Короткий триллер

С. Гилфорд Игрок в покер

Байрон Дюкей одиноко сидел за восьмиугольным столом, покрытым зеленым сукном. Справа от него на небольшой подставке столбиками высились фишки для покера — красные, белые и синие, слева на маленькой тележке стояли бутылки виски, дюжина чистых стаканов, сифон с содовой и большой сосуд, доверху заполненный кубиками льда.

Тонкие, с ухоженными ногтями пальцы перетасовали колоду карт, и Байрон Дюкей приступил к загадочной игре, походившей то ли на солитер, то ли на гадание. Карты открывались одна за другой, а красивое, аскетичное лицо игрока сохраняло полную невозмутимость. Во всей огромной квартире царила тишина.

И вдруг еле слышно щелкнула открывающаяся дверь. Байрон громко и дружелюбно произнес:

— Кто бы это ни был — прошу войти.

Он ожидал приятеля и партнера по игре. Но человек, появившийся перед ним через полминуты, пришел сюда отнюдь не для карточной игры. Он был невысок и удивительно тощ, одет в грязноватые серые брюки и белую рубашку с закатанными рукавами и открытым воротом. Довольно длинные песочного цвета волосы взлохмачены. Маленькое узкое лицо застыло в гримасе, белесые глаза горели отчаянием, а правой рукой он сжимал внушительных размеров нож.

Байрон Дюкей даже не попытался подняться из-за стола.

— Что вам угодно? — спросил он.

Незнакомец помолчал и, подозрительно оглядевшись, ответил вопросом:

— Мы здесь одни?

Может, это было и опрометчиво, но Дюкей кивнул.

— Ладно, — произнес молодой незнакомец. — Не делайте мне неприятностей, и я вас не трону.

— Что вам угодно? — повторил Дюкей, и голос его прозвучал чуть спокойнее, ровнее.

Юноша оставил вопрос без ответа и еще раз оглядел комнату, как бы раздумывая, не понадобится ли ему здесь что-либо. Он заметил рядом с локтем игрока бутылки, и взгляд его оживился.

— Неплохо бы выпить, — сказал он.

— Присядьте, — произнес Дюкей. — Я вам налью.

Ему пришлось подождать, так как тот, вероятно из осторожности, сел не сразу и выбрал наиболее отдаленное место — точно напротив хозяина. Правую руку незнакомец положил на стол: на зеленом сукне шестидюймовое лезвие блестело, как алмаз.

— Бурбон или шотландский виски?

Юноша колебался, как бы удивляясь тому, что имеется выбор.

— Бурбон, — проговорил он наконец. — Побольше и со льдом.

В молчании Дюкей приготовил напиток, затем двинул его в сторону незнакомца. Тот принял стакан свободной левой рукой. Сделав большой глоток, он слегка покривился.

— Мне нужны деньги и ключи от машины, — произнес незнакомец. — Заодно вы покажете мне, где она стоит. И еще кое-какая одежда.

Вопреки ожиданиям, игрок вовсе не торопился выполнять указания незваного гостя.

— Это не похоже на обычный налет, — промолвил он.

— Вот именно, — и молодой человек снова сделал большой глоток. — Слышите? Пошевеливайтесь!

— Кстати, кто вы такой? — спросил Дюкей, меняя тему разговора.

— А это, черт подери, вас не касается…

— Должно быть, вы — Рик Мэсден?

На губах незнакомца мелькнула улыбка гордости.

— Видно, что вы слушаете новости по радио и телевидению, — заметил он.

— Иногда, — кивнул Дюкей.

— Ну да, я — Рик Мэсден. На прошлой неделе порезал в баре двоих. Мою подружку и ее нового приятеля. Через пару дней меня поймали, но вчера утром я удрал. — Он усмехнулся. — Потому что сумел раздобыть себе другой нож.

— Вы не против, если я выпью за компанию, — спросил игрок, потянувшись к бутылкам.

В ту же секунду Мэсден, отставив недопитый стакан, сильно хлопнул по столу левой ладонью.

— Еще чего! — едва ли не выкрикнул он. — Я сказал — мне нужны ваши монеты, гоните их!

Дюкей замер на полдвижении, но этим и ограничился.

— Давайте-ка обсудим это, Мэсден, — начал он.

Правая рука собеседника приподнялась над столом на пару дюймов, и лезвие беспокойно блеснуло в пальцах.

— Слушайте, мистер, — медленно произнес он, — или вы сделаете, как я хочу, или я вас порежу, как тех, других…

Дюкей не дрогнул.

— Сидите спокойно, Мэсден, — быстро проговорил он повелительным тоном, и на какой-то момент юноша повиновался.

— Прежде чем вы решитесь «порезать» меня, будьте любезны выслушать.

Казалось, Мэсден почувствовал в этих словах что-то вызывающе опасное. Он сидел, не шевелясь, и нож замер в его пальцах.

— Слушаю, — проговорил он наконец.

— Прекрасно. Итак, проанализируем ситуацию, мистер Мэсден. Мы располагаемся за столом, точно напротив друг друга и примерно в шести футах. У вас нож, у меня в данный момент оружия нет. Но зато имеются кое-какие соображения, Мэсден, насчет того, что мне делать, если вы решитесь применить силу. Конечно же, я постараюсь защититься. И знаете, как? А вот как: при малейшей вашей попытке подняться со стула я опрокину на вас стол. В успехе я уверен. Может, вы и помоложе, Мэсден, но, как видите, я примерно вдвое крупней. В результате первого этапа нашего единоборства вы очутитесь на полу, а стол над вами. Или же, если мне не повезет, вы окажетесь у противоположной стены. Улавливаете мою мысль?

Несмотря на бушевавшие в нем подозрительность и злобу, юноша завороженно кивнул:

— Ага, я понял.

— Тогда перейдем ко второму этапу: обратите внимание на стол, что позади и левее меня, Мэсден. Полагаю, вы уже догадываетесь, на что я намекаю, — с того места, где вы сидите, эта вещь очень заметна. Я использую ее для разрезания писем, но на самом деле это украшенный драгоценными камнями турецкий кинжал… Дальнейшее понятно само собой, не так ли? Я хватаю этот кинжал в тот момент, как опрокидываю стол, — и мы уже на равных. Согласны, Мэсден?

Грабитель не сводил с игрока глаз. Когда Дюкей сделал паузу, он моргнул и облизнул губы, но промолчал.

— На этом со вторым этапом покончено, приготовления к битве завершены, — продолжал игрок. — Этап третий — сама борьба. Что же мы имеем, Мэсден?

Мэсден лишь моргал и облизывал губы.

— Рассмотрим оружие, Мэсден. Что у вас за нож?

— Заточенный кухонный ножик, — с явной неохотой произнес Мэсден. — Дружок подсунул его мне в тюряге.

— По-видимому, вы не станете возражать, если я предположу, что в смысле оружия у меня некоторое преимущество, — с легкой улыбкой заметил Дюкей. — По крайней мере, я ни в коем случае не променял бы свой кинжал на ваш кухонный нож.

— Послушайте, мистер…

— Но самое важное в борьбе, — напористо продолжал Дюкей, — не оружие, а противники. Как вы полагаете, каковы наши шансы в сравнении, Мэсден? Кстати, сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— Мне тридцать один. Может быть, здесь очко в вашу пользу. Сколько весите?

— Сто двадцать.

— Я на шестьдесят фунтов тяжелее, Мэсден. Следовательно, счет в мою пользу. Каковы мы в рукопашной? Вначале я перечислю свои достоинства: квотербек в сборной штата по регби — это десять лет назад. Почти так же хорош я был и как баскетбольный форвард. В теннисе много выше среднего, то же самое в плавании и прочем. Далее. Форму я поддерживаю, занимаюсь гимнастикой минимум час в день. Не прибавил ни унции со времен окончания колледжа. Это о чем-то говорит, как вы считаете? А теперь перейдем к вашим атлетическим достоинствам, Мэсден…

Сидящий напротив юноша чуть побледнел и напрягся. Снова облизнул губы; казалось, он хотел что-то сказать, но не справился со словами.

— В таком случае, позвольте мне заняться вашим анализом, насколько я смогу это сделать. Вы жертва хронического недоедания. Не потому что голодали в буквальном смысле, но скорее из-за того, что росли без надзора и питались не тем, чем нужно. Сами понимаете, что такая худоба болезненна. Добавим вредные привычки. Курить вы начали, наверное, лет с десяти? На ваших пальцах сильные следы никотина. Бог знает, что именно вы курите теперь, может, нечто худшее, чем табак. Гляньте-ка на меня и на себя, Мэсден. Как полагаете, кто из нас лучше развит физически?

Юноша помрачнел, его густые брови почти сошлись на переносице, а в глазах, которые он не сводил с хозяина дома, появилось жесткое выражение.

— Но мы еще не добрались до главного, — продолжал Дюкей. — Я говорю о храбрости, желании выиграть схватку и готовности рискнуть. Конечно, войдя сюда, вы поступили довольно смело. Правда, у вас нож, а я безоружен. Но что осталось от вашей смелости? Полагаю, ее поубавилось. Одно дело — гордо войти и пригрозить ножом, но едва лишь появится опасение, что с вами могут поступить подобным же образом, — и перспектива становится не столь блестящей, не так ли?

— Это блеф! — слова Рика Мэсдена прозвучали резко, будто удар хлыста.

— Вы думаете? — спросил игрок, улыбаясь. — В таком случае вам следует лишь попытаться встать со стула, Мэсден.

На этот раз молчание было гнетущим и казалось наполненным чувством ненависти. Мэсден не шевельнулся.

— Ну конечно же, я упустил еще кое-что, — добавил Дюкей после паузы. — Это касается побудительных причин. Может, вы и не первый на свете храбрец, но будете драться хорошо — ради собственной выгоды. Если убьете меня, то все в порядке: берете мои деньги, машину и убираетесь на все четыре стороны. Если же сами будете убиты…

— А вам что даст победа надо мной, мистер? — требовательно осведомился тощий юноша, и в глазах его промелькнул проблеск надежды, а в голосе послышались хитрые нотки.

— Хороший вопрос, — признался Дюкей. — Мне кажется, я мог бы пойти вам навстречу, хотя при этом осложняется работа полиции, ваша поимка откладывается на денек-другой, а возможно, и на пару недель… Я мог бы надеяться, что, получив требуемое, вы мирно покинете дом, в худшем случае связав меня по рукам и ногам, но моя натура не позволяет доверяться до такой степени. Вы человек жестокий, и вам нравится причинять людям боль. Возможно, вы ограничитесь тем, что вволю попинаете меня ногами, но поскольку за вами есть убийство… я тоже не гарантирован от подобной участи.

Незнакомец еще более нахмурился, и глаза его загорелись ненавистью.

— И кроме того, Мэсден, так уж получилось, что вы мне весьма несимпатичны. Вы — чистейшей воды подонок. Я согласен рискнуть получить раны или даже погибнуть, лишь бы разделаться с вами, — закончил игрок.

Рик Мэсден, неподвижно сидя на стуле, еле заметно поежился, и правая рука его чуть дрогнула.

— Значит, вы не прочь поиграть ножиками — а, мистер?

— Именно. Вам остается подняться с места.

Мэсден сделал большой глоток из своего стакана и поморщился от обжигающей жидкости. Потом хмуро глянул на Дюкея и вдруг выпалил:

— Ладно, папаша, можешь начинать! Берись-ка за дело!

— Я не говорил, что собираюсь взяться за это «дело», — проговорил игрок. — Я лишь сказал, что именно сделаю, если начнете вы…

Держась за свой край стола, они долго и пристально смотрели друг на друга. Глаза парня уставились на кинжал, потом вернулись к игроку. Шли секунды, затем минуты…

— Почему бы не дать мне то, что я прошу? — произнес Мэсден. — Несколько долларов, костюм и ключи от авто. У вас страховка, никто ничего не потеряет. Согласны?

— Ни за что!

Мэсден задумчиво пожевал губу:

— И что же дальше, папаша? Так и будем рассиживать? Ты говорил, что если я двинусь, то перевернешь стол и цапнешь тот ножик, — так мы деремся или рассиживаем? Пожалуй, я начну шевелиться.

Он начал было приподниматься, но тут же передумал, его серые глаза озарила догадка, и тело дрогнуло на стуле, почувствовав угрозу.

— А, я все понял, — сквозь зубы процедил Мэсден. — К тебе должны придти знакомые ребята поиграть в карты, и ты пытаешься задержать меня до их прихода.

— И мне это неплохо удается, не правда ли, Мэсден? — невозмутимо спросил Дюкей. — В самом деле, я ожидаю их через пару минут.

— Но тебе это дорого обойдется!

— Выбор по-прежнему твой. Поднимись-ка — и я переворачиваю стол и хватаю кинжал. Можешь испытать свое счастье.

— Уж не такой я глупец, чтобы сидеть тут и ожидать неприятностей, — проговорил беглец, снова вздрагивая тощим телом.

— Но вообще-то есть еще одна возможность, Мэсден.

— На что это ты намекаешь? — с робкой надеждой спросил юноша.

— Что ж, в случае драки я также подвержен риску и не горю желанием испытывать судьбу… Быть может, именно поэтому я готов предложить обмен: твой побег на мою безопасность. Но ты уходишь с пустыми руками.

— Объясни подробнее, папаша, — протянул Рик Мэсден, казалось, уже утративший значительную долю самоуверенности и наглости.

— Итак: пока ты держишь нож, я в опасности. Если ты вскочишь с места, я не буду знать, собираешься ты напасть или убежать. И — хотим мы этого или нет — придется драться. Ты улавливаешь мою мысль?

— Да, — кивнул Мэсден.

— В этой ситуации главная помеха — твой нож. Ты хочешь убраться отсюда, и я не заинтересован в драке. Но пока у тебя нож, ты не сможешь двинуться. Поэтому единственный, как мне сдается, выход для тебя — это бросить нож на середину стола.

— Что?!

— Вот именно. И мы оба будем безоружны.

— Но как же я? Ты регбист, и получается несправедливо…

— Между нами стол, это неплохое преимущество — вполне успеешь выскочить отсюда.

— А ты позвонишь легавым?

— Ты умный парень, Мэсден, — улыбнулся Дюкей. — Я об этом не думал, но из чувства гражданского долга не отказался бы позвонить… Ну хорошо, договоримся так: телефон в обмен на нож.

— Это как же?

— Аппарат находится на расстоянии вытянутой руки от меня. Если позволишь, я потянусь и выдерну шнур из гнезда. Разумеется, я сделаю это первым. Я дергаю шнур, а ты бросаешь нож на середину стола и удираешь. Что скажешь?

Брови юноши сошлись на переносице; он лихорадочно раздумывал, то и дело оценивающе поглядывая на игрока, прикидывая ширину его плеч и запас решимости.

— О'кей, — процедил он через минуту. — Дергай за провод, но первым, а нож я пока что придержу — на случай, если попытаешься схватить кинжал вместо телефона…

— А ты следи повнимательнее, Мэсден.

Медленно без резких движений, но не выпуская противника из виду, Дюкей полуобернулся, вытянул вбок и назад левую руку и крепко схватил телефонный аппарат. Рывок — и оборванный провод повис в воздухе.

— Удовлетворен? — спросил Дюкей, затем выпустил из пальцев аппарат, и тот, тихо стукнув, упал на толстый ковер.

— Теперь, будь любезен, нож. На середину, чтобы нам обоим трудно было дотянуться.

Они вновь уставились друг на друга, все еще не доверяя словам и опасаясь один другого. Последовала долгая пауза, оба не шевелились.

— Ну же, Мэсден! Пока держишь нож — со стула тебе не встать!

С явным сожалением и неохотой молодой человек повиновался. Легкое движение кистью, и блестящий предмет, сделав пару оборотов в воздухе, замер на сукне в центре стола.

— А теперь не двигайся, папаша, — проговорил Мэсден, — потому что я сматываюсь.

— Удачи я тебе желать не стану, Мэсден, — ответил Дюкей.

Противники замолчали, будто прощаясь без слов, но внезапно тишину нарушил негромкий звук, который услышали оба.

Мэсден отреагировал мгновенно: опрокинутый им стул еще не коснулся пола, как он уже рванулся к двери. Дюкей не шевельнулся, лишь сжал пальцами подлокотники кресла и изо всех сил крикнул:

— Сэм, держи его! Это преступник!

Из соседней комнаты донесся шум, последовали крики и проклятья. Байрон Дюкей сидел и слушал. По-видимому, этого ему было достаточно. Возня достигла апогея, послышался сильнейший удар, и все затихло.

Игрок откинулся в кресле и расслабился. Яркая лампа над карточным столом освещала бусинки пота на запрокинутом лице…

…Во второй раз капитан Сэм Уильямс появился у Байрона Дюкей, когда покер был в самом разгаре, то есть часа через два. За это время он надежно упрятал за решетку Рика Мэсдена и составил полный отчет о поимке преступника.

— Байрон, — произнес Сэм, качнув седеющей головой, — пожалуй, я не рискну еще когда-нибудь сыграть с тобой в покер. Никогда бы не подумал, что ты способен так блефовать.

— Ты мне льстишь, Сэм, — сказал Дюкей. — Просто мне повезло, вот и все. Перед тем как уйти, Вирджиния по моей просьбе помогла мне перебраться сюда из кресла-каталки. Иногда я предпочитаю принимать вас, джентльмены, сидя в обычном кресле с подлокотниками… Это позволяет в меньшей степени ощущать себя инвалидом. Если бы я сидел в каталке, то никогда не поймал бы Мэсдена на блеф.

Сэм кивнул. Взгляд его устремился в открытые двери спальни — туда, где в полутьме поблескивали серебристые колеса. Рик Мэсден их не заметил. А если и заметил, то просто не соотнес с игроком в покер.