Королевство

Глава 16 (66)

Перед отъездом в столицу я вернулся в Азур.

Чтобы не растягивать время пути, карету брать не стали, а сели верхо́м и двинули. Со мной была Эрика и десяток кавалеристов. Также я прихватил с собой свою свежеиспечённую благоверную.

Для аристократки путь в два дня верхом оказался тяжёлым, потому что она в жизни не проводила в седле больше получаса. Она безостановочно жаловалась всю дорогу, причём начались её причитания, как только мы выехали за стены Рорберга, то есть через двадцать минут после того, как мы выдвинулись.

Когда добрались до Азура, моя жёнушка наконец-то перестала скулить и стала внимательно осматриваться по сторонам.

— Это точно Азур? — удивлённо спросила Люция Эрику, на что та в ответ лишь фыркнула и пришпорила свою кобылку, догнав меня.

Удивление аристократки можно было понять.

Город, который ещё три года назад был на грани развала и население которого составляло всего пять тысяч разумных, сейчас кишел жизнью, как потревоженный муравейник.

Огромные очереди из десятков немаленьких караванов, двигались в разные стороны, издали создавая впечатление ползущих стен, или поездов. Толпы снующих всюду людей громко кричали, предлагая свои услуги или товары, из-за чего получался единый гул, напоминающий жужжащий улей. Множество солдат, стоящих ровными рядами в ключевых местах, контролировали порядок, не позволяя нарушать очереди или двигаться против направления движения, а также пресекая назревающие конфликты.

Дальше — больше. Когда мы проехали ворота внешнего города, Люции открылся вид ровных широких дорог мощёных тёсаным камнем, обрамлённых с двух сторон пешеходными дорожками и разными зелёными насаждениями. Здесь тоже было шумно, но уже по другой причине — всюду велась стройка, так как внешний город возведён ещё только на четверть, но при этом на улицах было достаточно чисто. Вдоль центральной дороги стояли ряды аккуратных четырёхэтажных каменных домов, между которыми можно было заметить ведущуюся за ними активную застройку.

— А где все нищие и попрошайки? — спросила моя жена скачущего рядом солдата.

— Так вот же они, Миледи. — указал он на разбросанные группы строителей, занимающихся мощением дорог и возведением стен.

Люция посмотрела на указанных солдатом людей. Это были не худые, грязные и вонючие оборванцы, а вполне обычные жители, одетые в нормальную, но почему-то абсолютно одинаковую грубую хлопковую одежду.

— А это разве не нищие? — девушка указала на группу детей шести-восьми лет, которые бегали вокруг рабочих и дразнили их.

Строители отгоняли ребятишек хмурым взглядом и крепким матом, но этих непосед напугать было не так-то просто.

— Ваша Милость, это всего лишь дети. Они ведь всегда чумазые бегают. Теперь у ребятишек новая игра в городе — они повадились лазить по стройкам и донимать рабочих. — весёлым тоном ответил солдат.

Девушка отвернулась от солдата, решив, что он её просто дурит. Но внимание аристократки тут же привлекла очередная странность.

— А? — графская дочка посмотрела на группу людей, с обречённым видом тянущих огромный обоз, доверху заваленный мусором и вонючими отходами. Лошади и них не было, поэтому люди волокли обоз сами, пыхтя и спотыкаясь. — А чем эти рабы занимаются?

— А, эти… — солдат довольно хмыкнул — Это не рабы. Это те, кого осудили за кражи, мошенничество и прочие мелкие нарушения. Они собирают в городе мусор и вывозят его.

— Собирают мусор? У нас обязанность жителей самих носить свой мусор на реку. Хотя, папенька всегда говорил, что этим свиньям-простолюдинам, законы чистоты не писаны, поэтому объедки и помои выбрасываются прямо в переулки.

— У нас тоже так было, Миледи. Но Лорд Шмидт изменил законы. В реку больше мусор сбрасывать нельзя, только сжигать за городом. Выбрасывать на улицах тоже нельзя. Можно только оставлять в специальных ящиках, расставленных по городу. Вот эти самые ящики осуждённые и чистят.

— И что? Как будто кто-то слушается? — саркастично спросила Люция, будучи уверенной, что если приказы её отца, целого графа, люди не исполняли, то какого-то барона и подавно слушать не будут.

— А как не слушаться, Миледи? В указе прописано, что пойманного нарушителя пороть розгами на площади невзирая на чин и положение. — солдат усмехнулся и добавил — Вот полтора года назад был у нас весёлый период, я Вам скажу. Вся площадь в крови была и визг да стоны целыми днями из центра раздавались. Тогда на площади и казначей Его Милости визжал, и священник наш на пару с женой, и дельцы-торговцы разные там побывали. Да что уж таить, даже мой командир оттуда с окровавленным задом ухромал. Но потом быстро всё прекратилось. Свой зад, он ведь дорог, как-никак. Проще уж лишний десяток шагов пройти, нежели на площади в нагибочку стоять потом, да постанывать.

Люция начала высматривать в городе мусор, чтобы доказать собеседнику, что указ всё-таки не исполняется, но ничего не увидела.

Зато увидела ту саму центральную площадь, посередине которой стоял большой каменный фонтан, украшенный цветами, сделанными из цветного стекла. В центре фонтана из огромной головы волка, выполненной из того же разноцветного стекла, высоким столбом били три струи воды. А вокруг этой головы довольно замысловатым образом струйки воды выпрыгивали из одних отверстий и аккуратно запрыгивали в другие, даже брызг не создавая.

— Это наша гордость. — солдат поймал удивлённо-заинтересованный взгляд аристократки и решил пояснить. — Таких фонтанов даже в столице нет! Помощник его милости, гном из семьи Тронколт, придумал какие-то рунические механизмы, которые и создают все эти замысловатые движения, отчего вода не просто льётся, а скачет и танцует. А после заката фонтан светится всеми цветами радуги. Прямо сказка!

— Где наша спальня? — задала мне вопрос супруга, как только мы переступили порог замка — Я устала и хочу отдохнуть с дороги.

— Наша? — переспросил, не понимая, что она имеет в виду.

Честно сознаюсь, затупил, причём надолго. Но потом до меня дошло, что я теперь женат и теперь моя спальня, вроде как, должна стать «нашей» спальней.

— Эм… Знаешь, дорогая…

Хотел сказать Люции, что ей будет выделена отдельная комната, но задумался. Спальней я ведь и не пользуюсь почти. Потребности во сне у меня нет, в связи с чем если и нахожусь в замке, так сижу в кабинете с документами, или в банкетном зале с гостями. Если мне требуется женская ласка, то иду в свои бордели. В общем комната моя пустовала.

— Я тебя провожу. — ответил после этих размышлений.

В сопровождении супруги поднялся на второй этаж и показал её покои.

— Приветствую Вас, Ваша Милость! — обернулся я на громкий запыхавшийся голос, раздавшийся из коридора.

В проходе незакрытой двери стоял управляющий замком и тяжело дышал, опираясь на косяк.

— Привет. Тебя будто черти гнали. Что случилось?

— Я не встретил Вас у ворот, как положено, Ваша Милость. Мне не доложили о Вашем прибытии, поэтому…

— Да не переживай. — перебил нервничающего управляющего — Лучше вот сюда посмотри. Размеры видишь? Рост, вес, грудь, бёдра?

Я указал на Люцию, отчего та руками прикрыла и так закрытую платьем грудь и зло на меня зыркнула.

— Да, Милорд!

— Чтобы через час у Леди был новый гардероб! А то мы без багажа прибыли и переодеться здесь не во что. И распорядись приготовить купель для меня. Хочу, наконец, снять эти надоевшие доспехи и смыть с себя вонь и дорожную пыль.

После почти часа плесканий в горячей ванной, я чувствовал себя новым человеком.

Выйдя, распорядился организовать ужин для нас с Люцией.

Нужно было многое с женой обсудить, поэтому решил остаться с ней наедине.

За месяц пребывания в Рорберге мы с супругой разговаривали несколько вечеров, хоть и недолго.

Люция была не очень умной девушкой, но и не последней дурой оказалась. Просто её воспитали паршиво. Она занималась вышивкой, танцами и ещё какой-то девичей фигнёй. В отличие от большинства других дворян, Монси не тренировал дочерей вообще — Люция монстров в глаза не видела, только слышала о них сказки, да бравые истории от рыцарей. Всё, что она знала об обществе — это аристократические приёмы, балы, сплетни и дворянские забавы. Она почти ничего не понимала в вопросах веде́ния дел и управления, не знала структуры земель отца и его источников дохода, даже не представляла себе быт простых людей. Кроме этого, девочка совершенно не могла рассчитывать свои расходы, поэтому дурно тратила всё, что есть и просила дать ей ещё. Однако, Люция получила неплохое образование и владела несколькими языками.

Всё представление Люции о работе её отца заключалось в сборе налогов и придумывании способов, как содрать ещё побольше налогов. Девочка совершенно не понимала, что папа тонко балансирует между интересами соседей-графов и вышестоящих маркизов, обеспечивая защиту своей территории. Тот просто не посвящал своих детей во все эти подробности. Но всё это уже не важно.

С учётом перечисленного Люция была глуповатой, иногда капризной, но вполне неплохой девочкой. Причём именно девочкой. Внешне, как женщина, Люция уже полностью сформировалась и, стоит отметить, что сформировалась очень аппетитно и выглядела лет на восемнадцать-девятнадцать. Однако по уровню умственного развития она даже своим шестнадцати годам не соответствовала, а была, скорее, четырнадцатилетней глупышкой. Но это тоже ошибка родителей, которые не занимались нормальным воспитанием ребёнка, а относились к девочке, как одуванчику, растущему в теплице.

Про папашу Монси, да и, вообще, их семью стоит добавить ещё кое-что — отношения в семействе были между собой так себе. Не в том смысле, что они ругались и скандалили, или что-то делили. Нет. Им было друг на друга почти наплевать. Не было тёплой семейной атмосферы. Не было вечеров, когда отец проводит время с детьми за задушевными разговорами или наставлениями. Да и три жены графа не отличались общительностью. Как он их только всех троих так подобрал? Как итог — члены семьи друг к другу относились, как к соседям, не более. Это и объясняло слабую эмоциональную реакцию на новость о смерти главы семейства.

На ужин моя жена пришла в красивом чёрном платье, которое вместе с больши́м количеством другой одежды было куплено для неё в магазинах Верхнего Азура.

— Ты, наверное, много налогов собираешь, раз так изменил город. Почему тогда ты не платил отцу?

— На моих землях прямых налогов нет.

От моего ответа Люция уронила ложку, забрызгав себя супом.

— Ты ложку выронила, а вот твой папа бы эту ложку проглотил от удивления, услышав мой ответ.

Я спокойно поднимал эту тему. Девочка уже смирилась с гибелью отца, а также приняла свою судьбу жены его убийцы. Кроме того, в данный момент она первая о нём упомянула.

— Почему у тебя нет налогов? А откуда тогда деньги?

— Нет прямых налогов. За счёт отсутствия огромного числа поборов ко мне из других земель переезжает всё больше и больше разных дельцов и ремесленников, увеличивая количество бизнеса в моём баронстве и число жителей. Они развивают свой бизнес, за счёт чего развиваются и мои земли. Но скрытый налог всё-таки остаётся — это сборы за аренду. Аренда земель, аренда складов, аренда лошадей и телег. Всё это приносит около пяти процентов от дохода казны.

— Так мало? А откуда другие деньги?

— Я торгую.

— Чем?

— Всем. В прямом смысле, абсолютно всем. На территории Санрии моя деятельность ограничивается лишь содержанием довольно большой сети дорогих домов удовольствий. Но там же, рядом с домами удовольствий, можно купить качественные наркотики, редкие алхимические зелья и артефакты. В Санрии много затрат на «поддержание хороших отношений» со всякими графами, маркизами и ещё кое-какую деятельность, но оставшиеся деньги всё равно привозятся в Азур, заполняя ещё двадцать процентов казны.

Девочка задумчиво посчитала что-то на пальцах, а потом продолжила свои расспросы:

— Это получается лишь четвёртая часть. А остальное ты зарабатываешь на своих землях?

— Да, всё, что ты сегодня видела, приносит доход. Караванщики и другие гости пользуются моими гостиницами и постоялыми дворами, торговцы продают свои товары в моих сортировочных пунктах, другие торговцы покупают товары там же, но уже дороже. И все они пользуются моими развлекательными заведениями: борделями, кабаками, ресторациями. Кроме этого, на моей земле любым жителям запрещено продавать зерно и другое продовольствие кому-либо. Всё выкупает специальный комитет, после чего отвозит на склады сортировочного пункта, где всё продаётся торговцам. У меня собственная большая мастерская по производству рунических артефактов, две лаборатории, производящие под надзором первоклассного алхимика разные зелья и наркотики. Год назад была открыта винодельня, которая изготавливает ягодные и плодовые вина. В этом году мой алхимик решил открыть свою мануфактуру по производству стекла. Так мы с ним договорились, что я выделю удобное место и построю саму мануфактуру полностью за свой счёт, а он дальше будет заниматься всем производственным процессом, но далее прибыль мы будем делить поровну. С тех пор у меня ещё и собственное производство прозрачного и цветного стекла и фарфора. Как я тебе и сказал ранее, я торгую всем, чем можно торговать.

— Ты, видимо, не знаешь куда девать деньги, потому что у тебя слишком много остаётся. Зачем ты строишь дома и тратишь на это так много? Пусть жители сами свои дома строят! Лучше бы купил себе большое имение в столице!

— Имение в столице мне нафиг не нужно, нечего там делать. А насчёт трат на строительство… Нет, дорогая, я не трачу, а зарабатываю, потому что дома — лишь временное вложение. Все имения после постройки продаются на аукционах. Апартаменты в многоквартирных домах также продаются на аукционах. Кроме того, если отдать застройку новым собственникам, то город будет выглядеть лоскутным одеялом, а так все дома построены в одном стиле и создают свою уникальную атмосферу.

— А зачем строить столько дорог? Или ты дороги тоже кому-то продаёшь?

— Нет, дороги нужны для того, чтобы жителям и приезжим было удобно перемещаться по городу и добираться до города из других земель. Всё это очень важно, ведь хорошая транспортная доступность, чистота улиц, наличие разных удобств и развлечений, вкупе с огромным количеством рабочих мест и большого торгово-транспортного узла, делают жильё довольно дорогим. Ты знала, что имение в Азуре стоит почти в три раза дороже, чем аналогичное имение в Рорберге, хотя Рорберг в несколько раз крупнее и по площади, и по населению?

Девушка переваривала всё услышанное, а я пока решил продолжить.

— Люция, через пять дней я уезжаю в Вилур. После возвращения пробуду в Азуре совсем недолго и снова уеду в Эммар. Здесь я появляюсь редко. Хоть ты и моя жена, но путешествовать со мной ты не сможешь. Покидать Азур тебе тоже будет запрещено.

— Примерно об этом я и подумала уже. Понимаю, что у меня тут не будет прав, но выбора ты мне не оставил, когда насильно взял в жёны.

— Я не хочу быть каким-то тираном и у меня нет личных претензий к тебе, поэтому нужно подумать, чем ты будешь здесь заниматься. Что скрасит твои будни?

— Ну… — девочка покраснела — Может быть, ты сделаешь мне ребёнка? Я буду его воспитывать, проводить с ним время. Тогда мне не будет грустно и одиноко.

Представив Люцию в роли матери и воспитателя, меня передёрнуло.

«Да тебя саму ещё несколько лет воспитывать нужно! А тебе на воспитание давать ребёнка, тем более моего, в принципе строго противопоказано!»

— Нет, дорогая. Сейчас мне детей заводить не нужно, так что давай подумаем над чем-нибудь ещё.

— Можно, я подумаю несколько дней, а потом дам тебе ответ? У меня ведь ещё есть время?

— Да, у тебя четыре дня. Хорошенько обдумай все свои желания и предпочтения. Даже если что-то впоследствии будет меняться, это не будет большой проблемой, потому что мы всегда можем всё обсудить в письмах. Но лучше основные вопросы решить сейчас.

— Денис, а отведи меня в бордель!

Люция произнесла это шёпотом и сильно покраснела. Теперь настала моя очередь уронить ложку и потерять дар речи.

— Да, как ты… — хотел было возмутиться, но моя жена продолжила.

— Я столько всякого о них слышала. Хочу посмотреть! Хотя бы одним глазком взглянуть, что там внутри… Можно?

Я понял, что сужу обо всём своими испорченными и развратными категориями. Девушка проявила простое любопытство, а я уже подумал наказать её за это.

Немного взвесив все за и против, ответил:

— А почему бы и нет? Сходим после ужина.

Я сначала посчитал тот факт, что мою жену увидят в борделе, будет порочить мою честь аристократа. Но потом решил, что это можно преподнести, как инспекцию, ведь Люция жена хозяина этого дома удовольствий. Да и на местные понятия о чести и достоинстве мне как-то немного фиолетово.

После ужина мы отправились в мой дом удовольствий. В тот самый, что был сделан в поместье Киндлона и который стал моим самым первым борделем.

Как только мы зашли внутрь, ко мне тут же подскочил управляющий и поприветствовал.

Люция нервничала и смущалась, поэтому натянула капюшон своей накидки так, будто хотела в ней спрятаться.

Когда мы буквально на полшага зашли в общий зал, девочка окончательно залилась краской и осматривалась вокруг смущаясь, а иногда даже закрывая глаза.

Ещё бы! Несколько почти голых женщин эротично танцуют на сцене под музыку из музофона, ещё большее количество полуголых женщин, а местами и мужчин, трётся о посетителей и не скрывая этого ласкает их, периодически уводя клиентов куда-то вглубь здания. Сами посетители пьют, хохочут и беспардонно лапают сотрудниц и сотрудников.

Пока моя жена осматривалась, я общался с управляющим борделем, но в один момент отвлёкся на резкое движение Люции. Супруга буквально скинула с себя капюшон и выпучила глаза, уставившись на что-то.

— Мама?!

Я от произнесённого Люцией слова аж вздрогнул и проследил за её взглядом.

Рядом с одним из столиков я увидел одетую в шёлковый почти прозрачный галабеи третью жену почившего графа, тридцатичетырёхлетнюю Белинду Монси, трущуюся о крупного мужика.

Отойдя от шока, я взял за грудки управляющего, поднял его над полом и, встряхнув, спросил, а вернее прошипел ему в лицо, так и держа мужчину на весу.

— Это что за херня?! Почему она здесь?

— Кто, Ваша Милость? — проблеял бедолага, нервно пытаясь понять, что произошло.

— Она! — я указал пальцем на Белинду — Ты что, не слышал моих распоряжений?

— Каких распоряжений, Милорд? — почти плача отвечал мужчина. — Она раньше работала уборщицей в замке, иногда помогала с уборкой на территории дома удовольствий.

— Вот именно, сукин ты сын! Уборщицей! Кто тебе дал право заставлять её заниматься проституцией?

— Помилуйте, Милорд! Как заставлять? Она сама пришла и попросилась на эту работу!

— Сама?! — хором переспросили я и Люция.

— Конечно, сама! У нас недостатка в желающих здесь работать нет, наоборот, мы отсеиваем большие очереди, из которых оставляем лишь нескольких кандидатов. Зачем заставлять кого-то? Эта женщина, Белинда, сама попросилась на эту работу. Она хоть и немолода, но ещё очень красива и вполне соответствует вкусам многих посетителей. Вот её и взяли. Мы её, как и остальных, две недели готовили, а сейчас она свою первую неделю работает.

— Сама попросилась… Сама… На эту работу… Мама… — шептала жена, а на её глазах наворачивались слёзы — Мне нужно поговорить с ней!

Как и планировал, через пять дней я направился в столицу.

Дорога прошла без происшествий, и добравшись до Вилура, я разместился в довольно дорого́й гостинице, неподалёку от имения Севелина.

Дата, указанная в приглашении от герцога, должна была наступить только через пять дней, но я решил попробовать напроситься на приём и пообщаться с ним пораньше, поэтому уже на следующий день направился в имение. Думал, что было бы неплохо завязать с герцогом хорошие отношения.

Однако, с этим планом мне не повезло. Как только я оказался перед привратниками, они попросили моё приглашение. А посмотрев на дату в приглашении, отправили меня назад, сказав вернуться через четыре дня. На уговоры сообщить Его Светлости о моём прибытии не отреагировали никак, как и на попытку подкупить их.

Четыре дня я скитался по Вилуру, осматривая достопримечательности.

Что сказать? Большой город, в котором много всего интересного. Столица государства. Но я всё равно не был впечатлён. Вилур даже близко не стоял по своему уровню развития и красоты с Эммаром. Здесь не было настолько красивых и необычных построек, не было садов и скверов, засаженных разными экзотическими деревьями и цветами. Уровень рестораций и гостиниц уступал тем, что были в среднем Эммаре. В магазинах тоже можно было найти многое, но всё равно ассортимент в столице Санрии был шире. Хотя и здесь я нашёл кое-что интересное для себя.

Когда наступил день встречи, я обнаружил у ворот имения очередь из нескольких дворян в форме высокопоставленных офицеров.

Как позже выяснилось, это был приём не персонально для меня, а совмещённый с благодарственным балом, организованным в честь дворян, получивших в ходе текущей войны значительные заслуги и достижения.

Пройдя по территории и дойдя до дворца, я понял, что встретил ещё одного аристократа, страдающего гигантоманией. Дворец был, как и у маркиза Хортбильда, неприлично огромным. Но он был построен из тёмно-серого камня, а первые два этажа замка были специально заращены вьюнком и плющом. От этого здание выглядело немного пугающе. Я при взгляде на него почему-то вспоминал замок Дракулы, хотя в фильме тот и выглядел совершенно иначе.

Внутреннее убранство дворца было нормальным: большие светлые коридоры, огромные хорошо освещённые и изящно украшенные залы.

Внутри было уже довольно много аристократов. С некоторыми из них я был заочно знаком по докладам шпионов. А с парочкой даже был знаком лично, потому что они присутствовали два года назад на аукционе в Азуре. Почти все присутствующие мужчины и даже несколько женщин, были в военной форме. Верхом женской формы был китель, абсолютно идентичный мужскому, а низом юбка, лишь немного менее пышная, чем обычно. Смотрелось это комично, но тут свои порядки, а со своим уставом в чужой монастырь, как говорится…

Приглашённые были с семьями, поэтому дамы были, как и положено, в бальных платьях, а молодые юноши, судя по всему, сыновья, в традиционных красочных костюмах.

Пройдясь везде, где только было можно, я так и не нашёл герцога.

Примерно через полчаса после того, как в зал перестали прибывать новые люди, глашатай объявил о прибытии Его Светлости герцога Жерара Севелина.

После объявления в зал вошёл сам герцог, одетый в военный мундир, украшенный аксельбантами и множеством орденов.

Жерар двинул недолгую, довольно сухую речь о войне и о необходимости служить государству и объявил свою благодарность отличившимся, упомянув об их награждении, после чего к герцогу подбежала вереница слуг, держащих разные предметы в руках.

Дальше последовала сама процедура награждения.

Севелину слуга подавал свитки, герцог их разворачивал, называл имя награждаемого, который тут же выходил из толпы, преклоняя перед высокопоставленным аристократом колено.

Награды были разными: кому-то жаловали новые земли, кого-то назначали на новые военные должности, кому-то даровали руническое оружие или доспехи.

На этом приёме было присвоено лишь четыре титула. Двое из отличившихся были возвышены с баронетов до баронов, один с виконта до графа. Последним вызвали меня.

Когда были соблюдены все церемониальные формальности, и герцог зачитал, что я с барона возвышаюсь до графа, в зале настала тишина.

Многие из присутствующих слышали о дерзком бароне Шмидте, некоторые знали меня лично. Но все они точно знали, что я не участвую в войне, поэтому не понимали, за какие заслуги меня награждают. Также непонимание, а, скорее, недовольство, вызвало то, что я перешагнул через титул.

Когда герцог надевал на мою шею медальон, подтверждающий титул графа, и вручал верительную грамоту, в зале прозвучали жиденькие аплодисменты, скорее из страха перед герцогом, нежели в качестве моего поздравления.

После поздравлений начался банкет.

Я поймал множество косых взглядов в свою сторону, но меня они не очень волновали. Волновало меня то, что я никак не мог изыскать возможность поговорить с Севелином наедине.

Помогли так нелюбимые мной местные танцы. Когда присутствующие начали танцевать, я смог встать перед герцогом.

— А, Шмидт. — глядя прямо в глаза, заговорил со мной Севелин. — Официальная речь не позволяет, скажу сейчас то, что хотел сказать изначально. Я рад, что ты услышал мои слова, переданные тебе Лордом Арроном. Однако, я очень огорчён, что ты решился так поздно. Надеялся, что ты станешь графом до начала войны и поможешь Визалиру в нашем нелёгком деле, сражаясь в горах Корс. Направленные тобой солдаты показали хорошую выучку и дисциплину. Если бы их было больше, наши достижения могли быть лучше. Я не могу тебя обязать, но спрошу: не желаешь сейчас вступить в кампанию?

«Оно мне надо? Своих дел по горло…»

— Ваша Милость, Вы же знаете, кто я? И… откуда я? Скажем так, есть определённые нюансы, почему я не могу присоединиться, даже если пожелаю.

— Понимаю. Очередная миссия, да? Твои товарищи такие же. Они хоть и участвуют в текущих боевых действиях, но периодически пропадают с поля боя, по тем же причинам. Да и Лорд Сяо, как назло, покинул континент в связи с очередной миссией.

«Значит, мои земляки участвуют в этой войне? Ожидаемо… А этот инквизитор сейчас далеко? Это хорошо, но вот надолго ли…»

— Что же, — продолжил герцог — видимо, такова воля Светлого Бога. Сожалею, но я очень ограничен во времени, поэтому прощаюсь.

— Ваша Светлость, — поторопился обратиться я к герцогу — я хотел с Вами обсудить кое-какой щепетильный вопрос. Не найдёте ли Вы немного времени для меня?

— Не сейчас, барон. Ах, извини, граф. Времени действительно нет. Возможно, позже.

Севелин сделал несколько шагов в сторону дверей, но затем остановился и обернулся.

— Шмидт, забыл задать тебе один вопрос. Ты убил Монси и его сына?

— Да, Ваша Светлость.

— А правда, что при захвате графства, ты не убил ни одного солдата или жителя?

— Это правда, Ваша Светлость.

Жерар Севелин задумчиво потёр подбородок, пробормотав «Захватил лордство без единого убийства», и ушёл. Зато оставил после себя пару десятков удивлённо и одновременно напряжённо смотрящих на меня глаз, в лице аристократов, которые стояли неподалёку и слышали нашу с герцогом беседу.

Вечером этого же дня я узнал, что Жерар Севелин покинул столицу.

В своих планах я пролетел по полной. С герцогом отношений никаких не построил, информации о трактатах никакой не выведал. Даже не смог отдать ему очень дорогие подарки, которые привёз с собой для налаживания отношений.

На следующий день я пришёл к имению Севелина и со скандалом заставил стражников вызвать управляющего замком. Управляющему я передал подарки для герцога, а сам двинул назад в Азур.

У ворот внешнего Азура меня встречала триумфальная церемония. Шестьсот солдат были одеты в сверкающую броню, и выстроены с двух сторон от въезда в город, высоко держа штандарты и флаги с моим гербом.

Также у ворот присутствовали Люция и Эрика, которые к моему огромному удивлению, между собой приятно беседовали. Аббас, который уже вернулся из Рорберга, оставив там своих помощников. И Игнус, который смотрел на меня щенячьими глазами, растянув рот в улыбке счастливого идиота. Я даже подумал, что капитан стражи перед этой встречей упоролся наркотой в одном из борделей. По крайней мере, выглядел он именно так.

Когда я вышел из кареты перед организованной для меня процессией, все немного замялись. Лишь Аббас смело шагнул вперёд и спросил, дали ли мне титул. А после того как я это подтвердил, все начали ликовать. Но больше всех радовался именно Игнус.

«Блин, дойдём до замка и допрошу эту ушастую морду. Если выяснится, что он под дурью, накажу так, что мало не покажется! А потом разжалую, к чёртовой матери».

Пока меня под фанфары провожали в замок, Игнус мельтешил вокруг и почему-то общался со мной слишком заискивающе даже для него. Это начало раздражать, но я не хотел устраивать ему разнос при солдатах, дабы не подрывать авторитет командира.

Перед замком, когда все поздравления уже были высказаны, опять перед моим взором нарисовалась ушасто-усатая морда.

— Милорд! Я тут недавно припоминал кое-какую нашу беседу… в которой Вы, Ваша Милость… вроде бы как мудро упомянули, что когда… — манера речи эльфа, говорящего через улыбку и раболепно подбирающего слова, стала меня окончательно бесить. — Что когда Вы, Ваша Милость, станете графом, то сделаете меня генералом. Вы помните?

Рука-лицо.

— Игнус, мать твою эльфийскую! Так ты запомнил то, что я просто невзначай брякнул два года назад? Тебя из-за этого так гнёт сегодня?

На торжественном банкете в моём замке я действительно присудил Игнусу Иризису звание генерала. Заодно присвоил ему титул баронета, благо теперь я мог давать титулы вплоть до барона.

«Ну а что? Игнус неплохой командир и хорошо справляется с поставленными ему задачами. Следит за порядками и муштровать солдат может отлично. Исполнительный.

Правда, он жуткий лизоблюд и иногда перегибает палку, и много жалуется, и косячит периодически… Хм… Похоже, Игнус на испытательном сроке, и решение ещё не окончательное…»

Аббасу на том же банкете был присвоен титул барона. Он его точно заслужил, без каких-либо условностей. Причём к этой церемонии я был полностью готов, потому что у меня остался мой старый медальон барона. Этот медальон был повешен лысому бородачу на шею, под завистливый взгляд свежеиспечённого генерала, который изготовления своего знака отличия ещё должен был подождать.

Я предложил Аббасу земли к западу от Рорберга, но он наотрез отказался, заявив, что на ближайшие три года в Азуре настолько обеспечен работой, что подобный подарок будет его только тяготить.

Но Аббас попросил исполнить другую просьбу — дать разрешение на свадьбу с его первой помощницей.

От заявления моего камерария все пришли в шок! Никто не знал, что у бородача есть отношения, ещё и такие серьёзные. Да к тому же с той двадцатитрёхлетней тихоней, которая своего носа из книг не вынимала.

«Вот прохвостка! Рад за них. Хорошая семейная пара получится!»

Я за мужика был откровенно рад и распорядился сделать ему дорогой свадебный подарок. Церемонию бракосочетания решили провести прямо вечером следующего дня.

Люция по умолчанию стала графиней, как моя первая жена.

А вот с Эрикой мне нужно будет поговорить позже отдельно. Она исполняет роль моей помощницы и некоторые дела в Эммаре, да и в Культе, уже ведёт полностью самостоятельно, лишь докладывая мне о положении вещей. Мне нужно «усилить» окружение, чтобы повысить свои же возможности, а также оградить помощников от незначительных проблем, связанных с низким статусом.

Однако, Эрика не любит дворянство, и я не представлял, как она отреагирует на подобное предложение, поэтому не стал делать его при всех, а решил обсудить потом наедине.

Наутро после шумной свадьбы Аббаса в замок влетел Ибрагим и сказал, что нашу тайную лабораторию ограбили.

Ночью в лабораторию проникли люди и захватили всех в плен. Они никого не убили, ничего не разгромили и даже не взяли ценные книги и редкие алхимические ингридиенты. Золото тоже не требовали.

Единственное, что они получили от Ибрагима, угрожая убить всех там присутствующих, включая его самого — это рецепт противоядия от «Сонного бога» и один флакон с образцом этого самого противоядия.

Когда захватчики получили своё, они ушли.

«Да уж, видимо, мои тайные делишки не для всех тайные… А при упоминании противоядия к Сонному богу вспоминается задумчивое лицо Севелина. Не ему ли захотелось обезопаситься от подобных моих выходок? Или обезопасить других? Лучше повторно этой схемой веде́ния войны не пользоваться. Во избежание нюансов, так сказать…»