Король-лев и розовый слон

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Пумба и Тимон остались ждать под деревьями, Рафики спрятался неподалеку, а Зазу полетел к тому месту, где отдыхали гиены и Шрам. Тихонько, чтобы не разбудить черногривого льва, Зазу прошёлся по поляне и осмотрелся вокруг. Все четверо врагов храпели вовсю.

Зазу подошёл к Шэн-си, который лежал от Шрама дальше остальных гиен, и тюкнул его клювом прямо в темя. Шэн-си взвизгнул от боли и вскочил на все четыре лапы. Банзай и Хохотун также проснулись и увидели, как их приятель бегает по поляне, щёлкая зубами и стараясь ухватить Зазу за хвост.

Зазу использовал старый как мир приём, которым пользуется любая птица, желая отвлечь врага от своего гнезда. Он делал вид, что у него перебито крыло, и потому взлететь высоко он не может. Для пущего подобия Зазу испуганно ойкал и вскрикивал. Шэн-си казалось, что он вот-вот схватит обидчика, но ему это никак не удавалось.

Хохотуну и Банзаю зрелище показалось настолько смешным, что оба громко расхохотались. И от их смеха проснулся Шрам. Он потянулся, зевнул и, с удивлением увидев мечущегося Зазу, рявкнул:

– Держите шпиона!

Банзай и Хохотун присоединились к Шэн-си и принялись гоняться за Зазу уже втроем. Секретарь ловко уворачивался от заспанных гиен, которые, привыкнув за последние дни к лёгкой добыче, совершенно разучились охотиться. Он стал постепенно заманивать их прочь с поляны, делая вид, что хочет затеряться между деревьями.

– Хватайте его, недотёпы! – в ярости орал на своих слуг Шрам. – Что вы с ним так долго возитесь!?

Он не подозревал, что Зазу всего лишь притворяется. Банзай и Хохотун одновременно бросились на птицу с разных сторон, но Зазу вовремя поднялся в воздух, и гиены ударились лбами, да так, что у них искры из глаз посыпались. Зазу довольно захихикал и отлетел ещё немного в сторону.

Видя, что у его товарищей ничего не вышло, им на помощь пришёл Шэн-си. Он напал на птицу сзади. Но Зазу оказался начеку и вовремя отскочил в сторону. А Шэн-си щёлкнул зубами так сильно, что насквозь прокусил себе язык и дико взвыл от боли.

– Недотёпы! Вам ничего нельзя поручить! – прорычал Шрам. Он решил лично показать своим помощникам, как нужно охотиться на подраненных птиц. Тем более, что Зазу остановился, повернулся клювом к черногривому льву и поманил его крылом, приглашая на поединок.

Шрам как следует оттолкнулся от земли и совершил достойный льва прыжок. Но так как было ещё достаточно темно, он не заметил, что Зазу специально занял позицию прямо около невысокого, но толстого дерева. Птица опять с лёгкостью отлетела в сторону, а Шрам всей тяжестью своего тела ударился о крепкий ствол. Он набил на лбу огромную шишку, свалился брюхом на землю и некоторое время не подавал никаких признаков жизни.

– Ага! – ликующе воскликнул Зазу. – Будешь знать в следующий раз, как обижать слабых!

С этими словами секретарь метнулся за деревья и принялся мелькать и вскрикивать в чаще, продолжая привлекать внимание врагов. Пора было уводить их в сторону волшебных деревьев, где ожидали Пумба и Тимон. Шрам оправился от удара и принялся по своему обыкновению подгонять гиен оплеухами и тумаками. Он требовал, чтобы они догнали дерзкого Зазу во что бы то ни стало.

– Вперёд, лентяи! – рычал Шрам. – Притащите его мне, чтобы я лично мог свернуть шею этому негодяю!

Делать нечего, гиенам пришлось продолжить погоню. Они представляли собой жалкое зрелище. Банзай и Хохотун ковыляли через силу, еле перебирая заплетающимися лапами. Глаза у них смотрели в разные стороны. Шэн-си ступал более твёрдо и уверенно и даже следил за перемещениями Зазу, но у него так болел прикушенный язык, что он и думать не мог о том, чтобы кого-нибудь схватить зубами.

А Зазу продолжал разыгрывать раненого. Он приволакивал крылья, прихрамывал, передразнивая Банзая и Хохотуна, охал и ахал. Постепенно погоня приближалась к поляне с волшебными деревьями. Пумба и Тимон уже поджидали всю компанию в полной готовности. Когда Зазу увидел, что до поляны крылом подать, он вдруг неожиданно для гиен исчез из их поля зрения.

Ковылявший впереди товарищей Шэн-си с удивлением остановился. Где же подраненная птица? Вдруг он увидел между деревьями, как Пумба, который считался смертельно больным, стоит посреди поляны и преспокойно уплетает плоды с какого-то диковинного дерева.

При виде этого зрелища Шэн-си позабыл о птице и бросился к приятелям. Он хотел рассказать им о том, что увидел, но не смог, потому что у него ужасно болел язык. Шэн-си только мычал и указывал мордой в сторону поляны.

– Чего надо? – неприязненно пробормотал Банзай. – Говори толком! Видел, куда полетела эта проклятая курица? Что? Не видел? Тогда дело плохо. Шрам всем нам головы оторвёт.

Сказав это, Банзай принялся бестолково блуждать между лесными деревьями, надеясь, что ему удастся найти следы Зазу. Хохотун с этой целью отправился в другую сторону. Отыскать бы хоть пёрышко! Может, оно наведёт на след.

Стараясь привлечь внимание, Шэн-си хватил Банзая зубами за ухо и потащил к поляне. Он хотел показать, куда делся секретарь, но приятель его не понял. Банзай решил, что Шэн-си собрался затеять драку, и ждать достойного отпора от него не пришлось. Банзай давно хотел рассчитаться за своё поражение в прошлой драке – когда они делили в расщелине антилопу.

– Ах, ты так?! – взвизгнул Банзай и с урчанием вцепился в глотку Шэн-си. Его противнику пришлось туго, так как кусаться ему было тяжело из-за прокушенного языка. Но когда Шэн-си уже начал задыхаться, он был вынужден, превозмогая боль, энергично огрызаться.

Шум драки раскатился по лесу. Услышали его и Пумба с Тимоном, а также притаившийся в зарослях Рафики.

– Похоже, идут, – шепнул кабану Тимон. – Прошу тебя, Пумба, веди себя естественнее.

– Постараюсь, – хрюкнул в ответ Пумба. – Главное, чтобы яблоки сработали. Рафики говорил, что силы от них удесятеряются. Хотел бы я после такого яблочка помериться силами с гиенами.

– Скоро такая возможность появится, – обнадёжил Тимон. – Если захочешь, сможешь сразиться хоть с самим Шрамом.

– Нет, – пошёл на попятную Пумба, – с Шрамом я связываться не

буду. Всё-таки он – лев.

Хохотун не успел далеко отойти и прибежал на шум. Он принялся разнимать Банзая и Шэн-си, и ему от обоих изрядно досталось. Но после третьей попытки Хохотуну всё-таки удалось заставить Банзая ослабить хватку.

– Вы что, с ума посходили?! – зашипел Хохотун. – Хотите, чтобы Шрам снова нам навалял? Тоже мне, нашли время! Небось, Зазу теперь смотрит на нас и помирает со смеху.

Хохотун был совершенно прав. Зазу действительно наблюдал за гиенами с высокого дерева. При других обстоятельствах он бы обязательно отпустил в их адрес какое-нибудь язвительное замечание. Но сейчас ему приходилось молчать, чтобы гиены поскорее обратили внимание на то, что происходит на поляне, у волшебных деревьев.

– Смотрите! – воскликнул Хохотун, показывая лапой на Пумбу и Тимона. Картина открылась поистине удивительная. Кабан уже объел почти все яблоки с правого дерева. Остался лишь один плод, висящий на верхней ветке. Гиены принялись наблюдать за тем, чем Пумба и Тимон займутся дальше.

Тимону тоже захотелось яблочка, но он не мог до него дотянуться. Громко, так, чтобы слышали гиены, он сказал Пумбе:

– Ну ты и обжора! Все яблоки поел. Подсади-ка, чтобы и я смог попробовать.

– Чего это я буду напрягаться? – ответил Пумба, сделав вид, что ему лень. – Сорви яблоко с другого дерева.

– А там они ещё зеленоватые, – поморщился Тимон. – Лучше я съем то, последнее.

Недовольно ворча, Пумба подошёл к дереву с последним яблоком, и Тимон вскарабкался на его широкую спину. Затем он перебрался на голову кабана и, балансируя на одной ноге, сорвал вожделенный плод.

Спустившись на землю, Тимон облокотился на большой камень и надкусил добычу. Пумба, уже почувствовавший прилив сил, с интересом следил за тем, как Тимон уплетает яблоко за обе щеки.

Оторопевшие поначалу гиены пришли в себя и поняли, что их надули. Это им очень не понравилось. И потому они вышли на поляну не в самом хорошем расположении духа.

– Так-так-так... – зловеще процедил сквозь зубы Банзай. – Что мы видим? Наши смертельно больные беззаботно разгуливают по лесу и лакомятся фруктами. Вы что, за дураков нас держите?

– По-моему, их надо хорошенько проучить! – сказал разозлившийся Хохотун.

– Подождите, уважаемые гиены, не торопитесь, – попытался оправдываться Тимон. – Мы вовсе не считаем вас дураками. Кроме того, если вы не станете нас есть, то сможете узнать такое, что ещё спасибо скажете.

– С какой стати мы будем говорить спасибо? – сказал Банзай, потихоньку приближаясь к Тимону. – По-моему, выбор невелик – или отвести вас к Шраму, или съесть прямо здесь самим.

Ты как считаешь, Хохотун? А ты, Шэн-си? Ах, извини, забыл, что ты прикусил язык.

– Ну что ты заладил: «К Шраму, к Шраму...» – насмешливо хрюкнул Пумба, который, похоже, гиен совсем не боялся. – И так противно смотреть, как эта черногривая кошка вами помыкает.

Гиены даже присели от неожиданности. Ведь кабан угодил в их самое больное место – они в самом деле ненавидели Шрама, но боялись его, а потому вынуждены были подчиняться.

– Думаете, мы просто притворялись больными? – спросил Тимон. – А вот и нет! Мы действительно болели сонной болезнью, но излечились благодаря этим волшебным яблокам.

– И кто же вас вылечил? – подозрительно поинтересовался Банзай.

– Как ни странно, Зазу, – ответил Тимон. – Вчера ночью он принёс нам с Пумбой одно такое яблоко, разломил его пополам и влил по несколько капель сока в наши пасти. Пумбе, конечно, понадобилось больше.

– И что, сразу полегчало? – спросил Хохотун.

– Мы тут же проснулись. Потом Зазу принёс ещё два яблока. Мы их съели. А сегодня нам стало настолько лучше, что мы смогли своими ногами дойти до этих волшебных деревьев и подкрепиться как следует.

– А какое отношение эти яблоки имеют к нам? – спросил Хохотун. – Нам-то они зачем? Ведь мы не болеем сонной болезнью!

– А кто сожрал в Акуна-матата столько жуков, гусениц и личинок?! – гневно заорал Пумба. – Вы что, думаете, что не заразились при этом?

Шэн-си и Хохотун задрожали от страха. Им даже в голову не могло прийти, что сонной болезнью можно заразиться через съеденных насекомых. Но Банзай, хотя тоже струхнул, всё равно продолжал хорохориться:

– Но я чувствую себя совершенно здоровым, – заявил он.

– Сонная болезнь может проявляться не сразу, – возразил, многозначительно подняв палец, Тимон.

На это Банзаю возразить было нечего. Как и все гиены, он ничего не смыслил в медицине. Хищники застыли в нерешительности – если Тимон говорит правду, положение у них незавидное. Но Банзай не собирался так просто сдаваться. Он оскалил зубы и сказал:

– Раз мы уже больны сонной болезнью, терять нам больше нечего. Мы съедим вас со всеми потрохами!

– Не советую, – просто сказал Тимон. Он извлёк неизвестно откуда гирлянду, сплетённую из цветов, нацепил её себе на шею и запел с самым беззаботным видом:

Гиены оторопели от такой наглости. Хорошо ещё, что Шрам не слышит этой песенки, а то бы им всем досталось! Однако Банзай выказал особую силу духа. Он увидел, что Шэн-си и Хохотун ужасно напуганы угрозой сонной болезни. Чтобы подбодрить товарищей, он грубо сказал:

– Не думаешь ли ты, слабосильный недомерок, что сможешь одурачить нас какой-то песенкой?

– Ну, если песенка не понравилась, – как ни в чём не бывало сказал Тимон, – то, может быть, показать какой-нибудь фокус?

– Какой ещё фокус?! – прорычал, теряя терпение, Банзай.

– Такой, например, – сказал Тимон и вдруг без всякого усилия одной рукой поднял над головой Пумбу. Зрелище произвело впечатление даже на повидавшего всякого на своём гиеньем веку Банзая.

– Вот это да! – ахнули в один голос гиены и дружно подались назад.

– Стоять! – скомандовал Тимон, не слишком, впрочем, строго. Банзай, Шэн-си и Хохотун послушно застыли на месте, а Тимон осторожно поставил Пумбу на землю.

Гиены застыли в страхе и изумлении. Кто бы мог подумать, что этот мелкий зверёк оказался вдруг таким могучим? Ведь поднять с лёгкостью одной лапой откормленного кабана под силу разве что льву, не говоря, конечно, о слонах.

– Не сердитесь на нас, господин... Не знаю, как вас называть по имени... – заскулил Банзай. – Мы просто шутили. Ни я, ни мои товарищи не собирались вас обижать. Мы готовы исполнить любое ваше приказание. А этот облезлый Шрам, как вы верно изволили заметить, и в самом деле давно у нас поперёк горла стоит.

– Да! – добавил Хохотун. – Он с нами так жестоко обращается! А вы с вашей силищей можете вызвать Шрама на поединок и легко его победить. После этого мы будем верой и правдой вам служить, господин... господин...

– Меня зовут Тимон. И, насколько я понял, вы предлагаете мне стать вашим господином?

– Именно так, господин Тимон, – в один голос ответили гиены, умеющие уважать только силу. А Банзай доверительно добавил:

– Мы расскажем вам о хитростях и уловках, которые Шрам обычно использует в драке.

– Ну нет! – рассмеялся Тимон. – Стать предводителем своры гиен? От этого увольте! Тем более, вы вполне можете расправиться с ненавистным королем сами.

– Как?! – с удивлением спросили гиены.

– Очень просто. Видите это, второе дерево? Оно сплошь усыпано точно такими плодами. Они, правда, немного зелёные, но есть их вполне можно. Так что угощайтесь, дорогие гости, и отправляйтесь к Шраму. Раз он вам так надоел, можете сделать из него набитое опилками чучело.

Гиены провели короткое совещание:

– Наверное у этого зверька и его толстого друга не все дома. Разве можно разбазаривать такое богатство, как яблоки, дающие огромную силу? Да, этот Тимон, конечно, силён, но наивен и глуп, как пробка. Если он так настаивает, мы попробуем яблочек! Тогда нам будет не страшен ни Шрам, ни сам Тимон, ни этот бестолковый, но, похоже, очень вкусный кабан. Теперь главное, чтобы Тимон не передумал.

– Раз вы так настаиваете, господин Тимон, – ангельским голоском пропищал Банзай, – мы с друзьями конечно же отведаем вашего угощения.

– Пожалуйста, – кивнули Тимон и Пумба, и, как ни в чём не бывало отошли к краю поляны. Гиены, крадучись, подобрались ко второму дереву и принялись объедать с него плоды так, что у них только за ушами трещало. Ещё бы! – думали они – чем больше яблок мы успеем съесть, тем сильнее станем!

При этом Банзай, Шэн-си и Хохотун временами бросали косые взгляды на Тимона и его приятеля, и в головах у них кружились такие мысли:

«Что и говорить, неплохая у нас сегодня фруктовая закуска. А вон основное блюдо дожидается. Немного терпения, господин Тимон и господин Кабан. Сейчас доедим яблочки и примемся за вас. Наконец-то наедимся настоящего мяса, а то от насекомых и червей уже мутит».

Объев плоды с нижних ветвей, гиены по очереди взбирались друг к другу на спины, чтобы дотянуться до верхних. Обидно будет, если хоть немного такой богатырской силы вдруг пропадёт.

– Ну как, Банзай, что-нибудь чувствуешь? – спросил приятеля Хохотун.

– Нет ещё, – с набитым ртом ответил Банзай. – Ты давай ешь, не разговаривай, а то этот Тимон возьмёт ещё и передумает.

– Да ладно! – отмахнулся Хохотун. – Я и так уже сожрал столько яблок, что, наверное, могу десять Шрамов одолеть.

Шэн-си, у которого от сока нестерпимо щипало прикушенный язык, тем не менее не отставал от своих собратьев. Каждая из гиен старалась съесть побольше ещё и для того, чтобы стать сильнее приятелей. В общем, задуманная старым колдуном Рафики хитрость, удалась.

Однако гиены пока и не думали терять силы. Съев все яблоки до последнего, они облизнулись, перемигнулись между собой и не спеша повернулись в сторону Тимона и Пумбы. Но и нападать они не спешили, ожидая обещанного прилива сил.

– Ну что, Банзай, – прошепелявил Шэн-си, – не пора ли попробовать мясные блюда?

– Погоди, дурак, – недовольно ответил Банзай. – Что-то мне не по себе. Похоже, я всё-таки объелся этих яблок. Ой, даже лапы подкашиваются! Прилягу-ка пока лучше на землю. А когда яблоки начнут действовать, мы зададим жару этим двоим.

– Что-то и я себя неважно чувствую, – признался Шэн-си, укладываясь на землю рядом с Банзаем. – Ты прав – видимо, яблоки ещё не действуют.

Хохотун в недоумении смотрел, как приятели улеглись прямо под волшебными деревьями. Это показалось ему очень смешным, и он, по своему обыкновению, разразился громким, раскатистым хохотом. Но смеялся он недолго. Лапы у него начали разъезжаться в разные стороны, а глаза заволокло пеленой. Теперь на земле валялись уже три гиены.

– Ура! – закричал Пумба. – Улеглись-таки наши гости. Поделом вам, обжоры! Нечего было жадничать.

– Рано радуешься, – охладил его пыл Тимон. – Гиены – это так, мелочь. Самое главное, что их хозяин ещё жив, здоров и полон сил. Его-то накормить этими плодами нам вряд ли удастся. Шрам не так прост.

– Конечно, вряд ли мы накормим Шрама яблоками, – согласился Пумба. – Ведь гиены их все сожрали.

– Тут мы что-то недоглядели, – озабоченно произнёс Тимон. – Наверное, надо было оставить пару плодов и для льва. Глядишь, и он бы их попробовал. Надо позвать Рафики. Может, он чего посоветует. Эй, Рафики! Выходи, гиены уже сложены в штабель!

Но старый колдун и так вышел из зарослей на поляну. Хотя он привык скрывать свои эмоции, вид у него был заметно довольный. В руке он нёс свой магический посох, который служил ему заодно дорожной палкой, а при необходимости также и боевым оружием.

Сначала Рафики подошёл к лежавшим вповалку гиенам и проделал над их головами специальные магические жесты. Увидев колдуна, Банзай, Шэн-си и Хохотун сначала испугались, а потом разозлились. Они поняли, что именно старая обезьяна подстроила весь этот спектакль с яблоками.

Но что гиены теперь могли поделать? Разве что вращать глазами и невнятно рычать, капая слюной с абсолютно не представляющих опасности клыков. Сначала Банзай, Шэн-си и Хохотун подумали, что Рафики подходит к ним с тяжёлой палкой для того, чтобы хорошенько врезать им по рёбрам. Однако колдун этого не сделал, что гиен очень удивило.

Вместо этого Рафики прошептал несколько заклинаний, затем отвёл Пумбу и Тимона подальше от гиен, на край поляны и сказал:

– Молодцы, ребята – чистая работа!

– Это все Тимон, – скромно заметил Пумба. – Он из нас самый умный.

– Не скромничай, Пумба – ты и сам здорово поработал, – похвалил кабана Рафики. – Интересно, тебя кто-нибудь прежде носил на руках?

– Никогда, – помотал головой Пумба. – Зато теперь я понимаю, что чувствуют птицы, когда летят по небу.

– Не может быть! – воскликнул присоединившийся к друзьям Зазу. – Значит, Пумба, теперь мы с тобой коллеги-воздухоплаватели?

– Не меньше! – гордо ответил кабан. – Из одной эскадрильи!

– Не возражаю! – воскликнул Зазу, и они с Пумбой крепко обнялись. Тимон прямо-таки покатился со смеху, глядя на эту сцену. Улыбнулся и Рафики, но он-то лучше всех знал, что радоваться ещё рано, а потому, когда Пумба и Зазу вволю навеселились, достаточно строго сказал:

– Ну все, друзья, повеселились – и хватит. Нам сейчас расслабляться никак нельзя. Хотя Шрам остался без помощников, он всё ещё очень опасен. Правда, у Пумбы есть шанс с ним справиться.

– У меня?! – изумился кабан. – Да ведь это Тимон у нас главный силач. А я как был простым кабаном, так и остался.

– Ошибаешься, – возразил Рафики. – Разве ты не ел плоды с волшебного дерева?

– Ел-то ел, но я ничего такого особенного не чувствую.

– Это неудивительно, – сказал Рафики, покачивая седой головой. – Разумный избыток силы не должен вызывать каких-то необычных ощущений. Тебе только нужно попробовать сделать нечто такое, что раньше тебе давалось с заметным усилием.

– А что именно? – недоумевая, спросил Пумба.

– Попробуй, например, – предложил Рафики, – вырвать из земли эти два дерева. Они уже сослужили службу, а оставлять без присмотра любые магические предметы опасно, в особенности для тех, кто может найти их после нас. Давай, Пумба, попробуй!

– Вообще-то это довольно крепкие деревца, – в нерешительности сказал кабан, а про себя подумал: «Но раз старый колдун советует, то попробовать можно». Ты, Рафики, никогда не обманывал и не подводил. Как бы только не лопнуть с натуги.

– Давай, давай, не бойся! – поддержали Пумбу остальные друзья.

Кабан направился к стоявшим на поляне деревьям, по пути перешагнул через неподвижные тела гиен и оценивающим взглядом окинул крепкие стволы. Он пока не слишком верил в свои новые силы, но всё же нагнул голову, оскалил клыки и попробовал поддеть ими корни одного из деревьев.

К удивлению Пумбы, узловатые корни громко треснули и дерево буквально вылетело из земли, после чего рухнуло на землю, ломая ветви и теряя листву. При этом кабану не пришлось затратить какого-либо заметного усилия.

Обретя уверенность, Пумба играючи расправился со вторым деревом. Тимон и Зазу зааплодировали, а Рафики одобрительно покачал головой. Гиены дружно вытаращили круглые от изумления глаза. Теперь они были даже довольны тем, что волшебные яблоки свалили их с ног и не позволили напасть на Пумбу и Тимона. С такими силачами лучше не связываться.

Гордый своей победой, Пумба важно проследовал обратно к друзьям. Теперь он и в самом деле чувствовал в себе такую мощь, что готов был свернуть горы.

– Ну что, друзья, – сказал он. – Подождите меня здесь или где-нибудь в другом месте, пока я буду сражаться с Шрамом.

– Будет лучше, если мы отправимся вместе с тобой, – сказал Рафики. – Не переоценивай свои возможности, Пумба. К тому же Шрам не так прост. Он – очень опасный противник. Помни – одной силой никогда не решить по-настоящему серьёзную проблему. Тот, кто думает иначе, обязательно проиграет.

– Только не подумайте, что я зазнался, – начал оправдываться Пумба.

– Да никто этого и не думает, – успокоил его Рафики. – Просто тебе, Пумба, надо привыкнуть к своей огромной силе. А ты по-прежнему продолжаешь чувствовать себя обыкновенным кабаном, и мысли у тебя, как у обыкновенного кабана.

К тому же не забывай, что новая сила дана тебе не насовсем, – многозначительно добавил старый колдун. – Она рано или поздно исчезнет, и ты снова станешь таким же, как все твои сородичи.

– Вот это номер! – расстроился Пумба. – А я размечтался, что мы с Тимоном навсегда останемся силачами. Каждый в своей весовой категории, разумеется. И когда же наша сила исчезнет?

– Трудно точно сказать, – пожал плечами Рафики. – Но, думаю, не раньше, чем сегодня вечером.

– Всего-то! – разочарованно воскликнул Пумба.

– Хватит ли этого времени, чтобы расправиться с Шрамом? – спросил Зазу.

– Не тебе рассказывать, Зазу, – многозначительно заметил Рафики, – как беспощаден и коварен может быть Шрам. А ты, Пумба, не забывай, что даже пока твоя сила с тобой, тебе могут понадобиться хитрость Тимона, рассудительность и умение летать, которыми обладает Зазу, ну и, конечно, – добавил колдун, – надеюсь, всем будет полезна некоторая помощь моей скромной персоны.