Королевский гамбит

20

На следующее утро я почувствовала себя вполне здоровой. Скрепя сердце Луиджи принес мне один из своих особых корсетов, помог мне в него влезть, а поверх надел белую рубашку и веселый коричневый камзол.

— Ты не должна слоняться по городу в твоем состоянии, — ворчал он, уже натягивая мне на ноги пару башмаков, чтобы, наклоняясь, я не потревожила рану. — Несмотря на свое мастерство, я не волшебник. Даже наш многоуважаемый хирург велел бы тебе оставаться в постели еще несколько дней.

— Я вернусь менее чем через час, — пообещала я ему. — Я только схожу на кладбище и сразу вернусь. Не волнуйтесь, со мной будет Леонардо.

— Вот поэтому-то я и волнуюсь, — угрюмо возразил он. — Твой учитель обладает даром притягивать к себе опасность и постоянно подвергает ей тебя.

Он продолжал бубнить, даже когда дверь мастерской открылась и послышался голос Леонардо, зовущий меня. Луиджи помог мне встать с кровати. Мне удалось настоять, чтобы дальше я шла сама. Хотя ноги еще не вполне слушались, но голова больше не кружилась, и я не чувствовала жжения в области раны, но зато она начала чесаться. Хороший признак, как заверил меня портной.

— А, ну вот и ты, Дино, — поприветствовал меня учитель с улыбкой. — Ты снова выглядишь почти так же, как и до ранения.

— Ну, это ненадолго, если вы собираетесь таскать его по городу, — вмешался Луиджи, поджимая губы. — Кроме того, я уже наигрался в няньку, так что, если вашему подмастерью станет хуже, вам придется самому лечить его.

— Не беспокойтесь, дорогой Луиджи, — ответил Леонардо. — Я позаботился о том, чтобы он не переутомился.

С этими словами он открыл дверь мастерской и жестом указал на поляну перед домом. Там стоял маленький серый ослик, с попоной на спине и притороченным к боку графским мечом.

— Я позаимствовал нашего четвероногого друга у аптекаря, поклявшись вернуть его целым и невредимым до захода солнца. Поторопись, милый Дино, твой верный конь ожидает тебя.

Улыбаясь, я подошла к ослику, немедленно уткнувшемуся мне в ладонь теплым носом; затем, памятуя о мече, который почти достигал земли, я осторожно взобралась на послушное животное.

— Только следите, чтобы он не свалился и снова не разбил себе голову, — мрачно бросил нам вслед Луиджи, видя, как Леонардо, взяв осла под уздцы, быстро повел его вниз по мощеной дороге.

Завернув за угол, учитель резко остановился, и осел дисциплинированно последовал его примеру. Я воззрилась на него в немом изумлении, и Леонардо покачал головой:

— Я просто пытаюсь понять, как ты и Луиджи смогли стать такими близкими друзьями за столь короткий срок. Уверяю тебя, если бы я был серьезно болен, он бы палец о палец не ударил, чтобы вылечить меня, несмотря на то что я очень ценный клиент.

— Мы просто обнаружили, что у нас много общего, — ответила я, пожав плечами, надеясь, что его удовлетворит столь простое объяснение.

Но оказалось, что вовсе не портной являлся истинной причиной обеспокоенности Леонардо. Он протянул руку к камзолу и достал список, который мы составили несколько дней назад. Перечитав его, он нахмурился.

— Прошлой ночью я размышлял над шагами, которые мы предприняли для разрешения загадки, и боюсь, что повинен в том, что сделал слишком поспешные выводы, игнорируя факты, — заявил он, смяв список и выбросив его в канаву. — Поскольку мы не внесли сюда еще одно имя и не опросили этого человека. Того, кто может владеть информацией, которой не владеет больше никто.

Я бросила на него озадаченный взгляд, и он продолжил:

— Вспомни ту партию в шахматы и разговор с маркизой д’Эсте, когда ты был одет белым епископом. Когда ты ей сказал, что граф не может продолжать игру, помнишь, она ответила «он сам виноват».

— Но она, очевидно, подумала, что он болен, — возразила я. Она была всего лишь старой женщиной, хоть и мегерой.

— А когда Лодовико объявил о смерти своего кузена той ночью, — продолжал учитель, словно не слыша меня, — маркизу совершенно не тронула эта новость, несмотря на то что он приходился ей внучатым племянником. Тогда я исключил ее из числа подозреваемых, подумав, что старая дама попросту выжила из ума. Вспомни ее странное поведение во время шахматной партии.

— Но, без сомнения, женщина ее возраста и телосложения…

Я оборвала себя на полуслове, вспомнив про синяк на своей руке, оставшийся после нашей схватки на шахматном поле. Возможно, она и стара, но значит ли это, что она неспособна удержать нож в руке? Я в замешательстве потрясла головой, все еще не в силах допустить подобную версию.

— Вы же не верите, что маркиза могла убить своего внучатого племянника?

— Нет, я не думаю, что она собственноручно совершила это преступление, — ответил он, собирая поводья и пытаясь пустить ослика рысью. — Но подозреваю, что она может знать, кто это сделал.

Я вцепилась в гриву животного, поскольку мы возобновили ход, но не в сторону кладбища, а в обратном направлении, к замку. Казалось, учитель полностью погрузился в свои мысли, и я коротала время, гадая, что могло быть известно графине. Граф был ее внучатым племянником, стало быть, он мог посвятить ее в свои планы. Или возможно, поскольку она знала его с пеленок, то могла увидеть то, что другие не заметили. Или, может быть, в силу возраста она была необыкновенно проницательна.

Или она просто была старой неприятной особой, не испытывающей сильной любви к своему почившему внучатому племяннику, и в этом было все дело.

Мне пришлось прервать свои измышления, поскольку мы приблизились к воротам замка. В этот раз стражники вели себя почти дружелюбно, так что я заподозрила, что слухи о событиях в саду несколько дней назад достигли их ушей. Одного из них я довольно часто видела во время поездок в город по поручению учителя. Когда мы проезжали сквозь ворота, он даже снизошел до одобрительного кивка.

Забрав графский меч, который Леонардо пристегнул к поясу, мы оставили благородного ослика в конюшне и направились в крыло герцога, где находились апартаменты семьи Сфорца.

Леонардо бросил на меня встревоженный взгляд, замедлив шаг и стараясь держаться вровень со мной.

— Ты уверен, что у тебя достаточно сил для этого, мой мальчик? — спросил он, очевидно заметив, что я прижимаю руки к животу.

Я пожала плечами.

— Не обращайте внимания, просто чуть-чуть больно, — заверила я его, твердо решив присутствовать при разговоре с маркизой. Если понадобится, я попрошу нести меня на носилках. Я пролила слишком много крови и пота в попытках докопаться до истины, чтобы теперь отпустить нить, которая может привести к разгадке этой тайны.

Апартаменты графини были довольно скромными По размеру и находились в дальнем конце крыла, на значительном расстоянии от комнат остальных членов семьи. Я заподозрила, что ее поместили туда намеренно, чтобы она не мозолила домочадцам глаза и они могли забыть о ее существовании. Имела ли она хотя бы служанку в своем распоряжении? Или, умри она посреди ночи, что часто случается с людьми в ее возрасте, ее тело оставалось бы лежать здесь несколько часов или даже дней, прежде чем кто-нибудь догадался бы ее навестить?

После продолжительного ожидания, дверь наконец-то приоткрылась, и в проеме показалась иссохшая старуха, казавшаяся еще старше маркизы. Итак, я получила ответ на свой первый вопрос. Женщина проигнорировала просьбу учителя провести нас к ее хозяйке и захлопнула дверь. Я заморгала от удивления и вопросительно уставилась на Леонардо.

— Терпение, милый Дино, — только и сказал он.

На этот раз ожидание продлилось еще дольше.

В конце концов дверь все-таки отворилась снова, и мы смогли лицезреть ту же иссохшую служанку. С видимым усилием она открыла резные двери ровно настолько, чтобы мы смогли пройти. Не говоря ни слова, она проследовала к комнате в дальнем углу и скрылась за дверью.

— Терпение, я знаю, — пробормотала я себе под нос, вызвав улыбку учителя.

Поскольку мои запасы этой добродетели были почти исчерпаны, я принялась бродить по комнате. В отличие от более помпезных приемных замка, с немногочисленной степенной мебелью и обязательными гобеленами, эта комната больше напоминала кладовую. Мне приходилось постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться обо что-нибудь.

Вдоль одной стены разместилась эклектичная коллекция старомодных стульев и скамеек вперемежку с резными и позолоченными столами всех возможных размеров. У другой стояло несколько комодов; некоторые были распахнуты, и из их чрева вываливались старые оборванные внутренности. Рядом нашли приют декоративные колонны, увенчанные миниатюрными скульптурами. Холодный каменный пол был устелен обветшалыми ткаными коврами ярких расцветок. Наши ноги буквально утопали в мягкой шерсти. Я подумала, что если старая служанка не давала себе труда постоянно посыпать ковры соответствующими травами, они являли собой рай для великого множества насекомых.

Мне пришло в голову, что эта комната, должно быть, хранила следы прежней жизни маркизы, когда она была владелицей собственного имения. Ныне преданная забвению, оставленная семьей в самом дальнем уголке замка, она упрямо не желала расставаться со своей ветхой мебелью и давно вышедшими из моды нарядами, напоминавшими ей о прежней роскошной жизни. Эта мысль заставила меня пожалеть, что я так поспешно исключила ее из числа подозреваемых.

Она ворвалась в комнату черным смерчем, правда немного потрепанным. Выглядела она несколько иначе, чем в день шахматной партии. И ее первые слова, как ни странно, были обращены ко мне.

— Я помню тебя, мальчишка! — воскликнула она, тыча длинным тонким пальцем в мою сторону. — Ты был на той шахматной партии и прикидывался моим внучатым племянником, Орландо. Ты ведь знал, что он мертв, не отпирайся!

— Д-да, маркиза, — поперхнулась я, не ожидая, что она узнает меня в платье слуги.

Я посмотрела на учителя и обнаружила, что его внимание привлекло что-то другое. Я проследила за его взглядом — он был устремлен на знакомую шкатулку с драгоценностями. Однако в туже секунду он повернулся к старой женщине и отвесил ей глубокий поклон.

— Приношу глубочайшие извинения за мое вторжение, маркиза, — начал он, — но мне совершенно необходимо было с вами повидаться. Я Леонардо, главный инженер герцога…

— Я знаю, кто вы, молодой человек, — прервала его она, теперь тыча пальцем уже в его сторону. — Вы малюете богомерзкие картины и изобретаете бесполезные машины, а мой глупый племянник платит вам за эти безделки.

При таком нелицеприятном отзыве по лицу Леонардо пробежала тень, но он быстро взял себя в руки и продолжил:

— Возможно, вы правы, однако он также поручил мне выяснить, кто убил графа Феррара. Быть может, вы этого не знаете, но незадолго до смерти граф был втянут в одну очень грязную историю. Интригу, целью которой было убийство служителя Церкви. Вы будете рады услышать, что позднее он переменил свое решение и отказался участвовать в этом заговоре.

— Ба, да он никогда не мог довести дело до конца! — пренебрежительно воскликнула маркиза. — Так вы хотите мне сказать, что его убийство имеет отношение к этому таинственному заговору?

— Вначале я именно так и думал, но у меня есть основания полагать, что он был убит прежде, чем заговорщики получили шанс свести с ним счеты. И мы должны найти того, кто это сделал. Вы в курсе всего, что происходит при дворе, и я надеялся, что вы можете знать то, что поможет раскрыть это преступление.

Маркиза хмыкнула.

— Если вы хотите знать, что происходит при дворе, вы обратились по адресу, синьор Леонардо, — заявила она с оттенком гордости, усаживаясь на один из громадных стульев с резной спинкой. Ее маленькие, как у ребенка, ножки не доставали до пола, но в темных глазах сверкала злая старушечья усмешка. Величественно вздернув нос, она продолжила: — Никто не принимает меня всерьез, поскольку я стара и взбалмошна. Я как будто невидима, поэтому люди говорят в моем присутствии то, чего никогда не сказали бы, будь рядом кто-то другой. — Она снова хмыкнула. — Конечно, быть невидимой иногда очень полезно.

— Совершенно согласен с вами, маркиза. Так можете ли вы сказать, слышали ли вы в последнее время, чтобы ваш внучатый племянник упоминал, что кто-то затаил на него обиду? Возможно, он получал какие-то странные письма? Встречался ли он с людьми неравными ему по рождению? Или, может быть, покидал замок в необычное время?

— Не обращайтесь со мной как с больной, — раздраженно бросила она, вцепившись своими сморщенными руками в подлокотники стула. — Если вам действительно нужна моя помощь, почему вы прямо не спросите, знаю ли я, кто убил Орландо?

— Очень хорошо, маркиза. Знаете ли вы, кто убил графа Феррара?

Он держался безукоризненно вежливо и терпеливо, но я слышала в его голосе азарт, равный моему. Я поняла, что имела в виду графиня, говоря, что она словно невидима. Как и слугу, женщину ее возраста и положения легко не заметить. Вполне возможно, что кто-то упомянул имя или признался в каком-нибудь темном секрете, даже не заметив присутствия маркизы.

Она довольно долго молчала, злая искра в ее глазах разгорелась в пламя. Наконец, она наклонилась и произнесла всего одно слово:

— Нет.

Разочарование Леонардо было почти незаметно, в то время как я кусала губы в замешательстве. Несмотря на все свои зловещие усмешки, похоже, маркиза знала об этом деле не больше, чем кто-либо другой в замке.

Взяв себя в руки, учитель вежливо поклонился.

— Прошу прошения, что побеспокоил вас, — спокойно сказал он. — Пожалуйста, не зовите служанку. Нас не нужно провожать.

Мы были уже у двери, когда повелительный голос заставил нас остановиться.

— Подождите, — сварливо бросила нам вслед маркиза. — Вы спросили меня, синьор Леонардо, знаю ли я, кто убил Орландо. Как я уже вам сказала, я не знаю. Но вы меня не спросили, кого я подозреваю.

Леонардо уже поднимал щеколду, но остановился при первых же ее словах. Он медленно повернулся, изогнув бровь, но лицо его оставалось совершенно спокойным.

— Весьма разумно, маркиза. Подозреваете ли вы кого-нибудь в этом преступлении?

Вместо ответа она вскочила со стула и подлетела к столу, на котором стояла знаменитая шкатулка с драгоценностями. Прижав ее к груди, она сказала:

— Как вы, должно быть, знаете, я получила эту шкатулку от Лодовико. Конечно, он подарил такую же всем придворным дамам. Но, тем не менее, это прекрасный подарок. Я храню в ней свои маленькие сокровища. Спросите у жены Орландо, графини Феррара, что она хранит в своей.

Мы с учителем переглянулись. Он коснулся рукой кошеля, пристегнутого кремню, и кивнул головой, давая понять, что ключ от шкатулки по-прежнему у него.

— Мы так и сделаем, — сказал он старой женщине, снова поклонившись, и повернулся ко мне: — Пойдем, Дино. Время нанести графине новый визит.

— А если вы не застанете ее в ее покоях, господин инженер, — окликнула нас маркиза, — советую вам навестить ее мужа. Возможно, вы узнаете много интересного.

— Я не должен был так легко исключать возможность того, что убийца настолько близок к графу, — пробормотал Леонардо перед дверями в комнаты графини несколько минут спустя. — У кого была причина убить неверного мужа, как не у обманутой жены?

— Но графа легко мог бы убить и Ренальдо, — возразила я шепотом. — Он ведь признался, что шел в сад с этим намерением. Не опоздай он на несколько минут, все было бы наоборот: графиня Феррара пришла бы с сад, чтобы убить своего мужа, и нашла бы его мертвым, а мы бы сейчас охотились за Ренальдо.

Казалось, мой аргумент его успокоил. Он слегка кивнул и постучал в дверь. Несколько минут спустя, не дождавшись ответа, он повернул ручку. Дверь послушно открылась и нашему взору предстала пустая комната.

Леонардо жестом указал на закрытую дверь, за которой находилась спальня графини. Мы очень рисковали. Если она здесь, то может что-то услышать. Тем не менее у нас не было другого выбора — нужно было использовать подвернувшийся шанс. Приложив палец к губам, учитель жестом пригласил меня войти и осторожно закрыл дверь.

Беглый осмотр комнаты показал, что шкатулки не было на том месте, где мы ее видели в прошлый раз. Мы бесшумно, словно воры, начали поиск, но увы! Он не принес никаких плодов. Без сомнения, графиня встревожилась, когда учитель обратил внимание на шкатулку, и она спрятала ее в более надежном месте, например в спальне.

На этот раз я указала пальцем на дверь в спальню, а потом на себя. Леонардо слегка нахмурился, но через мгновенье одобрительно кивнул. Если я наткнусь на графиню, то смогу придумать какое-нибудь оправдание. Присутствие слуги в господских покоях гораздо легче объяснить, чем неожиданное появление там главного инженера двора.

Леонардо прильнул к стене, спрятавшись за комодом, где графиня хранила свои шахматы. Я осторожно двинулась к двери. Казалось, мое сердце стучало так громко, что женщина обязательно услышала бы его, если бы она и в самом деле была, там, за стеной.

Я взялась за ручку, медленно повернула ее, приоткрыв дверь на несколько дюймов, и заглянула внутрь.

Тускло освещенная комната была пуста. Я вздохнула с облегчением и тихонько позвала учителя. Он прошел вслед за мной и закрыл дверь. Мы осмотрелись.

«Если шкатулка и была спрятана здесь, то искать ее следует под каменными плитами пола», — подумала я неуверенно. Комната напоминала келью монаха. Кроме кровати, которая по размеру была чуть больше моей, и раскрашенного в яркие цвета кассоне — сундука, преподносимого женщине на свадьбу, — в спальне не было никакой мебели.

— Нужно проверить сундук, — сказал Леонардо, подходя к нему и поднимая крышку с идиллическими картинками свадьбы каких-то мифологических героев.

Один за другим он вынимал аккуратно сложенные наряды, пока не дошел до дна. Шкатулки не было. Мое сердце все еще билось учащенно при мысли о возможной близости разгадки. Мы быстро сложили платья обратно в сундук.

— Может быть, на кровати, — предположил он.

Мы осмотрели простыни, даже проверили под матрасом, надеясь обнаружить тайник. Наши усилия, однако, не увенчались успехом. Леонардо недовольно тряхнул головой.

— Должно быть, она куда-то ее унесла. Пойдем, нам тут больше нечего делать. Нужно убираться, пока нас не обнаружили.

Покинув комнаты, мы, не теряя времени, вышли из замка и направились к конюшне. Я старалась не отставать от учителя, но моя поступь становилась все менее твердой, и я вспомнила предупреждения синьора Луиджи. Стиснув зубы, я продолжала идти, преисполнившись решимости побороть свою слабость.

При встрече со своим верным осликом я чуть не заплакала от облегчения, но, только я собралась сесть на него, учитель меня остановил:

— Боюсь, нам понадобится более резвый скакун. Обстоятельства изменились. Отсутствие графини и намеки маркизы заставляют нас поторапливаться.

Он оставил меня с осликом и отправился на переговоры с конюшенным. Вскоре он вернулся, ведя под уздцы уже оседланного блестящего черного жеребца.

Я слышала, что помимо многочисленных талантов у учителя есть еще и дар верховой езды. Впрочем, раньше мне не доводилось видеть его в седле. Со своей обычной врожденной грацией он вскочил на коня молниеносным движением и протянул мне руку. Я растерялась, но не осмелилась отказаться или признаться, что мой опыт верховой езды ограничивался недолгой поездкой на ослике.

Он с легкостью подтянул меня и усадил в седло позади себя. Мы рысью пронеслись через двор. Однако, оказавшись за воротами, он снова слегка пришпорил коня. Не утруждая себя скачкой по каменистой дороге, он направил коня прямо через луг, за которым находилась церковь.

Я никогда этого не забуду. На какое-то время Леонардо словно слился с жеребцом, он предвосхищал каждое препятствие, каждый поворот, каждый изгиб на нашем пути. При первом же шаге, однако, я забыла о достоинстве и принципах и судорожно обхватила его за талию. Мы неслись галопом, словно библейские всадники; я закрыла глаза и просто молилась, чтобы я смогла удержаться в седле до конца скачки.

К моему величайшему облегчению, через несколько мгновений мы достигли цели. Он замедлил ход недалеко от ворот, чтобы стук копыт не выдал нашего приближения. И все равно я решилась лишь ненамного ослабить свою хватку, все еще боясь, что соскользну с крупа коня и свалюсь на усеянную камнями землю.

Мы остановились возле дальней стены часовни. Я сжимала руку Леонардо как клещами, когда он ссаживал меня на землю; затем он спешился сам. Пока я пыталась вновь обрести равновесие, он привязал коня к дереву, подошел к стене и махнул мне рукой, подзывая к себе. Я подошла, опустилась на колени позади него и проследила за его взглядом, устремленным на знакомую усыпальницу.

— Вопрос в том, — прошептал он, — приехали ли мы слишком рано или слишком поздно.

— Я не совсем понимаю, — призналась я.

Он привычным жестом нетерпеливо щелкнул пальцами, хотя я знала, что это относится к ситуации, а не ко мне.

— Маркиза сказала, что жене его племянника есть что скрывать и что мы найдем ответ на могиле графа. Ты помнишь, Дино, что я тебе говорил, когда мы впервые сюда пришли?

Нахмурившись, я задумалась на мгновение.

— Вы сказали, что те, на ком лежит бремя вины, не могут носить его долго и стремятся освободиться от него.

Когда он одобрительно кивнул, я уставилась на него в недоверии.

— Вы хотите сказать, что графиня сейчас здесь, на могиле мужа, просит у него прощения?

— Скоро узнаем, — ответил он мягко и, положив руку на заимствованный меч, встал и потянул меня за руку, помогая встать.

— Пойдем, Дино. Пора претворить в жизнь мой первоначальный план. Проберемся в усыпальницу графа и посмотрим, что там происходит.