Король-лев. Битва с черногривыми

I

Восходящее солнце позолотило своими косыми лучами верхушки пальм и акаций, пробежало легкими бликами по листьям тропических папоротников.

Оживала природа, просыпались джунгли, очнулась от сна саванна. Яркие розовые и белые цветы магнолий раскрывались навстречу солнцу. Нежные белые соцветия мускатного ореха наполняли джунгли тонкими приятными ароматами. В еще прохладном утреннем воздухе разноцветными бликами замелькали крылья дневных бабочек, застрекотали стрекозы, пронзительно запели цикады.

Стада антилоп гну и зебр выходили на пастбища. Кое-где среди них важно шествовали на своих длинных ногах страусы и мелькали пятнистые шеи жирафов.

На небольшой поляне у края джунглей разместилась удивительная компания. В тени под сенью деревьев, у небольшого увитого плющом и поросшего мхом валуна, лениво дремал лев. Он был еще молод. На гладкой, золотистого цвета шкуре играли, просачиваясь сквозь листву, солнечные блики. Мягкая светлая грива волнистым огненным ореолом окружала его голову, ниспадала на лоб, придавая величавый вид всей его фигуре. Видимо, лев неплохо поохотился ночью и теперь добродушно дремал, наслаждаясь утренней прохладой.

Два других его компаньона уже бодрствовали. С другой стороны валуна, чуть прислонившись к нему, развалился кабан. Он успел неплохо позавтракать и теперь лежал, переваривая съеденных червей и коренья. Время от времени он ощупывал шишки на своем рыле – постоянный предмет его гордости, о котором он непрестанно заботился.

На вершине валуна, в нарядном сером оперении с разноцветными оттенками и ярким красным хвостом, деловито взад-вперед расхаживал попугай. То и дело он чистил изогнутым клювом свои сверкающие на солнце перышки и безудержно болтал с кабаном:

– Да, Стифли, что же это такое получается?! Я готов вылезти из собственного оперения только ради того, чтобы хоть как-то развеселить нашего друга. И что же – никакого результата. Каторжная работа, смею я заметить. Но самое главное – никаких плодов. Да где и когда это было видано, чтобы красавец Жако, т.е. я, не сумел развеселить и поднять настроение. Гром и молния, силы небесные, да не бывало такого с момента сотворения мира. Нет, я, конечно, не напрашиваюсь на комплименты, но ты же сам знаешь, Стифли, что у меня талант, и до сих пор он действовал безотказно. – Попугай плотно позавтракал мошкарой и был в благодушном настроении. Его тянуло пофилософствовать. – Да что же это такое творится с Симбой, какие думы заставляют его вот уже несколько дней быть таким грустным и опечаленным? Знать бы, а Стифли? А может, настал час? Может, пришло время рассказать ему все? Господи, всемогущий, что за натура, каждое слово из тебя надо вытягивать клещами. Нет, лопнет когда-нибудь мое терпение, – не мог уняться попугай.

– Жако, если ты сейчас же не прекратишь болтать, придется мне пощекотать тебя моими клыками, – лениво объявил кабан.

– Ха-ха-ха! Наивное существо, ну попробуй, попробуй, неужели ты думаешь, что это так легко сделать? Вот сейчас взмахну крылышками – и нету меня.

– Взмахни-взмахни, – кабан тяжело вздохнул, может хоть остаток пищи удастся переварить спокойно.

Тут на нос льва сел великолепный, с бархатными крыльями махаон и лев, сонно приоткрыв один глаз, лапой прогнал непрошеного гостя. Это движение на некоторое время прервало препирательства кабана с попугаем.

Посмотрев вокруг полусонным взглядом, лев зевнул и снова задремал. Его окутали яркие, разноцветные картины сна.

...Сочная зелень джунглей... Жгучее солнце... Редкие акации, баобабы, кустарники... Злаки и травы, колышущиеся на ветру... И беспредельные просторы саванны... И маленький львенок, быстро куда-то спешащий...

Вот он остановился, огляделся и, никого не увидев рядом, проговорил:

– Как хорошо-то, что мамы нету, можно спокойно сбегать поиграть где-нибудь подальше.

И он деловито направился к скале, видневшейся неподалеку. Осторожно по-пластунски пробравшись к уютной пещерке, он всунул влажный нос в щель и тихонько позвал:

– Ранита! Эй, Рони! Уже вся саванна проснулась, иди скорее сюда!

– Тсс... – прошептала Ранита, выбираясь из пещеры, – не шуми, мама спит.

– Вот и хорошо, – ответил львенок, – давай сбежим, погуляем по саванне, а?!

– Ох, и попадет же нам потом, – колебалась Ранита.

– Да не трусь, Рони, мы же быстренько, никто ничего и не узнает!

Соблазн уйти из-под контроля мам был так велик, что двое малышей, несмотря на предполагаемую трепку, затрусили в глубь саванны. Ох, и сколько же интересного было вокруг них! Заметив невдалеке пятнистую шею жирафа, львята, не спеша, направились к нему. Жираф стоял у большой акации, сосредоточенно объедая верхушку ее кроны.

– Дядюшка Чарли! Эге-гей, дядюшка Чарли! – позвали львята. Никакого эффекта. Жираф был слишком занят.

– Рони, давай вместе, дружно: «Дядюшка Чарли!» – по меньшей мере на десятый оклик жираф опустил голову и стал рассматривать, что там делается внизу.

– А, это вы, малыши?! Знаю, знаю, пришли покататься на шее добряка Чарли? Ну да ладно уж, залезайте! – жираф опустился на колени и позволил львятам забраться к себе на шею.

– Ух ты, Рони! Высоко-то как! И видно все вокруг!

– Ой, Симба! Взгляни-ка туда! Видишь? Это мама вышла из пещеры – наверняка уж меня ищет. Давай быстрее кататься, пока нас не заметили!

Жираф чуть наклонил шею, львята, как по горке, съехали по ней вниз и плюхнулись в густую, высокую траву. Накатавшись вдоволь, они поблагодарили дядюшку Чарли и отправились искать приключения дальше. Трава скрывала их с головой, поэтому можно было не опасаться того, что они будут замечены.

– Симба, бежим теперь к водопою! – предложила Ранита. – Кого там только не увидишь! – и они засеменили вперед по знакомой тропе.

Не успели львята удобно разместиться на берегу озера, как их с ног до головы окатил холодный, освежающий душ. Отфыркиваясь и отряхиваясь, они увидели позади себя своего друга – слоненка Тоби, весело смеющегося и махающего во все стороны хоботом.

– Утреннее купание полезно для здоровья! – заявил слоненок. – А я вас избавил от необходимости самим лезть в воду! Тем более, что вы сами туда вряд ли полезете! – еще более весело захихикал Тоби.

Симба и Ранита стали в боевые позы и сделали вид, что вот-вот готовы наброситься на Тоби и отомстить ему за столь вероломный поступок. Веселую возню львят и слоненка прервал трубный рев слонихи-мамы, которая наконец-то отыскала своего запропастившегося сына.

Львята немедленно ретировались, чтобы тетушка Матильда – мама Тоби – не заставила их возвращаться по домам. Ноги сами несли их в самую отдаленную часть саванны, более пустынную, где нередко погибали антилопы и буйволы, зебры и жирафы. Их останки были разбросаны то тут, то там, на более песчаной и менее покрытой травяной растительностью почве. Сюда нередко заглядывали гиены и шакалы. Сверху хищные птицы осматривали пустынную местность. В воздухе витало напряжение, и ветерок то и дело доносил до ноздрей львят трупный запах.

– Эй, Симба, а ты не боишься? – голос Раниты предательски задрожал. – Может вернемся, а?

– Рони! Ты же со мною! – хвастливо заявил Симба. – Чего же тебе бояться?! Я же, как-никак, царь зверей! Меня все должны бояться!

Тут их внимание привлек аист Марабу, разбивавший своим массивным клювом скелет антилопы гну. Такой удивительной птицы львята еще не видели. На голове и шее у нее почти не было перьев, а клюв, и без того казавшийся грозным из-за своих внушительных размеров, на конце был устрашающе острым.

Симбе пришло в голову продемонстрировать свою отвагу. Он принял воинственный вид и издал нечто среднее между пищаньем и рычаньем. Марабу на это никак не отреагировал. Симба попытался поддразнить Марабу – и опять никакой реакции. Самолюбие львенка было сильно задето – он бросился на Марабу и стал тормошить его со всех сторон. Это был уже верх наглости, такого отношения к себе Марабу не мог стерпеть ни от кого – он развернулся и больно клюнул своим мощным клювом львенка в голову. Новоиспеченный «царь зверей» взвизгнул и кубарем откатился за куст. Вскоре маленькие искатели приключений улепетывали во все лопатки подальше от опасного места.

Запыхавшиеся львята остановились только у края джунглей. Отдышавшись, они предпочли не вспоминать о своем позорном бегстве. Тем более, что и здесь было на что посмотреть.

Из глубины зеленой заросли джунглей веяло сыростью и прохладой, там царил полумрак. На близлежащих деревьях и лианах, их обвивавших, прыгало и сновало туда-сюда множество зеленых мартышек с длинными хвостами. Одна из мартышек устроилась на лиане, свесив хвост, совсем рядом со львятами.

Этот хвост болтался так близко и доступно, что Симба, моментально забыв свой предыдущий горький опыт, подпрыгнул и изо всех сил дернул мартышку за хвост, тут же отступив в сторону с видом победителя. Однако победой львенку пришлось наслаждаться недолго – в ту же минуту огромный орех шлепнулся ему прямо на нос, а мартышка, прыгая на ветке дерева, удовлетворенно заверещала. Внезапно на «поле боя» появился попугай и радостно затараторил:

– Ах, вот вы где, проказники! Матери с ног сбились, подняли всю саванну! Шутка ли! Наследник пропал! А они тут прохлаждаются! Так! Что это за шишка у тебя на носу? – попугай подлетел к Симбе и стал внимательно разглядывать его нос. – Все ясно! И поделом тебе, негодник! – сделал вывод попугай, узрев валяющийся рядом с Симбой огромный орех и прыгающую вверху мартышку. – Доигрались! Что за моду взяли! Только бы сбежать куда подальше! Но нет, запомните! Жако не проведешь! И под землей отыщу! А ну-ка, шалопаи, быстренько по домам!

Ничего не поделаешь. Симба с Ранитой в сопровождении попугая понуро поплелись по направлению к дому. По дороге их омрачали мысли о предстоящей трепке. Уж матери-то их самовольство без наказания не оставят...

Картины сна затуманились, стали нечеткими, расплывчатыми. На некоторое время лев погрузился в полную темноту. Затем вновь поплыли картины, но уже не такие яркие, как раньше.

...Знойное, палящее солнце... И обжигающий ветер, несущий с собой тучи пыли и мелких песчинок... Пересохшие ручьи и озера... Деревья без листвы... И желтые, пожухлые травы... Стаи шакалов и гиен, поедающие многочисленные трупы животных... Целая лавина львов с черными гривами, спасающихся бегством... И страшная засуха... Засуха, догоняющая и опаляющая их своим знойным дыханием...

Снова провал во тьму без каких-либо видений...

...Рассвет... Кроваво-красный, жуткий, заставляющий стынуть кровь в жилах... Печальные глаза молодой львицы, с мольбой глядящие вдаль... И зовущий голос, доносящийся словно из-за тысячи миль:

– Симба, Симба!.. Очнись!.. Пора в путь!..

Видение начало расплываться, перед глазами поплыли разноцветные круги, до слуха донеслась нескончаемая болтовня попугая. Лев пошевелился, открыл глаза, потянулся, прищурившись на солнышке, встряхнул густой гривой и встал во всем споем великолепии царя зверей. Легкое дуновение ветерка откинуло гриву со лба, на середине которого засияло ярко-алым цветом родимое пятно в виде звезды.

Медленно оглядевшись вокруг, он обратился к своим друзьям:

– Ну что, опять спорите? Жако, ты небось уже надоел Стифли своей болтовней?

– Надоел, надоел! – обиженно отозвался Жако. – Вот и ты туда же! Стараюсь всеми силами ради твоего же благополучия – и никакой благодарности! Такова жизнь! Делаешь, делаешь добрые дела, а в ответ только и слышишь: – «Жако такой, сякой, да этакий!» – Жако нахохлился и принял уж очень обиженный вид.

– Ну, ну, не ворчи, старый мошенник! – примирительно отозвался лев. – Странный сон я видел сегодня, друзья мои! – продолжил он. – Хотелось бы мне знать, что все это может значить?! У меня такое впечатление, будто я перенесся в чудесную страну детства. И знаете, кого я в ней встретил? – он загадочно подмигнул своим закадычным дружкам. – Ха, ха! Вовек не догадаетесь! – видя удивленные взгляды друзей, засмеялся Симба. – Маленького и глупенького, не обделенного тщеславием львенка. Он мне напомнил что-то далекое, призрачно знакомое. Только вот места, куда я перенесся во сне, я не смог узнать. Они лишь очень отдаленно что-то напоминают мне. А вообще, как это здорово, вновь очутиться, пусть даже во сне, в детстве.

Лев широко улыбнулся, сел на задние лапы и запел чуть хриплым баритоном:

– Да, да, слышите, Жако, Стифли, я все равно ее найду! И не во сне, а наяву!

Пританцовывая, он свою песню:

Троицу охватило всеобщее веселье. Лев танцевал, кабан кружился вокруг него и пытался рылом ткнуть его то в один бок, то в другой. Попугай выделывал вверху пируэты и тараторил:

– Ой, ля-ля! Ой, ля-ля! Вот это мне нравится, такое настроение я одобряю!

Внезапно лев остановился, понурил голову? и безысходная тоска промелькнула в его глазах. Ошарашенные такой быстрой переменой в настроении друга, Стифли и Жако тоже прекратили дурачиться.

– Потом, – тихим голосом заговорил лев, – у меня перед глазами замелькали жуткие картины. Я до сих пор ощущаю на себе обжигающее дыхание засухи, пронзительный взгляд прекрасных глаз и слышу голос, зовущий меня во сне. Вы должны мне объяснить, друзья, что все это значит? Вы должны знать то, чего не знаю, а может быть не помню, я. Не даром же я видел тебя во сне, Жако! Я уверен, что это был именно ты!

Лев поднял голову и стал в упор смотреть на кабана и попугая. Затем он принял воинственный вид и в его глазах заиграли хитрые огоньки.

– Ну, два старых мошенника! Быстренько выкладывайте все, что знаете! – грозно зарычал Симба и начал наступать на Стифли и Жако.

Смущенные кабан и попугай некоторое время постояли, словно в нерешительности, а затем Жако заговорил дрожащим от волнения голосом:

– Ну что ж, Стифли, действительно пришла пора все рассказать Симбе. За прошедшие годы он подрос, возмужал, стал сильным и смелым львом. И я думаю, он сумеет постоять не только за свою честь. А, может, и сумеет разгадать неразгаданное. Пора отправить короля в его королевство!

– Да, Жако, – ответил Стифли, – я с тобой согласен. Придется нам вспомнить дорогу, пройденную много лет назад. Но, клянусь чутьем всех кабанов сразу, я не забыл ее! Выслушай же нас, Симба! – с этими словами Стифли начал свой рассказ.

... Это было давно, Симба, ты еще был совсем маленьким львенком. Приближенные твоего отца однажды нашли на пути к озеру раненого льва. Он не был жителем нашей родной саванны – грива его была окрашена в темно-коричневый цвет, за что его сразу и окрестили «черногривым». И если бы не вовремя оказанная ему помощь, он стал бы легкой добычей гиен и шакалов. Его чуть живого привели к твоему отцу, Симба.

Черногривый рассказал, что родина его далеко отсюда – у края пустыни Сахара. А он – один из королей тамошних львов, и зовут его Шамхан. На его племя свалились многочисленные бедствия. В их стране началась засуха. Пустыня каждый день отвоевывала у саванны территорию за территорией, опустошая все испепеляющей жарой. Но это было еще полбеды. Во главе каждого прайда черногривых стоял король. Слишком много было таких королей, и они постоянно воевали между собой за лучшую территорию.

Шамхан с группой приближенных львов решил отправиться в дальний путь, на поиски новых земель и источников воды. Однако не слишком далеко они успели уйти. По дороге их ждала засада. Пользуясь неожиданностью и внезапностью нападения, противникам удалось перебить всех львов, сопровождавших Шамхана. И только ему одному случайно удалось спастись. Раненый, он долго блуждал по джунглям, уходя все дальше и дальше от родных мест. Когда силы уже покидали его, Шамхан набрел на тропу, которая вывела его из джунглей в саванну и повела дальше, к озеру, где его и нашли наши львы.

По приказанию твоего отца, мы все ухаживали за Шамханом. Носили ему пищу и воду. Но лучше бы мы не находили его, лучше бы он стал пищей гиен и шакалов. Когда Шамхан совсем поправился, он решил вернуться домой. Долго при прощании клялся льстец твоему отцу в дружбе. Однако слова его оказались насквозь лживыми.

Вернувшись домой, Шамхан стал рассказывать черногривым о новой благодатной земле, где много источников воды, богатые пастбища, на которых пасутся огромные стада копытных. Постепенно войдя в доверие к королям почти всех прайдов, он обманом и подлостью привлек их на свою сторону. А тех, кто не признавал его власти, погубил.

Следующим этапом его мерзкого плана было завоевание нашей земли, чтобы удовлетворить алчные стремления черногривых и еще более усилить cвою власть над ними. Постоянно воюющих между собой черногривых не надо было долго уговаривать.

Неожиданно, без предупреждения, черногривые напали на нас. Мы стойко защищали родную саванну и ее обитателей, но силы были неравны. Твой отец, Симба, решил пойти на переговоры с черногривыми, не веря до конца в подлость Шамхана.

Однако переговоры не состоялись. Внезапно наш король исчез. Только на следующий день его нашли мертвым. На нем было много ран, но умереть от них он никак не мог. Король мог ослабеть от них, но не умереть. Но он был мертв. И лишь красивый, полузасохший цветок валялся рядом.

Было очевидно, что король стал жертвой предательства. Мы понимали, что битва проиграна, что через день-два черногривые заполонят всю саванну. Поэтому мы решили спасать тебя, Симба. Мы очень боялись за твою жизнь, ведь ты был единственным наследником нашего любимого короля. Мы хорошо понимали, что черногривые не оставят тебя в живых. И тогда мы с Жако и несколькими львами, не успев предупредить даже твою мать Камиту, забрали тебя и тайными тропами покинули королевство.

Уже за пределами нашей территории мы случайно наткнулись на отряд черногривых. Львы остались задержать их, а ты, Симба, я и Жако как можно быстрее отправились дальше.

С тех пор о львах мы ничего не знаем. Скорее всего, они погибли в неравной схватке. А нам, как видишь, все же удалось сохранить твою жизнь. И теперь ты должен отомстить черногривым за все беды, причиненные светлогривым, и помочь освободить родную землю от нечисти. Светлогривые должны узнать, что их король жив!

Но не стоит спешить, Симба. Лучше будет, если мы придем на Родину инкогнито, никем не узнанные. Кстати, Симба, для этого тебе надо бы позаботиться о своей внешности. Ведь твоя родинка, твоя алая звезда во лбу, уже многие века является отличительным признаком королей светлогривых. Будь осторожен, Симба, не показывай никому звезду, иначе ты будешь немедленно узнан. Ну вот, теперь ты знаешь все!

– Я отомщу! Я чувствую в себе силы, и я отомщу! – гневно воскликнул потрясенный рассказом Симба. – Клянусь, подлый Шамхан не уйдет от возмездия! Ну что ж, друзья, пора нам в путь!