Королевский туман

7. Посланник

На улице Пенн-мэл стоят строгие особняки без особых опознавательных знаков. Их единственные знаки – их номера. Но все в Империи знают, главное на Пенн-мэл – это не фасады, а то, что за ними.

«Место, где можно молчать или дремать в компании интереснейших людей» – вспомнил Джеймс известный каламбур и усмехнулся. Кивнул швейцару и прошел в первую гостиную.

Клубы для джентльменов. Конечно, про «молчать и дремать» было преувеличением. Еще говорят, что «нет ничего, что не могло бы быть решено в течение часа за рюмкой шерри в клубе». Но в клубах на Пенн-мэл ведутся не какие-то примитивные переговоры как на бирже или в Палате общин. В клубах на Пенн-мэл творится высокое искусство, доступное лишь немногим.

В клубе «Белый щит» Джеймс знал почти всех завсегдатаев. Еще будучи школьником он иногда приходил сюда с отцом.

– О, милорд Леонидас! – прямо на пороге курительной комнаты его встретил не кто-нибудь, а главный редактор газеты «Времена», Джо Баглз. Официально, первый сплетник Империи. Из публичных персон, разумеется. – Давно! Давно мы Вас здесь не видели!

Что ж, на ловца и зверь бежит, как говорится. Джеймс усмехнулся про себя: кто из них сейчас больше охотник, а кто добыча?

– Ну, не так уж и давно, – уклончиво возразил он, позволяя увлечь себя к столику с напитками. – Службе тоже необходимо уделять внимание, согласитесь! – Посещением клуба на Пенн-мэл Джеймс никогда не пренебрегал, пусть Джо не врет. В некоторых случаях посещение Пенн-мэил может быть даже более важным, чем посещение их главного клуба – Палата лордов. – Вижу, сегодня здесь оживленно.

Оживление в клубе джентльменов являло собой негромкие разговоры в небольших группках по три-четыре человека. Вежливость и благодушие, спокойствие и учтивость. Процесс совмещения интересов правящих кругов. Изысканный танец.

– Еще бы! – Баглз лихо подкрутил тонкий ус, словно бывалый вояка. – Но сейчас все разговоры о войне, да еще о том, что в конце месяца Бельфур дает прием. Вы приглашены?

– Разумеется, – соврал Джеймс, приглашение от министра иностранных дел ему еще не поступало. Но лорд и не сомневался, что в ближайшие дни такое приглашение будет. – А как Ваши дела, всё горите на работе?

– Не жалуюсь, – заверил газетчик. Еще бы ему жаловаться! – Тружусь на благо общества. Знаете, меня тут о вас спрашивали…

– Я хотел бы Вас спросить…

Последние фразы они произнесли почти одновременно. Это прозвучало как грубая фальшь посреди великолепной симфонии. Оба дернулись, на мгновение потеряв лицо, но тут же оба рассмеялись:

– Так что Вы хотели…

– Нет, сначала Вы!

– Что ж, извольте, – мысленно ругая себя за оплошность, всё-таки согласился Джеймс, – меня интересует, известно ли Вам что-нибудь о семействе Лайтвуд?

– Хм. Лайтвуд? Хм, – Джо крепко задумался, шевеля бровями.

Джеймс вежливо ждал, разглядывая золотистую жидкость в бокале.

«Атлантия управляется через разветвлённую сеть личных контактов и связей. Это самая скрытая система правления в Европе, – вспомнились вдруг слова отца, когда-то сказанные при входе в этот зал. – Мы все – пауки, плетущие общую, одну на всех паутину, которая удерживает всё: от фабричных рабочих до заморских владений. Ты должен научиться использовать эту паутину и одновременно поддерживать её».

Профессор Адамас называет клубы джентльменов «атрибутом классовой системы» и «узаконенной дискриминацией». Но где бы он сам был со своим Университетом, если бы не их изящная работа! Джеймс раньше просто не понимал логику ректора-алхимика, но в последние месяцы и, особенно, после разговора с адмиралом Дишером…

– Нет, увы, это имя мне не знакомо, – нехотя признался Баглз и спросил уже с профессиональным интересом, – а откуда Вы его знаете?

– Мне довелось познакомиться с финансовым инспектором по такой фамилии, – осторожно ответил лорд, прикидывая, у кого бы еще спросить. Но если Джо Баглз не знает, то кто может знать?!

– Ах, фининспектор… Это сугубо непубличные господа, – с явным сожалением вздохнул редактор, – как практически все сотрудники Банка. Даже главный управляющий редко появляется в свете. А у Вас, простите, какие-то финансовые затруднения?

– А как Вам несчастье с этим антикваром, мистером Кинзманом? – Джеймс учтиво качнул головой, просто проигнорировав последний вопрос.

– Да, – кивнул в ответ Джо, чуть помрачнев, – странное дело. Впрочем, с другой стороны, не такое уж и странное.

– Почему? – как можно более непринужденно спросил лорд, – Вы уже что-то выяснили?

– Увы, не более, чем слухи и сплетни, – вздохнул редактор с притворной скромностью, – магазинчик мистера Кинзмана, что называется, широко известен в узких кругах. И далеко не все его сделки были полностью законны. Где, как, у кого и для кого он доставал свой товар, бог весть…

Джеймс понимающе кивнул. Если Джо и знает что-то конкретное, то вовсе не собирается делиться этими сведениями с лордом Леонидасом. Не те связи.

– Вы сказали, меня здесь кто-то спрашивал?

– Да, какой-то джентльмен, кажется из министерства финансов, – Баглз внезапно смутился и замялся, – кажется я и его не знаю, по крайней мере, в лицо, а спрашивать мне показалось неудобно.

– Он здесь? – глухо перебил Джеймс.

– Да, вон там сидит, – редактор указал на самый дальний угол зала, – Вы меня не просветите на счет…

Но Джеймс уже не слушал его.

В курительном зале установлена хорошая вентиляция, но ему все равно было трудно дышать, не только из-за сигарного дыма. И с каждой минутой становилось всё труднее.

Джеймс пошел сквозь дым-туман, и ему казалось, что он с трудом прорывается сквозь липкие нити. Паутина. Только он уже не паук, а глупая муха.

Джентльмен с незапоминающимся, буквально никаким лицом сидел в кожаном кресле и листал свежую газету.

– Добрый день, Уил, – негромко произнес Джеймс, садясь в кресло напротив, – рад Вас видеть.

– А по-моему, пока нет поводов для радости, – безвыразительно произнес тот, не подняв взгляда от журнала, – итак, Вы потеряли ту вещь.

Джеймс с трудом перевел дыхание и сглотнул. Казалось, что у него в горле застрял комок дыма.

Человек в кресле все-таки поднял на него взгляд. Бесцветно-дымчатые глаза, взгляд впивается, как жало.

– Все наши рыцари очень встревожены, – тихо произнес тот, – Вы потеряли истинно бесценную вещь. Вы хотя бы понимаете, что это, вероятно, была наша единственная надежда на победу?

Холод. Нечеловеческая холодность – вот, пожалуй, единственная запоминающаяся черта этого джентльмена. Холод и стальной взгляд. Но он – друг. По крайней мере, Джеймс очень на это надеется.

Молодой лорд постарался собрать вместе всё самообладание, доставшееся ему от предков и приобретённое самостоятельно, и ответил:

– Это всего лишь временная трудность, я найду ту вещь. Но мне кажется, что её и Кинзмана похитили… они. Возможно, мне понадобится помощь других рыцарей.

Человек в кресле чуть сощурился, но общее выражение его лица так и осталось надменно-равнодушным:

– Это, прежде всего, Ваша миссия, – произнес он, – надеюсь, Вы не забыли, что предыдущий мистер Ди погиб ради этого?

– Я не забыл, – жестко ответил Джеймс, произнося скорее для себя, чем для собеседника.

Когда этот «серый» господин полгода назад впервые явился к наследнику Мальборо, то представился просто Уилом. Потом объяснил, почему не может назвать своё полное имя. Джеймс мысленно прозвал его Посланником.

– Рыцари защитят Вас от них, если это действительно понадобится, – холодные бесцветные глаза вдруг сверкнули чем-то горячим. Или это был просто отблеск лампы?

– А сейчас, Вы полагаете, мне защита не понадобится?

– Защита, так или иначе, нужна всем нам. Всей стране, каждому из нас. А прежде всего королеве, – отчеканил Посланник, резко сложив газету, – все мы в опасности, пока нет той вещи! Ищите наше оружие. А еще ищите того человека, который помогал бывшему мистеру Ди.

Джеймс молча встал, развернулся и пошел к выходу. Капли холодного пота попадали в глаза, дыхание окончательно сбилось.

Та вещь. Ему нужна та вещь. Им всем нужна та вещь.

У самого выхода он столкнулся с веселым и слегка нетрезвым Сэмюелем Родсом.

– О, лорд Леонидас, и Вы здесь! – ухватил его за плечо «алмазный король». – Что же Вы не сказали, что собираетесь в клуб, мы поехали бы вместе!

– Мне надо было проводить леди, – ответил Джеймс, с трудом разлепляя губы.

– Леди? Хе-хе, как Вы всё успеваете? – Родс ничуть не обиделся, он, казалось, сейчас любил весь мир. – Мы с герцогом Мальборо буквально час назад обедали вместе, – пояснил он кому-то из окружающих и опять повернулся к Джеймсу, – а Вы что, уже уходите? Оставайтесь, я как раз собираюсь изложить свой план Имперского общества, о котором Вам говорил.

– Увы, служба, – пробормотал Джеймс и вдруг крепко перехватил руку Сэмюеля, – простите, мистер Родс, за обедом мне было неудобно спросить, но сейчас я бы хотел уточнить… Вы раньше были знакомы с мисс Лайтвуд?

Родс на секунду замер и пару раз моргнул, словно филин:

– Мисс Лайтвуд? – повторил он. – А кто это?

Настала очередь Джеймса на мгновение потерять дар речи:

– Рената Лайтвуд, фининспектор из Банка. Мы обедали втроем час назад, помните?

Родс посмотрел на него с непониманием, потом с каким-то нагловатым лукавством:

– Мы с вами обедали, это я помню, я рассказывал вам про дела с Кинзманом. А с леди Лайтвуд, кем бы она ни являлась, Вы были в другом месте и в другое время, без меня, – он дружески похлопал молодого лорда по плечу, – похоже, вино за обедом ударило вам в голову, мой друг! Но, в любом случае, если она действительно фининспектор, я не советую…

– В другое время?! – дернулся Джеймс, словно его ударило электричеством.

Но Родс уже не слушал, он увидел кого-то в гостиной и устремился туда, увлекая за собой всех окружающих.

Джеймс вышел на улицу и механически побрел к своему парокару.