Король горы

ГЛАВА 16

В следующие две недели жизнь Кингов ни разу не подвергалась опасности.

Изекиэль держал курс на северо-запад. Он вел Натаниэля в горы по берегам рек. Казалось, ему точно известно местоположение каждого ручья или крошечной речушки по дороге к Скалистым горам. Дичи было маловато, так что мясо, которое Изекиэль срезал с туши убитого бизона и высушил, пришлось как нельзя кстати.

Натаниэль не уставал расспрашивать дядю о животных и растениях прерии и Скалистых гор, о населяющих этот край индейских племенах. Когда Кинги останавливались, чтобы поесть или дать передышку лошадям, Нат упражнялся в стрельбе из карабина. Скоро он научился с приличного расстояния попадать в небольшие мишени: комья земли и ветки кустов.

Постоянные тренировки хорошо сказались на его охотничьей сноровке.

Зик очень хвалил племянника, когда тот метким выстрелом убил антилопу с большого расстояния.

Три раза Кинги находили следы, оставленные индейцами.

Зик каждый раз тщательно осматривал землю и сообщал, сколько дней назад прошли дикари. Он учил Ната, как определить вес человека или зверя по глубине следа, как узнать, когда был оставлен след, по уровню выветривания почвы и по ее плотности.

На восьмую ночь после памятной гонки за бизонами произошел странный случай, который Натаниэль почти сразу же выкинул из головы, посчитав незначительным. Впоследствии ему пришлось об этом горько пожалеть.

Кинги грелись у костра; рассказывая племяннику о красоте индианок из разных племен, Изекиэль вдруг замер на полуслове, насторожился:

— Ты это слышал?

— Что? — Рука Ната инстинктивно сжала карабин.

— Не знаю. Звук какой-то. Будто сучок сломался.

— Я ничего не слышал.

Изекиэль поднялся, всмотрелся в сумрачную прерию:

— Но я точно слышал!

Нат подхватил карабин и встал, оглядываясь по сторонам.

Дядины слова показались ему странными. Прерия не замолкала ни днем, ни ночью. Щебетали мелкие птицы, в небе звучал клокот охотящегося ястреба; рычали хищники — гризли и кугуары, лаяли койоты, выли волки; свистели и цокали суслики и сурки, время от времени издалека доносился боевой клич индейца. Если день был ветреный, то в многоголосье прерии вплетались неумолчный шелест трав и сухой шорох перекати-поля.

Почему же Зик так беспокоится из-за какого-то хруста?

— Наверное, старею, стал какой-то нервный. — Неуверенно рассмеявшись, дядя сел к костру.

Натаниэлю очень хотелось узнать от Зика побольше об индейских женщинах, поэтому, усевшись с ним рядом, он напрочь забыл о странном звуке.

На следующий день Нат заметил, что Зик все время посматривает на юго-восток, будто ждет, что там покажется нечто необычное. Но поскольку Зик при этом не выказывал ни малейших признаков беспокойства, Натаниэль выбросил ночной эпизод из головы.

Спустя несколько дней юношу ожидало одно из самых волнующих переживаний за все путешествие.

На горизонте показались Скалистые горы.

Зик заметил их первым и махнул рукой:

— Вот они, племянник. Вершина мира.

Натаниэль приложил руку козырьком ко лбу, чтобы солнце не било в глаза, и обратил взор к западу. Горы вдали, едва различимые, окутанные нежной сиреневой дымкой, можно было сначала принять за неподвижно стоящие над горизонтом облака. Но по мере того как Кинги продвигались на запад, горная цепь росла, заслоняя собой небо; очертания ее становились все отчетливее, и вскоре Натаниэль уже различал отдельные вершины и пики, своеобразные, не похожие ни друг на друга, ни на что-либо из того, что ему приходилось видеть. Изекиэль торопился. Добравшись до небольшой речушки, Кинги поехали вдоль русла. Преодолев последний участок прерии, они очутились в предгорьях Скалистых.

Нат и не представлял, что горы окажутся такими громадными.

Они возносились в небо на тысячи футов. Вершины были покрыты сверкающими снежными шапками и опоясаны льдом. Одна из гор была много выше других.

Ее царственная, величавая вершина была увенчана громадной, сверкающей, как бриллиант, короной из снега и льда. Склоны поражали причудливым нагромождением утесов и расщелин. Рядом с «царицей» возвышалась другая гора, поменьше.

— Я и не думал, что такое бывает, — восхищенно выдохнул Нат.

Зик кивнул:

— Красота, правда?

— Да. А у той вон, самой высокой, есть название?

— Многие трапперы и торговцы зовут ее пик Лонга честь того ненормального, который возглавлял экспедицию в Иеллоустон.

Имя вызвало целую цепочку воспоминаний. Натаниэль вспомнил, как еще школьником читал про экспедицию в Иеллоустон 1819—1820 годов.

Во главе экспедиции был майор Стефан Лонг. Экспедиция привлекла повышенное внимание прессы. В газетах подробно писали о наблюдениях Лонга и его выводах о природе прерии.

— Почему «ненормального»?

— Я слышал, этот идиот заявлял, что в прерии нельзя жить, и назвал край, через который мы с тобой проехали, Большой американской пустыней.

Натаниэль кивнул:

— Я видел это название на карте.

— Этот парень, видно, не соображал, что говорит.

— Надо признать, фермерам в прерии было бы трудновато. Земля слишком бедна для земледелия.

Кинги углубились в предгорья. Местность изобиловала дичью — особенно много встречалось оленей и лосей. Вначале ехать было легко, но склон становился все круче и круче. Огибая высокие скалы и пробираясь по краям отвесных утесов, после долгого изнурительного восхождения они достигли наконец лежащей к северо-востоку от пика Лонга широкой горной расщелины. За ней открылась глубокая, поросшая лесом, украшенная голубыми лентами рек и ручейков долина.

Она сияла в кольце гор и холмов, как самоцвет в серебряной оправе.

— Насколько мне известно, племянник, ни один белый, кроме тебя, меня и Шекспира, никогда не ступал в эту долину. — Зик сказал это с гордостью человека, нашедшего драгоценность, которую другие проглядели.

— Твоя хижина здесь, в этой долине? — спросил Натаниэль.

Зик погнал лошадь вниз по склону.

— На западном берегу озера.

— А здесь что, есть озеро?

— Сейчас ты его увидишь.

Они спустились в долину. Вскоре лес поредел. Как только они оказались на открытом пространстве, Натаниэль увидел огромное чистое горное озеро. Водную гладь пестрым ковром покрывали утки, казарки, гуси, чайки; их было так много, что казалось, взлетая, они задевают друг друга крыльями. На южном берегу паслась стая чернохвостых оленей. В небе над озером парили два орла и кружили ястребы.

— Это же рай земной! — выдохнул Нат. Изекиэль пристально посмотрел на племянника:

— Я знал, что тебе понравится.

— А Шекспир тоже здесь живет?

Зик покачал головой:

— Он мой ближайший сосед, его хижина в двадцати пяти милях к северу отсюда.

— А индейцы?

— Шайенов ты уже знаешь. Они кочуют по прерии за бизонами. Помимо них ты обязательно встретишь арапахо, Поедающих Собак. Они обитают на равнине, но нередко охотятся в предгорьях. Их территория к северу от угодий шайенов. Эти два племени — не разлей вода. У них альянс. Восстановишь против себя шайенов — арапахо также станут твоими врагами, — объяснил Зик. Он нахмурился: — Но шайены и арапахо тебя не тронут. Племя юта, вот кто по-настоящему опасен.

— Они живут на западных отрогах?

Зик кивнул:

— Да, а также и в центральных областях Скалистых. Попомни мои слова — никогда не доверяй индейцу юта. Если увидишь его, сначала стреляй, а потом любуйся бахромой у него на ноговицах. Юта сразу, не раздумывая, убивают всех белых, которых встречают на своем пути. А еще они десятилетиями воюют с шайенами и арапахо. Сомневаюсь, что этот народ вообще может жить в мире — не только с белыми, а вообще хоть с кем-то, кто от них отличается.

— А у тебя с ними были столкновения?

— Мне пришлось убить их около пятнадцати.

Брови Натаниэля поползли вверх.

— Пятнадцать?

— Потому-то они меня и не трогают. Несколько лет назад они послали на расправу со мной целый отряд. Мне повезло, тогда как раз приехал Шекспир. В бедро мне попала стрела, он втащил меня в дом. Негодяи перепробовали все, чтобы нас выманить, даже подожгли хижину, но наши ружья им быстро разъяснили, что к чему. — Зик невесело усмехнулся: — С тех пор они мне на глаза не попадались.

— Когда-нибудь юта вернутся, — предсказал Натаниэль.

— Вот как, мистер эксперт по индейцам?

— А ты бы на их месте так все и оставил?

Изекиэль посмотрел на племянника с задумчивой улыбкой:

— Ты растешь, Нат. Станешь известным охотником.

— Через год я уже буду в городе, забыл? Вряд ли хоть кто-то узнает, что я вообще был здесь.

Зик ничего не ответил. Он поджал губы и с задумчивым видом поехал по южному берегу озера.

— А почему ты назвал арапахо Поедающими Собак? — с любопытством спросил Нат.

— Потому что они едят собак, племянник. Считают их мясо настоящим деликатесом. Откармливают, пока те не станут толстыми, как свиньи, потом режут и едят.

Натаниэль скривился:

— Ты ел собачатину?

— Пару раз. Если поедешь в лагерь арапахо, они наверняка тебе предложат собачье мясо. Придется есть, ведь, отказавшись, ты нанесешь племени страшное оскорбление.

— Напомни мне, чтобы я носу не совал в лагерь арапахо.

Зик рассмеялся:

— Если пробудешь здесь подольше, перестанешь так привередничать.

— Ну не знаю.

— Только человечину не ешь. Такое ведь тоже бывает.

— Да ладно, ты меня разыгрываешь.

— Вовсе нет. Некоторые считают, что человеческое мясо — самая вкусная еда. Будь настороже, если встретишься со Старым Биллом.

— Кто он?

— Старый Билл Уильяме. Он чудак. Живет один, в самом сердце Скалистых, но иногда спускается с гор, чтобы пообщаться с людьми. Возможно, ты увидишь его на встрече.

— И он ест людей?

— Говорят, что да.

— Но ты ведь не веришь в эти россказни, правда?

— Я бы первый над ними посмеялся, если бы не одно «но».

— В смысле?

— Два года назад я говорил со Старым Биллом и спросил его прямо, правда ли то, что о нем говорят. Ну что он неравнодушен к человечине.

Натаниэль весь обратился в слух. Он не мог понять, говорит Зик серьезно или это очередной дикий розыгрыш.

— Что он сказал?

— Ничего. Посмотрел мне в глаза, почмокал губами и захохотал. Помню, я тогда подумал, что на самом деле Билл давно сошел с ума. Я верю в то, что о нем говорят, и тебе советую прислушаться.

Каннибализм! Натаниэль замотал головой, содрогаясь от этой мысли.

Подняв глаза, Нат увидел дядину хижину, небольшую бревенчатую постройку, стоявшую на западном берегу озера, футах в сорока от воды. К северу от хижины журчала река. Она несла свои воды с западных отрогов Скалистых, питая озеро.

— Ну вот мы и дома.

— Ты давно живешь в этой хижине?

— Я построил ее лет пять назад.

— Ты здесь… один?

— Хм… Помнишь, я тебе рассказывал об индейских женщинах?

— Конечно.

— Так вот, три из них — мои жены. Они жили со мной в хижине по сезону, по два.

— У тебя три жены? — изумленно воскликнул Нат.

— Сейчас уже нет, раньше было. Не одновременно, конечно. Я ведь пока еще не превратился в индейца, — фыркнул Зик и продолжил: — Обычно я покупаю жену на встрече, живу с ней год, а потом, когда она мне надоедает, отвожу и продаю обратно в племя.

Натаниэль чуть не свалился с лошади.

— Ты покупаешь женщин, а потом от них избавляешься?

— Разумеется. Зачем связывать себя на всю жизнь, когда можно пожить с женщиной, пока она тебе в радость, а потом расстаться.

— Представить себе не могу, как это — купить женщину.

— Это просто. На встречу прибывает немало индейцев. Многие из них счастливы продать женщин своего племени тому, кто пожелает за них заплатить. Дурнушки обходятся подешевле, а вот за хорошеньких приходится выложить немало — пару лошадей, ружье с запасом пороха, полдюжины фунтов бобов или много виски. Я знаю одного парня, который заплатил за индианку две тысячи долларов бобровыми шкурами. Она, правда, была не из простых — дочь вождя. А люди еще жалуются на высокие цены! — хмыкнул дядя.

Натаниэль был ошеломлен. У него в голове не укладывалось, что можно заплатить за женщину. Купить ее, как корову или лошадь, как тех рабов, которых он видел по дороге в Сент-Луис. Все его существо бунтовало при одной мысли о такой торговле. Нат посмотрел на Изекиэля, не в первый раз удивляясь необыкновенным переменам, происшедшим в дяде с тех пор, как они вместе покинули Сент-Луис. Взгляд на жизнь, обращение и даже речь дяди все это время менялись, будто Сент-Луис временно придал Изекиэлю Кингу налет цивилизованности, но теперь дикие просторы, которым он был предан всей душой, вновь заявили на него права.

— Ну вот мы и дома, — провозгласил Зик, останавливаясь возле хижины. Дверь была приоткрыта. — Странно. Помню, что закрывал. Надеюсь, Серебряное Пятнышко не добрался до моих припасов.

— Серебряное Пятнышко?

— Гризли, живет тут неподалеку. Я пару раз хотел убить его, но старикана голыми руками не возьмешь, слишком уж он хитер. — Спешившись, Зик направился к хижине.

— А как он взломал замок?

— Какой замок! Племянник, ты не в Нью-Йорке. Здесь воров нет, запираться не от кого…

Внезапно дядя замер, уставившись прямо перед собой. Натаниэль тоже увидел это. В дверном косяке торчал томагавк.

— Юта! — выпалил Зик.