Король решает всё

Глава 4

— Госпожа Вероника? Госпожа?

Вера протёрла глаза и попыталась пригладить волосы. Голос Барта продолжал звать её из библиотеки и она села, бормоча сквозь зевок:

— Доброе утро, Барт! Можешь заходить, если не боишься сонных встрепанных женщин.

— А если боюсь? — хихикнул он, заглядывая в приоткрытую дверь, она фыркнула:

— Тогда торчи на пороге.

— А я вам продукты принёс, — он вытянул руку с большой сумкой, Вера потянула носом и чихнула, поморщилась:

— Что это такое ароматное?

— Не знаю, может, лирис? — Он открыл пакет и сунул туда нос, Вера заинтересовалась:

— Мне его Эйнис готовила. — Парень фыркнул:

— Эйнис не умеет готовить, она принесла с дворцовой кухни, скорее всего.

— А я умею, — хитро улыбнулась Вера. — Выпьешь со мной чайка? Я не люблю есть одна. — Барт немного напрягся и она сделала умоляющие глазки: — У меня есть булочки от короля.

— Э… — он замялся, — боюсь, господин Шен этого не одобрит.

— Ладно тебе, — поморщилась она, — не скажем мы твоему министру, прямо запугал он вас всех… Скажем, что ты помогал мне разобрать продукты, я ж не местная, тупая и убогая, не знаю, что с чем едят.

— Он не поверит, — Барт немного покраснел и хихикнул, Вера закатила глаза:

— Конечно, не поверит! Он знает, что я люблю кормить людей и что мне невозможно отказать. Пойдём. А если он будет возникать, мы приготовим ему какую-нибудь вкусную взятку. Что он любит?

— Я не знаю, — озадачился Барт.

— Как не знаешь? — округлила глаза Вера. — Ты недавно у него работаешь?

— Давно, — ещё больше смутился парень, Вера развела руками:

— Ну и?

— Мы как-то не обсуждали кулинарные вкусы. — Барт стал ковырять пальцем ладонь и залился краской уже весь, Вера рассмеялась:

— Зря, надо спросить. Еда — страшная сила, мой юный друг! Пойдём, — она решительно взяла его за запястье и потащила на кухню, — сейчас как поедим, как поедим!

— Вы же сказали «чай»… — прохныкал Барт.

— Я же сказала «поедим», — улыбнулась Вера. — И ещё я, кстати, просила мне не выкать, а то я чувствую себя старой.

— Ладно, — он улыбнулся и поставил свою сумку на стол, Вера поставила чайник и стала накрывать.

— Ну что, рассказывай. Как жизнь, как дела вообще? Чем живёшь, что любишь кушать?

— Жизнь в порядке, — смущённо улыбнулся Барт, — дела у меня только секретные, я не знаю, что можно вам… тебе рассказать. Живу — учусь и работаю. Кушать люблю, — он опять засмущался и хихикнул, — всё. Особенно сладкое.

— О, нам по пути, — с улыбкой кивнула она. — А где ты учишься?

— В высшей школе спецкорпуса, — сказано было с гордостью и Вера уважительно приподняла брови:

— Туда сложно попасть?

— Очень, — кивнул он. — Нужен сильный магический дар или какой-то особый талант. — Барт чуть улыбнулся и опять опустил глаза, теребя пальцы, — у меня и то, и другое.

— Расскажи мне про магию, — попросила она, — в моём мире нет магии, мне интересно.

— Ой… — он озадаченно запрокинул голову, — ну, магию принёс в наш мир первый Призванный. — Вера заинтересованно оторвалась от сервировки стола и посмотрела на Барта, который продолжил методично, как на уроке, отчитываться: — Его звали Аскольд Финнеган, его призвала принцесса Ридии в 932 м году.

— А сейчас какой год? — вставила Вера.

— 1026й, — кивнул он, потёр ладони о колени и продолжил, — мастер Аскольд был великим учёным, в своём мире он достиг вершины магического мастерства и был рад увидеть мир, в котором не было магии, но было много архита. — Он сменил тон на чуть менее протокольный и пояснил: — Тогда люди не знали о его свойствах и использовали как поделочный камень. Вот. Мастер Аскольд показал Ридии много чудес, набрал десять учеников и построил корабль, чтобы на нём путешествовать и всем помогать. Он много чего дал миру, обучил учеников, проплыл вдоль побережья аж до северских земель, а потом прошёл пешком через весь континент и вернулся обратно в Ридию через горный перевал из Карна. Там прожил ещё много лет при дворе принцессы и умер в преклонном возрасте, похоронен в столице.

Барт выпрямился, как отличник-промокашка, ожидающий оценки, Вера улыбнулась:

— Интересно. А зачем эта принцесса его призвала?

— Она никому не призналась, — парень развёл руками, улыбнулся, — ей было девять лет, так что, скорее всего, она просто хотела познакомиться с добрым волшебником, а шаманы увидели в этом хороший знак и помогли.

— Да, — протянула Вера, — вот так детские мечты меняют мир.

Закипел чайник и она стала заваривать королевский чай, поставила заварник и чашки на стол, села напротив Барта и задумчиво уставилась в пространство. Парень молча мялся, она заметила как он краснеет и улыбнулась:

— Барт, в чём дело? — он опустил глаза и пожал плечами, она улыбнулась шире, — ну скажи. Что тебя смущает, я как-то не так выгляжу?

— Вы в халате, — тихо сказал он, — у нас не принято так ходить при посторонних.

— Эх, дружище, — шутливо поджала губы Вера, — ходила бы я в халате, если бы у меня было что-то другое… Ты видел, что мне Эйнис купила? — Он кивнул и попытался задавить улыбку, она заметила и иронично фыркнула: — И как тебе? По-твоему, классная одежда?

— Она просто… — он глубоко вдохнул, в который раз вытирая ладони о штаны, пожал плечами, — просто вам… тебе не подходит. Такие вещи обычно носят дамы в возрасте или те, кто… м… — он мучительно подбирал слова, Вера ухмыльнулась:

— Старые девы и всякие страшилища без фигуры, я догадалась. — Барт виновато приподнял плечи:

— Я пытался ей сказать, но она старше меня по званию и сказала не лезть не в своё дело, ей виднее, что вам… тебе подойдёт лучше. — Он опустил глаза и наткнулся взглядом на Верину ногу, на которой она покачивала полуснятый босоножек, вздохнул и ещё более виновато добавил: — А за тапки мне вообще стыдно до сих пор. Она тебе только сказала, что ты никуда не будешь выходить, и тебя тут же похитили прямо в этих тапках. Может, если бы ты была в нормальной обуви, то не простудилась бы.

— Я не простудилась, — невесело улыбнулась Вера, — я подхватила белую лихорадку.

— Да? — он поморщился и передёрнул плечами, — у меня тоже была в детстве. Жуткая болезнь, особенно бред. Мне казалось, что пришли черти и душат меня подушками.

— А мне казалось, что пришли коты, облепили меня и мурлыкают не в такт, — скорчила рожицу Вера. — Терпеть не могу, когда галлюцинации фальшивят.

Барт рассмеялся и она тоже улыбнулась, стала наливать чай и подала ему чашку, чуть развернула блюдо с булочками:

— Наслаждайся, — он взял и кивнул:

— Спасибо, — отпил чая и хитро улыбнулся, — теперь ты рассказывай. Про свой мир, как вы живёте без магии?

— Справляемся, — Вера отпила чая и пожала плечами, — всё, что нужно, даёт наука. Технологии согревают, освещают, лечат, катают по миру.

— А летать вы умеете? — распахнул глаза Барт, Вера кивнула:

— Самолётом, это такая машина с крыльями. Сейчас покажу, — она подняла указательный палец и ушла за журналом, она помнила, что там была какая-то картинка с самолётом. Нашла и вернулась на кухню, положила журнал на стол и ткнула пальцем в маленькую картинку в углу: — Вот это — самолёт. Вот здесь вращаются лопасти и толкают воздух, вот тут закрылки опускаются и из-за потока воздуха самолёт поднимается и летит.

— Круто… — восторженно протянул Барт, потом его взгляд зацепился за фотку полуобнаженной красотки в углу страницы и он опять залился краской, Вера заметила и спрятала ухмылку, тихо сказала:

— Возьми, полистай, если интересно.

— Конечно, интересно, — он отодвинул чашку и впился взглядом в журнал, стал бережно переворачивать страницы, краснея при взгляде на моделей и заинтересованно блестя глазами, когда на страницах мелькали дома, виды города или механизмы. Вера автоматически отметила, что машины его совершенно не заинтересовали, зато очень впечатлили многоэтажки. И девочки.

— Слушай, дружище, — вкрадчиво прошептала Вероника, — а давай меняться? Я подарю тебе страничку из журнала, а ты купишь мне нормальную одежду?

Барт посерьёзнел и закрыл журнал:

— Прости, я не могу. Всё, что я приношу, проверяется, господину Шену не понравится, если я начну носить тебе что-то без его ведома. Да и вообще, я не умею выбирать женскую одежду, — он виновато посмотрел на неё и пожал плечами, — я могу купить что-то не то, господин будет недоволен.

— М-да, — выдохнула Вера. — А если я буду круглосуточно ходить в халате, он будет доволен… — Барт пожал плечами и с сожалением отодвинул журнал, Вера чуть виновато улыбнулась: — Да читай, чего ты. Блин, может, хоть перешить этот беспредел удастся? Я задолбалась ходить в халате, но как только меряю то, что Эйнис купила, понимаю, что халат ещё очень даже ничего.

Барт опять открыл журнал и пожал плечами:

— Здесь есть швейный набор, я только не знаю, может, там что-то кончилось. — Вера заинтересованно приподняла брови и он объяснил: — В этой квартире обычно содержат важных преступников или свидетелей, им создают все условия. Когда-то тут жила знатная цыньянка, а у них принято в свободное время вышивать. Ей купили целый ящик шёлка, всяких ленточек и ниток, надо поискать, он ещё где-то здесь. А ты умеешь шить?

— Ну как — умею… руки не из задницы, а перешить готовое — много ума не надо. В любом случае, — она с сарказмом закатила глаза, — хуже не будет точно. Я когда это в первый раз мерила, у меня было ощущение, что я цирковой шатёр на себя надела!

Барт рассмеялся, Вера развела руками:

— Ну правда. Под этой юбкой можно роту солдат спрятать, а под рубашкой — арсенал для них.

Парень опять рассмеялся и довольно кивнул:

— Но ты даже в этом красивее Эйнис, поэтому она и бесится. Она думает, что она самая лучшая. — Он понизил голос, с лёгким раздражением добавил: — Господин Шен раньше выделял её, она считала себя королевой и сильно задирала нос, — он криво улыбнулся. — А когда он перестал к ней так относиться, она взбесилась ещё больше, но продолжает делать вид, что у них особые отношения, хотя все давно знают, что это не так. — Барт немного сочувственно поджал губы, — когда она впала в немилость у господина Шена, это многих в отделе обрадовало, особенно девушек. Они отыгрались за всё, — он опустил глаза и тихо повторил, — за всё.

Вера медленно вздохнула и отвела взгляд, пожала плечами. Она не знала, жалеть бедную разбалованную принцесску или злорадствовать. Злорадствовать не получалось, возможно из-за того, что блондинка была всё-таки чуть-чуть похожа на Милку.

«Щенок крупной породы, которого выставили из дома в вольер, когда он вырос достаточно большим, чтобы доставлять проблемы. Дворовые цепные псы, которых он раньше дразнил из окна, теперь смотрят на него свысока, а он не может понять, за что его наказывают — ведь было всё хорошо, он ничего плохого не сделал.

Бедная девочка. Получать реальностью по морде гораздо больнее после того, как тебя долго гладили по щёчке мягкой иллюзией.»

Печальные мысли прервал сдавленный выдох Барта, который перевернул страницу и увидел полуголую модель. Парень залился краской от корней волос до воротника, резко закрыл журнал и поднял на Веру охреневшие глаза. Она успокаивающе улыбнулась:

— Не переживай, для моего мира это норма. Она модель, демонстрировать тело — её работа. А в таких купальниках у нас на пляжах ходят абсолютно все, это нормально.

Барт продолжал хватать воздух ртом, краснея ещё больше, потом тихо спросил, недоверчиво прищурившись:

— Поэтому на тебе было тогда такое платье, да? Это обычная одежда, у вас все так ходят?

— Моё платье ещё довольно скромное, — фыркнула Вера, — земля ему пухом, мне оно так нравилось…

— Может, его отстирают, — пожал плечами Барт, покачал головой: — Оно правда считается скромным? Без рукавов, с открытыми плечами и спиной, такое… узкое? Оно же всё обтягивает!

— Это специальная ткань, — улыбнулась Вера, — у нас все так ходят, полистаешь дальше — увидишь, там и обычные люди есть, не модели.

Барт опять открыл журнал, стал искать, быстро пролистывая полуголых красоток и внимательно рассматривая одетых людей, нахмурился и почесал бровь:

— Да, похоже что так. В это сложно поверить, — он коротко усмехнулся, — у вас очень жарко, да? У нас Ридийцы носят тонкую лёгкую одежду, у них климат не позволяет носить другое.

— Да не то чтобы, — Вера пожала плечами. — У нас умеренный континентальный климат, тёплое лето и снежная зима. Когда меня призвали, было начало лета, аномально жаркое в этом году.

— Ясно, — он улыбнулся с извиняющимся видом, пожал плечами, — если честно, я думал что ты артистка, сорванная Призывом с выступления. А у вас, оказывается, все так ходят. Тогда да, — он опять посмотрел в журнал, — эти юбки, которые купила Эйнис, должны казаться тебе уродливыми. — Хитро посмотрел на неё, кивнул с каким-то странным удовлетворением: — Перешей их, действительно. Как-нибудь красиво, чтобы Эйнис приехала и позеленела от злости.

— Ну не знаю, — чуть смущённо пожала плечами Вера, — я думала о какой-нибудь простой одежде, вроде твоей рубашки. — Он улыбнулся и отмахнулся:

— Без разницы. Ты даже в моей рубашке будешь лучше Эйнис.

— Ты её настолько не любишь? — тихо спросила Вера, Барт перестал улыбаться и ответил:

— У меня есть причины. Я работаю с господином уже пять лет, я ему многим обязан и очень его уважаю. Но, знаешь… глядя на то, как ведёт себя с ним Эйнис, я начинал подозревать его в нечестности. Она такой же агент, как и многие другие. В чём-то лучше, в чём-то хуже — у всех свои сильные стороны, но в целом, она такая же. А если судить по поведению, создаётся впечатление, что она своё место заработала, хм… — он недвусмысленно указал глазами на журнал, — не работой. Она вела себя так, как будто она одна на пьедестале, а все остальные у её ног. И может, это прозвучит некрасиво, но когда господин её при всех осадил, я обрадовался, что её царствование закончилось. И я буду радоваться каждый раз, когда кто-то заставит её чувствовать себя не такой уж крутой. — Барт криво улыбнулся и одобрительно смерил взглядом Веру. — Ты первая женщина, которая настолько бесит Эйнис просто своей внешностью. Не профессионализмом, не талантами, — он насмешливо закатил глаза, — она считает себя гением работы и думает, что красивые дурочки ей не ровня. Раньше думала. Но с твоим появлением она просто взбесилась и похоже, пересмотрела своё мнение о собственной неотразимости. И мне это приятно. — Он решительно выпрямился и опять чуть покраснел, — и я буду при ней делать тебе комплименты, просто чтобы посмотреть, как она зеленеет. Ты, это… — он смущённо улыбнулся, — не подумай ничего.

Вера рассмеялась и покачала головой:

— Жестокий ты, парень.

— Ты просто мало её знаешь, — вздохнул он, отодвинул журнал и взял чашку. — Не доверяй ей.

— А господин министр сказал, что она надёжна, как скала, — Вера пожала плечами и тоже взяла чашку, Барт дёрнул щекой:

— Глобально — да. В секретных государственных делах она не предаст, но в мелочах от неё можно ждать такого детского подвоха, как будто ей пять лет. — Он внезапно сдавлено фыркнул, — я ей когда-то волосы покрасил магически. В синий цвет. — Вера округлила глаза и ахнула:

— За что?

— Она меня выдала, когда я немного нашухарил в общежитии, — Барт скривился и показал язык, — там ерунда была, эксперимент не удавшийся задымился, я бы прибрал и никто бы не заметил. А она меня сдала и мне влепили выговор, в наказание я пропустил одно весёлое мероприятие. И освободившееся время решил потратить на составление алхимической формулы несмываемой краски для волос. Она ненавидит синий цвет и я, — он развёл руками, как будто признавая «да, вот такой негодяй», — добавил краску в её шампунь. Формулу составил так, чтобы эликсир был бесцветный и пигмент проявлялся только к моменту высыхания волос. — Он шкодно улыбнулся и довольно прищурился, медленно выдохнул: — Как она орала…

Вера закрыла рот ладонью и рассмеялась, Барт гордо выпрямился:

— Формула получилась что надо, цвет действительно не смылся ни мылом, ни магией, ей пришлось ждать, пока он срастёт, и стричься. А мне алхимическая кафедра столичного института естествознания предложила хорошие деньги за эту формулу. — Вера смеялась, Барт сиял от гордости. — Мы на эти деньги всем этажом устроили гулянку в честь посинения Эйнис. Потом ещё долго любая фраза типа «учиться до посинения» вызывала у нашей группы истерический смех, а потом я…

— Здравствуйте, господин министр, — быстро сказала Вера, чтобы предупредить Барта. Он сидел спиной к двери и вошедшего не заметил, а так как они оба смеялись, то и не услышал. Парень резко побледнел и вскочил, вытягиваясь и изображая самую уважительную скульптуру в мире:

— Господин.

— Угу, — медленно протянул министр, смеривая взглядом стол с остатками чая и художественно разложенных булочек, неразобранные сумки с продуктами, которые Барт принёс и свалил на разделочном столе, обложку журнала, лежащего перед Бартом, и растрёпанные волосы Веры. Барт медленно заливался краской, набирая густоты цвета с каждой секундой молчания министра, Вера улыбалась и прикусывала губы, чтобы было не так заметно.

— Барт? — сухим, как пески пустыни, голосом сказал министр.

— Да, господин, — сглотнул парень.

— Ты знаешь, который час?

— Простите, господин, — опустил голову ещё ниже Барт, Вера развела руками, вызывая огонь на себя:

— Я тоже не знаю, который час. Здесь нет ни одних часов, нигде.

— Вам они ни к чему, — тоном терпеливого палача ответил министр, — а вот кое-кто должен через пять минут уже быть на занятиях.

— То есть, он ещё не опоздал? — радостно улыбнулась Вера, Барт выдохнул и чуть расслабился.

— Ещё нет, — неохотно ответил министр. — Но ему следует поторопиться.

— Разрешите идти, господин? — с облегчением выдохнул Барт, министр кивнул:

— Иди. — Барт растворился в воздухе, а министр перевёл обвиняющий взгляд на Веру: — Вы балуете моих людей.

— Да, — с дебильной улыбкой кивнула она, — всех людей надо периодически баловать, или они начнут баловаться сами. В лучшем случае.

— А в худшем? — чуть расслабился министр, она бросила на него короткий взгляд и чуть менее шутливо сказала:

— А в худшем — превратятся в неприветливых мрачных типов, которые улыбаются раз в году. Из таких получаются отличные маньяки, охотящиеся на людей, похожих на тех, которые их когда-то не баловали.

— Радужная перспектива, — министр как-то странно посмотрел на неё, то ли серьёзно, то ли с юмором. Вера улыбнулась:

— Но не беспокойтесь, вашему Барту это не грозит, он, похоже, отлично умеет баловаться сам. А вот по поводу вас у меня большие опасения, — она сделала преувеличено серьёзное лицо: — Чаю?

Он фыркнул, голос стал насмешливым:

— Боитесь, что я стану маньяком?

— А что, хотите сказать, что умеете баловаться? — с шутливым вызовом подняла брови Вера. — Осторожнее, с вашими талантами, маньяк из вас выйдет международных масштабов. Соглашайтесь, у меня не только вкусный чай, но и… хм, — она поднялась и заглянула в притащенную Бартом сумку, — абрикосы, какая-то розовая фигня и персики, какое счастье. И даже булочки. Ну? — Она секунду посмотрела на министра, подпирающего стену плечом со сложенными на груди руками, махнула рукой, — короче, да. Я наливаю чай.

— Абсолютная автономность, — со вздохом приподнял брови министр, садясь на место Барта, — сами предположили, сами обосновали, сами согласились. Сами спросили, сами ответили. Поразительная самодостаточность и внутренняя целостность.

— Всё сделала я, а чай всё равно достанется вам, — развела руками Вера. — Вы в выигрыше, чего возмущаться?

— А похоже, что я возмущаюсь? — Вера пожала плечами и не ответила, продолжая убирать со стола и накрывать заново.

— А что это за розовая штука? — она достала круглый пахучий плод размером с яблоко и показала министру.

— Лирис. Его не едят сырым.

— Ладно, — она пожала плечами и положила на место, налила чай, поставила перед министром чашку. Придирчиво осмотрела стол и уселась сама, сложив руки под подбородком: — Ну, рассказывайте.

— Что рассказывать? — озадачился министр.

— Всё понемногу, — быстро приподняла плечи Вера, — как живёте, что любите кушать. А то Барт, почему-то, не в курсе. Странно. Он один из ваших «детей от работы», да?

— Да, — неохотно кивнул он, взял чашку и опустил глаза.

— М-да, — Вера поджала губы, — к нему вы относитесь совсем не так, как к Эйнис.

— Я учёл свои ошибки, — сухо ответил он, Вера чуть улыбнулась:

— И ударились в другую крайность?

Он посмотрел на неё поверх чашки, двинул бровями:

— С этой стороны исправить перекос куда проще.

Вероника вздохнула и промолчала, взяла ломтик персика, поднесла к носу, зажмурилась, с удовольствием вдыхая густой сладкий запах.

— Вы настолько любите персики? — недоверчиво поинтересовался министр, Вера улыбнулась и замотала головой:

— Не то чтобы настолько, просто… — она пожала плечами и посмотрела на ломтик в руке, — ваш мир не знает, что такое ГМО. К счастью.

— И что же это? — заинтересовался он, она поморщилась:

— Генетически модифицированные организмы. У вас есть такая наука — генетика? — Она сунула персик в рот и опять зажмурилась от удовольствия, министр ответил:

— Есть, её описывал в своих трудах мастер Аскольд. — Дёрнул щекой и неохотно добавил: — Теоретически её как бы изучают, но практически для экспериментов нет технической базы. Она распространена в вашем мире?

— Да, — Вера взяла ещё один ломтик и полюбовавшись, захрустела. — Учёные изменяют растения, чтобы они были более живучими и давали больший урожай. Поначалу изменения были почти незаметными, потом постепенно как-то так получилось, что всякие овощи-фрукты в магазинах выглядят очень красиво, ничем не болеют, но, — она с сожалением пожала плечами и взяла ещё кусок персика, — почему-то стали невкусными. Никакими, как будто из них выжали сок и закачали вместо него сладкую воду, — она криво улыбнулась и добавила: — С животными тоже экспериментируют. Вывели породу быков, у которых отключен природный механизм прекращения роста мышц. — Министр чуть нахмурился и она объяснила: — Ну, когда на мышцы есть нагрузка, они растут, когда выросли до уровня, соответствующего нагрузке, рост прекращается. Пропала нагрузка — организм лишнюю мышечную массу «съедает», чтобы не тратить ресурсы на неё. А у этих быков убрали ген, который останавливает рост, у них мышцы непрерывно растут, вне зависимости от нагрузки. Получились такие огромные мышцатые быки, раздутые, как культуристы. Говорят, очень нежное мясо, — она пожала плечами, — я не пробовала, это в другой стране и она далеко.

— Ничего себе, — приподнял брови министр, — перспективная наука.

— Только малоизученная, — поморщилась Вера, — лезть менять природу, когда не особенно разбираешься в вопросе… — она взяла ещё персика и указала на него глазами, — можно не заметить, как потеряешь что-то важное.

— Вы говорили об этом с королём? — с какой-то нехорошей улыбкой поинтересовался министр, она замотала головой, он кивнул: — Поговорите. Ему будет полезно. И ещё надо устроить вам встречу с биологами, — он достал из внутреннего кармана блокнот и карандаш, быстро написал пару строк, — пообщаетесь, будет нелишним. Только чуть позже.

— Почему позже?

— Вас ищут цыньянцы. Пока мы не переловим половину, вторая половина не убедится, что вас достаточно надёжно охраняют, и не прекратит попыток. Вам лучше какое-то время вообще не выходить из квартиры.

— А она охраняется? — поинтересовалась Вера, министр бросил на неё подозрительный взгляд, она улыбнулась: — Мне просто интересно.

— Эта квартира обладает одним уникальным с точки зрения безопасности качеством, — медленно сказал министр, — никто не знает, где она находится.

— В смысле? — округлила глаза Вера, он пояснил:

— Физический адрес этой квартиры знаю только я. — Она продолжала смотреть с ожиданием, он на секунду поморщился и неохотно буркнул: — Так получилось. Это конспиративная квартира, в ней работала одна маленькая группа, записей по ней нигде нет. Дом построен в таком районе, где никто не интересуется чужими делами, потому что это чревато проблемами, так что выходить на улицу настоятельно не рекомендую. — Он бросил на неё предостерегающий взгляд и она мигом вспомнила слова Эйнис про «стрелять на поражение» и понимающе ухмыльнулась.

— А что случилось с группой, которая работала здесь и знала адрес?

— Погибли, — просто ответил министр, — все. Попасть в эту квартиру можно только телепортом через Барта, или через рамку портала, при наличии пропуска. Барт круглосуточно под наблюдением, рамка портала находится в безопасном месте, пропуск есть только у меня и у Эйнис, — он с досадой поджал губы и добавил: — И ещё один на пропускном пункте у дежурного, его иногда берёт король.

— Ясно. — Она задумчиво покачала чай в чашке, отпила.

«Значит, мои фантазии про снайперов на крышах — просто необоснованная паранойя.»

— То есть, король, — она изобразила улыбку, чтобы убавить серьёзности следующему заявлению, — неслабо рискует, сидя тут со мной наедине?

— Да, — рубанул министр, не отрывая взгляда от чашки.

— А почему у него нет наследников? Королева же есть. Или это его мама королева?

— Нет, это его жена. — Он поморщился, — спросите у него сами, почему у него нет наследников. Его всё королевство об этом спрашивает уже много лет, может, хоть вам он ответит.

— У них плохие отношения? — осторожно спросила Вера, министр поднял бровь:

— С чего вы взяли?

— Он так поморщился, когда говорил, что королева всегда недовольна, — она изобразила гримасу и пожала плечами, — можно подумать, что она его бесит.

— У них… сложные отношения, — министр нахмурился, Вера понимающе кивнула:

— Тогда ясно, почему нет наследников.

— Это не оправдание.

— Да ладно? — улыбнулась на одну сторону Вера, — они такие же люди, как и все остальные.

— Они, в отличие от всех остальных, правящие монархи, — раздражённо ответил министр, — произвести на свет наследника — их долг.

— От долга детей не бывает, — криво улыбнулась Вера, — разве что у вас уже изобрели искусственное оплодотворение.

— Как это? — заинтересовался министр, Вера на секунду пожалела, что сказала это, потом мысленно махнула рукой и объяснила. Министр только немного покраснел, но всё понял, и даже идея ему понравилась.

— Жаль, что у нас такого нет. Это решило бы много проблем. — Он бросил на неё короткий взгляд и пояснил: — У короля не единственный неравный брак в королевстве. Есть много аристократов, которые просто физически не способны зачать наследников, в силу возраста или болезней.

— А почему у короля «неравный» брак?

— Королева старше него на одиннадцать лет. — Вера подняла брови на середину лба, министр печально кивнул, — да, ей пора бы уже родить, а то чем дальше, тем сильнее растёт риск для её жизни и жизни наследника. А королю, похоже, плевать.

— А почему он на ней женился, если она ему ни по возрасту не подходит, ни даже не нравится? — приподняла плечи Вера, — одно без другого ещё можно понять, но всё вместе бессмысленно.

— Он женился из соображений укрепления своего положения, — министр помрачнел ещё больше, Вера увидела в его глазах какую-то необъяснимую тоску, уже хотела перебить и сменить тему, но он продолжил: — Когда умер король Георг Пятнадцатый, нынешнему королю было двенадцать лет. — Он на секунду поднял глаза на немного опешившую Веру и опять опустил. — Жениться в этом возрасте по закону уже можно, но по факту, — он приподнял плечи, — вы же понимаете. Выбрать достойную королеву и в зрелом возрасте сложно, а ребёнку пришлось совсем туго. Его сразу же взяли в оборот многочисленные дальние родственники, пытаясь втереться в доверие и заслужить поддержку будущего короля на заседании, посвящённом выбору регента. Кандидатур было несколько, они все Георгу не нравились, его мнение кабинетом министров учитывалось, но далеко не как главный аргумент. В результате выбрали его двоюродного дядю, которого Георг вообще до этого ни разу не видел, он не жил в столице. Дядя оказался…

Министр дёрнул щекой и медленно вдохнул, как будто подбирая подходящие синонимы к неподходящим эпитетам:

— Сложным человеком. В первый же год его регентства кабинет министров перегрызся между собой и королевство потеряло очень существенные суммы убытков и упущенной прибыли. В результате объединения против общего врага Георг столковался с несколькими министрами, в частности, с министром финансов, и тот ему посоветовал поскорее жениться, чтобы избавиться от регента. — Министр отпил чая и пояснил: — Если король женат, то его можно короновать в шестнадцать лет, а если нет — приходится ждать до двадцати. Короли бывают разные, — он пожал плечами. — Георг Шестнадцатый решил, что уже созрел для короны, и поспешил жениться. Как лучшую кандидатуру его друг-министр предложил свою дочь. — Вера понимающе улыбнулась, министр кивнул: — Да, он умный человек и видел свою выгоду. На тот момент она была молода и красива, тринадцатилетний Георг… хм, впечатлился. И женился на ней.

Министр замолчал, задумчиво вертя в руке чашку, Вера спросила:

— И что потом? Почему они… не сошлись?

— Потому что правящая королева внезапно обрела большую власть, чем несовершеннолетний король. — Министр насмешливо дёрнул уголком губ, посмотрел на Веру, приподнял брови: — Молодая красивая женщина, блистающая при дворе, умная, умеющая себя подать и получить желаемое от толпы политически активных мужчин. Не имея юридической власти, она умудрилась очень быстро взять правление в свои руки, оставив за сильно удивлённым Георгом только право подписи. Три года она практически единолично правила Карном, советовалась с отцом, слушала понимающих людей и, в принципе, дела королевства шли неплохо, как и дела министра финансов. А потом Георгу исполнилось шестнадцать.

Министр замолчал, Вера терпеливо ждала, чувствуя, как растёт напряжение в комнате. Опущенная на стол чашка звякнула оглушительно громко, хотя министр и поставил её осторожно, просто было слишком тихо.

— И всё изменилось, — тихо сказал министр тем холодным тоном, от которого Веру обычно пробирал озноб. Он посмотрел на неё и попытался взять себя в руки, сказал уже спокойным, скучающим тоном: — Только что коронованный Георг Шестнадцатый первым же своим приказом отослал регента на северную границу, а королеву — на юг, в Ридию, якобы лечить неизвестное недомогание. А сам устроил колоссальную «охоту на ведьм» во всём государственном аппарате, от кабинета министров до дворцовых слуг. Досталось и правым, и виноватым, но в результате он получил правительство, преданное ему лично, а не королеве или регенту, пусть и ценой кадровых… хм, недочётов. Многочисленных и необоснованных. А когда королева вернулась, он отстранил её от всех дел, практически закрыв в покоях. — Министр приподнял брови и покачал головой, — необдуманное и детское разбазаривание ценных кадров в угоду личной мести. Ну, — он холодно пожал плечами, — его дело, он король.

— Почему он не женится на другой женщине? — после паузы спросила Вера, — в моём мире цари отсылали неугодных жён в монастырь и женились ещё раз.

— Всё не так просто, — качнул головой министр, — она не абы кто, её отец — министр, к тому же, представитель древнего знатного рода. Просто так взять и отослать из дворца его дочь нельзя, можно получить неприятные последствия, от вызова на дуэль до массовых протестов в провинции её отца. Разводы в королевской семье не поощряются, для них нужна серьёзная причина, минимум — бесплодие королевы, либо доказанный факт измены с её стороны.

— И что, её бесплодие до сих пор не доказано? — осторожно спросила Вера, министр поморщился и тихо ответил, глядя в стол:

— Она девственница, это легко проверяется, — заметил её охреневший взгляд и добавил, — магически проверяется. По факту, король просто не делит с ней постель, по одному ему известным причинам.

— М-да, — тяжко вздохнула Вера, смущённо пожала плечами. — А не от королевы дети у него есть? Может, проблема в нём?

— Бастарды не наследуют трон, если они не признаны официально, не внесены в список наследования и не одобрены кабинетом министров, — тихо ответил он, вертя в пальцах пустую чашку. Вера поёжилась от исходящего от него холода, он выглядел так, как будто проблема гораздо серьёзней, чем кажется, но она не смела спросить. — У короля нет бастардов, это проверенный факт. А если бы и были, — он с прохладной небрежностью пожал плечами, — кто они такие, при живой и здоровой королеве? Ходячее доказательство неверности. Георг бы не допустил такого промаха, даже если он и гуляет налево — противозачаточные амулеты существуют уже много лет, сейчас только полные идиоты получают нежеланных детей, а король не дурак.

Он поставил пустую чашку, чуть крутанув её пальцами, она с дребезжащим звоном утвердилась на столе, Вера неуютно поёжилась, не зная, что сказать. Министр с минуту просидел неподвижно, молча глядя в стол, потом потёр лицо и выпрямился, слегка растерянным тоном вопросил пространство:

— Зачем я пришёл?

— Барта на учёбу выгнать, — тихо ответила Вера, он качнул головой и посмотрел на Веронику, чуть обозначив слабую улыбку:

— Вы опять вызываете повышенную болтливость. Я пришёл не за этим. — Он достал из внутреннего кармана картонный прямоугольник и протянул ей, — я пришёл от имени короля официально пригласить вас на королевский осенний бал. Он будет ещё нескоро, но принято рассылать приглашения заранее, чтобы дамы успели пошить наряды.

— Бал? — округлила глаза Вера, посмотрела на недовольную физиономию министра и спросила: — А разве это не проблемно с точки зрения моей охраны?

— Это очень, — с сарказмом выдохнул министр, — очень проблемно. Но королю на это плевать, он хочет получить вас на свой бал и он вас получит. А проблемы получу я. Это первое. Второе, — он опять полез в карман и положил на стол связку ключей, — вы переезжаете. — Вера ещё больше округлила глаза, министр развёл руками с выражением лица «когда вокруг творится грёбаный звездец, главное — оставаться спокойным» и ещё более ядовито добавил: — Это тоже решение короля. Вы его об этом специально попросили?

— Нет, — она лихорадочно перебирала в памяти их разговор, ещё раз качнула головой, — точно нет, я не просила. Почему он так решил?

— Спросите у него сами. Мне он не ответил, может, вам повезёт. — Министр иронично дёрнул бровями и встал, — спасибо за чай, мне пора. Увидимся вечером, соберите вещи.

— Хорошо. — Она встала проводить его до библиотеки, он как-то рассеянно поклонился на прощание и ушёл в стену. Вера из любопытства подошла и пощупала её — гладкая твёрдая поверхность, нарисованные на бежевом фоне белые чёрточки создают иллюзию объема.

«Стена. Я заперта здесь, как в тюрьме.»

Вернулась за стол и взяла картонное приглашение — на желтом прямоугольнике были непонятные буквы и виньетка в виде ветки дерева.

«Отлично. Может, пойти поучить цифры, пока есть время и возможность? А то кто знает, вдруг на новом месте букваря не будет.»

Вероника убрала со стола и пошла в библиотеку.

Вечер всё не наступал. Она изрисовала цыньянскими каракулями уже стопку листов, карандашами, ручкой и даже кисточкой — она нашлась в столе вместе с чернилами. Солнце садилось за частые крыши, оранжевое небо темнело и наливалось багрянцем, включился свет.

«Увидимся вечером, говорили они. Соберите вещи, говорили они.»

Вера фыркнула и сменила исписанный лист, вещи были давно собраны — ей было нечего собирать. Сумка и пакет так и стояли возле дивана, купленные Эйнис мелочи влезли в сумку, а одежду Вера связала в узел самой большой юбкой и так узлом и бросила рядом со всем остальным. Всё, вещи кончились, всё остальное ей не принадлежало. Немного пошуршав по полкам и ящикам спальни, она нашла швейный набор, о котором говорил Барт, но взять с собой не решилась.

Теперь она сидела за столом в библиотеке и записывала по памяти всякие цифры иероглифами. Дни рождения, исторические события, маленькие личные праздники.

Восьмое, ноль пятое — день рождения мамы.

«Времени ещё море, а я давно купила подарок. Никогда уже не подарю.

Интересно, в том мире я умерла или пропала без вести? А может, просто увернулась от маршрутки и продолжила жить как жила? Или не увернулась и валяюсь в больнице, вытягивая деньги семьи на поддержание своей слабой жизни, пока мой разум блуждает лабиринтами подсознания и выдумывает этот мир. Симпатичного короля, вредную Эйнис, милашку-Барта и хмурого министра, который любит всё контролировать.

И откуда в моих мозгах взялся министр Шен? Остальных можно как-то объяснить, иногда натянуто, но можно. А он ни на кого не похож.»

Тринадцатое, одиннадцатое — день рождения папы.

«Был бы на моём месте он, этот мир бы уже переживал бум научно-технического прогресса. Он бы всем рассказал, что такое электричество и с чем его едят, одной левой построил бы автозавод, научил бы всех ударно трудиться и любить родину…

А папе я подарок не купила, обычно я просто приезжаю и организовываю банкет, по возможности доставая к нему какое-нибудь редкое спиртное, которое в магазине не купишь. Интересно, малая без меня справится? Должна бы.»

Следующая дата — сестра. Дальше брат. Потом Миланка. Следующая…

«Нет, Виталика здесь не будет.»

Вероника остановила кисть и продолжила движение изогнутой линией через весь лист. Пририсовала ещё одну, и ещё одну — цветочек. Добавила ещё завитков, превращая рисунок в абстрактное плетение, махнула рукой и сменила лист.

«Продолжим.»

Тысяча девятьсот тридцать девятый, тире…

«Интересно, как замдекана понравился мой курсач? Виталик перед сдачей его хоть по диагонали прочитал, или как обычно?»

Тысяча девятьсот семнадцатый, тире…

«А этот курсач был клёвый, да.»

Три, запятая, один четыре два девять.

«А про дроби мне господин министр не рассказал. Надо спросить.»

Девятка была похожа на сидящую спиной кошку и Вера, пожав плечами, дорисовала кошке подоконник и луну в окне.

«Ну и когда здесь у них наступает вечер?»

Она оглянулась, в тёмном небе было маловато звёзд и совсем мало луны, блёклое пятнышко по ту сторону туч казалось сплюснутым. Вера тихо зарычала и встала, с мазохистским удовольствием похрустев спиной. Подумала, что почти целый день просидела за иероглифами и можно, в конце концов, уже и отдохнуть. Взяла журнал и вернулась в библиотеку, удобно устроившись на диване.

Её уже конкретно клонило в сон, когда посреди комнаты материализовался немного бледный Барт и чем-то сильно раздражённый министр Шен. Вера спустила ноги с дивана и уже приготовилась устроить наезд, но встретилась глазами с министром и промолчала.

— Госпожа Вероника, — он чуть склонил голову, одновременно сканируя её взглядом, — у вас всё в порядке?

— У меня ничего с утра не изменилось, — тихо ответила она. — А у вас всё в порядке?

Министр медленно выдохнул и бросил Барту:

— Свободен.

— Вас забрать через время? — неуверенно спросил парень, министр качнул головой:

— Иди спать, завтра на занятия как обычно.

— А вы… — ещё более неуверенно залепетал Барт, но министр чуть нахмурился и он заткнулся, молча поклонился и исчез.

— Что случилось? — встревоженно спросила Вера, министр поморщился и промолчал, сел за стол, посмотрел на лист с её последними художествами и на пустую чашку, попросил:

— Принесите воды, пожалуйста.

Вера пожала плечами и забрала со стола чашку, пошла на кухню, налила воды себе и министру, вернулась в библиотеку и поставила одну на стол.

— Спасибо. — Он взял и отпил половину.

«Раньше он всегда держал чашку в правой руке, а сейчас даже не опёрся ею на стол, просто ладонь на колено положил.»

Вероника села напротив и повторила:

— Что случилось?

— Непредвиденная работа, — суховато ответил министр, отставил чашку, посмотрел на стопку листов в углу стола, осторожно придвинул к себе и стал перебирать. Покивал и чуть улыбнулся: — Хорошо получается, мои поздравления.

— Угу, — с интонацией «прогиб не засчитан» кивнула Вера, — спасибо.

Он сделал вид, что не заметил. Нашёл кошку, опять чуть улыбнулся, отложил. Вера медленно вдохнула полные лёгкие и сложила руки на груди:

— Господин министр.

Он поднял на неё глаза, секунду посмотрел и опустил. Взял следующий лист и стал рассматривать так внимательно, как будто там было как минимум меню, а не корявые цифры.

— Это даты, как я понимаю? — мягко спросил он.

— Что с рукой? — ещё более мягко, но чуточку ядовито спросила Вера. Министр сделал невинное недоумевающее лицо и она насмешливо прищурилась: — Поздно, не надо.

Он перестал выделываться и нахмурился:

— Это пройдёт.

«Что угодно рано или поздно пройдёт. Ладно, не моё дело.»

— Переезд отменяется?

— Откладывается до завтра, — он опять взял чашку и залпом допил, Вера придвинула ему нетронутую свою, он чуть улыбнулся и взял. — Спасибо.

— Обращайтесь, — сухо кивнула Вера, — ещё что-нибудь нужно?

— Всё в порядке.

— Угу, я вижу.

— Барт уже сделал всё необходимое, — уже чуть раздражённо поморщился министр, Вера с сарказмом приподняла брови:

— Ага, то-то он вас с такой лёгкостью отпустил. — Министр на секунду задержал дыхание и Вера успела вообразить себе кучу культурных вариантов фразы «заткнись, это тебя не касается», но услышала только:

— У меня есть к вам вопросы.

— Ну так давайте с ними разберёмся и вы пойдёте отдыхать и заниматься своей рукой.

— Это неприлично, сразу переходить к делу, — прохладно процедил министр, не отрывая взгляда от бумаг. Вера фыркнула и прошипела:

— Правила приличия — социальный костыль для тех, у кого врождённая культурность хромает, точно так же как закон — костыль для людей, лишённых здравого смысла и морали. Потому что нормальные люди без писаных правил отлично понимают, что хорошо, а что плохо. — Он поднял на неё немного удивлённый, но всё же одобрительный взгляд и она быстрее опустила глаза, гораздо тише добавляя: — И чувствуют, когда правилами приличия можно пренебречь. Сейчас — можно.

— Как пожелаете. — Он пожал плечами и отодвинул её художества, положил перед собой чистый лист и взял карандаш в левую руку. — Какие у вас отношения с химией?

— Плохие, — сухо ответила Вера. — Я её изучала, сдала на отлично, но никогда не любила и не понимала. Решала задачи как бессмысленные математические примеры, не придавая значения реальному смыслу формул. И с радостью забыла всё, что знала, как только сдала экзамен.

— Ясно. — Он быстро писал, задал следующий вопрос, не отрываясь от бумаги: — Яды?

— Не в курсе, — качнула головой она, — в жизни не применяла и даже в руках не держала.

— Наркотические вещества?

— То же самое.

— Медпрепараты, вызывающие привыкание?

— Аналогично.

— Хорошо. — Он дописал ещё пару строк и выпрямился: — Взрывчатые вещества?

— Изучала некоторые виды, — качнула ладонью Вера, — смогу смешать примитивную взрывчатку при наличии ингредиентов, рассчитать заряд, необходимый для заданной площади, провести безопасные буровзрывные работы под землёй и на поверхности.

— Откуда такие знания? — прищурился министр, Вера приподняла плечи:

— Это входит в мою первую профессию.

— Горное дело? — припомнил министр, она кивнула:

— Любимый предмет, могу прочитать трёхчасовую лекцию.

— Обязательно прочтёте, только не мне, — он опять принялся писать, поставил точку и положил карандаш. — Всё.

— Теперь вы мне скажете, что случилось?

— Вы же так спешили меня отослать, — притворно удивился министр, Вера поморщилась:

— Но вы не спешили уходить. Если передумали, я не настаиваю, завтра расскажете, как раз будет время придумать историю про очередных слоников.

Он тихо фыркнул и на секунду поджал губы, Вера спародировала его гримасу и перекривила тон:

— «С вами очень сложно работать».

Министр не выдержал и улыбнулся, сразу же опустил голову, но она всё равно успела увидеть и опять почувствовать тот проблеск смутной догадки, которая дразнила, как вертящееся на языке слово, простое, но неуловимое.

Он качнул головой и медленно сказал, продолжая улыбаться:

— Ложитесь спать, госпожа Вероника, уже поздно. Мне тоже пора.

— Вам точно не нужна помощь? — сочувственно вздохнула она, он иронично приподнял бровь:

— Хотите спеть мне колыбельную?

Она сдержала желание показать язык и буркнула:

— Лучше не стоит, я плохо пою.

«Дзынь.»

Вера дёрнулась. Звук издали перевернувшиеся песочные часы с металлическими шариками вместо песка, похожие она видела на столе у министра и не смогла идентифицировать.

— Что это? — она указала глазами на часы, министр улыбнулся на одну сторону и небрежно отмахнулся:

— Мне пора.

— Это всё-таки часы? — не отцеплялась Вера. — Как они работают?

Он расплывчато двинул пальцами в воздухе:

— Магия.

— Это что, будильник сработал, или куранты? Как по ним узнать время?

Министр встал и забрал свой листик, чуть поклонился:

— Спокойной ночи, госпожа Вероника, увидимся завтра.

— Спокойной, — фыркнула Вера, — слоников вам во сне.

— Ну спасибо, — приподнял бровь он, она сдержала желание скривить рожицу и вякнуть: «ну пожалуйста», встала и проводила его до рамки портала. Уже у стены он на миг посмотрел на неё, с трудом сдержал улыбку и качнул головой:

— Ох и мир у вас… До завтра.

— Угу, — сложила руки на груди Вера.

Он усмехнулся и ушёл. Она развела руками и скорчила рожу потолку:

— «Здравствуйте, госпожа Вероника», «до вечера, госпожа Вероника», «не ваше собачье дело, госпожа Вероника»! «Зачем вам ответ на ваш вопрос, госпожа, блин, Вероника? Лучше послушайте про слоников, госпожа, мать вашу за ногу, Вероника»! — Она зарычала и с досады чуть не запрыгала на месте, но быстро взяла себя в руки и направила раздражение в творческое русло: — А вот возьму и нарисую вас, будете знать!

Грохочущими шагами дошла до стола, угрожающим жестом поддёрнула рукава и взяла кисть. Достала листок, передумала и взяла листок побольше. Художник из неё был не очень, но внутренний дизайнер планировал компенсировать это креативностью. Она обмакнула кисть в чернильницу и тихим злорадным голосом забормотала:

— Сер Джон Бексворд собирал в поход… тысячу ридийских слонов. — Точка-точка-два крючочка — получился министр Шен, она гадостно захихикала и потёрла руки. — Сер Кан Шен Он был вредный, как кот, а слон его был без зубов. — Четыре ноги, хвостик, хобот — получился слон. — Сер Кан Шен Он воевал весь день, а к вечеру сильно устал. Он упал за стол, как только пришёл, и там до Пасхи проспал! — На листе появилась гора схематичных трупов и горящий дом на фоне, на дом смотрел удивлённый слон, Вера захихикала и запела громче: — Так приснись, приснись, ещё один слон, так мало министру слонов.

Слоны множились, один стыдливо присел за горящим домом, второй сочувственно протягивал ему бумажку.

— Король наш Георг четырнадцать дней… ждёт слоновий отряд. — Король сидел на троне где-то на горизонте и хмурился. — Семь тысяч ниндзей и столько ж коней не пьют, не едят и не спят. — Под троном копошились ниндзя и кони. — Король наш Георг восьмого слона допрашивает в плену. А министра нет и запах… хм, слона нагоняет на ниндзей тоску.

Ещё один слон, растянутый на дыбе, орал: «Позвоните в Гринпис!», король хмурился ещё больше. Вера нашла чистый кусочек и опять обмакнула кисть:

— Так приснись, приснись, ещё один слон, так мало министру слонов… Король наш Георг подписал приговор, натешившись дыбой сполна. Министр Кан Шен Он — любитель слонов, так выдать министру слона. Министр в квартире спит на столе с чернильницей у плеча… и не ведает он, что на новом слоне уже едет к министру Печаль.

Печаль получилась суровой грудастой тёткой в капюшоне и с косой. Естественно, на слоне.

— Лорд-канцлер Эйнис с войском спешит… в квартиру, где спит министр. Королевский указ к бивню пришит, мол, вот тебе слон — улыбнись. Войско идёт, кончается год, листья сменили цвет. А цыньянский флот переплыл Ла-Манш, а в Карне-то моря нет.

Вера захихикала и нарисовала море на горизонте, куда с тоской смотрел король. В море плавали слоны в надувных кругах в цветочек.

— Министр в столице спит на слонах… укрывшись ушами слонов. А ниндзя на кухне, напившися в хлам, едят министерский плов. — Она почесала кисточкой за ухом и кивнула: — А хорошая идея, завтра сделаю плов. Ну так вот. Э… лорд-канцлер Эйнис в столицу спешит, с мешком у луки седла. А круглый предмет, что в мешке зашит — ещё один слон, ха-ха! Так приди, приди, ещё один слон, так мало министру слонов…

Эйнис получилась огромной, малюсенький слон под ней хрипел и ронял пену. Вера пририсовала королю изогнутую крышу китайской пагоды над головой и двух узкоглазых слонов с пиками по бокам.

— Король наш Георг… в Цыньян привезён, и он опоздал на плов. А всё потому, что в войске его… слишком мало слонов. А всё потому, что забыл король истины чистой слова — что пока у министра мало слонов, министр не поймает врага! — Она пририсовала суровому министру маленького слоника, который робко дёргал его за штанину, захихикала. — И покуда слон к нему не пришёл, не будет в Карне слона. — Ещё один маленький слон повис у министра на плечах, умильно улыбаясь и тыкая хоботом в ухо. — И покуда слон его не нашёл, у министра не будет слона. — Ещё один слон появился на горящем доме, с пожарным шлангом и в каске. — И покуда наш… министр не слон, — Вера патетично воздела кисточку и жестом небрежной гениальности пририсовала министру хобот, провозгласив: — Не будет министра-слона! Такие дела.

Отложила кисточку, отодвинулась от стола и театрально раскланялась:

— Браво, браво, ваше слонейшество! Какие цвета, какая экспрессия! — И тут же другим голосом: — Ну что вы, это всё слоны.

Перестала кривляться, выдохнула и вздохнула:

— Боже, мне придётся это съесть, как бедному Тонгу… Хотя, Тонгу это не помогло. М-да. — Встала и забрала листок, сунула между страниц журнала, а журнал спрятала на самое дно сумки. Переставила вещи с дивана в кресло и улеглась спать. Внезапно хихикнула и шёпотом сказала: — Ниндзя-охранники, я не верю, что вас здесь нет. Спокойной ночи, слонов вам.

Укрылась плотнее и попыталась уснуть.