Королевский туман

6. Родезия

Сэмюель Джон Родс, действительно, сыграл немалую роль в удачном для Империи завершении атланто-хедгенарской войны. Но еще большую роль он сыграл в удачном начале этой войны. И то и другое теперь делало его одним из самых успешных и уважаемых людей в Лондониуме. Восторг ему выражали все: клубы, газеты, парламент и биржа.

Входя с Ренатой в означенный ресторан, Джеймс вспомнил слова Родса из недавнего интервью «Временам»: «Я поднял глаза к небу и опустил их к земле. И сказал себе: то и другое должно стать атлантийским. И мне открылось, что атлантийцы – лучшая нация, достойная мирового господства».

– Мисс, вы позволите? – мистер Родс учтиво придвинул Ренате кресло. – Война в далеких краях огрубляет, увы! Надеюсь, я не растерял там своё воспитание.

– Воспитание бывает трудно привить, но потерять его после привития невозможно, – возразила Рената, изящно махнув рукой.

– Очень хотелось бы верить!

– Но даже если Вы его и потеряли там, оно того стоило, – добавил Джеймс, садясь в третье кресло. – Позвольте заметить, для меня большая честь лично познакомиться с Вами.

– О, для меня не меньшая честь лично познакомиться с наследником славного рода Мальборо! – Родс так и лучился радушием, успешностью и щедростью. Воплощенная победа!

Джеймс мысленно напомнил себе, что они пришли сюда не ради обмена комплиментами. Надо выяснить, что за дела были у Сэмюеля Родса с Карлом Кинзманом.

Итак, крупнейшее в мире месторождение алмазов располагается в Южной Африке, как раз на границе атлантийской колонии и государств хедгенаров. Алмазная империя Сэмюеля Родса практически заменила собой колониальную администрацию, особенно когда сэра Родса официально назначили губернатором колонии Наэль. Переименовав Наэль в Родезию, он стал еще больше использовать свое положение для расширения разработки полезных ископаемых, даже издал «Акт района Глей-грей», велящий людям из племени коса работать на фермах или в промышленности.

Находясь непосредственно на месте событий, сэр Родс был куда как прозорливее многих чинов в метрополии, он проводил политику расширения их владений в Южной Африке, не спрашивая особого разрешения в Лондониуме. Атлантия нуждалась в опорном пункте на пути в Хиндию. Высокие налоги для иностранцев в хедгенарской Республике мешали атлантийской торговле. Но самое главное, невозможно создать пояс атлантийских владений от Каира до Кейптауна, пока этому мешают независимые хедгенарские государства.

Сэмюель Родс, как никто другой, понимал очевидную необходимость войны и всячески подталкивал Лондониум к этому решению.

«Я не мог сделать ничего неправильно: все, что я хотел сделать, выходило верно! Я чувствовал себя Богом – ни больше, ни меньше» – всплыла в памяти Джеймса еще одна фраза из интервью «алмазного короля».

– А я слышал, что хедгенары, будучи всё-таки потомками европейцев, совсем одичали там и уподобились местным аборигенам, – высказал предположение молодой лорд, возвращая меню официанту.

Сам он никогда в Южной Африке не был, но знал, что хедгенары – потомки первых колонистов, занимаются в основном земледелием и скотоводством. По своему образу жизни они напоминают южно-барейских крестьян.

– Если только в смысле запаха… Прошу прощение, мисс! – Родс решительно поднял палец к потолку, призывая себя и Джеймса к серьезности. – Но не в военном смысле! В военном смысле они доставили нам немало хлопот, не думайте, что наши войска были там на увеселительной прогулке… Кроме того, на стороне хедгенаров воевали многие народы, завидующие силе и величию Атлантии. Конечно, это были всего лишь наемники или добровольцы, но всё же их нельзя не учитывать.

Джеймс понимающе кивнул. Незадолго до поражения в войне президент хенгенарской Республики Пауль Крэгер приезжал в Европу, где пытался добиться вмешательства европейских правительств. Безуспешно, само собой.

– Но, если смотреть с другой стороны, эта война немало привнесла и в саму военную науку. Я осмелюсь заявить, что у нас появился новый вид войск – одиночные, хорошо замаскированные стрелки. При должной тренировке и удобной позиции такой солдат может стоить доброго отряда! – Продолжил Родс, строго осмотрев поданное мясо. – Еще, например, наше командование использовало так называемую «тактику выезженной земли», это означает сплошное уничтожение всех гражданских объектов. Эффективнее всего проводить такие действия в ночных рейдах. Такая борьба с партизанами партизанскими же методами. Мисс Лайтвуд, вам не скучно с нами? Похоже, я всё-таки забыл, как вести себя в присутствии леди! – Он довольно усмехнулся и отправил в рот кусочек бифштекса.

– Ничуть! – жизнерадостно заверила его Рената, берясь за свое блюдо. – Я просто перевожу всё, что вы говорите в денежный эквивалент и мне становится еще интереснее. К слову о партизанах, я слышала, что вы там изобрели какой-то еще более действенный и простой способ противодействия им.

– О, этим делом занимались мои уважаемые партнеры, лорд Китченер и лорд Мильтон, – кивнул Родс, – но, насколько я знаю, это не совсем их изобретение, что-то подобное уже практиковалось в наших бывших североамериканских колониях, во время их так называемой «гражданской войны». Суть приема заключается в том, чтобы концентрировать местное не воюющее население в специальных лагерях, тем самым исключая их контакты с партизанами. В то же время партизанов деморализует такое положение их родственников. Мы называли эти лагеря «Места спасения», что существенно облегчало работу. Любезный! – он махнул официанту. – Подайте вино.

– Звучит весьма практично, – заметил Джеймс, прикидывая, как бы уже перейти к делу антиквара. Про успехи их военных он был наслышан, и сейчас они его мало занимали.

– О, крайне эффективно, – еще раз заверил его Родс, – стоит ввести практику таких лагерей и в других наших владениях.

– «Империя – это вопрос желудка», – непринужденно процитировал Джеймс, тоже оценив кухню «Георга».

– Да, я всегда так говорю, – признал «алмазный король», забирая у официанта бутылку и сам разливая вино по бокалам. Густая, багровая жидкость. – Мир почти весь поделен, а то, что от него осталось, сейчас делится, завоевывается и колонизуется. Как жаль, что мы не можем добраться до звезд, сияющих над нами в ночном небе! Я бы аннексировал планеты, если б смог, я, признаться, часто думаю об этом. Мне грустно видеть их такими ясными и вместе с тем такими далекими…

– А вы романтик! – воскликнула Рената, принимая бокал.

– Только исключительно в приятной компании. Но, говоря серьезно, любой мастеровой должен осознать, что пока он не овладеет мировыми рынками, он будет жить впроголодь. Производитель должен понять, что, если он хочет жить, он должен держать в своих руках мир и мировую торговлю и что он – конченый человек, если даст миру выскользнуть из своих рук. – Родст торжественно встал. – Позвольте тост! За наш общий успех и за каждого, кто к нему причастен! И за королеву!

Бакалы мелодично звякнули. Вино оказалось превосходным, впрочем, другого Сэмюелю Родсу и не подали бы.

– Знаете, я подумываю создать особое Имперское общество, – признался он, возвращаясь к мясу, – что-то вроде неформального клуба верных рыцарей Её величества, которые будут всесторонне продвигать интересы нашей великой державы.

При словах «общество» и «рыцари» Джеймс невольно вздрогнул и перестал жевать. Но Родс, похоже, имел в виду что-то своё.

– Всесторонне: предприниматели, финансисты, деятели культуры – бойцы разных фронтов, но одной армии, – пояснил он, довольно заметив реакцию лорда, – а что касается мистера Кинзмана, который вас интересует…

Он так резко перевёл тему, что Джеймс опять едва не поперхнулся, на этот раз вином. Рената сохраняла завидное спокойствие, лишь заинтересованно кивнула.

– Да, он брал у меня в долг названную вами, мисс Лайтвуд, сумму под означенный процент, около полутора месяцев назад, да. И да, почти сразу перевел её на счет моего партнёра в качестве отплаты за один из наших трофеев.

– Что за трофей? – живо уточнила Рената.

– Ох, вот тут затрудняюсь помочь, – с искренней досадой вздохнул сэр Родс, – какая-то африканская редкость, кажется, даже из личной коллекции Крэгера. Такие штуки охотно покупают столичные коллекционеры. Надо заметить, что я и Кинзман сотрудничали через посредника, Джозефа Риплинга, это военный корреспондент «Времен», еще он занимается синематографом, снимал на пленку наши успехи. Очень толковый молодой человек! Он связался со мной в Родезии, когда война уже, по сути, подходила к концу, и сообщил о затруднениях нашего общего знакомого. Сделку мы совершили в местном отделении Банка. Мистер Кинзман – уважаемый в обществе джентльмен, он обладает надежной деловой репутацией, и я счел своим долгом… дать ему в долг, хе-хе.

– И это всё? – резко переспросил Джеймс, не в силах скрыть разочарование. – У Вас есть предположения, что с ним могло случиться?

– Увы, – тот лишь пожал плечами, – последний раз я виделся с ним лично еще до войны, когда бывал в столице.

Джеймс метнул холодно-испепеляющий взгляд на Ренату. Тоже, нашла ценного свидетеля! Но она, кажется, даже не заметила его злость.

– А что было дальше с тем трофеем? – уточнила она.

– Насколько я знаю, Риплинг сам взялся его доставить в Лондониум, – кивнул Родс, – стало быть, они оба – военкор и трофей уже давно здесь. Если опять куда-нибудь не отбыли. Вам стоит с ним поговорить, да. В смысле, с военкором, а не с трофеем, хе-хе, – похоже, вино делало грозного промышленника большим шутником.

– Обязательно, – мисс Лайтвуд расцвела еще одной обворожительной улыбкой, – Вы нам очень помогли!

Завершился обед совсем уж бесполезной болтовнёй.

Когда они, наконец, распрощались с «алмазным королем» и направились к парокару Джеймса, лорд чувствовал себя как один из рабочих алмазных шахт после трудового дня. Только за этот день он не нашел ни одной ценной крупинки.

– В этих «местах спасения» умерло более двадцати шести тысяч, – вдруг холодно заметила Рената, – в основном это было сельское население, много женщин и детей.

Джеймс рассеянно пожал плечами:

– Они приняли сторону партизан, война есть война.

– Да, пожалуй, – также холодно согласилась она.

– Как насчет остальных ваших свидетелей? – он прислонился к боку кара и скрестил руки на груди. – Они будут также «информированы»?

– Не бывает совсем безполезных свидетелей, – презрительно фыркнула мисс Лайтвуд, её лицо окончательно потеряло светскую беззаботность. Но осталось непроницаемым. – Родс вывел нас на корреспондента, а репортер – это всегда полезно. Я узнаю сегодня же, где он и постараюсь договориться с остальными. А какой Ваш вклад в общее дело?

– Могу Вас подвезти, – скривился лорд, понимая, что доля справедливости в её вопросе есть.

– Не стоит, я люблю ходить пешком, – сообщила она и, более не прощаясь, перешла на тротуар.

И почти мгновенно скрылась в тумане. Будто и не было.

Джеймс сел в парокар, сложил руки на руле и опустил на них голову. Глубоко вздохнул. Попытался упорядочить мысли.

Итак, список Ренаты: те, с кем Кинзман в последнее время вел дела через Банк. Этот корреспондент, Джозеф Риплинг. Список тех, кого смог выявить Джеймс с помощью хиндийки, весьма сомнительный список, но всё же.

Почему Кинзман отправил дикарку именно к нему? Логичный ответ только один – он знал гораздо больше, чем говорил. Но почему тогда не передал с хиндийкой ту вещь? Просто не успел или?…

Последние полгода были, пожалуй, самыми тяжелыми в жизни Джеймса. Тяжелее даже тех дней, когда они с матерью, подхватившие лихорадку, лежали в раскалённой крепости, а половина Хиндии превратилась в истинный ад. Но тогда он почти не осознавал, что происходит, а теперь – осознаёт.

Джеймс поднял голову и решительно завел мотор. Первое, что он должен сделать сейчас – это выяснить всё, что можно о фамилии Лайтвуд.