Короткий триллер

Роберт Блох Ярмарка животных

Дэйв сошел с грузовика у пустынного грузового депо, когда уже стемнело. Прищурясь, он с трудом разобрал полустертую надпись на дорожном указателе: Медли, Оклахома, — нас. 1134.

Водитель посоветовал ему попытать счастья с попуткой на главном шоссе штата, огибающем городок с противоположной стороны, поэтому Дэйв направился вниз по Мэйн-стрит. Прогулка оказалась тоскливая, ничего не скажешь. Девять вечера, лето в разгаре, а Медли уже закрылся на ночь. И «Закусочная Фреда», и «Супермаркет Джиффи», и даже бензоколонка Фила не подавали признаков жизни. Ни автомобилей на темной улице, ни стаек подростков на перекрестках.

Несколько удивляясь этому, Дэйв за пять минут прошел всю Мэйн-стрит и оказался в чистом поле. И тут он увидел огоньки и услышал музыку.

На площадке, отведенной властями под ярмарки, развернулся карнавал. Динамики извергали жестяную музыку, стоянку заполняли автомобили, а на центральной аллее беспорядочно толклась толпа.

Дэйва не особенно привлекали подобные развлечения, но он сильно проголодался, в джинсах позвякивала мелочь, и он, не раздумывая, свернул на дорожку, ведущую к площадке.

Как и следовало ожидать, карнавал оказался дешевкой. Из аттракционов были представлены шоу-состязание по борьбе в грязи, пара побитых автотреков для малышей и несколько забав для местных олухов, наподобие колеса фортуны, выигрышного номера, «испытай себя на одеяле» и прочей чепухи. Когда Дэйв примостился у одной из стоек с гамбургером и кофе, он уже знал, что его выигрыш равен большому жирному нулю.

Что же касалось Медли, Оклахома, нас. 1134, то уж население этого паршивого городишки присутствовало на карнавале в полном составе и веселилось вовсю. Дэйву пришлось как следует потолкаться, чтобы пройти к дальнему концу аллеи.

Именно там он и обнаружил красную палатку с крошечной платформой у входа. В неподвижном воздухе висел флажок с выцветшей многообещающей рекламой: «Голливудское сафари в джунглях капитана Райдера».

Что значит «голливудское сафари», осталось для Дэйва тайной.

Транспаранты по обеим сторонам входа загадки не прояснили. На одном парень в охотничьем костюме боролся с огромной змеей, обвивавшей его шею; на другом — он же разжимал челюсти крокодилу. На последнем транспаранте тот же парень красовался рядом с клеткой, внутри которой был изображен шестифутовый черный мохнатый вопросительный знак. Надпись внизу тоже была черной и волосатой: «Что это? Посетите могучего повелителя джунглей!»

Дэйв ничуть не заинтересовался аттракционом, но все же… Весь день он трясся по ухабистым дорогам и ужасно устал, да и усилители на центральной аллее порядком действовали ему на нервы. По крайней мере, там, внутри, было на что посмотреть. Подметив на углу палатки отогнутый край брезента, он наклонился и проскользнул внутрь.

В палатке было жарко, как в аду.

В воздухе стоял тяжелый запах нефти — в жаркие летние дни в Оклахоме всегда пахнет нефтью. Но еще хуже пахла толпа. Дэйву пришлось добираться «автостопом» и обходиться без душа, но чем могли оправдаться эти люди?

Толпа сгустилась у основания переносных деревянных подмостков в глубине палатки и слушала капитана Райдера. Дэйв решил, что это он, хотя малый в поддельном тропическом шлеме и грязно-белых верховых бриджах не очень-то походил на парня с плакатов.

Капитан хриплым, резким голосом, не нуждающимся в микрофоне, «информировал» публику — нес какую-то чушь о своей работе каскадером в Голливуде, а затем исследователем в Африке. Между прочим, ни змеи, ни крокодила, ни льва поблизости не было.

Тут в животе у Дэйва вдруг взбунтовался наспех проглоченный гамбургер. Духота, пропитанная потом, окончательно испортила ему настроение. Он попытался повернуться и протиснуться к выходу, но в этот момент человек на сцене постучал по доскам бамбуковой тростью.

— Итак, друзья, будьте любезны придвинуться чуть ближе…

Толпа рванулась вперед, словно прутья гигантской метлы, и Дэйва прижало вплотную к затянутому брезентом квадратному отверстию у края платформы. Теперь он не смог бы выбраться при всем желании; эти олухи сбились в кучу и замерли в ожидании.

Дэйв тоже ждал, но постарался отключиться от голоса, доносившегося с платформы. Вся болтовня о Черном континенте была чистым надувательством. Может, местные простаки и клюнут на это, но он не поверит ни единому слову. Оставалось лишь надеяться, что старина быстро управится со своим делом, — Дэйву страшно хотелось убраться отсюда.

Капитан Райдер снова постучал тростью по брезенту, покрывающему яму, и усилил голосовую атаку. Дэйв мучительно зевнул, но краем сознания уловил некоторые фразы капитана.

— Сегодня вечером вы увидите самого свирепого монстра на свете, пойманного с риском для здоровья и жизни…

…Дэйв качнул головой. Он уже знал, что находилось в яме. Некое никчемное животное, купленное за ненадобностью у цирка, возможно паршивая гиена. И два к одному за то, что оно, вдобавок, предстанет лишь в виде чучела. Экая невидаль!

Капитан Райдер стянул брезент и отшвырнул его за яму. Затем взмахнул тростью.

— Итак, повелитель джунглей!

Толпа заволновалась и, поднажав, заглянула за край ямы.

И вздохнула.

Дэйв, поднажав вместе со всеми, уставился на существо, смотревшее на него со дна колодца.

Это была живая взрослая горилла.

Монстр сидел на корточках на охапке соломы; его передние лапы надежно удерживали две тяжелые цепи, укрепленные на стальных шестах. Оскалясь, он глядел вверх, на окаймляющие края ямы лица, и медленно качал огромной седой головой. Его массивные челюсти застыли в безразличной гримасе, открыв желтые клыки; выразительными казались лишь маленькие, ревматические, с красными ободками глаза — и Дэйв, никогда раньше не видевший гориллу, сразу понял, что животное болеет.

Солома на дне была влажной и в пятнах; в углу находилось помятое жестяное блюдо с сырой мешаниной из резаной моркови, окры и зелени — все это плавало в масляной пене, под облачком гудящих мясных мух. Едкий запах из ямы, поднимающийся в удушающую палаточную жару, был едва переносим. Дэйв ощутил спазм брюшных мускулов и постарался переключить внимание на капитана. Тот уже сошел с платформы, приблизился к дальнему краю ямы, и его трость опустилась вниз.

— Можете не бояться, ребята. Как видите, он совершенно безобиден — не так ли, Бобо?

Горилла захныкала и, съеживаясь на грязной соломе, пыталась избежать палочных тычков. Но цепи ограничивали движение, и трость несколько раз успела вдавиться в волосатые плечи.

— А теперь Бобо немножко попляшет для гостей, да?

Горилла снова съежилась, но палка вдавилась сильнее, а дребезжащий голос посуровел:

— Встать, Бобо, — ап!

Животное уселось на корточки и под ритм поднимающейся и падающей на плечи трости принялось раскачиваться коренастым телом. Толпа, посмеиваясь, загудела.

— Хорошо! Попляши-ка для ребят как следует, Бобо!

В парящей духоте вокруг покрытой мехом фигуры спиралью кружил мушиный рой. Дэйв смотрел, как больное животное, шаркая лапами, мечется туда-сюда, туда-сюда. Потом желудок его, словно поддаваясь ритму, зашевелился, и он, зажмурясь, вслепую принялся протискиваться к выходу сквозь бормочущую толпу.

— Эй, парень, куда прешь?

Дэйв выскочил из палатки как раз вовремя…

Избавление от гамбургера и уход с карнавальной площадки помогли, но ненадолго; шагая по дороге между полей, он вновь почувствовал тошноту. Голова пошла кругом от пахнущего нефтью воздуха, и он понял, что ему нужно минуту полежать. Он плюхнулся в скрытую высокой травой канаву у дороги и закрыл глаза, борясь с головокружением. Всего лишь на минуту…

Неприятные ощущения миновали, но сквозь сомкнутые веки ему продолжали мерещиться и невыразительное лицо и слишком живые глаза животного. Они глядели из глубины ямы с грязной соломенной подстилкой, — помутневшие от боли и безнадежного отчаяния, в то время как позвякивала цепь и гуляла по волосатым плечам палка.

«Здесь нужен закон, — решил Дэйв. — Какой-то закон, запрещающий подобное обращение с беднягами-животными. И старина Райдер — для подобной скотины тоже нужен закон».

Да черт с ними, надо выбросить все это из головы и немножко отдохнуть. Лишняя пара минут не имеет значения…

Его разбудили раскаты грома. Вздрогнув, Дэйв очнулся. Крупные теплые капли падали на голову и ползли по лицу. Он поднялся. Со свистом пронесся и прошелестел в поле ветер. Должно быть, он проспал несколько часов, потому что его окружала чернильная тьма, а огоньки карнавала исчезли. Собиралась нешуточная гроза — еще минута, и он промокнет насквозь. Пробираясь к шоссе, запросто можно утонуть, но и там шансов на «попутку» маловато. В такую погоду люди не любят путешествовать. Может, попытаться найти какое-нибудь укрытие?

Дэйв застегнул молнию и поднял воротник куртки. Ветер дул в спину, но двигаться пришлось буквально сквозь водяную стену.

Снова блеснула молния и ударил гром. Вскоре вспышки и грохоты слились в одно целое. Внезапно полотно дороги посветлело и появился какой-то звук, перекрывающий шум дождя и ветра. Дэйв оглянулся. Сзади по шоссе шел грузовик. Когда он подошел ближе, Дэйв понял, что это не грузовик, а кэмпер — двухэтажный фургон. Сейчас ему было наплевать, что это за машина, лишь бы остановилась и подбросила его. Дэйв шагнул на дорогу, размахивая руками.

Фургон затормозил, остановился. Темная фигура за рулем наклонилась, и рука приоткрыла оконце с пассажирской стороны.

— Подбросить, приятель? Влезай…

Дверца распахнулась, и Дэйв забрался в кабину. Скользнув на сиденье, захлопнул дверцу. Кэмпер тронулся.

— Закрой окно, дождь хлещет прямо в кабину, — попросил водитель.

Дэйв закрыл и тут же пожалел об этом: воздух в кабине был спертым, и не только от запаха пота, но и от паров, определенных Дэйвом раньше, чем водитель достал из кармана куртки бутылку.

— Хочешь глотнуть? Свежая кукурузная. На вкус — преисподняя, но это лучше, чем ничего.

— Нет, спасибо.

— Как хочешь.

Бутылка наклонилась и булькнула. Блеснувшая поперек дороги молния отразилась в ветровом стекле и бутылочном донышке и на миг осветила лицо водителя. Дэйв узнал капитана Райдера.

Ударили раскаты грома, и тяжелый кэмпер свернул на зеркально-гладкое от дождя полотно главного шоссе.

— Ты что, оглох? Я спросил, куда ты едешь?

— Оклахома Сити, — вздрогнув, ответил Дэйв.

— Попал в точку. Я туда и направляюсь…

Действительно, в точку. Дэйв как раз думал о капитане и вспоминал гориллу в колодце. Он ненавидел этого типа всем нутром, и от мысли, что придется ехать с ним до самой Оклахомы, у него едва не скрутило желудок. С другой стороны — прогуляйся-ка в бурю один, посреди прерии, и живо смекнешь, что желудку от этого лучше не будет…

Кэмпер вильнул, и Райдер вцепился в баранку.

— Ну и вираж, парень! И много здесь таких?

— Понятия не имею, я тут впервые. Договорился встретиться с приятелем в Оклахома Сити. Хотим смотаться вместе в Голливуд.

— Голливуд? Чертово место! — прохрипел Райдер.

— Но разве вы не оттуда?

Капитан, нахмурясь, бросил на него взгляд, и, приглядевшись, Дэйв понял, что он не так уж стар; видно, не только годы вылепили это хмурое лицо и горькие морщинки вокруг глаз и губ.

— Кто тебе это сказал?

— Я был на карнавале вечером. Я видел ваше шоу.

Райдер хмыкнул, следя за дорогой сквозь двойные маятники работающих дворников.

— Довольно поганое зрелище, а?

Дэйв чуть было не кивнул, но сдержался. Это было бы ошибкой.

— Эта ваша горилла, похоже, больна.

— Бобо? Он в порядке. Это погода. Приедем на север, и он повеселеет. — Райдер кивнул на огромный фургон за спиной. — Не пискнул с тех пор, как мы тронулись.

— Он путешествует с вами?

— А как же, не отправлять же его авиапочтой… — Капитан, жестикулируя, снял руку с баранки. — Кэмпер сделан на заказ. У меня верх, у него низ. Сзади есть люк, так что воздуху ему хватает, и проблем нет — кругом решетки. Посмотри-ка в оконце за спиной!

Дэйв оглянулся и всмотрелся через забранное проволокой окно в задней стенке кабины. Он увидел освещенный верхний этаж, аккуратный и оборудованный всем необходимым. Переведя взгляд, уперся в темноту этажом ниже: на боковых стенках размещались надежно привязанные доски платформы, палатка, транспаранты и прочее, а между ними, на полу, — солома, взбитая в кучу наподобие гнезда. В конце фургона, у забранного решеткой торца, виднелась сидящая на корточках грузная фигура гориллы. Казалось, животное, сидя спиной к Дэйву и лицом к дороге, внимательно следило за ревущим снаружи дождем. Кэмпер на миг занесло, и зверь, вздрогнув, повернул голову. Дэйв уловил остекленевший взгляд. Ему показалось, что животное тихонько хнычет, но грохот грома заглушал другие звуки.

— Как король на именинах, — заметил Райдер. — Да и мы тоже. — Он снова извлек бутылку, откупоривая ее одной рукой. — Ты уверен, что не хочешь приложиться?

— Я пас, — отказался Дэйв.

Бутылка поднялась и вдруг замерла.

— Погоди-ка, — нахмурился Райдер. — Может, ты употребляешь что-то иное, приятель?

— Наркотики? — Дэйв мотнул головой. — Ну нет! Только не я.

— Тем лучше для тебя.

Бутылка наклонилась, снова опустилась и получила свою пробку.

— Я ненавижу это дерьмо. Наркотики. И этих хиппи — в Голливуде навалом того и другого. Хочешь совет — держись от них подальше. В Голливуде жить не стоит, по крайней мере в наше время… — Он громко рыгнул, хотел было сунуть бутылку в карман, но откупорил снова.

Дэйв понимал, что капитан намерен крепко набраться. Пожалуй, лучше всего разговорить его и отвлечь от выпивки, прежде чем тот сбросит кэмпер с дороги.

— Кроме шуток, вы действительно были в Голливуде каскадером?

— И притом из лучших. Но это было давно — до того, как это местечко покатилось к чертям. Работал для всех полнометражек — трюковые скачки, сложные падения, постановка драк и прочее. Спроси любого знатока, тебе скажут, что старина кэп Райдер был наравне с Якимой Кануттом, а может и повыше… — В дребезжащем голосе рассказчика проскользнули нотки гордости. — Семьсот пятьдесят в день — такова была ставка. Семь сотен и еще полета за каждый рабочий день, а работал я много.

— Я и не подозревал, что каскадеры так гребут, — заметил Дэйв.

— Но запомни одно: я не просто падал в затяжных кадрах. Те, кто нанимал кэпа, знали, что получают чертовский талант. Не многие каскадеры могли управляться с животными. Ты когда-нибудь видел старые фильмы на тему джунглей — наподобие серии о Тарзане? Так вот, в доброй половине этих лент именно я управлялся с кошками; львы, леопарды, тигры и кто угодно еще.

— Должно быть, интересная работа.

— Еще бы, если любишь больницы. Однажды снимали, как я борюсь с черной пантерой, так она чуть было не оторвала мне напрочь руку. Семьсот пятьдесят звучит неплохо, но видел бы ты, сколько пришлось выложить по счетам за лечение. Не говоря уже о костюмах и прочих мелочах типа львиных шкур и обезьяньего костюма.

— Не понимаю, — удивился Дэйв. — Какие костюмы?

— Иногда им нужны были съемки крупным планом, где видно лицо звезды. Тут уж настоящего зверя использовать нельзя, поэтому в сцене борьбы со львом, скажем, появлялся я… и дублировал животное. Поверишь — лишь за один паршивый обезьяний костюм я выложил три тысячи! Но он оправдался. Ты бы видел мою большую хату с видом на Лоурел Каньон! Четыре спальни, гараж на четыре машины, теннисный корт, бассейн, сауна — все, что угодно. Мелисса любила ее…

— Мелисса?

— О чем это я болтаю? — мотнул головой Райдер. — К чему тебе слушать жвачку о старых добрых деньках. Все это ушло, как вода через плотину…

Очевидно, упоминание о воде внушило ему жажду, потому что капитан снова потянулся за бутылкой. На этот раз она издала прощальное бульканье. Райдер, крутанув ручку, опустил окно и вышвырнул ее в проливной дождь.

— Все ушло, — пробормотал он. — И бутылка, и дом, и Мелисса.

— Кто она?

— Ты в самом деле хочешь узнать? — и Райдер ткнул большим пальцем в ветровое стекло.

Дэйв с удивлением проследил за жестом, но, подняв глаза под крышу кабины, заметил над зеркалом маленькую фотографию в рамке. На него смотрело юное лицо: светлые волосы, приятные черты и улыбка — лицо, какие попадаются в школьных альбомах.

— Моя племянница… шестнадцати лет. Но я взял ее, когда ей было пять, после смерти сестры. И воспитывал одиннадцать лет. И воспитал как следует, поверь. Можно сказать, девочка не нуждалась ни в чем. Получала все, что хотела. А какие поездки мы совершали, как веселились!.. Черт подери, ты бы удивился, узнав о том, как это здорово — доставлять ребенку радость. Вдобавок, она была умницей, ее избрали президентом младших классов в Бриксли — так называлась частная школа, куда я ее устроил. Лучшая в городе, половина звезд отдали туда своих дочерей. Да она и была мне именно дочерью, роднее не бывает… А как все это случилось, я, видно, не узнаю.

Райдер на миг зажмурился и с усилием сосредоточился на дороге.

— Что именно случилось?

— Хиппи. Чертовы сукины дети.

Дэйв заметил, как вдруг ожили в сетке морщинок глаза Райдера.

— Не спрашивай, где она повстречала этих ублюдков. Я-то думал, что берегу ее как следует, но местечко кишело этими уродами. Должно быть, она столкнулась с ними благодаря какому-то школьному приятелю — Бог видит, нынче подобных типов хватает и в лучших домах. Вспомни — ей было лишь шестнадцать, могла ли она знать, куда впутывается? Наверное, в таком возрасте любой парень с фендер-гитарой и заковыристым мотоциклом может произвести впечатление… В общем, они добрались до нее однажды вечером, когда я был на съемках. Может, она пригласила их в дом заранее, а может, впустила и просто так. Их было четверо, в полном отрубе от наркотиков. Герцог — так звали старшего — был у них за лидера, и идея принадлежала ему. Все знали, что она никогда не курила травку и не баловалась пилюлями, поэтому ему хотелось провернуть дело побыстрее. Наверное, они попросили у нее выпивку и подмешали наркотик ей в стакан. Позже коронер сказал, что эта доза могла прикончить слона.

— Так значит, наркотик убил ее?

— Не сразу. К большому сожалению… — Лицо Райдера подергивалось, и Дэйв напряженно ловил гаснущие в шуме дождя слова.

— Если верить коронеру, то она прожила как минимум час. Достаточно, чтобы они получили свое — Герцог и трое остальных. И чтобы кому-то из них пришла в голову еще одна идея… Дело происходило в моем кабинете, обставленном наподобие африканского музея, — все стены увешаны звериными шкурами, примитивными барабанами, шаманскими масками и прочими трофеями моих поездок. Там все и находились: четверо одуревших от наркотиков уродов и теряющий рассудок ребенок. Один из ублюдков снял барабан и принялся колотить в него, другой надел маску и запрыгал, словно колдун. А Герцог — я точно знаю, что это был он, — вместе с четвертым типом стащили со стены львиную шкуру и набросили ее на Мелиссу. Они, видишь ли, разыгрывали путешествие в Африку. Великий Белый охотник: «Я — Тарзан, ты — Джейн»…

К тому времени Мелисса уже не держалась на ногах, и Герцог поставил ее на четвереньки. А потом, — гнусный сукин сын, — сдернул с занавесок шнуры и подвязал шкуру у нее на голове и плечах. И, сняв со стены копье племени массаев, собрался было пощекотать им ребра льву. В этот миг я и вошел — Герцог, здоровенный малый, стоял над ней с копьем. Правда, недолго: глянул разок и понял, что игра кончена. Кажется, он бросил в меня копьем, прежде чем удрать, но точно я не помню. Следующие пару минут я вообще не припоминаю. Говорят, одному из них я сломал ключицу, а тип в маске получил сильное сотрясение, ударившись головой о стену. Ну, а третий уже отдавал концы, когда приехал патруль, и полицейские разжали мне пальцы, сомкнутые на его глотке. Но оказалось, что они прибыли слишком поздно, чтобы спасти его… И слишком поздно для Мелиссы. Она так и лежала там, под грязной львиной шкурой — это я прекрасно помню. И всегда хотел забыть…

— Вы убили парня?

— Убил животное, — уточнил Райдер. — Так и на суде сказал: «Когда зверь свирепеет, ты получаешь право». Судья дал мне пять лет, но я вышел уже после двух. А ты с тюрьмой не знаком?

— Нет. Вам было тяжело?

— Не то слово. Досталось от души. Попав туда, я еще не остыл, так что сразу оказался в одиночке, только и это не помогло. Сидишь там в темноте и раздумываешь: было время — путешествовал по всему свету, а сейчас сидишь в клетке, словно зверь. А один из тех зверей, что убили Мелиссу, разгуливает на свободе. Правда, другой все же мертв, а двое остальных получили от меня хороший урок. Но тот здоровяк, который все это затеял, остался на воле. Лягавые так и не поймали его, да и не собирались этим заниматься, поскольку суд уже состоялся… Я много раздумывал о Герцоге. Так звали здоровяка, если помнишь. — Освещенная тусклым светом голова Райдера моталась в такт покачиваниям кабины, и казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Но машину он вел довольно уверенно, и Дэйву своими вопросами удавалось удерживать его от попыток задремать.

— Что же случилось дальше?

— Больше всего я раздумывал над тем, что сделаю с Герцогом, когда выйду. Найти его будет сложно, но я знал, что смогу это сделать, — черт подери, недаром я провел много лет в Африке, выслеживая животных. И его я собирался выследить.

— Так вы действительно были охотником?

— Траппером. Кения, Уганда, Нигерия — все это я повидал еще до Голливуда. В том числе такие штуки, которые нынешним панкам и не снились. Там, в Африке, уже плясали, барабанили и тащились на наркотиках задолго до того, как первый хиппи замутил себе мозги. И будь уверен, уж они-то знают, как проделывать это по-настоящему… Скажем, Герцогу, привязывающему львиную шкуру к Мелиссе, все это казалось лишь забавной игрой, — но видел бы он, на что способны настоящие колдуны-шаманы… Вначале они похищают девушку, иногда юношу, но — пусть уж девушку, поскольку речь о Мелиссе. Так вот, они запирают ее в пещеру с низким потолком, так что девушка не может выпрямиться и вынуждена двигаться на четвереньках. Почти сразу ее сажают на сильные дозы наркотика, надолго отключающие сознание. А когда она приходит в себя, на руках и ногах уже проделаны операции, чтобы можно было приспособить когти. Львиные когти. И они зашивают ее в львиную шкуру, и не просто набрасывают, а зашивают наглухо, и ее невозможно снять… Теперь посуди сам: девушка в шкуре упрятана в пещеру, одурманена и не понимает, где она и что происходит. Они продолжают в том же духе, не давая ей ничего, кроме сырого мяса. Она совершенно одна в темной, провонявшей львом пещере, и ей не с кем поговорить. Довольно скоро они приходят вновь и перебивают ей кое-какие кости в гортани — теперь она может лишь выть и рычать. И передвигаться на четвереньках… Знаешь, что происходит, парень? С теми, кто этому подвергся? Они сходят с ума. И через какое-то время начинают верить, что и в самом деле стали львами. Следующая ступень для шамана — извлечь животное из пещеры и начать натаскивать на убийство, но это уже другая история.

— Вы меня разыгрываете, — посмотрел на него Дэйв.

— Все это имеется в правительственных досье. Быть может, самолеты и садятся в аэропорту Найроби, но в глубинке все остается по-старому. Повторяю, местные жители знают о зелье больше любого хиппи, не говоря уже о таком животном, как Герцог.

— Что случилось, когда вы освободились? Вы повстречали его?

Райдер покачал головой.

— Но мне показалось, вы все спланировали.

— В одиночке что только не лезет в голову. В некотором роде это смахивает на заточение в такой пещере. Подумать только, ведь именно эта мысль и напомнила мне…

— О чем?

— Ни о чем, — махнул рукой капитан. — Забудь. Как я тогда. Освободившись, я решил, что это наилучший выход. Простить и забыть.

— Вы даже не пытались найти Герцога?

— Говорю тебе, у меня и без того было полно хлопот. Бизнес прогорел, дома я лишился, вместе с мебелью и остальным. К тому же начал выпивать. Но это тебе неинтересно. В общем, так и докатился до карнавального шоу, а больше и рассказывать не о чем…

Небо рассекло молнией, и запоздало ударил гром. Дэйв обернулся и посмотрел на забранное решеткой оконце; горилла все еще сидела, согнувшись, в конце фургона, глядя сквозь решетку в ночную тьму. Дэйв долго не сводил с животного глаз, да и не хотел их отводить, потому что знал, что ему все-таки придется задать капитану свой самый главный вопрос…