстро спросил Кайса. — Куда мог пойти Ройоль? Быстро, мне нужны ответы, предположения, что угодно!

Стражники обыскивают… Начнут с потайных мест, так что ему стоит идти… прямо в тронный зал?

Кайса сунул руку в кошель на поясе. "Подскажи, — думал он. — Удача, или что там всегда рядом со мной… Подскажи!" Вытянул… Грубовато сделанная подвеска, выполненная в форме волчьей морды.

— Я в тронный зал, — решил разведчик.

— Возьми с собой людей! — в один голос откликнулись Инквиль с Литкаем.

— Встречу по пути — возьму, — кивнул бард. — А это, — он быстро высыпал содержимое кошеля на кровать и Ульвейга, — вам.

Посмотрел, на миг задержал руку, но понял, что главная вещь — кольцо с опалом, — уже при нем.

— Ты сиди здесь, — решительно сказала Инквиль Литкаю, когда дверь захлопнулась. — А я…

— Я Охотник! — злобно отозвался парень. — И моя обязанность…

— Не оставляйте меня, я не хочу умирать, — попросил Ульвейг.

— Вот твоя полудохлая обязанность, мальчишка! — рявкнула Инквиль. — Я на поиски!

Литкаю оставалось только ругаться сквозь зубы, с ненавистью глядя на советника.

Кайса не соврал — он действительно потащил за собой всех встреченных по дороге стражников. Он не герой, и не одиночка, да и жизнь сегодня на кону не столько его, сколько другого человека — которому он, впрочем, и так сильно задолжал.

В тронный зал он влетел первым, настолько быстро, что стражники едва не получили по лбам тяжелыми дверями. Двери захлопнулись, а охрана осталась там. В один миг окинув взглядом зал и оценив обстановку, Кайса резко дернул двери на себя, с той стороны уже пытались их выбить. Очевидно, живой силы не хватало. Что немудрено — целых два мага в этой комнате совершенно не желают быть найденными. Да и знали они, кого ждать — сила оборотня тоже не принесла результата.

Бард развернулся. Ройоль улыбался, зажимая ладонью рану на бедре — через пальцы капала кровь. Вирхен неподвижно стояла, в некоторой задумчивости глядя на Хальтена. Тот лежал на полу, лицом вверх, и не подавал никаких признаков жизни, а чуть дальше от него — Риннолк. Внезапно, взглянув на скорчившееся тело, на белое лицо и сломанную шпагу рядом с застывшей в судороге рукой, Элле-Мир тихо, нервно рассмеялся. Это что же, теперь ему и вправду нечего терять, кроме своей собственной головы?..

— Не повезло, — прошептал он. — Не повезло…